Дэвид Питер. Долгая ночь Примы Центавра

    «В этот момент вошел какой-то минбарец и что-то зашептал на ухо Деленн. Как я подозреваю, он принадлежал к той же «касте», что и Ленньер, потому что у него были такие же вкрадчивые манеры, как и у странствующего среди звезд Рейнджера. Деленн кивнула и поднялась.
    - Возникли непредвиденные обстоятельства, - сказала она. - Прошу простить меня.
    На мгновенье у меня вновь возникла мысль, что, быть может, каким-то образом, каким-то чудом Деленн все поняла. Что в действительности она все знает. Однако Деленн вышла из комнаты, даже не оглянувшись на меня, и потому я заключил, что она осталась в блаженном неведении.
    Шеридан повернулся ко мне, и теперь у меня возникла надежда, что хоть он продолжит попытки отказаться от моего подарка. Но напротив, в этот критический момент Шеридан вдруг решил проявить великодушие.
    - Что ж, раз уж у меня не получается отговорить вас от этого подношения… - он кивнул в сторону урны. - Что ж… Спасибо. И когда мне следует…?
    И мне пришлось отвечать. Я говорил, но мне казалось, будто я не произношу слова, а плююсь ядом:
    - Вручите эту реликвию вашему ребенку, когда ему, или ей, исполнится шестнадцать лет.
    - Я заметил, что нижняя часть опечатана.
    Великий Создатель, ничто не могло ускользнуть от внимания этого человека. Однако, мне удалось сохранить спокойный тон, когда я выдумывал объяснение еще и этому.
    - Да, мне говорили, что там хранится вода, взятая из реки, протекавшей возле дворца первого императора две тысячи лет назад.
    Шеридан бережно поставил урну на место, он, и в самом деле, казался заинтригованным.
    Мы еще немного поболтали, но с каждым мгновением я чувствовал себя все менее и менее энергичным, и мне все больше хотелось просто убраться оттуда. У меня возникло ощущение, будто стены комнаты начали сжиматься. Становилось труднее дышать. Я пытался убедить себя, что это просто влияние иного состава атмосферы Минбара, однако не мог не признать правду - этот приступ удушья, скорее всего, вызван совсем иными причинами. Внезапно я понял, что если немедленно не выйду из зала, если не уйду от урны, то просто сейчас же сойду с ума. И пол на том самом месте, где я сидел, будет помечен памятным знаком, как историческая достопримечательность, как место, где великий император Лондо Моллари потерял свой разум, и рухнул, не выдержав напряжения своей измученной совести.
 
    Я принялся приносить извинения Шеридану, говорить ему, как срочно мне нужно вернуться на Приму Центавра. О том, что они там никак не могут обойтись без меня. Я пытался обрисовать Шеридану, какое великое бремя лежит на императоре Республики Центавра, какие огромные задачи возложены на него. И сам посмеялся над этим, поскольку мы оба знали, какой ужасной на самом деле может быть такая огромная ответственность. И все это время я ничего так не хотел, как просто убежать из комнаты. Но я склонялся к мысли, что такой поступок мог бы резко усилить подозрения Шеридана, и направить их в нежелательную сторону.
    К моему облегчению, вскоре вернулась Деленн. Она выглядела расстроенной и опечаленной. Её улыбка была вымученной, её светлый дух померк, ей приходилось прилагать усилия для того, чтобы поддерживать обычный уровень приветливости и внимания3. А затем начались долгие прощания, которыми мы обменивались, пока шли по коридору.
    - Вы уверены, что не можете задержаться еще немного? - спросил Шеридан.
    Я не знаю, насколько искренним он был, когда спрашивал меня. Думаю, как это ни смешно, он всерьез хотел, чтобы я остался, потому что был заинтригован моим «великодушным» подарком.
    - Нет, - ответил я. - Государственные дела давят на меня не меньше, чем на вас. Кроме того, я уверен, что вам не терпится остаться наедине и спокойно обдумать планы дальнейшего обустройства величайшей в галактике империи, не так ли?
