Страница:
– Десять, девять, восемь, семь… – почти неслышно вел отсчет Макинтайр.
Глаза Джейка распахнулись шире. Он затаил дыхание. Словно ниоткуда налетел ветер; неистовый вихрь закружил вокруг каждого на корабле. Замелькали яркие цветные вспышки. Роз и Чарли прижались к Джейку так тесно, как только смогли. Затем раздался замедленный взрыв – и внезапно он увидел, как во все стороны разлетаются ромбы, вырываясь у него изнутри, из одной точки. Казалось, он взлетает, словно ракета, над кораблем, над океаном. Джейк слышал формулировку «внетелесный опыт», но, как и большинство людей, никогда ничего подобного не испытывал. Он знал, что на самом деле все еще стоит на палубе, но словно завис высоко над ней и видел себя далеко внизу. Ромбы разлетались к краям его поля зрения, цвета бешено мелькали – и, наконец, пришел звуковой удар.
И вдруг мир вернулся на круги своя. Джейк снова очутился на палубе, рядом с тетей Роз. Зазвучали победные возгласы, и все принялись поздравлять друг друга.
Чарли повернулся к Джейку и пожал ему руку.
– Надеюсь, путешествие было для вас приятным. Добро пожаловать в тысяча восемьсот двадцатый год.
6
7
Глаза Джейка распахнулись шире. Он затаил дыхание. Словно ниоткуда налетел ветер; неистовый вихрь закружил вокруг каждого на корабле. Замелькали яркие цветные вспышки. Роз и Чарли прижались к Джейку так тесно, как только смогли. Затем раздался замедленный взрыв – и внезапно он увидел, как во все стороны разлетаются ромбы, вырываясь у него изнутри, из одной точки. Казалось, он взлетает, словно ракета, над кораблем, над океаном. Джейк слышал формулировку «внетелесный опыт», но, как и большинство людей, никогда ничего подобного не испытывал. Он знал, что на самом деле все еще стоит на палубе, но словно завис высоко над ней и видел себя далеко внизу. Ромбы разлетались к краям его поля зрения, цвета бешено мелькали – и, наконец, пришел звуковой удар.
И вдруг мир вернулся на круги своя. Джейк снова очутился на палубе, рядом с тетей Роз. Зазвучали победные возгласы, и все принялись поздравлять друг друга.
Чарли повернулся к Джейку и пожал ему руку.
– Надеюсь, путешествие было для вас приятным. Добро пожаловать в тысяча восемьсот двадцатый год.
6
Живая история
Хотя Джейк невероятно устал после всех событий, случившихся за последние двадцать четыре часа, он твердо намеревался бодрствовать, пока не получит какое-нибудь свидетельство тому, что и впрямь дышит воздухом иного века. Он вцепился в поручни и смотрел вдаль, на море, а веки наливались все большей тяжестью.
Все, кроме капитана, спустились под палубу, чтобы немного отдохнуть. Роз довольно долго еще ждала вместе с племянником, но, когда она начала безудержно зевать, Джейк заботливо предложил ей прилечь на один из удобных диванов близ огня. Тетя принесла ему шерстяное одеяло, поцеловала в лоб и удалилась, утверждая, будто «в любом случае, наверное, не сможет заснуть». Минутой позже до Джейка из каюты внизу донеслось ее громкое похрапывание.
Теперь, закутавшись в одеяло, он смотрел на волнующееся море, на слабое свечение на горизонте и думал о родителях. Мальчика переполняли непривычные смешанные чувства. Конечно, он волновался до тошноты, но вместе с тем ощущение, что его предали, никак не оставляло Джейка. Они солгали, притворившись, будто едут на выставку-продажу сантехники в Бирмингеме, тогда как на самом деле отправились не только в другое место, но и в другое время.
Джейк потряс головой, чтобы мысли прояснились.
– Наверное, всему есть свое объяснение, – произнес он вслух и вернулся к разглядыванию океана.
После того как брат пропал без вести, мальчик научился, путем болезненных проб и ошибок, отгораживаться от любых мрачных мыслей.
Постепенно бодрящий прохладный ветер стих. В считаные минуты он уступил место теплому тропическому бризу. Наконец неизбежная дремота овладела Джейком. Сперва он опустился на колени прямо на деревянную палубу, несколько мгновений спустя улегся на бок, подсунув вместо подушки под голову ранец и все еще глядя на море, а затем крепко заснул.
В это время, ранним утром того же дня тысяча восемьсот двадцатого года, близ нормандской деревни Верре некто в маске осторожно огибал фигурно подстриженную живую изгородь, направляясь к внушительному шато, стоящему среди роскошного, строгого парка. Он остановился в тени и внимательно осмотрел здание.
Охранник с фонарем обходил парк. Человек в маске дождался, пока он не скроется за углом шато, прежде чем украдкой пересечь лужайку и вскарабкаться по глицинии на уровень окна второго этажа.
По комнате беспокойно расхаживала туда-сюда девушка. Незваный гость распахнул окно, запрыгнул внутрь и сорвал с лица маску.
– Натан! Слава богу! Я думала, ты так и не доберешься, – воскликнула девушка, осыпая его поцелуями.
Натан и бровью не повел: он привык к тому, что юные дамы вешаются ему на шею. Ему сравнялось шестнадцать, он был чертовски хорош собой, обладал спортивной фигурой, и глаза его поблескивали восхитительной самоуверенностью. Одет Натан был по последней моде. Он обвел взглядом роскошную спальню, которая оказалась отделана доброй тонной позолоты и пышными фестонами сиреневого шелка.
– Ой-ей – явный перебор, – заметил он с протяжным американским выговором. – Изабелла, твой будущий супруг явно путает деньги с хорошим вкусом.
– Он никогда не станет моим супругом! Он заявил, что, если завтра я не пойду с ним под венец, он меня заставит, под дулом пистолета. К тому же он хочет, чтобы я надела этот жуткий балахон, – добавила она, с отвращением кивнув на манекен с замысловато украшенным свадебным платьем.
Натан ужаснулся.
– Этот человек – изверг! Разве он не знает, что шемизетки в стиле ампир вышли из моды еще до потопа? Надо тебя отсюда вытаскивать.
Он бесшумно спустился по глицинии, обхватив рукой затаившую дыхание Изабеллу, как будто она была легкой, словно перышко.
– Я бы хотела выйти за человека вроде тебя, Натан, сильного и отважного, – вздохнула она.
