была эпилепсия. Всемогущий сполз на узорчатый коврик перед троном и принялся
кататься по нему, издавая ужасные вопли. Затем он замолк, схватил зубами
край ковра и, словно дикий зверь, начал рвать его в клочья.
Мимо Блейда проскользнул Морфо, сжимая в руках небольшую деревянную
дощечку, на которой виднелись следы зубов.
Карлик осторожно сунул деревяшку Кхаду в рот. Одновременно с ним из-за
трона вышли четверо громадных чернокожих невольников. Они с трудом уложили
Всемогущего на носилки и ринулись вон из шатра.
Да, теперь городу пощады не будет, понял Блейд,
Армия монгов выстроилась на равнине перед городом. Ждали, когда встанет
солнце, чтобы протрубить сигнал к штурму. Всю ночь передвигались полки пеших
и конных воинов, занимая отведенные им позиции; теперь монги использовали
эти последние предрассветные часы, чтобы немного подремать, свесившись в
седле или опираясь на копье.
Растум, выполняя обещанное, взял Блейда с собой. В ночные часы он
метался по равнине, под его командой отряд за отрядом выходил на узкую
травяную полосу, упиравшуюся в ров. Наконец, ему удалось урвать минуту,
чтобы перекинуться парой слов с разведчиком наедине.
-- Ну-ка, расскажи мне про эту свадьбу, -- потребовал воевода. -- Что
ты замышляешь, приятель?
Они не спеша ехали вдоль глубокого рва, опоясывающего город. Луна еще
не взошла, на стенах не было видно огней, но звезды сияли так ярко, что
Блейд без труда различал суровое лицо воеводы и его серые, нетерпеливо
поблескивающие глаза.
Итак, ему пришлось сделать выбор. Но он давно уже все решил; без
колебаний Блейд принялся рассказывать Растуму о честолюбивых планах
принцессы. Полководец молча ехал рядом, соленый бриз развевал его
шелковистую бороду, играл гривой коня.
-- Очень неплохо задумано, -- произнес он наконец. -- Но я не понимаю,
почему она так рассчитывает на Морфо?
У Блейда имелись соображения по этому поводу, но он не стал упоминать о
них. Он дал слово и не собирался его нарушать.
-- Не знаю, -- буркнул он. -- Возможно, Садда просто переоценивает свои
силы. Женщины могут вбить себе в голову все, что угодно.
-- Ладно. Не стоит об этом думать, -- Растум махнул рукой. -- Я ударю
первым, и тут уже ничего не изменить. Мои люди давно готовы, медлить я не
стану.
Блейд проследил за одиноким факелом на городской стене.
-- Значит, наш план остается прежним?
-- Да. После падения города Кхад закатит пир. Мы подождем, пока воины
упьются, и спокойно сделаем свое дело. Так что готовься.
-- А что будет с Саддой?
-- А что с ней может быть? Она умрет. -- Воевода пожал плечами. --
Зачем давить большую гадину, если маленькая все равно останется? Она начнет
подстрекать людей, строить против меня козни. А воинов для этого у нее
больше чем достаточно... Нет, она непременно должна умереть.
Блейд был вынужден признать, что воевода абсолютно прав.
-- Как скажешь, -- согласился он. -- Я не хотел бы только убивать ее
сам. В конце концов, нас кое-что связывает.
Растум отрывисто рассмеялся.
-- Ты странный человек, Блейд. Ну, будь по-твоему... Кстати, ты обратил
внимание на ворота, сдерживающие напор воды? Как ты думаешь, они их откроют?
Блейд удивился. Он не ожидал, что воевода сумеет не хуже его
разобраться в предназначении этих мощных, окованных железом створов.
-- Непременно, -- ответил он, -- как только почувствуют, что им не
отбить атаку. Эта победа достанется нам дорогой ценой.
Растум согласно кивнул.
-- Знаю. Поэтому я пошлю в канаву под стеной как можно больше людей
Кхада, а своих попридержу. Этот ход наверняка поубавит нам грязной работы.
-- Ты прав, -- согласился разведчик. -- Но потом придется наводить мост
через ров, вброд его не одолеешь.
-- Вот это уже сложно, -- Растум поморщился. -- Мы, кауки, умеем
строить мосты, но для этого нужно много бревен. Здесь нет ничего
подходящего.
Блейд наклонился и тихонько прошептал на ухо воеводе, как построить
мост без бревен.
Поднялось солнце, и монги, зевая спросонья, принялись равнять ряды
перед атакой. Затрубили горны, засуетились, выкрикивая команды, молодцеватые
сотники, затянутые в блестящие кожаные доспехи.
Катайцы в ожидании застыли на стенах. Огромной пушки у них, судя по
всему, не оказалось, зато превосходных баллист было вполне достаточно. Эти
массивные луки, закрепленные горизонтально на двухколесных тележках, метали
целые пучки стрел. Они сразу начали вести убийственный огонь по шеренгам
пехотинцев, прошивая по несколько человек одной стрелой.
Лошадь Растума запрядала ушами, он ласково похлопал ее по шее.
-- Хорошее оружие, -- воевода кивнул в сторону баллист, -- только
бесполезное. Когда мы подойдем ближе ко рву, он будут бить над нашими
головами. Да и сейчас, -- его губы раздвинулись в усмешке, -- их стрелы, в
основном, сыпятся на отряды Кхада. Мы заведем их в ров и постараемся
положить там побольше пехотинцев... однако не слишком много, чтобы Кхад не
заподозрил измены. Хотя он, как я полагаю, сейчас пьет в три горла.
Блейд проследил за взглядом воеводы и увидел на косогоре отряд
телохранителей, окружавших трон, на котором возлежал Сотрясатель Вселенной.
Рядом суетилась Садда, поднося брату очередную чашку дурманящего пойла.
Заметив, что полководец смотрит на него, Всемогущий приподнялся на дрожащих
ногах и слабо махнул рукой. Сигнал к атаке был дан.
Пора! Воевода потащил меч из ножен, потом, перекрывая свист стелющихся
над полем стрел, крикнул:
-- За мной, воины! В атаку!
Первые шеренги дрогнули и, опустив копья, двинулись вперед. Весьма
своевременно -- баллисты на стенах вели прицельную стрельбу и начали косить
пехотинцев с поразительной быстротой и точностью. Однако монги, сплачивая
тающие ряды, упрямо шагали по телам мертвых и тяжело раненных.
Растум вывел войска к краю рва, где сотники уже расставляли конные
отряды, прикрывавшие своим огнем атаку пехоты. Всадники спешились, встали на
колено, каждый у своей лошади, и их короткие, сильно изогнутые луки начали
прореживать орудийные расчеты баллист. Блейд, следивший за началом битвы,
пожалел, что у него под рукой нет длинного английского лука, который бил
гораздо дальше, чем неказистое оружие монгов.
