Элизабет помотала головой: она и так уже отказывалась спать с Маркусом последние шесть ночей, и каждую ночь он безуспешно дергал запертую дверь ее спальни, а потом уходил, не говоря ни слова. Тем не менее в течение дня он был само очарование, сама вежливость и забота.
Чего не хватало обоим, так это горячих взглядов и тайных ласк, свидетельствовавших о том, как сильно Маркус ее желает. Идея была ясна. Он не будет единственным, кого отвергают.
– Думаю, я сделала достаточно, чтобы спровоцировать ответ.
– Тогда приободрись, Бет. Размолвки долго не длятся.
Однако Элизабет была с этим не согласна; она рассчитывала настаивать на своем до тех пор, пока Маркус не извинится, и готова была проявить не меньше упрямства, чем он.
Сев на постели, она нервно впилась пальцами в края простыни, закрывавшей колени. Кружевная горловина ночной рубашки казалась слишком тугой, не давая глотать.
Наконец послышался тихий щелчок и замок защелкнулся, а ручка вернулась в прежнее положение.
Элизабет закрыла глаза и вздохнула, ощущая странную смесь разочарования и облегчения. Однако всего мгновение спустя дверь распахнулась и вошел Маркус: с его пальца свисала ленточка, на конце ее болтался ключ.
Закусив нижнюю губу, Элизабет заставила себя молчать. Бесполезно ожидать честности от человека, который готов был пойти на что угодно для достижения желаемого.
Подойдя к креслу, Маркус повернул его так, чтобы видеть кровать, сев, поправил халат нарочито небрежным жестом.
– Ты самый высокомерный человек из всех, кого я когда-либо встречала, – не удержавшись, выпалила Элизабет.
– Обсудим мои качества позже, а сейчас я желаю знать, почему ты не хочешь делить со мной постель.
Элизабет скрестила руки под грудью.
– Ты знаешь почему.
– Да? Напомни мне, пожалуйста, и поторопись: я изо всех сил старался дать тебе время забыть обиду, но неделя ожидания исчерпала мое терпение.
Элизабет прищурилась:
– Я тебе не самка, чтобы меня покрывать. Если для тебя так уж необходим секс, реши эту проблему сам.
Маркус хрипло вздохнул – явный признак того, что Элизабет попала в цель.
– Если бы мне понадобилось лишь сексуальное удовлетворение, я поступил бы именно так. А теперь скажи, почему ты заперла дверь?
Но Элизабет считала, что лучше всего будет, если Маркус сам поймет, в чем дело. В конце концов тишина стала слишком гнетущей.
– Ты должен извиниться передо мной.
– Да? И за что, скажи на милость?
– Ты знаешь за что. Нельзя было впутывать Уильяма – ведь я просила этого не делать.
– Я не буду за это извиняться. – Большие руки с длинными изящными пальцами сжали резные подлокотники кресла.
Элизабет вскинула подбородок:
– Тогда нам нечего больше обсуждать.
– Нет, есть. Сегодня я разделю с тобой постель, моя красавица жена, и хочу, чтобы ты это знала.
– Маркус, у меня есть свои чувства и свой разум. Ты не можешь просто перешагнуть через все это и ожидать, что я встречу тебя с распростертыми объятиями.
– Элизабет, я жажду твоих чувств и уважаю твой разум, иначе никогда не женился бы на тебе.
Элизабет поморщилась:
– Почему бы тебе не сказать правду? Ты не обсудил со мной свое намерение и не дал мне высказаться. Ты унижаешь себя, действуя без моего ведома и скрывая свои действия.
– Я ничего не скрывал, и когда ты спросила, сразу все рассказал, а твое мнение и так было мне известно.
– Выходит, мое мнение имеет так мало значения, что его не надо учитывать?
Маркус встал.
– Я всегда буду учитывать твое мнение и придавать ему значение, но твоя безопасность все равно на первом месте.
Чувствуя себя в неравном положении, Элизабет соскочила с кровати. Хотя Маркус и был гораздо выше, стоя напротив него, она несколько успокоилась.
– А как же безопасность Уильяма, его семьи?
Маркус подошел к ней, поднял руку и провел пальцами по ее скуле. Его глаза закрылись, будто он наслаждался ею.
Элизабет затрепетала от теплого запаха сандала и лимона, который она так хорошо знала и любила.
– Сожалею, что был вынужден привлечь твоего брата. Если с ним или с его супругой что-нибудь случится, меня всю жизнь будет мучить чувство вины и я буду горевать о потере человека, который когда-то был и, надеюсь, будет снова моим лучшим другом. Но я не могу сказать, что готов потерять тебя.
Его слова ошеломили Элизабет.
– Маркус… – Она поймала его руку и прижала к своей щеке.
– Не знаю, как я прожил без тебя эти четыре года. Оглядываясь теперь назад, я вспоминаю бесконечные дни, мучительное желание, ощущение, что в моей жизни отсутствует нечто важное… – Маркус покачал головой. – Я не смогу снова пройти через все это, пойми. – Он притянул Элизабет к себе и нежно заключил в объятия. – Мне жаль, что тебя оскорбило мое решение, но я сделал бы это снова и снова сотни раз. Я пожертвовал бы жизнью, чтобы защитить твою жизнь, потому что без тебя ничто не будет иметь смысла. И я отказываюсь от должности, потому что моя работа подвергает тебя опасности.
Элизабет крепко обняла мужа.
– Никак не ожидала, что ты скажешь такое. Я даже не знаю, что ответить…
– Недели без тебя мне было достаточно, чтобы понять: лучше объясниться прямо и не оставлять никаких сомнений.
– Значит, ты готов полюбить меня даже после того, что я сделала?
– Да. Я часто удивлялся, почему выбрал именно тебя, хотя встречал красивых женщин, умных женщин, смешных и храбрых женщин. Почему, Элизабет? Почему не кто-то другой, кто мог бы раскрыть мне свое сердце?
Элизабет пожала плечами:
– Это одному Богу известно. И все равно жаль, что ты не сообщил мне о своем намерении. – Она вздохнула. – Надеюсь, в будущем у меня будет больше времени, чтобы убедить тебя в достоинствах моего мнения, но в этом случае такой роскоши ты мне не предоставил.
Видя, с какой нежностью Маркус смотрит на нее, Элизабет вдруг засмеялась. Время и интимная близость не снизили ее способности воспринимать мужскую привлекательность.