– Изабелла, дорогая, разве мы это уже не обсуждали? Из меня выйдет ужасный муж. Может, я и неотразим, но еще я ненадежный, незрелый и раздражающий тип. Ты впустую растратишь свои годы на такого, как я. – Натан поставил ее наземь и велел: – А теперь быстрее – это место просто кишит охраной.
Несколькими минутами позже они спешили через выгон к лошади Натана, пасущейся на опушке леса. И тут из-за деревьев раздался голос.
– Меня предупредили о вашем непослушании, – прорычал человек басом с французским выговором.
Изабелла затрепетала при виде кислолицего аристократа, тучного и краснощекого, выступившего из тени; рядом с ним держался грубоватый охранник, ведущий под уздцы хозяйскую лошадь.
– Так что я принял меры предосторожности.
– А, шевалье Баусико… – просиял ничуть не обеспокоенный Натан. – Мы так рады, что застали вас. Предостережение вполне обоснованно: синьорина Монтефиоре сомневается насчет венчания. Ее удручают ваши манеры… не говоря уже о размере брюк.
Шевалье протянул руку, и охранник вложил в его ладонь пистолет.
– Très amusant[7], – презрительно усмехнулся толстяк, проверяя, заряжено ли оружие.
– И, раз уж об этом зашла речь, как бы я ни восхищался вашими отважными попытками угнаться за модой, – продолжал Натан, указывая на жилет шевалье, – вынужден заметить, что эти полоски оказывают вам медвежью услугу. Они не красят такие фигуры, как ваша.
Глаза Изабеллы широко распахнулись, когда шевалье взвел курок и направил пистолет на Натана. Юноша отреагировал так быстро, что за его движением было невозможно проследить взглядом: внезапно его рапира оказалась обнажена, сверкнула сталь – и пистолет был выбит из хозяйской руки; он взлетел в воздух и приземлился прямо в подставленную ладонь Натана.
– Вперед! – крикнул тот, вскакивая на свою статную вороную кобылку.
Он схватил Изабеллу за руку и поднял девушку к себе за спину, на круп лошади.
– Arrêtez! Voleur![8] – проревел шевалье, когда они понеслись через поле.
За считаные секунды он вскарабкался на собственного скакуна и устремился в погоню.
– Держись крепче! – крикнул Натан спутнице и направил лошадь на узкую тропинку, прорезающую густой хвойный лес.
Огромная ветка возникла прямо перед ними в рассветном тумане.
– Натан, берегись! – взвизгнула Изабелла.
Юноша выпалил из пистолета, и помеха исчезла. Лошадь мчалась изо всех сил. Натан отшвырнул прочь разряженный пистолет.
Краснощекий шевалье безжалостно нахлестывал коня, пока не нагнал беглецов и не поравнялся с ними. Натан снова обнажил рапиру и, прежде чем повернуться к преследователю, удостоверился в безупречной белизне собственных зубов, отразившихся в блестящем лезвии. Кони летели вперед, двое всадников звенели клинками, сверкающими, словно молнии, в лучах раннего утреннего солнца. Изабелла вскрикивала, уклоняясь от хлестких ветвей проносящихся мимо деревьев.
– Должен вас предупредить, – поддразнивал своего противника Натан, – что я не проиграл ни одной схватки с тех пор, как мне исполнилось восемь лет. Причем тогда я сражался с шевалье д’Эоном, которого многие называют величайшим фехтовальщиком в истории. Шансы не на вашей стороне, друг мой.
С этими словами он нанес решающий удар. Баусико покачнулся и с жутким треском врезался головой в толстый сук. Он вылетел из седла и с шумом приземлился на пятую точку.
– Adieu, mon ami[9], – крикнул Натан, пряча клинок в ножны. – И, напоследок, еще одно: сейчас тысяча восемьсот двадцатый год, друг мой, лоск – уже больше не предмет предпочтений, а обязательное требование.
Полчаса спустя беглецы остановились на скальном выступе, нависающем над морем, где уже дожидался местный житель с повозкой. Натан спешился, помог спуститься Изабелле и пошел разговаривать с ним. Пару минут юноша весело объяснялся на ломаном французском, затем передал собеседнику свою лошадь и несколько золотых монет и вернулся к девушке.
– Это Жак, он отвезет тебя обратно к семье, в Милан. Так что пришла, как говорится, пора прощаться.
– Но, Натан, – взмолилась Изабелла, глаза которой уже блестели от слез, – я не понимаю! Разве мне нельзя поехать с тобой?
– Боюсь, это невозможно, – возразил Натан с куда более заметным мягким чарлстонским выговором. – Уже через час меня ждет работа.
– Да, и какой же дурацкой работой ты все-таки занимаешься? – надула губки Изабелла. – Эта твоя великая тайна…
Натан набрал в грудь побольше воздуха, но передумал и вместо ответа поцеловал ее в лоб.
– Ты оправишься быстрее, чем тебе кажется, – пообещал он, и в глазах его промелькнула легкая грусть.
– Натан, я люблю тебя, – призналась Изабелла.
– А я люблю приключения! – ответил он, а затем бросился к краю утеса и, раскинув руки в стороны, нырнул в океан.
Изабелла в изумлении, с блестящими на щеках слезами, смотрела ему вслед, пока он не скрылся в тумане.
Горизонт уже заливался рассветным фиолетово-розовым румянцем, когда Джейка разбудил запах свежей выпечки. Блюдо исходящих паром круассанов стояло рядом с ним на палубе.
– Вы, без сомнения, чувствуете себя ужасно?.. – послышался голос.
Говорил Чарли, разглядывающий в подзорную трубу море.
– Атомий даже при самом благоприятном стечении обстоятельств вызывает дурноту, но в первый раз ощущения самые неприятные. Вот апельсиновый сок, – продолжил он, указав на фарфоровую кружку рядом с круассанами, – и, пожалуйста, угощайтесь выпечкой. Она с миндалем и шоколадом.
Джейк и в самом деле чувствовал себя ужасно: в горле было ощущение, будто его потерли наждаком, мышцы ныли, а голова гудела. Он потянулся за кружкой и выпил сок. Это освежило мальчика достаточно, чтобы он смог сесть.
– Ост-индиец, если не ошибаюсь, – пробормотал Чарли. – Полагаю, голландский. Вероятно, на пути к Цейлону или Бомбею.
Поначалу Джейк не понял, о чем говорит новый знакомый. Но потом за бортом корабля он заметил смутный силуэт и вскочил на ноги.
– Это ведь то, что я думаю?