Поток невысоких воинов в коричневых кожаных доспехах хлынул в ров.
Большинство несли длинные штурмовые лестницы, некоторые тащили большие
плетеные корзины или короткие деревянные лопатки.
Растум метался по краю рва, раздавая приказы и подгоняя зазевавшихся
солдат. Обстрел с городских стен не утихал; баллисты прекратили огонь, но
теперь к бойницам встали лучники. Правда, их луки били не дальше, чем оружие
монгов, поэтому основные потери несли увязшие во рву пехотинцы. Но те
держались стойко; они уже выдергивали из земли колья, освобождая проходы для
конницы. По цепочке колья передавались воинам, скопившимся у дальней, почти
отвесной стены рва; там их снова заколачивали в землю. Потом в ход пошли
лопаты и корзины с землей; тут Блейд догадался, что они делают. Монги
насыпали земляную лестницу, по которой их неприхотливые лошадки могли
выбраться из рва прямо к проходившей у самой стены канаве.
Дождь из стрел усилился -- вероятно, у катайцев имелись и более мощные
луки, которые они не замедлили пустить в дело. Длинная стрела прошила почти
насквозь лошадь Растума, еще одна застряла, дрожа, в кожаном нагруднике
Блейда. Воевода сменил коня и приказал произвести несколько отвлекающих
вылазок на флангах у неприятеля, чтобы распылить его силы. Справа от Блейда
в бой вступили отряды Садды; под ураганным огнем вражеских лучников они
сразу же начали нести жестокие потери. Разведчик заметил, как тонкие губы
Растума тронула еле заметная усмешка.
Внезапно разведчик застыл, почти физически ощущая, как чужой холодный
взгляд ощупывает его спину. Ему почудилось какое-то подозрительное движение
справа и сзади; быстро обернувшись, он увидел воина, натянувшего лук, --
стрела была готова сорваться с тетивы. Сообразив, что его обнаружили, лучник
выстрелил. Блейд успел закрыться круглым деревянным щитом, обтянутым прочной
как камень кожей, но стрела пробила его: наконечник дрожал лишь в нескольких
сантиметрах от его горла. Пришпорив лошадь, он ринулся наперерез стрелку,
вытягивая из ножен меч. Монг присел от страха, потом кинулся бежать -- как
раз в сторону Растума. Воевода хладнокровно зарубил его и крикнул, что так
будет с каждым, кто попытается бежать с поля боя. Затем он подъехал к Блейду
и весело подмигнул ему.
-- Вот видишь? Береги спину! Они попробуют еще раз.
Блейд свесился с лошади и осмотрел труп. Судя по значкам на доспехах,
воин принадлежал к одному из отрядов Кхада: несомненно, он пытался
прикончить его не по собственной инициативе.
Земляная насыпь, которую монги возводили под непрекращающимся ливнем
стрел, подступала уже почти к самому краю рва. Большой отряд воинов Кхада
выстроился напротив, перед пологим спуском в ров. В самом рву царило что-то
невообразимое: воины всех отрядов перемешались, никто не слушал приказов и
каждый пытался воевать на свой страх и риск. Солдаты набились в ров так
плотно, что лучники на стенах косили их десятками. Умерших и тяжелораненых
втаптывали в землю или швыряли под очередную ступеньку лестницы.
Тем временем катайцы начали подводить к берегу огромные неуклюжие
корабли, напоминающие скорее приземистые плавучие башни. Деревянные щиты,
закрывающие борта судов, внезапно поднялись, и Блейду стало ясно, для чего
предназначались эти неповоротливые плавучие монстры. Каждый галион --
вернее, огромный плот, -- нес внушительных размеров катапульту и запас
больших нефритовых шаров. Разведчик разглядывал эти вызывающий трепет
установки, пока Растум не сделал ему знак, приказывая отъехать от рва;
ступени были уже готовы и к ним хлынули дожидавшиеся своего часа пехотинцы
Кхада.
Со своей новой позиции разведчик с интересом наблюдал, как команды
кораблей начали пристрелку. Рычаг первой катапульты со скрипом пошел вверх,
и нефритовый шар, поблескивая на солнце, пролетел по высокой дуге над
городом и почти отвесно шлепнулся в ров, превратив два десятка человек в
кровавое месиво; промахнуться в такой тесноте было почти невозможно. Упал
еще один шар, за ним другой; они давили атакующих, словно муравьев. Блейд
заметил, что из гавани вышло еще несколько кораблей. По-видимому, катайцы
бросили в бой все свои резервы, ничего не оставляя про запас.
Пехотинцы Кхада, рыча от ярости, преодолели ров, заполнили канаву и,
размахивая мечами и копьями, начали приставлять длинные лестницы к стенам.
Им на смену пришла волна кавалеристов, чьи маленькие лошадки, быстро
скатившись вниз, теперь уверенно взбирались по ступенькам к краю рва.
За ним выстроилась еще одна колонна пехотинцев с крюками на веревках и
лестницами. Большинство монгов уже не испытывало сомнений, что через пять
минут они окажутся за стенами и начнут резать глотки защитникам города.
Оборонительная стена возвышалась всего на четыре ярда; поверх каменной
кладки на ней стояли бревенчатые щиты, из-за которых еще сыпались стрелы
лучников. Рядом с ними появились солдаты в деревянных доспехах с длинными
копьями в руках.
-- Уже скоро, -- Блейд коснулся плеча Растума. -- Если они не откроют
шлюзы, им конец, -- он обернулся и поглядел на высокий холм, где выстроился
отряд телохранителей. Кхад покинул трон и, прикрывай рукой от солнца
здоровый глаз, пристально наблюдал за ходом сражения. Наверно, сейчас он
думает, что город уже в его власти; в открытом бою никто не сумеет устоять
перед монгами.
Но катайцы хладнокровно выжидали, пока канава не превратилась в
колышащееся море островерхих шлемов и конских голов. Монги, сжимая в зубах
мечи, уже карабкались по нескольким лестницам; сверху на них выливали из
котлов кипящую смолу и пылающее масло.
И вот, наконец, низкий, громоподобный звук начал нарастать в
раскаленном воздухе; створы шлюзов открылись.
Море с ревом хлынуло в канаву с обоих концов, и два пенящихся водяных
вала, сметавших все на своем пути, оглушительно сшиблись посередине. Канава
переполнилась; потоки грязной воды подобно лавине перехлестнули в ров,
заливая оказавшихся там монгов.
Разгневанное море тащило в залив лошадей и всадников, подбрасывая их
вверх, чтобы затем поглотить в своей бездонной утробе. Блейд подумал, что
вряд ли кто из монгов сумеет спастись -- обитатели степей не умели плавать.
Защитники города с победными воплями сбрасывали вниз лестницы и тела
последних атакующих; их солдаты пустили в ход свои длинные копья, лучники
приканчивали монгов, которые пытались плыть, уцепившись за гривы лошадей.
