Дэвид Питер. Долгая ночь Примы Центавра

   Тем не менее, в этот самый момент, когда Вир слушал - очень внимательно слушал - то, что говорит Лондо, у него возникло смутное подозрение касательно того, что сияние медного гроша может означать для него лично.
   - Нет, - начал Вир очень осторожно. - Я вовсе не собирался на это намекать. - Но сказал он это таким тоном, который, как он надеялся, поможет Лондо понять, что он ухватил подтекст.
   Туман алкогольного дурмана, который клубился в глазах Лондо все время вплоть до этого момента, казалось, на мгновение рассеялся. Лондо молча кивнул, затем открыл рот, чтобы заговорить снова…
   …но вместо этого пошатнулся.
   - Лондо?
   Лондо провел ладонью по лицу, словно пытаясь стряхнуть с него паутину, и когда он опустил руку, на его лице осталось выражение гнева и покорности.
   - Начинаешь привыкать к алкоголю, как я погляжу, - пробормотал он.
   - В некотором роде, да, - сказал Вир.
   - Я не с тобой говорю.
   - Но…
   Но настроение Лондо вновь внезапно переменилось, к нему вернулась веселость.
   - У нас есть великолепная галерея, Вир, созданная усилиями предыдущих императоров. Мы собрали там лучшие статуи и картины. Пойдем, тебе стоит на это взглянуть!
   - Хм… Хорошо…
   Болтая с нарочито преувеличенным весельем, Лондо отвел Вира в дальний конец коридора. Там они повернули направо, потом налево, и оказались в зале весьма солидных размеров. Как и хвастался Лондо, стены зала были увешаны огромным количеством полотен, между которыми, в специально вырезанных нишах, стояли статуи.
   Первая картина, на которой естественным образом задержался взгляд Вира, оказалась портретом императора Картажи. Лондо проследил взгляд Вира и озвучил его мысли вслух:
   - Почему он здесь, а?
   Вир кивнул в знак согласия с тем ответом, который предполагала сама постановка вопроса.
   - Он был безумцем, Лондо. Отвратительная глава нашей истории. Ему не следует находиться здесь в одном ряду с остальными.
   - Он должен быть здесь, Вир, - возразил Лондо. - Именно потому, что он часть нашей истории. Если мы не будем помнить о том, что мы сделали не так, сможем ли мы понять, как следует поступать правильно?
   - Похоже, не все могут прийти к согласию, о том, что такое правильно, и что такое неправильно, - печально сказал Вир, на всякий случай оглянувшись, словно обеспокоенный тем, не стоит ли Дурла у него за спиной.
   - Надеюсь, ты не имеешь в виду Дурлу, не так ли? Успокойся, Вир, его мнение не является здесь единственным.
   - Но ведь Дурла не имеет отношения к тем портретам, которые висят в этом зале. Все они…
   - Вир… Не напоминай мне о Дурле. Сейчас это не важно. Просто полюбуйся на эти картины. Разве они не прелестны?
   Вир начинал терять остатки терпения с императором.
   - Да, они очень милы, но это не то, что…
   - Вот император Турхан, - Лондо указал на одно из полотен. - Великий человек.
   - Великий человек? - хмыкнул Вир. - Своими предсмертными словами он подвиг нас атаковать Нарн. Тебе ли не знать, ты же единственный, кто их услышал, и… - Вир осекся, увидев выражение на лице Лондо. Грош сверкнул еще раз - Вир понял, что разгадал ужасную тайну Лондо: предсмертные слова Турхана не были словами о войне. - Лондо?
   - Умирая, он завещал нам жить в мире с Нарном… и сказал, что проклинает нас с Рефой. Да, он был мудрый человек. - В голосе Лондо не было ни капли гнева. Разве что удивление перед величием Турхана.
   Но Вира охватил ужас. Он отступил на шаг, кровь отхлынула от его лица.
   - Лондо… Великий Создатель, Лондо… как ты… как ты мог…
   Лондо пожал плечами.
