Страница:
Она подняла взгляд. Ветер выл, а дождь зарядил с новой силой.
– Пойдем-ка внутрь, и я попробую тебе все объяснить, – предложила Роз.
Она увела Джейка вниз, а стоящий у штурвала капитан Макинтайр направил «Побег» по Темзе в сторону моря.
5
– Пойдем-ка внутрь, и я попробую тебе все объяснить, – предложила Роз.
Она увела Джейка вниз, а стоящий у штурвала капитан Макинтайр направил «Побег» по Темзе в сторону моря.
5
Обед и атомий
Кают-компания оказалась теплой и уютной. Старые деревянные полы были застелены коврами. На крепких дубовых столах, покосившихся от времени, лежали морские карты и навигационные инструменты. На стенах красовались портреты древних мореплавателей и суровых на вид ученых. Впоследствии Джейк выяснит, что «Побег» был галеоном семнадцатого века, но викторианскую оболочку любовно приспособили к «современному» миру и установили в его недрах паровой двигатель.
Роз усадила племянника на один из диванов у огня. Она поставила на пол саквояж, поправила браслеты на запястье и набрала в грудь воздуха.
– Много лет назад, Джейк, перед самым твоим рождением, – начала она, – твои родители приняли решение. До этого они вели – как бы это сказать? – необычную жизнь. Она была полна приключений, открытий и волнений. – Она мгновение помолчала; ее глаза блестели от воспоминаний. – Но также она была полна и величайших опасностей. Когда родился Филипп, они задумались, стоит ли рисковать и дальше. Твое появление на свет тремя годами позже закрыло эту тему раз и навсегда. Они решили – и это был для них самый трудный выбор на свете – вести с этих пор «обычную» жизнь. И я поддержала их, поступив так же.
Джейк уставился на тетю, прищурившись в ожидании следующей сногсшибательной новости.
– Они хранили это в тайне от тебя. Но дальше так продолжаться не может, обстоятельства вынуждают нас. – Роз снова вздохнула и продолжила, понизив голос: – У тебя есть способность, Джейк. Можно назвать это умением, силой, которая подвластна немногим. Ты обладал ею – сам того не зная – с самого рождения. У твоих родителей она есть; у меня она есть; и у каждого на этом корабле, в большей или меньшей степени, она есть.
– «Способность»? – только и удалось выдавить мальчику.
– Сперва скажи-ка мне: Джупитус проверял твои глаза прибором?
– Да, сразу после того, как я прибыл.
– И ты видел фигуры?
– Ромбы. Я видел ромбы.
Роз восторженно ахнула и схватила Джейка за руку.
– Ромбы? Правда? Это чудесные новости! Чудесные! Они были резкими? Четко очерченными?
– Да, мне так кажется.
– Первый уровень, без сомнения! – воскликнула тетя и захлопала в ладоши. – Как у твоих родителей и у меня. Это не всегда наследуется, знаешь ли. Редкость, такая редкость!
– И что это означает?
Тут Роз огляделась, проверяя, не подслушивает ли кто-нибудь.
– Это означает, что сила в тебе чище, чем в других. Ромбы сильны, а резкие – сильнее всех. – А затем она шепнула ему по секрету: – Что бы только не отдал за ромбы Джупитус Коул!
– Так объясни же мне – что это за способность?
Тетя со всей серьезностью посмотрела на Джейка.
– Ты можешь путешествовать по истории. Можешь странствовать по ней, как другие люди странствуют по миру. А с ромбами ты можешь побывать в любой точке назначения, близкой или далекой.
Джейк посмотрел на тетю и прыснул. Но это был нервный, неуверенный смешок.
«Неужели она тоже окончательно сошла с ума?» – задался он вопросом.
– Я не утверждаю, что это просто. Не бывает простых путешествий. Обычная прогулка по Лондону может быть полна трудностей. А путешествие в другой миг истории опасно гораздо больше, чем ты можешь вообразить. Но ты способен делать то, чего не могут другие.
Мальчик только покачал головой. Он хотел сказать Роз, что с него достаточно этой чепухи, но выражение ее лица оставалось серьезным.
– Я понимаю, что у тебя много вопросов, – продолжила тетя. – Но вскоре ты все увидишь сам. Сегодня мы отправляемся в путешествие.
– Во Францию?
– В Нормандию, если точнее. Хотя это не сегодняшняя Нормандия. Мы собираемся в тысяча восемьсот двадцатый год – видишь ли, это и есть Точка ноль.
– Точка ноль?
– Штаб-квартира Секретной службы хранителей истории. Это на нее работают все присутствующие здесь люди. Они и еще многие другие. У Секретной службы хранителей истории есть агенты в каждом уголке мира и закоулке истории. Это влиятельная организация. Возможно, самая влиятельная из всех когда-либо существовавших на свете.
– Роз, в самом деле, – продолжил возражать Джейк, хотя по спине у него побежали мурашки, а волоски на загривке встали дыбом, – как бы сильно мне ни хотелось, по твоему выражению, путешествовать по истории…
– Я знаю, все это звучит нелепо. И не проси меня объяснять происходящее с научной точки зрения – в этом я полный профан. Джупитус справится с этим куда лучше. Или спроси Чарли Чиверли – он настоящий ученый. Это связано с нашими атомами. Они обладают памятью об истории – о каждом ее мгновении.
Джейку внезапно вспомнилась странная фраза, которую он услышал на палубе.
– Когда Джупитус сказал «тысяча пятьсот шестой», что именно он имел в виду? – обеспокоенно спросил он.
– Что-что, милый? – растерянно отозвалась Роз, теребя браслеты и избегая его взгляда.
– Тысяча пятьсот шестой, – повторил Джейк. – Только не говори, что он имел в виду тысяча пятьсот шестой год.
Роз коротко хохотнула.
– Я думаю, как раз это он и имел в виду, но давай пока не будем волноваться по этому поводу. Алан с Мириам вечно пропадали. Такой вот у них был стиль работы – интуитивный.
– Тысяча пятьсот шестой? – переспросил Джейк и покачал головой. – Ты хочешь мне сказать, что именно там они и находятся?
Роз взяла племянника за плечи и заглянула ему прямо в глаза.
– Мы обязательно найдем их, Джейк, – пообещала она. – Найдем – я ни капли в этом не сомневаюсь!
В тот же миг Джейк осознал, что Роз не лжет. Он абсолютно не понимал, зачем, как и кто может путешествовать по истории, но знал, чувствовал нутром, что все это может быть правдой. И тогда же мальчик, наконец, поверил, и это ошеломило его, что родители действительно пропали.
