– Господи, как ты меня напугал!
Маркус поднялся.
– А как я испугался, когда обнаружил, что ты не дома!
Элизабет вздернула подбородок:
– Какая забота о моем благополучии! Жаль, что ты не проявил этой заботы прошлой ночью.
Когда она попыталась пройти мимо, Маркус схватил ее и привлек к себе.
– Я не слышал никаких жалоб.
– Возможно, услышал бы, если б остался дольше.
– Если бы я остался, вообще не было бы никаких жалоб.
Элизабет с трудом высвободилась из его рук.
– Уходи, мне надо переодеться.
– Возможно, я все-таки останусь. – В глазах Маркуса горел вызов. – Ты так любишь игнорировать опасность…
– Со мной была охрана, и, как видишь, теперь я дома, целая и невредимая. Раньше ты не возражал, когда я выходила из дома; надеюсь, что и после свадьбы я не стала узницей?
– Ты не выходила из дома с того момента, когда получила удар ножом. Теперь опасность больше, и ты это прекрасно знаешь.
В течение следующего получаса Маркус наблюдал, как горничная помогает Элизабет одеться. Он молчал, но его присутствие смущало ее.
Только закончив переодеваться, Элизабет снова обрела уверенность. Для нее было большим облегчением добраться до первого этажа и присоединиться за столом к родственникам Маркуса.
– Какое облечение, что тебе лучше, Элизабет! – проговорила Элейн. – Сент-Джон очень кстати поддержал тебя.
– Матушка, вы не могли бы повторить? – Выражение, с которым Маркус произнес эти слова, не сулило ничего хорошего, и Элизабет поморщилась.
– Твоя супруга чуть было не упала в обморок, неужели тебе до сих пор это не известно?
– Нет. – Аккуратно положив нож и вилку рядом с тарелкой, Маркус мрачно улыбнулся: – Итак, вы сказали «Сент-Джон»…
Элейн смущенно потупилась, и тут Маркус ударил кулаком по столу с такой силой, что напугал всех. Потом он отодвинул кресло и, поднявшись, оперся ладонями о стол.
– Когда ты собиралась поделиться со мной этой новостью, дорогая супруга?
Элизабет встала.
– Милорд, – начала она, – если вы предпочитаете…
– Не пытайтесь повлиять на меня неожиданной покорностью, леди Уэстфилд. – Маркус медленно обошел вокруг стола. – Чего он хотел? Я убью его!
Элизабет сделала еще одну попытку:
– Могу я предложить перейти в кабинет?
Поскольку Пол загородил ему дорогу, Маркус подошел к буфету и налил себе основательную порцию бренди.
– Я не говорила об этом прямо, потому что знала, что это вам не понравится.
Маркус взглянул на нее так, будто у нее выросла вторая голова, потом опрокинул в себя бренди и вышел из комнаты.
Когда дверь за ним с грохотом захлопнулась, Пол негромко присвистнул.
– Кажется, он и правда рассердился.
– Не поверил бы, если бы не увидел собственными глазами, – покачал головой Роберт.
Элизабет с трудом втянула в себя воздух.
– Прошу прощения, мне жаль, что вам пришлось стать свидетелями всего этого.
– Сент-Джон. Знакомое имя. – Роберт нахмурился.
– Маркус подозревает Сент-Джона в нападениях на суда, принадлежащие флоту Ашфордов, но у него нет никаких доказательств.
Роберт снял очки и начал тщательно протирать их.
– А Сент-Джон знает о подозрениях Маркуса?
– Да.
– Тогда ему лучше держаться от тебя подальше, – заметил Пол.
Элизабет кивнула и отошла от стола.
– Прошу прощения за причиненные неудобства. – Она быстро вышла и, поднимаясь по лестнице, продолжала раздумывать о событиях прошедшего дня. Маркус играл в ее жизни важную роль, и теперь узы, связывавшие их, находились под угрозой.
Возможно, если бы он любил ее, они могли бы все обсудить и найти решение, но она сама разрушила ту нежность, которую Маркус питал к ней четыре года назад. Только теперь ей стало ясно, сколь многое она потеряла.
Глава 18
Глава 19
Маркус поднялся.
– А как я испугался, когда обнаружил, что ты не дома!
Элизабет вздернула подбородок:
– Какая забота о моем благополучии! Жаль, что ты не проявил этой заботы прошлой ночью.
Когда она попыталась пройти мимо, Маркус схватил ее и привлек к себе.
– Я не слышал никаких жалоб.
– Возможно, услышал бы, если б остался дольше.
– Если бы я остался, вообще не было бы никаких жалоб.
Элизабет с трудом высвободилась из его рук.
– Уходи, мне надо переодеться.
– Возможно, я все-таки останусь. – В глазах Маркуса горел вызов. – Ты так любишь игнорировать опасность…
– Со мной была охрана, и, как видишь, теперь я дома, целая и невредимая. Раньше ты не возражал, когда я выходила из дома; надеюсь, что и после свадьбы я не стала узницей?
– Ты не выходила из дома с того момента, когда получила удар ножом. Теперь опасность больше, и ты это прекрасно знаешь.
В течение следующего получаса Маркус наблюдал, как горничная помогает Элизабет одеться. Он молчал, но его присутствие смущало ее.
Только закончив переодеваться, Элизабет снова обрела уверенность. Для нее было большим облегчением добраться до первого этажа и присоединиться за столом к родственникам Маркуса.
– Какое облечение, что тебе лучше, Элизабет! – проговорила Элейн. – Сент-Джон очень кстати поддержал тебя.
– Матушка, вы не могли бы повторить? – Выражение, с которым Маркус произнес эти слова, не сулило ничего хорошего, и Элизабет поморщилась.
– Твоя супруга чуть было не упала в обморок, неужели тебе до сих пор это не известно?
– Нет. – Аккуратно положив нож и вилку рядом с тарелкой, Маркус мрачно улыбнулся: – Итак, вы сказали «Сент-Джон»…
Элейн смущенно потупилась, и тут Маркус ударил кулаком по столу с такой силой, что напугал всех. Потом он отодвинул кресло и, поднявшись, оперся ладонями о стол.
– Когда ты собиралась поделиться со мной этой новостью, дорогая супруга?
Элизабет встала.
– Милорд, – начала она, – если вы предпочитаете…
– Не пытайтесь повлиять на меня неожиданной покорностью, леди Уэстфилд. – Маркус медленно обошел вокруг стола. – Чего он хотел? Я убью его!
Элизабет сделала еще одну попытку:
– Могу я предложить перейти в кабинет?
Поскольку Пол загородил ему дорогу, Маркус подошел к буфету и налил себе основательную порцию бренди.
– Я не говорила об этом прямо, потому что знала, что это вам не понравится.