Блейд посмотрел туда, где высился трон Кхада. Опора Мира катался в
траве, в ярости молотя кулаками землю.
Растум кивнул разведчику и благосклонно заметил:
-- Ну, сейчас проверим, сработает ли твой план.
Фургоны были выстроены вдоль косогора -- пятьдесят отличных повозок,
без тентов, но с установленными по бокам щитами для прикрытия от стрел.
Блейд подъехал к своему отряду, ожидавшему у возов в полной боевой
готовности, и махнул рукой. Воины, вытащив заглушки из-под колес, принялись
сталкивать тяжелые деревянные колесницы в забрызганный грязью ров. Им
приходилось расчищать дорогу среди выброшенных бурной водой трупов, потом
протаскивают фургоны по раскисшей земле. К счастью, насыпная лестница
уцелела; вкатив по ней повозки на самый верх, монги спустили их в канаву, до
краев наполненную мутной водой.
Защитники города, только что оглашавшие стены победными криками, с
опаской наблюдали за столь стремительным и непонятным маневром. Но недолго.
Протрубил рог, и в канаву снова посыпались нефритовые шары. Один из них чуть
было не задел Блейда и разнес в щепы сразу два фургона с полным экипажем.
Лучники катайцев тоже очнулись, и на тащивших фургоны воинов обрушился
ливень стрел.
И все же повозки одна за другой шлепались в воду, а сидевшие в них
монги постепенно выстраивали их в линию, направленную к противоположному
берегу. Блейд, выкрикивая приказы, разъезжал вдоль канавы на лошади -- по
брюхо в воде и по уши в грязи. Воины десятками валились вокруг него --
видно, лучники врага упорно старались покончить с командиром атакующего
отряда. Но разведчик уже не обращал внимания на свистевшие рядом стрелы;
азарт битвы целиком захватил его.
Сначала он собирался загнать в воду цепочку фургонов и утопить их,
поставив сверху еще один ряд; по такому мосту монги спокойно дошли бы до
стены, едва замочив колени. Однако теперь он увидел, что этот план не
сработает -- в канаве было сильное течение. Очевидно, катайцы позаботились о
том, чтобы осушить канаву при закрытых шлюзах, и прорыли для этого
специальный канал, через который сейчас и уходила вода. Не успели монги
закрепить два первых фургона, как третий унесло течением -- вместе с
зазевавшимся солдатом. Он попробовал высунуться над бортиком, но через
мгновение из него уже торчал пучок стрел.
Блейд, нахмурившись, задумчиво следил за тем, как уплывший фургон
скрывается в правых шлюзовых воротах, затем махнул мечом сотнику. Тот
поспешил к нему, спотыкаясь среди валявшихся в грязи трупов.
-- Забудь про мост! -- сложив руки рупором, крикнул ему Блейд. -- Бери
людей и тащите сюда оглобли!
Монг с недоумением уставился на него:
-- Оглобли, господин?
-- Да, от фургонов! Ну, поворачивайся!
Растум не спеша подъехал к Блейду и, натянув поводья, принялся лениво
выковыривать застрявшую в кожаном панцире стрелу.
-- Похоже, твой план не слишком удачен? -- осведомился он.
Блейд усмехнулся.
-- Это был первый план. Теперь у меня есть другой.
После того, как он объяснил воеводе свой замысел, тот одобрительно
кивнул головой. Потом разведчик обернулся и, поманив к себе первого
попавшегося на глаза сотника, приказал:
-- Загоняйте все фургоны в канаву! Все до единого -- и побыстрей!
Он взглянул на Растума
-- Я думаю, люди Кхада уже еле держатся. Их надо отвести назад... Еще
немного и они побегут.
Это было чистой правдой. Солдатам Кхада сегодня досталась грязная
работа, половина уже погибла, остальные месили землю между рвом и канавой,
под дождем нефритовых глыб. После прямого попадания такого снаряда для
погребения не оставалось ровным счетом ничего
Огромный зеленоватый шар шлепнулся в воду совсем рядом, их окатило
мутной водой. Растум вытер лицо и улыбнулся, показав белоснежные зубы.
-- Да, на сегодня с них хватит. Теперь в атаку пойдут мои люди.
Просигналь, когда все будет готово. -- Воевода еще раз оскалил зубы в
волчьей усмешке и помчался прочь. Стрела угодила прямо в его шлем, но он
даже не обернулся.
Когда десятки фургонов вместе с оглоблями оказались в канаве, Блейд
помахал Растуму копьем. Засуетились сотники, рассаживая людей в повозки. В
первых поплыли безоружные и вполне безобидные сборщики навоза; затем Растум
начал отправлять своих отборных головорезов. Пять тысяч свежих, жаждущих
крови бойцов с криками побежали к краю канавы, усталые и измученные воины
Кхада стали откатываться назад.
Воевода снова оказался рядом с Блейдом.
-- Тебе придется повести их! -- прокричал он Мои люди не умеют плавать
на плотах.
Блейд кивнул и, спрыгнув с лошади, по грудь ушел в холодную воду.
Пробираясь к облюбованному им фургону, он заметил, что огонь со стен
начал слабеть. Вероятно, запас стрел у лучников подходил к концу.
Как только первые двадцать фургонов со сборщиками навоза оттолкнулись
от берега, Блейд начал спешно готовить к отплытию две сотни отборных солдат.
Они грузились по десять человек в фургон, четвертым давались оглобли, чтобы
упираться в дно канавы.
Закончив приготовления, разведчик встал в своей повозке во весь рост и,
надсаживаясь, надрывая голос, заорал:
-- Слушайте меня, воины! Следите за мной! Делайте, как я! Победа или
смерть!
Огромная нефритовая глыба рухнула с небес и чуть не погребла под собой
его импровизированный плот, вражеская стрела, пробив доспехи, вонзилась ему
в предплечье.
-- А теперь -- за мной! -- голос Блейда раскатился над возбужденной
толпой, заполонившей возы. -- Отчаливаем! Упирайтесь шестами в дно! Вперед!
Фургоны тронулись. И тут высыпавшие навстречу защитники города
совершили непростительную ошибку: они так плотно сгрудились на стене, что
мешали друг другу и не могли даже как следует размахнуться, чтобы нанести
удар. Блейд отдал приказ, и его люди, не занятые греблей, принялись
расстреливать толпившихся над ними катайцев словно беспомощных цыплят. К
тому моменту, когда он, выпрыгнув из фургона, скатился за бруствер, там
появилось достаточно места, чтобы сражаться в полную силу. Сопровождавшие
его монги тоже перелезли через стену и, сдвинув щиты, выстроились за ним.
Вокруг его группы тут же с вкрадчивым шелестом засвистели стрелы.