Ее руки раздвинули полы халата, обнажив тело Маркуса, при виде которого у Элизабет пересохло во рту, а между ног стало влажно. Кончиками пальцев она провела по упругой теплой коже, по животу, по бедрам…
– Боже, что ты творишь со мной! – Маркус закрыл лицо руками, дрожа от ее прикосновений. Он весь пылал от возбуждения. – Элизабет, кажется, я сейчас сгорю! – Он взял ее руку и поднес к своему члену, твердому и пульсирующему, потом резко втянул в себя воздух, когда Элизабет сомкнула ладонь.
Теперь Элизабет больше не сомневалась, что сможет доверять Маркусу. Он всегда будет действовать в ее интересах, даже если она не согласится с его методами. Разве она не поступила бы так же, чтобы защитить его?
Обуреваемая чувствами, не имевшими выхода, она опустилась на колени, открыла рот и доставила ему удовольствие, которого он так жаждал. Впрочем, ей и самой это нравилось. Ощущение шелковистости, восторженный выдох, пальцы в волосах…
– Да! – выкрикнул Маркус и мягко пошевелил бедрами. – Ради этого не жаль и умереть.
Мгновение спустя он поднял Элизабет и отнес на кровать. Ее глаза затуманились, когда он поднял ее бедро и скользнул внутрь.
Твердость длинного члена, влажная кожа, почти невыносимая близость – все ушло на второй план перед силой его взгляда. Омываемая жаром, все время думая о его словах, Элизабет обвила руками напряженное тело мужа и заплакала от радости. Слезы смочили его плечо, смешались с его потом, связав их воедино, а потом они медленно достигли оргазма, и Элизабет, приложив губы к его уху, сказала ему все, что было у нее на сердце.
Глава 21
Глава 22
Чего не хватало обоим, так это горячих взглядов и тайных ласк, свидетельствовавших о том, как сильно Маркус ее желает. Идея была ясна. Он не будет единственным, кого отвергают.
– Думаю, я сделала достаточно, чтобы спровоцировать ответ.
– Тогда приободрись, Бет. Размолвки долго не длятся.
Однако Элизабет была с этим не согласна; она рассчитывала настаивать на своем до тех пор, пока Маркус не извинится, и готова была проявить не меньше упрямства, чем он.
* * *
Напрягшись всем телом, Элизабет затаила дыхание, ожидая, пока Маркус проверит медную ручку. Как только он это сделает, можно будет расслабиться и попытаться заснуть, но если он продолжит действовать в том же духе, придется подождать еще несколько минут.Сев на постели, она нервно впилась пальцами в края простыни, закрывавшей колени. Кружевная горловина ночной рубашки казалась слишком тугой, не давая глотать.
Наконец послышался тихий щелчок и замок защелкнулся, а ручка вернулась в прежнее положение.
Элизабет закрыла глаза и вздохнула, ощущая странную смесь разочарования и облегчения. Однако всего мгновение спустя дверь распахнулась и вошел Маркус: с его пальца свисала ленточка, на конце ее болтался ключ.
Закусив нижнюю губу, Элизабет заставила себя молчать. Бесполезно ожидать честности от человека, который готов был пойти на что угодно для достижения желаемого.
Подойдя к креслу, Маркус повернул его так, чтобы видеть кровать, сев, поправил халат нарочито небрежным жестом.
– Ты самый высокомерный человек из всех, кого я когда-либо встречала, – не удержавшись, выпалила Элизабет.
– Обсудим мои качества позже, а сейчас я желаю знать, почему ты не хочешь делить со мной постель.
Элизабет скрестила руки под грудью.
– Ты знаешь почему.
– Да? Напомни мне, пожалуйста, и поторопись: я изо всех сил старался дать тебе время забыть обиду, но неделя ожидания исчерпала мое терпение.
Элизабет прищурилась:
– Я тебе не самка, чтобы меня покрывать. Если для тебя так уж необходим секс, реши эту проблему сам.
Маркус хрипло вздохнул – явный признак того, что Элизабет попала в цель.
– Если бы мне понадобилось лишь сексуальное удовлетворение, я поступил бы именно так. А теперь скажи, почему ты заперла дверь?
Но Элизабет считала, что лучше всего будет, если Маркус сам поймет, в чем дело. В конце концов тишина стала слишком гнетущей.
– Ты должен извиниться передо мной.
– Да? И за что, скажи на милость?
– Ты знаешь за что. Нельзя было впутывать Уильяма – ведь я просила этого не делать.
– Я не буду за это извиняться. – Большие руки с длинными изящными пальцами сжали резные подлокотники кресла.
Элизабет вскинула подбородок:
– Тогда нам нечего больше обсуждать.
– Нет, есть. Сегодня я разделю с тобой постель, моя красавица жена, и хочу, чтобы ты это знала.
– Маркус, у меня есть свои чувства и свой разум. Ты не можешь просто перешагнуть через все это и ожидать, что я встречу тебя с распростертыми объятиями.
– Элизабет, я жажду твоих чувств и уважаю твой разум, иначе никогда не женился бы на тебе.
Элизабет поморщилась:
– Почему бы тебе не сказать правду? Ты не обсудил со мной свое намерение и не дал мне высказаться. Ты унижаешь себя, действуя без моего ведома и скрывая свои действия.
– Я ничего не скрывал, и когда ты спросила, сразу все рассказал, а твое мнение и так было мне известно.
– Выходит, мое мнение имеет так мало значения, что его не надо учитывать?
Маркус встал.
– Я всегда буду учитывать твое мнение и придавать ему значение, но твоя безопасность все равно на первом месте.
Чувствуя себя в неравном положении, Элизабет соскочила с кровати. Хотя Маркус и был гораздо выше, стоя напротив него, она несколько успокоилась.
– А как же безопасность Уильяма, его семьи?
Маркус подошел к ней, поднял руку и провел пальцами по ее скуле. Его глаза закрылись, будто он наслаждался ею.
Элизабет затрепетала от теплого запаха сандала и лимона, который она так хорошо знала и любила.
– Сожалею, что был вынужден привлечь твоего брата. Если с ним или с его супругой что-нибудь случится, меня всю жизнь будет мучить чувство вины и я буду горевать о потере человека, который когда-то был и, надеюсь, будет снова моим лучшим другом. Но я не могу сказать, что готов потерять тебя.
Его слова ошеломили Элизабет.
– Маркус… – Она поймала его руку и прижала к своей щеке.
– Не знаю, как я прожил без тебя эти четыре года. Оглядываясь теперь назад, я вспоминаю бесконечные дни, мучительное желание, ощущение, что в моей жизни отсутствует нечто важное… – Маркус покачал головой. – Я не смогу снова пройти через все это, пойми. – Он притянул Элизабет к себе и нежно заключил в объятия. – Мне жаль, что тебя оскорбило мое решение, но я сделал бы это снова и снова сотни раз. Я пожертвовал бы жизнью, чтобы защитить твою жизнь, потому что без тебя ничто не будет иметь смысла. И я отказываюсь от должности, потому что моя работа подвергает тебя опасности.