Одна из дверей каюты открылась, и в нее вошла дама в длинной шубе. Заметив Джейка и Роз, она остановилась.
– О… Разве еще не время обеда? – спросила она довольно раздраженным голосом.
– Думаю, он вот-вот будет, – сообщила ей Роз. – Как поживаешь, Осеан? Ты ничуть не изменилась.
– И ты выглядишь… В целом всё так же, – откликнулась дама – похоже, это было лучшее, что ей удалось подыскать. – Возможно, мешки под глазами стали чуточку заметнее.
– А ты все так же талантливо льстишь, – хихикнула в ответ Роз. – Это Джейк, мой племянник.
– Осеан Нуар, – небрежно бросила дама. – Не возражаешь, если я подожду здесь? В моей каюте настоящий ледник, как обычно.
Она расположилась на кушетке, закурила сигару и с демонстративной скорбью уставилась в иллюминатор.
Некоторое время спустя появились двое матросов и быстро накрыли на стол посреди помещения. А затем собрались и остальные пассажиры: Чарли Чиверли со своим попугаем, мистером Дрейком, блистательная Топаз Сент-Оноре и Джупитус Коул. Сам того не желая, Джейк заметил, как оживилась Осеан Нуар, когда последний зашел в каюту. Она затушила сигару, торопливо поправила прическу, перебралась в другой конец помещения и, одарив Джупитуса чарующей улыбкой, уселась прямо перед ним так, чтобы продемонстрировать свою изящную спину. Увы, все эти усилия были потрачены впустую, поскольку мужчина полностью ушел в свой собственный мир, изучая карты.
Внимание Джейка привлек занятный навигационный инструмент, подвешенный к потолку над столом. Состоял он из сферы, которую окружали три золотистых кольца разных размеров, без зазора входящих одно в другое. На каждом кольце был ряд значков, частично выполненный в цифрах, частично в непонятных символах.
– Это константор, – шепнула Роз. – Он наводит нас на нужную точку горизонта. Это крайне важный прибор, еще один на палубе. Если приглядеться, видно, как он движется.
Джейк всмотрелся пристальнее. Тетя была права: он мог различить, как золотистые кольца едва заметно поворачиваются на своих осях.
– Когда все три кольца выровняются, мы достигнем точки горизонта, и там-то и начнется настоящее веселье. Первый раз просто незабываем. Как будто поездка на лучших в мире американских горках.
Снова покосившись на часы, Джупитус покраснел от раздражения.
– Норланд! – крикнул он куда-то вниз. – Обед подадут или нет? Бесполезная личность, – буркнул он так, что все в каюте затихли. – Много ли толку от дворецкого, неспособного следить за временем?
Норланд вынырнул из расположенного внизу камбуза. Он совершенно не выглядел взволнованным (поскольку на собственном опыте убедился, что совладать со вспыльчивостью Джупитуса лучше всего притворяясь, будто никакого проступка и не было вовсе). Он потянул за веревки кухонного лифта, откинул лючок и раздал присутствующим тарелки с сочной жареной курицей. Все сели есть: Джейк с Роз с одной стороны, Осеан с другой, а Топаз с Чарли напротив.
Осеан бросила взгляд на блюда с овощами и утомленно вздохнула.
– Ужасная английская пища.
Никто не обратил на нее ни малейшего внимания.
Джейк ел обед, оказавшийся одним из вкуснейших в его жизни, и ошеломленно прислушивался к обрывкам разговоров, ведущихся вокруг. Топаз расспрашивала Джупитуса о том, как он в Византии защищал Шелковый путь из Китая. Тот с присущим ему бесстрастным видом пытался представить это событие как совершенно незначительное, но ему явно льстило полученное в ту пору прозвище – «Герой-турок».
Осеан пришла в восторг от этой истории и рассказала в ответ о собственных «чудовищных испытаниях» в Париже, где ей пришлось столкнуться с полчищами французских революционеров, «не имея даже пилки для ногтей, чтобы себя защитить». Каким-то необъяснимым образом это привело к тому, что Норланд, закончивший подавать еду (причем самую большую порцию он приберег для себя) и присевший, принялся нудно повествовать о том, как однажды, когда его отправили к австрийскому двору во время Иосифа Второго, слышал игру на фортепьяно самого Моцарта.
Обо всех этих случаях рассказывалось небрежно, как будто они произошли во время заурядного отпуска в Коста-дель-Соль. Джейку это казалось не то сном, не то искусным театральным представлением. И все же, что за чарующая, захватывающая идея – действительно путешествовать назад по истории! Роз пообещала ему, что он «все увидит сам». И мальчик, затаив дыхание, ждал, когда же это осуществится.
Время от времени он посматривал на лучащуюся уверенностью Топаз, сидящую напротив него. Она не походила ни на одну виденную им до сих пор девочку. На стену своей комнаты Джейк вешал изображения людей, вызывающих его интерес. Одно, вырезанное из воскресного журнала, в особенности завораживало его: портрет девочки, принцессы-воительницы, или, по крайней мере, такой он ее считал. Ее лицо было бледным и прекрасным, взгляд – одновременно величественным и неуверенным. В длинные волосы были вплетены драгоценные украшения, а облачена она была в блестящие доспехи. Позади нее расстилался таинственный пейзаж с горами и замками, над которыми собирались зловещие грозовые облака. Топаз напоминала Джейку этот персонаж – такая же загадочная, прекрасная, храбрая.
Храбрая? Мальчик сам удивился; никогда прежде он не задумывался о том, выглядит ли кто-то храбрым. Наблюдая за тем, как Топаз болтает с Чарли, он утонул в синеве ее глаз. Казалось, они искрятся и мерцают тысячей чувств одновременно: восторгом, счастьем, нетерпением и изумлением. Вот только что она чуть отвлеклась, и ее глаза как будто бы потемнели от цвета индиго до темного ультрамарина, полного глубокой печали. Секундой позже она уже захлебывалась хохотом при виде того, как Чарли изображает одноглазого дрессировщика попугаев, которого как-то встретил в Танжере.
Во время беседы выжидательные взгляды то и дело обращались к висящему над столом поблескивающему константору. Золотистые кольца смещались все ближе и ближе к точке, где они выровняются.
По окончании трапезы Джупитус встал и направился к серванту. Все умолкли сразу же, как только он открыл шкатулку, которую с такой осторожностью достал из своего сейфа в Лондоне на глазах у Джейка. Сперва он извлек блестящее серебряное устройство со шкалами и рычажками, затем простой флакончик с серой жидкостью и, наконец, очень бережно, изящный хрустальный фиал с золотистой.
