Деверо Джуд. Преображение (Медовый месяц)

   Однако Лиа была не такой. Она не поверила россказням Эйба об их слабоумии и была с ними ласкова.
   — Лиа берет на себя чужие заботы, — пробормотал Уэсли. — Вы поможете ей бежать? Бад и Кэл переглянулись.
   — Без вас она никуда не уйдет. Эйб сказал, что если она убежит, то он расскажет Ревису, где вы находитесь. Ревис убьет вас, — откровенно заявил Кэл. — Он не любит, когда чужие прикасаются к его женщинам.
   — И я этого не люблю! — бросил Уэсли, а потом принялся расспрашивать их о затеях Ревиса. Уэс знал, что в течение многих лет бандиты грабили переселенцев, направлявшихся на запад, еще до того, как здесь появился Ревис. Бад и Кэл знали только, что Ревис докладывает обо всем человеку по прозвищу «Танцор», но ничего о нем не знали.
   — Мне бы хотелось узнать, кто этот Танцор? — задумчиво проговорил Уэсли. Юноши собрались уходить.
   — Нам пора возвращаться. Скоро придет Ревис. Поправляйтесь, а мы присмотрим за вашей красивой леди.
   — Она ведь настоящая леди, правда? — заметил Уэс на прощание.
   Теперь он остался совсем один и принялся раздумывать над только что услышанным. На него произвело сильное впечатление то, что Лиа так рисковала, чтобы защитить его. Вспомнив историю их брака, он подумал, что не очень-то много сделал для того, чтобы она его полюбила. Ему вспомнилась Кимберли, и он попытался представить, что бы сделала она в подобных обстоятельствах. Уэсли был уверен, что Ким не рискнет своей головкой или столь высоко ценимым целомудрием, чтобы помочь кому-либо.
   — Я возмещу тебе все упущенное, Лиа, — прошептал он в темноту. Пока он будет надеяться на то, что юноши защитят ее; но когда дела пойдут на поправку и не будет опасений, что при малейшем движении его рана откроется и он умрет, истекая кровью, он сам защитит ее. А затем он постарается что-нибудь сделать так, чтобы не оставаться для нее всего лишь обузой.

Глава 18

   В ту ночь Лиа спала мало. Но и во сне ее мучили страхи за Уэсли, оставшегося в одиночестве. Кто знает, что обретается в этих лесах? Медведь, которого они видели, мог сломать дверь и добраться до него. И что еще хуже, его мог найти Ревис и всадить ему пулю в сердце. Когда она проснулась, ее голова болела, глаза опухли.
   — Тебе следовало бы выглядеть иначе, — заявил Эйб, когда она принялась готовить завтрак. — Ревису нравятся красивые женщины.
   — Меня не интересует, что нравится Ревису. Я буду делать то, что захочу.
   — Тебе будет лучше, — Эйб склонился к ней, если ты захочешь угодить ему, а то мне, может, захочется рассказать ему, где находится твой богатый любовник.
   У Лии затряслись руки, но она продолжала жарить грудинку. Лишь после того, как завтрак закончился, она убрала посуду и принялась готовить обед, появился Ревис. Он стоял, прислонившись к стене хижины, и подравнивал ногти ножом с длинным тонким лезвием.
   Лиа вскочила, высоко подняла голову и мимо него направилась к двери.
   Он схватил ее за волосы и обмотал их вокруг руки, потом подтянул ее к себе.
   — Значит, леди слишком хороша, чтобы разговаривать с вором?
   — Оставьте меня! Мне не нужно ваше внимание.
   Меня ждет работа. Бад и Кэл…
   — Ты пожалеешь, что восстановила их против меня, — Он откинул ее голову назад, и поцеловал в уголок рта.
   Лиа увидела на его лице улыбку, и вдруг ее голова дернулась. Он тут же оттолкнул ее и глумливо помахал перед ней длинной прядью ее волос. Лиа подняла руку к затылку и ощутила неровный край волос там, где он срезал их. Когда она бросилась в хижину, за ее спиной звучал смех Ревиса.