Элизабет крепко обняла мужа.
– Никак не ожидала, что ты скажешь такое. Я даже не знаю, что ответить…
– Недели без тебя мне было достаточно, чтобы понять: лучше объясниться прямо и не оставлять никаких сомнений.
– Значит, ты готов полюбить меня даже после того, что я сделала?
– Да. Я часто удивлялся, почему выбрал именно тебя, хотя встречал красивых женщин, умных женщин, смешных и храбрых женщин. Почему, Элизабет? Почему не кто-то другой, кто мог бы раскрыть мне свое сердце?
Элизабет пожала плечами:
– Это одному Богу известно. И все равно жаль, что ты не сообщил мне о своем намерении. – Она вздохнула. – Надеюсь, в будущем у меня будет больше времени, чтобы убедить тебя в достоинствах моего мнения, но в этом случае такой роскоши ты мне не предоставил.
Видя, с какой нежностью Маркус смотрит на нее, Элизабет вдруг засмеялась. Время и интимная близость не снизили ее способности воспринимать мужскую привлекательность.
Ее руки раздвинули полы халата, обнажив тело Маркуса, при виде которого у Элизабет пересохло во рту, а между ног стало влажно. Кончиками пальцев она провела по упругой теплой коже, по животу, по бедрам…
– Боже, что ты творишь со мной! – Маркус закрыл лицо руками, дрожа от ее прикосновений. Он весь пылал от возбуждения. – Элизабет, кажется, я сейчас сгорю! – Он взял ее руку и поднес к своему члену, твердому и пульсирующему, потом резко втянул в себя воздух, когда Элизабет сомкнула ладонь.
Теперь Элизабет больше не сомневалась, что сможет доверять Маркусу. Он всегда будет действовать в ее интересах, даже если она не согласится с его методами. Разве она не поступила бы так же, чтобы защитить его?
Обуреваемая чувствами, не имевшими выхода, она опустилась на колени, открыла рот и доставила ему удовольствие, которого он так жаждал. Впрочем, ей и самой это нравилось. Ощущение шелковистости, восторженный выдох, пальцы в волосах…
– Да! – выкрикнул Маркус и мягко пошевелил бедрами. – Ради этого не жаль и умереть.
Мгновение спустя он поднял Элизабет и отнес на кровать. Ее глаза затуманились, когда он поднял ее бедро и скользнул внутрь.
Твердость длинного члена, влажная кожа, почти невыносимая близость – все ушло на второй план перед силой его взгляда. Омываемая жаром, все время думая о его словах, Элизабет обвила руками напряженное тело мужа и заплакала от радости. Слезы смочили его плечо, смешались с его потом, связав их воедино, а потом они медленно достигли оргазма, и Элизабет, приложив губы к его уху, сказала ему все, что было у нее на сердце.
Глава 21
– Миледи, мистер Кристофер Сент-Джон просит принять его.
Элизабет оторвалась от романа и молча уставилась на дворецкого, а затем бросила книгу на канапе и встала.
– Куда вы проводили его?
– В нижнюю гостиную, миледи.
Маркус уехал с управляющим для осмотра арендованной собственности, которая нуждалась в ремонте, Элейн отправилась спать после обеда, а Роберт и Пол ушли в деревню всего час назад. Хотя Элизабет была одна, она бесстрашно кивнула двум охранникам и, сделав глубокий вдох, вошла в гостиную.
Увидев Элизабет, Сент-Джон встал. Он, как всегда, был ангельски красив, но, подойдя ближе, Элизабет отметила, что его лицо выглядит более худым, а тени под глазами стали темнее. Хотя его осанка была столь же гордой, что и всегда, за внешней сдержанностью ощущалась усталость.
– Довольно-таки смело с вашей стороны прийти сюда.
Пират пожал плечами:
– Я был готов даже к тому, что в дверь может влететь Уэстфилд. Какое облегчение, что это вы: сейчас у меня нет сил сражаться… – Он заглянул через ее плечо: – А где ваш супруг?
– Он неподалеку.
Светлые брови Сент-Джона поднялись, губы изогнулись.
– Кажется, он избегает меня. Что ж, неплохо.
– Зато вас ищет Элдридж.
Улыбка тут же исчезла с лица Кристофера.
– Я знаю.
– Вы говорите, что хотите помочь мне, но подвергаете мою жизнь опасности, продолжая молчать.
Сент-Джон повернулся, подошел к окну, отодвинул занавеску и взглянул на круглый подъезд.
– Мне совершенно не хотелось втягивать вас в эту историю. Как бы мне хотелось, чтобы этот кровавый дневник так и оставался в тайнике!
– Не могу сказать, что ощущаю то же самое. Возможно, если бы дневник не появился, мы с Маркусом никогда не обрели бы друг друга вновь.
Кристофер печально улыбнулся. Оглядевшись, он обратил внимание на стоящих у порога охранников.
– Вижу, Уэстфилд заботится о вашей безопасности. Это несколько успокаивает меня.
– У вас усталый вид, – невольно заметила Элизабет.
– После стольких усилий скрыть это? Печально. Надо будет не забыть уволить камердинера.
– Лучший камердинер в мире не сможет скрыть признаки той жизни, которую вы ведете. Вам никогда не приходило в голову сменить род деятельности?
Кристофер недовольно поджал губы:
– Поверьте, я пришел не для того, чтобы обсуждать мой образ жизни.
Присев, Элизабет подождала, пока Сент-Джон последует ее примеру.
– А вы знаете, что дневника у меня больше нет?
Сент-Джон выругался так грубо, что Элизабет густо покраснела.
– Неужели он у Элдриджа?
Мгновение она поколебалась, прикидывая, стоит ли рассказывать ему правду.
– Нет.
– Слава Богу! Держите дневник подальше от Элдриджа.
– Он согласился позволить Уэстфилду поработать с дневником. Кажется, в данный момент этот человек сильнее всего заинтересован в том, чтобы найти вас.
– Чего и следовало ожидать. Честно говоря, я удивлен, что он так долго ждал. Рискну предположить, что Элдридж хотел намылить шею всем агентам, а потом напустить их на меня. Он просто-напросто педант.
Элизабет удивленно взглянула на Сент-Джона:
– Простите, но… Зачем вы пришли?
– Узнав, что меня разыскивает Элдридж, я понял, насколько непроста ситуация. В конце концов осталось лишь одно решение, но его почти невозможно осуществить.