    Это была отличная прощальная фраза. Элегантная, двусмысленная, и даже с легким намеком на мое понимание неминуемости грядущего величия Межзвездного Альянса. Я мог уйти из их жизни с улыбкой и надеждой, что останусь в их памяти очаровательным и забавным, каким я был в самые ранние дни на Вавилоне 5, а не той темной и страшной личностью, какой теперь стал.
    Я хотел обернуться и сказать что-нибудь еще… Несколько слов, которые можно было бы сказать сейчас и невозможно будет сказать потом… но ничего не смог поделать, потому что вновь почувствовал легкое шевеление, мягкое напоминание, словно безмолвный приказ: «Соблюдай дистанцию. Ты выполнил поручение, искупил свою вину, теперь уходи. Просто уходи».
    И я поспешил сказать Шеридану и Деленн последние, до ужаса честные слова:
    - Я бы хотел, чтобы вы знали, поняли и всегда хранили в памяти в грядущие годы одну вещь. Я хочу, чтобы вы знали, что вы мои друзья, что вы всегда будете моими друзьями, что бы ни случилось в грядущем. Я хочу чтобы вы знали, что этот день, проведенный в вашей компании, значит для меня больше, чем вы можете представить.
    А затем я почувствовал их присутствие. Гвардейцев Дурлы, двоих наиболее доверенных его сподвижников. Очевидно, Дурла каким-то образом предчувствовал, сколько времени я проведу с Шериданом и Деленн, и я могу лишь догадываться, кто и как обеспечивает его знаниями, происхождение которых он и сам не мог бы объяснить. Но, как бы то ни было, Дурла сообщил гвардейцам об отпущенном мне лимите времени, и они пришли за мной точно в срок. Их появление было ненавязчивым, но жестким напоминанием о том, кто за кем следит.
    В мозгу у меня прозвучал приказ «иди», я даже не стал утруждать себя, чтобы бросить взгляд в сторону гвардейцев, поскольку точно знал, что это сказали не они.
    - Как видите, мне пора.
    - Я знаю, - сказал Шеридан. Но, в действительности, он не знал. Он думал, что знает, думал, что владеет ситуацией, но, на самом деле, не понимал ничего. И, скорее всего, никогда не поймет.
    Отсутствие понимания с его стороны лучше всего подчеркнули его прощальные слова, которые он сказал мне на Минбаре. Поскольку я знаю, что, если нам суждено будет встретиться снова, это, скорее всего, встреча эта произойдет на поле межзвездной битвы, и мы, как два хищника, будем рычать друг на друга с экранов связи. А еще возможно, чисто теоретически, что мы встретимся, как тюремщик и узник, если удача отвернется от Шеридана, и он окажется пленником на Приме Центавра. Конечно, применительно к моей собственной ситуации, понятия стража и пленника очень относительны, я постоянно ловлю себя на мысли о том, что занимаю оба положения одновременно. Я и тот, кто вершит судьбами миллионов, и, в то же время, тот, чью собственную судьбу держат в своих руках другие стражи.
    И еще я знаю, что обратной ситуации быть не может. Я никогда не предстану перед Шериданом, как пленник, потому что, если бы дело дошло до такого, я был бы мертв прежде, чем свидание состоялось. Они, несомненно, позаботились бы об этом.
    Итак, Шеридан произнес свои прощальные слова, сам не понимая, насколько сардонически они прозвучали:
    - Мы всегда будем рады видеть тебя на Минбаре, Лондо.
    - Более чем рады, - эхом откликнулась Деленн.
    Они хорошие люди, это точно. Они заслуживают лучшей участи, чем та, что им уготована, - чем та, что я для них уготовил. Впрочем… того же заслуживал и я. Разница в том, что себе я устроил ад своими руками, а их будущий ад… тоже моими руками. Ну и найдется ли после этого во Вселенной более запачканная и запятнанная душа, чем моя?
