Деркач Вадим. Меч митры, пепел и тим

   - Остроумен, как никогда. Тьфу, шут гороховый. Давай, собирайся, повелительно приказал Эльдар. - Поживешь у меня. А я пока наведу справки кое-где.
   Я покорно склонил голову - выбора не было. Побросав кое-какие вещи в сумку, я, немного поразмыслив, опустил туда же топор.
   - А это зачем? - спросил Эльдар.
   - Ты думаешь, нас никто не ждет?
   Эльдар молча прошел в кухню и вернулся с чугунным утюгом.
   - У меня электрический сгорел... Жена просила, - виновато объяснил он, и крепко сжав импровизированный кастет, решительно открыл дверь,
   - Живыми не дадимся, - пообещал Эльдар, ступая в неизвестность.
   Несмотря на эту угрозу, мы спустились без всяких приключений. Внизу Эльдар облегченно вздохнул, но выдох его где-то на середине прервался казалось - навсегда. Передние шины несчастного "Запорожца" были проколоты заботливой рукой.
   - Мерзавцы! - закричал Эльдар. Он грязно выругался на сураханском диалекте и пригрозил, - Вы проглотите свои поганые языки, шакалы!
   - Конечно, - сказал я смиренно, - меня простить ты всем готов, а вот что касается колес твоей машины...
   - Кончай-да, Тим, - рассердился Эльдар, - твой враг- мой враг, но враг моей машины - покойник.
   Около часа мы меняли камеры - благо имели запасные. Спустя некоторое время, когда наше авто катилось по Беюкшорскому шоссе, я подумал, что было бы неплохо сделать моему другу что-нибудь приятное.
   - Знаешь, какая мысль пришла мне в голову? - спросил я его.
   - Нет, - сухо ответил Эльдар, мрачный, как грозовое облако над Бешбармагом.
   - Неудобно как-то получается... Ты обещал профессору. Давай заедем, извинимся хотя бы.
   - Ты действительно этого хочешь?! - обрадовался Эльдар, не уловив в моем голосе обреченности.
   - Спрашиваешь...
   - Я как раз отдам книгу...
   - И может быть о чем-нибудь попросишь, - подмигнул я ему.
   "Запорожец" в предчувствии скорого расставания с хозяином летел как птица, желая себя реабилитировать, но было уже поздно. Эльдар был полон решимости и отваги, а я недобрых предчувствий и печали.
   - Оставайся здесь, - предложил мой друг, когда мы подъехали к дому профессора, - я все объясню, отдам книгу, и мы поедем домой.
   - Ладушки, - с охотой согласился я.
   Эльдар ушел. Я попытался поудобней устроиться на сиденье - тело мое болело и требовало абсолютного комфорта. Мне почти удалось достигнуть желаемого, когда Эльдар выскочил из дома и заорал на всю улицу: "Идем скорее... Скорее... Там, там..." Идти мне никуда не хотелось, но делать было нечего. Я вынес свои многострадальные мощи из машины и с трудом поднял их на третий этаж.
   Дверь в квартиру профессора была приоткрыта. Я затрепетал, ощутив, как каждую клетку мою пронизал холод грядущего несчастья, вызвав неуютное, неприятное ощущение близости непонятной угрозы. Я панически оглянулся, но не увидел никого, кроме Эльдара, бледного, нервно переплетающего пальцы. Ободряюще кивнув ему, я вошел в квартиру. В комнате царил страшный беспорядок, но то был не творческий хаос профессора, а апогей разрушения и вандализма: разбросаны бумаги, книги сброшены со стеллажей, разорваны и лишены обложек. На полу лежало накрытое газетой тело. Загипнотизированный траурным строем букв, я медленно потянул ее за край - бумага нехотя сползла, обнажая чье-то лицо, как занавес театра абсурда открывает свои невообразимые декорации. Мне сделалось нехорошо и следом чуть было не вырвало.
   "Вай!" - истошно закричал за спиной Эльдар и завыл.