Маркус взглянул на нее так, будто у нее выросла вторая голова, потом опрокинул в себя бренди и вышел из комнаты.
Когда дверь за ним с грохотом захлопнулась, Пол негромко присвистнул.
– Кажется, он и правда рассердился.
– Не поверил бы, если бы не увидел собственными глазами, – покачал головой Роберт.
Элизабет с трудом втянула в себя воздух.
– Прошу прощения, мне жаль, что вам пришлось стать свидетелями всего этого.
– Сент-Джон. Знакомое имя. – Роберт нахмурился.
– Маркус подозревает Сент-Джона в нападениях на суда, принадлежащие флоту Ашфордов, но у него нет никаких доказательств.
Роберт снял очки и начал тщательно протирать их.
– А Сент-Джон знает о подозрениях Маркуса?
– Да.
– Тогда ему лучше держаться от тебя подальше, – заметил Пол.
Элизабет кивнула и отошла от стола.
– Прошу прощения за причиненные неудобства. – Она быстро вышла и, поднимаясь по лестнице, продолжала раздумывать о событиях прошедшего дня. Маркус играл в ее жизни важную роль, и теперь узы, связывавшие их, находились под угрозой.
Возможно, если бы он любил ее, они могли бы все обсудить и найти решение, но она сама разрушила ту нежность, которую Маркус питал к ней четыре года назад. Только теперь ей стало ясно, сколь многое она потеряла.
Глава 18
Маркус отсутствовал весь вечер до поздней ночи, а когда Элизабет проснулась, его член, твердый и горячий, уютно расположился в ложбинке между ягодиц, молчаливо свидетельствуя о намерениях мужа.
– Тсс, – тихо проговорил он, касаясь губами ее горла.
Схватив за внутреннюю часть бедра, он поднял ногу Элизабет и положил на свою, после чего руки его заскользили к заветным завиткам. Прикосновения были нежными, льстивыми, словно он желал оставаться любовником, а не неистовым мужем-собственником, который предъявил на нее права прошлой ночью.
С умением, порожденным большой практикой, Маркус раздвинул пальцами плоть и погрузился внутрь, пощипывая клитор. Шероховатость сделала его удовольствие почти невыносимым.
Элизабет прижалась к его крепкому телу.
– Пожалуйста…
– Да, моя жена. – Он дотронулся до сока и скользнул внутрь, проталкивая палец в намокшие складки влагалища с комфортом, сводившим с ума. Внутрь и наружу. Всего лишь палец – недостаточно, чтобы удовлетворить, но достаточно, чтобы вынудить умолять о большем.
– Маркус!
Элизабет затрепетала, стараясь повернуться и взять желаемое, но его рука не давала ей шевельнуться.
– Расслабься, и я отпущу тебя.
Элизабет рывком подняла ногу выше, открываясь шире, и Маркус зажал ее волосы в кулак, заставляя выгнуть шею.
Повернув голову, она жадно встретилась губами с его губами, язык ее дотрагивался до его языка в порыве неистовства. Ее желание стимулировало его, лишало контроля.
Маркус напрягся, продолжая наливать член кровью, а затем его бедра устремились вперед.
Элизабет выдохнула, когда большой палец потер клитор; она спиной ощущала, как быстро поднимается и опадает его грудь.
– Пожалуйста! – воскликнула она, сжимая влагалищем его палец и желая поскорее испытать оргазм. – Ты нужен мне.
Маркус замер, потом палец его выскользнул и направил член внутрь. Рука, смоченная соком, обхватила ее грудь, сдавливая сосок. Он проникал все глубже, движимый жаждой обладания.
– Да, – поторопила его Элизабет.
Его стон доставил ей радость. Приятно, что она может принести ему удовольствие, растворившись в собственных ощущениях. Маркус все быстрее двигался внутри ее, но этого было недостаточно. Изгиб ягодиц не позволял ему проникнуть так глубоко, как она того желала, а она хотела не только член, но и руку на груди, и чтобы его тело находилось поверх ее тела, позволяя смотреть друг другу в глаза. Между ними была бездна, ставшая шире за счет часов, которые Маркус провел сегодня вдали от нее, но теперь они смогли наконец стать единым целым.
– Ты проникаешь недостаточно глубоко, – пожаловалась Элизабет, изгибаясь, щекоча завитками основание его члена.
– Жадная мегера! – прорычал Маркус.
– Ты сам сделал меня такой.
Элизабет сжала ягодицами член.
– Переверни меня, – потребовала она голосом, хриплым от желания. – Войди в меня глубоко. Дай мне держать тебя.
Маркус перевернул Элизабет, и она, широко раздвинув ноги, громко застонала, когда он погрузился в нее целиком.
А потом он замер, рассматривая ее при легком свете камина, и сердце Элизабет сжалось от желания. Сейчас Маркус Ашфорд принадлежал ей и только ей.
Ощущение того, что его член ласкает глубоко внутри, сжатие его твердых мускулистых ягодиц, когда он двигался внутри ее, запах его кожи, горячей и влажной от пота, – все это было просто восхитительно.
Она обвила его руками и удерживала так, впитывая от него все, что могла, пока в конце концов не заплакала беззвучно и не испытала вместе с ним облегчения.
Лежа на спине, Маркус смотрел в темноту. Рядом с ним свернулась Элизабет, обвив рукой за талию. Ощущение теплых и нежных изгибов казалось ему раем по сравнению с одиночеством брачной ночи, когда он так и не сомкнул глаз до рассвета. Маркус думал, что физическая отстраненность поможет ему стать объективным, но, проснувшись и обнаружив, что Элизабет нет рядом, он понял, насколько безнадежна была эта попытка.
Созданная им пропасть продемонстрировала всю глупость идеи отдаления от нее. Все эти годы Маркус рассчитывал обладать ею лишь для того, чтобы отвернуться, как только она будет принадлежать ему.
Внезапно Элизабет вздрогнула и села. Она была настолько красива, что у Маркуса перехватило дыхание.
Желая увидеть ее во всем великолепии, он соскользнул с кровати и зажег свечу.
– Если ты выйдешь из этой двери, больше не приходи ко мне, – холодно проговорила Элизабет.
Он помолчал, борясь с желанием огрызнуться в ответ. Угроза прогнать его из постели была смехотворна, но Маркус понял, что именно его грубое поведение заставило ее бросить перчатку.
– Я просто хочу видеть тебя, и это все.
Элизабет не издала ни звука, но Маркус ощутил внезапное облегчение. Он имел полное право защищать ее, у него была достойная цель, но метод осуществления задуманного оказался чудовищной ошибкой. Сколько страданий он причинил! Элизабет ничего не сказала ему о Сент-Джоне… она не доверяет ему…
– Ты все еще сердишься? – нерешительно поинтересовалась она.