На фоне малинового неба величественно скользил корабль. В бортах вытянутого прочного корпуса были вырезаны ряды орудийных портов; на трех высоченных мачтах упруго натягивались от сильного ветра паруса. Хоть судно и проходило на приличном расстоянии, Джейк разглядел движение на его палубе.
– Пожалуйста, не могли бы вы на секундочку одолжить мне подзорную трубу? – попросил он собеседника.
Чарли передал ему прибор. Джейк с восторгом схватил его, навел на корабль и едва не задохнулся от изумления: на корме группа матросов поднимала оставшиеся паруса. На всех была одинаковая форма: свободные белые рубахи, узкие штаны и сапоги до колена. Надзирал за работой безукоризненно выглядящий мужчина в синем кителе и треуголке, из-за которой он походил на лорда Нельсона.
Именно такого доказательства и не хватало Джейку – и оно заворожило его. Мальчик жадно рассматривал судно. Из орудийного порта выглянул юнга, выплеснувший за борт помои; на баке стояли три джентльмена в длинных плащах и с тростями; рядом с ними впередсмотрящий перегнулся через борт, разглядывая горизонт в подзорную трубу. Джейк невольно попятился в тень, осознав, что может попасться на глаза постороннему в своей школьной форме.
– Вы топчетесь по моим круассанам, – заметил Чарли.
Джейк опустил взгляд и обнаружил у себя под каблуком расплющенную булочку.
– Простите, – рассеянно откликнулся он и тут же вернул все свое внимание ост-индийцу, – но это поразительно!
– Если будете смотреть в том направлении, – предложил Чарли, кивнув в сторону носа корабля, – вас ожидает еще один сюрприз…
– Что за сюрприз?
– Сами увидите, – ответил мальчик, озорно подмигнув, и скрылся под палубой.
Все, кроме капитана, спустились под палубу, чтобы немного отдохнуть. Роз довольно долго еще ждала вместе с племянником, но, когда она начала безудержно зевать, Джейк заботливо предложил ей прилечь на один из удобных диванов близ огня. Тетя принесла ему шерстяное одеяло, поцеловала в лоб и удалилась, утверждая, будто «в любом случае, наверное, не сможет заснуть». Минутой позже до Джейка из каюты внизу донеслось ее громкое похрапывание.
Теперь, закутавшись в одеяло, он смотрел на волнующееся море, на слабое свечение на горизонте и думал о родителях. Мальчика переполняли непривычные смешанные чувства. Конечно, он волновался до тошноты, но вместе с тем ощущение, что его предали, никак не оставляло Джейка. Они солгали, притворившись, будто едут на выставку-продажу сантехники в Бирмингеме, тогда как на самом деле отправились не только в другое место, но и в другое время.
Джейк потряс головой, чтобы мысли прояснились.
– Наверное, всему есть свое объяснение, – произнес он вслух и вернулся к разглядыванию океана.
После того как брат пропал без вести, мальчик научился, путем болезненных проб и ошибок, отгораживаться от любых мрачных мыслей.
Постепенно бодрящий прохладный ветер стих. В считаные минуты он уступил место теплому тропическому бризу. Наконец неизбежная дремота овладела Джейком. Сперва он опустился на колени прямо на деревянную палубу, несколько мгновений спустя улегся на бок, подсунув вместо подушки под голову ранец и все еще глядя на море, а затем крепко заснул.
В это время, ранним утром того же дня тысяча восемьсот двадцатого года, близ нормандской деревни Верре некто в маске осторожно огибал фигурно подстриженную живую изгородь, направляясь к внушительному шато, стоящему среди роскошного, строгого парка. Он остановился в тени и внимательно осмотрел здание.
Охранник с фонарем обходил парк. Человек в маске дождался, пока он не скроется за углом шато, прежде чем украдкой пересечь лужайку и вскарабкаться по глицинии на уровень окна второго этажа.
По комнате беспокойно расхаживала туда-сюда девушка. Незваный гость распахнул окно, запрыгнул внутрь и сорвал с лица маску.
– Натан! Слава богу! Я думала, ты так и не доберешься, – воскликнула девушка, осыпая его поцелуями.
Натан и бровью не повел: он привык к тому, что юные дамы вешаются ему на шею. Ему сравнялось шестнадцать, он был чертовски хорош собой, обладал спортивной фигурой, и глаза его поблескивали восхитительной самоуверенностью. Одет Натан был по последней моде. Он обвел взглядом роскошную спальню, которая оказалась отделана доброй тонной позолоты и пышными фестонами сиреневого шелка.
– Ой-ей – явный перебор, – заметил он с протяжным американским выговором. – Изабелла, твой будущий супруг явно путает деньги с хорошим вкусом.
– Он никогда не станет моим супругом! Он заявил, что, если завтра я не пойду с ним под венец, он меня заставит, под дулом пистолета. К тому же он хочет, чтобы я надела этот жуткий балахон, – добавила она, с отвращением кивнув на манекен с замысловато украшенным свадебным платьем.
Натан ужаснулся.
– Этот человек – изверг! Разве он не знает, что шемизетки в стиле ампир вышли из моды еще до потопа? Надо тебя отсюда вытаскивать.
Он бесшумно спустился по глицинии, обхватив рукой затаившую дыхание Изабеллу, как будто она была легкой, словно перышко.
– Я бы хотела выйти за человека вроде тебя, Натан, сильного и отважного, – вздохнула она.
– Изабелла, дорогая, разве мы это уже не обсуждали? Из меня выйдет ужасный муж. Может, я и неотразим, но еще я ненадежный, незрелый и раздражающий тип. Ты впустую растратишь свои годы на такого, как я. – Натан поставил ее наземь и велел: – А теперь быстрее – это место просто кишит охраной.
Несколькими минутами позже они спешили через выгон к лошади Натана, пасущейся на опушке леса. И тут из-за деревьев раздался голос.
– Меня предупредили о вашем непослушании, – прорычал человек басом с французским выговором.
Изабелла затрепетала при виде кислолицего аристократа, тучного и краснощекого, выступившего из тени; рядом с ним держался грубоватый охранник, ведущий под уздцы хозяйскую лошадь.
– Так что я принял меры предосторожности.
– А, шевалье Баусико… – просиял ничуть не обеспокоенный Натан. – Мы так рады, что застали вас. Предостережение вполне обоснованно: синьорина Монтефиоре сомневается насчет венчания. Ее удручают ваши манеры… не говоря уже о размере брюк.
Шевалье протянул руку, и охранник вложил в его ладонь пистолет.
– Très amusant[7], – презрительно усмехнулся толстяк, проверяя, заряжено ли оружие.
