Он ухмыльнулся.
   Вуохинен оглядел всех по очереди.
   - О мечах остроконечных я ведать не ведаю, - признал он, - и хоть не подлежит сомнению, что во всем мире не сыскать лучника хотя бы наполовину столь искусного, как я, на женщин предпочитаю охотиться я без помощи лука. Вызываю Пийта на борьбу честную!
   - А Каукомъели - то веселого ты даже и не помянул! - заметил Лемминкяйнен со смешком. - Мыслится тебе, что выбор твой наиболее безопасен. Но не спеши: скоро сам убедишься, каким мастерством невиданным владеют друзья Калевалы чужеземные! Ну что, станешь силушкой с ним мериться, Пийт?
   - Ладно, - согласился Бродский, стаскивая рубашку. Вуохинен свою уже снял.
   Оба закружились, растопырив руки, словно дрессированные обезьяны. Ши заметил, что ручищи Вуохинена толщиной своей напоминают шины тяжелого грузовика, и детектив по сравнению с ним казался полным задохликом. Вскоре Вуохинен прыгнул вперед и попытался схватить Бродского, но тот ловко вцепился ему в плечи, рывком откинулся назад, уперся ступней Вуохинену в живот и, уже падая на спину, резко выпрямил ногу, отчего противник перелетел через него и грузно плюхнулся оземь.
   Лемминкяйнен разразился громовым хохотом.
   - Сложу я про это песню! - прокричал он.
   Вуохинен медленно встал и насупился. На сей раз он наступал более осторожно. Подобравшись наконец к Бродскому на расстояние вытянутой руки, он вдруг молниеносно бросился вперед и попытался слева ткнуть в глаза детективу растопыренными пальцами. Ши услышал, как Бельфеба ахнула, но в этот самый момент Бродский резко отдернул голову назад, с неуловимой быстротой одной рукой перехватил оттопыренный большой палец, другой - мизинец, напрягся и мощно дернул их в разные стороны.
   Послышался хруст: Вуохинен колесом крутнулся в воздухе и повалился на бок, после чего сел и с искаженным от боли лицом принялся ощупывать безвольно повисшее запястье.
   - Один щипач в Чикаго раз тоже вздумал меня так подловить, - сказал Бродский с довольным видом. - Еще желаешь прикинуться или с тебя хватит?
   - Мошенничество! - выдавил Вуохинен. - На мечах...
   Лемминкяйнен торжествующе выступил вперед.
   - Желаешь ты его голову или чтоб служил тебе он вечно?
   - Тьфу! - сплюнул Бродский. - Вряд ли со сломанной клешней от него будет много проку, ну да ладно - пущай живет и отрабатывает за свое нахальство. Пастор мне башку оторвет, если я отправлю его к праотцам.
   Он обошел вокруг Вуохинена и как следует пнул его под зад.
   - Это тебе за пальцы в глаза, гадюка. Встать!
   С появлением Вуохинена в санях стало и вовсе не повернуться, а в качестве слуги, как верно подметил Бродский, ценности он особой не представлял единственно, заготовка дров для вечернего костра с его участием стала продвигаться несколько быстрее. А кроме того, победа Бродского заметно улучшила отношения компании с Лемминкяйненом. Тот по-прежнему настаивал, чтобы Байярд с детективом ежедневно упражнялись - они уже достигли таких успехов, что перешли на настоящие мечи, - но теперь и сам герой чуть ли не каждый день отрабатывал броски, захваты и падения джиу-джитсу под руководством Бродского. Он тоже оказался способным учеником.
   Становилось заметно холоднее: у ноздрей путешественников и оленя стали появляться облачка пара. Солнце, казалось, окончательно спряталось за низкие серые тучи. Беспорядочно разбросанные по невысоким травянистым холмикам деревья становились все более редкими и низкорослыми. Иногда Бельфеба, пробродив в поисках дичи целый вечер, возвращалась с пустыми руками. Чаще всего удавалось добыть только двух-трех зайцев, и вечно голодный Лемминкяйнен, поглотив свою порцию, лез в мешки с неприкосновенным запасом.