   Совладав с собой, я схватил его за плечи. Мой взгляд случайно упал на противоположную стену. Я вздрогнул и крепко сжал Эльдара в объятиях. Кровавые полосы расплывались перед глазами. Они складывались в буквы, а буквы в слова. "РАДИ ВЛАДЫКИ, ПАСТЫРЯ БЕДНЫХ!" - с трудом прочитал я, и все во мне обмякло, осело и только сердце громко билось где-то в бесформенной массе.
   - Пойдем. Ничего нельзя трогать, - откуда-то издалека услышал я свой голос и потянул Эльдара к двери.
   - Вай, Аллах, - причитал он. - Что за мерзавцы!
   - Полицию... Надо вызвать полицию, - продолжал я рождать разумные мысли.
   Как пьяные, опираясь о стены, мы вышли на площадку. Я постучал в соседнюю дверь и, когда мне открыли, попросил:
   - Позвоните, пожалуйста, в полицию. Вашего соседа убили.
   - Рзу?! - воскликнула пожилая женщина. - Не могу поверить.
   - Это случается, - пробормотал я, с интересом наблюдая, как пол странно накреняется в мою сторону.
   Тьма. Плотно-плотно спеленала она меня. Ничего вокруг и внутри тоже ничего. Ничего, кроме беспокойства и тревоги.
   - Страшно? - спросил кто-то.
   - Ничего не вижу, - ответил я и слова утонули в пустоте.
   - Но страшно?
   - Отважные знают...
   - Верно, - согласился голос. - Ты хотел бы видеть?
   - Более всего, - ответил я, не задумываясь.
   - А почему ты думаешь, что тогда придет покой? Кельтские воины, люди куда храбрее тебя, потеряв оружие и силы, ложились на землю и закрывали глаза, считая, что если они не видят врага, враг не увидит их.
   - Глупо.
   - А ты представь себе: развеется мрак, и перед твоими глазами предстанут жуткие чудовища, против которых у тебя нет ничего.
   - Есть выход? - с надеждой спросил я.
   - Уйти. Возможно, ты не нужен им, пока слеп.
   - В простых путях бесполезно искать покой.
   - Но может быть хуже. Развеется мрак, и ты поймешь, что сам стал чудовищем - мерзким, безжалостным созданием, униженно лижущим ноги Хозяину.
   - Можно всю жизнь жить рядом с чудовищами и не видеть их, можно всю жизнь лизать кому-то сапоги и не знать этого. Разве такое существование не достойная цена истине?
   - Так ты желаешь заплатить?! - удивился незнакомец.
   - Почему бы и нет? - с вызовом ответил я.
   - Вот так фокус! Хорошо. Обоняние приходит прежде зрения. Вот он, запах...
   Задохнувшись, я вздрогнул, открыл глаза...
   - Нашатырь, это только нашатырь, - безучастно сказал человек в белом халате.
   - Тим, как ты? - склонился надо мной, встревоженный Эльдар. Выглядел он паршиво.
   - Все с ним нормально. Только нервишки слабоваты, да кажется ребро одно поломано, - ответил за меня врач, складывая чемоданчик, и, уже обращаясь ко мне, посоветовал:
   - Я бы на вашем месте обратился к травматологу немедля.
   - Ничего, в нашем отделении лучшие травматологи города, - усмехнулся полицейский, стоящий в дверях, массируя правую руку. - У нас и хирургия, у нас и терапия.
   Врач молча вышел из комнаты.
   - Где мы? - спросил я.
   - У соседей моего дяди, - ответил Эльдар, и лицо его стало маской Пьеро.
   - Идемте, босс будет счастлив вас видеть, - позвал полицейский.
   По внешнему виду капитана, ожидающего нас на кухне профессорской квартиры, нельзя было заключить, что мы доставили ему особое удовольствие своим приходом. Был он немолод, и данный факт не могли скрыть многочисленные косметические ухищрения, венчаемые шиньоном. Тактичный человек сказал бы, что капитан не фотогеничен, но честный признал бы его поразительную отвратность.
   Капитан положил перед нами два листа и принялся спокойным, ровным голосом, скучающего человека, задавать вопросы. Мы письменно отвечали, время от времени бросая друг на друга встревоженные взгляды. Наконец источник любопытства следователя иссяк. Мы подписали листы с показаниями и полицейский позвал криминалиста.