– И, раз уж об этом зашла речь, как бы я ни восхищался вашими отважными попытками угнаться за модой, – продолжал Натан, указывая на жилет шевалье, – вынужден заметить, что эти полоски оказывают вам медвежью услугу. Они не красят такие фигуры, как ваша.
Глаза Изабеллы широко распахнулись, когда шевалье взвел курок и направил пистолет на Натана. Юноша отреагировал так быстро, что за его движением было невозможно проследить взглядом: внезапно его рапира оказалась обнажена, сверкнула сталь – и пистолет был выбит из хозяйской руки; он взлетел в воздух и приземлился прямо в подставленную ладонь Натана.
– Вперед! – крикнул тот, вскакивая на свою статную вороную кобылку.
Он схватил Изабеллу за руку и поднял девушку к себе за спину, на круп лошади.
– Arrêtez! Voleur![8] – проревел шевалье, когда они понеслись через поле.
За считаные секунды он вскарабкался на собственного скакуна и устремился в погоню.
– Держись крепче! – крикнул Натан спутнице и направил лошадь на узкую тропинку, прорезающую густой хвойный лес.
Огромная ветка возникла прямо перед ними в рассветном тумане.
– Натан, берегись! – взвизгнула Изабелла.
Юноша выпалил из пистолета, и помеха исчезла. Лошадь мчалась изо всех сил. Натан отшвырнул прочь разряженный пистолет.
Краснощекий шевалье безжалостно нахлестывал коня, пока не нагнал беглецов и не поравнялся с ними. Натан снова обнажил рапиру и, прежде чем повернуться к преследователю, удостоверился в безупречной белизне собственных зубов, отразившихся в блестящем лезвии. Кони летели вперед, двое всадников звенели клинками, сверкающими, словно молнии, в лучах раннего утреннего солнца. Изабелла вскрикивала, уклоняясь от хлестких ветвей проносящихся мимо деревьев.
– Должен вас предупредить, – поддразнивал своего противника Натан, – что я не проиграл ни одной схватки с тех пор, как мне исполнилось восемь лет. Причем тогда я сражался с шевалье д’Эоном, которого многие называют величайшим фехтовальщиком в истории. Шансы не на вашей стороне, друг мой.
С этими словами он нанес решающий удар. Баусико покачнулся и с жутким треском врезался головой в толстый сук. Он вылетел из седла и с шумом приземлился на пятую точку.
– Adieu, mon ami[9], – крикнул Натан, пряча клинок в ножны. – И, напоследок, еще одно: сейчас тысяча восемьсот двадцатый год, друг мой, лоск – уже больше не предмет предпочтений, а обязательное требование.
Полчаса спустя беглецы остановились на скальном выступе, нависающем над морем, где уже дожидался местный житель с повозкой. Натан спешился, помог спуститься Изабелле и пошел разговаривать с ним. Пару минут юноша весело объяснялся на ломаном французском, затем передал собеседнику свою лошадь и несколько золотых монет и вернулся к девушке.
– Это Жак, он отвезет тебя обратно к семье, в Милан. Так что пришла, как говорится, пора прощаться.
– Но, Натан, – взмолилась Изабелла, глаза которой уже блестели от слез, – я не понимаю! Разве мне нельзя поехать с тобой?
– Боюсь, это невозможно, – возразил Натан с куда более заметным мягким чарлстонским выговором. – Уже через час меня ждет работа.
– Да, и какой же дурацкой работой ты все-таки занимаешься? – надула губки Изабелла. – Эта твоя великая тайна…
Натан набрал в грудь побольше воздуха, но передумал и вместо ответа поцеловал ее в лоб.
– Ты оправишься быстрее, чем тебе кажется, – пообещал он, и в глазах его промелькнула легкая грусть.
– Натан, я люблю тебя, – призналась Изабелла.
– А я люблю приключения! – ответил он, а затем бросился к краю утеса и, раскинув руки в стороны, нырнул в океан.
Изабелла в изумлении, с блестящими на щеках слезами, смотрела ему вслед, пока он не скрылся в тумане.
Горизонт уже заливался рассветным фиолетово-розовым румянцем, когда Джейка разбудил запах свежей выпечки. Блюдо исходящих паром круассанов стояло рядом с ним на палубе.
– Вы, без сомнения, чувствуете себя ужасно?.. – послышался голос.
Говорил Чарли, разглядывающий в подзорную трубу море.
– Атомий даже при самом благоприятном стечении обстоятельств вызывает дурноту, но в первый раз ощущения самые неприятные. Вот апельсиновый сок, – продолжил он, указав на фарфоровую кружку рядом с круассанами, – и, пожалуйста, угощайтесь выпечкой. Она с миндалем и шоколадом.
Джейк и в самом деле чувствовал себя ужасно: в горле было ощущение, будто его потерли наждаком, мышцы ныли, а голова гудела. Он потянулся за кружкой и выпил сок. Это освежило мальчика достаточно, чтобы он смог сесть.
– Ост-индиец, если не ошибаюсь, – пробормотал Чарли. – Полагаю, голландский. Вероятно, на пути к Цейлону или Бомбею.
Поначалу Джейк не понял, о чем говорит новый знакомый. Но потом за бортом корабля он заметил смутный силуэт и вскочил на ноги.
– Это ведь то, что я думаю?
На фоне малинового неба величественно скользил корабль. В бортах вытянутого прочного корпуса были вырезаны ряды орудийных портов; на трех высоченных мачтах упруго натягивались от сильного ветра паруса. Хоть судно и проходило на приличном расстоянии, Джейк разглядел движение на его палубе.
– Пожалуйста, не могли бы вы на секундочку одолжить мне подзорную трубу? – попросил он собеседника.
Чарли передал ему прибор. Джейк с восторгом схватил его, навел на корабль и едва не задохнулся от изумления: на корме группа матросов поднимала оставшиеся паруса. На всех была одинаковая форма: свободные белые рубахи, узкие штаны и сапоги до колена. Надзирал за работой безукоризненно выглядящий мужчина в синем кителе и треуголке, из-за которой он походил на лорда Нельсона.
Именно такого доказательства и не хватало Джейку – и оно заворожило его. Мальчик жадно рассматривал судно. Из орудийного порта выглянул юнга, выплеснувший за борт помои; на баке стояли три джентльмена в длинных плащах и с тростями; рядом с ними впередсмотрящий перегнулся через борт, разглядывая горизонт в подзорную трубу. Джейк невольно попятился в тень, осознав, что может попасться на глаза постороннему в своей школьной форме.
– Вы топчетесь по моим круассанам, – заметил Чарли.