   Весь день Лиа работала так, что довела себя до изнеможения: не обращая внимания на шуточки Эйба, готовила, убирала, вступалась за Верити, которая начинала плакать, как только к ней приближался один из мужчин.
   Перед ее взором непрестанно маячил Ревис, следивший за ней. Он внезапно возникал из леса, из-за поленницы или же безмолвно стоял в углу хижины. Он ни разу не приблизился к ней настолько, чтобы коснуться ее. Ведь после того, как он отрезал ее волосы, либо Бад, либо Кэл постоянно находились рядом с ней. Дважды Лиа заметила, как Ревис задумчиво смотрел на юношей.
   На закате Ревис исчез, и вскоре после этого Лиа сказала Баду, что пойдет навестить мужа. Гигант молча кивнул, и Лиа не была уверена, понял ли он ее. Она решила выжидая выяснить, действительно ли юноши так глупы, как говорил о них Эйб.
   — Тебе лучше вернуться до того, как придет Ревис, — предупредил Эйб, но Лиа не обратила внимания на его слова.
   Поднимаясь вверх по склону, Лиа думала о том, что ложь может причинить ей вред. Похоже, что она всем рассказывала разные истории. Уэсли лежал в одиночестве в хижине и при этом, конечно, проклинал себя за то, что на его шее оказалась женщина из семейства Симмонс. Он решил остаться ее мужем, поскольку с ней «веселее», но где же теперь удовольствие, которого он ожидал?
   Когда Лиа открыла дверь хижины, Уэсли подумал, что еще никогда ему не приходилось видеть у человека такое потерянное выражение лица. Вид у нее был настолько несчастный, что он едва не засмеялся. За все годы, что он знал ее, Лиа всегда стойко выдерживала невзгоды, которые обрушивались на нее. Уэсли никогда не испытывал чувства вины, если говорил ей то, что думает, потому что и она, если не соглашалась с ним, прямо высказывала свое мнение.
   Но вошедшая сейчас в хижину женщина выглядела так, будто отказалась от борьбы, будто ее охватило равнодушие. Уэсли сразу же понял, что с ее горем может справиться только одно средство: он должен заняться с ней любовью. Он протянул ей руку.
   Нахмурившись, Лиа не обратила на нее внимания.
   — Я принесла тебе еды.
   — Я не голоден. Сядь рядом со мной. «Только этого мне не хватает, — подумала Лиа. — Ревис преследует меня днем, Уэсли донимает ночью».
   — Мне нужно возвращаться.
   — Лиа, сядь, — неожиданно твердо для больного сказал Уэсли.
   По правде говоря, ей не очень хотелось ссориться с ним, к тому же, что он может сделать?
   Когда она присела на край постели, Уэс обнял ее и потянул назад так, что спиной она прислонилась к стене. Он прижался своей широкой теплой грудью к ее маленькому и напряженному телу.
   — Курица, картошка, бобы, кукурузный хлеб, негромко сказал он, заглянув в принесенную ею кор-11Ш:, .
   Свободной рукой он взял корзину, наклонился и поставил ее на пол. После этого он не распрямился, а продолжал удерживать ее своим телом.
   — Мне… Мне нужно идти. — Она неохотно оттолкнула его.
   — Лиа, — прошептал он и провел пальцем по ее щеке. — Ты ведь не боишься меня, правда?
   — Конечно, нет, — бросила она. — Я должна идти, вот и все. Я не боюсь ни…
   Ее прервал поцелуй, не обычный, а долгий, неторопливый, мягкий, который начал освобождать ее от усталости.
   — Так что ты говорила? — спросил он, лаская ее щеку и шею широкой рукой.
   — ., никого из мужчин, — ответила она, стараясь не смотреть на него. — Я не боюсь никого из мужчин, никого из…
   Уэсли принялся покрывать ее шею жаркими быстрыми поцелуями, которые были ей так приятны.
   — Лиа, сегодня я понял, что хотя мы женаты уже давно и у нас даже был ребенок, я тобой никогда по-настоящему не обладал.
