Арсенал располагался в западной части Ортигии недалеко от источника легендарного Орфея. Это было огромное прямоугольное здание из необожженного кирпича. Внутри здания вдоль длинных стен располагались балконы, на первом этаже балконы поддерживали ряды колонн. И балконы, и пространство первого этажа были уставлены всевозможными военными и военно-морскими приспособлениями и оружием. Здесь были рангоуты, паруса, веревки, весла, якоря и сходни; кувшины с гвоздями, дегтем, краской и жиром; копья, дротики, мечи, щиты, кирасы, ножные латы, луки, стрелы, пращи и ядра к ним. Тускло светилась сталь и бронза предметов, стоящих вдоль стен или висящих на вешалках или гвоздях.
   Центральную часть здания разделили на цеха, в которых выполнялись различные виды работ. Пламя кузнечного горна освещало пол мерцающим красноватым светом. Из-за стука молотков приходилось кричать. Рабочий разливал расплавленную бронзу в форму для наконечников. Другой обстругивал древко копья, то и дело проверяя его гладкость, поднося древко концом вперед к глазу.
   — Смотри сюда! — сказал Архит.
   Огромный обнаженный кузнец в кожаном переднике держал щипцами раскаленно-красную деталь и стучал по ней молотком. Подойдя ближе, Зопирион увидел, что он кует нагрудник. Неподалеку от наковальни на земляном полу лежала незаконченная задняя часть нагрудника. От мощных ударов с наковальни летели искры. С остывающей поверхности осыпалась черная сажа.
   — Ты куешь кирасу из железа? — спросил Зопирион.
   Нагрудник начал остывать, теряя алый цвет. Кузнец положил молот, взял еще одни щипцы и двумя руками положил нагрудник в горн. Его помощник принялся раздувать меха, и угли загорелись золотым пламенем.
   — Правильно, сынок. Все утверждают, что это невозможно, но я покажу им, — ответил кузнец.
   — Он не будет слишком тяжелым?
   — Первый образец пройдет испытания на архонте. И если он сможет сражаться под такой защитой, подумаем обо всех остальных.
   Зопирион пошел дальше искать Драконта.
   — Эй! Не ты ли тарентиец с «Муттумалейна»?
   Голос принадлежал Алекситу из Велии. Юноша склонился над разложенными на полу большими листами папируса и рисовал на них угольным карандашом. Когда он поднялся и отряхнул с рук угольную пыль, Зопирион узнал его.
   — Рад, что ты среди нас, — сказал Алексит. — Я же говорил, что Дионисий оценит мои таланты. Я рисую чертеж самой большой в мире галеры.
   — А чья была идея? — спросил Зопирион.
   Юноша постоял в нерешительности, а потом ответил.
   — Архонт подал оригинальную идею, но всю остальную работу проделал я.
   — А как тебе удастся увеличить размеры военной галеры? — поинтересовался Архит. — Если ты удлинишь ее, то во время шторма галеру переломит пополам.
   — Корабли будут не длиннее, но шире, — таинственно произнес Алексит. — Вместо трех рядов весел с каждой стороны их будет пять!
   — Проклятие! И почему я сам до этого не додумался? — воскликнул Архит. — Только потому, что со времен царя Мидаса военные галеры строят трехвесельными, мы глупо полагаем, что так должно быть всегда.
   — Не огорчайся. Не всем же быть перевоплощением Дедала, — успокоил его Алексит. — Но даже несмотря на отсутствие в тебе этой божественной искры, я твердо уверен, что вы оба станете прекрасными строителями и прославите свое имя.
   — Спасибо. Но, парень, как тебе удастся поместить в корпус судна такое количество гребцов, при том, что они должны будут еще и двигаться? Здесь возможны трудности.
   — Вот где приходит божественная искра. Чем больше трудностей, тем величественнее победа. Увидимся позже, — Алексит небрежно помахал им рукой и вернулся к чертежам.
   Драконт, мастер арсенала, сидел за столом на одном из балконов, откуда ему было прекрасно видно все, что происходит внизу. Невысокий, узловатый, весь в морщинках, Драконт молча выслушал рассказ Зопириона.
   — Позволь мне объяснить тебе, как мы работаем, — когда юноша закончил говорить, произнес он. — Рабочих в Арсенале мы поделили на бригады, во главе каждой стоит строитель. Конечно, в том случае, если он есть. Бригады бывают двух типов. Первый — производственный. Они выпускают оружие всех известных разновидностей. А другие… не могу подобрать слово… предназначены для целевой разработки новых изобретений.