– А что происходит теперь? – шепотом спросил Джейк у тети, недоумевая, почему притихли все остальные.
– Этот маленький прибор называется чашей горизонта, – откликнулась Роз.
Мальчик внимательно наблюдал за тем, как Джупитус тщательно выставляет на шкалах и рычажках устройства точные настройки.
– Он вводит дату, в которую мы отправляемся, – пояснил Чарли. – Вот-вот он поместит внутрь по капле каждой жидкости. Тогда чаша сплавит их в определенных пропорциях, в невероятно строгом соотношении. Затем мы это выпьем и – привет, история.
– Она сплавляет жидкости? – пытаясь разобраться, переспросил Джейк.
– На молекулярном уровне, естественно, – уточнил Чарли и продолжил, поправив на носу очки: – Какое-то процентное содержание отправит вас в тысяча семьсот пятидесятый год; немножко больше – и завтракать вы будете уже в древнем Риме. Это, разумеется, при условии, что вы обладаете доблестью – так называется способность путешествовать по истории. Не думайте, будто любой человек может выпить это и тут же рвануть в прошлое. Лишь немногие избранные, те, у кого имеются фигуры в глазах, ромбы или прямоугольники. И еще меньшее количество людей способно путешествовать на более значительные расстояния, до Рождества Христова и дальше.
– И что же это за жидкости? – спросил Джейк, пока Джупитус открывал флаконы и капал из каждого в воронку устройства.
– Серая – просто заурядная тинктура, а вот золотистая…
– …это атомий, – с глубочайшим благоговением договорила за Чарли Роз.
– Атомий? – зачарованно переспросил Джейк.
– Одно из редчайших веществ в природе, – объяснил Чарли. – Без него мы не можем работать. Но предупреждаю вас: на вкус оно похоже на машинную смазку или что-то вроде того.
Джупитус отступил на шаг от чаши горизонта, все отошли назад. Осеан Нуар даже заслонила лицо фарфорово-бледными руками. Роз отвела подальше окончательно сбитого с толку племянника.
– Чаша очень сильно нагревается! – пояснила она.
Тогда Джейк заметил, что прибор меняется – начинает светиться красным, словно расплавленный металл; даже с другого конца каюты мальчик ощущал мощный жар, исходящий от крошечного прибора. Он слегка дребезжал и посвистывал, пока не вернулся в обычное состояние.
Джупитус выждал добрых три минуты, прежде чем вернуться к устройству, и воспользовался салфеткой, чтобы взять его. Он свинтил верхнюю половинку (металл с внутренней стороны слепил глаза, будто луч солнца) и вылил содержимое – толику смеси, мерцающей, словно жидкий алмаз, – в кувшин воды. Размешал длинной ложкой и наполнил семь небольших хрустальных бокалов. Норланд поставил их на поднос и начал раздавать присутствующим.
– За плавание! – провозгласил тост Джупитус, подняв свой бокал.
– За плавание! – повторили за ним все остальные.
Роз взглянула на свой бокал.
– Полагаю, терять уже нечего. За мое возвращение в Секретную службу хранителей истории!
И она осушила емкость одним движением.
Чарли оставил глоток на дне бокала и протянул его мистеру Дрейку. Попугай явно не желал пить; он зарылся клювом в перья у себя на груди.
– Порядок тебе уже известен, – напомнил Чарли, достав из кармана орех.
Мистер Дрейк нехотя осушил бокал и с тихим писком получил свою награду.
– Отнеси оставшуюся смесь капитану Макинтайру и команде, – велел Джупитус Норланду, и дворецкий исчез вместе с кувшином атомия.
Постепенно все взгляды сошлись на Джейке.
– Доброго пути, милый, – произнесла Роз. – Мы желаем тебе удачи.
Вся каюта разразилась выкриками «Вот-вот!» и «Именно!», только Джупитус пробормотал себе под нос что-то утвердительное, а Осеан промолчала.
Подняв хрустальный бокал, Джейк заметил, что на нем выгравирован символ с песочными часами и кружащимися планетами. Он набрал в грудь побольше воздуха и выпил мерцающую жидкость. И тут же закашлялся, так что Чарли пришлось постучать его по спине.
– Мистер Чиверли, – окликнул Чарли Джупитус, – когда мы достигнем точки горизонта, будьте любезны держаться с ним рядом, – взмахом руки он указал на Джейка. – Это его первый раз – мы же не хотим лишней драмы.
Он посмотрел на константор, затем на часы.
– Час до точки горизонта, – объявил он перед тем, как выйти из каюты и захлопнуть за собой дверь.
– Вы уже что-нибудь чувствуете? – спросил Чарли Чиверли, выйдя на палубу вместе с Джейком.
Он покачал головой.
Чарли глянул на часы.
– Прошел почти час с тех пор, как мы приняли атомий. Вскоре почувствуете.
«Побег» уже вышел в открытое море и рассекал волны, стремясь к недосягаемой лунной дорожке. Дождь прекратился, но ветер оставался сильным.
Чарли очень интересовал Джейка: эксцентричный, со сдержанным чувством юмора, он больше походил на искушенного взрослого, чем на мальчишку. Если Чарли что-нибудь не понравится, пришел к выводу Джейк, он не преминет об этом сказать. Люди достаточно храбрые, чтобы прямо говорить, что думают, всегда его привлекали.
– В общем, я просто хочу убедиться, что все понял правильно. Есть две жидкости, атомий и эта самая тинктура…
– Важен атомий. Возмутительно редкий.
– А точное соотношение определяет точку в истории, куда мы попадем?
– Вкратце – да.
– Но чего я не понимаю, так это… как действует атомий?
– А! – возбужденно воскликнул Чарли, поправляя на носу очки. – Он взаимодействует с нашими атомами, включая нас во временной поток – эту сеть неосязаемых путей, соединяющих все эпохи. Атомий пробуждает каждый атом в наших телах и запрашивает полную информацию, которой он обладает. В наших телах гораздо больше атомов, чем вы можете себе представить. В толще единственного волоска их теснятся сотни миллиардов. И эти атомы испокон веков использовались снова и снова по всей вселенной. У вас найдется пара тысяч атомов, некогда принадлежавших Шекспиру, толика от Чингисхана и Юлия Цезаря, а толика – от какого-нибудь норвежского ежа.
Джейк изо всех сил пытался смириться с услышанным.
