Страница:
– Простите, Дэйв, – вмешался Герб. – Заявление Провони о том, что он вместе со своим инопланетным союзником уничтожил большое число различных межпланетных ракет может не соответствовать истине. Правительство может отрицать это. Тогда «успех» Провони в отражении упомянутых ракетных ударов окажется обычной пропагандой – попыткой внедрить в наши умы мысль о том, что они располагают техническими возможностями, значительно превосходящими наши.
– Однако его способность блокировать видеотрансляцию по всей планете, – заметил Дэйв, – говорит о наличии определенной силы; наверняка это потребовало чудовищного расхода энергии – возможно, этим отчасти и объясняется явное, бросающееся в глаза утомление Провони. – Ведущий зашуршал бумагами. – Тем временем по всей Земле планируется проведение сходок к тому моменту, когда Провони приземлится вместе со своими друзьями. Поначалу планировалось собираться на сходки в каждом городе, но теперь, когда Торс Провони объявил, что приземлится на Таймс-сквер, именно там мы можем ожидать скопления громадной толпы… как из убежденных и верящих в Провони Низших Людей, так и из обычных зевак. В большинстве случаев преобладать будут, скорее всего, последние.
– Обрати внимание, – заметил Ник, – какие мелкие уловки они используют, сообщая новости. «Обычные зеваки». Неужели правительство не понимает, что одним своим возвращением Провони уже произвел революцию? Лагеря пусты; тесты больше не будут подтасовываться… – Внезапно пришедшая мысль прервала его тираду. – Возможно, Грэм капитулирует, – медленно проговорил он. Это было нечто, о чем ни он, ни все, кого он знал, даже не задумывались. Немедленная, полная капитуляция. Бразды правления при этом переходили к Провони и инопланетянам.
Впрочем, это было не в стиле Уиллиса Грэма. Он по натуре был бойцом, проделавшим свой путь на вершину в буквальном смысле по грудам трупов. «Уиллис Грэм прикидывает, что ему делать именно сейчас», – понял Ник. Вся военная мощь планеты будет сконцентрирована на одной цели, одном корабле – груде хлама десятилетней давности… возможно, впрочем, это была уже вовсе не груда хлама. Может быть, этот корабль сиял, как какое-нибудь божество. Божество, различимое в лучах мерцающего солнца.
– Я не собираюсь открывать ванную, пока ты не выйдешь из квартиры, – презрительно фыркая, заявила Клео, из-за двери.
– Ладно, – отозвался Ник. Волоча охапку одежды, он направился к двери.
– Я Эймос Айлд, – сказал высокий мужчина с огромной бледной безволосой головой – головой гидроцефала, поддерживаемой тонкими трубочками из прочнейшего пластика.
Они пожали друг другу руки. Ладонь Айлда была влажной и холодной… «Как и его глаза, – подумал Грэм и тут же заметил: – Он же совсем не моргает. Боже мой, его веки так и не шевельнулись. Наверное, он принимает таблетки и работает дни напролет – все двадцать четыре часа в сутки. Ничего удивительного, что разработка Большого Уха так здорово продвигается».
– Прошу садиться, мистер Айлд, – сказал Председатель Совета Грэм. – Довольно любезно с вашей стороны, что вы явились сюда, принимая во внимание громадное значение вашей работы.
– Сотрудники, доставившие меня сюда, – произнес Эймос Айлд высоким скрипучим голосом, – сообщили мне, что Торс Провони вернулся и должен приземлиться в течение сорока восьми часов. Безусловно, это значительно более важное дело, чем Большое Ухо. Расскажите мне – или предоставьте документы, где содержалось бы все, что вам известно об инопланетянах, к которым добрался Провони.
– Значит, вы верите, что это именно Провони? – спросил Грэм. – И что он действительно привез с собой инопланетянина – или целую их компанию?
– Статистически, – ответил Эймос Айлд, – в соответствии с третьим постулатом нейтрологики, анализ должен был бы привести к такому выводу. Это, вероятно, Провони; с ним, вероятно, один или несколько инопланетян. Мне также сообщили, что он заблокировал все видеотрансляции и затем передал со своего корабля небольшое видео– и аудио-сообщение. Что еще?
