де Рамон Натали. Червонный король

   — Есть! У меня есть шикарное декольтированное платье! Но я его не надену! И никуда не пойду! И плакала я вовсе не из-за тебя! — Я с ожесточением вытерла лицо. Хватит церемониться, сейчас я выскажу ему все! — Не надейся!
   — А из-за кого? — совершенно искренне изумился Виктор, сводя на нет всю мою решимость.
   — Из-за лестницы!
   Он ошалело открыл рот и захлопал ресницами. Вот ведь дрянь какая! Знает, что у него потрясающие ресницы! И глаза тоже...
   — Да, Виктор. Хочешь, я тебе ее покажу?
   Пойдем. «
   Я поманила его за собой из ванной и, подвела к компьютеру. Мерзкое сооружение еще наглее взирало на меня с экрана.
   — Вот, это моя работа. Это единственное, из-за чего я могу плакать, а вовсе... Отстань, Виктор! — вынуждена была сказать я, потому что он опять предпринял попытку поцеловать меня. — Я и так весь день не могу сосредоточиться!
   — Я бы тоже не смог сосредоточиться в такой бессистемной квартире! Как ты только можешь жить так: и спальня, и кухня, и телевизор! И накурено! — Он брезгливо повел своим медальным носом и, не спрашивая разрешения, распахнул окно. — Кошмар!
   — Можно подумать, ты сам не курил никогда в жизни!
   — Ладно, Софи. Я понимаю: муки творчества.
   Кстати, где Шено?
   — Под диваном! Забирай свою собаку и выметайся!
   — Слушай, Софи! До меня только сейчас дошло! Ты же та самая дизайнерша, про которую мне рассказывал Маршан! Это же лестница его загородного дома! Эти идиотские колонны вокруг! С ума сойти! Мы еще с ним говорили, что интерьер хорош для Голливуда, для фильма про дом с привидениями!
   — Ты тоже знаешь Маршана?
   — Кто же в Париже не знает старика Маршана! А ты непростая девочка, если он пригласил именно тебя! Представляю, сколько он отвалит тебе за проект... — Виктор покачал головой и поцокал языком. Мне понравилась прозвучавшая в его голосе зависть. — Как ты умудрилась его подцепить?
   — Выбирай выражения! «Подцепить!» Он сам уговорил меня заняться его домом.
   — В ресторан водил?
   — Водил. В «Ля Тур д'Аржен» <Один из легендарных ресторанов Парижа, знаменит, как и его фирменное блюдо — утка, ножки и грудка которой подаются под нежным соусом. Все утки нумеруются, и клиент в конце трапезы получает грамоту с указанием «номера» его утки.>.
   — Одевайся! Поехали! Я тоже закажу тебе номерную утку!
   Виктор откровенно сглотнул слюну, а я вдруг подумала, что давным-давно собиралась поесть, но из-за всех этих переживаний начисто забыла.
   Конечно, утка, это здорово, но ведь я же приняла решение обратиться в полицию... Выпровожу-ка я Виктора и по телефону закажу себе пиццу с грибами. Нет, лучше я схожу в кафе напротив и поем их фирменного палтуса в суфле из сыра или фаршированной форели. А может, позволить себе еще и холодного лосося с зеленым маслом? И на десерт — большой кусок торта с персиками...
   — Эй! Софи! О чем задумалась? — Тем временем Виктор извлек из-под дивана сонного Шено и как игрушечного держал под мышкой. — Одевайся! Утка ждет!
   — Сомневаюсь, что нас пустят туда с собакой.
   С ума сойти, как же я, оказывается, хочу есть!
   — Шено прекрасно поспит в машине. Ну, где ваши наряды, миледи? — Он завертел головой в поисках гардероба. — У тебя что, и шкафа нет?
   Я отодвинула неотличимую от стены дверцу встроенного шкафа-купе, резонно рассудив, что ничего страшного не случится, если я действительно поужинаю с Виктором, а заодно и аккуратно разведаю про «знакомую замужнюю даму».
   Это же легко — просто подпоить, и он выложит все сам. Он ведь любит болтать. И вообще, пусть раскошеливается на утку!
   — Всего-то? — пренебрежительно хмыкнул Виктор.
