Страница:
Кряхтя, Дзета выбрался из скиба. Ник выбрался тоже, и они направились к лифту. Понизив голос, Дзета сказал:
– Если нас остановят офиданты и спросят, что мы здесь делаем, мы скажем, что хотим отдать одному приятелю ключи от скиба. Скажем, когда ставили на прикол его скиб, забыли отдать ключи.
– Но это же ерунда, – возразил Ник.
– Почему ерунда?
– Потому что будь у нас ключи от его скиба, он не смог бы сюда вернуться.
– Ладно. Тогда мы скажем, что это дубликат ключей, который он попросил нас заказать для него – вернее, для его жены.
На пятидесятом этаже лифт остановился. Так никого по пути и не встретив, они прошли по устланному коврами коридору. Потом Дзета резко остановился, быстро огляделся по сторонам и постучал в дверь.
Дверь отворилась. За ней стояла девушка – невысокая и черноволосая, с каким-то странным, хулиганистым обаянием. Вздернутый носик, чувственные губы, элегантный овал лица. От нее веяло какой-то женской магией; Ник сразу же это уловил. «Вот это улыбка, – подумал он. – Прямо вспыхивает. Освещает все ее лицо, наполняя его жизнью».
Дзета, похоже, девушке не слишком обрадовался.
– А где Дэнни? – негромко, но внятно спросил он.
– Заходите. – Она распахнула дверь. – Он скоро будет.
Несколько обеспокоенный, Дзета вошел, жестом предложив Нику следовать за ним. Он не стал представлять Ника с девушкой друг другу, а вместо этого прямо через гостиную прошел в ванную комнату, а оттуда – в отгороженную от гостиной кухню, крадясь при этом, как большая кошка.
– Здесь все чисто? – вдруг спросил он.
– Да, – кивнула девушка. Затем она снизу вверх посмотрела на Ника. – Я тебя раньше не видела.
– Нет, что-то здесь нечисто, – сказал Дзета. Стоя рядом с мусоропроводом, он сунул туда руку и стал там шарить. А затем вынул оттуда пакет, очевидно закрепленный где-то в трубе. – Ну и лопухи вы, ребята.
– Я и не знала, что он там, – резко и твердо ответила девушка. – Все равно. Он был закреплен так, что если б какие-нибудь ищейки сюда и ворвались, мы бы легко сбросили его вниз. Никаких улик бы не осталось.
– А они перекрыли бы мусоропровод, – заметил Дзета. – И поймали бы пакет где-нибудь на втором этаже – прежде чем он угодил бы в печь.
– Меня зовут Чарли, – представилась Нику девушка.
– Девушка по имени Чарли? – удивился он.
– Шарлотта. – Она протянула ему руку. – А знаешь, я, кажется, догадалась, кто ты такой. Ты нарезчик протекторов у Дзеты в мастерской.
– Да, – кивнул Ник.
– И тебе нужна подлинная брошюра? А платить за нее будешь ты или Дзета? В кредит Дэнни больше отпускать не намерен – ему позарез нужны попсы.
– Заплачу я, – сказал Дзета. – По крайней мере, на этот раз.
– Так всегда бывает, – заметила Чарли. – Первая брошюра бесплатно; вторая – пять попсов; следующая – десять. А потом…
Тут дверь квартиры открылась. Все замерли, затаив дыхание.
За дверью стоял симпатичный парень – представительный, хорошо одетый, со светлыми вьющимися волосами и большими глазами. Однако, несмотря на всю его привлекательность, лицо его было слишком уж напряжено, отчего приобретало неприятный налет жестокости. Парень быстро окинул взглядом Дзету, затем Ника – все за несколько безмолвных мгновений. Потом он захлопнул за собой дверь. Заперев ее на засов, он прошел через комнату к окну, выглянул наружу, постоял там, грызя ноготь большого пальца. От него исходила какая-то зловещая аура – казалось, вот-вот произойдет что-то жуткое. К примеру – рухнет весь мир. «Пожалуй, – подумал Ник, – он даже сам собирается что-то такое выкинуть. Скажем, всех нас тут поубивать». От парня так и веяло силой – но какой-то подгнившей, болезненной. Столь же перезревшей, как его слишком большие и темные глаза и вьющиеся волосы. «Дионис из сточных канав этого города, – подумал Ник. – Вот, значит, каков он, этот торговец. Тот, от кого мы получим подлинные тексты».
– Я заметил на крыше твой скиб, – сказал парень Дзете, словно сообщая об обнаружении следов какого-то страшного злодейства. – А это что за фрукт?
– Один мой знакомый, – ответил Дзета. – Хочет кое-что у тебя, Дэнни, купить.
– Да? В самом деле? – Дэнни подошел к Нику и стал пристально его разглядывать. Изучил его одежду, лицо…
«Он выносит мне приговор», – понял Ник. Происходил какой-то жуткий поединок, суть которого была ему совершенно неясна.
Внезапно большие, выпученные глаза Дэнни метнулись в сторону. Он уставился на диван – на завернутую в бумагу брошюру.
– Я ее из мусоропровода вытащил, – пояснил Дзета.
– Ну ты, сучка, – обращаясь к девушке, процедил Дэнни. – Я же предупреждал, чтобы здесь все было чисто. Сечешь?
Он свирепо на нее воззрился. Чарли тоже взглянула на него снизу вверх; она встревоженно приоткрыла рот и широко распахнула глаза. Резко развернувшись, Дэнни взял брошюру, сорвал с нее обертку и пролистал страницы.
– Ты ее от Фреда получила, – сказал он. – А сколько отдала? Десять попсов? Двенадцать?
– Двенадцать, – ответила Чарли. – Ты псих. Прекрати держаться так, словно один из нас стукач. Вечно тебе стукачи мерещатся…
– Как тебя зовут? – спросил Дэнни у Ника.
– Не говори ему, – сказала Чарли.
Дэнни повернулся и занес руку. Девушка спокойно наблюдала за ним, на ее лице читалась твердая решимость.
– Ну, валяй, – проговорила она. – Ударь меня, и я пну тебя туда, где у тебя до конца дней не заживет.
– Это мой работник, – сказал Дзета.
– Ну да, – едко произнес Дэнни. – И ты его с детства знаешь. Скажи еще, что он твой брат.
– Я правду говорю, – ответил Дзета.
– Чем ты занимаешься? – спросил Дэнни у Ника.
– Нарезаю протекторы, – ответил Ник.
Дэнни заулыбался. Повадки изменились, словно все проблемы разом исчезли.
– В самом деле? – спросил он и рассмеялся. – Ах, какая работа! Какое призвание! И ты, конечно, унаследовал его от отца?
– Да, – признался Ник и ощутил жгучую ненависть. Все, что он смог сделать, это спрятать ее. А Ник хотел ее спрятать. Он чувствовал, что побаивается Дэнни – оттого, быть может, что в комнате он был не один и страх каким-то образом ему передался.