Джейк опустил взгляд и обнаружил у себя под каблуком расплющенную булочку.
– Простите, – рассеянно откликнулся он и тут же вернул все свое внимание ост-индийцу, – но это поразительно!
– Если будете смотреть в том направлении, – предложил Чарли, кивнув в сторону носа корабля, – вас ожидает еще один сюрприз…
– Что за сюрприз?
– Сами увидите, – ответил мальчик, озорно подмигнув, и скрылся под палубой.
7
Замок в море
Джейк терпеливо ждал, стоя на носу «Побега». Постепенно он начал различать смутные очертания суши, укутанной рассветным туманом. Затем, прямо по курсу, мальчик заметил бледный треугольник, вырисовывающийся на фоне скалистого побережья. Поначалу он выглядел угрожающе, словно огромный великан в плаще, спускающийся с берега. Но стоило присмотреться повнимательнее, и Джейк угадал в нем остров, небольшой, конусообразный, гранитно-серого цвета.
Он вспомнил, что все еще держит в руках одолженную подзорную трубу. Мальчик поднял ее и рассмотрел занятный треугольник в мелких подробностях. Его широкое, надежное основание представляло собой естественную скалу, на которой громоздились ряды древних рукотворных строений, поставленных одно на другое, словно детские кубики, уходящие вверх к единой башне, увенчанной острым шпилем.
– Вот она, – пояснил тихий голос из-за его спины. – Мон-Сен-Мишель. Точка ноль, штаб-квартира Секретной службы хранителей истории.
Топаз вышла на бак, составив мальчику компанию. Она грызла миндально-шоколадный круассан, такой же, как те, что принес Чарли. Джейк задумался о том, с каким щегольством обычно французы поедают свою выпечку, и Топаз не была исключением. Даже когда она просто ловила крошки и закидывала их в рот, жест казался мальчику чарующим.
Остров постепенно появлялся из тумана, и девочка продолжила рассказ о нем.
– История крепости восходит к семьсот восьмому году, – сообщила она, – вот почему Секретная служба выбрала ее для размещения своей базы. Более чем за тысячу лет стены крепости ни разу не покорились врагу.
Она объяснила, что командование хранителей истории выбрало не только наиболее безопасное географическое положение для своей штаб-квартиры, но и наиболее безопасный исторический период.
– Двадцатые годы девятнадцатого века – это мирное время, – излагала она. – Кровавая суматоха двух последних столетий пошла на спад. Гражданская война в Англии, Война за австрийское наследство и незабвенная Французская революция уже завершились. Воспоминание о Наполеоне Бонапарте, хотел он этого или нет, зачаровало эту часть Европы.
Дальше она объяснила, что это десятилетие избавлено пока еще от опасностей современного мира: уже начавшаяся Промышленная революция породит множество неизбежных зол, а развитие идеи парового двигателя в итоге приведет к «дьявольской атомной бомбе».
– Новейшее время волшебно, merveilleux[10], но также и полно опасностей. Двадцатые годы девятнадцатого века этого лишены.
Завершив свой ураганный обзор истории, Топаз сверкнула быстрой улыбкой.
– Итак, теперь ты понимаешь, почему Точка ноль расположена именно здесь и сейчас.
И она закинула в рот последний кусочек круассана.
Джейк, однако, не до конца уловил смысл сказанного.
– То есть штаб-квартира пребывает в тысяча восемьсот двадцатом… постоянно?
– Она остается здесь на десятилетие. Затем в канун нового тысяча восемьсот двадцать девятого года все садятся на корабль, в точке горизонта отправляются обратно в первое января тысяча восемьсот двадцатого и возвращаются на остров, на следующие десять лет. Знаю, все это звучит дико, но каким-то образом работает.
Джейк решил подождать и посмотреть, не прояснится ли все со временем как-нибудь само.
Остров был виден уже достаточно четко. Мальчик вытянул шею, рассматривая внушительный строй башен, шпилей, аркбутанов, колоннад и огромных арочных окон. Со всех сторон доносились вопли морских птиц, скрывающихся в тени крепости и вылетающих оттуда. Мистер Дрейк не проявлял к собратьям интереса, но в то же время не спускал с них глаз.
На мысу стояла группа встречающих. Если матросы с ост-индийца доказали Джейку, что он и впрямь попал в другое время, то это сборище необычно выглядящих типов подтвердило сделанные выводы. Он и прежде видел людей в старинных костюмах, по телевизору и на вечеринках-маскарадах, но почему-то им никогда не удавалось его убедить, что они действительно принадлежат к минувшей эпохе, они казались слишком опрятными и искусственными. Эти были другими, они выглядели по-настоящему.
Здесь собрались люди, одетые по моде разнообразнейших исторических периодов, от Викторианской эпохи и до времен Елизаветы Первой, а то и дальше. Среди них был мужчина средних лет в богато украшенном красном бархатном фраке и таком же цилиндре. С ним под руку стояла элегантная дама, юбки которой раздувались от кринолина и оборок. Еще один джентльмен был облачен в черный дублет, и белый гофрированный воротник обрамлял его суровое лицо. Однако наибольшее внимание Джейка привлекла высокая особа, стоящая впереди компании.
У нее были большие серо-голубые глаза и длинные седые волосы стального оттенка, убранные назад от гордого лица. Джейк предположил, что ей не меньше пятидесяти лет, но она все еще сохраняла красоту юности. Темно-синий плащ ниспадал с ее величавых плеч. Рядом с ней замерла борзая с блестящей серой шерстью и ясными глазами.
Легкая улыбка играла на задумчивом лице дамы, пока она, одного за другим, рассматривала пассажиров корабля. Когда ее взгляд ненадолго задержался на Джейке, его охватил неуверенный трепет.
– Это моя давняя подруга, – сообщила Роз, присоединяясь к Джейку и Топаз на палубе. – Галлиана Гете. Она здесь главная – командующая хранителями истории.
Корабль пришвартовался к причалу, спустили трап, и пассажиры начали сходить на берег.
– Вы же не станете возражать? – уточнила Осеан, проталкиваясь вперед. – У меня назначена примерка в костюмерной. Мне просто необходимо избавиться от этой ужасной современной одежды.
Она перекинула через плечо лисий хвост и торопливо начала спускаться по трапу.
Сразу за ней последовала Топаз.
– А вот и она! – тут же загрохотал мужчина в красном бархате. – Вот и наша девочка!
Этот рев явно не понравился его жене.
– Труман, пожалуйста, не кричи! – укорила она супруга.
Топаз, тепло улыбаясь, подошла к ним.