    Я не так и не смог найти ответных слов, и просто пробормотал:
    - Спасибо… Всего хорошего…
    А затем ушел, и с обеих сторон от меня шли гвардейцы, сопровождавшие меня на корабль. Мне показалось, я расслышал, как Шеридан и Деленн обсуждают Ленньера, и пожалел, что ушел уже слишком далеко, чтобы услышать больше. Он был хороший парень, этот Ленньер. Мне довелось общаться с ним какое-то время. В ретроспективе он, возможно, был единственным, кто проводил со мной время, и не оказался после этого испорченным. Какая хорошая и чистая у него душа. Я ему завидую. (25)
    Через иллюминатор моего крейсера я наблюдал, как отдаляется Минбар, а затем услышал давно ожидаемый голос. Этот голос сказал: «Ты…».»
   - Ты?! Ты! Что ты делаешь!?
   Сенна отшатнулась, до смерти напуганная, её рука дернулась и сбила книжку на пол. Проснувшийся Лондо смотрел на нее полным боли взглядом, но постепенно в его налитых кровью глазах вскипал гнев.
   - Что ты делаешь! Сколько ты успела прочесть? Что ты успела прочесть!?
   Сенна открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Лондо был уже на ногах. Он вскочил с такой яростью, что с грохотом опрокинул столик. Это был уже не просто гнев, это было нечто большее.
   В голосе Лондо сквозил ужас.
   - Я… я… - наконец, сумела выдавить Сенна.
   Лондо схватил книжку и захлопнул её.
   - Это мой личный дневник! Ты не имеешь права! Не имеешь права!!
   - Я… я думала…
   - Ты не думала! Ни одной минуты! Что ты здесь прочла! Отвечай мне! Я почувствую, если ты будешь лгать! Отвечай мне!
   Сенна припомнила, как еще совсем недавно думала, что никогда не будет бояться императора. Теперь от этой уверенности не осталось и следа.
   - Я прочитала: о вас, и Шеридане, и Деленн. Вы подарили им урну.
   - А потом? - Лондо схватил девушку за плечи и потряс, и в глазах у него было такое душевное смятение… Сенна вспомнила, как в раннем детстве она смотрела на небо, сидя на руках у отца, лорда Рефы, а на них накатывал грозовой фронт. Эти клубящиеся черные облака были самым страшным, что она видела в жизни: до того момента, как она сейчас взглянула в глаза Лондо Моллари.
   - А что потом?!
   - А потом вы убрались оттуда, чтобы никогда больше не возвращаться, и я тоже убираюсь отсюда, прямо сейчас, вы довольны?! - крикнула Сенна. Всхлипывая, она вырвалась из рук Лондо, и подумала, что, наверно, заболеет. Слезы так сильно душили ее, что трудно было дышать. А потом она бросилась бежать, и бежала изо всех сил, прочь из комнаты, и едва не налетела на Дурлу. Глаза министра округлились, когда он заметил паническое состояние Сенны, разгром в комнате, и ярость императора.
   - Это вы виноваты, это все вы виноваты! - бросила она в лицо Дурле.
   - Юная леди… - начал Дурла, но не смог продолжить, поскольку рука девушки взлетела, двигаясь словно по собственному усмотрению, и влепила министру смачную пощечину, оставив на его лице ярко-красный след. Дурла покачнулся от боли и неожиданности, но Сенна, не дожидаясь результатов своего поступка, бросилась дальше. Она мчалась по коридору, размахивая руками и тяжело дыша.
   Прибежав в свою комнату, она разорвала надетое на ней великолепное платье. Это было красивое платье, расшитое позолотой, сверкавшее на свету, и оно издавало очень приятный звук, когда Сенна рвала его на клочки. Оставшись нагишом, она наугад похватала какие-то носильные вещи, увязала их в узелок, набросила себе на плечи пальто.