– Это с одной стороны, – продолжал Чарли, чьи глаза сияли восторгом. – Но сам по себе каждый отдельно взятый атом исключителен, словно крохотная вселенная. Только подумайте: если бы атом был размером с собор Святого Павла, ядро его оказалось бы не больше горошины. А как насчет оставшегося пространства? Что содержится там?
– Я не знаю, – неуверенно улыбнувшись, признался Джейк.
Чарли придвинулся к нему и снял очки, чтобы придать сказанному больше драматизма.
– Там содержится история. История всего.
И снова мурашки побежали по спине Джейка. Новые вопросы незамедлительно возникли в его голове.
– А точка горизонта? – спросил он. – Что это такое?
– По всему миру существует бесконечное множество точек горизонта. В каждой из них сосредоточены значительные магнитные воздействия… Вам, несомненно, известно, что Земля обладает магнитным полем. Соответственно, любая точка горизонта обеспечивает атомий энергией для работы. Мы неизменно используем те точки горизонта, которые расположены далеко в море; иные чреваты осложнениями.
И снова Джейк глубоко задумался об этой странной науке.
– По словам Роз, лишь «немногие избранные» могут путешествовать по истории. Но у каждого же есть атомы – почему это подвластно не всем?
Чарли улыбнулся и глубоко вздохнул.
– На этот вопрос ответа не существует, – сообщил он, явно наслаждаясь интригой. – Никто не знает, откуда берется наша доблесть. Но суть в том, что если вы не видите фигуры, то и путешествовать в прошлое вы не будете.
– А как насчет корабля? Такелажа? Чашек и тарелок? Как они попадают в прошлое?
– Не говоря уже об одежде, которую мы носим. Кому из нас понравилось бы прибыть на место в чем мать родила? – хихикнул над собственной остротой Чарли. – Вместе мы усиливаем свое воздействие. Так сказать, телепатически, – пояснил он, широким жестом обводя корабль, – мы прихватываем с собой все это: «Побег», находящиеся на нем вещи и сколько-то воды. Наиболее одаренные хранители, обычно ромбы – я сам имею честь к ним принадлежать, – с гордостью добавил он, – несут большую часть нагрузки. Это не касается только неодушевленных предметов, но и менее способных хранителей тоже.
– Поэтому Джупитус Коул попросил вас держаться рядом со мной?
– Поскольку вы тоже ромб, как мне сообщили, у вас должно все получиться само, но во время первого плавания лучше принять меры предосторожности, – прошептал Чарли, огляделся и еще сильнее понизил голос. – Не говоря уже о том, что ромбы «несут» других агентов, я имел в виду прямоугольников и неправильных фигур. Очень трудно предпринять более-менее важное путешествие без единого ромба на борту.
Хотя все эти понятия по-прежнему оставались для Джейка отвлеченными, он невольно ощутил некоторую гордость за свой статус.
– Раз уж мы способны путешествовать во времени, – спросил он, – можем ли мы навещать самих себя – ну, понимаете, в более раннем возрасте?
Чарли посмотрел на Джейка как на чокнутого.
– Вы читали слишком много научной фантастики. Наши жизни – как у всех остальных. Начинаются в начале и заканчиваются в конце. Мы можем быть только в одном месте, в настоящем, где бы оно ни находилось. Вот, посмотрите… – предложил Чарли, поднял рукав на запястье и предъявил Джейку наручные часы (как и очки, изрядно побитые и подлатанные клейкой лентой). – Вот это число, – он указал на маленькое окошко, – мой возраст. Четырнадцать лет, семь месяцев и два дня. И в каком бы моменте истории я ни находился – неважно, часы отсчитывают дни. В день моего рождения они играют музыку – из Пятой симфонии Бетховена.
Он ласково погладил часы и начал насвистывать свою праздничную мелодию. Но осекся, заметив, что собеседник на что-то отвлекся. На палубе появилась Топаз Сент-Оноре и плавной походкой направилась на нос судна. Джейк заморгал, и у него опять пересохло горло.
– О боже, – вздохнул Чарли и закатил глаза. – Еще одно сердце похищено le sphinx français[6].
От смущения Джейк залился румянцем.
– Топаз производит такое впечатление на большинство молодых людей, – продолжил Чарли.
– Нет, вовсе нет, я… – путаясь в словах, возразил Джейк. – Просто она кажется такой… загадочной… Она живет в Нормандии? – спросил он, пытаясь отвлечь внимание от собственной персоны.
– Да, с тех пор, как ее удочерила семья Натана. По большей части она живет вместе с ними в Точке ноль. Конечно, они с Натаном грызутся, будто умалишенные – как и всякие брат с сестрой.
– Натан? – переспросил Джейк.
– Натан Уайлдер. Вы встретитесь с ним, когда мы прибудем. На самом деле, сперва вы его услышите. Он обладает самым громким голосом по эту сторону от Константинополя. Натан американец. Дитя Гражданской войны. – Затем Чарли добавил, больше с восхищением, чем с завистью: – Несомненно, он звезда службы. Подлинный герой.
Джейк все еще думал о Топаз.
– Удочерила? А что случилось с ее собственной семьей?
– Это длинная и печальная история, о ней никто никогда не говорит, – подавшись ближе, шепнул ему на ухо Чарли и прищурился, пристально разглядывая собеседника. – Вы уже чувствуете действие атомия?
Мальчик кивнул. Ощущение навалилось на него, едва не застав врасплох. В голове загудело, и ему показалось, что он поплыл в воздухе, не отрываясь от поверхности палубы. За считаные секунды тошнотворные чувства усилились раз в десять. Он пошатнулся; Чарли подхватил его и помог добраться до скамьи.
– Присядьте, худшее вскоре пройдет.
Джейк уставился вдаль, на море. Он знал, что это именно море, но в то же самое время не узнавал его. Он больше не чувствовал холода, а все звуки вокруг доносились до него словно издалека.
Один за другим остальные пассажиры выходили на палубу, чтобы подготовиться. Осеан Нуар воззрилась на море так, будто владела им. Она глубоко вздохнула и схватилась за плечо Джупитуса, но он не обратил на это внимания.
– Пять минут до отправления! – объявил капитан Макинтайр.
Джейк обернулся и увидел второй константор рядом с огромным деревянным штурвалом. Он был такой же, как прибор в каюте, только крупнее и изготовлен из более прочного металла. Три сверкающих кольца почти слились.
– Четыре минуты! – объявил капитан.