   Однако сани, подпрыгивая на кочках и скользя по жидкой грязи, неуклонно продвигались к северу. И вот в один из дней, когда они только что перевалили через невысокий холм, поросший отдельными деревцами, Лемминкяйнен вдруг воскликнул:
   - Великий Юмала! Вы только гляньте! Перед ними, протянувшись в обе стороны насколько хватало глаз, раскинулась совершенно невероятная изгородь. Представляла она собой ряд кольев, вбитых менее чем в футе друг от друга и достающих вершинами чуть ли не до нависающего над землей полога облаков; но вовсе не по этой причине на голове у Ши зашевелились волосы. Колья этой изгороди были переплетены не чем иным, как невероятным количеством змей! При этом было совершенно непонятно, расположились они там по собственной воле или же кто-то, желая украсить изгородь столь экстравагантным манером, привязал их там принудительно.
   Когда сани, влекомые подрагивающим и дрожащим лосем, подкатили ближе, змеи стали поворачивать к ним головы и дружно зашипели, словно тысяча закипающих чайников.
   - Это наверняка тоже иллюзия, - сказал Байярд, - хотя в настоящий момент я не вижу ничего, кроме массы змей. Дайте-ка пива.
   Лемминкяйнен нацедил ему пива из фляжки. На физиономии Вуохинена застыла торжествующая усмешка. Причина ее стала совершенно очевидной, когда Байярд, натерев пивом глаза, опять уставился на удивительную изгородь и покачал головой.
   - По-прежнему змеи, - сообщил он. - Я понимаю, что этого не может быть, но факт есть факт.
   Ши сказал:
   - Может, попросту примем за основу, что они ненастоящие, и не будем обращать на них внимания?
   Лемминкяйнен покачал головой: - Знай же, о Харол из Охайолы, что в области магической любой предмет, тебе мнящийся, всеми качествами и силою реального обладает - покуда истинное имя его ты не вызнаешь!
   - Ясно. И поскольку мы уже в Похъёле, их магия здесь наиболее сильна. А сам-то ты не можешь снять эти чары, какими бы они там ни были?
   - Только если знать буду истинное имя, что кроется за обликом мнимым, ответствовал герой.
   - Может, поступим проще? - предложил Ши и обернулся к Бельфебе. - Не попробуешь подстрелить какого-нибудь из этих гадов? Насколько я понимаю, тогда он сразу обретет первоначальный облик.
   - Нет, о Хароляйнен, - ответствовал Лемминкяйнен. - Останется он попросту мертвой змеею до тех самых пор, покуда мы первородство его не вызнаем.
   Они опять уставились на изгородь. Зрелище было довольно отвратное, но змеи, по крайней мере, не делали попыток покинуть свои места.
   Внезапно Пит Бродский вскочил.
   - Эй! У меня идея!
   - Какая? - спросил Ши.
   Бродский через плечо ткнул большим пальцем в Вуохинена.
   - Этот поганец принадлежит мне, так?
   - Согласно законам данной страны, полагаю, что так, - согласился Ши.
   - Он твой раб! - тут же подтвердил Лемминкяйнен.
   - И в этой дыре он служит по магической части, так?
   - Ой, ну конечно, - оживился Ши, - хорошо, что напомнил! Наверняка именно он и огненную реку сотворил, и орла!
   Бродский протянул руку и ухватил Вуохинена за воротник.
   - Ну вот что, сволочь: как зовут всех этих гадюк по-настоящему?
   - Эк! - придушенно поперхнулся Вуохинен. - Никогда не был я предателем...
   - Чихать я на это хотел! Давай выкладывай, иначе кой-чего отведаешь! Бродский многозначительно ткнул пальцем в меч, висящий у Лемминкяйнена на боку.