Маркус вздохнул:
– Нет, но… Расскажи мне все, что произошло сегодня.
Элизабет беспокойно пошевелилась.
– Сент-Джон подошел ко мне и заявил, будто желает помочь. Думаю, он…
– В чем должна заключаться эта помощь?
– Он не сказал. Твоя мать… Он не смог закончить разговор.
– Какая досада! – не удержался Маркус.
– Он знает, кому понадобился дневник Хоторна.
– Разумеется, знает. – Маркус наклонился и поправил угли в камине. Потом он повернулся к Элизабет и с подозрением взглянул на нее. – Ты не из тех женщин, которые предпочитают болтать попусту. По-моему, ты что-то от меня скрываешь.
Элизабет молчала.
– Почему ты сразу не рассказала мне?
– Я была раздражена.
Злость вряд ли могла помешать Элизабет. Что-то было не так, Маркус это чувствовал. Возможно, пират как-то угрожал ей. Если так, он должен понять причину и немедленно вмешаться.
– Куда ты ездил? – неожиданно поинтересовалась Элизабет.
– Хотел выяснить, где находится Сент-Джон.
Глаза Элизабет расширились.
– Боже, ты весь в синяках!
– Мне было предоставлено еще меньше информации, чем тебе.
Элизабет встревоженно коснулась кончиками пальцев синяка на его груди:
– Что между вами произошло?
– Мы с Сент-Джоном просто разговаривали. – Маркус поморщился.
– Такое от разговора не появляется. Взгляни на свою руку.
Маркус усмехнулся:
– Если бы ты видела лицо Сент-Джона…
– Не смешно. Маркус, я хочу, чтобы ты держался от него подальше.
– Я так и сделаю, если он будет держаться подальше от тебя.
– Но разве тебе не любопытно, какую помощь он предлагает?
Маркус хмыкнул:
– Он ничего не предлагал, по крайней мере мне. Милая, он обманывает тебя, пытается завоевать твое доверие, чтобы ты отдала ему дневник.
Элизабет собралась продолжить спор, но вдруг передумала. Лучше будет, если Маркус не станет слишком усердно заниматься Кристофером Сент-Джоном. Чудо, что сегодня они лишь обменялись ударами. Ее восхищало самообладание мужа. То, что пират снова принялся за старое, явно разозлило Маркуса, но он заставил себя ждать. Чего именно, она сказать не могла. Должно быть, у Элдриджа какие-то дела с Сент-Джоном, иначе последнего давным-давно схватили бы.
Когда Маркус взял ее за руку и притянул к себе, Элизабет очень удивилась и заметила его эрекцию, только когда кончик члена прижался к изгибу ее ягодиц.
– Ты – моя жена, и я ожидаю, что ты будешь рассказывать о том, что происходит в твоей жизни, делиться со мной, рассказывать даже о незначительных событиях. Я не потерплю, если ты будешь лгать мне или скрывать что-либо. Надеюсь, я ясно выразился?
Элизабет поджала губы, и тогда он приблизил к ней бедра. Его член скользнул по ложбинке между ягодицами.
– Я не потерплю, чтобы ты подвергала свою жизнь опасности. Ты никогда не должна покидать дом без меня. Ты хоть понимаешь, как я волновался, думал, не находишься ли ты в опасности, не нуждаешься ли во мне…
– Ты возбужден, – удивленно заметила она.
– Элизабет, ты должна научиться доверять мне, – Маркус коснулся губами ее плеча, – а я попытаюсь быть достойным этого.
Элизабет подавила внезапные слезы.
– Прости, что разозлила тебя.
– И ты меня прости.
– Прощаю при условии, что ты будешь спать со мной.
Элизабет застонала, когда он снова пошевелился, медленно скользя и оставляя за собой влажный след, потом, тихо вздохнув, закрыла глаза. Будь у нее возможность, она непременно рассказала бы правду.
Внезапно сердце ее наполнилось нежностью. Желание рассказать о родстве с Сент-Джоном стало почти нестерпимым.
Она нетерпеливо подняла бедра, и Маркус вошел в нее сзади одним мощным рывком.
– Сладкая Элизабет, – простонал он, касаясь щекой ее спины. – Мы можем начать все сначала.
Элизабет ожидала в дальнем конце сада. Нетерпеливо расхаживая взад и вперед, она стремительно обернулась, когда услышала приближающиеся шаги.
– Мистер Джеймс, слава Богу, вы пришли!
Эйвери остановился перед ней и нахмурился:
– Зачем вы послали за мной и где лорд Уэстфилд?
Элизабет взяла его за руку и увлекла за дерево.
– Мне нужна ваша помощь, и муж не должен ничего об этом знать.
– Прошу прощения, но ваш муж – агент, назначенный помогать вам.
Она крепче сжала его руку.
– Вчера я встретилась с Кристофером Сент-Джоном, и он заявил, что является братом Хоторна. Я должна знать правду.
Эйвери долго молчал, и Элизабет решила поторопить его.
– Уэстфилд был вне себя, когда узнал об этой встрече. Он отправился на поиски Сент-Джона, и они подрались.
Эйвери улыбнулся, что с ним редко случалось.
– Что ж, ясно: лорд Уэстфилд поступил, как счел нужным, а заодно выпустил пар.
– Как вы можете говорить такое?!
– Леди Уэстфилд, я могу понять его основания. Ваш супруг – отличный агент, и я уверен, он пошел на столкновение, имея тщательно продуманный план. Он никогда не позволил бы эмоциям одержать верх.
Элизабет фыркнула:
– Он был очень взвинчен, когда уходил.
Эйвери пожал плечами:
– Думаю, лорд Уэстфилд прекрасно справится с этим делом, если вы доверитесь ему.
– Я не могу обращаться к нему с догадками.
Эйвери кивнул.
– Мне нужно изучить биографию Сент-Джона. Если то, что он говорит, правда, нужно узнать, по какой иронии судьбы братья оказались по разные стороны закона. Хоторн был убит, а мой брат ранен, когда оба преследовали Сент-Джона. Это не может быть совпадением. – Она сжала его руку. – Лорд Элдридж тоже не должен ничего об этом знать.
– Элдридж? Но почему?
– Я не могу сказать, как мой муж воспримет эту новость. И потом, он обязательно расскажет все Уэстфилду. Мне нужно какое-то время, чтобы разобраться.
– Вы говорите так убежденно…
Элизабет кивнула:
– У меня нет причин полагать обратное. Сент-Джон и Хоторн поразительно похожи, а история столь фантастична, что не может не быть правдой.
– Боюсь, вы оказываете Уэстфилду плохую услугу.
