Дэвис Мэгги. Телохранитель

   — Ты хочешь повидаться с Анджело, не так ли?
   Она успела понять, что между ними есть какая-то загадочная связь; раз или два именно Анджело, отнюдь не Касси, навещал Курта в его домике и беседовал с ним несколько минут.
   Он ответил, натягивая через голову легкий свитер:
   — Одевайся, ступай в дом, позвони Дороти и попроси ее прийти в поместье. Отсюда лучше не звони, — предупредил он, когда она потянулась к телефону. — Позвони из особняка. Но обязательно разбуди ее, она должна понять, что это очень важно. Скажи ей, что ты знакома с Биннсом и этой женщиной, но в их клинике не лежала. Обязательно скажи, что ни разу не была в их клинике. И что он не выписывал тебе никаких рецептов, хотя твой адрес и может быть у него записан.
   Он быстро взглянул на нее:
   — Из клиники приходили письма на твой адрес?
   Франческа выбралась из кровати и стояла перед ним обнаженная, ничуть не стесняясь своей наготы. Не понимая, что происходит, она все же чувствовала всю необычность ситуации.
   — Мне однажды пришел по почте рекламный буклет из клиники Биннса, только и всего.
   Курт откинул назад свои длинные золотистые волосы.
   — Значит, у них есть твой адрес. — Франческа еще не видела его таким встревоженным. — Тогда скажи Дороти, что тебе надо срочно утром улететь, и попроси ее зарезервировать номер в каком-нибудь отеле на неделю, а может, и больше. У тебя есть загранпаспорт? Можешь слетать в Лондон?
   Франческа в изумлении уставилась на него. Не обращая на нее внимания, он что-то искал в ящиках письменного стола.
   — Но почему я должна куда-то уезжать? — спросила она. — Я же ничего не сделала, я совершенно не знаю этих людей, никогда не была в их клинике. Даже не прочитала его книгу про диету!
   — Ах, да, книга про диету, — произнес он, обводя взглядом комнату. — Так много людей прочитали эту книгу. Теперь скандала не избежать.
   Франческа наконец разыскала свое белье, оделась. Неужели сейчас начало третьего ночи? Ей уже не верилось, что они мирно спали обнявшись, пока не раздался этот ужасный телефонный звонок.
   — Для чего все это надо? — воскликнула она. — Зачем я должна звонить Дороти посреди ночи? И я не могу лететь в Лондон! У меня нет загранпаспорта!
   Курт быстро бросал вещи в мешок из синего брезента. Положил поверх всего несколько полотенец и затянул завязки. Выпрямился и снова обвел взглядом комнату, словно прощаясь с нею.
   Потом произнес, не глядя ей в глаза:
   — Франческа, если со мной что-нибудь случится, я хочу, чтобы ты сохранила картину с погребением викинга. Она на стене в другой комнате.
   — Что? — Ошеломленная его словами, Франческа замерла, запутавшись в рукавах шелковой блузки, но, когда Курт повернулся к ней, увидела, что его красивое лицо совершенно серьезно.
   — И еще ростр драккара. Сделаешь это?
   — Что происходит? — воскликнула она. — Что все это значит? Ведь не в одном же Берни Биннсе дело? Не только в том, что Эльза застрелила его?
   Но Курт, не отвечая, повернулся к шкафу, достал оттуда желтый прорезиненный плащ и бросил его поверх мешка.
   — Я ухожу в море на «Фрейе», — сказал он. — Меня не будет неделю, может, и больше.
   Взглянув на нее, он увидел, что она лишь наполовину одета, и удивленно спросил:
   — Чего ты ждешь?
   Франческа никак не могла найти своих брюк. Она еще до конца не проснулась и ощущала какое-то неясное беспокойство. Что происходит? Во что замешан Курт? Неужели только из-за убийства доктора-диетолога кто-то среди ночи позвонил в поместье, прямо в домик Курта Бергстрома? Знал не указанный в справочниках номер телефона и говорил на языке, напоминавшем китайский.
   — Я хочу, чтобы ты рассказал мне, что все это значит, — решительно потребовала она. — Почему я должна уезжать из города? Из-за чего такая паника? Почему ты мне ничего не говоришь?
   На этот раз Курт остановился и повернулся к ней. Очень тихим тоном, который сейчас ей показался зловещим, он сказал:
   — Чем меньше ты знаешь, Франческа, тем лучше для всех нас.