Они дрались с бешеным упорством, стоя по колено в груде трупов. Блейд,
обливаясь потом, размахивал огромным, забрызганным кровью мечом, воины,
прикрывавшие его с боков неистово орудовали копьями и топорами. Потом
катайские солдаты полезли напролом, раздробив плотную группу. На Блейда
насели сразу трое. Взмахнув мечом, он отсек одному голову, обратным выпадом
пропахал в животе другого глубокую борозду, но сам получил сокрушительный
удар топором по шлему. Ощущая отвратительную слабость в ногах, он был
вынужден прижаться спиной к деревянному брустверу на краю стены и парировать
сыпавшиеся на него удары. Но вот дыхание вновь вернулось к нему и, выбив
оружие из рук нападавшего, он разрубил катайца пополам.
Однако вокруг оставалось еще слишком много солдат в деревянных
панцирях. Блейд снова начал пятиться, скользя в лужах крови и яростно
размахивая клин ком. Неожиданно рядом с ним очутился Растум. Пока разведчик,
пользуясь передышкой, жадно ловил ртом воздух, воевода, работая мечом со
смертоносной эффективностью, сильно поубавил число вражеских солдат. Катайцы
сникли и начали отступать.
Растум белозубо улыбнулся Блейду и вытер кровь с рассеченного лба.
-- Ну, приятель, твой план, как видишь, действует! Теперь они у нас в
руках!
Разведчик обернулся и поглядел со стены вниз. Все новые и новые повозки
причаливали к брустверу, выбрасывая в город свои груз Сейчас они перевозили
гораздо больше воинов, чем в первый раз, монги со всех сторон облепляли
каждый фургон, стремясь побыстрее переправиться на другую сторону. Неважно,
что при этом многие сваливались в воду и тонули, жажда вступить в кровавую
резню была гораздо сильнее страха смерти. Перед рвом снова выстраивались в
боевые порядки пехотинцы Кхада. Сам Всемогущий, так и не вернувшийся на
трон, застыл на вершине косогора, прикрывая ладонью от солнца свой здоровый
глаз.
Блейд перевел дыхание и улыбнулся Растуму.
-- Нужно послать людей перекрыть шлюзовые створы, тогда вода скоро
уйдет из канавы, и Кхад со своими отрядами беспрепятственно попадет в город.
Мы не можем допустить, чтобы Всемогущий замочил ноги.
Кривая усмешка перекосила лицо Растума.
-- Хорошо сказано, Блейд. Конечно, мы этого не допустим.
Стена вокруг них была уже очищена от неприятеля. Уже высадилось
несколько тысяч монгов, теперь они гнали защитников вниз, к городским домам.
Растум и Блейд спустились по лестнице со стены на небольшую площадь,
заваленную телами убитых и умирающих. Большинство зданий вокруг уже полыхало
ярким пламенем, и в воздухе, вместе с дымом, высокой пронзительной нотой
висел непрекращающийся женский крик.
Здесь они остановились передохнуть. Сражение было практически
закончено, и боевой угар начал потихоньку покидать разум Блейда. Он
огляделся, ощущая только усталость и какое-то опустошение. Нужно сказать
Растуму, что нельзя убивать Садду, раз она носит его ребенка, напомнил себе
разведчик. Конечно, это опасно и нелогично, но он не может позволить убить
свое дитя -- даже в чреве женщины, к которой не питает теплых чувств. Что ж,
придется еще раз рискнуть своим положением, заработанным с таким трудом, и
попытаться переубедить Растума.
Воевода стянул с себя покореженный и изрубленный шлем и теперь платком
вытирал с лица кровь и пот.
-- Эти катайцы дрались как дьяволы, -- проговорил он. -- Клянусь черным
Оби, я не ожидал от них такой удали. Но сегодня им не повезло.
Канава, вероятно, совсем пересохла -- в город начали врываться монгские
конники, которые вихрем проносились мимо них по площади. Их лошади были по
брюхо вымазаны в грязи.
Блейд повернулся, собираясь поговорить с воеводой о Садде, но первое же
слово застряло у него в горле.
В косяк двери, совсем рядом с ним, вонзилась короткая стрела. Лучник со
знаком отрядов Кхада на панцире, стоя на противоположном углу площади,
наложил на тетиву новую стрелу и уже целился в него. Растум, выкрикивая
ругательства, вытащил меч и ринулся на стрелка.
-- Давай Блейд! Зарежем этого сына вонючей обезьяны!
Растум мчался на монга; тот хладнокровно выпустил вторую стрелу,
промазал, и теперь накладывал на тетиву третью. Блейд бросился за воеводой,
с удивлением размышляя о том, какую же цену за его смерть ухитрился
предложить Кхад, если его люди пытаются всадить в него стрелу, даже рискуя
собственной головой.
Монг промазал снова и, не выдержав, повернулся и бросился бежать.
Растум гнался за ним по узенькой улочке, но вдруг заметив что-то заспешил
обратно к Блейду.
-- Прижмись спиной к стене! -- хрипло крикнул он.
Небольшой отряд конных катайцев высыпал на площадь. Половина из них
была ранена, некоторые едва держались в седле. Предчувствуя неизбежный
конец, воины носились по городу, стремясь только к одному -- забрать с собой
как можно больше монгов, прежде чем наступит их черед. Они заметили Блейда и
Растума и с криками ярости устремились на них.
Прижавшись спинами к стене одного из домов, оба бойца одновременно
взмахнули длинными клинками. Блейд подрубил ноги двум передним лошадям и
отскочил назад, прежде чем его успели насадить на копье. Третьего всадника
он сбросил с седла и перерезал ему горло. Острие копья скользнуло по его
ребрам, оставив кровавый пылающий след.
Катайские солдаты действительно были измотаны и напуганы, иначе они
быстро разделались бы с двумя усталыми воинами. Сейчас же Блейд и Растум,
забившись каждый в свой дверной проем, заставили противников разделиться и
пока отбивали все атаки.
Блейд, закрываясь щитом, уложил еще троих, отражая бешеный натиск
всадников. Продолжения не последовало -- на площадь вырвался отряд монгов, и
оставшиеся в живых кавалеристы были изрублены в пять минут.
Пошатываясь, Блейд выбрался из своего укрытия и побрел навстречу
Растуму. Однако тот почему-то не показывался наружу. Блейд, одержимый
нехорошим предчувствием, побежал быстрей и чуть не нос к носу столкнулся с
воеводой. Стоя на пороге, Растум зажимал правое плечо, хлеставшая из него
кровь забрызгала сапоги и одежду. Остановившимся взглядом воевода смотрел
себе под ноги, где, еще конвульсивно подергиваясь, валялась в пыли его
правая рука. Наконец он заметил Блейда, и его бледное лицо исказила зловещая
гримаса.
-- Да, Блейд, мне сегодня тоже не повезло, -- он кивнул на
распростертый перед ним труп. -- Всего один удар, и со мной покончено...