   - Эк! - опять булькнул Вуохинен, поскольку рука детектива сильней крутанула воротник. - Они... э-э... сделаны из брусники.
   - Ой, и действительно! - воскликнул Уолтер Байярд. Бросившись к шипящему перепутанному барьеру, он протянул руку, скрутил голову одной из змей и съел.
   Лемминкяйнен расхохотался.
   - Когда сниму я эти чары, будет у нас брусника на сладкое! Спасибо тебе, друг мой Пийт!
   7
   Усилиями Лемминкяйнена змеиная стена вскоре превратилась в перепутанный растительный ковер, и они сразу принялись разбивать лагерь. Герой был чрезвычайно весел: сыпал шуточками (которые никто, кроме Бродского, не находил занимательными) и громовым голосом докладывал о своих былых похождениях. Наконец Ши не выдержал:
   - Господи, Кауко, что это на тебя нашло на ночь глядя? Ты так себя ведешь, будто уже всех победил!
   - А разве нет, о Харол? Знаю я наверняка, что была это последняя преграда, кою Лоухи могла воздвигнуть перед нами, и назавтра вступим мы в усадьбу ее в Похъёле - не исключено, что и драки ради!
   - Всю жизнь об этом мечтал! - иронически буркнул Ши.
   Сам он радости героя далеко не разделял - даже когда на следующее утро им стали то и дело попадаться возделанные поля и пастбища. Наконец впереди показалась большая усадьба с многочисленными постройками, полускрытая от взгляда низенькими деревцами. Лемминкяйнен придержал Лося Хийси, и гигантский олень замер у медлительного ручейка, петляющего по невыразительной равнине. Герой покопался в мешке, притороченном позади саней, и вытащил оттуда расшитую чешуйчатой броней кожаную рубаху, которую тут же надел.
   - А для вас, друзья мои, - объявил он, - прихватил я доспехи, что лишь немного моим уступают по качеству!
   С этими словами он извлек из мешка четыре длинные безрукавки из двойной кожи, такой жесткой и негнущейся, что Ши насилу в свою взлез. Оказалась она столь же тяжелой, как и последовавшая за ней добротная стальная кираса. На вид она была довольна неуклюжа и смотрелась неброско, но, видать, по части дизайна металлургия в Калевале была вообще не особо сильна. Свою кирасу Бельфеба стащила с себя сразу после примерки.
   - Батюшки! - с чувством произнесла она, - сам носи панцирь сей, словно жук, сэр Лемминкяйнен. Мне же руки свободные потребны, коли действия боевые намечаются!
   Лемминкяйнен вручил каждому шлем все из той же толстой кожи, с железным ободком по краю и парой железных полуколец, куполом сходящихся на макушке. Эти подошли лучше, хотя Бродский предпочел оставить на голове свой котелок и смотрелся в нем и доспехах довольно по-дурацки.
   Все забрались обратно в сани. Лось Хийси, шлепая копытами по воде, перетащил их через ручей и зарысил в сторону далеких строений.
   - Ну и дикий же тут народ! Только глянь на эти черепушки! - указующе вытянул руку Бродский.
   Ши теперь и сам заметил, что бугорок неподалеку был утыкан забитыми в ряд кольями - примерно полусотней, насколько он мог судить, - каждый из которых увенчивала отрубленная человеческая голова. Головы были в самых разных стадиях разложения, и лишь один кол, самый последний, был лишен этого отвратительного украшения. Десятка два воронов с хриплым карканьем взлетели с голов при их приближении, а Байярд заметил:
   - Хорошо хоть, что тут только один кол свободен!
   - Скоро узнаешь ты, сколько колов свободных в Похъёле, - кисло заметил Вуохинен.
   Лемминкяйнен немедля обернулся назад, дал комментатору в ухо и объявил:
   - А теперь, друзья мои, убедитесь вы сами, что Каукомъели статный в магии столь же искусен, как и в рубке лихой!