   — Исследования? — подсказал Зопирион.
   — Именно так! Бригады исследователей. Насколько мне известно, новая идея архонта заключается в том, чтобы в мирное время нанимать людей для изобретения устройств и оружия, которые понадобятся на войне. Даже в финикийских городах и землях Великого Царя, где особенно много выдающихся изобретателей, до этого не додумались. Их вполне устраивает, если человек может создавать машины или оружие старого образца, и если он пожелает предъявить работодателей нечто новое, он будет вынужден трудиться как раб.
   — У нас Архонт стимулирует соревнование между бригадами, поднимая заработную плату, награждая серебром и медалями. Он щедр к тем, кто делает реальное дело, вполне разумно полагая, что добрую лошадь недурно и побаловать. Но я бы посоветовал тебе принести ему реальный результат трудов, да не затягивать с этим. У нас слишком много мечтателей не от мира сего, гениев, пытающихся построить летающую колесницу, которая не летает, и подводную лодку, которая так и не поплывет, а если и поплывет, то уже не всплывет.
   — Первое, что тебе нужно — материалы для рисования: папирус, угольные карандаши, компас, линейка, нитки и так далее. Напиши список и дай мне на подпись, потом отнесешь его в лавку к Ахиллесу…
   Когда Зопирион получил материалы, было уже поздно начинать работу. Архита он нашел на задворках Арсенала: юноша играл в мяч с тремя мальчишками — он всегда прекрасно ладил с детьми. Друзья вместе смотрели, как заходит солнце в озерцо источника Аретузы. Каменистый водоем, обрамленный легкой каймой тростника-папируса, отделялся от моря только естественной узкой скальной перемычкой, свежие воды источника слегка бурлили и закручивались в водоворотах.
   — Тебе не кажется, что вода приходит сюда из Эллады? — болтая ногой, спросил Архит.
   Зопирион пожал плечами.
   — Думаю, это можно проверить. Например, подкрасить воду в Элладе, и наблюдать за источником: не появится ли в нем цветная вода. Ты договорился с Пирром?
   — Запросто, хотя при проектировании замка не требуется сложных расчетов. Но мне удалось кое-что разузнать.
   — Верю тебе. И что говорят?
   — Похоже, между бригадами, занятыми производством оружия и бригадами, работающими над изобретениями, установились плохие отношения.
   — Мы с Драконтом назвали их производственными бригадами и, соответственно, исследовательскими.
   — Да, о, прославленный друг. Происходит следующее: изобретатели считают производственников закостенелыми и отсталыми людьми, в то же время производственники называют изобретателей бандой лунатиков, тратящих городскую казну на смехотворные цели. Каждый пытается взять без разрешения чужих людей и материалы. Так как я занят на производстве, а ты — изобретатель, то предполагается, что мы начнем враждовать, как Афины и Спарта. А если говорить о фантастических идеях, неужели ты думаешь, что нам на самом деле удастся построить метательную машину?
   — Да.
   — Но как? И как она будет работать?
   Я не знаю. Будь я проклят, но я должен был сказать хоть что-то, когда архонт смотрел прямо мне в душу своим пронзительным взором. Я не мог ни о чем думать в тот момент, кроме моего сна про Геракла и Циклопа. Понимаешь,
 
Нужно учиться ремеслу на практике;
Полагая, что прекрасно знаешь предмет,
Не будешь уверен, пока не попробуешь.
 
   Думаю, что следует начать с гибкого шеста, такого, как был во сне.
   — Из чего ты собираешься его сделать?
   — Пока не знаю. Большинство пород деревьев или жесткие, или хрупкие.
   — Луки делают из вяза, ясеня и тиса, — сказал Архит. — Они чуть хуже первоклассных роговых луков. Но рог можно исключить из-за маленького размера лука.
   — Значит, все, что нам нужно — найти подходящий вяз, ясень или тис в радиусе пятидесяти лиг. Однако не уверен, что они растут на Сицилии.
   — А не лучше ли начать с небольшой модели и от нее уже двигаться к луку в натуральную величину, как сделал изобретатель колесницы?
   — Думаю, я так и сделаю, — в очередной раз изумившись, во что он умудрился ввязаться, Зопирион глубоко вздохнул. — Тень длиной десять футов, не лучше ли пойти пообедать да подыскать комнату.