Внезапно их внимание привлекло движение за окном. Вскочив, Элизабет подбежала к окну: неподалеку деревенская телега кое-как ехала на трех колесах.
– Оставайтесь здесь, – распорядилась она, зная, что Маркус захочет поговорить с пиратом, а может быть, и задержать его.
Элизабет потребовалось всего лишь мгновение, чтобы распорядиться о помощи, но когда она вернулась, комната была пуста.
Она повернулась к охранникам:
– Куда делся этот человек?
Те вбежали внутрь и торопливо осмотрели комнату, но Сент-Джон исчез.
Маркус оперся плечами о спинку кровати и удобно разместил удовлетворенную жену, расположившуюся сверху. Несмотря на протестующее бормотание, он даже не улыбнулся и лишь баюкал, поглаживая ее по спине.
Почему приходил Сент-Джон? Если его целью был дневник, ему понадобится нечто большее, чем устное подтверждение Элизабет того, что дневника у нее уже нет. Он так и не узнал ничего нового, прежде чем отвлечь внимание с помощью сломанной телеги и сбежать. Скорее всего он давно следил за домом Ашфордов.
Предостережение пирата, данное Элизабет, было совершенно недвусмысленно. «Ты в опасности даже в собственном имении».
Внезапно Маркус поднял голову, услышав тихий скрип, исходивший от камина. Давным-давно он научился доверять собственным инстинктам, поэтому соскользнул на спину и перекатился, устраивая Элизабет на подушках. Она обняла его, привыкнув к его привычке будить ее ради близости, но Маркус, чмокнув ее в губы, освободился и быстро вылез из теплой постели.
– В чем дело? – поинтересовалась она.
Маркус сжал губы. Будь он проклят, если снова подвергнет ее опасности!
Схватив кинжал, он вынул лезвие из ножен, а затем, прижав палец к губам, сделал знак Элизабет молчать. Потом пересек комнату, сделал глубокий вдох и, открыв скрипучую дверь, направился в гостиную.
Прислонившись к дверному косяку, он отлично видел, что происходит в комнате Элизабет. Пламя свечи говорило о том, что там кто-то есть. По-видимому, Сент-Джон не сдался и вернулся, как и следовало ожидать.
Накануне Маркус хотел разместить охрану в гостиной, но Элизабет пришла в ужас от того, что кто-то может находиться столь близко в тот момент, когда они занимаются любовью. Она была непреклонна, говоря об ограничении свободы, и он вынужден был согласиться. Теперь он мог лишь сожалеть по поводу того, что был настолько очарован женской прелестью супруги.
Стремительно приблизившись к двери, Маркус попытался повернуть ручку, но дверь была заперта.
Проклиная себя, он вернулся в комнату за ключом.
Элизабет мирно спала.
– В чем дело? – спросила она сквозь сон.
Вместо ответа Маркус показал ключ и вернулся к двери в гостиную, но свет внутри уже исчез, а сквозняк, достигший босых ног, известил его о том, что с другой стороны открыто окно.
Маркус был не настолько глуп, чтобы входить в неосвещенную комнату; выйдя в коридор, он достал из алькова свечу и зажег канделябр на консоли.
Обернувшись, Маркус увидел, что дверь, ведущая из коридора в комнату Элизабет, приоткрыта, и распахнул ее ударом ноги. Держа в одной руке канделябр, в другой – кинжал, он медленно вошел внутрь.
Занавески были раздвинуты и не препятствовали проникновению бледного света луны; прозрачная ткань трепетала от мягкого вечернего ветерка. Окно находилось на втором этаже, и Маркус сомневался, чтобы кто-нибудь попытался войти или выйти таким образом. Следовательно, незваные гости или еще оставались в комнате, или выскользнули в коридор, пока он ходил за ключом.
Элизабет!
Маркус резко обернулся; его нервы были натянуты до предела.
– Милорд? – раздался рядом низкий голос. – В чем дело?
Подняв голову, Маркус увидел одного из охранников, за спиной которого стояла Элизабет. На мгновение у него перехватило дыхание от мысли, что она одна прошла по неохраняемым галереям.
– Кто-то незаконно проник в комнату. Подождите здесь, пока я не удостоверюсь, что незваный гость удалился. – Отдав приказание, Маркус внимательно осмотрелся. Комната была пуста, но ощущение тревоги оставалось. – Разбудите других охранников! – Он повернулся и вышел в коридор. – Обыщите все комнаты, проверьте входы и выходы. Выясните, кто сюда мог войти. Начиная с этой ночи, я хочу, чтобы один из вас оставался у меня в гостиной.
Передав канделябр охраннику, Маркус взял жену за локоть и увел обратно в спальню.
– Боюсь, Маркус, мне пора выйти из укрытия. – Элизабет вздохнула.
– Нет.
– Ты знаешь, я должна это сделать. – Она резко остановилась, но Маркус, сжав зубы, помотал головой:
– Это слишком опасно.
– И что ты предлагаешь? Молча смотреть, как риску подвергаются твои родные, твой дом, и ничего не предпринимать?
Маркус обхватил ее лицо ладонями:
– Ты – моя семья и мой дом. Пожалуйста, не упрямься, ты просишь слишком многого.
– Я прошу свободы. Нужно взять инициативу в свои руки и покончить с этим. Прошу, не надо больше спорить, просто подумай об этом – вот все, о чем я прошу.
Когда они вернулись в постель, Маркус крепко прижал Элизабет к себе, надеясь в ее объятиях растопить ледяной страх, сковывавший грудь.
– Пожалуйста, не волнуйся, – шепнула Элизабет, и ее мягкие губы коснулись кожи на его плече. – Я тебе доверяю.
Маркус крепко обнял ее. Уверенность в том, что он стал ей столь близок, служила живительным бальзамом и залечивала раны его души. А вот он постоянно подводил ее, и это тревожило его больше всего.
– Терпеть не могу, когда ты такая мрачная, дорогая Бет, – заметил как-то вечером Пол, когда Элизабет собирала листочки с меню, разбросанные по скатерти.
– Я не мрачная.
Он поднял бровь.
– Значит, тебе скучно? Понимаю. Тебя целыми днями держат взаперти… Может, ты хотела бы отправиться в деревню?
– Нет, спасибо.
Разумеется, Маркус никогда не позволил бы ей покинуть пределы дома, но думала Элизабет не только об этом. Вскоре должны были накрыть ленч, и это теперь стало для нее единственной возможностью получить удовольствие от разговора с мужем. Она говорила себе, что глупо скучать, когда они настолько близки физически, но изменить своего настроя не могла и, что удивительно, не хотела. Когда-то Элизабет опасалась, что будет слишком нуждаться в Маркусе, но теперь находила в узах, связывавших их, немалую привлекательность.