Дэнни протянул ему руку:
– Ладно, нарезчик протектора. Хочешь, значит, купить брошюру за пятак-гривенник? У меня есть всякие. – Сунув руку под свою кожаную куртку, он вытащил оттуда пачку брошюр. – Вот именно то, что надо, – сказал парень. – Все подлинные. Я лично знаю приятеля, который их печатает. И там, в типографии, я своими глазами видел настоящую рукопись Кордона.
– Раз уж плачу я, – вмешался Дзета, – то пусть лучше будет за пятак.
– Я предлагаю взять «Этические принципы Настоящего Человека», – сказала Чарли.
– Да-а? – язвительно протянул Дэнни, не спуская с девушки пристального взгляда.
Как и раньше, она смело смотрела ему в глаза, и Ник подумал: «А ведь она ему не уступит. Если потребуется, даст достойный отпор. Но зачем ей все это нужно? – спросил он себя. – Стоит ли вообще иметь дело с таким психопатом? А ведь он психопат. Просто бешеный. В любую секунду способен выкинуть все, что угодно. У него амфетаминный склад характера. Вполне вероятно, он принимает большие дозы какого-то амфетамина – орально или инъекциями. И очень даже возможно, что по роду своего занятия он просто вынужден так поступать».
– Я возьму ту брошюру, – сказал Ник. – Ту, что она предложила.
– Вот она тебя и окрутила, – заметил Дэнни. – Вечно всех окручивает. Ни одного мужика не пропускает. – Потом он добавил: – Она же просто дура. Тупая, ничтожная тварь.
– Педераст, – бросила Чарли.
– От лесбиянки слышу, – отозвался Дэнни.
Дзета достал бумажку в пять попсов и отдал ее Дэнни. Ему явно не терпелось завершить сделку и уйти.
– Что, не по вкусу я тебе? – вдруг спросил Дэнни у Ника.
– Да нет, – осторожно ответил Ник.
– Некоторым я очень не по вкусу, – заявил Дэнни.
– Это уж точно, – заметила Чарли. Протянув руку, она взяла у него пачку брошюр, отыскала нужную и отдала ее Нику, сияя при этом своей чарующей улыбкой.
«Ей лет шестнадцать, – подумал Ник, – никак не больше. Оба они просто дети, играющие в игру жизни и смерти. Ненавидят друг друга и дерутся – но, скорее всего, держатся друг за друга, когда приходит беда. Под внешней враждой между этой девушкой и Дэнни, – догадался он, – скрывается глубокая привязанность. Так или иначе, но они заодно. Симбиотические отношения, – предположил Ник. – Не слишком презентабельные на вид, но все же неподдельные. Дионис из сточной канавы, – подумал он затем, – и прелестная, упрямая девчушка, то ли способная, то ли всего лишь пытающаяся с ним совладать. Вполне вероятно, она его ненавидит, но бросить не может. Потому, наверное, что он привлекает ее физически и выглядит в ее глазах настоящим мужчиной. Потому что он еще упрямей ее, а она это уважает. Потому что сама она настолько упряма, что знает этому цену.
Но какому же человеку она принадлежит! Этот Дэнни словно подтаял, подобно перезревшему фрукту в слишком жарком климате; лицо какое-то растекшееся – и лишь блеск глаз оживляет его черты!»
«Мне следовало предполагать, – подумал Ник, – что продажа и распространение произведений Кордона будут выглядеть благородно, идеалистично. Все, однако, выходит по-другому. Занятие этого парня нелегально. Оно привлекает всех тех, кто более-менее непринужденно обращается со всякой нелегальщиной, а такие люди сами по себе представляют определенный тип. Предмет торговли их просто не интересует. Их интересует сам факт того, что товар нелегален, а значит – что люди заплатят за него большие, очень большие деньги».
– Ты уверена, что теперь здесь все чисто? – спросил Дэнни у девушки. – Я ведь, знаешь ли, здесь живу. Бываю по десять часов в день. И если здесь что-то найдут… – Он крадучись расхаживал по комнате, напоминая своими повадками какого-то зверя; его явно переполняла гнетущая подозрительность, подхлестываемая злобой.
Внезапно Дэнни взял в руки напольную лампу. Осмотрел ее, достал из кармана монету. Затем открутил три винта, и пластинка основания лампы упала ему на ладонь. А следом из полой рукоятки вывалились три свернутые в трубку брошюры.
Дэнни опять развернулся к стоявшей неподвижно девушке. Лицо ее было спокойно – внешне, по крайней мере. Впрочем, Ник заметил, как губы Чарли плотно сжались – словно она к чему-то готовилась.
Резко замахнувшись, Дэнни ее ударил – метил в глаз, но промазал. Чарли сумела увернуться, хотя и не совсем удачно – удар пришелся ей в голову над ухом. И тут девушка с поразительным проворством ухватила Дэнни за вытянутую руку и, резко рванув к себе его кисть, впилась в нее зубами – глубоко, в самое мясо. Испустив дикий вопль, Дэнни принялся молотить ее свободной рукой, пытаясь вырвать свою кисть из зубов Чарли.
– Да помогите же! – крикнул он Дзете и Нику.
Ник, понятия не имея, что ему делать, подскочил к девушке и, как бы помимо собственной воли, принялся уговаривать ее отпустить Дэнни, втолковывать, что она может прокусить нерв и тогда рука останется парализованной. Дзета действовал решительней. Он просто схватил Чарли за подбородок, надавил своими толстыми пальцами на суставы и заставил ее разомкнуть челюсти. Дэнни, мигом выдернув руку, стал рассматривать укушенное место. Поначалу он выглядел огорошенным, но скоро, очень скоро лицо его снова запылало яростью. Причем на сей раз яростью прямо-таки убийственной. Глаза его выпучились так, что казалось, того гляди, выпрыгнут из глазниц. Подобрав с пола лампу, он занес ее над головой Чарли.
Тяжело дыша, Дзета его схватил. Взяв парня в могучий захват, он, задыхаясь от усилия, крикнул Нику:
– Забери ее отсюда. Увези ее куда-нибудь, где он ее не сыщет. Ты что, не видишь? Он же алкоголик. Они на все способны. Уходи!
В каком-то трансе Ник взял Чарли за руку и быстро вывел из квартиры.
– Можешь взять мой скиб, – с трудом выдохнул вслед ему Дзета.
– Ладно, – откликнулся Ник, ведя девушку вперед. Маленькая и легкая, она шла не сопротивляясь. Добравшись до лифта, он нажал на кнопку.
– До крыши лучше бегом, – заметила Чарли. Она выглядела совершенно спокойной, улыбаясь ему своей лучистой улыбкой, от которой так волшебно расцветало ее лицо.