   В этот момент Сенна услышала, как снаружи раздался раскат грома. Дождь собирался обрушиться на землю с небес, но это не остановило её. После случившегося, Сенна чувствовала, что не может остаться во дворце ни секундой дольше. Она выскочила прямо под дождь, и только тогда поняла, что больше всего её расстроило то, что, на самом деле, она так ведь ничего и не узнала. И именно это «ничего» пугало её своей неизвестностью…
 

Глава 2

 
   Когда прошла неделя, а Сенна так и не вернулась, Лондо вызвал к себе Лионэ. Он ни сколько не удивился, когда вместе с Лионэ появился Дурла.
   - Мне нужно обсудить с вами некоторые вопросы, Ваше Величество, - начал Дурла. - И поскольку Канцлер Лионэ сообщил мне, что вы желаете…
   Лондо смотрел в окно на город. Не потрудившись даже обернуться, он сказал, обращаясь к Лионэ:
   - У меня есть небольшое задание для ваших Пионеров Центавра, Канцлер.
   - Все они, как и я, к вашим услугам, Ваше Величество, - с поклоном ответил Лионэ.
   - Сенна где-то пропала. Я хочу, чтобы её нашли, и хочу, чтобы, когда выяснится, где она, вы немедленно проинформировали об этом меня. После этого я дам дальнейшие указания.
   Лионэ и Дурла обменялись взглядами, а затем Дурла кашлянул и шагнул вперед.
   - Ваше Величество, - почтительно сказал он, - вы уверены, что это будет правильное решение?
   - Она всего лишь юная девушка, Дурла. Если я не могу спасти одну единственную юную девушку, как я могу спасти их всех? - и император указал жестом на город.
   - Дело не в этом, Ваше Величество. Я просто подумал, что это не тот вопрос, которым вам стоит заниматься.
   - В самом деле, - Лондо продолжал стоять спиной к ним, и его голос звучал совершенно нейтрально.
   - Ваше Величество, совершенно очевидно, что эта юная дама… как бы это сказать?… неблагодарная особа, Ваше Величество. После всего того, что вы для нее сделали, после того, как она провела здесь так много времени… отплатить за ваше гостеприимство таким образом?
   Лондо молчал.
   - Ваше Величество? - осторожно спросил Дурла.
   В этот момент Лондо повернулся к ним лицом. Его брови изогнулись, изображая крайнее изумление.
   - Канцлер… вы все еще здесь?
   - Но, Ваше Величество… Вы не сказали, что я свободен… - смутившись, ответил Лионэ.
   - Я полагал, что в этом нет необходимости. Я уже отдал вам приказ… или, - голос императора стал похож на лезвие бритвы, - вы допускаете, что я обращаюсь к вам как проситель, которому вы можете посодействовать или отказать по своему собственному усмотрению?
   - Нет, Ваше Величество, я только…
   - Я уже сказал, что вам надлежит сделать. И единственной допустимой реакцией с вашей стороны было бы поклониться, сказать: «Немедленно, Ваше Величество», повернуться и уйти. Очевидно, до сих пор вы этого не уразумели. Что ж… попробуем еще раз. Я отдам приказ. Вы ответите мне, как полагается. А если у вас опять не получится… Вы будете казнены ровно через час, - Лондо улыбнулся и раскинул руки, словно приветствуя старого друга. - Может, я в чем-то не прав?
   Лионэ побледнел. Похоже, он вдруг почувствовал нехватку воздуха. Дурла в замешательстве переводил взгляд с Лондо на Лионэ и обратно.
   - У меня есть небольшое задание для ваших Пионеров Центавра, Канцлер, - сказал Лондо, не дожидаясь ответа от Лионэ. - Сенна где-то пропала. Я хочу, чтобы её нашли, и хочу, чтобы, когда выяснится, где она, вы немедленно проинформировали об этом меня. После этого я дам дальнейшие указания.
   - Д-да, Ваше Величество.
   Лондо устремил на Лионэ убийственный взгляд.