– Ты уверена? – настаивал Пол.
Махнув рукой и улыбнувшись, Элизабет вышла. Еще несколько мгновений, и она позовет Маркуса. При мысли о супруге, о том, какой улыбкой он одарит ее, когда она назовет его по имени с порога кабинета, ее сердце затрепетало…
Задумавшись, Элизабет не заметила, как к ней протянулась чья-то рука и, крепко схватив, затащила в пространство под левым поворотом лестницы. Меню, которые она несла в кухню, чтобы обсудить с поваром, рассыпались по мраморному полу.
Поначалу она запротестовала, но ее протест перебил страстный поцелуй. Потом Маркус прижал Элизабет к стене, позволив ее рукам обвиться вокруг шеи.
– Милая жена, – выдохнул он, впиваясь губами в ее губы.
Элизабет с трудом смогла успокоиться.
– Что ты задумал?
– Ты мне нужна. – Он покусал ее за шею. – Целых три дня прошло.
Закрыв глаза, Элизабет вдохнула его запах. Теплота кожи, явное возбуждение, большие руки, лихорадочно прикасавшиеся к изгибам ее тела…
– Почему ты не можешь всегда оставаться без одежды? – пожаловался он. – Слишком много ткани отделяет мое прикосновение от твоего тела.
Элизабет огляделась. Солнечный свет, проникавший со стороны газона через двустворчатые окна, освещал их, давая отличный обзор каждому, кто прошел бы мимо. Их нельзя было увидеть лишь из холла.
– Ты должен остановиться.
– Не могу.
Элизабет рассмеялась, Маркус, немного отодвинувшись, попытался дотронуться до ее груди, укрытой корсетом.
– Нас увидят, – предупредила она.
– Ты не сможешь меня отговорить. – Он лизнул ее губы.
– Ты же не собираешься взять меня здесь.
– Разве? – Он потянул за шелковый корсаж, и нитки затрещали, протестуя.
– Маркус, я протестую. – Она хлопнула его по рукам.
– А я хочу тебя.
Выражение его глаз полностью подтвердило сказанное.
– Сейчас? – Элизабет закусила губу, довольная, что Маркус не контролирует желание. – Ты что, не можешь подождать?
Он помотал головой, и этот простой знак любви наполнил ее сердце ликованием.
– Я тоже хочу тебя, – призналась Элизабет.
Маркус сжал ее сильнее; взгляд его пылал.
– Я не думал, что ты захочешь. – Он понизил голос. – Но ты ведь хочешь, правда?
Элизабет кивнула и прижалась губами к его подбородку.
– Я жажду тебя. Мне тебя так не хватает.
Маркус привлек ее настолько близко, насколько позволяли юбки.
– Я хочу, чтобы все твое внимание принадлежало мне.
– Оно тебе и принадлежит.
Он весело улыбнулся:
– А теперь, не нужно ли тебе все остальное, что у меня есть? Мы можем спрятаться, найти укромный уголок.
– И сколько я могу держать тебя рядом с собой? Часы, дни?
Маркус с удивлением отпрянул.
– Ты серьезно? – Он не смог скрыть чувственного влечения, отразившегося в улыбке.
– О да!
– У тебя есть пять минут, чтобы найти постель и раздеться. Если не успеешь – распорю платье ножом.
– Нет, – запротестовала она со смехом. – Я обожаю это платье.
– Четыре минуты сорок пять секунд.
Элизабет повернулась и побежала.
– Не забудь собрать мои бумаги! – крикнула она через плечо и, приподняв платье, заторопилась вверх по лестнице. На полдороге она увидела дворецкого, выходящего из галереи верхнего этажа ей навстречу.
– Миледи, прибыла почта.
Узнав знакомую печать Лэнгстонов, Элизабет потянулась к посланию на серебряном подносе.
– Благодарю. – Она сломала печать и бегло просмотрела письмо, потом прочитала его внимательнее. – У Маргарет родился мальчик!
– Две минуты! – крикнул Маркус из-под лестницы. Элизабет замерла.
– Ты слышал? Я должна поехать к ним!
– Леди Уэстфилд, мое терпение кончилось. – Маркус урчал, словно кот, поднимаясь по лестнице с грацией хищника. – Вы нуждались в моем внимании – клянусь, оно ваше, а вашему племяннику придется подождать.
Элизабет расхохоталась.
– Сначала поймай меня! – крикнула она, взлетая по лестнице.
Добравшись до верха, Элизабет побежала по коридору, сжимая в одной руке драгоценное письмо, а в другой – юбку. Маркус следовал за ней по пятам.
Наблюдая эту сцену от дверей гостиной, Элейн обратилась к стоявшему рядом Полу:
– Я никогда не видела Маркуса таким счастливым. Брак творит с ним чудеса.
– Так оно и есть, – согласился Пол и довольно усмехнулся.
Элизабет оторвалась от романа и молча уставилась на дворецкого, а затем бросила книгу на канапе и встала.
– Куда вы проводили его?
– В нижнюю гостиную, миледи.
Маркус уехал с управляющим для осмотра арендованной собственности, которая нуждалась в ремонте, Элейн отправилась спать после обеда, а Роберт и Пол ушли в деревню всего час назад. Хотя Элизабет была одна, она бесстрашно кивнула двум охранникам и, сделав глубокий вдох, вошла в гостиную.
Увидев Элизабет, Сент-Джон встал. Он, как всегда, был ангельски красив, но, подойдя ближе, Элизабет отметила, что его лицо выглядит более худым, а тени под глазами стали темнее. Хотя его осанка была столь же гордой, что и всегда, за внешней сдержанностью ощущалась усталость.
– Довольно-таки смело с вашей стороны прийти сюда.
Пират пожал плечами:
– Я был готов даже к тому, что в дверь может влететь Уэстфилд. Какое облегчение, что это вы: сейчас у меня нет сил сражаться… – Он заглянул через ее плечо: – А где ваш супруг?
– Он неподалеку.
Светлые брови Сент-Джона поднялись, губы изогнулись.
– Кажется, он избегает меня. Что ж, неплохо.
– Зато вас ищет Элдридж.
Улыбка тут же исчезла с лица Кристофера.
– Я знаю.
– Вы говорите, что хотите помочь мне, но подвергаете мою жизнь опасности, продолжая молчать.
Сент-Джон повернулся, подошел к окну, отодвинул занавеску и взглянул на круглый подъезд.
– Мне совершенно не хотелось втягивать вас в эту историю. Как бы мне хотелось, чтобы этот кровавый дневник так и оставался в тайнике!