   — Главное — пообедать, я страшно голоден, — произнес Архит.
 
   Спустя десять дней Архит нашел своего друга на поле для стрельбы из лука. Вместе с плотником и подмастерьем они испытывали модель метательной машины. Время для проведения испытания было выбрано специально: несколько дней подряд дул сильный южный ветер, приносящий песок с африканских пустынь. Он вихрями носился по полю, делая невозможной стрельбу из любого типа орудий. Модель представляла собой гибкий деревянный прут длиной около трех футов, вертикально закрепленный на квадратной трехфутовой платформе при помощи специального патрона. На верхнем конце прута была небольшая развилка.
   В эту развилку Зопирион вкладывал основание стрелы, оттягивал стрелу назад, одновременно сгибая прут. Когда он отпускал стрелу, прут резко выпрямлялся, выбрасывая стрелу футов на двадцать вперед.
   — Как продвигается работа? — спросил Архит. — Хорошее начало — половина успеха, как часто повторял Пифагор.
   — Я не знаю, — сказал Зопирион. — Модель работает вполне прилично, если не слишком оттягивать прут: он иногда ломается. Но если построить в натуральную величину… Проблема заключается в необходимости дополнительных приспособлений: машину нужно зарядить, прицелиться и выстрелить. Я пытаюсь каждую из этих задач продумать в отдельности.
   — Первое, что приходит в голову — просто привязать веревку к вершине мачты, оттянуть при помощи лебедки и перерубить веревку.
   — Для первого выстрела этого вполне достаточно. Но архонт захочет получить машину, которая будет стрелять постоянно. А в этом случае каждый раз придется привязывать к мачте новую веревку. В конце концов веревки будут развеваться на вершине мачты как волосы на голове кельта. Но подожди, ты мне подкинул идею. Если сюда установить желоб с пазом на верхней поверхности, вдоль которого мог бы скользить снаряд, ты мог бы привязать веревку к снаряду…
   — И как он сможет отвязаться, когда мачта выпрямится?
   — Да подожди ты! Ты прогнал от меня божественное вдохновение, Архит! А как бы ты это сделал?
   — Я обдумывал разные версии. Я бы сделал гигантскую пращу. Если ее приделать к колесу повозки и раскрутить его….
   И он начал с воодушевлением развивать свою идею, которую Зопирион тут же опровергнул, показав, что в этом случае машину следовало поставить на вершину огромной горы и отойти подальше от места, где она будет вращаться. Вряд ли из этого выйдет что-либо полезное. И они снова заспорили, выдвигая идеи и тут же опровергая их, и тут же выдвигая новые.
   Неожиданно Архит хлопнул себя по лбу.
   — Геракл! Я совсем забыл! Сегодня вечером архонт дает банкет для строителей строитель в городской ратуше. Мы приглашены.
   — Тогда нам лучше закончить работу пораньше и сходить в баню.
 
   В городской ратуше Зопирион увидел тирана, с приветливой улыбкой расхаживающего среди гостей. Тем не менее, по обеим сторонам и со спины у него находился воин, что мешало ему свободно двигаться в толпе. Дионисий знал по имени каждого строителя, и имел представление о ходе выполнения тех или иных проектов.
   — Как обстоят дела с чертежом, Алексит?… Ты еще не закончил первый этаж, Пирр? … Мне понравилось новое решение щита, отлично, Гиппий… А как насчет метательной машины, Зопирион?
   — Я… Встретился с неожиданными техническими сложностями…
   — Да, да, этого и следовало ожидать. Сосредоточься на них. Думаю у тебя здравая идея, нужно только справиться с трудностями. Домысли то, что не знаешь!
   После того, как чаша вина с пряностями обошла гостей, они возлегли на ложа. Зопирион пытался подсчитать число приглашенных.
   — Смотри, наш юный гений кораблестроения так и вьется, пытаясь очаровать начальника Арсенала.
   Зопирион взглянул через зал на Алексита, возлежавшего с Драконтом на одном ложе, юноша болтал и смеялся с усердием оплаченного конферансье.
   — О горе! Мы должны были занять места рядом со стариком!
   — Я пытался, но грязный веллиец успел пролезть вперед меня. Говорю тебе, он далеко пойдет.