– Это Уайлдеры, Труман и Бетти, – пояснила Джейку тетя. – Родители Натана и опекуны Топаз. Труман – точно такой же самовлюбленный павлин, как и его сын, а Бетти – само очарование. Разумеется, они оба из совершенно разных столетий.
На глазах у Джейка Топаз приветственно их обняла.
– Как ты, милая? – ласково выдохнула Бетти, когда ее стиснули руки приемной дочери. – Хорошо добрались?
Топаз кивнула.
– Дай-ка я на нее взгляну, – проревел Труман и сгреб девочку за плечи. – Ты выросла. Скажи, она выросла, Бетти? Такая высокая для четырнадцати лет!
– Пятнадцати.
– Пятнадцати? Не может быть! Ей что, пятнадцать?
– Почти шестнадцать.
– Как же так вышло? Еще пару лет назад тебе было всего шесть.
Топаз с Бетти тепло переглянулись.
– Я только сейчас заметила, насколько тут тихо, – удивилась девочка, оглядывая остальных встречающих. – Его Горластости что, нездоровится?
– Натан отправился спасать свою последнюю amour fou[11], – вздохнула Бетти, покачав головой. – Несомненно, она влюбилась в него по уши, счастливо не подозревая, что ее, как и всех остальных, небрежно отметут в сторону.
Джейк следом за тетей спустился по трапу. Когда они приблизились, Галлиана просияла.
– Мы не виделись целую вечность, – заметила она, обнимая Роз.
Теперь мальчику стало видно, что плащ командующей расшит узорами, изображающими солнца, луны, часы и фениксов.
– Может, прошла и вечность, – откликнулась Роз, – но ты выглядишь все так же изумительно.
– Ты уверена, что не хотела сказать «измученно»? – уточнила Галлиана. – Последние три дня я почти не спала. У меня мешки под глазами.
– Но эти скулы никогда тебя не подведут.
Галлиана рассмеялась, и возле ее сверкающих голубых глаз пошли морщинки.
– Только не говори мне, что это все еще Джуно… – изумилась Роз, опустив взгляд на ясноглазую борзую.
– Это внучка Джуно, Олив, – пояснила Галлиана, поглаживая шелковистую собачью шерсть. – С каждым поколением они становятся чуть-чуть умнее. А это, конечно же, Джейк, – добавила она, повернувшись к спутнику Роз.
Хотя мальчик необъяснимо стеснялся этой высокой, величественной женщины, он храбро улыбнулся и протянул ей руку.
– Рад с вами познакомиться, – произнес он самым мужественным голосом, на какой был способен.
– Такой благовоспитанный юноша, – заметила Галлиана, пожимая ладонь Джейка. – Полагаю, на тебя свалилось разом слишком много новостей. Но не тревожься – мы обязательно найдем твоих родителей.
Внезапно она переменилась в лице, заметив, как что-то движется к ним со стороны моря.
– Что за?..
Остальные также обратили внимание на пловца, с плеском приближающегося к причалу; послышалось тревожное перешептыванье. Топаз сразу же поняла, кто это; она покачала головой и закатила глаза.
– Эй, там! – крикнул Натан, с лучезарной улыбкой выбираясь из воды.
Он больше часа полностью одетым плыл вдоль побережья, но выглядел так, как будто это было простейшим и самым естественным занятием на земле. Юноша встряхнул длинными волосами и наскоро проверил, все ли в порядке с его внешностью, заглянув в маленькое зеркальце, выуженное из заднего кармана.
Глаза Джейка округлились при виде Натана, самодовольно вышагивающего по причалу. Он был заинтригован. Мальчик был старше его примерно на год, но так и источал уверенность в себе. Безусловно, в нем ощущалась некоторая заносчивость, но каким-то образом с его появлением день вокруг сделался ярче.
– Простите, что я пропустил прибытие, – извинился Натан. – Меня буквально вынудили спасать юную девицу от участи худшей, чем смерть.
На Галлиану это произвело не большее впечатление, чем на Топаз.
– Позвольте напомнить вам, агент Уайлдер, что у членов этой организации нет времени на личные геройские похождения. Риск допустим лишь при исполнении служебных обязанностей, какой бы привлекательной ни казалась награда. Вы меня поняли?
– Абсолютно ясно, – протянул Натан, – но могу вас заверить, что в данном случае не было ни малейшей личной выгоды. Дама была несколько… чрезмерно восторженна. Как и многие другие, – добавил он, пожав плечами.
– Mon Dieu![12] – поморщилась Топаз. – Скромность моего брата не знает границ.
Взгляд Натана упал на нее.
– Значит, ты вернулась целой и невредимой? – уточнил он мимоходом.
– Похоже на то, – ответила Топаз с той же небрежностью.
– Твоя прическа… изменилась?
– Я распустила волосы.
– Мило смотрится. Ты стала мягче.
Этим исчерпались братско-сестринские приветствия.
– Я понимаю, что все наверняка устали, но время в данной ситуации весьма существенно, – объявила всем присутствующим Галлиана. – Я назначаю собрание в парадном зале ровно в десять утра. Присутствие обязательно для всех.
Люди начали расходиться.
– Агенты Уайлдер и Сент-Оноре!.. – окликнула Галлиана Натана с Топаз. – Вас не затруднит показать Джейку замок и рассказать ему немного о том, чем мы тут занимаемся?
– Джейк? – закричал Натан. – Джейк Джонес! – повторил он, приветливо хлопнув его по плечу. – Почему никто мне не сказал, что ты здесь? Натан Уайлдер. Вероятно, ты обо мне уже многое слышал. И большая часть этого – правда! – Затем он продолжил уже серьезно: – Мы найдем твоих родителей, даже если это последнее, что нам удастся сделать.
– Командующая, – перебила его Топаз, – возможно, мне стоит заняться Джейком одной. Если мы пойдем вместе, я буду просто вынуждена наступить на горло Натановой песне.
– Да пожалуйста, – откликнулся Натан, – только тебе не удастся наступить на горло моей песне, даже если ты влезешь на стремянку.
– Довольно! – устало вмешалась Галлиана. – Ступайте оба. Пусть он получит обобщенное представление. Кстати, Джейк, будь в парадном зале вместе с остальными к десяти часам. Я бы предпочла, чтобы ты там присутствовал и смог понять, что происходит.
Джейк кивнул. По правде сказать, ему хотелось задать Галлиане множество вопросов, причем немедленно, но он понял, что с этим придется подождать. Топаз уже взяла его за руку и увлекала за собой ко входу в замок.