   — Это глупо. — Она отстранилась. Откуда же у меня был ребенок, раз… Я хочу сказать, ты… в ту бурную ночь мы…
   — Моя красавица, я тогда решил, что ты — уличная девка, и потому так тобой воспользовался. Знай я, что это была наша преждевременная брачная ночь, поверь, я бы вел себя иначе.
   — Иначе? — спросила она с любопытством. Ей было приятно, что он обнимает и ласкает ее.
   — Подожди! — прошептала она. — Ты не можешь касаться меня. Я поклялась, что тебе придется добиваться от меня того, что тебе нужно, что я никогда тебе не поддамся. То, что я Симмонс, совсем не означает…
   — Лиа, замолчи, — прошептал он, — и считай, что тебя вынудили.
   Он нашел ее губы, впился в них и не отрывался до тех пор, пока Лиа не обвила его шею и не привлекла к себе. Он опустил ее на кровать и бедром прижал обе ее ноги. Когда Уэсли оторвался от нее, то увидел в ее глазах удивление, и его охватило чувство вины за то, что эта женщина — его жена, а он ничему ее не научил. Медленно и терпеливо он принялся ласкать ее тело.
   На ней было грязное, покрытое пятнами и слишком просторное платье. Умелой рукой он начал расстегивать пуговицы на ее груди.
   — Уэсли, не думаю… — начала Лиа. — Пожалуй, нам не стоит… О Господи!
   Его рука скользнула под платье и ощутила тепло ее тела сквозь нижнее белье. Он опять поцеловал ее, поднял с кровати и спустил платье с плеч.
   Когда платье упало до талии, настал черед Уэсли удивленно смотреть на нее. Никогда еще он не видел подобного женского белья. Сквозь ниспадавшую полупрозрачную ткань проглядывали розовые соски грудей и кожа сливочного цвета. Лиа тут же залилась краской.
   — Портниха Николь решила, что раз мое верхнее платье будет из грубой ткани, то нижнее белье должно быть… должно быть…
   — А теперь давай посмотрим все остальное, — с готовностью отозвался Уэс, и не успела Лиа сказать и слова, как он приподнял ее, снял четыре нижние юбки из бумазеи, обнажив кружевные панталоны, которые выгодно подчеркивали ее длинные сильные ноги. — Лиа! — воскликнул Уэс дрожащим голосом, обнял ее и начал страстно целовать.
   Лиа сразу же отозвалась на его поцелуи. Ее никогда не приучали к мысли о том, что она не должна получать радости от близости, поэтому, подобно ребенку, не сдерживалась. С чувством радости она стала целовать его.
   Секунду Уэсли был озадачен, возможно, вспомнив тщательно отсчитанные поцелуи Кимберли, и с радостью улыбнулся, чувствуя, как жена отзывается на ласку. Его руки начали скользить по телу Лии, он ощутил еще большее возбуждение, касаясь ее теплой кожи, едва прикрытой шелковистой тканью.
   Осыпая шею жены поцелуями, он начал расстегивать пуговицы на ее нижнем белье. От его прикосновений Лиа стала терять голову. Ее познания в области плотской любви заключались в одном торопливом соитии более полутора лет назад. Теперь ласки были другими и вызывали в ее теле странные ощущения. Ее пальцы обхватили голову Уэсли и погрузились в его мягкие волосы.
   Когда он оторвался от ее губ, Лиа запротестовала, а когда его губы коснулись ее шеи, застонала от удовольствия. Но вот губы Уэсли обхватили ее сосок, она замерла, по ее телу одна за другой прокатывались волны трепета.
   — Уэсли? — удивленно спросила она и приподняла голову. Он не ответил, продолжая ласкать ее груди. Лиа с трудом сглотнула, ее голова откинулась, а тело бессознательно выгнулось, отзываясь на ласку. Сильные руки Уэсли плотно обхватили ее талию, горячими губами он скользнул вниз по ее телу.
   Она хватала его за рубашку, ей в рот попала бахрома его куртки.
   — Кожа, — прошептала она. — Дай мне потрогать тебя.
   Уэсли тут же сбросил с себя одежду и встал над ней на колени; теперь его тело прикрывала только повязка на груди.