   - И только? - Продолжил Вир. - Это все что ты мне ответишь? Просто пожмешь плечами? Лондо, как… как ты мог?
   - В своей жизни я уже великое множество раз слышал этот вопрос, Вир, и вот что интересно, каждый раз отвечал одинаково: как я мог? Легко.
   Вир не нашел, что ответить. Впервые за все время знакомства с Лондо он не мог найти нужных слов. А Лондо со свой стороны, словно не замечал очевидного дискомфорта Вира и продолжал рассуждать:
   - Мы делаем то, что должны, Вир. Так поступают все. И всегда. Вот возьми, к примеру, императора Крэна. Ты помнишь его, Вир? Ты не забыл, что с ним случилось?
   Вир почувствовал, что у него начинает кружиться голова, и вовсе не от обилия выпитого. Даже и в трезвом виде он вряд ли смог бы свести воедино все фрагменты того, что наговорил ему сейчас Лондо.
   - Император Крэн… в общих чертах, да. Но ведь он умер еще до моего рождения, и…
   Лондо остановился как раз напротив бюста Крэна. Пожалуй, это был самый маленький бюст в комнате, словно его делали впопыхах, исполняя неожиданный приказ о необходимости срочного пополнения коллекции.
   - Какое короткое у него было царствование. Маленькая заметка на полях нашей славной истории. Правитель периода великих перемен. В то время центавриане оказались разобщены больше, чем когда-либо. Предыдущий император, Турис, был чересчур слабохарактерным, и после его ухода все великие дома сцепились друг с другом в борьбе за власть. И это грозило перерасти в кровавую бойню. Бедняга Крэн… так ты вспомнил, что с ним случилось, Вир?
   - Да, я думаю, да. Но…
   - Иногда нам всем все же удается прийти к единому мнению о том, что правильно, а что ошибка. И мы не хотим, чтобы ошибки повторялись вновь. Ни с нами, ни с кем-либо еще. НИ С КЕМ, Вир. Ты меня понял? - Голос Лондо возвысился до неожиданной непонятной страстности. - Ты меня понял, Вир? Ты следишь за тем, какие слова слетают с моего языка?
   - Да, да, конечно, - Вир чувствовал себя потерянным больше, чем когда-либо. - Ловлю каждое слово.
   - Это хорошо. Я рад, что у нас состоялся этот разговор. Так будет лучше для нас всех. Идем… а то вечеринка закончится без нас. Мы же не хотим, чтобы кто-то подумал, будто в наше отсутствие можно по-настоящему веселиться? И знаешь что, Вир? Я бы хотел, чтобы ты запомнил накрепко: все здесь, все, что мы восстановили, все, чем я управляю… все это заставляет меня поразмыслить над вопросом, что же я такое на самом деле. И даже не столько я, сколько мы все, и что будет с нами всеми меньше, чем через неделю.
   - И что же с нами будет?
   - А-а, - усмехнулся Лондо. - Вот разгадаешь мою загадку, великую загадку сегодняшнего вечера, всю, до последнего слова, тогда и узнаешь. Вот как.
   И с этим таинственным замечанием он ушел назад в пиршественный зал, оставив совершенно сбитого с толку Вира почесывать затылок в размышлениях, что же такое здесь сейчас произошло.
 

* * *

 
   Когда Вир вернулся в свое пристанище, он с изумлением застал там ту самую танцовщицу, которая строила ему глазки на приеме во дворце. Одежды на ней было существенно меньше, чем раньше. Если говорить точнее, то вся её одежда состояла из простыни, которой она прикрывалась, лежа на кровати. Вир застыл в изумлении, и лишь спустя некоторое время осознал, что поскольку его рот все равно открыт, то лучше с его помощью издать какие-либо более осмысленные звуки, чем: «Ох…ох…ох».
   - Ох… Ну… Привет, - сказал он.
   - Привет, - промурлыкала девушка в ответ.