   Дионисий оглядел собравшихся и произнес молитву Гефесту, богу-покровителю механиков и ремесленников.
   — Богам он не пожертвует и гнилой оливки, но ничего не жалеет, чтобы поддерживать индивидуальность и дух в своих слугах, — прошептал Архит.
   На обед подали жареных кальмаров, зайцев, фаршированных рублеными ливером и мозгами, козленка, тушеного в молоке с медом. Яства были обильно приправлены рыбными соусами и приправами. После еды, когда подали разбавленное вино, перед участниками трапезы вышли танцующие и поющие девушки.
   Строители находились в самом приятном расположении духа, когда Дионисий встал и разбил свой кубок.
   — Возрадуйтесь, друзья мои! А теперь давайте немного поговорим. Помните, что мы удерживаем оплот цивилизации среди окружающих нас варваров, которые только и ждут возможности пробить в нем брешь. Восемьдесят лет тому назад им это почти удалось: тогда Великий Царь вошел в сговор с распутными финикийцами, которые сжигают живьем младенцев, — кивком головы он указал в направлении Карфагена. — Они хотели нанести нам удары с востока и запада одновременно. Вы помните, тогда мы повернули их силы обратно на Гимеру, Саламию и Платию.
   — Вероятно, вы даже не задумывались о том, что смерть царевича Кира в Кунаксе оказалась невероятным подарком судьбы для эллинов, несмотря на то, что десять тысяч эллинов, к стыду их, сражались на его стороне. Позже они рассказывали мне, что у царевича Кира были все задатки великого царя. Не менее великого, чем, например, его тезка — создатель державы. И если бы он низверг своего брата и начал царствовать — тот день стал бы черным для эллинов.
   — Но богопротивные варвары никогда не отступают. Мы должны быть постоянно начеку. И вы, мастера, наилучшим образом способны защитить Элладу. Наступает время, когда войну выигрывает не тот, кто выставит наибольшее число копьеносцев, а тот, у кого на вооружении есть новейшее смертельное оружие. И вы — именно те, кто его изобретает. Мне нужны такие, как вы.
   — Достаточно об этом. Ветераны, присутствующие среди нас, уже наслушались моих разглагольствований на эту тему. Поговорим теперь о другом. Во-первых, здесь вы можете высказать ваши предложения по развитию производства. Высказывайтесь!
   Наступила мгновенная тишина, во время которой тиран орлиным взором смотрел на присутствующих. Наконец, один из собравшихся поднял руку.
   — Да, Менедем?
   — Извините, господин, но куча мусора у восточной стены Арсенала может стать причиной пожара. Не убрать ли ее?
   — Конечно, убрать, — Дионисий кивнул секретарю, и тот тут же записал. — Следующий?
   Другому говорившему требовалось увеличить количество рабов для выполнения подсобных работ на верфи. Еще одному потребовался воинский патруль для охраны территории вокруг Арсенала, чтобы разгонять праздношатающихся или решивших переночевать где-нибудь в укромном уголке рабов и подмастерьев.
   Когда все предложения строителей были высказаны, слово взял Дионисий.
   — А теперь я с удовольствием приступлю к церемонии награждения. Павсаний, подойди сюда со своим шедевром!
   К столу подошел крепкий кузнец, держа в руках железную кирасу, отполированную до зеркального блеска.
   — Надеюсь, ради благополучия Павсания, что она подойдет! — прошептал Архит.
   И кираса пришлась как раз впору. Стражники помогли кузнецу через голову надеть ее на тирана и сбоку завязать ремешки. Дионисий выдохнул и стукнул кулаком по кирасе, она ответила ему глухим звоном. Тиран многозначительно оглядел присутствующих.
   — Вы же говорили, что ни один кузнец в мире не сможет выковать железную кирасу из-за сложностей обработки больших кусков этого металла. Но видите, Павсаний сделал это! И, насколько мне известно, впервые в мире. Получите награду в знак моего признания!
   Дионисий надел на шею кузнеца диск из золота на золотой же цепи.
   — О, Архонт! Я… я… как бы то ни было, да благословят тебя боги. Не хотите ли вы поручить мне начать производство этих кирас? — кивая головой и ковыряя пол большим пальцем ноги, как провинившийся школьник, спросил кузнец.
   — Здесь есть о чем подумать! — поднял голову Дионисий. — Возможно, мне эта кираса настолько понравится, что я решу оставить ее для себя в единственном экземпляре. В любом случае, ты создал просто великолепное изделие.