   В ее подсознании гнездилось беспокойство из-за его раны, но, по правде говоря, ее уже не волновало, что рана может открыться. Во всяком случае, сейчас ей было не до того. Ее глаза опустились на его напрягшееся естество, и без тени смущения она схватила его обеими руками.
   Уэсли застонал, как перед смертью, и упал на нее, целуя все части тела Лии, которые мог достать, потом лег на нее. До этого он опасался, что Лиа испугается, но ее отклик вызвал у него такую страсть, что он больше ничего не мог с собой поделать.
   Она прогнулась, встречая его первые толчки, обхватила ногами бедра Уэсли и приподнялась. Уэс обхватил ее и перекатился на спину, так что теперь она оказалась сверху. Придерживая руками ее за талию, он направлял ее вверх и вниз, время от времени бросая на нее взгляды, и наслаждался выражением чистого, неприкрытого удовольствия на ее лице.
   Когда Уэс больше не мог сдерживаться, он бросил ее на спину и двумя ослепляющими толчками довел их обоих до высот наслаждения, которого им еще не приходилось испытывать.
   Они лежали, сжимая друг друга в объятиях, потом Уэс приподнялся на локте и взглянул на нее. Глаза Лии сияли, рот смягчился, завитки взмокших от пота волос обрамляли ее лицо. В глазах Уэса застыло удивление; подумать только, эта страстная маленькая красавица — его жена, она навсегда принадлежит ему! Стоит ему только захотеть, и она отдается ему.
   Лиа открыла глаза и, увидев лицо Уэсли, пришла в себя.
   — Мне нужно идти, — внезапно сказала она.
   Он нахмурился. Уэсли не хотелось, чтобы она уходила, но он знал, что она должна идти. Единственный способ защитить Лию сейчас — отпустить ее, доверив заботу о ней двум незнакомым гигантам.
   — Тогда иди, — ответил он резче, чем ему хотелось. Его гордость с трудом мирилась с тем, что подсказывал здравый смысл.
   Лиа расслышала в его голосе только холод и стала быстро одеваться. Не сказав ни слова, она выскользнула из хижины в ночную тьму. Но на середине склона она опустилась на землю и расплакалась.
   Ей никогда-никогда не стать леди! Никакие кремы и мази, никакая красивая одежда, никакие средства для мытья волос не сделают ее леди. Она дала обет воздержания, а теперь при первой же возможности радостно улеглась в постель с мужчиной, который когда-то обошелся с ней так дурно.
   Чем дольше она размышляла, тем сильнее рыдала. Как бы на ее месте поступили Риган или Николь? Нечего и сомневаться, Ревис понял бы, что они леди, и даже не попытался бы навязываться им. Ревис пожелал ее только потому, что она Симмонс. А теперь она показала Уэсу, что она не леди, и он, вероятно, с радостью отдаст ее кому-нибудь вроде Ревиса, тому, кто и сам принадлежит к ее кругу.
   Наконец она собралась с силами и продолжила спуск с горы. Пусть Уэсли Стэнфорд считает, что она принадлежит к тому же кругу, что и Ревис. Сама Лиа знает, что это не так.
   Когда она вошла в хижину, там было тихо, только в углу храпел Эйб. Кроватей в комнате не было, поэтому Лиа легла на пол рядом с Вериги, которая во сне часто вскрикивала.
   Наутро Лию разбудил громкий топот сапог Ревиса по комнате.
   — Все вставайте! — прорычал он. — Ты, — бросил он Лие. — Где ребята?
   — За вашей спиной, — спокойно ответила она. Ревис зло взглянул на нее, потом повернулся к братьям.
   — В двух милях отсюда на дороге застрял в грязи фургон. Вы оба идите и вытащите его, а ты, Эйб, никчемный бездельник, поможешь им.
   — Идемте, громилы, надо приниматься за работу. Мы этот фургон вмиг вытащим.
   Лиа на секунду перестала дышать, опасаясь, что Ревис останется с ней, но он вышел вместе с остальными. Вздохнув с облегчением, она принялась готовить завтрак. Нечего сомневаться, что, поработав, они будут еще голоднее.