Не теряя времени разведчик принялся расстегивать пояс. Он туго
кататься по нему, издавая ужасные вопли. Затем он замолк, схватил зубами
край ковра и, словно дикий зверь, начал рвать его в клочья.
Мимо Блейда проскользнул Морфо, сжимая в руках небольшую деревянную
дощечку, на которой виднелись следы зубов.
Карлик осторожно сунул деревяшку Кхаду в рот. Одновременно с ним из-за
трона вышли четверо громадных чернокожих невольников. Они с трудом уложили
Всемогущего на носилки и ринулись вон из шатра.
Да, теперь городу пощады не будет, понял Блейд,
Армия монгов выстроилась на равнине перед городом. Ждали, когда встанет
солнце, чтобы протрубить сигнал к штурму. Всю ночь передвигались полки пеших
и конных воинов, занимая отведенные им позиции; теперь монги использовали
эти последние предрассветные часы, чтобы немного подремать, свесившись в
седле или опираясь на копье.
Растум, выполняя обещанное, взял Блейда с собой. В ночные часы он
метался по равнине, под его командой отряд за отрядом выходил на узкую
травяную полосу, упиравшуюся в ров. Наконец, ему удалось урвать минуту,
чтобы перекинуться парой слов с разведчиком наедине.
-- Ну-ка, расскажи мне про эту свадьбу, -- потребовал воевода. -- Что
ты замышляешь, приятель?
Они не спеша ехали вдоль глубокого рва, опоясывающего город. Луна еще
не взошла, на стенах не было видно огней, но звезды сияли так ярко, что
Блейд без труда различал суровое лицо воеводы и его серые, нетерпеливо
поблескивающие глаза.
Итак, ему пришлось сделать выбор. Но он давно уже все решил; без
колебаний Блейд принялся рассказывать Растуму о честолюбивых планах
принцессы. Полководец молча ехал рядом, соленый бриз развевал его
шелковистую бороду, играл гривой коня.
-- Очень неплохо задумано, -- произнес он наконец. -- Но я не понимаю,
почему она так рассчитывает на Морфо?
У Блейда имелись соображения по этому поводу, но он не стал упоминать о
них. Он дал слово и не собирался его нарушать.
-- Не знаю, -- буркнул он. -- Возможно, Садда просто переоценивает свои
силы. Женщины могут вбить себе в голову все, что угодно.
-- Ладно. Не стоит об этом думать, -- Растум махнул рукой. -- Я ударю
первым, и тут уже ничего не изменить. Мои люди давно готовы, медлить я не
стану.
Блейд проследил за одиноким факелом на городской стене.
-- Значит, наш план остается прежним?
-- Да. После падения города Кхад закатит пир. Мы подождем, пока воины
упьются, и спокойно сделаем свое дело. Так что готовься.
-- А что будет с Саддой?
-- А что с ней может быть? Она умрет. -- Воевода пожал плечами. --
Зачем давить большую гадину, если маленькая все равно останется? Она начнет
подстрекать людей, строить против меня козни. А воинов для этого у нее
больше чем достаточно... Нет, она непременно должна умереть.
Блейд был вынужден признать, что воевода абсолютно прав.
-- Как скажешь, -- согласился он. -- Я не хотел бы только убивать ее
сам. В конце концов, нас кое-что связывает.
Растум отрывисто рассмеялся.
-- Ты странный человек, Блейд. Ну, будь по-твоему... Кстати, ты обратил
внимание на ворота, сдерживающие напор воды? Как ты думаешь, они их откроют?
Блейд удивился. Он не ожидал, что воевода сумеет не хуже его
разобраться в предназначении этих мощных, окованных железом створов.
-- Непременно, -- ответил он, -- как только почувствуют, что им не
отбить атаку. Эта победа достанется нам дорогой ценой.
Растум согласно кивнул.
-- Знаю. Поэтому я пошлю в канаву под стеной как можно больше людей
Кхада, а своих попридержу. Этот ход наверняка поубавит нам грязной работы.
-- Ты прав, -- согласился разведчик. -- Но потом придется наводить мост
через ров, вброд его не одолеешь.
-- Вот это уже сложно, -- Растум поморщился. -- Мы, кауки, умеем
строить мосты, но для этого нужно много бревен. Здесь нет ничего
подходящего.
Блейд наклонился и тихонько прошептал на ухо воеводе, как построить
мост без бревен.
Поднялось солнце, и монги, зевая спросонья, принялись равнять ряды
перед атакой. Затрубили горны, засуетились, выкрикивая команды, молодцеватые
сотники, затянутые в блестящие кожаные доспехи.
Катайцы в ожидании застыли на стенах. Огромной пушки у них, судя по
всему, не оказалось, зато превосходных баллист было вполне достаточно. Эти
массивные луки, закрепленные горизонтально на двухколесных тележках, метали
целые пучки стрел. Они сразу начали вести убийственный огонь по шеренгам
пехотинцев, прошивая по несколько человек одной стрелой.
Лошадь Растума запрядала ушами, он ласково похлопал ее по шее.
-- Хорошее оружие, -- воевода кивнул в сторону баллист, -- только
бесполезное. Когда мы подойдем ближе ко рву, он будут бить над нашими
головами. Да и сейчас, -- его губы раздвинулись в усмешке, -- их стрелы, в
основном, сыпятся на отряды Кхада. Мы заведем их в ров и постараемся
положить там побольше пехотинцев... однако не слишком много, чтобы Кхад не
заподозрил измены. Хотя он, как я полагаю, сейчас пьет в три горла.
Блейд проследил за взглядом воеводы и увидел на косогоре отряд
телохранителей, окружавших трон, на котором возлежал Сотрясатель Вселенной.
Рядом суетилась Садда, поднося брату очередную чашку дурманящего пойла.
Заметив, что полководец смотрит на него, Всемогущий приподнялся на дрожащих
ногах и слабо махнул рукой. Сигнал к атаке был дан.
Пора! Воевода потащил меч из ножен, потом, перекрывая свист стелющихся
над полем стрел, крикнул:
-- За мной, воины! В атаку!
Первые шеренги дрогнули и, опустив копья, двинулись вперед. Весьма
своевременно -- баллисты на стенах вели прицельную стрельбу и начали косить
пехотинцев с поразительной быстротой и точностью. Однако монги, сплачивая
тающие ряды, упрямо шагали по телам мертвых и тяжело раненных.
Растум вывел войска к краю рва, где сотники уже расставляли конные
отряды, прикрывавшие своим огнем атаку пехоты. Всадники спешились, встали на
колено, каждый у своей лошади, и их короткие, сильно изогнутые луки начали
прореживать орудийные расчеты баллист. Блейд, следивший за началом битвы,
пожалел, что у него под рукой нет длинного английского лука, который бил
гораздо дальше, чем неказистое оружие монгов.
Поток невысоких воинов в коричневых кожаных доспехах хлынул в ров.