   — И прежде, чем мы разойдемся, я хочу сообщить вам еще о трех вещах, — сказал Дионисий, когда кузнец вернулся на свое место. — Во-первых, в городе слишком много разговоров о наших планах. Слишком многие из вас по дороге с работы заворачивают в ближайшую таверну, сидят с приятелями и во весь голос обсуждают свои дела. Вас слышно от Карии до Карфагена! Клянусь Зевсом — царем богов! Не зря чужеземцы называют нас, греков, многословными! Я никогда не верил в сказку о Пифагоре, когда его ученики должны были молчать пять лет. Заставить эллина так долго молчать может только бог!
   — И во вторых, следующее не подлежит обсуждению: когда кто-либо покидает остров, вместе с ним уходит знание о том, что происходит в крепости. Какой смысл изобретать новое оружие против непримиримых врагов, если мы сами же расскажем им об этом оружии, и они смогут построить себе то же самое? Мне бы не хотелось, чтобы вы жили на острове в казармах, но, если подобные разговоры не прекратятся, я буду вынужден это сделать.
   — И второе. Следует увеличить производство обычного вооружения вроде копий и щитов, и я уверен, что это можно сделать не покупая новых рабов и без привлечения большего числа вольнонаемных. Я долго размышлял, почему афинские гончары могут продавать свои изделия дешевле всех на Внутреннем Море, несмотря на то, что их керамика отличного качества, а перевозки дороги. Причина в том, что они используют новые способы производства — массовое производство, если так выразиться.
   — Вы когда-нибудь видели, как работают афинские гончары? Я не был в Афинах, но мои агенты подробно описали весь процесс. Вместо того, чтобы делать горшок от начала до конца, афинянин разделяет работу на задания и распределяет их между несколькими работниками. Один месит глину, другой крутит колесо, третий бросает и формует глину, следующий придает изделию законченный вид, еще один расписывает и так далее. Каждый рабочий, постоянно повторяя действия, совершенствуется в выполнении определенной операции гораздо лучше, чем, если бы был вынужден распылять свой талант между несколькими. Число изделий, произведенных по такой схеме, может оказаться в два раза больше, чем изделий, произведенных в одиночку. Поэтому я, Дионисий, хочу попросить вас обдумать, как эту схему можно применить к производству оружия.
   — И последнее. Я испробовал несколько способов подачи сигналов к началу утренней работы, и ни один из них меня не устроил. Проблема в том, что все сигналы зависят от человека, подающего их, трубит ли он в трубу или ударяет в гонг. Людям свойственно ошибаться. Дело обстоит следующим образом: в утренние часы люди приходят вразброд, и те, кто пришел раньше не может эффективно работать из-за того, что их помощники еще не пришли.
   — Иными словами, мне нужно устройство, которое можно было включить вечером в моем присутствии, и которое утром следующего дня просигналило бы само по себе, без участия человека. Подумайте об этом, друзья мои!
   — И если мы заговорили о точном приходе на работу, напоминаю, что завтра рабочий день, и сегодня нам нужно хорошо выспаться. Спокойной ночи!
 
   — Что ты на самом деле думаешь об архонте? — спросил Архит, когда друзья шли по мосту в гостиницу, где они сняли комнаты.
   — У меня смешанные чувства, Архит. Иногда мне кажется, что он самый выдающийся человек из всех, кого я знал. Не вызывает сомнений его способность управлять людьми. Но когда он начинает разглагольствовать о финикийцах, то я не понимаю… Я их прекрасно знаю, чтобы видеть: они никакие не чудовища, несмотря на их ужасную религию. Если бы наша цель была мирной, я мог бы счастливо закончить здесь свои дни, занятый изобретением и разработкой нового. А каково твое мнение?
   Дионисий — один из тех, кто подобно афинянам несколько лет назад, пытается доказать, что единственный закон природы — это властвовать везде, где только можно. От переименования тирании в «управляемую демократию» ее смысл не исчезает.
 
Мудреца трон не привлекает,
Наслаждение властью — вот путь к растлению.
 
   —  Смотри, как ты заговорил! А как же твои собственные политические амбиции?
   — Меня никогда не воодушевляла идея стать царем Тарента, как Дионисий стал царем Сиракуз, если не считать титула. Политика — совсем другое.