   - Предполагалось, что вы ответите: «Немедленно, Ваше Величество».
   Спина Лионэ внезапно одеревенела, так что стало слышно, как она скрипит при попытке пошевелиться. Затем Лондо устало улыбнулся и сказал:
   - Ладно, попытка зачтена. Мой приказ уже исполняется, а?
   Канцлера Лионэ словно ветром вынесло из зала, а Лондо уже перевел свой взгляд на Министра Внутренней Безопасности.
   - Итак: с какими делами вы пришли, Дурла?
   - Ваше Величество, может быть, вопрос с Сенной стоит обсудить более де…
   - С какими. Делами. Вы. Пришли.
   Лондо отчетливо видел, как Дурла борется с искушением продолжить дискуссию… затем, проявив мудрость, министр все-таки отказался от этого намерения.
   - Ваше Величество, вы интересовались археологическими раскопками на планете К0643.
   - Да, я интересовался.
   Лондо почувствовал легкое шевеление на плече. И догадался, почему.
   Несколькими месяцами ранее, Лондо, просматривая различные статьи бюджетных расходов, случайно наткнулся на проект Дурлы, связанный с окраинными мирами. Мотивы для осуществления такого проекта были ему совершенно непонятны. В то время он лишь надиктовал на компьютер напоминание самому себе поговорить об этом с Дурлой. Но едва лишь он успел это сказать, как тени в комнате слегка шевельнулись, и возник Шив’кала. Лондо не знал о его присутствии, но к этому моменту уже перестал пытаться отгадать, то ли Дракх попросту вездесущ, то ли Страж при необходимости посылает сигнал своему хозяину, и тот в ответ каким-то образом ухитряется материализоваться.
   - Это стоящий проект, - сказал Шив’кала. - Я не советую пытаться препятствовать ему.
   - Могу я спросить, почему?
   - Спросить можно.
   Возникла пауза, и затем Лондо спросил:
   - Очень хорошо… почему?
   Шив’кала, естественно, ничего не ответил, если не считать ответом то, что он снова растворился в сумраке. Лондо, чувствуя себя измученным и уставшим, просто вычеркнул эту заметку, успокаивая себя тем, что любой проект, который позволяет заинтересовать и обеспечить работой народ Центавра, достоин осуществления.
   Но теперь… обстоятельства изменились. Это не обязательно означало, что действительно что-то произошло. Просто чувствовалось, что они изменились.
   В тот момент, когда Лондо оставил у Шеридана и Деленн злосчастную урну, оставил проклятье не только их нерожденному ребенку, но и самому себе, его словно камнем стукнуло по голове. Но после горячего конфликта с Сенной, резкого, словно взрыв, он почувствовал, будто что-то… хрустнуло внутри него. Словно сломались некие ментальные оковы, и Лондо начал меняться, начал становиться жестче и упрямей, чем прежде. Это оказалось неожиданным для него самого, он уже настолько привык пребывать в отчаянии, что почти позабыл, каким бывает проблеск надежды.
   Лондо по-прежнему прекрасно понимал, что ему лучше не вступать в какие-либо пререкания с Шив’калой, это был бы верный проигрыш. Но к нему начала возвращаться частичка его прежнего боевого духа. Акты открытого неповиновения, противостояние с Дракхом лицом к лицу, были ему не по зубам. Но вот устраивать мелкие козни, досаждать по мелочам… как там говорилось? Дергать смерть за трусы? Да… кажется так. Как интересно умеют Земляне формулировать свои пословицы.
   - Ваше Величество, - говорил Дурла, - что вам хотелось бы услышать об этом проекте?
   - Я не понимаю, какая нам здесь выгода, - ответил Лондо. Он ощущал легкое раздражение со стороны Стража, но игнорировал его. - Я желаю, чтобы вы растолковали мне.