Большинство несли длинные штурмовые лестницы, некоторые тащили большие
плетеные корзины или короткие деревянные лопатки.
Растум метался по краю рва, раздавая приказы и подгоняя зазевавшихся
солдат. Обстрел с городских стен не утихал; баллисты прекратили огонь, но
теперь к бойницам встали лучники. Правда, их луки били не дальше, чем оружие
монгов, поэтому основные потери несли увязшие во рву пехотинцы. Но те
держались стойко; они уже выдергивали из земли колья, освобождая проходы для
конницы. По цепочке колья передавались воинам, скопившимся у дальней, почти
отвесной стены рва; там их снова заколачивали в землю. Потом в ход пошли
лопаты и корзины с землей; тут Блейд догадался, что они делают. Монги
насыпали земляную лестницу, по которой их неприхотливые лошадки могли
выбраться из рва прямо к проходившей у самой стены канаве.
Дождь из стрел усилился -- вероятно, у катайцев имелись и более мощные
луки, которые они не замедлили пустить в дело. Длинная стрела прошила почти
насквозь лошадь Растума, еще одна застряла, дрожа, в кожаном нагруднике
Блейда. Воевода сменил коня и приказал произвести несколько отвлекающих
вылазок на флангах у неприятеля, чтобы распылить его силы. Справа от Блейда
в бой вступили отряды Садды; под ураганным огнем вражеских лучников они
сразу же начали нести жестокие потери. Разведчик заметил, как тонкие губы
Растума тронула еле заметная усмешка.
Внезапно разведчик застыл, почти физически ощущая, как чужой холодный
взгляд ощупывает его спину. Ему почудилось какое-то подозрительное движение
справа и сзади; быстро обернувшись, он увидел воина, натянувшего лук, --
стрела была готова сорваться с тетивы. Сообразив, что его обнаружили, лучник
выстрелил. Блейд успел закрыться круглым деревянным щитом, обтянутым прочной
как камень кожей, но стрела пробила его: наконечник дрожал лишь в нескольких
сантиметрах от его горла. Пришпорив лошадь, он ринулся наперерез стрелку,
вытягивая из ножен меч. Монг присел от страха, потом кинулся бежать -- как
раз в сторону Растума. Воевода хладнокровно зарубил его и крикнул, что так
будет с каждым, кто попытается бежать с поля боя. Затем он подъехал к Блейду
и весело подмигнул ему.
-- Вот видишь? Береги спину! Они попробуют еще раз.
Блейд свесился с лошади и осмотрел труп. Судя по значкам на доспехах,
воин принадлежал к одному из отрядов Кхада: несомненно, он пытался
прикончить его не по собственной инициативе.
Земляная насыпь, которую монги возводили под непрекращающимся ливнем
стрел, подступала уже почти к самому краю рва. Большой отряд воинов Кхада
выстроился напротив, перед пологим спуском в ров. В самом рву царило что-то
невообразимое: воины всех отрядов перемешались, никто не слушал приказов и
каждый пытался воевать на свой страх и риск. Солдаты набились в ров так
плотно, что лучники на стенах косили их десятками. Умерших и тяжелораненых
втаптывали в землю или швыряли под очередную ступеньку лестницы.
Тем временем катайцы начали подводить к берегу огромные неуклюжие
корабли, напоминающие скорее приземистые плавучие башни. Деревянные щиты,
закрывающие борта судов, внезапно поднялись, и Блейду стало ясно, для чего
предназначались эти неповоротливые плавучие монстры. Каждый галион --
вернее, огромный плот, -- нес внушительных размеров катапульту и запас
больших нефритовых шаров. Разведчик разглядывал эти вызывающий трепет
установки, пока Растум не сделал ему знак, приказывая отъехать от рва;
ступени были уже готовы и к ним хлынули дожидавшиеся своего часа пехотинцы
Кхада.
Со своей новой позиции разведчик с интересом наблюдал, как команды
кораблей начали пристрелку. Рычаг первой катапульты со скрипом пошел вверх,
и нефритовый шар, поблескивая на солнце, пролетел по высокой дуге над
городом и почти отвесно шлепнулся в ров, превратив два десятка человек в
кровавое месиво; промахнуться в такой тесноте было почти невозможно. Упал
еще один шар, за ним другой; они давили атакующих, словно муравьев. Блейд
заметил, что из гавани вышло еще несколько кораблей. По-видимому, катайцы
бросили в бой все свои резервы, ничего не оставляя про запас.
Пехотинцы Кхада, рыча от ярости, преодолели ров, заполнили канаву и,
размахивая мечами и копьями, начали приставлять длинные лестницы к стенам.
Им на смену пришла волна кавалеристов, чьи маленькие лошадки, быстро
скатившись вниз, теперь уверенно взбирались по ступенькам к краю рва.
За ним выстроилась еще одна колонна пехотинцев с крюками на веревках и
лестницами. Большинство монгов уже не испытывало сомнений, что через пять
минут они окажутся за стенами и начнут резать глотки защитникам города.
Оборонительная стена возвышалась всего на четыре ярда; поверх каменной
кладки на ней стояли бревенчатые щиты, из-за которых еще сыпались стрелы
лучников. Рядом с ними появились солдаты в деревянных доспехах с длинными
копьями в руках.
-- Уже скоро, -- Блейд коснулся плеча Растума. -- Если они не откроют
шлюзы, им конец, -- он обернулся и поглядел на высокий холм, где выстроился
отряд телохранителей. Кхад покинул трон и, прикрывай рукой от солнца
здоровый глаз, пристально наблюдал за ходом сражения. Наверно, сейчас он
думает, что город уже в его власти; в открытом бою никто не сумеет устоять
перед монгами.
Но катайцы хладнокровно выжидали, пока канава не превратилась в
колышащееся море островерхих шлемов и конских голов. Монги, сжимая в зубах
мечи, уже карабкались по нескольким лестницам; сверху на них выливали из
котлов кипящую смолу и пылающее масло.
И вот, наконец, низкий, громоподобный звук начал нарастать в
раскаленном воздухе; створы шлюзов открылись.
Море с ревом хлынуло в канаву с обоих концов, и два пенящихся водяных
вала, сметавших все на своем пути, оглушительно сшиблись посередине. Канава
переполнилась; потоки грязной воды подобно лавине перехлестнули в ров,
заливая оказавшихся там монгов.
Разгневанное море тащило в залив лошадей и всадников, подбрасывая их
вверх, чтобы затем поглотить в своей бездонной утробе. Блейд подумал, что
вряд ли кто из монгов сумеет спастись -- обитатели степей не умели плавать.
Защитники города с победными воплями сбрасывали вниз лестницы и тела
последних атакующих; их солдаты пустили в ход свои длинные копья, лучники
приканчивали монгов, которые пытались плыть, уцепившись за гривы лошадей.