Головная боль и тошнота у Джейка уже прошли, и теперь он ощущал лишь пронзительное волнение. Топаз повернулась к нему, улыбнулась, и внезапно мальчику привиделось нечто удивительное: войска, королевства, огромные недостроенные соборы, призрачные дворцы, лунный свет и мерцание свечи, горные перевалы, героические искатели приключений. Что-то как будто отомкнулось у него внутри, и его переполнило восхищение величием мира.
– Одна минута… – сообщил капитан.
Повисла тишина. Чарли придвинулся ближе к Джейку, а Роз с другой стороны крепко стиснула ладонь племянника. Все взгляды были прикованы к освещенной луной точке впереди. Они ждали.
Роз усадила племянника на один из диванов у огня. Она поставила на пол саквояж, поправила браслеты на запястье и набрала в грудь воздуха.
– Много лет назад, Джейк, перед самым твоим рождением, – начала она, – твои родители приняли решение. До этого они вели – как бы это сказать? – необычную жизнь. Она была полна приключений, открытий и волнений. – Она мгновение помолчала; ее глаза блестели от воспоминаний. – Но также она была полна и величайших опасностей. Когда родился Филипп, они задумались, стоит ли рисковать и дальше. Твое появление на свет тремя годами позже закрыло эту тему раз и навсегда. Они решили – и это был для них самый трудный выбор на свете – вести с этих пор «обычную» жизнь. И я поддержала их, поступив так же.
Джейк уставился на тетю, прищурившись в ожидании следующей сногсшибательной новости.
– Они хранили это в тайне от тебя. Но дальше так продолжаться не может, обстоятельства вынуждают нас. – Роз снова вздохнула и продолжила, понизив голос: – У тебя есть способность, Джейк. Можно назвать это умением, силой, которая подвластна немногим. Ты обладал ею – сам того не зная – с самого рождения. У твоих родителей она есть; у меня она есть; и у каждого на этом корабле, в большей или меньшей степени, она есть.
– «Способность»? – только и удалось выдавить мальчику.
– Сперва скажи-ка мне: Джупитус проверял твои глаза прибором?
– Да, сразу после того, как я прибыл.
– И ты видел фигуры?
– Ромбы. Я видел ромбы.
Роз восторженно ахнула и схватила Джейка за руку.
– Ромбы? Правда? Это чудесные новости! Чудесные! Они были резкими? Четко очерченными?
– Да, мне так кажется.
– Первый уровень, без сомнения! – воскликнула тетя и захлопала в ладоши. – Как у твоих родителей и у меня. Это не всегда наследуется, знаешь ли. Редкость, такая редкость!
– И что это означает?
Тут Роз огляделась, проверяя, не подслушивает ли кто-нибудь.
– Это означает, что сила в тебе чище, чем в других. Ромбы сильны, а резкие – сильнее всех. – А затем она шепнула ему по секрету: – Что бы только не отдал за ромбы Джупитус Коул!
– Так объясни же мне – что это за способность?
Тетя со всей серьезностью посмотрела на Джейка.
– Ты можешь путешествовать по истории. Можешь странствовать по ней, как другие люди странствуют по миру. А с ромбами ты можешь побывать в любой точке назначения, близкой или далекой.
Джейк посмотрел на тетю и прыснул. Но это был нервный, неуверенный смешок.
«Неужели она тоже окончательно сошла с ума?» – задался он вопросом.
– Я не утверждаю, что это просто. Не бывает простых путешествий. Обычная прогулка по Лондону может быть полна трудностей. А путешествие в другой миг истории опасно гораздо больше, чем ты можешь вообразить. Но ты способен делать то, чего не могут другие.
Мальчик только покачал головой. Он хотел сказать Роз, что с него достаточно этой чепухи, но выражение ее лица оставалось серьезным.
– Я понимаю, что у тебя много вопросов, – продолжила тетя. – Но вскоре ты все увидишь сам. Сегодня мы отправляемся в путешествие.
– Во Францию?
– В Нормандию, если точнее. Хотя это не сегодняшняя Нормандия. Мы собираемся в тысяча восемьсот двадцатый год – видишь ли, это и есть Точка ноль.
– Точка ноль?
– Штаб-квартира Секретной службы хранителей истории. Это на нее работают все присутствующие здесь люди. Они и еще многие другие. У Секретной службы хранителей истории есть агенты в каждом уголке мира и закоулке истории. Это влиятельная организация. Возможно, самая влиятельная из всех когда-либо существовавших на свете.
– Роз, в самом деле, – продолжил возражать Джейк, хотя по спине у него побежали мурашки, а волоски на загривке встали дыбом, – как бы сильно мне ни хотелось, по твоему выражению, путешествовать по истории…
– Я знаю, все это звучит нелепо. И не проси меня объяснять происходящее с научной точки зрения – в этом я полный профан. Джупитус справится с этим куда лучше. Или спроси Чарли Чиверли – он настоящий ученый. Это связано с нашими атомами. Они обладают памятью об истории – о каждом ее мгновении.
Джейку внезапно вспомнилась странная фраза, которую он услышал на палубе.
– Когда Джупитус сказал «тысяча пятьсот шестой», что именно он имел в виду? – обеспокоенно спросил он.
– Что-что, милый? – растерянно отозвалась Роз, теребя браслеты и избегая его взгляда.
– Тысяча пятьсот шестой, – повторил Джейк. – Только не говори, что он имел в виду тысяча пятьсот шестой год.
Роз коротко хохотнула.
– Я думаю, как раз это он и имел в виду, но давай пока не будем волноваться по этому поводу. Алан с Мириам вечно пропадали. Такой вот у них был стиль работы – интуитивный.
– Тысяча пятьсот шестой? – переспросил Джейк и покачал головой. – Ты хочешь мне сказать, что именно там они и находятся?
Роз взяла племянника за плечи и заглянула ему прямо в глаза.
– Мы обязательно найдем их, Джейк, – пообещала она. – Найдем – я ни капли в этом не сомневаюсь!
В тот же миг Джейк осознал, что Роз не лжет. Он абсолютно не понимал, зачем, как и кто может путешествовать по истории, но знал, чувствовал нутром, что все это может быть правдой. И тогда же мальчик, наконец, поверил, и это ошеломило его, что родители действительно пропали.
Одна из дверей каюты открылась, и в нее вошла дама в длинной шубе. Заметив Джейка и Роз, она остановилась.
– О… Разве еще не время обеда? – спросила она довольно раздраженным голосом.
– Думаю, он вот-вот будет, – сообщила ей Роз. – Как поживаешь, Осеан? Ты ничуть не изменилась.
– И ты выглядишь… В целом всё так же, – откликнулась дама – похоже, это было лучшее, что ей удалось подыскать. – Возможно, мешки под глазами стали чуточку заметнее.