   Когда она потянулась за куском грудинки, ее талию сзади обхватили руки.
   — Вот теперь они ушли, — прошептал ей в ухо Ревис. Она вырвалась.
   — Не касайтесь меня. — Она вырвалась. — Иначе ..
   — Иначе что? — почти промурлыкал он, приближаясь к ней. — Тебе не удрать от меня.
   — Ну зачем я вам понадобилась? — спросила она, продолжая отступать. — Вы красивый мужчина и могли бы выбирать из многих женщин. Ведь наверняка есть более красивые женщины, которые с радостью приняли бы вас.
   Она уперлась в стенку. Ревис схватил ее за руку.
   — Леди вроде вас всегда думают, что слишком хороши для таких, как я. По-вашему, вы лучше парня с большой дороги.
   — Леди'. — воскликнула она. — Эйб мой брат. Вы думаете, настоящая леди могла бы быть сестрой этого подонка?
   «Отвлекай его разговором, — думала она. — Может быть, юноши вернутся, пока он еще не коснулся меня».
   — Не верю я, что он твой брат. — Ревис притянул ее к себе. — Почему ты остаешься здесь? Каждую ночь ты уходишь в горы, но потом возвращаешься. — Видя ее изумление, он улыбнулся. — Ты знала, что ребята следуют за тобой? А когда и я пытаюсь идти следом, один из моих братьев-придурков меня не пускает. Так что вы делаете втроем на вершине горы?
   — Вы мне противны. А теперь отпустите меня, пока они не вернулись.
   — У нас впереди несколько часов. Я загнал фургон в грязь на два фута. Им его никогда не вытащить. А пока они там возятся, я хочу попользоваться дамой.
   — Нет! — Лиа попыталась вырваться из его рук.
   — Так что там на вершине горы, сестрица? Не пойти ли нам взглянуть? Хочешь сходить со мной и посмотреть, что мы там найдем?
   — Нет! То есть я хочу сказать, почему бы и нет? Там нет ничего, только возможность побыть наедине с собой. Мне хочется избавиться от вашей вони и этой отвратительной хижины.
   — Тогда почему же ты не уходишь совсем? Зачем ты остаешься, готовишь еду и помогаешь этой развалине, которая когда-то была женщиной? — Лиа не нашлась что на это ответить. — Ну, леди, скажите мне.
   — Я обещала помочь брату. Когда-то он мне помог, и я перед ним в долгу, — ответила она торопливо.
   — Эйб никогда никому не помогал. Что ты скрываешь?
   Не успела Лиа ответить, как в двери появился Бад по пояс в грязи. Он безмолвно пересек комнату и положил руку на плечо Ревиса. С гримасой ненависти Ревис резко повернулся к юноше.
   — Что, уже вытащили? — бросил он.
   Бад кивнул. Спрятав руки за спину, Лиа коснулась ими стены, когда Ревис, выходя из хижины, бросил на нее зловещий взгляд.
   — Спасибо, — прошептала она, обращаясь к Балу. До конца дня Ревис постоянно находился рядом, и она опасалась, что ночью он будет следить и найдет Уэсли. Чтобы не рисковать, она не пошла к нему. — Ты отнесешь ему это? — шепотом спросила она Бада, с мольбой глядя на него, и протянула корзину, полную припасов.
   Он молча кивнул. Лиа еще не знала, насколько может верить юношам, но теперь вынуждена довериться им.
   — Не показывайся Уэсли, — попросила она. — Он не знает, что я… где я.
   Позже Лиа в одиночестве лежала на грубых одеялах на полу хижины и вспоминала проведенную накануне ночь в объятиях Уэсли. Муж желал ее потому, что она не леди, а Ревис желал ее, считая, что Лиа леди.
   — Вот они, мужчины! — свирепо прошептала она в темноту, и Вериги, проснувшись, подползла к ней. — Т-с-с, — стала успокаивать ее Лиа, когда Верити принялась хныкать. — Никто тебя не обидит.
   Но Лиа знала, что говорит не правду. Совершенно очевидно, что Ревис не любит, когда его планы срываются, и Лиа понимала, что он любыми способами постарается сделать ей больно.