   — То есть? Ты о чем?
   — Да о твоем гардеробе. Или у тебя еще где-то хранится одежда?
   — Все здесь.
   Я вытащила декольтированное платье и невольно вздохнула. Именно его Анри посоветовал мне купить для встречи с Маршаном в этом же самом утином ресторане, чтобы во всей красе продемонстрировать фамильные драгоценности: колье, кольцо и серьги. Кольцо снова на моем пальце, колье мама хранит теперь в банковском сейфе, а серьги... Они опять выплыли передо мной: лежат себе на полочке в ванной .Виктора...
   — Черное, — уныло протянул Виктор, поправляя под мышкой проснувшегося щенка. — И чего вы все любите черное? Черный — цвет неуверенных в себе.
   — Что же сам-то нацепил черный смокинг?
   — Костюмерша не смогла найти темно-синий моего размера. У тебя проколоты уши? — Свободной от щенка рукой он полез в карман жилета.
   — Да. А что такое?
   — На, надень. — В пальцах Виктора сияли и покачивались длинные мамины изумрудные серьги. — Ну не смотри на меня так, Софи. Они — комплект с кольцом. Да, я хотел подарить их Элен, а она не взяла. Я ей другие куплю, все равно кольцо ей мало, а тебе налезло. Ладно, все, — он нетерпеливо поморщился и сунул серьги в мою руку, — молчи. Я не виноват, что ты не хотела открывать и устроила дурацкую. сцену. Я думал, ты меня ждешь, извела на себя всю косметику. Я же тебе столько всего накупил. И кремы, и пудры, и тени, и краски, и помады всякие...
   — И духи. — Неуверенными, дрожащими пальцами я вдела серьги.
   — И духи. А ты тут накурила, даже у щенка глаза слезятся.
   — Хочешь? В пачке осталась последняя сигарета. — Я плохо соображала, наверное от голода.
   — Ты совсем глупая? Да? Ты до сих пор не поняла, для чего тебе даны губы? Ладно, переодевайся, — добавил он, потому что я промолчала. — И пошли. Есть хочется страшно.
   — Может быть, я не буду переодеваться? — Серьги приятной тяжестью покачивались в моих ушах, но порядка в мыслях не становилось больше. — Ведь необязательно ехать куда-то, нас накормят и в кафе напротив...
   — А потанцевать?
   — А если по дороге я умру голодной смертью? — Я опустила глаза и виновато уточнила:
   — Кроме твоих пирожных я сегодня ничего не ела...
   Из-за лестницы.
   — Ну и угораздило меня влюбиться! Я-то думал, вот, нормальная девушка, а она дизайнер!
   — Архитектор!
   — Тем более! Надо срочно объяснить архитектору, как пользоваться губами.
   Виктор притянул меня к себе, потревоженный щенок заскулил, отпихиваясь всеми конечностями и мордой.
   — Как же ты мне надоел, зверина!
   Виктор опустил Шено на пол, а мы с ним почему-то оказались на диване.
   — Думаешь, это заменит ужин? — шепнула я Виктору на ухо, испытывая невероятное удовольствие от прикосновения к моему лицу его фигурных губ и жаркого дыхания, смешанного с терпким ароматом незнакомого мне одеколона.
   А его руки тем временем уверенно расстегивали и стягивали с меня одежду.
   — Не заменит. Я просто помогаю тебе раздеться.
   — Что ж, я умру голая и голодная.
   — Предлагаю компромиссное решение. — Он резко поднялся с дивана, когда на мне осталось только белье. — Ты надеваешь нарядное платье, и мы наскоро перекусываем в кафе, чтобы ты смогла живой добраться до нормального ресторана.
   — Очень глупо перебивать аппетит. И потом, для декольте мне все равно нужен другой бюстгальтер.
   Я медленно опустила с плеча одну бретельку.
   Виктор кашлянул. Я опустила вторую.
   — Одевайся, — независимо бросил он. — Я жду тебя в машине. И давай побыстрее, я тоже
 
   голоден. — Виктор подхватил щенка и направился к двери.
   Вот мерзавец, подумала я, услышав, как она захлопнулось. «Побыстрее»! Ничего, подождешь сколько нужно!