– Боишься его? – спросил Ник, когда они добежали до эскалатора и бросились вверх по нему, перепрыгивая через ступеньки. Он все еще держал девушку за руку, а она по-прежнему ухитрялась от него не отставать. Гибкая и воздушная, она обладала какой-то чисто звериной стремительностью и в то же время сверхъестественной плавностью движений. «Совсем как лань», – на бегу подумал Ник.
Далеко внизу на эскалатор ворвался Дэнни.
– Стойте! – завопил он дрожащим от возбуждения голосом. – Мне надо в больницу, чтобы там осмотрели укус. Довезите меня до больницы.
– Он всегда так говорит, – невозмутимо объяснила Чарли, равнодушно воспринимая жалобный вой парня. – Не обращай внимания. Будем надеяться, он нас не догонит.
– Он что, часто так с тобой поступает? – задыхаясь, спросил Ник. Они уже добрались до посадочной площадки на крыше и пустились бежать к припаркованному там скибу Дзеты.
– Он знает, чем я на это отвечу, – сказала Чарли. – Ты видел, что я сделала? Я его укусила, а он терпеть не может, когда его кусают. Тебя никогда не кусал взрослый человек? Ты никогда не задумывался, какие при этом бывают ощущения? А я и еще кое-что умею. Например, встаю спиной к стене и упираюсь в нее разведенными руками. Плотно к ней прилипаю. А потом пинаю – сразу обеими ногами. Когда-нибудь я обязательно тебе это продемонстрирую. Только запомни: никогда не трогай меня, если я не хочу, чтобы меня трогали. Никому не удастся сделать это и просто так уйти.
Ник помог ей забраться в скиб. Потом обежал его кругом и скользнул к рычагу управления со стороны водителя. Едва он запустил мотор, как на выходе с эскалатора появился запыхавшийся Дэнни. Увидев своего приятеля, Чарли захохотала от восторга. Заливаясь девчоночьим смехом, она закрывала обеими руками рот и раскачивалась из стороны в сторону; глаза ее сияли.
– Ох ты, боже мой, – выдохнула девушка. – Как он взбешен! И ничего не может поделать. Ну, вперед.
Нажав на силовую кнопку, Ник снялся с места. Их скиб, хоть и старенький, неказистый на вид, имел модифицированный мотор, который Дзета собрал своими руками. Толстяк любовно усовершенствовал чуть ли не каждую движущуюся детальку. Так что Дэнни их нипочем было не догнать. Если только он тоже не модифицировал свой скиб.
– Ты что-нибудь знаешь про его скиб? – спросил Ник у Чарли, которая сидела, аккуратно приглаживая волосы и приводя себя в порядок. – Он там, случайно, не сделал…
– Дэнни не способен заниматься ничем, что требует ручного труда. Очень уж руки пачкать не любит. Но у него «Шеллингберг-восемь», с мотором Б-три. Так что летать он может очень быстро. Порой, когда нет особого движения – например, поздно ночью, – он до всех пятидесяти разгоняется.
– Нет проблем, – сказал Ник. – Эта старая погремушка разгоняется до семидесяти или даже до семидесяти пяти. Если, конечно, верить Дзете.
Скиб летел стремительно, то сливаясь с утренним транспортным потоком, то выскакивая из него.
– Я скину его с хвоста, – заверил Ник.
Тут позади мелькнул ярко-пурпурный «шеллингберг».
– Это он? – спросил он у Чарли.
Оглянувшись, девушка ответила:
– Да, конечно. У Дэнни единственный «Шеллингберг-восемь» во всех Соединенных Штатах.
– Я заберусь в поток, где погуще, – сказал Ник и стал спускаться к уровню, заполненному скибами, рассчитанными на короткий полет.
Как только он сел на хвост одному, два других безобидных скиба тут же пристроились за ним.
– А здесь я поверну, – сообщил Ник, когда справа, покачиваясь на ветру, появился воздушный шар с надписью: «Хастингс-авеню».
Свернув, он оказался, как и рассчитывал, надежно скрыт среди неторопливо двигавшихся скибов, искавших место для парковки. За рычагами управления большинства из них сидели дамы, отправившиеся за покупками.
Пурпурного «Шеллингберга-8» в округе не наблюдалось. Ник хорошенько огляделся, пытаясь его засечь.
– Ты от него оторвался, – констатировала Чарли. – Дэнни всегда полагается на скорость – только на скорость где-нибудь в стороне от движения. А здесь, внизу… – Девушка рассмеялась, и в глазах ее, как показалось Нику, сверкнул восторг. – Дэнни слишком нетерпелив; здесь он никогда не ездит.
– И что он теперь, по-твоему, предпримет? – поинтересовался Ник.
– Да ничего. Сдастся. Но в любом случае, от этого сумасшествия он оправится суток через двое. И еще часов сорок восемь будет смертельно опасен. Вообще-то с моей стороны правда было очень глупо прятать эти брошюры в лампу. Тут Дэнни прав. Но мне все равно не нравится, когда меня бьют. – Чарли задумчиво потерла то место над ухом, куда ей досталось. – Он больно бьет, – заметила она. – Но не выносит, когда ему дают отпор. Я слишком мала, чтобы хорошенько ему двинуть – так, чтобы подействовало. Зато ты сам видел, как я кусаюсь.
– Да уж, – отозвался Ник. – Просто укус столетия. – Ему не хотелось продолжать эту тему.
– Очень мило с твоей стороны, – сказала Чарли. – Совсем посторонний человек – и так мне помогаешь. Хотя даже меня не знаешь. Ты даже не знаешь моей фамилии.
– Чарли меня вполне устраивает, – ответил Ник.
Девушке это, похоже, пришлось по вкусу.
– Но я еще не слышала твоего имени, – заметила она.
– Ник Эпплтон.
Чарли залилась своим булькающим смехом, прикрывая ладонью рот.
– Такое имя очень сгодилось бы какому-нибудь литературному персонажу. «Ник Эпплтон». Или, скажем, частному детективу. А еще – телеведущему.
– Солидное имя, – сказал Ник. – Подразумевает некоторое умение.
– Ну, кое-что ты и правда умеешь, – согласилась девушка. – В смысле, ты все-таки вытащил меня оттуда. Спасибо.
– Так где ты собираешься провести следующие сорок восемь часов? – спросил Ник. – Пока он не остынет.
– У меня есть еще квартира; ею мы тоже пользуемся… Мы все время переправляем товар с одной квартиры на другую – на тот случай, если на нас выпишут ОА-ордер. «Обыск и арест», если ты не в курсе. Но мы не на подозрении. У родителей Дэнни куча денег и навалом всяких связей. Как-то раз, когда нас стал пасти легавый, один друг Дэнниного папы, высокий чин из ПДР, позвонил куда надо, чтобы от нас отстали. А больше таких проблем у нас никогда не возникало.
– Вряд ли тебе стоит отправляться на ту квартиру, – заметил Ник.
– Это еще почему? Там все мои вещи. Как раз туда мне и нужно.
– Тебе нужно туда, где он тебя не найдет. Ведь он может тебя убить.