   - Герц Исакович, - обратился капитан к нему, - возьмите их пальчики. Они уже здесь бывали.
   Криминалист принес саквояж и принялся за мерзопакостную процедуру снятия отпечатков.
   - Орудие убийства нашли? - поинтересовался капитан, лениво ковыряя в зубах спичкой.
   - Среди книг, - ответил криминалист и, оторвавшись от моих рук, вынул из саквояжа пакетик с ножом. - По всей видимости этим и прямо в глаз профессиональная работа.
   Нож мне показался знакомым. Нет, определенно я его где-то видел. О, Боже... Температура моего тела в миг снизилась, затем подскочила, кровь хлынула в голове и зеленые пятна затанцевали перед глазами. Влип. То был мой кухонный нож! Он был сделан моим отцом и ни с каким другим спутать это произведение слесарного искусства было нельзя. Моя нарастающая паника не скрылась от опытного взгляда капитана.
   - Вы что-то вспомнили? - спросил он, оторвавшись от своих гнилых зубов.
   - Да, - решительно сказал я, - оставил дома чайник на плите.
   - Что ж, - хмыкнул капитан, - вы свободны. Можете снять чайник с печи, но от выездов за пределы города воздержитесь.
   - Повестки посылайте на адрес Эльдара Джабейли, - спокойно сказал я.
   - То есть вам? - капитан направил кривой указательный палец на моего друга.
   - Да, да... да, - задумчиво проговорил тот.
   - Все что касается Арского, касается и вас - из города ни ногой.
   - Когда можно забрать тело? - тихо спросил Эльдар.
   - Поговорите в управлении. Это не моя компетенция, - умно ответил капитан.
   Мы попрощались без поцелуев и объятий.
   "Аллах, кто бы мог подумать", - сказал Эльдар в сердцах, усаживаясь в машину, и не проронил более ни слова до самого дома. У меня тоже не было особого желания разговаривать. Мысли, как лотерейные шарики, перекатывались в емкости моего мозга, но единственной и счастливой никак не выпадало. Главное, я твердо знал, что вчера орудие убийства было в моих руках. Сомнительно, чтобы на нем отсутствовали отпечатки моих пальцев, но несомненно, что я не убивал. Несомненно. Это единственное, в чем я был уверен. Но кто поверит? Боже милостивый, если я не убивал, то кто-то же пришил профессора моим ножом? Самым логичным был самый страшный ответ. "Нет, нет и нет", - говорил я себе. "Да, да и да" , - убеждал меня здравый смысл. Но зачем? Зачем он сделал это? Неужели ради паршивой машины можно продать друга?
   Этот вечер был не из самых веселых. Дом моего друга погрузился в траурную мглу. Сева, жена Эльдара, плакала, а его дети, которым всегда не давала покоя скандальная слава Джека-потрошителя, вели себя почти по-ангельски. В такие минуты я явственно ощущаю пустоту вокруг. Воздух становится прозрачным и исчезает вовсе, а шаги вдруг обретают странное эхо. Нет ничего тягостнее и противоестественнее горя, ничем не трогающего тебя. Я не скорбел по "невинно убиенному", не потому, что был равнодушен или не испытывал приязни к нему. Две эмоции захватили меня безраздельно: страх и безнадежность. Завтра, в лучшем случае послезавтра, уважаемому Герцу Исаковичу станет ясно, что пальчики на ноже совпадают с пианистской ручкой Тима Арского и тогда... Вот об этом мне думать не хотелось. То-то же будет удивлен мой шеф. "Эхе, - скажет он, - этот лентяй и извращенец Арский еще и убийца! Помню, говорил барон фон Кайфаломофф..." Что же делать? Во всей истории ужасным было даже не предстоящая встреча с полицией, а горький факт лицемерия и подлого поведения человека, составляющего часть моей жизни. Но как он мог?