   - Я… прошу простить, что потревожил вас. Я думал, здесь моя квартира. Должно быть, сбился с дороги… - Вир повернулся было, чтобы уйти, но тут же увидел свой чемодан в углу, и понял, что он пришел именно туда, куда и предполагал. Как, впрочем, и эта девушка.
   - Разве ты не хочешь разделить со мной ложе? - спросила она.
   - Разделить его на части будет несколько затруднительно, - Вир вымученно улыбнулся своей неуклюжей попытке пошутить. Однако, от его глупых слов милая улыбка на лице девушки ничуть не изменилась, и Вир немного успокоился. - Э… послушайте… Может быть произошла какая-то ошибка?
   - Ты Вир Котто? - красотка сменила позу, повернувшись слегка на бок. Вир внезапно взмок. Кроме того, он почувствовал некоторое стеснение в груди, и снова призвал себя успокоиться.
   - Да. Но… можно спросить, как… то есть, почему…
   - Министр Дурла опасался, что, возможно, неумышленно оскорбил тебя… и из уважения к твоему давнему знакомству с императором, попросил меня убедиться, что твои впечатления от сегодняшнего вечера не останутся неприятными.
   Как только прозвучало имя Дурлы, всякий интерес к этой особе, если он и был у Вира, мгновенно испарился.
   - Дурла. Понятно. Что ж… - Вир решительно прочистил горло. - Я вот как считаю. Я сейчас отвернусь и отведу взгляд, чтобы вы могли выйти отсюда одетой, и передать Дурле, что все отлично, и я польщен его заботой. Хорошо?
   На лице девушки промелькнуло разочарование.
   - Ты уверен?
   - Мисс… поверьте мне, способность принимать правильные решения никогда не была моей сильной стороной. Обычно я во всем сомневаюсь. Но сейчас, да, я абсолютно уверен. - Вир отвернулся к стене и стал ждать. Он слышал шуршание простыней, когда девушка соскользнула с кровати, и шорох одежд по ее телу, когда она одевалась.
   Мгновение спустя её рука прошлась по спине Вира сверху вниз, и милый голос проворковал:
   - Тогда спокойной ночи, Посол.
   - Спокойной ночи, - ответил Вир сдавленным голосом.
   Дверь скрипнула и закрылась, а он долго еще стоял неподвижно, не решаясь обернуться. А затем позволил себе вздох облегчения, когда убедился, что девушка действительно ушла.
   Дурла. Её прислал Дурла. Сама мысль об этом ужасала. Более того, когда Вир отвернулся от девушки, чтобы дать ей возможность одеться, он все-таки продолжал внимательно следить за движениями её тени, опасаясь, как бы она не подкралась к нему сзади с ножом. Такой поступок, по мнению Вира, более соответствовал бы манерам Дурлы, чем проявленное им великодушие.
   - Вот потому-то я и не люблю задерживаться на Приме Центавра, - пробормотал Вир про себя.
   Он убедился, что дверь заперта на замок, и переоделся ко сну. Но сон не шел. Вир лежал, глядя в потолок, и раздумывал над тем, что наговорил ему Лондо. Высказывания императора казались нарочито бессвязными и никак не желали укладываться в единую картину…
   Кто такой Рем Ланас? И к чему весь этот разговор об императоре Крэне? И…
   Эта загадка. О том, что более велико, чем Великий Создатель. Какое отношение может иметь эта загадка хоть к чему-нибудь? И зачем Лондо первым делом именно загадал ему эту загадку?
   Что более велико, чем Великий Создатель? Оставшаяся часть загадки не имела смысла, по той простой причине, что не могло быть ничего более великого, чем Великий Создатель. О, конечно, непросто было понять, почему Великий Создатель позволил Республике соскользнуть в такой хаос, почему он молча взирал на бомбардировки и…
   Внезапно Вир сел, широко раскрыв глаза, почувствовав приступ почти детской радости.
   - Ничего, - сказал он вслух. - Разгадка и будет - «ничего».