– А ты все так же талантливо льстишь, – хихикнула в ответ Роз. – Это Джейк, мой племянник.
– Осеан Нуар, – небрежно бросила дама. – Не возражаешь, если я подожду здесь? В моей каюте настоящий ледник, как обычно.
Она расположилась на кушетке, закурила сигару и с демонстративной скорбью уставилась в иллюминатор.
Некоторое время спустя появились двое матросов и быстро накрыли на стол посреди помещения. А затем собрались и остальные пассажиры: Чарли Чиверли со своим попугаем, мистером Дрейком, блистательная Топаз Сент-Оноре и Джупитус Коул. Сам того не желая, Джейк заметил, как оживилась Осеан Нуар, когда последний зашел в каюту. Она затушила сигару, торопливо поправила прическу, перебралась в другой конец помещения и, одарив Джупитуса чарующей улыбкой, уселась прямо перед ним так, чтобы продемонстрировать свою изящную спину. Увы, все эти усилия были потрачены впустую, поскольку мужчина полностью ушел в свой собственный мир, изучая карты.
Внимание Джейка привлек занятный навигационный инструмент, подвешенный к потолку над столом. Состоял он из сферы, которую окружали три золотистых кольца разных размеров, без зазора входящих одно в другое. На каждом кольце был ряд значков, частично выполненный в цифрах, частично в непонятных символах.
– Это константор, – шепнула Роз. – Он наводит нас на нужную точку горизонта. Это крайне важный прибор, еще один на палубе. Если приглядеться, видно, как он движется.
Джейк всмотрелся пристальнее. Тетя была права: он мог различить, как золотистые кольца едва заметно поворачиваются на своих осях.
– Когда все три кольца выровняются, мы достигнем точки горизонта, и там-то и начнется настоящее веселье. Первый раз просто незабываем. Как будто поездка на лучших в мире американских горках.
Снова покосившись на часы, Джупитус покраснел от раздражения.
– Норланд! – крикнул он куда-то вниз. – Обед подадут или нет? Бесполезная личность, – буркнул он так, что все в каюте затихли. – Много ли толку от дворецкого, неспособного следить за временем?
Норланд вынырнул из расположенного внизу камбуза. Он совершенно не выглядел взволнованным (поскольку на собственном опыте убедился, что совладать со вспыльчивостью Джупитуса лучше всего притворяясь, будто никакого проступка и не было вовсе). Он потянул за веревки кухонного лифта, откинул лючок и раздал присутствующим тарелки с сочной жареной курицей. Все сели есть: Джейк с Роз с одной стороны, Осеан с другой, а Топаз с Чарли напротив.
Осеан бросила взгляд на блюда с овощами и утомленно вздохнула.
– Ужасная английская пища.
Никто не обратил на нее ни малейшего внимания.
Джейк ел обед, оказавшийся одним из вкуснейших в его жизни, и ошеломленно прислушивался к обрывкам разговоров, ведущихся вокруг. Топаз расспрашивала Джупитуса о том, как он в Византии защищал Шелковый путь из Китая. Тот с присущим ему бесстрастным видом пытался представить это событие как совершенно незначительное, но ему явно льстило полученное в ту пору прозвище – «Герой-турок».
Осеан пришла в восторг от этой истории и рассказала в ответ о собственных «чудовищных испытаниях» в Париже, где ей пришлось столкнуться с полчищами французских революционеров, «не имея даже пилки для ногтей, чтобы себя защитить». Каким-то необъяснимым образом это привело к тому, что Норланд, закончивший подавать еду (причем самую большую порцию он приберег для себя) и присевший, принялся нудно повествовать о том, как однажды, когда его отправили к австрийскому двору во время Иосифа Второго, слышал игру на фортепьяно самого Моцарта.
Обо всех этих случаях рассказывалось небрежно, как будто они произошли во время заурядного отпуска в Коста-дель-Соль. Джейку это казалось не то сном, не то искусным театральным представлением. И все же, что за чарующая, захватывающая идея – действительно путешествовать назад по истории! Роз пообещала ему, что он «все увидит сам». И мальчик, затаив дыхание, ждал, когда же это осуществится.
Время от времени он посматривал на лучащуюся уверенностью Топаз, сидящую напротив него. Она не походила ни на одну виденную им до сих пор девочку. На стену своей комнаты Джейк вешал изображения людей, вызывающих его интерес. Одно, вырезанное из воскресного журнала, в особенности завораживало его: портрет девочки, принцессы-воительницы, или, по крайней мере, такой он ее считал. Ее лицо было бледным и прекрасным, взгляд – одновременно величественным и неуверенным. В длинные волосы были вплетены драгоценные украшения, а облачена она была в блестящие доспехи. Позади нее расстилался таинственный пейзаж с горами и замками, над которыми собирались зловещие грозовые облака. Топаз напоминала Джейку этот персонаж – такая же загадочная, прекрасная, храбрая.
Храбрая? Мальчик сам удивился; никогда прежде он не задумывался о том, выглядит ли кто-то храбрым. Наблюдая за тем, как Топаз болтает с Чарли, он утонул в синеве ее глаз. Казалось, они искрятся и мерцают тысячей чувств одновременно: восторгом, счастьем, нетерпением и изумлением. Вот только что она чуть отвлеклась, и ее глаза как будто бы потемнели от цвета индиго до темного ультрамарина, полного глубокой печали. Секундой позже она уже захлебывалась хохотом при виде того, как Чарли изображает одноглазого дрессировщика попугаев, которого как-то встретил в Танжере.
Во время беседы выжидательные взгляды то и дело обращались к висящему над столом поблескивающему константору. Золотистые кольца смещались все ближе и ближе к точке, где они выровняются.
По окончании трапезы Джупитус встал и направился к серванту. Все умолкли сразу же, как только он открыл шкатулку, которую с такой осторожностью достал из своего сейфа в Лондоне на глазах у Джейка. Сперва он извлек блестящее серебряное устройство со шкалами и рычажками, затем простой флакончик с серой жидкостью и, наконец, очень бережно, изящный хрустальный фиал с золотистой.
– А что происходит теперь? – шепотом спросил Джейк у тети, недоумевая, почему притихли все остальные.
– Этот маленький прибор называется чашей горизонта, – откликнулась Роз.
Мальчик внимательно наблюдал за тем, как Джупитус тщательно выставляет на шкалах и рычажках устройства точные настройки.