   Он остановил оленя, спрыгнул на землю и, срывая с низкорослых деревьев ветки, принялся втыкать их в землю, выстраивая в ряды. При этом он тихонько напевал. Наконец количество веток его удовлетворило. Он отступил назад и, возвысив голос, принялся делать пассы. Ши заметил, что пассы были весьма профессиональные - примерно такие же, какие ему довелось видеть в другом пространственно-временном континууме, но герой слишком уж быстро шевелил руками, и точную структуру пассов он не разобрал. Затем последовало некоторое колебание воздуха, и там, где только что торчал из земли первый прут, Ши увидел точную копию себя самого - со шпагой, в кожаных доспехах и шлеме.
   Потом на свет возникла еще одна копия, потом еще и еще - целые шеренги Гарольдов Ши, которые вскоре образовали вокруг саней самую настоящую толпу.
   Бельфеба негромко ахнула.
   - Ужель я замужем за всеми? - вскричала она.
   Но сразу после этих слов квота на Гарольдов Ши была уже, как видно, исчерпана, поскольку из земли, где торчали неиспользованные прутья, стали на сей раз выскакивать Бельфебы. Не успели они смешаться с толпой дубликатов Ши, как голос чародея сменил тон, и к общему столпотворению стали присоединяться отражения Питов Бродских, которые тут же принялись обмениваться рукопожатиями и хлопать друг друга по спине. Песнь Лемминкяйнена подошла к концу; сани окружала по меньшей мере сотня копий всей троицы. В ней совершенно затерялись один Лемминкяйнен, один унылый Вуохинен и одинокий Байярд, который заметил:
   - Блестяще проделано, Лемминкяйнен, но эти репродукции действительно способны кого-либо зарубить или же это просто фантомы? На вид они вроде ничего, но на пиво в глазу я их еще не проверял!
   - Попробуй с кем-нибудь из Пийтов побороться, и сразу все поймешь, ответил Лемминкяйнен. - Сохраняют они все силы жизненные, покуда кто-нибудь не вызнает, кто из них настоящий, а кто лишь тень его, да заклинание, не прочтет противодействующее, имя применив истинное.
   - Минуточку, - сказал Байярд. - Разве среди нас нет того, кто способен провести опознание?
   Он указал на Вуохинена.
   - Клянусь мельницею волшебной! - воскликнул Лемминкяйнен. - Ясно, что мудрость моя отваге не уступает - никому иному и в голову бы не пришло взять с собою личность, узреть способную даже незримое! Пийт, Харол, Пельфепи! Следует смешаться вам с отраженьями своими, а кое-кого из них в сани посадить, иначе в Турье истинных вызнают!
   Ши некоторое время приглядывался, после чего сказал Бельфебе:
   - Он прав, детка. До встречи!
   Стиснув ее руку, он прыгнул в самую гущу толпы. Уолтер последовал за ним.
   - Лично я не хочу терять из виду настоящего! - объяснил он.
   За спиной у них сразу трое или четверо Бродских попытались одновременно влезть в сани. Тот, что оказался проворней, первым делом отвесил леща Вуохинену. - Сиди и помалкивай, шкура, - рявкнул он при этом. - Будешь рыпаться, заработаешь по первое число!
   Ши обратил внимание, что, в то время как все Бродские шагали за санями компактной группой, увлеченные болтовней, большинство копий его самого и Бельфебы разбились на пары. К нему тоже бочком приблизилась одна из незанятых Бельфеб и взяла за руку. Вряд ли это была настоящая, но ее прикосновение оказалось столь же успокаивающим, а походка столь же легкой, как у оригинала. Ему пришло в голову, что если кто-нибудь в самом скором времени не произнесет противодействующее заклинание, то континуум, содержащий около тридцати пяти Ши и столько же Бельфеб, может столкнуться с семейными проблемами вполне определенного свойства. Байярд сказал:
   - Есть один важный момент, Гарольд. Мне кажется, вполне реально в достаточно четких рамках предсказать, насколько наше присутствие здесь способно оказать влияние на развязку данного эпоса. У нас есть все необходимые предпосылки. Мы знаем оригинальный сюжет и ход описанных в нем событий, а также обладаем достаточно точными сведениями о нас самих. Мне кажется, что если составить соответствующее логическое уравнение...