   Это отлично подходило. Не было «ничего» более великого, чем Великий Создатель. Не было «ничего» более страшного, чем корабль Теней… уж это-то Вир мог засвидетельствовать лично. У бедных «нет ничего». И «нет ничего», в чем нуждались бы богатые. А если тебе нечего есть… ты умрешь.
   Хорошая загадка. Заставляет размышлять.
   Вир решил подумать о том, что еще сказал ему Лондо. Что-то насчет…
   Что же в точности сказал Лондо?
   «Все здесь, все, что мы восстановили, все, чем я управляю… все это заставляет меня поразмыслить над вопросом, что же я такое на самом деле. И даже не столько я, сколько мы все, и что будет с нами всеми меньше, чем через неделю». И велел ему разгадать всю великую загадку сегодняшнего вечера, всю, до последнего слова.
   Что ж, загадку он разгадал, и нашел ответ - «ничего». Лондо сказал ему, что с ним не будет ничего. Но при этом хотел убедиться, что Вир понял, что его отнюдь не радует такое положение дел. Но почему? Почему просто не сказать обо всем напрямик? И почему вообще Лондо должен быть несчастен, если ему дана возможность обустроить Приму Центавра согласно собственным желаниям? Где здесь, собственно, трагедия и печаль?
   И… с ними всеми «ничего» не будет? Меньше чем через неделю?
   Это казалось бессмыслицей.
   Или, возможно, смысл в этом был, просто Виру не хватало воли или способностей отыскать его.
   Следующее утро он начал с того, что пошел прямо в тронный зал, но гвардеец преградил ему дорогу.
   - Мне надо видеть императора, - сказал Вир.
   Гвардеец по-прежнему преграждал ему путь, не проявляя ни малейших признаков того, что он расслышал слова Вира.
   - У меня срочное дело, - сказал Вир.
   - Боюсь, император сегодня никого не принимает, - раздался голос у него за спиной. К Виру по коридору приближался Дурла, и вид у министра Внутренней Безопасности был настолько хозяйский, что можно было подумать, будто именно Дурла является истинным владельцем дворца.
   - И почему же это? - спросил Вир.
   Дурла пожал плечами.
   - Я не обсуждаю приказов моего императора, Посол. Я просто им подчиняюсь. И предлагаю вам поступить так же.
   - Откуда мне знать, что это действительно его приказ? - усомнился Вир. - Откуда мне знать, что он вообще еще жив?
   Само это предположение, похоже, ужаснуло Дурлу.
   - Я потрясен, Посол, что вы позволяете себе подобные инсинуации на счет каких-то заговоров против нашего императора. Уверяю вас, он в тронном зале. Он просто желает уединения.
   - Слушайте, - горячо сказал Вир. - Если я не…
   Дверь в тронный зал внезапно распахнулась.
   Вир обернулся и вгляделся внутрь, и действительно, там, на троне, сидел Лондо. Он сидел, выпрямившись, глядя прямо перед собой, ни один миллиметр его тела не шелохнулся, выдавая то, что он еще жив. А затем Лондо совсем чуть-чуть повернул голову и глянул в сторону Вира. Он кивнул разок, словно говоря: «Все хорошо. Уходи». И затем снова уставился прямо перед собой, молча, не выказывая ни малейших признаков интереса к происходящему.
   Вир отступил на шаг, дверь захлопнулась. Он обернулся к Дурле, но тот просто улыбнулся в ответ и сказал:
   - Желаю удачного возвращения на Вавилон 5, Посол. Надеюсь вновь увидеть вас здесь… в самом ближайшем будущем.
   И с этими словами ушел прочь.
 

Интерлюдия

 
   Дремотник проснулся.
   Он почувствовал, как приближается кто-то из Тех, Кто Таится В Тени, и включил свое сознание…
   Он был в замешательстве. Он вдруг понял, что никогда не был цельной личностью, Словно сразу после появления из чрева матери его разлучили с братом-близнецом, который жил с тех пор где-то в неизведанной дали. Но одновременно откуда-то пришло понимание, что вот-вот должно случиться нечто очень важное. Встреча с утерянной половиной своего «я» должна была произойти очень скоро, и тогда он впервые в жизни узнает, что значит быть цельным, единым, и не чувствовать себя потерянным.