   Чтобы не сосало под ложечкой, я расправилась с шоколадкой, потом сняла кольцо и серьги, все еще окончательно не веря в их чудесное возвращение, и встала под душ. А вдруг он уедет? — закралась робкая мыслишка. Нет, никуда он от меня не денется! Стал бы дарить драгоценности! Но как же я объясню все Анри?
   Ха! Скажу, что серьги нашла полиция! А сервиз? Сервиз ищут и скоро, очень скоро, найдут! Ну а кольцо? Кольцо можно пока и не показывать Анри... Ты же готова переспать с Виктором! Ну и что? Романтическое приключение. Или все-таки измена? Стоп, стоп, стоп!
   Что я переживаю? Никакого Анри больше нет, он сам сказал мне: «Прощай!» — и продублировал посланием на мобильном. Значит, я абсолютно свободна! А если Анри позвонит? Но ведь не звонит же!

Глава 10, в которой я почувствовала себя красавицей

   После душа и мытья головы, а также услуг фена, лака для волос и достаточного количества косметики, в открытом платье, в бесценных фамильных серьгах и с фамильным же кольцом на пальце я почувствовала себя красавицей из журнала. Конечно, колье было бы не лишним, но и так шикарно и даже обидно, что придется закрыть плащом большую часть моего декольтированного великолепия.
   Я вышла из подъезда. Виктор сидел в машине и тормошил Шено, барахтавшегося на переднем кресле.
   — Забирайся назад. — Виктор перегнулся через щенка и распахнул заднюю дверцу. — Там в пакете сандвич и баночка лимонада. Я уже перекусил, пока ты сто часов чистила перышки.
   И все! Не вышел из автомобиля, не высказал никаких восторгов по поводу моего облика!
   — Терпеть не могу лимонад, — заявила я, усаживаясь в машину. — А сандвич с луком?
   — Нет, с сыром и с салатом. — Он завел мотор. — С луком мясной, но ты же не любишь мяса.
   — Жаль, что не с луком. — Я занялась сандвичем. — Мы могли бы поцеловаться. Ты же наверняка ел мясной.
   — Нет, к твоему сведению, я ел рыбу. Потрясающую рыбу тюрбо в томатном соусе. — Он звучно причмокнул, и в зеркальце над приборной доской я увидела, как он сыто облизнул губы. — Слушай, Софи, давай заскочим ко мне и оставим Шено дома, а потом пойдем куда-нибудь танцевать до утра.
   — А утка? — От сандвича я еще больше захотела есть.
   — Я позвонил в «Ля Тур д'Аржен», у них все заказано на день вперед. Так что утку мы с тобой съедим послезавтра.
   — Ты уверен, что я смогу послезавтра?
   — Я уверен, что они там не особенно расстроятся в случае нашего отказа. — Он остановился на светофоре, а потом свернул на Риволи. — Как удачно, что ты живешь совсем рядом.
   — Ты все-таки везешь меня к себе?
   — Надо доставить щенка домой, пока он не напрудил в машине.
   — Зачем ты вообще взял его с собой?
   — Софи, — Виктор вздохнул, — я же по наивности рассчитывал ночевать у тебя. Я ведь не знал, что ты модный архитектор и питаешься исключительно в «Ля Тур д'Аржен». Я и сейчас неловко себя чувствую.
   — Что-то незаметно. Разговариваешь со мной в приказном тоне, везешь куда хочешь...
   — Я — в приказном тоне? Ты с ума сошла?
   Да я в тебя влюблен по уши! Хочешь, с моста прыгну? Или залезу на Вандомскую колонну?
   Поехали на Вандомскую площадь!
   — Прекрати, Виктор! — Мне стало весело и немножко страшно, вдруг он правда выкинет чего-нибудь эдакое? — Не дури. Мы взрослые люди.
   — Но ты мне веришь? — В зеркальце Виктор встретился со мной глазами — карими, огромными, под светлой прядью над горбатым разбойничьим носом.
   — Смотри на дорогу, Виктор!
   — Ты не ответила. Ты мне веришь?
   — Верю, верю! Только совершенно не желаю разбиться по твоей прихоти!