Глава 19

   Лию разбудили еще более громкие крики Верити; открыв глаза, она увидела, что Ревис склонился над ней и гладит ее руку. Верити отползла, уперлась затылком в стену и стала выпрямляться.
   — Оставьте ее! — потребовала Лиа.
   — А ты займешь ее место?
   — Нет, но…
   — Она не такая, как ты, Лиа, — заявил Ревис, обеими руками поглаживая руки Верити. — Ее легко запугать. У нее сохранились только остатки разума, но я могу лишить ее и этого. Стоит мне только… — Он смолк и руками обхватил горло Верити.
   — Остановитесь! — крикнула Лиа, схватив его за руку. — Я позову Бада и Кэла. Они не позволят вам — обидеть ее.
   — Я не обижу ее. Я только хочу, чтобы она на меня посмотрела. Чтобы смотрела туда, где буду я.
   Лиа сразу поняла, что его замысел удастся. Разум Верити был поврежден, и если Ревис будет ее запугивать, долго она не выдержит.
   — Почему? — прошептала Лиа. — Зачем вам обижать ее? Она для вас никто.
   — Потому что мне кое-что нужно от тебя, — ответил Ревис. — Я хочу, чтобы ты со мной прокатилась верхом.
   — Прокатилась? — Лиа была изумлена. — Куда? А когда мы удалимся от хижины, вы на меня нападете?
   — Может быть, я был с тобой чересчур жесток. — Ревис резко отпустил Верити и опять присел на корточки. — Твой брат полтора часа расписывал мне, какая ты красивая и как жаждешь прыгнуть в мою постель. Поэтому, когда ты стала сопротивляться, я решил, что это игра, но когда ты использовала против меня моих собственных братьев… — Он посмотрел на нее с упреком. — Я ведь только человек, Лиа, и, кажется, слегка рассердился.
   Лиа сидела неподвижно, глядя на него, и от изумления даже приоткрыла рот.
   — И эту юную даму я тоже не хочу пугать. Но мне хочется доказать тебе, что я не такой плохой, а единственный способ убедить тебя отправиться со мной прокатиться верхом — это шантажировать тебя.
   Лиа посмотрела на его красивое смуглое лицо; Ревис глазами умолял ее поверить ему.
   — Знаю, что я вор, но вдруг ты сможешь помочь мне найти выход. — Он схватил ее за руки. — Лиа, просто узнай меня немного ближе. Я докажу тебе, что я тоже человек. Всем, что мне дорого, клянусь, я тебя не обижу, даже пальцем не трону. Мы только немного спустимся с горы, поболтаем, полюбуемся цветами, и все. Клянусь тебе.
   — Я… я не знаю, — ответила она, запинаясь. — Ребята не станут…
   — Ребята не узнают! — резко отозвался Ревис. — Ты настроила моих же братьев против меня, и даже они мне больше не верят. Если мы с тобой уедем и вернемся вместе и ты нисколько не пострадаешь, может быть, я смогу опять завоевать их доверие. Известно ли тебе, каково потерять людей, которых любишь больше всего?
   При этих словах Лиа едва не заплакала. Она потеряла всех, кого когда-либо любила. Даже мужчина, которого она любила с самого детства, отвернулся от нее.
   — Да, — прошептала она. — Я знаю, каково терять близких.
   — Тогда помоги мне, — взмолился он. — Дай мне возможность доказать моим братьям, что я по-прежнему заслуживаю их уважения. И позволь доказать тебе, что и в разбойнике кроется человек.
   Тут он улыбнулся ей, и его улыбка, которую Лиа еще ни разу не видела, была неотразима. Что может случиться плохого, если она поедет с ним? А если она откажется, он непременно выполнит свою угрозу и будет запугивать Верити.
   — Лиа, прошу тебя, — сказал он тихо, сжимая ее руки.
   — Хорошо, — согласилась она. — Как мы уедем?
   — Сразу после завтрака спрячься среди деревьев. Скажи одному из ребят, что хочешь побыть одна. Они тебя послушают. Я буду ждать тебя у гребня. — Он опять улыбнулся. — Спасибо, Лиа. Это много значит для меня.