   Я знал Эльдара много лет, со школьной скамьи. Подружились мы странно. То ли по дурости, то ли по каким-то другим причинам он швырнул в меня ножницы. Они пролетели через весь класс и воткнулись в мягкую штукатурку в том месте, где только что была моя голова. Эльдар был удивлен, а я испуган. С тех пор мы стали неразлучны. Более десяти лет... Нет, Эльдар не мог... Ему нужны были деньги, он заходил ко мне на кухню...
   Я проснулся ранним утром следующего дня с жуткой головной болью. Инстинктивно хотелось опохмелиться. Я заставил себя подняться. В сонливой утренней пустоте буднично звенела посуда. На кухне завтракал Эльдар.
   - Мне надо с тобой серьезно поговорить, - сказал я ему с порога.
   - Да, - кивнул он, - но только не сейчас. У тебя отпуск, у меня работа и потом все это еще. - Эльдар тяжело вздохнул.
   - Но это важно, - продолжал я настаивать.
   - Хорошо. Какие у тебя планы на сегодня?
   - Поброжу по городу, - ответил я неуверенно.
   - Вот и хорошо. Может быть, где-то там встретимся? Положим, часа в два у Азэнерго?
   - Согласен.
   - Я буду ждать тебя в машине, - уточнил Эльдар и, взглянув на часы, мгновенно, как дух, пропал из моего поля зрения. На улице затарахтела машина, оповещая жителей близлежащих домов о начале нового трудового дня.
   Все утро я бродил по городу, разыскивая в его старых улочках покой и безмятежность, но тяжелые облака, скрывающие квадраты неба, и ветер, тревожно бьющийся меж почерневших стен, твердили о тщетности моих усилий. Как можно было предугадать сложившееся абсурдное положение дел? От сумы и от тюрьмы... Я долго размышлял - вывод был прост: участь моя горька. Умствования по поводу алиби не дали никакого успокоения. Моим единственными свидетелями были Эльдар и тарахтенье его машины. Как поведет себя первый я не знал, а в продажности второго не сомневался. Если профессора действительно убил мой друг, то, хоть и не безусловно, но он может попытаться меня подставить и тогда никто и ничто не спасет меня от нашего слепого, но ленивого, правосудия. Итак, задача с алиби не нашла должного решения. Сейчас у меня было полчаса и я ждал Эльдара, чтобы расставить все точки над "i". Неожиданно я осознал всю свою глупость и наивность. Если принадлежность ножа установлена, то я уже в розыске, а Эльдар уже дал показания. Я огляделся и свернул в ближайший переулок. Разумнее побродить здесь. Решив так, я как можно медленней пошел в сторону бульвара. "За" и "Против" встречи поделили между собой мой истасканный мозг и вели кровавое сражение. Я случайно посмотрел налево и замер. "Музей истории" - было начертано на мраморных досках, а рядом, за стеклом, висело объявление: "21,22,23 декабря. Выставка. Раскопки древних городищ" . Я был в этом музее очень давно, в детстве. Сколько лет прошло с тех пор... Профессор хотел, чтобы я посмотрел что-то здесь. Я понял. Это перст судьбы. Он указует: "Иди. Забудь. Забудь о предавшем друге". Я решительно прошел через огромные резные двери, мимо заспанного милиционера, к старушкам-билетершам. Купил билеты в музей и на выставку, оставил вещи в гардеробе и двинулся меж древностей. Все было здесь мне знакомо. Казалось, что только вчера я бродил по этим залам. Да, какую-то историю рассказывал экскурсовод про этого истукана без головы, а как жутко было стоять у тех макетов захоронений и смотреть на пожелтевшие кости и зловеще глазеющие в ответ черные проемы черепов. Ничто не изменилось. Хотя нет, одно не так - тогда было много людей кругом, а сейчас я один. Нет более ужасного времени, когда люди вдруг перестают читать историю и начинают ее вершить, кроить каждый последующий день в твердой уверенности, что этим осчастливят своих потомков. Потомки же помещают потом эти "уверенности" в музеи, долго глазеют на них и однажды пускаются по стопам предков. Чертовщина.