– Еще немного времени – это все, что я прошу. Я также обещаю рассказать ему все, что вы обнаружите.
Эйвери страдальчески вздохнул:
– Хорошо, я проведу расследование, а пока буду молчать.
– Благодарю, мистер Джеймс, вы всегда были мне другом.
Эйвери зарделся, потом мрачно кивнул:
– Не благодарите меня… пока. Может статься, в конце концов мы оба пожалеем, что занялись этим.
В течение нескольких последующих недель Элизабет привыкала к семейной жизни с Маркусом. По его настоянию все это время Ашфорды не покидали дом, ему было спокойнее знать, что Элизабет не одна, а она радовалась обществу, когда Маркус занимался делами.
По настоянию Элдриджа они посещали светские мероприятия, те, которые могли бы привлечь Сент-Джона. Пирату удалось перехитрить всех агентов, выяснявших его местонахождение, и с вечера разговора с Элизабет его больше не видели. Внезапное исчезновение Сент-Джона стало загадкой, разволновавшей всех.
Маркус никогда не забывал об опасности, грозившей Элизабет. Охранники располагались в доме и вокруг него, одетые в ливреи Уэстфилдов, чтобы не вызывать подозрений.
Бесконечное ожидание сделало графа похожим на загнанного зверя. С момента их первого танца Элизабет знала, что Маркус относится к тем людям, которые умеют контролировать свои страсти.
Он ничего не скрывал: если злился, то орал, когда был доволен – смеялся. Когда Маркус был возбужден, он занимался с ней любовью, несмотря на время дня и место, в котором они находились. Дважды он покидал палату лордов днем, чтобы соблазнить ее. Элизабет никогда не чувствовала себя столь важной для кого-то, столь необходимой. Собственник, Маркус без колебаний резко выговаривал всякому, кто проявлял по отношению к ней слишком большую фамильярность.
Со своей стороны Элизабет ощутила, что ревность ее не ослабла после получения прав. Им приходилось все время находиться в обществе, где легкий флирт не только распространен, но и ожидаем. Брак лишь увеличил привлекательность Маркуса для других женщин; его живая энергия переросла в медленную грацию мужчины, часто пребывавшего со страстной женщиной. Теперь устоять перед ним было просто невозможно.
Однажды вечером на балу ревность Элизабет наконец-то сослужила ей службу. Когда Маркус направился к столам с напитками, она заметила, что несколько женщин тут же решили снова наполнить бокалы. Отвернувшись, она увидела перед собой вдовствующую герцогиню Рейвенсенд.
– Вы видите, как женщины преследуют моего мужа? – пожаловалась она.
Герцогиня пожала плечами:
– Маскарады позволяют отбросить сдержанность, предписанную обществом. Видишь, в дальнем углу трясется пальма? Леди Гринвилль и лорд Сактон покинули своих супругов ради эксгибиционистского спорта. Клэр Милтон вернулась из сада с веточками в волосах. Тебе не стоит удивляться тому, что они охотятся на Уэстфилда, словно дворняги.
– Я и не удивляюсь, просто не хочу терпеть этого. Прошу прощения, ваша светлость. – Элизабет быстро направилась в соседнюю комнату, чтобы поискать там мужа.
Маркуса она обнаружила у стола, с бокалом в каждой руке и в окружении женщин. Увидев ее, он невинно пожал плечами и игриво улыбнулся под маской.
Пробившись через толпу, Элизабет взяла мужа под руку и повела обратно в бальный зал. Все удовольствие от вечера было испорчено.
Герцогиня взглянула на ее лицо с улыбкой, но ничего не сказала, а Маркус загадочно хмыкнул.
– Благодарю, леди Уэстфилд, за то, что спасли меня…
– Вы никогда не желали быть спасенным, – огрызнулась она, разозлившись из-за того, что Маркус повел себя столь равнодушно, даже видя, как она расстроена.
Маркус поднял руку и провел пальцем по напудренному локону.
– Ты, кажется, ревнуешь…
Элизабет отвернулась, прикидывая, сколько женщин в зале знали его столь же близко, как и она.
Маркус обошел ее и оказался спереди.
– Что такое, любимая?
– Тебя это не касается.
Не обращая внимания на людей вокруг, Маркус провел большим пальцем по ее нижней губе.
– Скажи, в чем дело, или я не смогу ничего исправить.
– Я ненавижу каждую женщину, которая знала тебя раньше. – Покраснев, Элизабет опустила голову, ожидая услышать его смех.
Вместо этого низкий бархатистый голос обдал ее теплом.
– Помнишь, я сказал, что близость и секс могут быть взаимоисключающими? – Он нагнулся и коснулся губами ее уха. – Ты единственная женщина, с которой я когда-либо был близок.
Вздохнув, Элизабет опустила глаза.
– Я хочу отвезти тебя домой, – прошептал Маркус, – и испытать близость с тобой.
Вскоре Элизабет уже ехала с ним, отчаянно желая заполучить его целиком, и в ту ночь Маркус был нежен, занимаясь любовью, преклоняясь перед ней, делая все, что она просила. Его нежное усердие вызвало слезы, а когда все было позади, Маркус обнял ее как величайшую драгоценность в мире.
Они становились ближе с каждым днем, и постепенно Элизабет начала все больше нуждаться в нем. Это была страсть, для удовлетворения которой понадобилась бы целая жизнь.
– Тсс, – тихо проговорил он, касаясь губами ее горла.
Схватив за внутреннюю часть бедра, он поднял ногу Элизабет и положил на свою, после чего руки его заскользили к заветным завиткам. Прикосновения были нежными, льстивыми, словно он желал оставаться любовником, а не неистовым мужем-собственником, который предъявил на нее права прошлой ночью.
С умением, порожденным большой практикой, Маркус раздвинул пальцами плоть и погрузился внутрь, пощипывая клитор. Шероховатость сделала его удовольствие почти невыносимым.
Элизабет прижалась к его крепкому телу.
– Пожалуйста…
– Да, моя жена. – Он дотронулся до сока и скользнул внутрь, проталкивая палец в намокшие складки влагалища с комфортом, сводившим с ума. Внутрь и наружу. Всего лишь палец – недостаточно, чтобы удовлетворить, но достаточно, чтобы вынудить умолять о большем.
– Маркус!
Элизабет затрепетала, стараясь повернуться и взять желаемое, но его рука не давала ей шевельнуться.
– Расслабься, и я отпущу тебя.
Элизабет рывком подняла ногу выше, открываясь шире, и Маркус зажал ее волосы в кулак, заставляя выгнуть шею.
Повернув голову, она жадно встретилась губами с его губами, язык ее дотрагивался до его языка в порыве неистовства. Ее желание стимулировало его, лишало контроля.