   — Мы не разобьемся, — он перевел взгляд в нужном мне направлении. — Я с десяти лет за рулем. Только почему ты мне не веришь? Я же чувствую, ты скрываешь что-то. Точно!
   — Ничего я не скрываю. Я тебе сразу сказала, что у меня есть жених, — я решила придерживаться этой версии, — и что...
   — Зачем он тебе? — нетерпеливо перебил Виктор. — Ты наверняка зарабатываешь столько, сколько ему и не снилось.
   — По всякому. Когда густо, а когда и пусто.
   — Ну и что? Ты свободный художник, как и я, зачем связывать себя какими-то глупыми обывательскими стереотипами?
   — Мне не нравятся твои аморальные теории.
   — Что же ты поехала со мной?
   Я испугалась — вдруг мы договоримся до того, что он меня высадит? Я же не смогу ничего узнать про «замужнюю даму»! И выпалила дерзко:
   — Захотела!
   — Вот именно, миледи. И не нужно рассуждать, что морально, а что нет. Мы свободные люди и вольны поступать, как нам велит сердце, а не выдуманные кем-то условности. Я люблю тебя, ты любишь меня, мы вместе! Все, Софи. — Он притормозил у знакомой вывески «Срочная химчистка». — Выходи, приехали. И давай немножко прогуляем Шено во избежание мокрых неприятностей.

Глава 11, в которой я не люблю Виктора

   — Виктор, но я не люблю тебя, — сказала я, когда мы вошли в его квартиру.
   Может быть, и напрасно сказала, но я не могла этого не сказать. Достаточно того, что я скрываю от Виктора про сервиз, должна же я хоть в чем-то быть откровенной?
   Виктор пожал плечами, провожая взглядом заторопившегося вразвалку к миске с водой Шено, а потом обернулся ко мне и тихо спросил:
   — Ты уверена? — Уголки рта чуть-чуть улыбались.
   — Вполне.
   — Сейчас проверим. — Виктор глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, и поцеловал меня до бабочек в животе и головокружения. А теперь? — Его руки обнимали мои плечи, а глаза смотрели в глаза. — Ну не молчи.
   — Не знаю, — пролепетала я, выдать что-либо серьезное про то, что плотское вожделение не есть любовь, было сейчас не в моих силах.
   — Ты делаешь успехи, Софи. — Поцелуй повторился, бабочки забились еще активнее. — А теперь? Что ты теперь скажешь?
   — Ничего. — Я мужественно перевела дыхание и угомонила предательниц-бабочек. — Я хочу есть.
   — Отлично! Поехали! Я знаю одно местечко, где можно не только танцевать до утра, но и... — Мы оба вздрогнули от неожиданного звонка в дверь. — Но и с чувственным удовольствием поужинать. Ты кого-нибудь ждешь?
   — Нет, конечно.
   Звонок задребезжал снова.
   — Представь себе, я тоже никого не жду! — Виктор выпустил меня из объятий и открыл дверь. — Привет.
   На пороге толпилась целая куча народу! И все торжественно, как волхвы, держали в руках пакеты с торчащими из них горлышками бутылок, багетами и прочими продуктами питания.
   — Ты чего не открываешь, Вики? — недовольно спросила невзрачная, похожая на мальчишку-подростка, невысокая особа в обрезанных по колено джинсах, неприязненно смерив меня взглядом с головы до ног. — Ты же дома, раз машина у подъезда.
   — Да мы, собственно, собирались потанцевать с Софи... — неуверенно начал Виктор и в поисках поддержки оглянулся на меня. Я сложила губы в официальную улыбку. — Познакомьтесь, дамы. Это Сиси, то есть Сесиль Дарма, наш оператор. А это Софи Норбер, архитектор...
   — Софи Норбер? Если я не ошибаюсь, тот самый многообещающий и прогрессивный архитектор? Позволю себе процитировать мэтра Маршана, — перебил Виктора крепкий коренастый парень с веселыми глазами и, подмигнув мне, подтолкнул Сесиль вперед. — Давай, проходи, Сиси, чего застряла? За столом познакомимся. Не до утра же нам на лестнице торчать?