– Он вводит дату, в которую мы отправляемся, – пояснил Чарли. – Вот-вот он поместит внутрь по капле каждой жидкости. Тогда чаша сплавит их в определенных пропорциях, в невероятно строгом соотношении. Затем мы это выпьем и – привет, история.
– Она сплавляет жидкости? – пытаясь разобраться, переспросил Джейк.
– На молекулярном уровне, естественно, – уточнил Чарли и продолжил, поправив на носу очки: – Какое-то процентное содержание отправит вас в тысяча семьсот пятидесятый год; немножко больше – и завтракать вы будете уже в древнем Риме. Это, разумеется, при условии, что вы обладаете доблестью – так называется способность путешествовать по истории. Не думайте, будто любой человек может выпить это и тут же рвануть в прошлое. Лишь немногие избранные, те, у кого имеются фигуры в глазах, ромбы или прямоугольники. И еще меньшее количество людей способно путешествовать на более значительные расстояния, до Рождества Христова и дальше.
– И что же это за жидкости? – спросил Джейк, пока Джупитус открывал флаконы и капал из каждого в воронку устройства.
– Серая – просто заурядная тинктура, а вот золотистая…
– …это атомий, – с глубочайшим благоговением договорила за Чарли Роз.
– Атомий? – зачарованно переспросил Джейк.
– Одно из редчайших веществ в природе, – объяснил Чарли. – Без него мы не можем работать. Но предупреждаю вас: на вкус оно похоже на машинную смазку или что-то вроде того.
Джупитус отступил на шаг от чаши горизонта, все отошли назад. Осеан Нуар даже заслонила лицо фарфорово-бледными руками. Роз отвела подальше окончательно сбитого с толку племянника.
– Чаша очень сильно нагревается! – пояснила она.
Тогда Джейк заметил, что прибор меняется – начинает светиться красным, словно расплавленный металл; даже с другого конца каюты мальчик ощущал мощный жар, исходящий от крошечного прибора. Он слегка дребезжал и посвистывал, пока не вернулся в обычное состояние.
Джупитус выждал добрых три минуты, прежде чем вернуться к устройству, и воспользовался салфеткой, чтобы взять его. Он свинтил верхнюю половинку (металл с внутренней стороны слепил глаза, будто луч солнца) и вылил содержимое – толику смеси, мерцающей, словно жидкий алмаз, – в кувшин воды. Размешал длинной ложкой и наполнил семь небольших хрустальных бокалов. Норланд поставил их на поднос и начал раздавать присутствующим.
– За плавание! – провозгласил тост Джупитус, подняв свой бокал.
– За плавание! – повторили за ним все остальные.
Роз взглянула на свой бокал.
– Полагаю, терять уже нечего. За мое возвращение в Секретную службу хранителей истории!
И она осушила емкость одним движением.
Чарли оставил глоток на дне бокала и протянул его мистеру Дрейку. Попугай явно не желал пить; он зарылся клювом в перья у себя на груди.
– Порядок тебе уже известен, – напомнил Чарли, достав из кармана орех.
Мистер Дрейк нехотя осушил бокал и с тихим писком получил свою награду.
– Отнеси оставшуюся смесь капитану Макинтайру и команде, – велел Джупитус Норланду, и дворецкий исчез вместе с кувшином атомия.
Постепенно все взгляды сошлись на Джейке.
– Доброго пути, милый, – произнесла Роз. – Мы желаем тебе удачи.
Вся каюта разразилась выкриками «Вот-вот!» и «Именно!», только Джупитус пробормотал себе под нос что-то утвердительное, а Осеан промолчала.
Подняв хрустальный бокал, Джейк заметил, что на нем выгравирован символ с песочными часами и кружащимися планетами. Он набрал в грудь побольше воздуха и выпил мерцающую жидкость. И тут же закашлялся, так что Чарли пришлось постучать его по спине.
– Мистер Чиверли, – окликнул Чарли Джупитус, – когда мы достигнем точки горизонта, будьте любезны держаться с ним рядом, – взмахом руки он указал на Джейка. – Это его первый раз – мы же не хотим лишней драмы.
Он посмотрел на константор, затем на часы.
– Час до точки горизонта, – объявил он перед тем, как выйти из каюты и захлопнуть за собой дверь.
– Вы уже что-нибудь чувствуете? – спросил Чарли Чиверли, выйдя на палубу вместе с Джейком.
Он покачал головой.
Чарли глянул на часы.
– Прошел почти час с тех пор, как мы приняли атомий. Вскоре почувствуете.
«Побег» уже вышел в открытое море и рассекал волны, стремясь к недосягаемой лунной дорожке. Дождь прекратился, но ветер оставался сильным.
Чарли очень интересовал Джейка: эксцентричный, со сдержанным чувством юмора, он больше походил на искушенного взрослого, чем на мальчишку. Если Чарли что-нибудь не понравится, пришел к выводу Джейк, он не преминет об этом сказать. Люди достаточно храбрые, чтобы прямо говорить, что думают, всегда его привлекали.
– В общем, я просто хочу убедиться, что все понял правильно. Есть две жидкости, атомий и эта самая тинктура…
– Важен атомий. Возмутительно редкий.
– А точное соотношение определяет точку в истории, куда мы попадем?
– Вкратце – да.
– Но чего я не понимаю, так это… как действует атомий?
– А! – возбужденно воскликнул Чарли, поправляя на носу очки. – Он взаимодействует с нашими атомами, включая нас во временной поток – эту сеть неосязаемых путей, соединяющих все эпохи. Атомий пробуждает каждый атом в наших телах и запрашивает полную информацию, которой он обладает. В наших телах гораздо больше атомов, чем вы можете себе представить. В толще единственного волоска их теснятся сотни миллиардов. И эти атомы испокон веков использовались снова и снова по всей вселенной. У вас найдется пара тысяч атомов, некогда принадлежавших Шекспиру, толика от Чингисхана и Юлия Цезаря, а толика – от какого-нибудь норвежского ежа.
Джейк изо всех сил пытался смириться с услышанным.
– Это с одной стороны, – продолжал Чарли, чьи глаза сияли восторгом. – Но сам по себе каждый отдельно взятый атом исключителен, словно крохотная вселенная. Только подумайте: если бы атом был размером с собор Святого Павла, ядро его оказалось бы не больше горошины. А как насчет оставшегося пространства? Что содержится там?
– Я не знаю, – неуверенно улыбнувшись, признался Джейк.
Чарли придвинулся к нему и снял очки, чтобы придать сказанному больше драматизма.
– Там содержится история. История всего.
И снова мурашки побежали по спине Джейка. Новые вопросы незамедлительно возникли в его голове.