   Она воскликнула со слезами в голосе:
   — Но почему уезжаешь ты? Ведь ты же не знал этих людей?
   Курт не мог скрыть своего раздражения.
   — Послушай, — произнес он, — когда кидают камень в воду, по поверхности расходятся круги. Пусть даже какая-то дура и убила своего любовника. За расследование взялась полиция, они начнут копаться, совать всюду свой нос и непременно захотят узнать, кто ее друзья, с кем дружил убитый, ее адвокат потребует вызова свидетелей. Они доберутся до всех!
   Он помолчал, наблюдая, как она, сидя на кровати, надевает босоножки на высоких каблуках.
   — Когда здесь, в Палм-Бич, заваривается такая каша, все стараются быть в это время подальше отсюда. Пойми, Франческа, ни мне, ни тебе, которые знавали Берни и маленькую Эльзу, разговаривали с ними на вечеринках, заглядывали к ним в клинику, лучше не попадаться на глаза полиции. Понятно тебе?
   Она покачала головой, чувствуя, что он говорит далеко не все, и спросила:
   — Но почему я не могу пойти с тобой? Я ведь могу помочь тебе на яхте. И куда ты поплывешь на «Фрейе»?
   — Нет, — коротко и решительно произнес он.
   Франческа поняла, что спорить бесполезно. Курт притянул ее к себе, поцеловал, и они расстались.
 
   Дороти Смитсон появилась в поместье в пятом часу утра. Только начинало светать, но в особняке были освещены почти все окна. Курт Бергстром взял «Порше» и унесся в порт, где на рейде стояла «Фрейя». Джон Тартл, предупрежденный Ларри, ночным охранником, с удивительной быстротой появился в доме, едва Франческа вошла в свою комнату. Делия Мари тоже была на ногах и готовила завтрак. И даже миссис Шенер, в своем неизменном розовом форменном платье, хотя и в шлепанцах, наполнила для Франчески ванну.
   В этот ранний час телефоны авиакомпаний были постоянно заняты. Похоже, все обитатели Палм-Бич тоже собирались в дорогу. Дороти Смитсон готовила программу поездки в Нью-Йорк и посещения Фонда Бладвортов. Известие об убийстве доктора-диетолога ее совершенно не взволновало, но, когда Франческа передала ей совет Курта на какое-то время уехать, она тихонько присвистнула.
   — Что все это значит? — в отчаянии воскликнула Франческа. — Почему все кругом знают, что происходит, но только не я?
   — Не знают, — ответила секретарша. — Могут только догадываться, но, когда происходит что-нибудь подобное, стараются находиться подальше от города.
   — Я почти не знала этих людей!
   — Но они скорее всего знали вас. И в этом все дело, — спокойно объяснила Дороти. Она принялась доставать из ящиков стола мелкие вещи Франчески и складывать их в дорожную сумку. — Не забывайте, вы наследница состояния Бладвортов и вам нельзя быть причастной к какому-нибудь скандалу. Всякий раз, когда ваша фамилия появляется в газетах, ее могут прочитать акционеры и спросить, в чем дело. Вам когда-нибудь приходилось слышать выражение «Осторожность — лучшая доблесть»? Стало быть, как только что-то случается — прочь из города.
   — Не могу согласиться с этим, — возразила Франческа, обводя взглядом спальню.
   В комнате царил полный беспорядок, и Франческе пришло в голову, что со стороны ее можно принять за преступника, спасающегося от правосудия. Никто из домочадцев не обращал на нее ни малейшего внимания: миссис Шенер, раскрыв дверцы шкафов, отбирала туалеты, которые могли понадобиться в Нью-Йорке, ночной охранник уже начал сносить вниз упакованные чемоданы. Франческа снова подумала, что куда меньше понимает в происходящем, чем прислуга «Дома Чарльза».
   Делия Мари внесла поднос с завтраком, и Франческа села за стол. Уже почти рассвело. Зазвонил телефон, она взяла трубку, протянутую ей поварихой, и прижала ее плечом к уху, пытаясь одновременно намазать маслом кусок хлеба.
   В трубке послышался вежливый голос Герберта Остроу:
   — Как я понимаю, вы все уже знаете. Я хочу сказать — про Эльзу. Едва прорвался к вам, у вас на коммутаторе сидит сущий зверь, но я догадался, что вы уже не спите.
   — Что происходит, Герберт? — воскликнула она. — Вы знаете, чем мы сейчас занимаемся? Собираемся уезжать в Нью-Йорк.