   - Угу, только для этого нужна электронная вычислительная машина, - ответил Ши.
   - На нашу беду, ее у нас нет - а если б даже и была, все равно бы здесь не работала.
   - Была в Царстве Фей одна колдунья, - присоединилась к разговору Бельфеба, - что людей остерегала от опасности, заглянувши в омут волшебный и узревши там, куда путь их жизненный пролегает.
   - Вот и я про то же, - сказал Байярд. - Совершенно очевидно, что при помощи магии в данном континууме доступны такие вещи, которые никакой вычислительной машине и не снились. В общем, если перед тем, как осуществить тот или иной замысел - скажем, войти вон в ту усадьбу, - мы заранее выясним, что это для нас закончится плохо, то сможем переключиться на более приемлемый вариант будущего, предприняв какие-либо иные действия.
   - Клевая мысль, - сказал один из Бродских, присоединившийся к их компании,
   - Соображаешь! Все, что с каждым должно приключиться, предопределено Богом с тех самых пор, как на небесах часики затикали. В Библии про это расписана от и до.
   - Знаешь ли, друг мой предопределенный, - сказал Байярд, - я был бы только рад доказать противное, но...
   - Только не при помощи магии, - поспешил вмешаться Ши. - Ты у нас единственный, на кого она почти не действует, и если ты тут вздумаешь колдовать, то рискуешь потерять иммунитет. Эй, они нас засекли!
   К одному из строений, из которого доносились звуки гулянки, с громкими криками бежал какой-то человек. Едва только сани остановились, дверь распахнулась, и в дверном проеме возникло несколько широкоскулых чернобородых физиономий. Ши заметил, как один из Гарольдов Ши приобнял одну из Бельфеб за плечи, и неожиданно для себя почувствовал укол ревности при мысли, что она могла оказаться настоящей.
   Лемминкяйнен выпрыгнул из саней. Его примеру последовали ехавшие с ним копии Ши, Бельфебы и Бродского, причем последний предварительно скрутил Вуохинену руки за спиной. Из усадьбы стали выбегать люди, выстраиваясь напротив пришельцев, которые тоже образовали шеренгу, пусть и несколько неровную. Обликом своим местные жители напоминали прочих обитателей Калевалы, хотя были чуть пониже ростом и с более монгольскими чертами лица. Все они были вооружены и выглядели весьма неприветливо. Ощущая, как по затылку пробегают мурашки, Ши вытащил шпагу из ножен.
   Но на Лемминкяйнена, судя по всему, эта картина не произвела особого впечатления.
   - Привет, родственнички мои из Похъёлы! - крикнул он. - Ужель желаете вы, чтоб стоял я на пороге залы праздничной?
   Никто ему не ответил; хмурых взглядов стало еще больше. Лемминкяйнен обернулся.
   - Прекрасная Пельфепи, - сказал он, - покажи им искусство свое, дабы поняли они наконец, сколь глупо вставать супротив друзей Каукомъели героического!
   Словно управляемые единым мозгом, тридцать пять Бельфеб, наступив на свои луки, быстрым движением снарядили их тетивами. Синхронно, как танцовщицы в кордебалете, приложили к ним стрелы, отступили на шаг и принялись выискивать цель. В этот самый момент один из воронов, обитающих на палисаде с мертвыми головами, вздумал пролететь над ними, хлопая крыльями и громко каркая.
   Тридцать пять луков щелкнули одновременно; ворон камнем рухнул на землю, пронзенный всеми стрелами, которым только нашлось место в его тушке и похожий из-за этого на подушечку для булавок.
   - Классная работа, детка, - сказал Ши, прежде чем до него дошло, что он обращается к дубликату.