Маркус напрягся, продолжая наливать член кровью, а затем его бедра устремились вперед.
Элизабет выдохнула, когда большой палец потер клитор; она спиной ощущала, как быстро поднимается и опадает его грудь.
– Пожалуйста! – воскликнула она, сжимая влагалищем его палец и желая поскорее испытать оргазм. – Ты нужен мне.
Маркус замер, потом палец его выскользнул и направил член внутрь. Рука, смоченная соком, обхватила ее грудь, сдавливая сосок. Он проникал все глубже, движимый жаждой обладания.
– Да, – поторопила его Элизабет.
Его стон доставил ей радость. Приятно, что она может принести ему удовольствие, растворившись в собственных ощущениях. Маркус все быстрее двигался внутри ее, но этого было недостаточно. Изгиб ягодиц не позволял ему проникнуть так глубоко, как она того желала, а она хотела не только член, но и руку на груди, и чтобы его тело находилось поверх ее тела, позволяя смотреть друг другу в глаза. Между ними была бездна, ставшая шире за счет часов, которые Маркус провел сегодня вдали от нее, но теперь они смогли наконец стать единым целым.
– Ты проникаешь недостаточно глубоко, – пожаловалась Элизабет, изгибаясь, щекоча завитками основание его члена.
– Жадная мегера! – прорычал Маркус.
– Ты сам сделал меня такой.
Элизабет сжала ягодицами член.
– Переверни меня, – потребовала она голосом, хриплым от желания. – Войди в меня глубоко. Дай мне держать тебя.
Маркус перевернул Элизабет, и она, широко раздвинув ноги, громко застонала, когда он погрузился в нее целиком.
А потом он замер, рассматривая ее при легком свете камина, и сердце Элизабет сжалось от желания. Сейчас Маркус Ашфорд принадлежал ей и только ей.
Ощущение того, что его член ласкает глубоко внутри, сжатие его твердых мускулистых ягодиц, когда он двигался внутри ее, запах его кожи, горячей и влажной от пота, – все это было просто восхитительно.
Она обвила его руками и удерживала так, впитывая от него все, что могла, пока в конце концов не заплакала беззвучно и не испытала вместе с ним облегчения.
Лежа на спине, Маркус смотрел в темноту. Рядом с ним свернулась Элизабет, обвив рукой за талию. Ощущение теплых и нежных изгибов казалось ему раем по сравнению с одиночеством брачной ночи, когда он так и не сомкнул глаз до рассвета. Маркус думал, что физическая отстраненность поможет ему стать объективным, но, проснувшись и обнаружив, что Элизабет нет рядом, он понял, насколько безнадежна была эта попытка.
Созданная им пропасть продемонстрировала всю глупость идеи отдаления от нее. Все эти годы Маркус рассчитывал обладать ею лишь для того, чтобы отвернуться, как только она будет принадлежать ему.
Внезапно Элизабет вздрогнула и села. Она была настолько красива, что у Маркуса перехватило дыхание.
Желая увидеть ее во всем великолепии, он соскользнул с кровати и зажег свечу.
– Если ты выйдешь из этой двери, больше не приходи ко мне, – холодно проговорила Элизабет.
Он помолчал, борясь с желанием огрызнуться в ответ. Угроза прогнать его из постели была смехотворна, но Маркус понял, что именно его грубое поведение заставило ее бросить перчатку.
– Я просто хочу видеть тебя, и это все.
Элизабет не издала ни звука, но Маркус ощутил внезапное облегчение. Он имел полное право защищать ее, у него была достойная цель, но метод осуществления задуманного оказался чудовищной ошибкой. Сколько страданий он причинил! Элизабет ничего не сказала ему о Сент-Джоне… она не доверяет ему…
– Ты все еще сердишься? – нерешительно поинтересовалась она.
Маркус вздохнул:
– Нет, но… Расскажи мне все, что произошло сегодня.
Элизабет беспокойно пошевелилась.
– Сент-Джон подошел ко мне и заявил, будто желает помочь. Думаю, он…
– В чем должна заключаться эта помощь?
– Он не сказал. Твоя мать… Он не смог закончить разговор.
– Какая досада! – не удержался Маркус.
– Он знает, кому понадобился дневник Хоторна.
– Разумеется, знает. – Маркус наклонился и поправил угли в камине. Потом он повернулся к Элизабет и с подозрением взглянул на нее. – Ты не из тех женщин, которые предпочитают болтать попусту. По-моему, ты что-то от меня скрываешь.
Элизабет молчала.
– Почему ты сразу не рассказала мне?
– Я была раздражена.
Злость вряд ли могла помешать Элизабет. Что-то было не так, Маркус это чувствовал. Возможно, пират как-то угрожал ей. Если так, он должен понять причину и немедленно вмешаться.
– Куда ты ездил? – неожиданно поинтересовалась Элизабет.
– Хотел выяснить, где находится Сент-Джон.
Глаза Элизабет расширились.
– Боже, ты весь в синяках!
– Мне было предоставлено еще меньше информации, чем тебе.
Элизабет встревоженно коснулась кончиками пальцев синяка на его груди:
– Что между вами произошло?
– Мы с Сент-Джоном просто разговаривали. – Маркус поморщился.
– Такое от разговора не появляется. Взгляни на свою руку.
Маркус усмехнулся:
– Если бы ты видела лицо Сент-Джона…
– Не смешно. Маркус, я хочу, чтобы ты держался от него подальше.
– Я так и сделаю, если он будет держаться подальше от тебя.
– Но разве тебе не любопытно, какую помощь он предлагает?
Маркус хмыкнул:
– Он ничего не предлагал, по крайней мере мне. Милая, он обманывает тебя, пытается завоевать твое доверие, чтобы ты отдала ему дневник.
Элизабет собралась продолжить спор, но вдруг передумала. Лучше будет, если Маркус не станет слишком усердно заниматься Кристофером Сент-Джоном. Чудо, что сегодня они лишь обменялись ударами. Ее восхищало самообладание мужа. То, что пират снова принялся за старое, явно разозлило Маркуса, но он заставил себя ждать. Чего именно, она сказать не могла. Должно быть, у Элдриджа какие-то дела с Сент-Джоном, иначе последнего давным-давно схватили бы.
Когда Маркус взял ее за руку и притянул к себе, Элизабет очень удивилась и заметила его эрекцию, только когда кончик члена прижался к изгибу ее ягодиц.
– Ты – моя жена, и я ожидаю, что ты будешь рассказывать о том, что происходит в твоей жизни, делиться со мной, рассказывать даже о незначительных событиях. Я не потерплю, если ты будешь лгать мне или скрывать что-либо. Надеюсь, я ясно выразился?
Элизабет поджала губы, и тогда он приблизил к ней бедра. Его член скользнул по ложбинке между ягодицами.