Блейд посмотрел туда, где высился трон Кхада. Опора Мира катался в
траве, в ярости молотя кулаками землю.
Растум кивнул разведчику и благосклонно заметил:
-- Ну, сейчас проверим, сработает ли твой план.
Фургоны были выстроены вдоль косогора -- пятьдесят отличных повозок,
без тентов, но с установленными по бокам щитами для прикрытия от стрел.
Блейд подъехал к своему отряду, ожидавшему у возов в полной боевой
готовности, и махнул рукой. Воины, вытащив заглушки из-под колес, принялись
сталкивать тяжелые деревянные колесницы в забрызганный грязью ров. Им
приходилось расчищать дорогу среди выброшенных бурной водой трупов, потом
протаскивают фургоны по раскисшей земле. К счастью, насыпная лестница
уцелела; вкатив по ней повозки на самый верх, монги спустили их в канаву, до
краев наполненную мутной водой.
Защитники города, только что оглашавшие стены победными криками, с
опаской наблюдали за столь стремительным и непонятным маневром. Но недолго.
Протрубил рог, и в канаву снова посыпались нефритовые шары. Один из них чуть
было не задел Блейда и разнес в щепы сразу два фургона с полным экипажем.
Лучники катайцев тоже очнулись, и на тащивших фургоны воинов обрушился
ливень стрел.
И все же повозки одна за другой шлепались в воду, а сидевшие в них
монги постепенно выстраивали их в линию, направленную к противоположному
берегу. Блейд, выкрикивая приказы, разъезжал вдоль канавы на лошади -- по
брюхо в воде и по уши в грязи. Воины десятками валились вокруг него --
видно, лучники врага упорно старались покончить с командиром атакующего
отряда. Но разведчик уже не обращал внимания на свистевшие рядом стрелы;
азарт битвы целиком захватил его.
Сначала он собирался загнать в воду цепочку фургонов и утопить их,
поставив сверху еще один ряд; по такому мосту монги спокойно дошли бы до
стены, едва замочив колени. Однако теперь он увидел, что этот план не
сработает -- в канаве было сильное течение. Очевидно, катайцы позаботились о
том, чтобы осушить канаву при закрытых шлюзах, и прорыли для этого
специальный канал, через который сейчас и уходила вода. Не успели монги
закрепить два первых фургона, как третий унесло течением -- вместе с
зазевавшимся солдатом. Он попробовал высунуться над бортиком, но через
мгновение из него уже торчал пучок стрел.
Блейд, нахмурившись, задумчиво следил за тем, как уплывший фургон
скрывается в правых шлюзовых воротах, затем махнул мечом сотнику. Тот
поспешил к нему, спотыкаясь среди валявшихся в грязи трупов.
-- Забудь про мост! -- сложив руки рупором, крикнул ему Блейд. -- Бери
людей и тащите сюда оглобли!
Монг с недоумением уставился на него:
-- Оглобли, господин?
-- Да, от фургонов! Ну, поворачивайся!
Растум не спеша подъехал к Блейду и, натянув поводья, принялся лениво
выковыривать застрявшую в кожаном панцире стрелу.
-- Похоже, твой план не слишком удачен? -- осведомился он.
Блейд усмехнулся.
-- Это был первый план. Теперь у меня есть другой.
После того, как он объяснил воеводе свой замысел, тот одобрительно
кивнул головой. Потом разведчик обернулся и, поманив к себе первого
попавшегося на глаза сотника, приказал:
-- Загоняйте все фургоны в канаву! Все до единого -- и побыстрей!
Он взглянул на Растума
-- Я думаю, люди Кхада уже еле держатся. Их надо отвести назад... Еще
немного и они побегут.
Это было чистой правдой. Солдатам Кхада сегодня досталась грязная
работа, половина уже погибла, остальные месили землю между рвом и канавой,
под дождем нефритовых глыб. После прямого попадания такого снаряда для
погребения не оставалось ровным счетом ничего
Огромный зеленоватый шар шлепнулся в воду совсем рядом, их окатило
мутной водой. Растум вытер лицо и улыбнулся, показав белоснежные зубы.
-- Да, на сегодня с них хватит. Теперь в атаку пойдут мои люди.
Просигналь, когда все будет готово. -- Воевода еще раз оскалил зубы в
волчьей усмешке и помчался прочь. Стрела угодила прямо в его шлем, но он
даже не обернулся.
Когда десятки фургонов вместе с оглоблями оказались в канаве, Блейд
помахал Растуму копьем. Засуетились сотники, рассаживая людей в повозки. В
первых поплыли безоружные и вполне безобидные сборщики навоза; затем Растум
начал отправлять своих отборных головорезов. Пять тысяч свежих, жаждущих
крови бойцов с криками побежали к краю канавы, усталые и измученные воины
Кхада стали откатываться назад.
Воевода снова оказался рядом с Блейдом.
-- Тебе придется повести их! -- прокричал он Мои люди не умеют плавать
на плотах.
Блейд кивнул и, спрыгнув с лошади, по грудь ушел в холодную воду.
Пробираясь к облюбованному им фургону, он заметил, что огонь со стен
начал слабеть. Вероятно, запас стрел у лучников подходил к концу.
Как только первые двадцать фургонов со сборщиками навоза оттолкнулись
от берега, Блейд начал спешно готовить к отплытию две сотни отборных солдат.
Они грузились по десять человек в фургон, четвертым давались оглобли, чтобы
упираться в дно канавы.
Закончив приготовления, разведчик встал в своей повозке во весь рост и,
надсаживаясь, надрывая голос, заорал:
-- Слушайте меня, воины! Следите за мной! Делайте, как я! Победа или
смерть!
Огромная нефритовая глыба рухнула с небес и чуть не погребла под собой
его импровизированный плот, вражеская стрела, пробив доспехи, вонзилась ему
в предплечье.
-- А теперь -- за мной! -- голос Блейда раскатился над возбужденной
толпой, заполонившей возы. -- Отчаливаем! Упирайтесь шестами в дно! Вперед!
Фургоны тронулись. И тут высыпавшие навстречу защитники города
совершили непростительную ошибку: они так плотно сгрудились на стене, что
мешали друг другу и не могли даже как следует размахнуться, чтобы нанести
удар. Блейд отдал приказ, и его люди, не занятые греблей, принялись
расстреливать толпившихся над ними катайцев словно беспомощных цыплят. К
тому моменту, когда он, выпрыгнув из фургона, скатился за бруствер, там
появилось достаточно места, чтобы сражаться в полную силу. Сопровождавшие
его монги тоже перелезли через стену и, сдвинув щиты, выстроились за ним.
Вокруг его группы тут же с вкрадчивым шелестом засвистели стрелы.