   На обитателей Похъёлы это тоже произвело впечатление. После поспешных неразборчивых переговоров двое исчезли в дверях. Они очень быстро вернулись, и вся толпа повалила обратно в дом.
   - За мной! - распорядился Лемминкяйнен и затопал вслед. Ши поднажал, не желая оставаться снаружи, и приблизился к дверям одновременно с тем самым Ши, который не давно ехал в санях.
   - Извини, - подмигнул этот другой Ши, - но на такие великосветские приемы ходят только с законными женами.
   - Она и моя жена тоже! - огрызнулся Ши, без разбору хватая за руку первую попавшуюся Бельфебу и устремляясь с ней в двери вслед за первой парой. К счастью, Бельфеб пока что хватало на всех.
   Внутри тускло мерцали несколько факелов. Недостаток света, типичный для любого калевальского жилища, в некоторой степени восполнял огонь, ярко пылавший в очаге прямо посреди помещения. Вся длинная зала была уставлена скамьями и столами, за которыми расположились десятки мужчин и считанное число женщин. При появлении пришельцев все головы повернулись к ним.
   Ши, по примеру Лемминкяйнена, тоже перевел взгляд на середину залы, где стоял стол, который, судя по наличию более-менее свободного пространства вокруг, предназначался для почетных гостей. Во главе его восседал самый долговязый калевалец, какого Ши когда-либо видел, - вне всякого сомнения, жених. Коренастую тетку с острыми чертами лица и длинными зубами Ши уверенно опознал как Лоухи, Хозяйку Похъёлы, а плотного типа, сонно прикрывшего глаза над пивной кружкой, - как самого Хозяина Похъёлы. Ну а девушка в причудливо расшитом жемчугами головном уборе наверняка и была той самой невестой, дочкой Лоухи, из-за которой Лемминкяйнен и затеял весь этот сыр-бор.
   Дубликат Ши дернул его за рукав.
   - А эта-то даже посимпатичней Кюллики будет, точно? - шепнул он. Ши чуть не вздрогнул от неожиданности: точно такая же мысль ровно в ту же секунду пришла и ему в голову, хотя, в отличие от развязного дубликата, он предпочел не высказывать ее вслух.
   Лемминкяйнен прошествовал вразвалку к ближайшей скамье. Крайний из сидящих на ней гостей действительно оказался крайним, поскольку его бесцеремонно спихнули прямо на пол. Поступив подобным образом, герой утвердил на освободившемся месте свой измазанный сапог, энергично притопнув при этом, и обратился к устроителям торжества:
   - Ну, здорово, вот и я здесь!
   Здравствуй тот, кто сам так скажет!
   Слышишь, Похъёлы хозяин,
   На твоем дворе найдется ль
   Пива доброго мне выпить?
   Лоухи пихнула супруга локтем под ребра. Тот не без труда приоткрыл глаза, недовольно хрюкнул и пробурчал;
   - Коли не прочь ты постоять в уголке про меж котлами с варевом - вон там, где тяпки у нас висят да мотыги, препятствий тому мы не видим.
   Лемминкяйнен засмеялся, но даже по смеху было понятно, насколько он зол.
   - Видно, я пришел некстати, - ответствовал он; тут же продолжив начатую сгоряча сентенцию уже в соответствии с местными декла мационными правилами:
   - Что мне пива не приносят,
   Мне, сидящему как гость здесь!
   - Не гость ты, - взвизгнула Лоухи, - но скандалист незваный, у коего еще молоко на губах не обсохло! Коли ищешь ты неприятностей - клянусь Укко, сыт ты будешь ими по горло!
   - Да ну? - отозвался Лемминкяйнен, тяжко опускаясь на скамью.
   - Ну ты, Похъелы хозяйка,
   Длиннозубая, послушай!
   Уж и справила ты свадьбу,
   По-собачьи люд созвавши...