   - Все было изложено в первоначальном докладе, Ваше Величество, который вы одобри…
   - Этого доклада здесь нет, Дурла. А вот вы - здесь. И я здесь. И мы в состоянии разговаривать друг с другом, не так ли?
   - Ну… да, конечно, Ваше Величество, но я…
   - Но вы? Прошу, поясните.
   Охххх, Страж определенно был не в восторге от такого поворота их разговора. Но, помимо прочего, Лондо, не взирая на возможные последствия, испытывал интерес к тому, какой окажется реакция Стража, потому что ему не было до конца ясно, знает ли Дурла о присутствии Дракхов. Действия Дурлы, его поведение заставляли Лондо строить некие предположения, но он не мог быть уверен полностью. Мягко, но настойчиво подталкивая Дурлу к прямым ответам, Лондо делал попытку, прежде всего, найти ответ для самого себя. Если Шив’кала или кто-то из его сородичей открыто объявятся прямо здесь и сейчас, это, определенно, снимет всякие сомнения.
   - Ваше Величество, я бы хотел сказать, что… Очевидно, для нас сейчас одной из наиболее серьезных проблем является безработица. Многие важнейшие предприятия были разрушены во время бомбардировок, - Дурла неловко переминался с ноги на ногу. - Потому мое министерство пришло к выводу, что этот проект, по организации исследования и освоения дальних миров, может принести огромную пользу, возродив в народе ощущение нашего могущества и чувство гордости от наших свершений. В случае К0643, денежное довольствие, которое мы выделяем тамошним землекопам, находится на минимальном уровне, но им предоставляется жилье и полное содержание, а кроме того…
   - Этот мир, - сказал Лондо, приоткрывая некоторые результаты своего собственного расследования, - имеет репутацию обители призраков, так ведь?
   Дурла пренебрежительно усмехнулся.
   - Призраков, Ваше Величество?
   - Убежище потерянных душ. Мир мрака, запятнанный злом. Разве вы не слышали ничего подобного?
   - Да, Ваше Величество, я слышал об этом, - ответил Дурла. - А еще я слышал о Рокбале, злобном монстре - похитителе душ, который прячется под кроватями, и крадет души у непослушных детей. Мой старший брат рассказывал о нем, когда мне было три года. Из-за этого в то время я не мог спать по ночам. Теперь, однако, я сплю очень спокойно.
   Лондо слегка кивнул, признавая некоторую наивность своих тревог, но затем продолжил.
   - И все же… у нас, наверняка, есть проекты, которые позволили бы более плодотворно использовать рабочую силу нашего народа прямо здесь, на Приме Центавра. К0643 не слишком близко отсюда, не так ли?
   - Ваше Величество, - медленно сказал Дурла. - Мы должны искать то, о чем не знает больше никто. Есть другие миры, миры которые неинтересны Альянсу. Удаленные миры, такие, как К0643. Мы должны организовать археологические изыскания. Мы должны копать. Мы должны найти. Пока мы копаем, Межзвездный Альянс будет смеяться над нами. Они будут усмехаться и говорить: «Посмотрите-ка на этих когда-то великих центавриан, копающихся в грязи бесплодных миров, словно самые примитивные из животных», - голос Дурлы окреп. - Ну и пусть себе говорят. Пусть убаюкивают себя фальшивым ощущением собственной безопасности. Пройдет немного времени и они обнаружат свою ошибку… Но, к тому времени, будет уже слишком поздно. Мы должны поднять свой взгляд с Примы Центавра, Ваше Величество. На далеких мирах, там и только там, мы найдем наше истинное величие.
   Лондо медленно кивнул.
   - Очень вдохновенная речь, Министр.
   - Благодарю вас, Ваше Величество. Я страстно верю в правоту своего дела.
   - О, я в этом не сомневаюсь, - подтвердил Лондо. - Но мне крайне интересно, как вам пришла в голову такая идея.
   - Как? Ваше Величество… - Дурла пожал плечами. - Она просто пришла.
   - Просто… пришла?
   - Да, Ваше Величество.