   — Так ведь мэтр Пленьи не приглашает, заупрямилась Сиси. — Нужны мы ему, мелкота телевизионная. Он у нас теперь с крутой архитекторшой сексует!
   — Ты бы язык-то попридержала, дорогая, — укоризненно заметил коренастый, бесцеремонно отстраняя Сиси, и протиснулся с огромным пакетом в квартиру. — Я Ре не, — представился он, прижал пакет со снедью к груди и протянул мне руку. — Я ведь точно угадал, что ты работаешь на Маршана, Софи?
   Я оторопело кивнула и вежливо ответила на рукопожатие. Остальные гости цепочкой заходили вслед за ним, обменивались приветствиями с Виктором и невольно теснили меня и Рене в глубь узкого коридорчика.
   — Ты не обижайся на Сиси, она очень талантливая, только пить не умеет, — доверительно сообщил Рене, по-хозяйски распахивая дверь в гостиную и шаря рукой по стене в поисках выключателя. — Да где же тут у него зажечь свет?!
   Вспыхнувшая люстра заиграла хрустальными подвесками, и прабабушка Виктора заговорщицки подмигнула мне с портрета, тонким пальчиком указывая на мое фамильное серебро, все еще стоящее с остатками утреннего кофе на диване под ее золотой рамой. Дескать, я-то знаю, милочка, зачем ты сюда пришла! Спасибо, что напомнили, мадам, что бы я без вас делала...
   — Ох и хороша!
   Восторженный старческий тенорок над моим ухом вернул меня к действительности. Я вздрогнула и обернулась. Гостиная была полна незнакомых мне и определенно хорошо знакомых между собой людей, суетившихся вокруг стола.
   Странно, что только сейчас я услышала их голоса, позвякивание и постукивание выставляемых на стол бутылок, шорох разрываемых оберток и разворачиваемой бумаги.
   — Вот это были женщины! — мечтательно улыбаясь самому себе, произнес старик. — Не то, что нынешние...
   — Дядюшка Антуан, тебе не нравится моя Софи? — Виктор вынырнул как из-под земли и обнял меня. — Снимай плащ, — шепнул он мне на ухо, — не стесняйся, все свои.
   — Моя Софи! — недовольно передразнила Виктора Сесиль. Она не участвовала в процессе накрывания стола, а, закинув ногу на ногу, наблюдала, развалясь в кресле. — Ишь ты!
   Старик медленно перевел взгляд с картины на меня. Мне стало неловко за свои обнаженные плечи среди одетых преимущественно в свитера и в куртки гостей.
   — Виктор, давай тарелки и пить из чего! — громко сказал очень молодой, похожий на студента-отличника, парень в очках.
   — А сколько надо, Марк? — спросил Виктор, освобождая меня от плаща.
   — Ты, я, Марк, Рене, дядюшка Тото, — тощая девица с унылыми длинными волосами, которые, похоже, имели слабое представление о существовании расчески, сосредоточенно загибала пальцы, — Гастон, Нестор, Клод, Фульбер...
   — Это Мадлен, наш администратор, — представил мне унылую Виктор.
   — Девять, Вики, — бесцветным голосом сообщила та.
   — А я?! — воскликнула Сиси. — Ты нарочно меня забыла?!
   — Тебе хватит пить, дорогая, — успокоил ее Рене. — Одиннадцать, Мадлен. Еще Сиси и Софи!
   — Я тебе не дорогая! Я твой босс, оруженосец!
   — Рене — помощник оператора, он носит камеру за Сесиль, — нашел нужным объяснить мне Виктор.
   — Так она, стало быть, тот самый архитектор Маршана? — не сводя с меня глаз, наконец-то выдал старик.
   — Виктор, ну ты дашь нам посуду, — настойчиво спросила администратор, — или будешь обжиматься с архитекторшей?
   — Да возьми любую, Мадлен! Она самая, дядюшка Антуан! Между прочим, Софи, дядюшка Антуан знавал самого генерала де Голля!
   — Помнится, в году, эдак, пятьдесят шестом... Старик мгновенно ожил и уверенно направился к столу. — Да, точно, в пятьдесят шестом! Налей-ка мне, парень, чтоб за генерала выпить! — Дядюшка Тото плюхнулся кресло и вместе с ним шумно придвинул себя к столу. — В пятьдесят шестом мы писали озвучку для хроники...