Ник читал разные статьи про изменения личности, которым подвергаются алкоголики. Про то, сколько звериной ярости зачастую выплескивается наружу, про фактически патологическую структуру личности, быстро прогрессирующую манию и неистовую параноидную подозрительность. Теперь он и сам с этим столкнулся, воочию увидел алкоголика. И зрелище это ему совсем не понравилось. Ничего удивительного, что власти сделали распитие спиртного противозаконным, что они сурово карали алкоголизм. Если им удавалось изловить алкоголика, он обычно на всю оставшуюся жизнь оказывался в исправительно-трудовом лагере. Или по крайней мере до тех пор, пока ему не удавалось нанять крупного юриста, который организовал бы дорогостоящее индивидуальное тестирование, ставящее целью доказать, что период пристрастия к алкоголю закончился. Хотя на самом деле он, конечно, никогда не заканчивался. Одержимый алкоголем оставался таковым навсегда. Даже после проведения операции Платта на промежуточном мозге – области, контролирующей оральные потребности.
– Если он вздумает меня убить, – заверила Чарли, – я сама его прикончу. А вообще-то он сейчас куда больше меня напуган. У Дэнни куча всяких страхов. Почти все, что он делает, делается от страха – даже, пожалуй, в панике. Он все время пребывает в какой-то панической истерике.
– А что, если б он не пил?
– Все равно он был бы напуган; потому и пьет. Но пока Дэнни не напьется, в бешенство он не впадает; ему просто хочется куда-нибудь убежать и спрятаться. Но этого у него не получается, потому что Дэнни мерещится, что все за ним следят и узнают в нем торговца. Тогда он напивается. Ну а потом вот так все и выходит.
– Но ведь когда он напивается, – заметил Ник, – то привлекает к себе внимание. А как раз этого-то ему и хочется избежать. Как же так?
– А вот так. Хотя, быть может, Дэнни сам хочет, чтобы его поймали. Он ведь до того, как начал торговать книжками, брошюрами и микрокассетами, только баклуши и бил. Его всегда семья обеспечивала. А теперь он вступает с людьми в конфиден… Как там это говорится?
– В конфиденциальные отношения? – подсказал Ник.
– Это когда друг другу доверяют?
– Да. – Смысл был примерно тот.
– Ну так вот. Он вступает в конфиденциальные отношения и пользуется доверчивостью людей, раз они – очень многие из них – слепо верят в Провони. Понимаешь? В то, что Провони вернется. Во всю эту муру, которую ты в избытке найдешь у Кордона.
Ник ушам своим не поверил.
– Так ты хочешь сказать, что вы… вы торгуете сочинениями Кордона, продаете их людям и…
– Мы не обязаны в это верить. Разве тот, кто продает тебе бутылку спиртного, непременно сам должен быть алкоголиком?
Железная логика девушки потрясла Ника.
– Значит, все только ради денег, – заключил он. – А эти брошюры ты, наверное, даже не читала. Только по названиям и знаешь. Как учетчица на торговом складе.
– Почему? Кое-что я прочла. – Чарли повернулась к нему, по-прежнему потирая лоб. – Господи, как голова разболелась. У тебя дома нет чего-нибудь вроде дарвона или кодеина?
Глава 7
– Если нас остановят офиданты и спросят, что мы здесь делаем, мы скажем, что хотим отдать одному приятелю ключи от скиба. Скажем, когда ставили на прикол его скиб, забыли отдать ключи.
– Но это же ерунда, – возразил Ник.
– Почему ерунда?
– Потому что будь у нас ключи от его скиба, он не смог бы сюда вернуться.
– Ладно. Тогда мы скажем, что это дубликат ключей, который он попросил нас заказать для него – вернее, для его жены.
На пятидесятом этаже лифт остановился. Так никого по пути и не встретив, они прошли по устланному коврами коридору. Потом Дзета резко остановился, быстро огляделся по сторонам и постучал в дверь.
Дверь отворилась. За ней стояла девушка – невысокая и черноволосая, с каким-то странным, хулиганистым обаянием. Вздернутый носик, чувственные губы, элегантный овал лица. От нее веяло какой-то женской магией; Ник сразу же это уловил. «Вот это улыбка, – подумал он. – Прямо вспыхивает. Освещает все ее лицо, наполняя его жизнью».
Дзета, похоже, девушке не слишком обрадовался.
– А где Дэнни? – негромко, но внятно спросил он.
– Заходите. – Она распахнула дверь. – Он скоро будет.
Несколько обеспокоенный, Дзета вошел, жестом предложив Нику следовать за ним. Он не стал представлять Ника с девушкой друг другу, а вместо этого прямо через гостиную прошел в ванную комнату, а оттуда – в отгороженную от гостиной кухню, крадясь при этом, как большая кошка.
– Здесь все чисто? – вдруг спросил он.
– Да, – кивнула девушка. Затем она снизу вверх посмотрела на Ника. – Я тебя раньше не видела.
– Нет, что-то здесь нечисто, – сказал Дзета. Стоя рядом с мусоропроводом, он сунул туда руку и стал там шарить. А затем вынул оттуда пакет, очевидно закрепленный где-то в трубе. – Ну и лопухи вы, ребята.
– Я и не знала, что он там, – резко и твердо ответила девушка. – Все равно. Он был закреплен так, что если б какие-нибудь ищейки сюда и ворвались, мы бы легко сбросили его вниз. Никаких улик бы не осталось.
– А они перекрыли бы мусоропровод, – заметил Дзета. – И поймали бы пакет где-нибудь на втором этаже – прежде чем он угодил бы в печь.
– Меня зовут Чарли, – представилась Нику девушка.
– Девушка по имени Чарли? – удивился он.
– Шарлотта. – Она протянула ему руку. – А знаешь, я, кажется, догадалась, кто ты такой. Ты нарезчик протекторов у Дзеты в мастерской.
– Да, – кивнул Ник.
– И тебе нужна подлинная брошюра? А платить за нее будешь ты или Дзета? В кредит Дэнни больше отпускать не намерен – ему позарез нужны попсы.
– Заплачу я, – сказал Дзета. – По крайней мере, на этот раз.
– Так всегда бывает, – заметила Чарли. – Первая брошюра бесплатно; вторая – пять попсов; следующая – десять. А потом…
Тут дверь квартиры открылась. Все замерли, затаив дыхание.
За дверью стоял симпатичный парень – представительный, хорошо одетый, со светлыми вьющимися волосами и большими глазами. Однако, несмотря на всю его привлекательность, лицо его было слишком уж напряжено, отчего приобретало неприятный налет жестокости. Парень быстро окинул взглядом Дзету, затем Ника – все за несколько безмолвных мгновений. Потом он захлопнул за собой дверь. Заперев ее на засов, он прошел через комнату к окну, выглянул наружу, постоял там, грызя ноготь большого пальца. От него исходила какая-то зловещая аура – казалось, вот-вот произойдет что-то жуткое. К примеру – рухнет весь мир. «Пожалуй, – подумал Ник, – он даже сам собирается что-то такое выкинуть. Скажем, всех нас тут поубивать». От парня так и веяло силой – но какой-то подгнившей, болезненной. Столь же перезревшей, как его слишком большие и темные глаза и вьющиеся волосы. «Дионис из сточных канав этого города, – подумал Ник. – Вот, значит, каков он, этот торговец. Тот, от кого мы получим подлинные тексты».