   — А где Курт? — спросил писатель.
   — Ушел в море на «Фрейе». А я отправляюсь на специальное заседание совета директоров Фонда Бладвортов, хотя они там, в Нью-Йорке, еще понятия не имеют об этом заседании! Нам удалось достать билеты только на восьмичасовой рейс из Джексонвилла. Вы можете представить себе, что все билеты на рейсы из аэропорта Палм-Бич были проданы уже в два часа ночи? Что происходит? Знает это хоть кто-нибудь?
   — Убийство. Я хочу сказать, Эльза застрелила Биннса, — сказал писатель. — Это скоро появится в газетах. Скорее всего они с Берни давно ругались, у них все шло наперекосяк, и она не выдержала. У него была любовница много моложе ее. Эльза, по сути, содержала его, помогла ему издать эту книгу про диету, добывала приглашения на лекции, финансирование для клиники. — Герберт Остроу вздохнул. — Понимаете, над Берни давно сгущались тучи. Думаю, вы знаете, над ним уже с год висело обвинение в применении его любимых поливитаминных инъекций, а в их составе были амфетамины. Мне объяснили, что они могут значительно снизить вес, правда, заодно и нанести непоправимый вред.
   — О господи! — только и сказала на это Франческа.
   Понемногу картина начинала проясняться. Ей вспомнились слова Баффи Амберсон, что лучше сразу обратиться в «Золотые Ворота», чем к Берни. Очевидно, после посещения его клиники люди становились постоянными пациентами «Ворот». Франческа, понизив голос, спросила:
   — Герберт, а что будете делать вы? Вы же их хорошо знали, правда?
   Она услышала его смешок.
   — Я зарабатываю себе на жизнь пером, мадам, и не могу уехать из города, когда в нем происходит что-то интересное. Я уже был в местной тюрьме, пытался встретиться с Эльзой, взять у нее интервью для журнала, потому что это будет громкая история: множество людей прочитали книгу Берни, многие помнят его по практике в Вашингтоне. Но Эльза в ужасном состоянии, никого не желает видеть. Да мне и незачем уезжать из города. Я не принадлежу к жителям Палм-Бич, которые настолько богаты или известны, что скандал может им повредить. Так что поговорим лучше о вас. Надеюсь, вы не собираетесь уехать надолго? Мы договорились просмотреть бла-двортовские архивы.
   Секретарша знаком дала понять, что кто-то еще жаждет поговорить с Франческой по телефону, и она едва успела произнести: «О, Герберт, я скоро вернусь, обещаю вам!», — как линия разъединилась.
   В трубке раздался голос Баффи Амберсон:
   — Черт возьми, Франческа, к тебе не прорваться! Весь Палм-Бич висит на телефонах, а еще толком и не рассвело. Ну и дела! У Джинки никто не отвечает. Он, наверное, первым рванул отсюда. У него ведь собственный самолет.
   — Баффи! — воскликнула Франческа. — Ты где? В Форт-Лаудердейле? Доктор Раушенберг…
   — Франческа, слушай меня! — Баффи едва не кричала в трубку. — Я сломя голову прибежала в аэропорт, чтобы успеть на самолет! Уже объявили посадку, у меня нет времени на разговоры, но я хотела сказать, что позвонила Джоку, мы решили, что надо на какое-то время уехать из Палм-Бич, пока здесь все не утихнет. Джок считает, что дело Эльзы будет муссироваться в прессе, потому что книга Берни стала бестселлером, и все такое. Боже мой, кто бы мог подумать, что тихоня Эльза застрелит Берни! А теперь о ней будут писать во всех газетах, ей придется давать показания, чем Берни занимался помимо клиники, которая была просто прикрытием для…
   — Но тебе нельзя уезжать из «Золотых Ворот»! — в свою очередь, закричала Франческа. — Как дела…
   Она хотела спросить, как обстоят дела с лицом, но подруга, очевидно, не хотела этого слышать, потому что перебила ее:
   — Франческа, как ты думаешь, почему она это сделала? Говорят, она расстреляла в него всю обойму! Но Джок говорит, что Эльза была способна на такое. Слушай, мне надо бежать, — спохватилась Баффи. — Посмотрела бы ты, сколько народу стоит в очередь на самолет, и это ранним утром! Похоже, половина города смывается. — И после короткой паузы: — Мне придется позже связаться с тобой по поводу счета за операцию. Раушенберг сделал все просто великолепно, жаль, что ты не можешь этого увидеть. Ладно? Всего, мне пора!