– Ракеты, – сказал Грэм, – которые достигают его корабля, не взрываются.
– Даже если они настроены на детонацию при сближении, а не при контакте?
– Да.
– И он оставался в гиперпространстве более пятнадцати минут?
– Да, – кивнул Грэм.
– Тогда вы должны сделать вывод, что с ним находится инопланетянин.
– В телевизионном сообщении он сказал, что тот был «обернут вокруг его корабля», то есть, понимаете, как бы прикрывал его.
– Как курица прикрывает яйца, – сказал Эймос Айлд. – Быть может, скоро все мы так будем прикрыты. Беспризорные яйца, высиживаемые космическим цыпленком.
– Все убеждали меня, – произнес Грэм, – что я должен узнать ваше мнение по поводу дальнейших действий.
– Уничтожьте его, сконцентрируйте все ваши…
– Мы не можем уничтожить его. Мне нужен от вас ответ на вопрос, как нам следует поступить, когда Провони приземлится и выйдет из корабля. Должны ли мы сделать еще одну, последнюю попытку, когда он окажется снаружи? Где инопланетянин не сможет помочь ему? Или если бы мы смогли заманить его сюда, в мою канцелярию, одного… поскольку тот не сможет за ним последовать.
– Почему?
– Если он обернут вокруг корабля, то должен весить многие тонны. Лифт не смог бы его поднять.
– А это не может быть что-нибудь вроде тонкого покрова? Типа вуали? – наклонился к нему Айлд. – Вы уже вычислили массу его корабля?
– Конечно. Вот. – Грэм просмотрел пачку отчетов, нашел нужный и передал его Айлду.
– Сто восемьдесят три миллиона тонн, – прочел Айлд. – Нет, это не «что-нибудь вроде тонкого покрова». У него колоссальная масса. Понятно, почему они приземляются на Таймс-сквер. Вам придется заблаговременно очистить площадь от бунтовщиков – это очевидная мера.
– А что, если ему больше некуда будет приземляться, кроме как на головы своих сторонников? – раздраженно спросил Грэм. – Им известно, что он прибывает; они знают, что он собирается шлепнуться вниз на свои ретроракеты. Если им, будь они прокляты, не ясно, что…
– Если вы собираетесь консультироваться со мной, – перебил Айлд, – то делать вы должны именно то, что я вам скажу. Вы не будете консультироваться ни с какими другими советниками, не будете формировать другие точки зрения. По сути, я стану правительством и буду действовать в таком качестве, пока кризис не будет преодолен, – хотя под каждым указом будет, разумеется, ваша подпись. Я в особенности не желаю, чтобы вы консультировались с директором полиции Барнсом. А во-вторых, вы не должны будете консультироваться с Чрезвычайным Комитетом Общественной Безопасности. Пока все не закончится, я буду оставаться с вами двадцать четыре часа в сутки; вижу, вы обратили внимание на мои неподвижные веки. Да, я принимаю сульфат зарамида. И я вообще не сплю – не могу себе этого позволить. Слишком многое предстоит сделать. Вы также перестанете консультироваться со всякими странными личностями, которые вам случайно попадаются, как вы нередко делаете. Советовать вам буду только я, и если это вас не устраивает, то я вернусь к Большому Уху.
– О Господи, – вслух произнес Грэм. Он настроился на мозг Эймоса Айлда в поисках дополнительных сведений. Но его мысли совпадали с тем, что было выражено в словах, – мозг Айлда работал не так, как у остальных, которые говорили одно, а думали другое.
А затем некая мысль всплыла из его собственного сознания – что-то, о чем Айлд забыл упомянуть. Айлд будет его советником. Однако Айлд не ставил условием, что Грэм обязан принять совет; он не был связан обязательством делать больше, чем просто его выслушивать.
– Я уловил то, что вы только что сказали, – сообщил он Айлду. – То, что сказали мы оба. Устная клятва суть законная клятва, как было постановлено в деле Коббса против Блейна. Я клянусь сделать так, как вы скажете. А вы клянетесь уделить мне все ваше внимание – на время этого кризиса у вас нет другого работодателя, кроме меня. Согласны?