– Я заметил на крыше твой скиб, – сказал парень Дзете, словно сообщая об обнаружении следов какого-то страшного злодейства. – А это что за фрукт?
– Один мой знакомый, – ответил Дзета. – Хочет кое-что у тебя, Дэнни, купить.
– Да? В самом деле? – Дэнни подошел к Нику и стал пристально его разглядывать. Изучил его одежду, лицо…
«Он выносит мне приговор», – понял Ник. Происходил какой-то жуткий поединок, суть которого была ему совершенно неясна.
Внезапно большие, выпученные глаза Дэнни метнулись в сторону. Он уставился на диван – на завернутую в бумагу брошюру.
– Я ее из мусоропровода вытащил, – пояснил Дзета.
– Ну ты, сучка, – обращаясь к девушке, процедил Дэнни. – Я же предупреждал, чтобы здесь все было чисто. Сечешь?
Он свирепо на нее воззрился. Чарли тоже взглянула на него снизу вверх; она встревоженно приоткрыла рот и широко распахнула глаза. Резко развернувшись, Дэнни взял брошюру, сорвал с нее обертку и пролистал страницы.
– Ты ее от Фреда получила, – сказал он. – А сколько отдала? Десять попсов? Двенадцать?
– Двенадцать, – ответила Чарли. – Ты псих. Прекрати держаться так, словно один из нас стукач. Вечно тебе стукачи мерещатся…
– Как тебя зовут? – спросил Дэнни у Ника.
– Не говори ему, – сказала Чарли.
Дэнни повернулся и занес руку. Девушка спокойно наблюдала за ним, на ее лице читалась твердая решимость.
– Ну, валяй, – проговорила она. – Ударь меня, и я пну тебя туда, где у тебя до конца дней не заживет.
– Это мой работник, – сказал Дзета.
– Ну да, – едко произнес Дэнни. – И ты его с детства знаешь. Скажи еще, что он твой брат.
– Я правду говорю, – ответил Дзета.
– Чем ты занимаешься? – спросил Дэнни у Ника.
– Нарезаю протекторы, – ответил Ник.
Дэнни заулыбался. Повадки изменились, словно все проблемы разом исчезли.
– В самом деле? – спросил он и рассмеялся. – Ах, какая работа! Какое призвание! И ты, конечно, унаследовал его от отца?
– Да, – признался Ник и ощутил жгучую ненависть. Все, что он смог сделать, это спрятать ее. А Ник хотел ее спрятать. Он чувствовал, что побаивается Дэнни – оттого, быть может, что в комнате он был не один и страх каким-то образом ему передался.
Дэнни протянул ему руку:
– Ладно, нарезчик протектора. Хочешь, значит, купить брошюру за пятак-гривенник? У меня есть всякие. – Сунув руку под свою кожаную куртку, он вытащил оттуда пачку брошюр. – Вот именно то, что надо, – сказал парень. – Все подлинные. Я лично знаю приятеля, который их печатает. И там, в типографии, я своими глазами видел настоящую рукопись Кордона.
– Раз уж плачу я, – вмешался Дзета, – то пусть лучше будет за пятак.
– Я предлагаю взять «Этические принципы Настоящего Человека», – сказала Чарли.
– Да-а? – язвительно протянул Дэнни, не спуская с девушки пристального взгляда.
Как и раньше, она смело смотрела ему в глаза, и Ник подумал: «А ведь она ему не уступит. Если потребуется, даст достойный отпор. Но зачем ей все это нужно? – спросил он себя. – Стоит ли вообще иметь дело с таким психопатом? А ведь он психопат. Просто бешеный. В любую секунду способен выкинуть все, что угодно. У него амфетаминный склад характера. Вполне вероятно, он принимает большие дозы какого-то амфетамина – орально или инъекциями. И очень даже возможно, что по роду своего занятия он просто вынужден так поступать».
– Я возьму ту брошюру, – сказал Ник. – Ту, что она предложила.
– Вот она тебя и окрутила, – заметил Дэнни. – Вечно всех окручивает. Ни одного мужика не пропускает. – Потом он добавил: – Она же просто дура. Тупая, ничтожная тварь.
– Педераст, – бросила Чарли.
– От лесбиянки слышу, – отозвался Дэнни.
Дзета достал бумажку в пять попсов и отдал ее Дэнни. Ему явно не терпелось завершить сделку и уйти.
– Что, не по вкусу я тебе? – вдруг спросил Дэнни у Ника.
– Да нет, – осторожно ответил Ник.
– Некоторым я очень не по вкусу, – заявил Дэнни.
– Это уж точно, – заметила Чарли. Протянув руку, она взяла у него пачку брошюр, отыскала нужную и отдала ее Нику, сияя при этом своей чарующей улыбкой.
«Ей лет шестнадцать, – подумал Ник, – никак не больше. Оба они просто дети, играющие в игру жизни и смерти. Ненавидят друг друга и дерутся – но, скорее всего, держатся друг за друга, когда приходит беда. Под внешней враждой между этой девушкой и Дэнни, – догадался он, – скрывается глубокая привязанность. Так или иначе, но они заодно. Симбиотические отношения, – предположил Ник. – Не слишком презентабельные на вид, но все же неподдельные. Дионис из сточной канавы, – подумал он затем, – и прелестная, упрямая девчушка, то ли способная, то ли всего лишь пытающаяся с ним совладать. Вполне вероятно, она его ненавидит, но бросить не может. Потому, наверное, что он привлекает ее физически и выглядит в ее глазах настоящим мужчиной. Потому что он еще упрямей ее, а она это уважает. Потому что сама она настолько упряма, что знает этому цену.
Но какому же человеку она принадлежит! Этот Дэнни словно подтаял, подобно перезревшему фрукту в слишком жарком климате; лицо какое-то растекшееся – и лишь блеск глаз оживляет его черты!»
«Мне следовало предполагать, – подумал Ник, – что продажа и распространение произведений Кордона будут выглядеть благородно, идеалистично. Все, однако, выходит по-другому. Занятие этого парня нелегально. Оно привлекает всех тех, кто более-менее непринужденно обращается со всякой нелегальщиной, а такие люди сами по себе представляют определенный тип. Предмет торговли их просто не интересует. Их интересует сам факт того, что товар нелегален, а значит – что люди заплатят за него большие, очень большие деньги».