   Зопирион пожал плечами.
   — Играй в политические игры, если тебе нравится, но меня это не интересует.
   — Должно интересовать! Политика — это возможность большой группы людей управлять многими событиями и делами.
   — Что они и делают весьма отвратительно при любой форме управления.
   — Несомненно, но это не повод для того, чтобы становиться еще хуже. Поэтому мне и интересно, правильно ли мы поступаем.
   — О чем ты?
   — Помогая тирану изобретать машины для убийства своих же людей. Ты знаешь, как он относился к агрессии и войне, — ответил Архит.
   — Дионисий говорит только о защите от агрессии со стороны Карфагена, — заметил Зопирион.
   — Думаю, нет. Здесь логика аргументов божественного Пифагора дала трещину: каждая воюющая сторона утверждает, что именно она воюет в целях самообороны. Следовательно, агрессором всегда является ее противник.
   — За исключением варваров, таких, как наш друг Сеговак, — сказал Архит. — По крайней мере, они не лгут. Выходят и говорят: «У тебя есть то, что мне надо, и чтобы это заполучить, я тебя убью». Но меня не оставляет беспокойство, связанное с работой на этого тирана с орлиным взором, даже не смотря на приличное жалование.
   Зопирион пожал плечами.
   — Люди всегда убивали друг друга по разным причинам, как плохим, так и хорошим. Думаю, всегда будут. Если бы мы не пришли помогать ему, он нашел бы других мастеров. А что касается тирании, я полагаю, что если людьми управляют тираны, то они этого заслуживают. Иначе говоря, значит, среди них такое множество жуликов и дураков, что они не в состоянии управлять сами собой. Он говорил…
   — Ты всегда упрощаешь вопросы политики, — сказал Архит. — Просто потому, что у тебя нет политического опыта. А я об этом знаю из первых рук. Причина появления тирании скорее не в развращенности людей, но в том, что богатые настолько подавили бедных, что последние остановились в своем развитии. А потом некоторые демагоги с чего начинают? «Идите за мной, дорогие горожане! Убьем прогнивших богатеев, разделим их имущество, и заживем в богатстве и праздности. И так будет всегда!» И бедные глупцы верят им.
   — Об этом я и говорил. Толпа настолько глупа, что им безразлично, при каком режиме находиться — при сильном хозяине или демократии.
   — Да нет же, это разные вещи. Ты забываешь, что как только тиран приходит к власти, он забоится только об усилении и охране собственной власти, а не о благополучии народа. Чтобы защитить свою власть, он идет на любые крайности, от вероломства до зверства, как Фалар из Акраганта, который сжигал людей в бронзовом быке.
   — Мне бы хотелось увидеть это интересное изделие из бронзы, — ответил Зопирион. — Однако я слышал, что карфагеняне убрали его после падения Акраганта. Но, как бы то ни было, Дионисий много делает для Сиракуз, и нет сомнений, что граждане восхищаются им.
   — Несомненно, некоторые восхищаются. Но многие говорят о любви к нему только из боязни выразить недовольство. Кто знает, что случается с теми, кто критикует Дионисия.
   — Я думал, что прошли годы с тех пор, как он убил своих оппонентов.
   Архит оглянулся и понизил голос.
   — Да, но вспоминают и недавние события. Он подкупил спартанца по имени Аристей, и тот организовал несколько распивочных, в которых угощал людей выпивкой и ругал Дионисия. Естественно, что с ним там многие согласились. Он написал список, и в один прекрасный день Дионисий их всех арестовал. А также утопил Никотелия, самого шумного из своих врагов, и напустил такого страха, что теперь все сидят и помалкивают. Ты должен понимать: для того, чтобы заставить эллинов замолчать, нужно нечто большее, чем просто террор.
   — Почему он выбрал меру пресечения — утопить?
   — Он топит людей, потому что любит аккуратность и порядок. Повешенные синеют и становятся ужасно уродливыми. Если забить камнями или обезглавить — это слишком аморально, да и мухи налетают. А утопленник выглядит, как новенький… Но хватит таких мрачных разговоров. Ты не получал весточки от своей подруги?
   — Нет, хотя дважды писал ей. Ты знаешь, каково посылать письма с моряками: напиваются и теряют их… Архит! — он так внезапно схватил приятеля за руки, что тот взвизгнул от неожиданности. — У меня идея! Почему бы мне не сделать машину жесткой?