   Охваченный грустными мыслями, я и не заметил, как обошел первый этаж. На втором же, когда я был здесь в последний раз, располагалась экспозиция, посвященная успехам былого государственного строя. "Конечно, теперь там все иначе", - подумал я и не ошибся. "Раскопки древних городищ", - гласило объявление у лестницы. Я поднялся, ступая по чудесной ковровой дорожке, отдал старушке билет и вошел в зал. Вдруг что-то проснулось во мне. Мышцы напряглись, а внутри все сжалось. Сознание помутилось. На неустойчивых ногах я двинулся к центру зала. Окружающие предметы помутнели и затрепетали в красноватый мгле.
   - Вам плохо? - спросил кто-то у меня за спиной.
   - Нет, - ответил я глухо и обернулся. Предо мной стояла старушка. На мгновение все прояснилось. В тот же миг лампы дневного света засветились ярче, а потом стали взрываться одна за другой, испуская снопы искр. Старушка закричала. Послышались крики снизу. Задымилась проводка. В наступившей полумгле я явственно видел свет, исходящий от одной из витрин. Мягкий голубоватый свет. Он зовет меня. Он ведет меня к себе. Тело мое повинуется только ему. Он это я и я это он. С каждым шагом нарастает во мне сильнейшее желание. Так идет любовник к прекрасной возлюбленной. Все поет. Сияние заполняет собой пространство. Я купаюсь в теплых лучах. "Да, это будет! Будет!" - закричал я и увидел ЕГО. "Он твой", - сказал мне кто-то. Моя рука рванулась вперед. Звякнуло стекло, разлетаясь вдребезги. Окровавленная ладонь крепко сжала рукоять. Дрожа от радости и возбуждения, я поднял меч перед собой. "Никому, никому не отдам его. Отнимут. Бежать". В ужасе я выскочил из зала и бросился вниз по лестнице. Под ногами хрустело стекло. Милиционер у выхода говорил по телефону. Увидев меня, он выронил трубку. Я бросился к двери, открыл щеколду и оказался на свободе. Куда? Не раздумывая, я побежал вверх по улице, свернул у "Азэнерго" и неожиданно увидел машину Эльдара и его самого в ней.
   - Поехали! - крикнул я ему, усаживаясь рядом.
   - Куда? - спросил он, удивленно.
   - Езжай, говорю!
   Эльдар засуетился, и машина неожиданно проворно покатилась по улице. Некоторое время мы ехали молча.
   - Забурись куда-нибудь в нешумный переулок, - приказал я.
   Эльдар послушно свернул направо, проехал квартал и остановился.
   - Что случилось? Откуда это у тебя? - спросил он, указывая на меч.
   - Долго рассказывать.
   - В полиции тобой интересовались. Что происходит, Тим? Где твое пальто?
   - Я думаю, ты теперь в состоянии купить новую машину, а? поинтересовался я и внимательно посмотрел в глаза Эльдара.
   - О чем ты говоришь, Тим? - непонимающе спросил он.
   - Ну, наследство твоего дяди...
   В этот миг я почувствовал холод. Он дышал мне в затылок, рождая неприятное ощущение. Не знаю, откуда, но я понял что...
   - Пригнись! - крикнул я и как можно ниже распластался на сиденье. Две автоматные очереди отозвались противным скрежетом металла и звоном стекол. Рев двигателя. Резко поднявшись, я увидел, как машина красного цвета свернула в переулок.
   - За ней! Быстро за ней! - закричал я возбужденно.
   Тишина. Странная, особенная тишина. Эльдар сидит, уткнувшись в руль. Я потряс его за плечо. Он бессильно повалился на меня. Глаза открыты, но смотрят они мимо, вдаль.
   - Эльдар, Эльдар, - звал я его, но напрасно. Потом я почувствовал, увидел на своих руках кровь.
   - Скоты, скоты, - взвыл я.
   Сознание помутнело, но изнутри меня кто-то как будто толкал. "Тебе надо уходить, уходить", - говорил он. У машины уже начали собираться люди.
   - Друг, "скорую" вызвать? - спросил у меня пожилой мужчина.
   - Да, пожалуйста, - спокойно ответил я ему. Потом открыл дверь, вылез из машины и тихо пошел по улице. Я понимал, что каждый шаг отдаляет меня от прошлого, от простого, почти беззаботного существования. Прощайте все. Прощай, Эльдар... Я дошел до перекрестка, но прежде чем повернуть направо, обернулся. Жиденькая толпа окружала убогую изрешеченную машину.