– Ты уверена, что теперь здесь все чисто? – спросил Дэнни у девушки. – Я ведь, знаешь ли, здесь живу. Бываю по десять часов в день. И если здесь что-то найдут… – Он крадучись расхаживал по комнате, напоминая своими повадками какого-то зверя; его явно переполняла гнетущая подозрительность, подхлестываемая злобой.
Внезапно Дэнни взял в руки напольную лампу. Осмотрел ее, достал из кармана монету. Затем открутил три винта, и пластинка основания лампы упала ему на ладонь. А следом из полой рукоятки вывалились три свернутые в трубку брошюры.
Дэнни опять развернулся к стоявшей неподвижно девушке. Лицо ее было спокойно – внешне, по крайней мере. Впрочем, Ник заметил, как губы Чарли плотно сжались – словно она к чему-то готовилась.
Резко замахнувшись, Дэнни ее ударил – метил в глаз, но промазал. Чарли сумела увернуться, хотя и не совсем удачно – удар пришелся ей в голову над ухом. И тут девушка с поразительным проворством ухватила Дэнни за вытянутую руку и, резко рванув к себе его кисть, впилась в нее зубами – глубоко, в самое мясо. Испустив дикий вопль, Дэнни принялся молотить ее свободной рукой, пытаясь вырвать свою кисть из зубов Чарли.
– Да помогите же! – крикнул он Дзете и Нику.
Ник, понятия не имея, что ему делать, подскочил к девушке и, как бы помимо собственной воли, принялся уговаривать ее отпустить Дэнни, втолковывать, что она может прокусить нерв и тогда рука останется парализованной. Дзета действовал решительней. Он просто схватил Чарли за подбородок, надавил своими толстыми пальцами на суставы и заставил ее разомкнуть челюсти. Дэнни, мигом выдернув руку, стал рассматривать укушенное место. Поначалу он выглядел огорошенным, но скоро, очень скоро лицо его снова запылало яростью. Причем на сей раз яростью прямо-таки убийственной. Глаза его выпучились так, что казалось, того гляди, выпрыгнут из глазниц. Подобрав с пола лампу, он занес ее над головой Чарли.
Тяжело дыша, Дзета его схватил. Взяв парня в могучий захват, он, задыхаясь от усилия, крикнул Нику:
– Забери ее отсюда. Увези ее куда-нибудь, где он ее не сыщет. Ты что, не видишь? Он же алкоголик. Они на все способны. Уходи!
В каком-то трансе Ник взял Чарли за руку и быстро вывел из квартиры.
– Можешь взять мой скиб, – с трудом выдохнул вслед ему Дзета.
– Ладно, – откликнулся Ник, ведя девушку вперед. Маленькая и легкая, она шла не сопротивляясь. Добравшись до лифта, он нажал на кнопку.
– До крыши лучше бегом, – заметила Чарли. Она выглядела совершенно спокойной, улыбаясь ему своей лучистой улыбкой, от которой так волшебно расцветало ее лицо.
– Боишься его? – спросил Ник, когда они добежали до эскалатора и бросились вверх по нему, перепрыгивая через ступеньки. Он все еще держал девушку за руку, а она по-прежнему ухитрялась от него не отставать. Гибкая и воздушная, она обладала какой-то чисто звериной стремительностью и в то же время сверхъестественной плавностью движений. «Совсем как лань», – на бегу подумал Ник.
Далеко внизу на эскалатор ворвался Дэнни.
– Стойте! – завопил он дрожащим от возбуждения голосом. – Мне надо в больницу, чтобы там осмотрели укус. Довезите меня до больницы.
– Он всегда так говорит, – невозмутимо объяснила Чарли, равнодушно воспринимая жалобный вой парня. – Не обращай внимания. Будем надеяться, он нас не догонит.
– Он что, часто так с тобой поступает? – задыхаясь, спросил Ник. Они уже добрались до посадочной площадки на крыше и пустились бежать к припаркованному там скибу Дзеты.
– Он знает, чем я на это отвечу, – сказала Чарли. – Ты видел, что я сделала? Я его укусила, а он терпеть не может, когда его кусают. Тебя никогда не кусал взрослый человек? Ты никогда не задумывался, какие при этом бывают ощущения? А я и еще кое-что умею. Например, встаю спиной к стене и упираюсь в нее разведенными руками. Плотно к ней прилипаю. А потом пинаю – сразу обеими ногами. Когда-нибудь я обязательно тебе это продемонстрирую. Только запомни: никогда не трогай меня, если я не хочу, чтобы меня трогали. Никому не удастся сделать это и просто так уйти.
Ник помог ей забраться в скиб. Потом обежал его кругом и скользнул к рычагу управления со стороны водителя. Едва он запустил мотор, как на выходе с эскалатора появился запыхавшийся Дэнни. Увидев своего приятеля, Чарли захохотала от восторга. Заливаясь девчоночьим смехом, она закрывала обеими руками рот и раскачивалась из стороны в сторону; глаза ее сияли.
– Ох ты, боже мой, – выдохнула девушка. – Как он взбешен! И ничего не может поделать. Ну, вперед.
Нажав на силовую кнопку, Ник снялся с места. Их скиб, хоть и старенький, неказистый на вид, имел модифицированный мотор, который Дзета собрал своими руками. Толстяк любовно усовершенствовал чуть ли не каждую движущуюся детальку. Так что Дэнни их нипочем было не догнать. Если только он тоже не модифицировал свой скиб.
– Ты что-нибудь знаешь про его скиб? – спросил Ник у Чарли, которая сидела, аккуратно приглаживая волосы и приводя себя в порядок. – Он там, случайно, не сделал…
– Дэнни не способен заниматься ничем, что требует ручного труда. Очень уж руки пачкать не любит. Но у него «Шеллингберг-восемь», с мотором Б-три. Так что летать он может очень быстро. Порой, когда нет особого движения – например, поздно ночью, – он до всех пятидесяти разгоняется.
– Нет проблем, – сказал Ник. – Эта старая погремушка разгоняется до семидесяти или даже до семидесяти пяти. Если, конечно, верить Дзете.
Скиб летел стремительно, то сливаясь с утренним транспортным потоком, то выскакивая из него.
– Я скину его с хвоста, – заверил Ник.
Тут позади мелькнул ярко-пурпурный «шеллингберг».
– Это он? – спросил он у Чарли.
Оглянувшись, девушка ответила:
– Да, конечно. У Дэнни единственный «Шеллингберг-восемь» во всех Соединенных Штатах.
– Я заберусь в поток, где погуще, – сказал Ник и стал спускаться к уровню, заполненному скибами, рассчитанными на короткий полет.
Как только он сел на хвост одному, два других безобидных скиба тут же пристроились за ним.
– А здесь я поверну, – сообщил Ник, когда справа, покачиваясь на ветру, появился воздушный шар с надписью: «Хастингс-авеню».