В основании горы находились огромные двери, усеянные железными заклепками. На них висела древняя табличка с уже знакомой выгравированной эмблемой: песочные часы и обращающаяся вокруг них пара планет. Здесь было больше замысловатых украшений и деталей, и Джейк понял, что оба спутника, кружащих по орбите вокруг часов, представляют собой планету Земля. Придавая дополнительный, волшебный смысл этой композиции, форма горки песка в нижней части часов повторяла очертания острова Мон-Сен-Мишель.
Он вспомнил, что все еще держит в руках одолженную подзорную трубу. Мальчик поднял ее и рассмотрел занятный треугольник в мелких подробностях. Его широкое, надежное основание представляло собой естественную скалу, на которой громоздились ряды древних рукотворных строений, поставленных одно на другое, словно детские кубики, уходящие вверх к единой башне, увенчанной острым шпилем.
– Вот она, – пояснил тихий голос из-за его спины. – Мон-Сен-Мишель. Точка ноль, штаб-квартира Секретной службы хранителей истории.
Топаз вышла на бак, составив мальчику компанию. Она грызла миндально-шоколадный круассан, такой же, как те, что принес Чарли. Джейк задумался о том, с каким щегольством обычно французы поедают свою выпечку, и Топаз не была исключением. Даже когда она просто ловила крошки и закидывала их в рот, жест казался мальчику чарующим.
Остров постепенно появлялся из тумана, и девочка продолжила рассказ о нем.
– История крепости восходит к семьсот восьмому году, – сообщила она, – вот почему Секретная служба выбрала ее для размещения своей базы. Более чем за тысячу лет стены крепости ни разу не покорились врагу.
Она объяснила, что командование хранителей истории выбрало не только наиболее безопасное географическое положение для своей штаб-квартиры, но и наиболее безопасный исторический период.
– Двадцатые годы девятнадцатого века – это мирное время, – излагала она. – Кровавая суматоха двух последних столетий пошла на спад. Гражданская война в Англии, Война за австрийское наследство и незабвенная Французская революция уже завершились. Воспоминание о Наполеоне Бонапарте, хотел он этого или нет, зачаровало эту часть Европы.
Дальше она объяснила, что это десятилетие избавлено пока еще от опасностей современного мира: уже начавшаяся Промышленная революция породит множество неизбежных зол, а развитие идеи парового двигателя в итоге приведет к «дьявольской атомной бомбе».
– Новейшее время волшебно, merveilleux[10], но также и полно опасностей. Двадцатые годы девятнадцатого века этого лишены.
Завершив свой ураганный обзор истории, Топаз сверкнула быстрой улыбкой.
– Итак, теперь ты понимаешь, почему Точка ноль расположена именно здесь и сейчас.
И она закинула в рот последний кусочек круассана.
Джейк, однако, не до конца уловил смысл сказанного.
– То есть штаб-квартира пребывает в тысяча восемьсот двадцатом… постоянно?
– Она остается здесь на десятилетие. Затем в канун нового тысяча восемьсот двадцать девятого года все садятся на корабль, в точке горизонта отправляются обратно в первое января тысяча восемьсот двадцатого и возвращаются на остров, на следующие десять лет. Знаю, все это звучит дико, но каким-то образом работает.
Джейк решил подождать и посмотреть, не прояснится ли все со временем как-нибудь само.
Остров был виден уже достаточно четко. Мальчик вытянул шею, рассматривая внушительный строй башен, шпилей, аркбутанов, колоннад и огромных арочных окон. Со всех сторон доносились вопли морских птиц, скрывающихся в тени крепости и вылетающих оттуда. Мистер Дрейк не проявлял к собратьям интереса, но в то же время не спускал с них глаз.
На мысу стояла группа встречающих. Если матросы с ост-индийца доказали Джейку, что он и впрямь попал в другое время, то это сборище необычно выглядящих типов подтвердило сделанные выводы. Он и прежде видел людей в старинных костюмах, по телевизору и на вечеринках-маскарадах, но почему-то им никогда не удавалось его убедить, что они действительно принадлежат к минувшей эпохе, они казались слишком опрятными и искусственными. Эти были другими, они выглядели по-настоящему.
Здесь собрались люди, одетые по моде разнообразнейших исторических периодов, от Викторианской эпохи и до времен Елизаветы Первой, а то и дальше. Среди них был мужчина средних лет в богато украшенном красном бархатном фраке и таком же цилиндре. С ним под руку стояла элегантная дама, юбки которой раздувались от кринолина и оборок. Еще один джентльмен был облачен в черный дублет, и белый гофрированный воротник обрамлял его суровое лицо. Однако наибольшее внимание Джейка привлекла высокая особа, стоящая впереди компании.
У нее были большие серо-голубые глаза и длинные седые волосы стального оттенка, убранные назад от гордого лица. Джейк предположил, что ей не меньше пятидесяти лет, но она все еще сохраняла красоту юности. Темно-синий плащ ниспадал с ее величавых плеч. Рядом с ней замерла борзая с блестящей серой шерстью и ясными глазами.
Легкая улыбка играла на задумчивом лице дамы, пока она, одного за другим, рассматривала пассажиров корабля. Когда ее взгляд ненадолго задержался на Джейке, его охватил неуверенный трепет.
– Это моя давняя подруга, – сообщила Роз, присоединяясь к Джейку и Топаз на палубе. – Галлиана Гете. Она здесь главная – командующая хранителями истории.
Корабль пришвартовался к причалу, спустили трап, и пассажиры начали сходить на берег.
– Вы же не станете возражать? – уточнила Осеан, проталкиваясь вперед. – У меня назначена примерка в костюмерной. Мне просто необходимо избавиться от этой ужасной современной одежды.
Она перекинула через плечо лисий хвост и торопливо начала спускаться по трапу.
Сразу за ней последовала Топаз.
– А вот и она! – тут же загрохотал мужчина в красном бархате. – Вот и наша девочка!
Этот рев явно не понравился его жене.
– Труман, пожалуйста, не кричи! – укорила она супруга.
Топаз, тепло улыбаясь, подошла к ним.
– Это Уайлдеры, Труман и Бетти, – пояснила Джейку тетя. – Родители Натана и опекуны Топаз. Труман – точно такой же самовлюбленный павлин, как и его сын, а Бетти – само очарование. Разумеется, они оба из совершенно разных столетий.
На глазах у Джейка Топаз приветственно их обняла.
– Как ты, милая? – ласково выдохнула Бетти, когда ее стиснули руки приемной дочери. – Хорошо добрались?