– Согласен, – ответил Айлд. – А теперь снабдите меня всей имеющейся у вас информацией относительно Провони. Биографические сведения, работы, сделанные им за время учебы, сводки новостей; кстати, мне нужно, чтобы все новости направлялись ко мне в это здание сразу же после того, как их фиксируют средства информации. Они будут перекачиваться мне, а я буду решать, следует ли их огласить публично, или их желательно распространить каким-либо другим способом.
– Но вы не сможете удержать что-либо от огласки, – заметил Грэм. – Ведь он перекрывает все каналы; он…
– Это мне известно. Я имею в виду все новости, кроме непосредственных обращений Провони по телевидению. – Айлд задумался. – Пожалуйста, пусть ваши специалисты еще раз покажут телевизионное выступление Провони. Мне нужно видеть его самому, и немедленно.
Вскоре дальний экран комнаты засветился, послышался фоновый шум… а затем шум прекратился, и мгновение спустя массивное, усталое лицо Провони появилось на экране.
– Я Торс Провони, – заявил он. – Я нахожусь внутри разумного организма, который не поглотил, а защищает меня – как вскоре будет защищать и вас. Примерно через тридцать два часа его защита распространится на всю Землю, и никаких военных действий больше не будет. А пока что наш защитный экран отразил более семидесяти типов ракет. Впрочем, тело моего друга окружает корабль, и он… – усталая пауза, – он справляется с ними.
– Это уж точно, – вслух сказал Грэм.
– Не бойтесь физического противостояния, – продолжал Провони. – Мы не повредим никому, и никто не сможет повредить нам. Я еще обращусь к вам… – От усталости у него перехватило дыхание; взгляд его был пристальным и непреклонным. – Немного позже. – Видеоизображение отключилось.
Эймос Айлд почесал длинноватый нос и заметил:
– Длительное космическое путешествие едва его не прикончило. Вероятно, инопланетянин поддерживает в нем жизнь; без этого он наверняка бы умер. Возможно, он ожидает, что речи за него будет говорить Кордон. Как вы думаете, ему известно о смерти Кордона?
– Он мог прослушать передачу последних известий, – предположил Грэм.
– Убийство Кордона было верным шагом, – сказал Айлд. – Как и открытие лагерей со всеобщей амнистией – это было также верно; это заставило Старых Людей неверно оценить quid pro quo: они решили, что цель достигнута, но гибель Кордона значительно перевешивает фактор открытия лагерей.
– Вы не думаете, – спросил Грэм, – что этот инопланетянин – одна из тех тварей, что опускаются, подобно пауку, вам на загривок, буравят отверстие к основным ганглиям вашей нервной системы, а затем управляют вами, как марионеткой? Была такая очень известная старая книга, года примерно 1950-го, в которой такие существа заставили людей…
– Это делалось на индивидуальной основе?
– На индивидуальной? А-а, понял – один паразит на одного хозяина. Да, там было именно так.
– То, что они собираются сделать, будет, очевидно, проделано на массовой основе. – Айлд задумался. – Вроде стирания магнитной ленты. Крутится сразу вся кассета, причем без прохождения ленты через стирающую головку. – Он сел, руками при этом придавая устойчивость своей гигантской голове. – Я склонен предполагать, – медленно проговорил он, – что это блеф.
– То есть вы хотите сказать, что нет там никакого инопланетянина? Что он не нашел их и никого не привез?
– Что-то он привез, – ответил Айлд. – Но все, что мы наблюдали до сей поры, могло быть проделано на основе каких-то новых технологий. Отражение ракет, блокирование телепередач – все это приемы, которые он мог подхватить у какой-нибудь другой цивилизации в другой планетной системе. Там же был перестроен и корпус его корабля, чтобы он мог перемещаться в гиперпространстве… может быть, сколь угодно долго – если захочет. И я склонен сделать выбор, диктуемый нейтрологикой. Никакого инопланетянина мы не видели; и пока мы его не увидим, мы должны предполагать, что он, вероятно, не существует. Я подчеркиваю: вероятно. Однако выбирать мне приходится именно теперь – с тем, чтобы выстроить нашу оборону.