Свернув, он оказался, как и рассчитывал, надежно скрыт среди неторопливо двигавшихся скибов, искавших место для парковки. За рычагами управления большинства из них сидели дамы, отправившиеся за покупками.
Пурпурного «Шеллингберга-8» в округе не наблюдалось. Ник хорошенько огляделся, пытаясь его засечь.
– Ты от него оторвался, – констатировала Чарли. – Дэнни всегда полагается на скорость – только на скорость где-нибудь в стороне от движения. А здесь, внизу… – Девушка рассмеялась, и в глазах ее, как показалось Нику, сверкнул восторг. – Дэнни слишком нетерпелив; здесь он никогда не ездит.
– И что он теперь, по-твоему, предпримет? – поинтересовался Ник.
– Да ничего. Сдастся. Но в любом случае, от этого сумасшествия он оправится суток через двое. И еще часов сорок восемь будет смертельно опасен. Вообще-то с моей стороны правда было очень глупо прятать эти брошюры в лампу. Тут Дэнни прав. Но мне все равно не нравится, когда меня бьют. – Чарли задумчиво потерла то место над ухом, куда ей досталось. – Он больно бьет, – заметила она. – Но не выносит, когда ему дают отпор. Я слишком мала, чтобы хорошенько ему двинуть – так, чтобы подействовало. Зато ты сам видел, как я кусаюсь.
– Да уж, – отозвался Ник. – Просто укус столетия. – Ему не хотелось продолжать эту тему.
– Очень мило с твоей стороны, – сказала Чарли. – Совсем посторонний человек – и так мне помогаешь. Хотя даже меня не знаешь. Ты даже не знаешь моей фамилии.
– Чарли меня вполне устраивает, – ответил Ник.
Девушке это, похоже, пришлось по вкусу.
– Но я еще не слышала твоего имени, – заметила она.
– Ник Эпплтон.
Чарли залилась своим булькающим смехом, прикрывая ладонью рот.
– Такое имя очень сгодилось бы какому-нибудь литературному персонажу. «Ник Эпплтон». Или, скажем, частному детективу. А еще – телеведущему.
– Солидное имя, – сказал Ник. – Подразумевает некоторое умение.
– Ну, кое-что ты и правда умеешь, – согласилась девушка. – В смысле, ты все-таки вытащил меня оттуда. Спасибо.
– Так где ты собираешься провести следующие сорок восемь часов? – спросил Ник. – Пока он не остынет.
– У меня есть еще квартира; ею мы тоже пользуемся… Мы все время переправляем товар с одной квартиры на другую – на тот случай, если на нас выпишут ОА-ордер. «Обыск и арест», если ты не в курсе. Но мы не на подозрении. У родителей Дэнни куча денег и навалом всяких связей. Как-то раз, когда нас стал пасти легавый, один друг Дэнниного папы, высокий чин из ПДР, позвонил куда надо, чтобы от нас отстали. А больше таких проблем у нас никогда не возникало.
– Вряд ли тебе стоит отправляться на ту квартиру, – заметил Ник.
– Это еще почему? Там все мои вещи. Как раз туда мне и нужно.
– Тебе нужно туда, где он тебя не найдет. Ведь он может тебя убить.
Ник читал разные статьи про изменения личности, которым подвергаются алкоголики. Про то, сколько звериной ярости зачастую выплескивается наружу, про фактически патологическую структуру личности, быстро прогрессирующую манию и неистовую параноидную подозрительность. Теперь он и сам с этим столкнулся, воочию увидел алкоголика. И зрелище это ему совсем не понравилось. Ничего удивительного, что власти сделали распитие спиртного противозаконным, что они сурово карали алкоголизм. Если им удавалось изловить алкоголика, он обычно на всю оставшуюся жизнь оказывался в исправительно-трудовом лагере. Или по крайней мере до тех пор, пока ему не удавалось нанять крупного юриста, который организовал бы дорогостоящее индивидуальное тестирование, ставящее целью доказать, что период пристрастия к алкоголю закончился. Хотя на самом деле он, конечно, никогда не заканчивался. Одержимый алкоголем оставался таковым навсегда. Даже после проведения операции Платта на промежуточном мозге – области, контролирующей оральные потребности.
– Если он вздумает меня убить, – заверила Чарли, – я сама его прикончу. А вообще-то он сейчас куда больше меня напуган. У Дэнни куча всяких страхов. Почти все, что он делает, делается от страха – даже, пожалуй, в панике. Он все время пребывает в какой-то панической истерике.
– А что, если б он не пил?
– Все равно он был бы напуган; потому и пьет. Но пока Дэнни не напьется, в бешенство он не впадает; ему просто хочется куда-нибудь убежать и спрятаться. Но этого у него не получается, потому что Дэнни мерещится, что все за ним следят и узнают в нем торговца. Тогда он напивается. Ну а потом вот так все и выходит.
– Но ведь когда он напивается, – заметил Ник, – то привлекает к себе внимание. А как раз этого-то ему и хочется избежать. Как же так?
– А вот так. Хотя, быть может, Дэнни сам хочет, чтобы его поймали. Он ведь до того, как начал торговать книжками, брошюрами и микрокассетами, только баклуши и бил. Его всегда семья обеспечивала. А теперь он вступает с людьми в конфиден… Как там это говорится?
– В конфиденциальные отношения? – подсказал Ник.
– Это когда друг другу доверяют?
– Да. – Смысл был примерно тот.
– Ну так вот. Он вступает в конфиденциальные отношения и пользуется доверчивостью людей, раз они – очень многие из них – слепо верят в Провони. Понимаешь? В то, что Провони вернется. Во всю эту муру, которую ты в избытке найдешь у Кордона.
Ник ушам своим не поверил.
– Так ты хочешь сказать, что вы… вы торгуете сочинениями Кордона, продаете их людям и…
– Мы не обязаны в это верить. Разве тот, кто продает тебе бутылку спиртного, непременно сам должен быть алкоголиком?
Железная логика девушки потрясла Ника.
– Значит, все только ради денег, – заключил он. – А эти брошюры ты, наверное, даже не читала. Только по названиям и знаешь. Как учетчица на торговом складе.
– Почему? Кое-что я прочла. – Чарли повернулась к нему, по-прежнему потирая лоб. – Господи, как голова разболелась. У тебя дома нет чего-нибудь вроде дарвона или кодеина?
Глава 7
– Нет, – ответил Ник, внезапно ощутив тревожную неловкость. «Она решила остаться у меня, – подумал он. – На ближайшие пару суток». – Послушай, – предложил он, – давай я отвезу тебя в мотель. В любой, первый попавшийся. Там Дэнни тебя нипочем не сыщет; а две ночи я оплачу.
– Черт возьми, – выругалась Чарли, – там же есть главный регистратор местонахождения и контрольный центр. Имя каждого, кто занимает номер в любом отеле или мотеле Северной Америки, железно фиксируется. За два попса Дэнни легко может по телефону все выяснить.
– Мы воспользуемся чужим именем, – настаивал Ник.