   А еще он заметил, что ему начали нравиться тени. В них не было недостатка здесь, на нижних уровнях. И, наверное, каждая из них скрывала свой таинственный секрет. Когда-то, как и большинство людей, он боялся теней. Но теперь он любил подолгу всматриваться в них. Тени влекли его, манили своей прохладой…
   А затем тени начали звать его к себе. Не все, но одна из них - точно. Он вдруг понял, что если придет туда, в уголок одного из многочисленных коридоров. то жизнь его впервые обретет какой-то смысл.
   В самом деле, в последнее время он чувствовал, что его жизнь заполнена какой-то странной пустотой. Он помнил своих родителей, помнил, как обнимала его мать, как отец в первый раз вел его в школу. Он помнил их…но только словно издали, как если бы его память сохраняла какие-то образы, которых никогда не было в его сердце.
   Он помнил женщину, которая была его первой любовью, помнил теплоту её поцелуя.
   Он помнил её… но ничего по отношению к ней не чувствовал. Он знал, что они
   сплетались с ней в порыве страсти, но не мог припомнить своих ощущений.
   Вся его жизнь словно стала каким-то видеофильмом, который он посмотрел,
   но не пережил.
   Вокруг никого не было. Шаг за шагом он неуверенно приближался к этой тени.
   И в этот момент где-то глубоко внутри него нечто не совсем биологическое, не совсем техническое, шевельнулось и ответило на призыв из темного угла.
   Он приближался к тени, а тень вдруг ожила… Обрела форму серой фигуры, с рукой, призывно протянутой к нему…
   …нет… не к нему… к тому, кто внутри него.
 

Глава 8

 
   Зак Аллан, глава Службы Безопасности Вавилона 5, смотрел на Вира, подняв одну бровь. Его пронизывающий взгляд был полон изумления.
   - Рем Ланас? Вы хотите узнать о Реме Ланасе?
   Вир сидел в офисе Зака, сложив руки на коленях.
   - Если это не будет слишком затруднительно.
   - Он один из ваших? Я имею виду, центавриан?
   - Это верно. Обычно мы, конечно, легко можем отыскать своих. Но, знаете ли, из-за бомбардировок многие наши записи пропали. Сейчас мы полагаем, что он здесь, но не уверены в этом.
   - А что, это так важно?
   Вир от дискомфорта заерзал на своем стуле.
   - Почему вы задаете мне столько вопросов, мистер Аллан? Не то, чтобы я имел что-то против, - добавил он поспешно. - Вовсе нет. Я не возражал бы отвечать на ваши вопросы хоть весь день. В моем расписании на сегодня действительно ничего не запланировано. Так что, если вы хотите продолжить…
   Зак поднял ладонь, пытаясь затормозить словесный поток, лившийся из уст Вира.
   - Я только хочу знать, - медленно произнес Зак, - представляет ли Рем Ланас какую-либо угрозу безопасности станции? И следует ли мне проявлять беспокойство по этому поводу.
   - Угроза безопасности! О нет… нет. Это смешно, - Вир попытался поспешно хихикнуть, но вместо этого у него получился какой-то странный звук, больше похожий на икоту. - Это, в самом деле, смешно, чтобы мы, центавриане, представляли угрозу безопасности. Нет, - повторил он, и внезапно стал серьезным. - Ныне никто из нашего народа не представляет угрозу ни безопасности, ни чему-либо еще. Мы, то есть я, не хотим, чтобы кто-нибудь думал, будто центавриане представляют угрозу. Потому что, знаете ли, как только кто-нибудь начинает так думать, сразу прилетают корабли, бомбят, стреляют, в общем… возникает недоразумение. Мы этого не хотим. Никто этого не хочет. Во всяком случае, я знаю, что я не хочу, и вы не хотите, и…
   - Рем Ланас.