– Не могу сказать, что ощущаю то же самое. Возможно, если бы дневник не появился, мы с Маркусом никогда не обрели бы друг друга вновь.
Кристофер печально улыбнулся. Оглядевшись, он обратил внимание на стоящих у порога охранников.
– Вижу, Уэстфилд заботится о вашей безопасности. Это несколько успокаивает меня.
– У вас усталый вид, – невольно заметила Элизабет.
– После стольких усилий скрыть это? Печально. Надо будет не забыть уволить камердинера.
– Лучший камердинер в мире не сможет скрыть признаки той жизни, которую вы ведете. Вам никогда не приходило в голову сменить род деятельности?
Кристофер недовольно поджал губы:
– Поверьте, я пришел не для того, чтобы обсуждать мой образ жизни.
Присев, Элизабет подождала, пока Сент-Джон последует ее примеру.
– А вы знаете, что дневника у меня больше нет?
Сент-Джон выругался так грубо, что Элизабет густо покраснела.
– Неужели он у Элдриджа?
Мгновение она поколебалась, прикидывая, стоит ли рассказывать ему правду.
– Нет.
– Слава Богу! Держите дневник подальше от Элдриджа.
– Он согласился позволить Уэстфилду поработать с дневником. Кажется, в данный момент этот человек сильнее всего заинтересован в том, чтобы найти вас.
– Чего и следовало ожидать. Честно говоря, я удивлен, что он так долго ждал. Рискну предположить, что Элдридж хотел намылить шею всем агентам, а потом напустить их на меня. Он просто-напросто педант.
Элизабет удивленно взглянула на Сент-Джона:
– Простите, но… Зачем вы пришли?
– Узнав, что меня разыскивает Элдридж, я понял, насколько непроста ситуация. В конце концов осталось лишь одно решение, но его почти невозможно осуществить.
Внезапно их внимание привлекло движение за окном. Вскочив, Элизабет подбежала к окну: неподалеку деревенская телега кое-как ехала на трех колесах.
– Оставайтесь здесь, – распорядилась она, зная, что Маркус захочет поговорить с пиратом, а может быть, и задержать его.
Элизабет потребовалось всего лишь мгновение, чтобы распорядиться о помощи, но когда она вернулась, комната была пуста.
Она повернулась к охранникам:
– Куда делся этот человек?
Те вбежали внутрь и торопливо осмотрели комнату, но Сент-Джон исчез.
Маркус оперся плечами о спинку кровати и удобно разместил удовлетворенную жену, расположившуюся сверху. Несмотря на протестующее бормотание, он даже не улыбнулся и лишь баюкал, поглаживая ее по спине.
Почему приходил Сент-Джон? Если его целью был дневник, ему понадобится нечто большее, чем устное подтверждение Элизабет того, что дневника у нее уже нет. Он так и не узнал ничего нового, прежде чем отвлечь внимание с помощью сломанной телеги и сбежать. Скорее всего он давно следил за домом Ашфордов.
Предостережение пирата, данное Элизабет, было совершенно недвусмысленно. «Ты в опасности даже в собственном имении».
Внезапно Маркус поднял голову, услышав тихий скрип, исходивший от камина. Давным-давно он научился доверять собственным инстинктам, поэтому соскользнул на спину и перекатился, устраивая Элизабет на подушках. Она обняла его, привыкнув к его привычке будить ее ради близости, но Маркус, чмокнув ее в губы, освободился и быстро вылез из теплой постели.
– В чем дело? – поинтересовалась она.
Маркус сжал губы. Будь он проклят, если снова подвергнет ее опасности!
Схватив кинжал, он вынул лезвие из ножен, а затем, прижав палец к губам, сделал знак Элизабет молчать. Потом пересек комнату, сделал глубокий вдох и, открыв скрипучую дверь, направился в гостиную.
Прислонившись к дверному косяку, он отлично видел, что происходит в комнате Элизабет. Пламя свечи говорило о том, что там кто-то есть. По-видимому, Сент-Джон не сдался и вернулся, как и следовало ожидать.
Накануне Маркус хотел разместить охрану в гостиной, но Элизабет пришла в ужас от того, что кто-то может находиться столь близко в тот момент, когда они занимаются любовью. Она была непреклонна, говоря об ограничении свободы, и он вынужден был согласиться. Теперь он мог лишь сожалеть по поводу того, что был настолько очарован женской прелестью супруги.
Стремительно приблизившись к двери, Маркус попытался повернуть ручку, но дверь была заперта.
Проклиная себя, он вернулся в комнату за ключом.
Элизабет мирно спала.
– В чем дело? – спросила она сквозь сон.
Вместо ответа Маркус показал ключ и вернулся к двери в гостиную, но свет внутри уже исчез, а сквозняк, достигший босых ног, известил его о том, что с другой стороны открыто окно.
Маркус был не настолько глуп, чтобы входить в неосвещенную комнату; выйдя в коридор, он достал из алькова свечу и зажег канделябр на консоли.
Обернувшись, Маркус увидел, что дверь, ведущая из коридора в комнату Элизабет, приоткрыта, и распахнул ее ударом ноги. Держа в одной руке канделябр, в другой – кинжал, он медленно вошел внутрь.
Занавески были раздвинуты и не препятствовали проникновению бледного света луны; прозрачная ткань трепетала от мягкого вечернего ветерка. Окно находилось на втором этаже, и Маркус сомневался, чтобы кто-нибудь попытался войти или выйти таким образом. Следовательно, незваные гости или еще оставались в комнате, или выскользнули в коридор, пока он ходил за ключом.
Элизабет!
Маркус резко обернулся; его нервы были натянуты до предела.
– Милорд? – раздался рядом низкий голос. – В чем дело?
Подняв голову, Маркус увидел одного из охранников, за спиной которого стояла Элизабет. На мгновение у него перехватило дыхание от мысли, что она одна прошла по неохраняемым галереям.
– Кто-то незаконно проник в комнату. Подождите здесь, пока я не удостоверюсь, что незваный гость удалился. – Отдав приказание, Маркус внимательно осмотрелся. Комната была пуста, но ощущение тревоги оставалось. – Разбудите других охранников! – Он повернулся и вышел в коридор. – Обыщите все комнаты, проверьте входы и выходы. Выясните, кто сюда мог войти. Начиная с этой ночи, я хочу, чтобы один из вас оставался у меня в гостиной.
Передав канделябр охраннику, Маркус взял жену за локоть и увел обратно в спальню.
– Боюсь, Маркус, мне пора выйти из укрытия. – Элизабет вздохнула.
– Нет.
– Ты знаешь, я должна это сделать. – Она резко остановилась, но Маркус, сжав зубы, помотал головой:
– Это слишком опасно.