   Все в той же декламационной форме он продолжал честить Лоухи на все корки, то и дело сравнивая ее со всякими малосимпатичными представителями фауны. По полной программе досталось и большинству гостей. Но, судя по всему, такое здесь считалось вполне рутинным делом и было в порядке вещей. Никто и ухом не повел - все чинно сидели на своих местах, терпеливо дожидаясь, пока Лемминкяйнен не выскажется.
   За спиной Ши его собственный дубликат тихо переговаривался с Байярдом. Ши расслышал лишь последние слова дубликата:
   - Ну хорошо, согласен: это действительно может сработать, тем более что за пределы магических законов не выходит. Но если уж кому и стоит пытаться, то только мне. При твоем полном отсутствии опыта, Уолтер...
   Ши тут же вихрем крутнулся на месте.
   - Что-что, говорите, может сработать? Близнец обстоятельно разъяснил:
   - Уолтер достаточно долго наблюдал за Лемминкяйненом и теперь считает, что вполне закончил разработку магического метода определения грядущих последствий при том или ином наборе событий,
   - Я хочу продемонстрировать данную методику предопределения исключительно с той целью, чтобы... - начал Байярд.
   - Ш-ш! - перебил его дубликат. - Приветственная часть, похоже, подошла к концу. Группа разогрева отдыхает за кулисами. Представление начинается. Первый номер программы - фокусы.
   Хозяин Похъёлы уже ухитрился полностью разлепить глаза, и творил некое заклинание. В результате его стараний между столом для президиума и пылающим очагом возник самый настоящий пруд - правда, настолько крошечный, что больше походил на лужу. Гостеприимный хозяин вскричал:
   Вот река, пей сколько хочешь, Похлебай воды из пруда.
   - Ха, ха, ха! - взревел Лемминкяйнен.
   - Не теленок я у бабы,
   Я совсем не бык хвостатый,
   Чтобы пить речную воду,
   Чтоб лакать ее из лужи.
   После чего герой забрал голосом чуть ниже и без всяких видимых усилий произвел на свет самого настоящего быка. Под копытами мясистого животного предостерегающе скрипнули половицы. Бык, задумчиво оглядев собравшуюся компанию и сочтя, что она не представляет для него интереса, первым же делом отхлебнул из лужи-пруда чуть не с ведро воды.
   Ши шепнул первой попавшейся Бельфебе:
   - Сразу видно, воспитывался в гостиных - чувствует себя как рыба в воде!
   А между тем Хозяин Похъёлы уже вовсю трудился над следующим заклинанием. Итог не заставил себя долго ждать - огромный серый волк, едва появившись на свет, тут же засек быка и ринулся к нему. Бык, который подобного коварства явно не ожидал, заревел во всю глотку и ломанулся к дверям, опрокидывая столы и распихивая боками ни в чем не повинных гостей, наиболее предусмотрительные из которых предпочли ретироваться заранее.
   Лоухи ехидно захихикала.
   - Продул ты состязанье магическое, о Каукомъели! А теперь проваливай, покуда чего похуже с тобою не приключилось!
   - Ни один человек достойный в жизни не дозволит выставить себя оттуда, где расположиться он твердо решил, - ответствовал Лемминкяйнен. - А тем более герой моих статей. Бросаю я вызов!
   Хозяин встал. При всей своей мясистости двигался он на удивление живо.
   - Тогда давай же для начала мечи наши сравним, дабы выяснить, у кого лучше!
   Лемминкяйнен ухмыльнулся и вытащил свой палаш.
   - Не так уж много от меча моего осталось, ибо немало он костей крепких перерубил. Но коли желаешь, валяй меряй!
   Хозяин подошел к стене и снял свой меч с колышка. Ближайшая к Ши Бельфеба негромко поинтересовалась:
   - Не следует ли стрелу пустить мне на всякий случай?
   - Не думаю, - отозвался Ши. - Вряд ли тут сразу начнется всеобщая свалка, пока кто-нибудь не нарушит правила, А наших луков они, как ни крути, побаиваются.