Топаз кивнула.
– Дай-ка я на нее взгляну, – проревел Труман и сгреб девочку за плечи. – Ты выросла. Скажи, она выросла, Бетти? Такая высокая для четырнадцати лет!
– Пятнадцати.
– Пятнадцати? Не может быть! Ей что, пятнадцать?
– Почти шестнадцать.
– Как же так вышло? Еще пару лет назад тебе было всего шесть.
Топаз с Бетти тепло переглянулись.
– Я только сейчас заметила, насколько тут тихо, – удивилась девочка, оглядывая остальных встречающих. – Его Горластости что, нездоровится?
– Натан отправился спасать свою последнюю amour fou[11], – вздохнула Бетти, покачав головой. – Несомненно, она влюбилась в него по уши, счастливо не подозревая, что ее, как и всех остальных, небрежно отметут в сторону.
Джейк следом за тетей спустился по трапу. Когда они приблизились, Галлиана просияла.
– Мы не виделись целую вечность, – заметила она, обнимая Роз.
Теперь мальчику стало видно, что плащ командующей расшит узорами, изображающими солнца, луны, часы и фениксов.
– Может, прошла и вечность, – откликнулась Роз, – но ты выглядишь все так же изумительно.
– Ты уверена, что не хотела сказать «измученно»? – уточнила Галлиана. – Последние три дня я почти не спала. У меня мешки под глазами.
– Но эти скулы никогда тебя не подведут.
Галлиана рассмеялась, и возле ее сверкающих голубых глаз пошли морщинки.
– Только не говори мне, что это все еще Джуно… – изумилась Роз, опустив взгляд на ясноглазую борзую.
– Это внучка Джуно, Олив, – пояснила Галлиана, поглаживая шелковистую собачью шерсть. – С каждым поколением они становятся чуть-чуть умнее. А это, конечно же, Джейк, – добавила она, повернувшись к спутнику Роз.
Хотя мальчик необъяснимо стеснялся этой высокой, величественной женщины, он храбро улыбнулся и протянул ей руку.
– Рад с вами познакомиться, – произнес он самым мужественным голосом, на какой был способен.
– Такой благовоспитанный юноша, – заметила Галлиана, пожимая ладонь Джейка. – Полагаю, на тебя свалилось разом слишком много новостей. Но не тревожься – мы обязательно найдем твоих родителей.
Внезапно она переменилась в лице, заметив, как что-то движется к ним со стороны моря.
– Что за?..
Остальные также обратили внимание на пловца, с плеском приближающегося к причалу; послышалось тревожное перешептыванье. Топаз сразу же поняла, кто это; она покачала головой и закатила глаза.
– Эй, там! – крикнул Натан, с лучезарной улыбкой выбираясь из воды.
Он больше часа полностью одетым плыл вдоль побережья, но выглядел так, как будто это было простейшим и самым естественным занятием на земле. Юноша встряхнул длинными волосами и наскоро проверил, все ли в порядке с его внешностью, заглянув в маленькое зеркальце, выуженное из заднего кармана.
Глаза Джейка округлились при виде Натана, самодовольно вышагивающего по причалу. Он был заинтригован. Мальчик был старше его примерно на год, но так и источал уверенность в себе. Безусловно, в нем ощущалась некоторая заносчивость, но каким-то образом с его появлением день вокруг сделался ярче.
– Простите, что я пропустил прибытие, – извинился Натан. – Меня буквально вынудили спасать юную девицу от участи худшей, чем смерть.
На Галлиану это произвело не большее впечатление, чем на Топаз.
– Позвольте напомнить вам, агент Уайлдер, что у членов этой организации нет времени на личные геройские похождения. Риск допустим лишь при исполнении служебных обязанностей, какой бы привлекательной ни казалась награда. Вы меня поняли?
– Абсолютно ясно, – протянул Натан, – но могу вас заверить, что в данном случае не было ни малейшей личной выгоды. Дама была несколько… чрезмерно восторженна. Как и многие другие, – добавил он, пожав плечами.
– Mon Dieu![12] – поморщилась Топаз. – Скромность моего брата не знает границ.
Взгляд Натана упал на нее.
– Значит, ты вернулась целой и невредимой? – уточнил он мимоходом.
– Похоже на то, – ответила Топаз с той же небрежностью.
– Твоя прическа… изменилась?
– Я распустила волосы.
– Мило смотрится. Ты стала мягче.
Этим исчерпались братско-сестринские приветствия.
– Я понимаю, что все наверняка устали, но время в данной ситуации весьма существенно, – объявила всем присутствующим Галлиана. – Я назначаю собрание в парадном зале ровно в десять утра. Присутствие обязательно для всех.
Люди начали расходиться.
– Агенты Уайлдер и Сент-Оноре!.. – окликнула Галлиана Натана с Топаз. – Вас не затруднит показать Джейку замок и рассказать ему немного о том, чем мы тут занимаемся?
– Джейк? – закричал Натан. – Джейк Джонес! – повторил он, приветливо хлопнув его по плечу. – Почему никто мне не сказал, что ты здесь? Натан Уайлдер. Вероятно, ты обо мне уже многое слышал. И большая часть этого – правда! – Затем он продолжил уже серьезно: – Мы найдем твоих родителей, даже если это последнее, что нам удастся сделать.
– Командующая, – перебила его Топаз, – возможно, мне стоит заняться Джейком одной. Если мы пойдем вместе, я буду просто вынуждена наступить на горло Натановой песне.
– Да пожалуйста, – откликнулся Натан, – только тебе не удастся наступить на горло моей песне, даже если ты влезешь на стремянку.
– Довольно! – устало вмешалась Галлиана. – Ступайте оба. Пусть он получит обобщенное представление. Кстати, Джейк, будь в парадном зале вместе с остальными к десяти часам. Я бы предпочла, чтобы ты там присутствовал и смог понять, что происходит.
Джейк кивнул. По правде сказать, ему хотелось задать Галлиане множество вопросов, причем немедленно, но он понял, что с этим придется подождать. Топаз уже взяла его за руку и увлекала за собой ко входу в замок.
В основании горы находились огромные двери, усеянные железными заклепками. На них висела древняя табличка с уже знакомой выгравированной эмблемой: песочные часы и обращающаяся вокруг них пара планет. Здесь было больше замысловатых украшений и деталей, и Джейк понял, что оба спутника, кружащих по орбите вокруг часов, представляют собой планету Земля. Придавая дополнительный, волшебный смысл этой композиции, форма горки песка в нижней части часов повторяла очертания острова Мон-Сен-Мишель.