– Я не потерплю, чтобы ты подвергала свою жизнь опасности. Ты никогда не должна покидать дом без меня. Ты хоть понимаешь, как я волновался, думал, не находишься ли ты в опасности, не нуждаешься ли во мне…
– Ты возбужден, – удивленно заметила она.
– Элизабет, ты должна научиться доверять мне, – Маркус коснулся губами ее плеча, – а я попытаюсь быть достойным этого.
Элизабет подавила внезапные слезы.
– Прости, что разозлила тебя.
– И ты меня прости.
– Прощаю при условии, что ты будешь спать со мной.
Элизабет застонала, когда он снова пошевелился, медленно скользя и оставляя за собой влажный след, потом, тихо вздохнув, закрыла глаза. Будь у нее возможность, она непременно рассказала бы правду.
Внезапно сердце ее наполнилось нежностью. Желание рассказать о родстве с Сент-Джоном стало почти нестерпимым.
Она нетерпеливо подняла бедра, и Маркус вошел в нее сзади одним мощным рывком.
– Сладкая Элизабет, – простонал он, касаясь щекой ее спины. – Мы можем начать все сначала.
Элизабет ожидала в дальнем конце сада. Нетерпеливо расхаживая взад и вперед, она стремительно обернулась, когда услышала приближающиеся шаги.
– Мистер Джеймс, слава Богу, вы пришли!
Эйвери остановился перед ней и нахмурился:
– Зачем вы послали за мной и где лорд Уэстфилд?
Элизабет взяла его за руку и увлекла за дерево.
– Мне нужна ваша помощь, и муж не должен ничего об этом знать.
– Прошу прощения, но ваш муж – агент, назначенный помогать вам.
Она крепче сжала его руку.
– Вчера я встретилась с Кристофером Сент-Джоном, и он заявил, что является братом Хоторна. Я должна знать правду.
Эйвери долго молчал, и Элизабет решила поторопить его.
– Уэстфилд был вне себя, когда узнал об этой встрече. Он отправился на поиски Сент-Джона, и они подрались.
Эйвери улыбнулся, что с ним редко случалось.
– Что ж, ясно: лорд Уэстфилд поступил, как счел нужным, а заодно выпустил пар.
– Как вы можете говорить такое?!
– Леди Уэстфилд, я могу понять его основания. Ваш супруг – отличный агент, и я уверен, он пошел на столкновение, имея тщательно продуманный план. Он никогда не позволил бы эмоциям одержать верх.
Элизабет фыркнула:
– Он был очень взвинчен, когда уходил.
Эйвери пожал плечами:
– Думаю, лорд Уэстфилд прекрасно справится с этим делом, если вы доверитесь ему.
– Я не могу обращаться к нему с догадками.
Эйвери кивнул.
– Мне нужно изучить биографию Сент-Джона. Если то, что он говорит, правда, нужно узнать, по какой иронии судьбы братья оказались по разные стороны закона. Хоторн был убит, а мой брат ранен, когда оба преследовали Сент-Джона. Это не может быть совпадением. – Она сжала его руку. – Лорд Элдридж тоже не должен ничего об этом знать.
– Элдридж? Но почему?
– Я не могу сказать, как мой муж воспримет эту новость. И потом, он обязательно расскажет все Уэстфилду. Мне нужно какое-то время, чтобы разобраться.
– Вы говорите так убежденно…
Элизабет кивнула:
– У меня нет причин полагать обратное. Сент-Джон и Хоторн поразительно похожи, а история столь фантастична, что не может не быть правдой.
– Боюсь, вы оказываете Уэстфилду плохую услугу.
– Еще немного времени – это все, что я прошу. Я также обещаю рассказать ему все, что вы обнаружите.
Эйвери страдальчески вздохнул:
– Хорошо, я проведу расследование, а пока буду молчать.
– Благодарю, мистер Джеймс, вы всегда были мне другом.
Эйвери зарделся, потом мрачно кивнул:
– Не благодарите меня… пока. Может статься, в конце концов мы оба пожалеем, что занялись этим.
В течение нескольких последующих недель Элизабет привыкала к семейной жизни с Маркусом. По его настоянию все это время Ашфорды не покидали дом, ему было спокойнее знать, что Элизабет не одна, а она радовалась обществу, когда Маркус занимался делами.
По настоянию Элдриджа они посещали светские мероприятия, те, которые могли бы привлечь Сент-Джона. Пирату удалось перехитрить всех агентов, выяснявших его местонахождение, и с вечера разговора с Элизабет его больше не видели. Внезапное исчезновение Сент-Джона стало загадкой, разволновавшей всех.
Маркус никогда не забывал об опасности, грозившей Элизабет. Охранники располагались в доме и вокруг него, одетые в ливреи Уэстфилдов, чтобы не вызывать подозрений.
Бесконечное ожидание сделало графа похожим на загнанного зверя. С момента их первого танца Элизабет знала, что Маркус относится к тем людям, которые умеют контролировать свои страсти.
Он ничего не скрывал: если злился, то орал, когда был доволен – смеялся. Когда Маркус был возбужден, он занимался с ней любовью, несмотря на время дня и место, в котором они находились. Дважды он покидал палату лордов днем, чтобы соблазнить ее. Элизабет никогда не чувствовала себя столь важной для кого-то, столь необходимой. Собственник, Маркус без колебаний резко выговаривал всякому, кто проявлял по отношению к ней слишком большую фамильярность.
Со своей стороны Элизабет ощутила, что ревность ее не ослабла после получения прав. Им приходилось все время находиться в обществе, где легкий флирт не только распространен, но и ожидаем. Брак лишь увеличил привлекательность Маркуса для других женщин; его живая энергия переросла в медленную грацию мужчины, часто пребывавшего со страстной женщиной. Теперь устоять перед ним было просто невозможно.
Однажды вечером на балу ревность Элизабет наконец-то сослужила ей службу. Когда Маркус направился к столам с напитками, она заметила, что несколько женщин тут же решили снова наполнить бокалы. Отвернувшись, она увидела перед собой вдовствующую герцогиню Рейвенсенд.
– Вы видите, как женщины преследуют моего мужа? – пожаловалась она.
Герцогиня пожала плечами:
– Маскарады позволяют отбросить сдержанность, предписанную обществом. Видишь, в дальнем углу трясется пальма? Леди Гринвилль и лорд Сактон покинули своих супругов ради эксгибиционистского спорта. Клэр Милтон вернулась из сада с веточками в волосах. Тебе не стоит удивляться тому, что они охотятся на Уэстфилда, словно дворняги.
– Я и не удивляюсь, просто не хочу терпеть этого. Прошу прощения, ваша светлость. – Элизабет быстро направилась в соседнюю комнату, чтобы поискать там мужа.