   В трубке раздался щелчок, линия разъединилась. Франческа откинулась в кресле, а секретарша наклонилась к ней:
   — Мне удалось зарезервировать места на Нью-Йорк из Джексонвилла, но там было только два места первого класса, так что я полечу туристским.
   Встретив непонимающий взгляд Франчески, она пожала плечами:
   — Вы забыли про вашего телохранителя?
   Франческа только вздохнула.
 
   Первые заметки об убийстве известного доктора появились в нью-йоркских газетах, когда Франческа, сопровождаемая Джоном и Дороти, вышла из самолета в аэропорту Кеннеди. «Нью-Йорк тайме» скромно опубликовала заметку на пятой полосе, но сопроводила ее фотографией Берни Биннса, держащего в руке свою книгу «Чудесный план похудания по доктору Биннсу». Зато «Нью-Йорк дейли ньюс» не поскупилась на аршинный заголовок на первой полосе — «Любовница убила доктора-диетолога». «Нью-Йорк пост» появилась в продаже к тому времени, когда Франческа, ее секретарша и телохранитель пробивались сквозь толпу, вечно кишащую в зале прибытия. В «Пост» на первой полосе красовалась фотография Эльзы Маклемор, когда ее вели по коридорам городской тюрьмы Палм-Бич. Из заметки в «Пост» можно было понять, что именно Эльза написала большую часть книги, хотя вся слава досталась Берни Биннсу.
   — Но ведь он был всего лишь неуклюжим коротышкой, — с удивлением высказала пришедшую ей в голову мысль Франческа. — А теперь из-за его смерти Эльзу скорее всего приговорят к электрическому стулу… ведь правда?
   «Нью-Йорк таймс» сопроводила свою заметку выдержками из слушания дела Федерального управления по продовольственным и медицинским товарам против доктора Биннса, имевшего место несколько лет тому назад в Вашингтоне. В заметке также упоминалось, что власти Флориды объявили о предстоящей комплексной проверке клиники доктора Биннса в Палм-Бич.
   Дороти протянула Франческе газету, раскрытую на этой заметке.
   — Порой и Нью-Йорк может показаться весьма приятным местом, — загадочно произнесла секретарша.

13

   Пятикомнатный номер роскошного нью-йоркского отеля «Плаза» имел собственный лифт и обеспечивал максимальную уединенность для наследницы бладвортовских миллионов и ее свиты. Помощник управляющего отелем, смазливый молодой блондин, встретил Франческу у входа в отель и проводил в апартаменты, где ее ждали бутылка французского шампанского в серебряном ведерке со льдом, баночка белужьей икры на льду и расставленные по всем комнатам огромные букеты роз и хризантем.
   За стенами гостиницы в жаре августовского солнца плавился огромный город, но внутри царил свой собственный мирок, исполненный комфорта и прохлады. Правда, не было тишины. Сразу после их приезда зазвонили телефоны. Внезапное появление Франчески в Нью-Йорке подняло бурю в коридорах власти корпорации Бладвортов. Председателя совета директоров Фонда Бладвортов не было в городе, но, как только стало известно о визите мисс Луккезе в управление корпорации, он бросил все свои дела и примчался в Нью-Йорк. Управляющий делами постоянно звонил Дороти Смитсон, согласовывая программу пребывания Франчески на предстоящую неделю до мельчайших деталей. Похоже, все сотрудники Фонда хотели остаться в благодарной памяти Франчески как самые гостеприимные люди в мире.
   — В корпорации творится черт знает что, — сказала Франческе секретарша после одного из таких звонков. — В доме 531 на Третьей авеню все стоят на ушах.
   — Они имеют полное право думать, что мы сошли с ума, — ответила Франческа, — свалившись им как снег на голову.
   Но в одном Дороти Смитсон была не права: если их внезапное появление в Нью-Йорке и внесло сумятицу в работу корпорации, то это тщательно скрывалось. Напротив, в рекордно короткий срок было составлено расписание — сказался опыт бесчисленных визитов высокопоставленных инспекторов.
   Но расписание было откровенно перегружено мероприятиями. «Если вы хотите взглянуть на нас, — словно хотела сказать компания, — вам придется пройти через все это».