   — Мы сегодня пить будем или как? — риторически поинтересовался кучерявый брюнет с голубыми глазами.
   — Будем, будем, Гастон! Лучше помоги мне! Мадлен вытаскивала тарелки из стеллажа. Прозрачный фарфор загадочно светился. — Не по-, бей, смотри!
   — Рюмки! Рюмки, Мадлен! — напоминал кучерявый Гастон, передавая тарелки по кругу. Мне досталась вся раззолоченная, с павлинами.
   — Под вино или под коньяк? — уточнила администраторша и даже несколько порозовела, произнеся эти слова.
   — И те, и те!
   Кто-то из мужчин начал откупоривать и разливать коньяк.
   — Виктор, а чем открыть вино? Где у тебя штопор? А ножи и вилки?
   — На кухне, сейчас принесу. — Виктор поднялся, чтобы пойти за приборами в кухню.
   — Погоди, Вики, — дядюшка Тото потянул его за рукав, — сперва генерала помянем. Ты мне, Клод, коньяку налей. За де Голля. Я вином сыт сегодня. Стало быть, в пятьдесят шестом...
   — Тебя, Виктор, не дождешься, — вставая, томно проговорила Мадлен. — Я сама схожу. — И скрылась в коридоре.
   — ..примерно в мае, пишем мы озвучку, а генерал...
   — Подумаешь, вилки! — вслед Мадлен протянула Сиси. — А мы с архитекторшей руками! — И подмигнула мне обоими глазами одновременно. — Как королевы!
   — Рене, а по поводу чего гуляем? — шепотом спросил Виктор.
   — ..генерал же был под потолок ростом...
   — У Тото день рождения, он нам поставил. У него, кроме нас, никого нет. А потом мы скинулись...
   — ..Ну, за де Голля!
   — И за тебя, дядюшка Антуан! — Виктор поднял рюмку. — Тебе сколько стукнуло-то?
   — Пятьдесят! — выпалила Сиси. — Нашему бравому Тото уж двадцать лет, как пятьдесят! — Она залпом опрокинула свою рюмку и, пока остальные чокались и пили с Тото, налила себе снова и как ни в чем не бывало приняла вторую дозу.
   — Смотрите, кого я там нашла! — В гостиной появились Шено и Мадлен с вилками, ножами и штопором. — Ты завел собаку, Виктор, а никому ни слова.
   Администраторша обиженно принялась раздавать столовые приборы, а Шено от ужаса при виде такого количества народу забился под стул Виктора.
   Все радостно налегли на еду, а я так особенно. Во-первых, я давно и сильно хотела есть, а во-вторых, мне было ужасно скучно в чужой и уже изрядно подвыпившей компании. Я чувствовала, что Виктор тоже тяготится присутствием своих друзей-соратников. И тут Сиси опять подлила не только коньяку в свою рюмку, но и масла в огонь.
   — Конечно, Виктор теперь в гору пошел, бороду сбрил, все от нас скрывает. Они с патроном в смокингах в прямом эфире рассуждают о морали, а мы тем временем как последние негры снимаем светскую хронику! Мы! Лауреаты премии года! — рассуждала она заплетающимся языком среди внезапно повисшей тишины. Я видела, как у Виктора нервно задергался уголок губ. — А они! В смокингах! В прямом эфире!
   — Прекрати, Сиси! — первым опомнился Рене. — Мы не за тем пришли к Виктору!
   — Да, Вики, — Марк поверх очков пристально обвел взглядом стол, — не за тем. Мы собирались обсудить один проект, но теперь просто попразднуем новорожденного дядюшку Тото. Наливай, Клод! Клод у нас — бессменный виночерпий, — объяснил мне Марк, явно стараясь сменить тему. — А до него виночерпием был Рене, а теперь Клод — он самый младший.
   — И что же вы снимали сегодня? — спросила я после того, как мы дружно выпили за здоровье дядюшки Антуана, ведь все же любят порассуждать о собственной работе, особенно если что-то и не ладится профессионально.