Маркуса она обнаружила у стола, с бокалом в каждой руке и в окружении женщин. Увидев ее, он невинно пожал плечами и игриво улыбнулся под маской.
Пробившись через толпу, Элизабет взяла мужа под руку и повела обратно в бальный зал. Все удовольствие от вечера было испорчено.
Герцогиня взглянула на ее лицо с улыбкой, но ничего не сказала, а Маркус загадочно хмыкнул.
– Благодарю, леди Уэстфилд, за то, что спасли меня…
– Вы никогда не желали быть спасенным, – огрызнулась она, разозлившись из-за того, что Маркус повел себя столь равнодушно, даже видя, как она расстроена.
Маркус поднял руку и провел пальцем по напудренному локону.
– Ты, кажется, ревнуешь…
Элизабет отвернулась, прикидывая, сколько женщин в зале знали его столь же близко, как и она.
Маркус обошел ее и оказался спереди.
– Что такое, любимая?
– Тебя это не касается.
Не обращая внимания на людей вокруг, Маркус провел большим пальцем по ее нижней губе.
– Скажи, в чем дело, или я не смогу ничего исправить.
– Я ненавижу каждую женщину, которая знала тебя раньше. – Покраснев, Элизабет опустила голову, ожидая услышать его смех.
Вместо этого низкий бархатистый голос обдал ее теплом.
– Помнишь, я сказал, что близость и секс могут быть взаимоисключающими? – Он нагнулся и коснулся губами ее уха. – Ты единственная женщина, с которой я когда-либо был близок.
Вздохнув, Элизабет опустила глаза.
– Я хочу отвезти тебя домой, – прошептал Маркус, – и испытать близость с тобой.
Вскоре Элизабет уже ехала с ним, отчаянно желая заполучить его целиком, и в ту ночь Маркус был нежен, занимаясь любовью, преклоняясь перед ней, делая все, что она просила. Его нежное усердие вызвало слезы, а когда все было позади, Маркус обнял ее как величайшую драгоценность в мире.
Они становились ближе с каждым днем, и постепенно Элизабет начала все больше нуждаться в нем. Это была страсть, для удовлетворения которой понадобилась бы целая жизнь.
Глава 19
– Вам не следовало приближаться к моему дому.
Кристофер Сент-Джон прыгнул в карету Уэстфилда, и Элизабет вжалась в подушки. Выглянув из окна, она очень удивилась, увидев, что пират живет в изящной городской усадьбе. Дом, расположенный в немодной части города, бросался в глаза; двое больших и сильных слуг у двери свидетельствовали о том, что внутри происходит нечто необычное.
Сент-Джон сел напротив.
– Это место не подходит для леди, а шикарный экипаж привлекает излишнее внимание.
– Вы не оставляете мне выбора: я должна была приехать, как только узнала ваш адрес. Другого способа связаться с вами у меня нет.
Пират молчал.
– Мистер Сент-Джон, вы должны ответить мне на пару вопросов.
Сент-Джон откинулся назад и поправил сюртук.
– Не стоит вести себя столь официально, в конце концов, мы родственники.
– Я помню.
– Значит, вы мне верите?
– Я проверила ваши слова.
Сент-Джон вздохнул:
– Жаль, что вы вышли за Уэстфилда, в противном случае все было бы куда проще.
– Настоятельно рекомендую сменить тему, если не желаете рассердить меня. Когда я зла, во мне мало приятного.
Сент-Джон рассмеялся:
– Видит Бог, вы мне нравитесь. Будьте уверены, я лоялен по отношению к родственникам, а Уэстфилд теперь для меня тоже нечто вроде родственника.
Элизабет свела брови на переносице, напрасно стараясь прогнать головную боль.
– Уэстфилд ничего об этом не знает, и я предпочитаю ничего ему не говорить.
Сент-Джон потянулся и открыл небольшой ящик рядом со своим сиденьем. Вынув бренди, он налил два бокала и предложил один Элизабет, а когда она отказалась, убрал графин обратно в ящик.
– Я понял, что вы ничего не рассказали ему о нас, когда Уэстфилд пришел ко мне.
Приглядевшись, Элизабет заметила светло-желтый синяк над левым глазом Сент-Джона.
– Следы от ударов Уэстфилда?
– Никто другой не отважился бы на такое.
Элизабет поморщилась:
– Прошу прощения. Я не собиралась рассказывать ему о нашей встрече, но не просила свекровь молчать об этом.
Сент-Джон махнул рукой:
– Этот ущерб ненадолго и, кстати, поощряет меня к активности. Несколько лет мы только обменивались колкостями, теперь пришло время перейти к действиям. Я обрадовался, когда ваш супруг нашел меня: интересно было узнать, как он к вам относится.
– Чем вас обидел Уэстфилд?
– Этот человек слишком высокомерен, слишком титулован, слишком состоятелен, слишком привлекателен – все слишком. Он богат, как Крез, но будет жутко недоволен, если я возьму немного.
Элизабет фыркнула:
– Можно подумать, вы устроите праздник, если у вас что-нибудь украдут.
Пират глотнул еще бренди, потом неподвижно уставился на Элизабет.
– Расскажите о Хоторне, – попросила она, наклоняясь вперед. – Я схожу с ума от того, что не знаю, кем он был.
Сент-Джон снял шляпу и взъерошил волнистые светлые локоны.
– Найджел был вашим супругом. Я предпочитаю помнить, что вы провели с ним год жизни.
– И все равно я не понимаю. Если вы были братьями, как он мог работать на Элдриджа и не навредить вам или… или…
– Не стать предателем? Элизабет, прошу вас, не думайте об этом. Он ведь был вам хорошим мужем, не так ли? – Сент-Джон вздохнул и положил шляпу рядом с собой.
– Ваше расследование дало какую-то информацию о нашем отце?
Элизабет закусила губу.
– К сожалению, дало. Таких называют ненормальными, полусумасшедшими.
– Вот как? – Сент-Джон опустил глаза. – Речь идет о жестокости? Безумии? Нет? Тем лучше. Достаточно сказать, что никто не хотел работать у него управляющим, а он был слишком болен, чтобы управляться с финансами должным образом. Когда отец скончался, Найджел обнаружил, что он банкрот.
– Как это возможно? Нас никогда ни за что не преследовали.
– Мы встретились, когда мне было десять. Моя мать выросла в деревне, поэтому, когда беременность стала очевидной, ее выгнали с работы в буфетной и вернули с позором родственникам. Найджел был на два года моложе меня, но уже детьми мы понимали свое родство, поскольку внешне слишком похожи, да и манеры у нас сходные. Найджел находил возможность общаться со мной. Уверен, жить с отцом ему было непросто, и он искал убежища в братских отношениях.