   За два дня Франческа в сопровождении Дороти Смитсон и Джона Тартла обошла все громадное здание корпорации Бладвортов, начиная от огромного вестибюля со стеклянными стенами, в котором росли в кадках настоящие деревья, и до святая святых — обшитой панелями из ореха комнаты заседаний совета директоров корпорации. Франческа посетила каждое подразделение, и ее точные, заданные со знанием дела вопросы вызывали у служащих удивление.
   — Они думают, что вы намереваетесь прибрать компанию к рукам, — прошептала ей Дороти. — Только посмотрите на их лица.
   Франческа обернулась и поймала устремленные на нее взгляды. Она не собиралась делать никаких громких заявлений по поводу грядущих изменений, но мысль об этом не покидала ее. Женщины редко когда достигали подобных высот в бизнесе, и она хорошо знала это. Но Франческа не только имела диплом магистра по организации управления, но и чувствовала в себе способности и желание заниматься делами фирмы. Покидая комнату и направляясь к лифтам, Франческа только укрепилась в своих намерениях.
   Мало-помалу у Франчески сложилось твердое убеждение, что ее намеренно отстраняют от насущных проблем. Для руководителей всех уровней было проще держать ее в относительном неведении; никто не ждал, что она проявит подлинный, а не формальный интерес к делам компании. Когда она задавала вопросы, в ответ ей давали брошюру, которую ей рекомендовали прочитать на досуге. Пару раз иной руководитель среднего ранга, воодушевленный ее интересом, пытался рассказать ей что-либо поподробнее, но его тут же оттирал в сторону какой-нибудь опытный бюрократ, озабоченный одной проблемой — вовремя передать ее с рук на руки своему коллеге, ответственному за следующий пункт программы.
   — Как мне прорваться через все это? — в отчаянии спросила Франческа у Дороти Смитсон.
   Во взоре секретарши она прочитала явное сочувствие.
   — Не уверена, что вам это удастся. Никто не считает, что вам на самом деле интересно все это, и, кроме того, вы — женщина. Думаю, окружающие считают, что вам нравится быть на виду и получать комплименты председателя правления или его заместителя.
   — Вы шутите? — Франческа бросила на нее недоверчивый взгляд. — Мне кажется, что я могла бы что-то здесь сделать полезное — недаром все-таки получила свой диплом. Но, похоже, руководство корпорации вряд ли воспримет мои предложения. Получается, что я сижу на самой вершине пирамиды и смотрю, как все крутится само по себе, не принимая в процессе никакого участия. Довольно грустно!
   Дороти внимательно посмотрела на нее:
   — И что же вы хотите сделать со всем этим?
   Франческа закусила губу и какое-то время раздумывала.
   — Весь вопрос в том, могу ли я что-нибудь сделать, даже если очень этого хочу.
 
   Дороти Смитсон не была приглашена на обед, сервированный в комнате для руководства Фонда Бладвортов. Секретарей никогда не приглашали на подобные мероприятия, объяснил Франческе председатель правления; если Дороти будет сопровождать ее, будет создан ненужный прецедент. Или, как сформулировал это один из членов совета, если на такой обед будет однажды допущена секретарша, то и все секретарши корпорации захотят участвовать в таких обедах, сопровождая своих боссов.
   Когда Франческа и Дороти уединились в роскошной комнате отдыха для руководства, примыкавшей к залу заседаний правления, чтобы привести себя в порядок, Дороти объяснила Франческе, что истинная причина того, что женщины никогда не присутствуют на подобных обедах, уходит корнями в историю корпорации Бладвортов.
   Разумеется, никто никогда не принимал решения не приглашать женщин на такие обеды, просто само собой сложилось так, что руководители компании и большинство крупных владельцев акций были мужчинами. Единственное исключение, Карла Бладворт, никогда не уделяла внимания делам компании и не участвовала в них. Карла ни разу не была в нью-йоркской штаб-квартире корпорации, предпочитая получать свою долю прибылей переводами в зарубежные банки или на свою резиденцию в Палм-Бич.
   Секретарша заверила Франческу, что найдет чем занять себя во время ее отсутствия.
   — Я собираюсь встретиться с помощником председателя правления. Раньше эта должность называлась «специальный секретарь», теперь же именуется «помощник по управлению». На обеде будет и кое-кто из женщин-управляющих рангом пониже. Большинство из них заведуют делопроизводством в отделах.
   Комната отдыха была уставлена великолепной мебелью из грушевого дерева ручной работы, отделанной тисненой марокканской кожей; плитка и сантехника в соседней туалетной были заботливо подобраны в тон мебели, в кабинки вели двери, на которых были вырезаны охотничьи сцены.