   "Прочь!" - скомандовали мне. Повинуясь, я побежал. Куда меня несут ноги, я не думал, как не думал о холоде и сильном дожде. Мой мозг погрузился в себя, занялся своими маленькими проблемами. Они не касались моей личности, лишь только его одного занимало что-то, постоянно ускользающее от моего понимания. Как только этот странный мыслительный процесс завершился, я остановился. Местность мне была знакома. Я находился у старого трехэтажного здания недалеко от магазина ЫТысяча мелочейы, рядом с синагогой. В этом доме жил человек, когда-то очень близкий мне. К сожалению, не могу сказать обратного. Все как в старом анекдоте про одессита, который, показывая на симпатичную девушку, говорит: "Это моя жена", и когда знакомый девушки удивляется этой новости, он сообщает, что она пока этого не знает. Вот такая история. Но сейчас, поразмыслив, я понял, что у раздетого мокрого мужчины с мечом нет другого выбора, кроме этого дома и этого человека. Откуда у меня была уверенность, что бывший забытый друг или что-то больше, чем друг, примет непрошеного гостя, я не знал, но она определенно была. Я поднялся на третий этаж и позвонил во вторую дверь. "Рады вам, рады вам", - запел звонок. Послышались шаги, стук щеколды. Открылась дверь, и я встретил зеленые глаза. Их взгляд обрушился на меня и разлетелся брызгами удивления. Сколько бессонных ночей провел я, думая о них, и потом как долго они снились мне.
   - Тим? - спросила Мила, и у меня перехватило дыхание от знакомой интонации.
   Я опустил голову. Слишком много всего произошло. Мне было сложно думать, понимать, говорить...
   - Ты весь мокрый, - сказала она и, помолчав, добавила, - проходи...
   С моей одежды капала вода, образуя живописные озера на паркетном полу. Прижимая меч к груди, я виновато улыбался.
   - Сними верхнюю одежду. Я посушу, - предложила Мила.
   Я послушно снял костюм.
   - Сейчас будем обедать, - оповестила она меня, забирая вещи.
   Я молча прошел в столовую и сел за обеденный стол. Мила удивленно посмотрела на меня. Обычно подобные предложения вызывали мой горячий протест. В лице Милы было сомнение.
   - Это можешь положить на диван, - предложила она после некоторого раздумья, указывая на меч. Я замотал головой. Тогда она опустилась на стул, посмотрела на меня жалобно и устало спросила:
   - Что стряслось, Тим?
   - Мне некуда идти, - глухо ответил я и после небольшой паузы добавил, я влип в ужасную историю.
   - Это очень серьезно?
   - ...спросил палач споткнувшуюся жертву...
   Мила поджала губы - обычная реакция на мою иронию. Отведя в сторону взгляд, она тихо сказала:
   - Завтра я уезжаю, Тим...
   - Я завтра уйду, Мила, - произнес я и мне стало совсем горько. Ничто не вечно под Луной, но все неизменно. Передо мной сидел все тот же холодный, но участливый предмет.
   В шутке хамство, в боли - злость
   Услышать небольшая мудрость:
   Собаке брошенная кость
   Ваш разговор и моя глупость.
   Такие строчки когда-то я написал ей. Очень давно. Это было очень давно, но сейчас, пожалуй, было хуже, чем тогда. "А что ты ждал? спросил я себя, на что надеялся? Прошло столько лет..." И действительно, время пленных не берет. Изобразив печальную улыбку, я спросил:
   - Ты одна?
   - Сейчас да. Родители приедут послезавтра, но... - Мила вдруг замолчала. Она поднялась, собираясь идти на кухню, но вдруг остановилась. Тебе действительно некуда идти?
   - Да, - коротко ответил я.
   - Я ничего не имею против, но... Но знаешь, сегодня утром... В общем, я тогда не придала этому значения, а теперь... Нет, наверное, это действительно совпадение.
   - Не думаю. Продолжай.