– А точка горизонта? – спросил он. – Что это такое?
– По всему миру существует бесконечное множество точек горизонта. В каждой из них сосредоточены значительные магнитные воздействия… Вам, несомненно, известно, что Земля обладает магнитным полем. Соответственно, любая точка горизонта обеспечивает атомий энергией для работы. Мы неизменно используем те точки горизонта, которые расположены далеко в море; иные чреваты осложнениями.
И снова Джейк глубоко задумался об этой странной науке.
– По словам Роз, лишь «немногие избранные» могут путешествовать по истории. Но у каждого же есть атомы – почему это подвластно не всем?
Чарли улыбнулся и глубоко вздохнул.
– На этот вопрос ответа не существует, – сообщил он, явно наслаждаясь интригой. – Никто не знает, откуда берется наша доблесть. Но суть в том, что если вы не видите фигуры, то и путешествовать в прошлое вы не будете.
– А как насчет корабля? Такелажа? Чашек и тарелок? Как они попадают в прошлое?
– Не говоря уже об одежде, которую мы носим. Кому из нас понравилось бы прибыть на место в чем мать родила? – хихикнул над собственной остротой Чарли. – Вместе мы усиливаем свое воздействие. Так сказать, телепатически, – пояснил он, широким жестом обводя корабль, – мы прихватываем с собой все это: «Побег», находящиеся на нем вещи и сколько-то воды. Наиболее одаренные хранители, обычно ромбы – я сам имею честь к ним принадлежать, – с гордостью добавил он, – несут большую часть нагрузки. Это не касается только неодушевленных предметов, но и менее способных хранителей тоже.
– Поэтому Джупитус Коул попросил вас держаться рядом со мной?
– Поскольку вы тоже ромб, как мне сообщили, у вас должно все получиться само, но во время первого плавания лучше принять меры предосторожности, – прошептал Чарли, огляделся и еще сильнее понизил голос. – Не говоря уже о том, что ромбы «несут» других агентов, я имел в виду прямоугольников и неправильных фигур. Очень трудно предпринять более-менее важное путешествие без единого ромба на борту.
Хотя все эти понятия по-прежнему оставались для Джейка отвлеченными, он невольно ощутил некоторую гордость за свой статус.
– Раз уж мы способны путешествовать во времени, – спросил он, – можем ли мы навещать самих себя – ну, понимаете, в более раннем возрасте?
Чарли посмотрел на Джейка как на чокнутого.
– Вы читали слишком много научной фантастики. Наши жизни – как у всех остальных. Начинаются в начале и заканчиваются в конце. Мы можем быть только в одном месте, в настоящем, где бы оно ни находилось. Вот, посмотрите… – предложил Чарли, поднял рукав на запястье и предъявил Джейку наручные часы (как и очки, изрядно побитые и подлатанные клейкой лентой). – Вот это число, – он указал на маленькое окошко, – мой возраст. Четырнадцать лет, семь месяцев и два дня. И в каком бы моменте истории я ни находился – неважно, часы отсчитывают дни. В день моего рождения они играют музыку – из Пятой симфонии Бетховена.
Он ласково погладил часы и начал насвистывать свою праздничную мелодию. Но осекся, заметив, что собеседник на что-то отвлекся. На палубе появилась Топаз Сент-Оноре и плавной походкой направилась на нос судна. Джейк заморгал, и у него опять пересохло горло.
– О боже, – вздохнул Чарли и закатил глаза. – Еще одно сердце похищено le sphinx français[6].
От смущения Джейк залился румянцем.
– Топаз производит такое впечатление на большинство молодых людей, – продолжил Чарли.
– Нет, вовсе нет, я… – путаясь в словах, возразил Джейк. – Просто она кажется такой… загадочной… Она живет в Нормандии? – спросил он, пытаясь отвлечь внимание от собственной персоны.
– Да, с тех пор, как ее удочерила семья Натана. По большей части она живет вместе с ними в Точке ноль. Конечно, они с Натаном грызутся, будто умалишенные – как и всякие брат с сестрой.
– Натан? – переспросил Джейк.
– Натан Уайлдер. Вы встретитесь с ним, когда мы прибудем. На самом деле, сперва вы его услышите. Он обладает самым громким голосом по эту сторону от Константинополя. Натан американец. Дитя Гражданской войны. – Затем Чарли добавил, больше с восхищением, чем с завистью: – Несомненно, он звезда службы. Подлинный герой.
Джейк все еще думал о Топаз.
– Удочерила? А что случилось с ее собственной семьей?
– Это длинная и печальная история, о ней никто никогда не говорит, – подавшись ближе, шепнул ему на ухо Чарли и прищурился, пристально разглядывая собеседника. – Вы уже чувствуете действие атомия?
Мальчик кивнул. Ощущение навалилось на него, едва не застав врасплох. В голове загудело, и ему показалось, что он поплыл в воздухе, не отрываясь от поверхности палубы. За считаные секунды тошнотворные чувства усилились раз в десять. Он пошатнулся; Чарли подхватил его и помог добраться до скамьи.
– Присядьте, худшее вскоре пройдет.
Джейк уставился вдаль, на море. Он знал, что это именно море, но в то же самое время не узнавал его. Он больше не чувствовал холода, а все звуки вокруг доносились до него словно издалека.
Один за другим остальные пассажиры выходили на палубу, чтобы подготовиться. Осеан Нуар воззрилась на море так, будто владела им. Она глубоко вздохнула и схватилась за плечо Джупитуса, но он не обратил на это внимания.
– Пять минут до отправления! – объявил капитан Макинтайр.
Джейк обернулся и увидел второй константор рядом с огромным деревянным штурвалом. Он был такой же, как прибор в каюте, только крупнее и изготовлен из более прочного металла. Три сверкающих кольца почти слились.
– Четыре минуты! – объявил капитан.
Головная боль и тошнота у Джейка уже прошли, и теперь он ощущал лишь пронзительное волнение. Топаз повернулась к нему, улыбнулась, и внезапно мальчику привиделось нечто удивительное: войска, королевства, огромные недостроенные соборы, призрачные дворцы, лунный свет и мерцание свечи, горные перевалы, героические искатели приключений. Что-то как будто отомкнулось у него внутри, и его переполнило восхищение величием мира.
– Одна минута… – сообщил капитан.
Повисла тишина. Чарли придвинулся ближе к Джейку, а Роз с другой стороны крепко стиснула ладонь племянника. Все взгляды были прикованы к освещенной луной точке впереди. Они ждали.