– Но ведь Провони сказал, что никаких военных действий не будет, – заметил Грэм.
– С его стороны – не будет. Только с нашей. С нашей стороны они обязательно будут. Давайте прикинем… Крупнейшая лазерная установка на Восточном побережье располагается в Балтиморе. Можете ли вы устроить так, чтобы до истечения тридцати двух часов ее переместили в Нью-Йорк и установили у Таймс-сквер?
– Думаю, да, – ответил Грэм. – Однако там, в космосе, мы уже испробовали лазерные лучи на его корабле, и это ничего не дало.
– Мобильные лазерные установки, размещающиеся на военных кораблях, – пояснил Айлд, – выпускают луч, совершенно несопоставимый с тем, который дает крупная стационарная установка, подобная балтиморской. Не будете ли вы так любезны немедленно позвонить и отдать соответствующие распоряжения? Тридцать два часа – это ведь очень недолго.
Похоже, это была неплохая идея; Уиллис Грэм поднял трубку видеофона четвертой линии связи и получил прямую связь с Балтимором – со специалистами, занимавшимися лазерной установкой.
Пока он делал распоряжения, прямо напротив него, потирая огромную голову, сидел Эймос Айлд, сосредоточивая внимание на каждом слове, произнесенном Грэмом.
– Прекрасно, – произнес Айлд, когда Грэм повесил трубку. – Я прикидывал вероятность того, что Провони нашел некую расу, чье превосходство над нами в технологическом отношении позволило бы ей навязать нам свою политическую волю. До сих пор в результате межзвездных полетов были обнаружены лишь две цивилизации, более развитые по отношению к нам… да и те нас не слишком превосходили – лет, может быть, на сто. Заметьте далее, что Провони вернулся на «Сером динозавре»; это существенно, поскольку если бы он действительно встретился с некой могущественной расой, то они почти наверняка прибыли бы сюда на одном или нескольких своих кораблях. А весь его вид, его усталость? Ведь он, в сущности, полумертв и незряч. Нет, нейтрологика определенно указывает, что он блефует; он мог бы с легкостью продемонстрировать обратное, просто возвратившись на инопланетном корабле. И с ним… – Эймос Айлд усмехнулся, – была бы еще целая флотилия, чтобы нас впечатлить. Нет, его возвращение на своем старом корабле, то, как он выглядел на телеэкране… – Голова его закачалась из стороны в сторону, а на лысом черепе вздулись пульсирующие вены.
– С вами все в порядке? – осведомился Грэм.
– Да. Я решаю некоторые вопросы; пожалуйста, помолчите минутку. – Его глаза с неподвижными веками уперлись в одну точку, и Уиллис Грэм почувствовал себя неуютно.
Он тут же углубился в сознание Айлда, однако, как это часто бывало у него с Новыми Людьми, наткнулся на мыслительные процессы, за которыми просто не мог следовать. Но здесь… это даже не было похоже на язык; мысли Айлда облекались в форму каких-то совершенно произвольных символов – текучих, изменчивых… «Проклятье!» – мысленно выругался Грэм и сдался. Внезапно Эймос Айлд заговорил:
– Использовав нейтрологику, я снизил вероятность до нуля. Нет с ним никакого инопланетянина, а вся опасность, которую он представляет, связана с теми техническими приспособлениями, что получены им у некой высокоразвитой цивилизации.
– Вы уверены?
– В соответствии с нейтрологикой это есть факт безусловный, а не относительный.
– С помощью вашей нейтрологики вы можете сделать такой вывод? – поразился Грэм. – Я имею в виду, что вместо того, чтобы указать вероятность 30 к 0 или 20 к 80, вы заявляете об этом с такой уверенностью, какой не может похвастать ясновидец; ведь он способен дать лишь вероятность, поскольку существует целый набор альтернативных будущих. А вы говорите – «безусловный нуль». Значит, нам нужно уничтожить… – Теперь он понял, зачем нужно передислоцировать балтиморскую лазерную установку. – Только Провони. Лишь его самого.