   — Вы с вашими коллегами будете обедать за счет фирмы? — спросила Франческа.
   Дороти рассмеялась:
   — Фирма сделала широкий жест: мы идем в один из самых дорогих ресторанов Нью-Йорка, «Времена года». Пожалуй, угостимся там лучше, чем вы здесь.
   — Вы не испытываете ощущения, что мы не вписываемся в эту обстановку? — спросила Франческа, глядя на свою секретаршу в зеркало, висящее над умывальником.
   На Франческе был надет строгий летний костюм из серого шелка и белая блузка, но она все-таки не производила впечатления деловой женщины. Члены правления наговорили ей кучу комплиментов, какие обычно говорят красивой девушке, но пропустили мимо ушей все ее профессиональные замечания.
   — Уверяю вас, старине Чакки даже не пришла в голову мысль, что надо сделать еще и женский туалет! — вдруг взорвалась Франческа.
   Она вертела в руке свой флакон с духами. Дороти Смитсон протянула руку и осторожно наклонила флакон над писсуаром.
   — Пусть они запомнят нас хоть этим, — насмешливо произнесла она.
   Жидкость из флакона золотистой струей полилась в унитаз, смешиваясь с журчащей водой. Туалетную комнату заполнил густой аромат дорогих духов.
   — Наверное, именно это следует считать «женским взглядом»? — усмехнулась Франческа, и обе от души расхохотались.
   — Мы ведем себя как две идиотки, — сказала, отсмеявшись, Дороти.
   — Пошли отсюда, — скомандовала Франческа. — Я не могу дышать.
 
   Джон Тартл решил все протокольные вопросы своего присутствия на обеде в кругу руководящего состава очень просто: вошел в обеденный зал на пару шагов впереди Франчески, как делал это всегда. Место для него за столом нашлось сразу же, слева от Франчески.
   Франческа знала, что каждый поступок ее телохранителя был тщательно продуман. Строго говоря, в участии телохранителя на обеде у руководства компании не было необходимости, но присутствие Джона Тартла помогало ей подчеркнуть собственное положение в структуре компании: он был членом ее команды и, как ближайший сотрудник владелицы контрольного пакета акций, причастен к ее власти. Кроме того, Джон Тартл умел производить впечатление на окружающих. Она заметила, что люди в Фонде Бладвортов относились к нему с необычным для его положения уважением, хотя он был всего лишь телохранителем.
   «Да, Джон Тартл — своеобразная личность», — подумала Франческа, украдкой взглянув на него.
   Он не терял времени даром, отдавая дань поданным блюдам: говядине по-нормандски, эскалопу с картофелем, салату, персикам в сливочном соусе. Запивал он все это коллекционным «Шато Ротшильд» 1974 года.
   Франческа только вздохнула при виде этого зрелища: мало кто из людей мог поглощать такую массу еды и оставаться поджарым, легким в движениях и стремительным точно пантера.
   Ее несколько удивил его наряд — темный деловой костюм с жилеткой, белоснежная рубашка, строгий галстук; лицо хранило обычное бесстрастное выражение. Не зная, кто он, его можно было принять за одного из руководителей компании.
   За столом прислуживали четыре официанта, которые в высшей степени профессионально выполняли свою работу. Блюда были великолепно приготовлены. Франческе рассказали, что Фонд содержал в своем штате известного француза-кулинара и платил ему изрядные суммы только за стряпню для высшего руководства компании. Просторная комната, в которой проходил обед, была обшита панелями из орехового дерева и устлана персидскими коврами. На стене висела бесценная картина Тинторетто из коллекции Бладвортов, а напротив — портрет Чарльза Д. Бладворта-старшего в полный рост.
   Франческа едва сдержалась, чтобы не спросить про сумму расходов на содержание столовой для одиннадцати членов правления Фонда Бладвортов и примерно восьми руководителей отдельных подразделений корпорации. Узнать такую сумму было бы весьма любопытно еще и потому, что совсем недавно она выяснила: заработная плата продавцов в магазинах корпорации, девяносто процентов из которых были женщины, лишь на несколько центов превышала законодательно установленный минимум.
   Председатель правления, слегка наклонившись к Франческе, сказал:
   — Если бы вы нас заранее предупредили о своем приезде, мы бы смогли показать вам фильм о том, как корпорация заботится о своих сотрудниках. Там есть кадры об организации досуга работников, о столовых для персонала, о спортивных залах на девятом этаже, о клубах по интересам…