   - Да, я уверен, что и он тоже не хочет.
   - Я другое имел в виду, - терпеливо пояснил Зак. - Кто такой Рем Ланас? Почему вам необходимо его найти?
   - Ну… - некоторое время Вир сопел, пытаясь выиграть хоть несколько секунд на обдумывание ситуации, а потом выпалил: - Деньги.
   - Деньги? Что с ними такое?
   - Рему Ланасу привалила огромная куча денег. Его отец умер. И Ланасу полагается огромное наследство, так что его родители хотят немедленно его отыскать, чтобы дать ему знать…
   - «Родители»? Но вы только что сказали, что его отец умер.
   - Да… верно. Но я имел в виду, его приемные родители. Отец отдал Рема Ланаса приемным родителям, еще в раннем детстве, и когда этот настоящий отец умирал, он почувствовал себя таким виноватым, что все завещал сыну. Это такая трагедия. Очень неожиданная смерть. Понимаете ли, его отец был оперным певцом, и они давали представления на открытом воздухе, и он широко раскрыл рот, чтобы взять высокую ноту, а тут внезапно прилетела эта дурацкая птичка…
   - Хорошо, хорошо, - торопливо оборвал Вира Зак, очевидно, не желая выслушивать окончание душещипательной истории. - Давайте посмотрим, есть ли у нас какие-нибудь записи о прибытии на Вавилон Рема Ланаса.
   Зак рылся в компьютере, а Вир переживал страшный душевный дискомфорт. Умение врать никогда не относилось к числу его сильных сторон. Казалось бы, проработав столько времени вместе с Лондо, он должен был стать настоящим асом среди лжецов, но единственное, чему Вир на самом деле сумел научиться, так это забалтывать людей до такой степени, когда они уже готовы согласиться на все что угодно, лишь бы он заткнулся. Когда Вир просто врал, это было неэффективно. Когда он извергал лавину лжи, это обычно приносило результат.
   Сейчас ситуацию осложняло еще и то, что Вир и сам не знал, кто такой Рем Ланас, и почему так важно отыскать этого доселе никому не известного центаврианина, который вдруг оказался знакомым самого императора.
   Вир вспомнил тот день на Приме Центавра, когда Лондо произнес свою пламенную и гневную тронную речь, призывавшую народ, скорее, к мести, чем к примирению. Когда Шеридан, Деленн и Г’Кар выразили свое недоумение по поводу такой странной речи, Вир лояльно уверил их, что у Лондо были свои причины, чтобы ее произнести. В то время он и в самом деле так считал, продолжал считать и сейчас. Лондо никогда не делал ничего без особых на то причин. Конечно, иногда оказывалось, что причины эти ужасны, но все-таки они были.
   Поэтому, когда Лондо заговорил вдруг о некоем Реме Ланасе, Вир - справившись со своим первоначальным замешательством - решил, что это не могло быть случайно брошенным словом, но, по каким-то неведомым причинам, Лондо просто не счел возможным объяснить ему все открытым текстом. Поэтому, вернувшись на станцию, Вир направился прямиком в офис Зака. Вир и сам не знал, чем закончится этот визит, что он пытается найти, что будет делать с теми сведениями, которые, возможно, удастся отыскать. В начале нужно узнать хоть что-то, и тогда, возможно, станет ясно, что делать дальше.
   - Ага, попался, - сказал Зак. Его голос вывел Вира из задумчивости.
   - В самом деле? И как же его поймали?
   - Я вовсе не имел в виду, что мы арестовали его… А что? Есть за что?
   Вир нервно усмехнулся.
   - Нет, нет, конечно, нет.
   - Судя по этим записям, - продолжил Зак, глядя на экран, - Рем Ланас прибыл на станцию около шести месяцев назад. - Зак молча просматривал компьютерный экран еще в течение нескольких секунд, а затем добавил. - А вот с этим могут быть проблемы.
   - Что? Какие проблемы?