– И что ты предлагаешь? Молча смотреть, как риску подвергаются твои родные, твой дом, и ничего не предпринимать?
Маркус обхватил ее лицо ладонями:
– Ты – моя семья и мой дом. Пожалуйста, не упрямься, ты просишь слишком многого.
– Я прошу свободы. Нужно взять инициативу в свои руки и покончить с этим. Прошу, не надо больше спорить, просто подумай об этом – вот все, о чем я прошу.
Когда они вернулись в постель, Маркус крепко прижал Элизабет к себе, надеясь в ее объятиях растопить ледяной страх, сковывавший грудь.
– Пожалуйста, не волнуйся, – шепнула Элизабет, и ее мягкие губы коснулись кожи на его плече. – Я тебе доверяю.
Маркус крепко обнял ее. Уверенность в том, что он стал ей столь близок, служила живительным бальзамом и залечивала раны его души. А вот он постоянно подводил ее, и это тревожило его больше всего.
* * *
Для Элизабет три дня, прошедшие после случившегося, были очень напряженными. Маркус удалялся в кабинет, без устали занимаясь поиском уязвимых мест в ее охране. Поскольку агенты располагалась за дверью спальни и им невозможно было в полной мере расслабиться, занимаясь любовью, он отказывался прикасаться к жене.– Терпеть не могу, когда ты такая мрачная, дорогая Бет, – заметил как-то вечером Пол, когда Элизабет собирала листочки с меню, разбросанные по скатерти.
– Я не мрачная.
Он поднял бровь.
– Значит, тебе скучно? Понимаю. Тебя целыми днями держат взаперти… Может, ты хотела бы отправиться в деревню?
– Нет, спасибо.
Разумеется, Маркус никогда не позволил бы ей покинуть пределы дома, но думала Элизабет не только об этом. Вскоре должны были накрыть ленч, и это теперь стало для нее единственной возможностью получить удовольствие от разговора с мужем. Она говорила себе, что глупо скучать, когда они настолько близки физически, но изменить своего настроя не могла и, что удивительно, не хотела. Когда-то Элизабет опасалась, что будет слишком нуждаться в Маркусе, но теперь находила в узах, связывавших их, немалую привлекательность.
– Ты уверена? – настаивал Пол.
Махнув рукой и улыбнувшись, Элизабет вышла. Еще несколько мгновений, и она позовет Маркуса. При мысли о супруге, о том, какой улыбкой он одарит ее, когда она назовет его по имени с порога кабинета, ее сердце затрепетало…
Задумавшись, Элизабет не заметила, как к ней протянулась чья-то рука и, крепко схватив, затащила в пространство под левым поворотом лестницы. Меню, которые она несла в кухню, чтобы обсудить с поваром, рассыпались по мраморному полу.
Поначалу она запротестовала, но ее протест перебил страстный поцелуй. Потом Маркус прижал Элизабет к стене, позволив ее рукам обвиться вокруг шеи.
– Милая жена, – выдохнул он, впиваясь губами в ее губы.
Элизабет с трудом смогла успокоиться.
– Что ты задумал?
– Ты мне нужна. – Он покусал ее за шею. – Целых три дня прошло.
Закрыв глаза, Элизабет вдохнула его запах. Теплота кожи, явное возбуждение, большие руки, лихорадочно прикасавшиеся к изгибам ее тела…
– Почему ты не можешь всегда оставаться без одежды? – пожаловался он. – Слишком много ткани отделяет мое прикосновение от твоего тела.
Элизабет огляделась. Солнечный свет, проникавший со стороны газона через двустворчатые окна, освещал их, давая отличный обзор каждому, кто прошел бы мимо. Их нельзя было увидеть лишь из холла.
– Ты должен остановиться.
– Не могу.
Элизабет рассмеялась, Маркус, немного отодвинувшись, попытался дотронуться до ее груди, укрытой корсетом.
– Нас увидят, – предупредила она.
– Ты не сможешь меня отговорить. – Он лизнул ее губы.
– Ты же не собираешься взять меня здесь.
– Разве? – Он потянул за шелковый корсаж, и нитки затрещали, протестуя.
– Маркус, я протестую. – Она хлопнула его по рукам.
– А я хочу тебя.
Выражение его глаз полностью подтвердило сказанное.
– Сейчас? – Элизабет закусила губу, довольная, что Маркус не контролирует желание. – Ты что, не можешь подождать?
Он помотал головой, и этот простой знак любви наполнил ее сердце ликованием.
– Я тоже хочу тебя, – призналась Элизабет.
Маркус сжал ее сильнее; взгляд его пылал.
– Я не думал, что ты захочешь. – Он понизил голос. – Но ты ведь хочешь, правда?
Элизабет кивнула и прижалась губами к его подбородку.
– Я жажду тебя. Мне тебя так не хватает.
Маркус привлек ее настолько близко, насколько позволяли юбки.
– Я хочу, чтобы все твое внимание принадлежало мне.
– Оно тебе и принадлежит.
Он весело улыбнулся:
– А теперь, не нужно ли тебе все остальное, что у меня есть? Мы можем спрятаться, найти укромный уголок.
– И сколько я могу держать тебя рядом с собой? Часы, дни?
Маркус с удивлением отпрянул.
– Ты серьезно? – Он не смог скрыть чувственного влечения, отразившегося в улыбке.
– О да!
– У тебя есть пять минут, чтобы найти постель и раздеться. Если не успеешь – распорю платье ножом.
– Нет, – запротестовала она со смехом. – Я обожаю это платье.
– Четыре минуты сорок пять секунд.
Элизабет повернулась и побежала.
– Не забудь собрать мои бумаги! – крикнула она через плечо и, приподняв платье, заторопилась вверх по лестнице. На полдороге она увидела дворецкого, выходящего из галереи верхнего этажа ей навстречу.
– Миледи, прибыла почта.
Узнав знакомую печать Лэнгстонов, Элизабет потянулась к посланию на серебряном подносе.
– Благодарю. – Она сломала печать и бегло просмотрела письмо, потом прочитала его внимательнее. – У Маргарет родился мальчик!
– Две минуты! – крикнул Маркус из-под лестницы. Элизабет замерла.
– Ты слышал? Я должна поехать к ним!
– Леди Уэстфилд, мое терпение кончилось. – Маркус урчал, словно кот, поднимаясь по лестнице с грацией хищника. – Вы нуждались в моем внимании – клянусь, оно ваше, а вашему племяннику придется подождать.
Элизабет расхохоталась.
– Сначала поймай меня! – крикнула она, взлетая по лестнице.