– Нет. – Чарли покачала головой.
– Но почему? – Неловкость Ника все нарастала. Он вдруг понял, что эта девушка прилипает к нему, как наклейка, – никак было не оторвать ее от себя.
– Не хочу одна оставаться, – ответила Чарли. – Понимаешь, если он и правда найдет меня одну где-нибудь в номере отеля, то тогда точно вышибет из меня дух. Разберется не так, как только что, а по-настоящему. Мне надо с кем-то остаться; надо, чтобы рядом были люди, которые…
– Я все равно не смогу его остановить, – честно признался Ник. Даже Дзета, со всей его силищей, смог удержать Дэнни лишь на считаные секунды.
– Дэнни не станет с тобой драться. Просто он не хочет, чтобы любой посторонний видел, что он со мной будет делать. Хотя… – Чарли помолчала. – Пожалуй, мне не следует тебя впутывать. Это нечестно по отношению к тебе. Представь, что у тебя дома разгорится драка и нас всех повинтит ПДР, а потом у тебя найдут брошюру, которую ты от нас получил… Наказание тебе известно.
– А я ее выкину, – сказал Ник. – Сейчас же.
Опустив боковое стекло скиба, он полез во внутренний карман за тоненькой книжицей.
– Значит, Эрик Кордон все-таки на втором месте, – равнодушно, без тени осуждения, заключила Чарли. – А на первом – желание защитить меня от Дэнни. Разве это не странно? Оч-чень странно!
– Реальный человек важнее теоретических…
– Просто тебя, мой милый, еще на крючок не поймали. Ты еще даже Кордона не читал. А когда прочтешь, будешь рассуждать по-другому. Впрочем, у меня в сумочке еще две брошюры – так что ничего не изменилось.
– Выбрось их.
– Нет, – покачала головой Чарли.
«Да, – подумал Ник, – товар нашел своего ценителя. Она не выбросит эти брошюры и не позволит мне оставить ее в мотеле. Что же мне теперь делать? Просто крутиться по городу в этом потоке, пока горючее не кончится? Но ведь и в таком случае всегда будет оставаться опасность, что откуда-нибудь опять выскочит тот “Шеллингберг-восемь” и тут же с нами покончит. Наверное, Дэнни просто нас протаранит, и все мы разом отправимся на тот свет. Если только из него еще алкоголь не выветрится».
– Я женат, – откровенно признался он. – И у меня есть ребенок. Я не могу сделать ничего такого, что…
– Ты уже это сделал. Когда дал Дзете понять, что тебе нужна брошюра. Ты ввязался в игру в то самое мгновение, когда вы с Дзетой постучались в нашу квартиру.
– Даже раньше, – кивнув, согласился Ник. Да, Чарли была права.
«Надо же, как скоро, – подумал он. – Не успел и глазом моргнуть, как уже взял на себя обязательства». Хотя, если разобраться, все это накапливалось долго и постепенно. Но именно то сообщение о предполагаемой казни Кордона привело Ника к решению. Именно с того момента Клео и Бобби оказались в опасности.
С другой стороны, ПДР только что его проверило, использовав в качестве приманки Дарби Шира. И Ник – вместе с Клео – прошел это испытание. В таком случае, принимая во внимание статистическую вероятность, у него был хороший шанс в ближайшее время не попасть под проверку.
– Черт возьми, – выругалась Чарли, – там же есть главный регистратор местонахождения и контрольный центр. Имя каждого, кто занимает номер в любом отеле или мотеле Северной Америки, железно фиксируется. За два попса Дэнни легко может по телефону все выяснить.
– Мы воспользуемся чужим именем, – настаивал Ник.
– Нет. – Чарли покачала головой.
– Но почему? – Неловкость Ника все нарастала. Он вдруг понял, что эта девушка прилипает к нему, как наклейка, – никак было не оторвать ее от себя.
– Не хочу одна оставаться, – ответила Чарли. – Понимаешь, если он и правда найдет меня одну где-нибудь в номере отеля, то тогда точно вышибет из меня дух. Разберется не так, как только что, а по-настоящему. Мне надо с кем-то остаться; надо, чтобы рядом были люди, которые…
– Я все равно не смогу его остановить, – честно признался Ник. Даже Дзета, со всей его силищей, смог удержать Дэнни лишь на считаные секунды.
– Дэнни не станет с тобой драться. Просто он не хочет, чтобы любой посторонний видел, что он со мной будет делать. Хотя… – Чарли помолчала. – Пожалуй, мне не следует тебя впутывать. Это нечестно по отношению к тебе. Представь, что у тебя дома разгорится драка и нас всех повинтит ПДР, а потом у тебя найдут брошюру, которую ты от нас получил… Наказание тебе известно.
– А я ее выкину, – сказал Ник. – Сейчас же.
Опустив боковое стекло скиба, он полез во внутренний карман за тоненькой книжицей.
– Значит, Эрик Кордон все-таки на втором месте, – равнодушно, без тени осуждения, заключила Чарли. – А на первом – желание защитить меня от Дэнни. Разве это не странно? Оч-чень странно!
– Реальный человек важнее теоретических…
– Просто тебя, мой милый, еще на крючок не поймали. Ты еще даже Кордона не читал. А когда прочтешь, будешь рассуждать по-другому. Впрочем, у меня в сумочке еще две брошюры – так что ничего не изменилось.
– Выбрось их.
– Нет, – покачала головой Чарли.
«Да, – подумал Ник, – товар нашел своего ценителя. Она не выбросит эти брошюры и не позволит мне оставить ее в мотеле. Что же мне теперь делать? Просто крутиться по городу в этом потоке, пока горючее не кончится? Но ведь и в таком случае всегда будет оставаться опасность, что откуда-нибудь опять выскочит тот “Шеллингберг-восемь” и тут же с нами покончит. Наверное, Дэнни просто нас протаранит, и все мы разом отправимся на тот свет. Если только из него еще алкоголь не выветрится».
– Я женат, – откровенно признался он. – И у меня есть ребенок. Я не могу сделать ничего такого, что…
– Ты уже это сделал. Когда дал Дзете понять, что тебе нужна брошюра. Ты ввязался в игру в то самое мгновение, когда вы с Дзетой постучались в нашу квартиру.
– Даже раньше, – кивнув, согласился Ник. Да, Чарли была права.
«Надо же, как скоро, – подумал он. – Не успел и глазом моргнуть, как уже взял на себя обязательства». Хотя, если разобраться, все это накапливалось долго и постепенно. Но именно то сообщение о предполагаемой казни Кордона привело Ника к решению. Именно с того момента Клео и Бобби оказались в опасности.
С другой стороны, ПДР только что его проверило, использовав в качестве приманки Дарби Шира. И Ник – вместе с Клео – прошел это испытание. В таком случае, принимая во внимание статистическую вероятность, у него был хороший шанс в ближайшее время не попасть под проверку.