   — Ха! — Сеснль опять самостоятельно наполнила коньяком свою рюмку. — Вики, твоей подружке можно доверять?
   — Это коммерческая тайна? — сыронизировала Мадлен.
   Дядюшка Тото закашлялся, а Виктор заметил:
   — Ты же, Сиси, кажется, четверть часа назад называла себя и Софи королевами? Уже забыла?
   — Этого забывать нельзя! — откашлявшись, серьезно изрек дядюшка Антуан и погрозил Сиси пальцем. — Пикассо! Два на три!
   — Ты в порядке, дядюшка Антуан? — забеспокоился Виктор.
   — Выпьем за искусство, леди и кавалеры! В смысле леди энд джентльмены, как говаривал заморский приятель генерала...
   Виночерпий наполнил бокалы, все выпили, но какая-то недосказанность определенно витала над столом, хотя, признаться, от обилия пищи, вина и коньяка после целого дня голодовки меня начинало клонить в сон и ломать голову над этой недосказанностью вовсе не хотелось. У меня и без их дурацких секретов собственных проблем выше крыши.
   — Так ты имел в виду Рузвельта или Черчилля, когда говорил про искусство? — уточнил у дядюшки Антуана Виктор.
   — Ты здоров, мой мальчик? — Всеобщий дядюшка потрогал ладонью его лоб. — Это Маршан решил пожертвовать на искусство! Понимаешь, старик Маршан! Ха! А мы с ним за одной партой штаны протирали!
   — Но Маршану нет и шестидесяти, — робко вмешалась я, потому что дядюшке Тото на вид было лет семьдесят пять.
   — Нету, он мне в сыновья годится, — согласился Тото. — Все равно надо за Маршана выпить! У него жена на сносях!
   — А когда родит, он на культуру пару тысчонок и пожертвует! — объяснил Рене, первым осушив рюмку.
   — Каналу «Культюр»? — переспросил Виктор.
   — При чем здесь канал! — Рюмка Марка тоже была уже пуста. — На культуру вообще! Тут надо первыми подсуетиться, пока еще не знает никто!
   — То есть? Я не понимаю... — Виктор затряс головой. — Ты-то откуда знаешь?
   — Мы все знаем! — хмыкнула Сиси и приняла дополнительную порцию. — Пока вы там в смокингах, в прямом эфире...
   — Да погоди ты! — отмахнулся от нее Марк. — Я ему все по порядку расскажу.
   — А чего тут по порядку? — вмешался молчавший до сих пор толстенький человечек на другом конце стола. — Тут надо дело делать, пока сюжет в эфире не прошел!
   Виктор недоуменно переводил взгляд с одного сотрудника на другого, а они все словно. нарочно занялись едой, даже Марк, как бы обидевшись на толстенького.
   — Марк, Рене, Сиси! Так в чем дело? — взмолился Виктор.
   — Ты с нами или с патроном? — Сиси посмотрела на него через рюмку, как через увеличительное стекло.
   — Значит, бунт на корабле?
   — Ладно, Вики, какой еще бунт... — Марк развел руками. — Просто ты — нормальный человек, а патрон...
   — Что патрон?
   — Ничего! — с вызовом ответил Марк. — Сколько можно тратить себя на идиотские репортажи и записи симфонических концертов?
   Патрон сделал себе имя, ему что? Раздает интервью да рассуждает себе о морали в прямом эфире...
   — В смокинге? Дать тебе смокинг поносить?
   Держи, — Виктор демонстративно начал снимать смокинг.
   — Да ладно, Вики, он же из костюмерной. Марк для храбрости подлил себе, выпил и дерзко задал вопрос:
   — Разве ты сам, Виктор Пленьи, не хочешь снять какую-нибудь нетленку?
   — «Броненосец Потемкин»?
   — Ой, оставь, пожалуйста, свои русские шуточки. Я тебе серьезно говорю. Полнометражку или культовый сериал!
   — Прямо сразу культовый? Так и писать в анонсах?
   — Так и писать! — Дядюшка Тото опять откашлялся и стукнул кулаком по столу. Посуда дружно звякнула в подтверждение. — Так и писать: «Культовый телевизионный сериал про колдунов Франции»! Чем плохо?