Когда я узнал о финансовых затруднениях, то приехал в Лондон и выяснил все, что было необходимо. Я познакомился с теми, с кем должен был познакомиться, делал то, что просили, ездил туда, куда посылали. Я делал все, чтобы заработать, но долги Найджела были непомерными, уверяю вас. Узнав о том, чем я занимаюсь, он пришел в ярость и сказал, что не сможет получать удовольствие от новообретенного состояния и стабильности в то время, как я подвергаюсь опасности. Позднее, когда я понял, что меня преследуют, Найджел отправился к лорду Элдриджу и…
– Стал агентом.
– Да. Информация, поступавшая через агентство, позволяла мне ускользать от Уэстфилда, но Найджел любил вас, восхищался вами, уважал вас. Он часто говорил о вас и настаивал на том, чтобы я продолжил заботиться о вас, если с ним что-нибудь случится.
– Какая злая ирония, – пробормотала Элизабет. – Уэстфилд настаивает, чтобы я не пользовалась вдовьей пенсией, но, выходит, какая-то ее часть принадлежит ему по закону, так?
Кристофер Сент-Джон прыгнул в карету Уэстфилда, и Элизабет вжалась в подушки. Выглянув из окна, она очень удивилась, увидев, что пират живет в изящной городской усадьбе. Дом, расположенный в немодной части города, бросался в глаза; двое больших и сильных слуг у двери свидетельствовали о том, что внутри происходит нечто необычное.
Сент-Джон сел напротив.
– Это место не подходит для леди, а шикарный экипаж привлекает излишнее внимание.
– Вы не оставляете мне выбора: я должна была приехать, как только узнала ваш адрес. Другого способа связаться с вами у меня нет.
Пират молчал.
– Мистер Сент-Джон, вы должны ответить мне на пару вопросов.
Сент-Джон откинулся назад и поправил сюртук.
– Не стоит вести себя столь официально, в конце концов, мы родственники.
– Я помню.
– Значит, вы мне верите?
– Я проверила ваши слова.
Сент-Джон вздохнул:
– Жаль, что вы вышли за Уэстфилда, в противном случае все было бы куда проще.
– Настоятельно рекомендую сменить тему, если не желаете рассердить меня. Когда я зла, во мне мало приятного.
Сент-Джон рассмеялся:
– Видит Бог, вы мне нравитесь. Будьте уверены, я лоялен по отношению к родственникам, а Уэстфилд теперь для меня тоже нечто вроде родственника.
Элизабет свела брови на переносице, напрасно стараясь прогнать головную боль.
– Уэстфилд ничего об этом не знает, и я предпочитаю ничего ему не говорить.
Сент-Джон потянулся и открыл небольшой ящик рядом со своим сиденьем. Вынув бренди, он налил два бокала и предложил один Элизабет, а когда она отказалась, убрал графин обратно в ящик.
– Я понял, что вы ничего не рассказали ему о нас, когда Уэстфилд пришел ко мне.
Приглядевшись, Элизабет заметила светло-желтый синяк над левым глазом Сент-Джона.
– Следы от ударов Уэстфилда?
– Никто другой не отважился бы на такое.
Элизабет поморщилась:
– Прошу прощения. Я не собиралась рассказывать ему о нашей встрече, но не просила свекровь молчать об этом.
Сент-Джон махнул рукой:
– Этот ущерб ненадолго и, кстати, поощряет меня к активности. Несколько лет мы только обменивались колкостями, теперь пришло время перейти к действиям. Я обрадовался, когда ваш супруг нашел меня: интересно было узнать, как он к вам относится.
– Чем вас обидел Уэстфилд?
– Этот человек слишком высокомерен, слишком титулован, слишком состоятелен, слишком привлекателен – все слишком. Он богат, как Крез, но будет жутко недоволен, если я возьму немного.
Элизабет фыркнула:
– Можно подумать, вы устроите праздник, если у вас что-нибудь украдут.
Пират глотнул еще бренди, потом неподвижно уставился на Элизабет.
– Расскажите о Хоторне, – попросила она, наклоняясь вперед. – Я схожу с ума от того, что не знаю, кем он был.
Сент-Джон снял шляпу и взъерошил волнистые светлые локоны.
– Найджел был вашим супругом. Я предпочитаю помнить, что вы провели с ним год жизни.
– И все равно я не понимаю. Если вы были братьями, как он мог работать на Элдриджа и не навредить вам или… или…
– Не стать предателем? Элизабет, прошу вас, не думайте об этом. Он ведь был вам хорошим мужем, не так ли? – Сент-Джон вздохнул и положил шляпу рядом с собой.
– Ваше расследование дало какую-то информацию о нашем отце?
Элизабет закусила губу.
– К сожалению, дало. Таких называют ненормальными, полусумасшедшими.
– Вот как? – Сент-Джон опустил глаза. – Речь идет о жестокости? Безумии? Нет? Тем лучше. Достаточно сказать, что никто не хотел работать у него управляющим, а он был слишком болен, чтобы управляться с финансами должным образом. Когда отец скончался, Найджел обнаружил, что он банкрот.
– Как это возможно? Нас никогда ни за что не преследовали.
– Мы встретились, когда мне было десять. Моя мать выросла в деревне, поэтому, когда беременность стала очевидной, ее выгнали с работы в буфетной и вернули с позором родственникам. Найджел был на два года моложе меня, но уже детьми мы понимали свое родство, поскольку внешне слишком похожи, да и манеры у нас сходные. Найджел находил возможность общаться со мной. Уверен, жить с отцом ему было непросто, и он искал убежища в братских отношениях.
Когда я узнал о финансовых затруднениях, то приехал в Лондон и выяснил все, что было необходимо. Я познакомился с теми, с кем должен был познакомиться, делал то, что просили, ездил туда, куда посылали. Я делал все, чтобы заработать, но долги Найджела были непомерными, уверяю вас. Узнав о том, чем я занимаюсь, он пришел в ярость и сказал, что не сможет получать удовольствие от новообретенного состояния и стабильности в то время, как я подвергаюсь опасности. Позднее, когда я понял, что меня преследуют, Найджел отправился к лорду Элдриджу и…
– Стал агентом.
– Да. Информация, поступавшая через агентство, позволяла мне ускользать от Уэстфилда, но Найджел любил вас, восхищался вами, уважал вас. Он часто говорил о вас и настаивал на том, чтобы я продолжил заботиться о вас, если с ним что-нибудь случится.
– Какая злая ирония, – пробормотала Элизабет. – Уэстфилд настаивает, чтобы я не пользовалась вдовьей пенсией, но, выходит, какая-то ее часть принадлежит ему по закону, так?