   - Нечего рассказывать. Позвонили в дверь - я открыла. На пороге стоял человек. Я спросила, кто ему нужен.
   - А он?
   - Не ответил. Стоял и пялился на меня. Потом повернулся и ушел. Вся история.
   - Как он выглядел?
   - Сложно сказать. Я так растерялась, - Мила задумалась.
   - Нет, не помню, - минуту спустя призналась она, - не помню и все. Единственное что могу сказать: он был в черном. Как монах. Абсолютно в черном.
   - Та-а-ак - протянул я, - Рад был видеть тебя. Ну, я пойду...
   - Никуда я тебя не отпущу, - неуверенно сказала Мила. - Никуда... Ты должен остаться до утра.
   Она провела рукой по лбу и затем твердо, сказала:
   - Крайняя комната в твоем распоряжении.
   - Спасибо, - поблагодарил я, не без облегчения приняв ее решение. - Я устал. Позволь. Мне надо поспать. Не беспокой меня, пожалуйста, и... полицию тоже.
   Мила бросила на меня быстрый взгляд. В нем читалось только одно слово: "Хамство" - так часто произносимое ею раньше. Мне стало смешно. С трудом сдерживая себя, чтобы не рассмеяться, я прошел в отведенную мне комнату. Моему смеху вторил чей-то другой. Голос был знаком. Я содрогнулся. Боль пронзила сердце. Захлебнувшись, я рухнул на диван. То был голос Эльдара. Из глаз потекли слезы. Сквозь них я видел прекрасную рукоять меча, лежащего рядом. Ярость охватила меня. "Разорву!" - простонал я , и вскочив, выдернул меч из ножен. Вспыхнула голубоватым светом сталь. На кончике клинка засветилась синяя сфера. Она быстро меняла цвета и когда багровый сменил красный, молнией скользнула вниз по клинку, пробежала по руке, и, впившись в мою голову, разлетелась снопом пылающих брызг. Я закричал. Наступила тьма.
   Когда сознание вернулось ко мне, надо мной стояла Мила. В ее глазах было удивление, беспокойство и, конечно же, любопытство. Я поднялся и она отпрянула, как от прокаженного. В полумраке кончики пальцев моих рук слабо светились. Я пошевелил ими, но иллюзия осталась. Удивленный, я посмотрел в испуганные Милины глаза, а потом в зеркало. Боже, чье отражение зрится мне? На русых волосах незнакомца искры затеяли магический танец, а в больших глазах его поселился синий пламень. Боже праведный, в руках этого человека сверкающий меч, но не я ли сжимаю рукоять? Так это... Пораженный, я опустился на диван. Звякнув, упали ножны. Осторожно подняв их, я внимательно вгляделся в чудесную вязь инкрустации. Я видел где-то этот узор, несомненно, он знаком мне. Размышляя, я вложил меч в ножны. В тот же миг исчезло свечение рук, искры прекратили таинственное блуждание по волосам, лишь глаза еще пылали, но усилием мысли я погасил их. Сделать волосы обратно темными мне не удалось, но и так вроде бы неплохо. По блондинчикам женщины просто с ума сходят. От последней мысли меня оторвал звук рухнувшего на пол тела. "Вот и первая жертва моего обаяния," подумал я, не испытывая никаких эмоций - нет ничего печальнее привычки шутить.
   - Что это было? - спросила Мила, когда я привел ее в чувство.
   - Ты о чем? - непонимающе поинтересовался я.
   - Ну, весь это фейерверк...- Мила раздраженно махнула рукой в пустоту.
   - Какой?
   - Скажи...- разозлилась она.
   - Что? - угодливо спросил я.
   Мила закрыла глаза, собираясь силами.
   - Что ты сделал со своими волосами? - совсем спокойно спросила она.
   - Где? - удивился я, и как бы вспомнив, воскликнул, - ах это! Покрасил. Я внешность меняю. Для человека в розыске дело обычное.
   - Так, - кивнула Мила, нахмурив брови, - а вот искры и все такое?
   - О чем вы говорите, Мила Петровна?
   - Шут, - со злостью выдохнула Мила. - Шут.
   - Да, это так, - покорно согласился я.