Они дрались с бешеным упорством, стоя по колено в груде трупов. Блейд,
обливаясь потом, размахивал огромным, забрызганным кровью мечом, воины,
прикрывавшие его с боков неистово орудовали копьями и топорами. Потом
катайские солдаты полезли напролом, раздробив плотную группу. На Блейда
насели сразу трое. Взмахнув мечом, он отсек одному голову, обратным выпадом
пропахал в животе другого глубокую борозду, но сам получил сокрушительный
удар топором по шлему. Ощущая отвратительную слабость в ногах, он был
вынужден прижаться спиной к деревянному брустверу на краю стены и парировать
сыпавшиеся на него удары. Но вот дыхание вновь вернулось к нему и, выбив
оружие из рук нападавшего, он разрубил катайца пополам.
Однако вокруг оставалось еще слишком много солдат в деревянных
панцирях. Блейд снова начал пятиться, скользя в лужах крови и яростно
размахивая клин ком. Неожиданно рядом с ним очутился Растум. Пока разведчик,
пользуясь передышкой, жадно ловил ртом воздух, воевода, работая мечом со
смертоносной эффективностью, сильно поубавил число вражеских солдат. Катайцы
сникли и начали отступать.
Растум белозубо улыбнулся Блейду и вытер кровь с рассеченного лба.
-- Ну, приятель, твой план, как видишь, действует! Теперь они у нас в
руках!
Разведчик обернулся и поглядел со стены вниз. Все новые и новые повозки
причаливали к брустверу, выбрасывая в город свои груз Сейчас они перевозили
гораздо больше воинов, чем в первый раз, монги со всех сторон облепляли
каждый фургон, стремясь побыстрее переправиться на другую сторону. Неважно,
что при этом многие сваливались в воду и тонули, жажда вступить в кровавую
резню была гораздо сильнее страха смерти. Перед рвом снова выстраивались в
боевые порядки пехотинцы Кхада. Сам Всемогущий, так и не вернувшийся на
трон, застыл на вершине косогора, прикрывая ладонью от солнца свой здоровый
глаз.
Блейд перевел дыхание и улыбнулся Растуму.
-- Нужно послать людей перекрыть шлюзовые створы, тогда вода скоро
уйдет из канавы, и Кхад со своими отрядами беспрепятственно попадет в город.
Мы не можем допустить, чтобы Всемогущий замочил ноги.
Кривая усмешка перекосила лицо Растума.
-- Хорошо сказано, Блейд. Конечно, мы этого не допустим.
Стена вокруг них была уже очищена от неприятеля. Уже высадилось
несколько тысяч монгов, теперь они гнали защитников вниз, к городским домам.
Растум и Блейд спустились по лестнице со стены на небольшую площадь,
заваленную телами убитых и умирающих. Большинство зданий вокруг уже полыхало
ярким пламенем, и в воздухе, вместе с дымом, высокой пронзительной нотой
висел непрекращающийся женский крик.
Здесь они остановились передохнуть. Сражение было практически
закончено, и боевой угар начал потихоньку покидать разум Блейда. Он
огляделся, ощущая только усталость и какое-то опустошение. Нужно сказать
Растуму, что нельзя убивать Садду, раз она носит его ребенка, напомнил себе
разведчик. Конечно, это опасно и нелогично, но он не может позволить убить
свое дитя -- даже в чреве женщины, к которой не питает теплых чувств. Что ж,
придется еще раз рискнуть своим положением, заработанным с таким трудом, и
попытаться переубедить Растума.
Воевода стянул с себя покореженный и изрубленный шлем и теперь платком
вытирал с лица кровь и пот.
-- Эти катайцы дрались как дьяволы, -- проговорил он. -- Клянусь черным
Оби, я не ожидал от них такой удали. Но сегодня им не повезло.
Канава, вероятно, совсем пересохла -- в город начали врываться монгские
конники, которые вихрем проносились мимо них по площади. Их лошади были по
брюхо вымазаны в грязи.
Блейд повернулся, собираясь поговорить с воеводой о Садде, но первое же
слово застряло у него в горле.
В косяк двери, совсем рядом с ним, вонзилась короткая стрела. Лучник со
знаком отрядов Кхада на панцире, стоя на противоположном углу площади,
наложил на тетиву новую стрелу и уже целился в него. Растум, выкрикивая
ругательства, вытащил меч и ринулся на стрелка.
-- Давай Блейд! Зарежем этого сына вонючей обезьяны!
Растум мчался на монга; тот хладнокровно выпустил вторую стрелу,
промазал, и теперь накладывал на тетиву третью. Блейд бросился за воеводой,
с удивлением размышляя о том, какую же цену за его смерть ухитрился
предложить Кхад, если его люди пытаются всадить в него стрелу, даже рискуя
собственной головой.
Монг промазал снова и, не выдержав, повернулся и бросился бежать.
Растум гнался за ним по узенькой улочке, но вдруг заметив что-то заспешил
обратно к Блейду.
-- Прижмись спиной к стене! -- хрипло крикнул он.
Небольшой отряд конных катайцев высыпал на площадь. Половина из них
была ранена, некоторые едва держались в седле. Предчувствуя неизбежный
конец, воины носились по городу, стремясь только к одному -- забрать с собой
как можно больше монгов, прежде чем наступит их черед. Они заметили Блейда и
Растума и с криками ярости устремились на них.
Прижавшись спинами к стене одного из домов, оба бойца одновременно
взмахнули длинными клинками. Блейд подрубил ноги двум передним лошадям и
отскочил назад, прежде чем его успели насадить на копье. Третьего всадника
он сбросил с седла и перерезал ему горло. Острие копья скользнуло по его
ребрам, оставив кровавый пылающий след.
Катайские солдаты действительно были измотаны и напуганы, иначе они
быстро разделались бы с двумя усталыми воинами. Сейчас же Блейд и Растум,
забившись каждый в свой дверной проем, заставили противников разделиться и
пока отбивали все атаки.
Блейд, закрываясь щитом, уложил еще троих, отражая бешеный натиск
всадников. Продолжения не последовало -- на площадь вырвался отряд монгов, и
оставшиеся в живых кавалеристы были изрублены в пять минут.
Пошатываясь, Блейд выбрался из своего укрытия и побрел навстречу
Растуму. Однако тот почему-то не показывался наружу. Блейд, одержимый
нехорошим предчувствием, побежал быстрей и чуть не нос к носу столкнулся с
воеводой. Стоя на пороге, Растум зажимал правое плечо, хлеставшая из него
кровь забрызгала сапоги и одежду. Остановившимся взглядом воевода смотрел
себе под ноги, где, еще конвульсивно подергиваясь, валялась в пыли его
правая рука. Наконец он заметил Блейда, и его бледное лицо исказила зловещая
гримаса.
-- Да, Блейд, мне сегодня тоже не повезло, -- он кивнул на
распростертый перед ним труп. -- Всего один удар, и со мной покончено...
Не теряя времени разведчик принялся расстегивать пояс. Он туго