– Он будет вооружен, – подчеркнул Эймос Айлд. – И весьма мощным оружием – как размещенным на корабле, так и ручным. Кроме того, он будет находиться внутри некоего поля – перемещающейся вместе с ним защитной сферы. Мы будем направлять на него балтиморскую лазерную пушку до тех пор, пока она не пробьет его щит. Он будет убит. Толпы Старых Людей увидят его гибель, а Кордон уже мертв – мы не так уж далеки от развязки. Через тридцать два часа все может закончиться.
– И тогда мои аппетиты вернутся, – сказал Грэм. Слегка улыбнувшись, Эймос Айлд ответил:
– По-моему, они и не исчезали.
«А все-таки, – сказал себе Грэм, – что-то не верится мне в это дело с «безусловным нулем»; не верю я в их нейтрологику – может быть, оттого, что ничего в ней не понимаю. Но как это они могут утверждать, что какое-то событие в будущем должно произойти? Все ясновидцы, с которыми я разговаривал, утверждали, что в каждой временной точке заложены сотни возможностей… впрочем, они ведь тоже не Новые Люди и ничего не смыслят в нейтрологике».
Он поднял трубку одного из видеофонов.
– Мисс Найт, – произнес он, – мне нужно устроить собрание стольких ясновидцев, сколько их можно было бы созвать в течение, скажем, следующих двадцати четырех часов. Я хочу, чтобы с помощью телепатов они образовали некую сеть, а сам я, будучи телепатом, вошел бы в контакт со всеми этими ясновидцами и выяснил, смогут ли они, работая в унисон, предсказать кое-что с приемлемой вероятностью. Займитесь этим немедленно – все должно быть проделано сегодня. – Он повесил трубку.
– Вы нарушили нашу договоренность, – сказал Эймос Айлд.
– Я просто захотел объединить ясновидцев и телепатов, – ответил Грэм. – И выяснить… – он сделал паузу, – их мнение.
– Позвоните секретарше еще раз и отмените ваше поручение.
– Я обязан это сделать?
– Нет, – ответил Эймос Айлд. – Однако если вы этого не сделаете, то я возвращаюсь к Большому Уху и там продолжаю свою работу. Решать вам.
Грэм снова поднял трубку и сказал:
– Мисс Найт, аннулируйте только что данное мной распоряжение относительно ясновидцев. – Он повесил трубку, чувствуя себя мрачно и уныло. Вычерпывание информации из чужих мозгов всю жизнь было его основным modus operandi; отказаться от этого было нелегко.
– Обратившись к ним, – пояснил Айлд, – вы опять станете оперировать вероятностями; вы вернетесь к логике двадцатого века, а это громадный шаг назад – более чем на двести лет.
– Но если бы я собрал тысяч десять ясновидцев, связанных в одно целое телепатами…
– То не узнали бы, – перебил Айлд, – больше того, что я вам уже сказал.
– Ладно, пусть будет так, – согласился Грэм. Он избрал Эймоса Айлда в качестве своего источника информации и мнений – и это, скорее всего, было сделано правильно. «И все же десять тысяч ясновидцев… эх, черт, – подумал он. – Хотя времени все равно недостаточно. Двадцать четыре часа – это почти ничего. Они все должны были бы собраться в одном месте, а двадцати четырех часов не хватило бы – даже несмотря на новейшие подземные транспортные средства».
– Вы действительно, собираетесь постоянно находиться в моей канцелярии, – поинтересовался он у Эймоса Айлда, – все это время без передышки?
– Мне нужны биографические материалы о Провони, – отозвался Айлд. – Мне требуется все, что я перечислил. – В голосе его звучало нетерпение.
Вздохнув, Уиллис Грэм нажал кнопку у себя на столе; она включала системы связи со всеми важнейшими компьютерами мира. Он крайне редко использовал этот канал – если вообще использовал.
– Провони Торс, – произнес он. – Все материалы, а затем какое-нибудь соответствующее резюме. Скорость исполнения – предельная, если можно. – Вспомнившей добавил: – М-м-м, это имеет приоритет над всем остальным. – Он отпустил кнопку и отодвинулся от микрофона. – Пять минут, – сказал он.
Четыре с половиной минуты спустя из отверстия в столе медленно выползла стопка бумаг. Это было краткое изложение всех материалов. Затем появилось помеченное красным резюме на нескольких страничках.