   Все более настойчивый зуд на плече сказал Лондо больше, чем он хотел узнать.
   - Очень хорошо, Дурла. Раз уж вы столь страстно увлечены своей работой… Кто я такой, чтобы препятствовать ей, а?
   - Ваше Величество, я вам безмерно благодарен… А теперь, если вы не возражаете, есть еще некоторые…
   Но Лондо поднял руку к виску и тяжело вздохнул.
   - На самом деле… я немного утомился, Дурла. Если дело терпит, давай обсудим эти вопросы несколько позже.
   - Мой долг служить вашим желаниям и интересам Примы Центавра, - любезно согласился Дурла, и быстро удалился. У Лондо было тайное подозрение, что на самом деле Министру очень не терпелось убраться прочь из зала.
   Лондо сел и стал ждать.
   Долго ждать не пришлось. Лондо ощутил появление Шив’калы, и обернувшись, действительно увидел перед собой Дракха. Долгое время они молча смотрели друг на друга. Наконец Шив’кала тихо сказал:
   - Что за игру ты ведешь, центаврианин?
   Лондо улыбнулся и сказал всего два слова:
   - Кря. Кря.
   Шив’кала слегка наклонил голову. Впервые за все время их взаимоотношений он глядел на императора в явном замешательстве. А затем, к восторгу Лондо, просто скользнул в сумрак, и исчез, не сказав ни слова.
   - Кря, кря, - повторил Лондо, на этот раз с явным облегчением.
 

Глава 3

 
   Эта неделя была не лучшим временем в жизни Сенны.
   Хотя отдельные сектора столицы были перестроены, оставались еще целые районы, которые по-прежнему отчаянно нуждались в обновлении и восстановлении. Но денег выделялось явно недостаточно, потому что правительство должно было одновременно действовать в столь многих направлениях. И вот неожиданное совпадение - хотя, правду говоря, настолько ли уж неожиданное? - меньше всего внимания уделялось тем районам города, в которых проживали беднейшие слои населения Примы Центавра.
   И не было района, которому уделялось бы меньше внимания, чем кварталу, известному под названием Гхехана.
   Гхехана имела репутацию, распространившуюся далеко за пределы ее границ, как место, где могут прожить те, кто оказался в крайне затруднительных финансовых обстоятельствах. И если кто-либо был готов на все ради того, чтобы выжить, здесь он легко мог найти себе пристанище.
   Даже в детстве, когда Сенна жила в богатой аристократической семье, ей доводилось слышать страшные истории о Гхехане. Это было не то место, где хотел бы оказаться порядочный человек, и, тем не менее, похоже, там обитало удивительно большое число жителей. Но никогда Сенна даже представить не могла, что ей самой придется искать там убежища.
   Однако сбежать ей пришлось именно в Гхехану. Поначалу она попробовала остаться в центральных районах города, но они были чересчур фешенебельными, рассчитанными на тех, у кого, по меньшей мере, были деньги в карманах и крыша над головой. Сенна не хотела унижаться до такой степени, чтобы выпрашивать милостыню на улицах, но, как оказалось, такой возможности ей и не представилось бы. Солдатам, приписанным к Департаменту Развития, были даны инструкции обеспечивать отсутствие на улицах бродяжек, чей вид мог бы подорвать моральный дух благонамеренных граждан.
   А этот дух был сейчас высок. Жребий был брошен. Перспективы были радужными. Весь этот город, весь этот мир были сейчас на подъеме. Работы шли полным ходом. Все знали, что рано или поздно великая Республика Центавра сведет счеты с теми надменными самоуверенными расами, которые заключили друг с другом Альянс. Ничтожные, отсталые, никчемные создания, которые будут недостойны даже того, чтобы Республика тратила время на их завоевание. О, да… Придет время, и Великий Создатель воздаст им сторицей. Но для этого сейчас от всех и каждого требовался упорный труд, самопожертвование и патриотизм.