Добравшись до верха, Элизабет побежала по коридору, сжимая в одной руке драгоценное письмо, а в другой – юбку. Маркус следовал за ней по пятам.
Наблюдая эту сцену от дверей гостиной, Элейн обратилась к стоявшему рядом Полу:
– Я никогда не видела Маркуса таким счастливым. Брак творит с ним чудеса.
– Так оно и есть, – согласился Пол и довольно усмехнулся.
Глава 22
Наемный экипаж добрался до Честерфилд-Холла в полночь. Выйдя из него, Элизабет и Маркус вошли в дом через черный ход.
– Неужели такая осторожность и правда необходима? – поинтересовалась Элизабет, дрожа от холода.
Маркус закутал ее в свой плащ.
– Не хочу рисковать: твоя жизнь слишком дорога для меня.
Они поднялись к бывшей комнате Элизабет по лестнице, которой пользовались слуги.
– Насколько дорога? – лукаво поинтересовалась Элизабет.
– Бесценна.
Закрыв дверь, Маркус снял плащ с плеч Элизабет и заглянул в глубину ее глаз.
– Маркус, ты любишь меня? – робко произнесла Элизабет.
Она обещала себе никогда не спрашивать Маркуса о его чувствах, так как каждый день он демонстрировал ей сотнями разных способов, как много она для него значит, однако потребность услышать такие слова была слишком велика.
Маркус улыбнулся:
– Тебе действительно необходимо знать?
Элизабет кивнула, и тут же раздался тихий стук в дверь, а потом в комнату протиснулась взъерошенная голова Уильяма.
– Леди Баркли услышала, что вы приехали, и хочет познакомить Элизабет с племянником прямо сейчас. А тебе, Уэстфилд, придется подождать до утра.
– Разумеется, иду. – Элизабет встала на цыпочки, ожидая, пока Маркус опустит к ней губы.
– Милорд, наш разговор еще не закончен.
Он потерся носом о ее нос.
– С удовольствием подожду вас, леди Уэстфилд.
Когда Элизабет ушла, Маркус приветствовал шурина.
– Что-то ты выглядишь усталым, – с огорчением заметил он.
– У будущего графа Лэнгстона зверский аппетит, а леди Баркли отказалась от кормилицы. Я пытался разубедить ее, но тщетно: она по-прежнему стоит на своем.
– Позволь поздравить тебя. – Маркус протянул руку, и Уильям крепко пожал ее. – Тебе очень повезло.
Уильям пригладил волосы.
– Вы не должны были возвращаться в Лондон.
– Согласен, но, как и твою супругу, Элизабет отговорить невозможно. К сожалению, она готова добровольно превратить себя в мишень, лишь бы завершить дело. – Маркус вздохнул. – Эта женщина выказывает полнейшее отсутствие страха.
– Да, так было всегда. Выше голову, Уэстфилд. Впрочем, одна новость и меня не слишком радует. Я понял, что бояться стоит не дневника и не шпиона внутри агентства. Теперь опасность стала серьезнее, и хотя я люблю Элизабет не меньше тебя, но у меня есть сын. Пришло время завершить эту главу нашей жизни, чтобы все мы могли двигаться дальше.
– А как же мои дети? Если с Элизабет что-нибудь случится, я останусь ни с чем. Вы оба хотите от меня невозможного.
– Уэстфилд… – Уильям вздохнул. – Я буду готов, когда придет время.
– Когда придет время для чего? – поинтересовалась Элизабет от двери.
– Для тебя. Ты ведь тоже можешь забеременеть, не так ли? – с улыбкой проговорил Уильям, пытаясь скрыть истинную тему разговора.
Элизабет широко распахнула глаза.
– Неужели такая осторожность и правда необходима? – поинтересовалась Элизабет, дрожа от холода.
Маркус закутал ее в свой плащ.
– Не хочу рисковать: твоя жизнь слишком дорога для меня.
Они поднялись к бывшей комнате Элизабет по лестнице, которой пользовались слуги.
– Насколько дорога? – лукаво поинтересовалась Элизабет.
– Бесценна.
Закрыв дверь, Маркус снял плащ с плеч Элизабет и заглянул в глубину ее глаз.
– Маркус, ты любишь меня? – робко произнесла Элизабет.
Она обещала себе никогда не спрашивать Маркуса о его чувствах, так как каждый день он демонстрировал ей сотнями разных способов, как много она для него значит, однако потребность услышать такие слова была слишком велика.
Маркус улыбнулся:
– Тебе действительно необходимо знать?
Элизабет кивнула, и тут же раздался тихий стук в дверь, а потом в комнату протиснулась взъерошенная голова Уильяма.
– Леди Баркли услышала, что вы приехали, и хочет познакомить Элизабет с племянником прямо сейчас. А тебе, Уэстфилд, придется подождать до утра.
– Разумеется, иду. – Элизабет встала на цыпочки, ожидая, пока Маркус опустит к ней губы.
– Милорд, наш разговор еще не закончен.
Он потерся носом о ее нос.
– С удовольствием подожду вас, леди Уэстфилд.
Когда Элизабет ушла, Маркус приветствовал шурина.
– Что-то ты выглядишь усталым, – с огорчением заметил он.
– У будущего графа Лэнгстона зверский аппетит, а леди Баркли отказалась от кормилицы. Я пытался разубедить ее, но тщетно: она по-прежнему стоит на своем.
– Позволь поздравить тебя. – Маркус протянул руку, и Уильям крепко пожал ее. – Тебе очень повезло.
Уильям пригладил волосы.
– Вы не должны были возвращаться в Лондон.
– Согласен, но, как и твою супругу, Элизабет отговорить невозможно. К сожалению, она готова добровольно превратить себя в мишень, лишь бы завершить дело. – Маркус вздохнул. – Эта женщина выказывает полнейшее отсутствие страха.
– Да, так было всегда. Выше голову, Уэстфилд. Впрочем, одна новость и меня не слишком радует. Я понял, что бояться стоит не дневника и не шпиона внутри агентства. Теперь опасность стала серьезнее, и хотя я люблю Элизабет не меньше тебя, но у меня есть сын. Пришло время завершить эту главу нашей жизни, чтобы все мы могли двигаться дальше.
– А как же мои дети? Если с Элизабет что-нибудь случится, я останусь ни с чем. Вы оба хотите от меня невозможного.
– Уэстфилд… – Уильям вздохнул. – Я буду готов, когда придет время.
– Когда придет время для чего? – поинтересовалась Элизабет от двери.
– Для тебя. Ты ведь тоже можешь забеременеть, не так ли? – с улыбкой проговорил Уильям, пытаясь скрыть истинную тему разговора.
Элизабет широко распахнула глаза.