Грэм не глядя передал все бумаги Айлду. Ему вовсе не улыбалась перспектива читать еще что-нибудь о Провони; казалось, последние несколько дней он только и делал, что без конца читал, смотрел и слушал об этом человеке.
Вначале Айлд молниеносно прочел резюме.
– Ну что? – спросил Грэм. – Ведь вы сделали нулевой прогноз без этих документов; а теперь знакомство с ними сможет как-нибудь повлиять на вашу нейтрологику?
– Он просто фигляр, – заявил Айлд. – Как и многие Старые Люди, которые умны, но не настолько, чтобы пройти на Государственную гражданскую службу. Он мошенник. – Айлд швырнул резюме на пол и принялся просматривать объемистую пачку документов; читал он, как и до этого, с фантастической скоростью. Затем он вдруг нахмурился. Снова его огромная яйцевидная голова неустойчиво закачалась; рефлекторно Эймос Айлд потянулся, чтобы остановить ее почти круговое движение.
– Что такое? – поинтересовался Грэм.
– Одна незначительная деталька.
– Незначительная? – Айлд издал смешок. – Провони отказался от официального тестирования. Нет никакой записи о том, что он когда-либо сдавал экзамены на Государственную гражданскую службу.
– И что? – спросил Грэм.
– Не знаю, – ответил Айлд. – Может быть, он знал, что не пройдет. А может быть… – Он угрюмо вертел в руках документы. -… Может быть, знал, что пройдет. Возможно… – Он уперся в Грэма своими немигающими глазами. – Возможно, он Новый Человек. Но установить мы этого не можем. – Он яростно потряс пачкой документов. – Здесь, во всяком случае, ничего об этом нет. Эти данные просто отсутствуют; здесь вообще нет записей ни о каком тестировании Провони – и никогда не было.
– А обязательное тестирование? – спросил Грэм.
– Что? – уставился на него Айлд.
– В школе. Там даются обязательные тесты – на коэффициент умственного развития, а также на проверку способностей, чтобы выяснить, по какому образовательному каналу следует направить учащегося. Провони должен был сдавать их каждые, по-моему, четыре года, начиная с трехлетнего возраста.
– Их здесь нет, – сказал Айлд.
– Если их здесь нет, – заключил Грэм, – значит, Провони или кто-то из его сторонников в системе образования стащил их отсюда.
– Понятно, – немного погодя сказал Айлд.
– Желаете ли вы забрать назад ваше предсказание о «безусловном нуле»? – язвительно поинтересовался Грэм.
После некоторой паузы, негромко и сдержанно, Айлд произнес:
– Да.
Глава 22
– Однако его способность блокировать видеотрансляцию по всей планете, – заметил Дэйв, – говорит о наличии определенной силы; наверняка это потребовало чудовищного расхода энергии – возможно, этим отчасти и объясняется явное, бросающееся в глаза утомление Провони. – Ведущий зашуршал бумагами. – Тем временем по всей Земле планируется проведение сходок к тому моменту, когда Провони приземлится вместе со своими друзьями. Поначалу планировалось собираться на сходки в каждом городе, но теперь, когда Торс Провони объявил, что приземлится на Таймс-сквер, именно там мы можем ожидать скопления громадной толпы… как из убежденных и верящих в Провони Низших Людей, так и из обычных зевак. В большинстве случаев преобладать будут, скорее всего, последние.
– Обрати внимание, – заметил Ник, – какие мелкие уловки они используют, сообщая новости. «Обычные зеваки». Неужели правительство не понимает, что одним своим возвращением Провони уже произвел революцию? Лагеря пусты; тесты больше не будут подтасовываться… – Внезапно пришедшая мысль прервала его тираду. – Возможно, Грэм капитулирует, – медленно проговорил он. Это было нечто, о чем ни он, ни все, кого он знал, даже не задумывались. Немедленная, полная капитуляция. Бразды правления при этом переходили к Провони и инопланетянам.