   - Отсутствует всякая информация о том, что он делал дальше, - пояснил Зак, задумчиво почесывая подбородок. - Нет записей о том, где он поселился. Нет записи о трудоустройстве. Насколько я понимаю, он обитает где-то на нижних уровнях.
   - На нижних уровнях? Вы уверены?
   - Нет, я не уверен. К примеру, он мог ухитриться ускользнуть со станции, не зарегистрировавшись, и тогда его здесь уже нет. Или он мог снять комнату и получить работу, используя поддельные документы.
   - Это было бы неразумно. Если он живет по поддельным документам, почему тогда прибыл по настоящим? - возразил Вир.
   Зак ухмыльнулся.
   - Очень хорошо, мистер Котто. Вы могли бы стать видной фигурой в такой захватывающей области, как безопасность.
   - В самом деле? Вы так думаете? Или вы просто шутите?
   - Я шучу.
   - Ох! - Вир слегка упал духом.
   - Но вы правы. Нет смысла прибывать на станцию под настоящим именем, а затем повсюду использовать фальшивое. А это заставляет меня вернуться к первоначальной версии: Рема Ланаса нужно искать на нижних уровнях. Там живет много тех, кто любит оставаться в тени. Отгороди себе угол и живи. Соглашайся делиться заработком с теневым дельцом, и у тебя будет работа. Вы хотите, чтобы я послал людей на нижние уровни отыскать там этого вашего Рема Ланаса?
   - Нет, - поспешно ответил Вир. - Я с этим справлюсь сам. Я, видите ли… Я друг семьи. Я обещал уладить все это лично. Это что-то вроде… дела чести.
   - Вот как. Дело чести.
   - Совершенно верно. Что ж, мистер Аллан, спасибо за помощь. Я был бы вам очень обязан, если бы вы переслали фотографию Рема Ланаса и записи о нем в мою резиденцию.
   Вир встал, потряс руку Заку, так неистово, что едва не оторвал её от запястья, а затем выскочил из офиса со всей прытью, на которую был способен.
   Когда, слегка запыхавшись, он добрался до своей двери, то остановился возле нее и попытался собраться с мыслями. Оба сердца бились учащенно, но вовсе не от быстрого бега, а, скорее, от волнения, причин которого Вир даже и сам не понимал. Но теперь у него было уже отчетливое ощущение, что грядет нечто важное… Причем Лондо знал, что именно. Но Лондо не скажет ему больше, чем уже сказал, не даст ему никаких подсказок, кроме тех, которые уже дал.
   Не скажет? Или… не сможет сказать?
   Мыслимо ли такое, чтобы Лондо просто не имел возможности сказать ему все напрямую? Это казалось абсурдным. В портретной галерее они с Лондо были наедине. Значит ли это, что во дворце нет такого места, где императора не подслушивали бы и не шпионили бы за ним, и Лондо знает об этом? Но тогда они могли бы выйти наружу, найти место, какое-нибудь место, любое место - которое было бы укрыто от любопытных глаз и ушей. Лондо, несомненно, достаточно искушен, чтобы отыскать какое-нибудь тайное убежище.
   Может быть, кто-то ухитрился имплантировать Лондо следящее или подслушивающее устройство? Но тогда, почему он с этим смирился? Почему ничего не предпринимает? Он ведь император. Император Республики Центавра! Пусть даже Республика по большей части лежит в руинах, но она по-прежнему существует. И значит, должно быть уважение к титулу, если уж не к человеку, который его носит.
   Но с другой стороны, возразил Вир сам себе, я ведь убил предшественника Лондо, так что мне ли говорить об уважении…
   Если дело обстоит именно так… Если Лондо попался в сети какого-то заговора, кто мог бы стоять за этим?
   Дурла. Вот ответ на все вопросы.
   Допустим, рассуждал Вир, Дурла каким-то образом шантажирует Лондо. Допустим, он раскопал что-то очень грязное в грязном прошлом Лондо, и вытребовал власть в обмен на молчание. И пока уговор соблюдается, он держит Лондо на коротком поводке.