   Он встал и вышел из хижины. Готовя завтрак, Лиа обдумывала слова Ревиса. Кто она такая, чтобы судить о человеке, раз ее собственные отец и брат были преступниками? Возможно, Ревис не такой уж плохой. Может быть, в нем есть и что-то хорошее. Он принял на себя заботу об Эйбе и младших братьях, которые, видимо, слишком глупы, чтобы самим заботиться о себе. Может быть, не по своей вине он стал вором. Может быть, она сможет помочь ему, убедить, что есть другая жизнь.
   К тому времени, когда Лиа убрала после завтрака со стола, она уже решила поехать с ним. Когда она взяла пустую сковородку, Вериги схватила ее за руку.
   — Не уезжай, — хрипло прошептала она. — Ревис дурной человек.
   Лиа невольно отстранилась от нее. Она сама не очень хорошо понимала свои мысли, ей казалось, что Вериги боится собственной тени. Вериги боялась Бада и Кэла. Нет ничего удивительного, что она уговаривала Лию не оставаться наедине даже с одним из этих безобидных гигантов.
   — Со мной все будет в порядке, — покровительственно ответила Лиа. — Отдыхай, а когда я вернусь, то привезу тебе цветы.
   — Лиа… — умоляла ее Вериги.
   — Иди отдыхать, — строго распорядилась Лиа, и свет в глазах Вериги погас. Она медленно ушла в свой угол.
   Лиа покачала головой, сожалея об отсутствии решимости у этой крохотной женщины, но не стала терять времени на размышления о ней. Как только она сумеет поладить с Ревисом, то уведет Уэсли из леса.
   Спустя полчаса она бросилась вниз под гору. Ускользнуть от юношей оказалось не так трудно, и теперь она радовалась, что целое утро будет свободна от хозяйственной суеты. Увидев Ревиса, она на всякий случай улыбнулась.
   — Поехали, — сказал он, улыбаясь. — Моя леди, лошадь ждет тебя.
   Сначала Лиа так радовалась возможности хотя бы ненадолго избавиться от своих забот, что едва взглянула на Ревиса. Было жарко, в воздухе из-за тумана висела дымка, и все вокруг казалось ей красивым.
   — В тебе есть огонь, Лиа, — раздался сбоку голос Ревиса. Ты была бы хорошей парой для мужчины.
   — Я замужем, — ответила она, похлопывая лошадь по шее.
   — А где твой муж?
   — В штате Кентукки, в городе Суитбрайар, — быстро ответила она. — Мы едем в какое-то определенное место?
   — Мы просто спускаемся с горы. Мужчина, который согласился отпустить тебя хоть ненадолго, глупец. А я мог бы подарить тебе шелковое платье.
   Она улыбнулась его словам.
   — Спасибо, у меня есть несколько шелковых платьев. И вряд ли мой муж хотел бы, чтобы я оставалась здесь.
   Как ей хотелось, чтобы это было правдой!
   — Неужели я так и не смогу уговорить тебя остаться со мной?
   Хотя Лиа и пыталась убедить себя в обратном, ей было приятно, что ее добивается этот красивый мужчина. Он считал ее леди, даже зная, что она из семьи Симмонс.
   Лес поредел. Пни свидетельствовали о том, что переселенцы вырубили здесь деревья.
   — Это не Пустынная тропа проходит внизу? — спросила она, глядя на глубокую, укатанную фургонами колею. — Нам лучше вернуться.
   — Нет, — ответил он. — Ту тропу пересекает ручей. Я хочу кое-что показать тебе.
   — Но если кто-нибудь увидит вас… Я хочу сказать…
   — Я понимаю, что ты хочешь сказать, — медленно возразил он. — Могу я показать тебе кое-что?
   — Конечно.
   Продолжая ехать верхом, они достигли середины сильно укатанной дороги. Совсем близко дымился костер. Ревис достал из кармана черный шелковый носовой платок и на глазах у Лии завязал им нижнюю часть лица. Это ей не понравилось. Ведь она-то не забыла, что Ревис вор.