Впрочем, это было не в стиле Уиллиса Грэма. Он по натуре был бойцом, проделавшим свой путь на вершину в буквальном смысле по грудам трупов. «Уиллис Грэм прикидывает, что ему делать именно сейчас», – понял Ник. Вся военная мощь планеты будет сконцентрирована на одной цели, одном корабле – груде хлама десятилетней давности… возможно, впрочем, это была уже вовсе не груда хлама. Может быть, этот корабль сиял, как какое-нибудь божество. Божество, различимое в лучах мерцающего солнца.
– Я не собираюсь открывать ванную, пока ты не выйдешь из квартиры, – презрительно фыркая, заявила Клео, из-за двери.
– Ладно, – отозвался Ник. Волоча охапку одежды, он направился к двери.
– Я Эймос Айлд, – сказал высокий мужчина с огромной бледной безволосой головой – головой гидроцефала, поддерживаемой тонкими трубочками из прочнейшего пластика.
Они пожали друг другу руки. Ладонь Айлда была влажной и холодной… «Как и его глаза, – подумал Грэм и тут же заметил: – Он же совсем не моргает. Боже мой, его веки так и не шевельнулись. Наверное, он принимает таблетки и работает дни напролет – все двадцать четыре часа в сутки. Ничего удивительного, что разработка Большого Уха так здорово продвигается».
– Прошу садиться, мистер Айлд, – сказал Председатель Совета Грэм. – Довольно любезно с вашей стороны, что вы явились сюда, принимая во внимание громадное значение вашей работы.
– Сотрудники, доставившие меня сюда, – произнес Эймос Айлд высоким скрипучим голосом, – сообщили мне, что Торс Провони вернулся и должен приземлиться в течение сорока восьми часов. Безусловно, это значительно более важное дело, чем Большое Ухо. Расскажите мне – или предоставьте документы, где содержалось бы все, что вам известно об инопланетянах, к которым добрался Провони.
– Значит, вы верите, что это именно Провони? – спросил Грэм. – И что он действительно привез с собой инопланетянина – или целую их компанию?
– Статистически, – ответил Эймос Айлд, – в соответствии с третьим постулатом нейтрологики, анализ должен был бы привести к такому выводу. Это, вероятно, Провони; с ним, вероятно, один или несколько инопланетян. Мне также сообщили, что он заблокировал все видеотрансляции и затем передал со своего корабля небольшое видео– и аудио-сообщение. Что еще?
– Ракеты, – сказал Грэм, – которые достигают его корабля, не взрываются.
– Даже если они настроены на детонацию при сближении, а не при контакте?
– Да.
– И он оставался в гиперпространстве более пятнадцати минут?
– Да, – кивнул Грэм.
– Тогда вы должны сделать вывод, что с ним находится инопланетянин.
– В телевизионном сообщении он сказал, что тот был «обернут вокруг его корабля», то есть, понимаете, как бы прикрывал его.
– Как курица прикрывает яйца, – сказал Эймос Айлд. – Быть может, скоро все мы так будем прикрыты. Беспризорные яйца, высиживаемые космическим цыпленком.
– Все убеждали меня, – произнес Грэм, – что я должен узнать ваше мнение по поводу дальнейших действий.
– Уничтожьте его, сконцентрируйте все ваши…
– Мы не можем уничтожить его. Мне нужен от вас ответ на вопрос, как нам следует поступить, когда Провони приземлится и выйдет из корабля. Должны ли мы сделать еще одну, последнюю попытку, когда он окажется снаружи? Где инопланетянин не сможет помочь ему? Или если бы мы смогли заманить его сюда, в мою канцелярию, одного… поскольку тот не сможет за ним последовать.
– Почему?
– Если он обернут вокруг корабля, то должен весить многие тонны. Лифт не смог бы его поднять.
– А это не может быть что-нибудь вроде тонкого покрова? Типа вуали? – наклонился к нему Айлд. – Вы уже вычислили массу его корабля?
– Конечно. Вот. – Грэм просмотрел пачку отчетов, нашел нужный и передал его Айлду.
– Сто восемьдесят три миллиона тонн, – прочел Айлд. – Нет, это не «что-нибудь вроде тонкого покрова». У него колоссальная масса. Понятно, почему они приземляются на Таймс-сквер. Вам придется заблаговременно очистить площадь от бунтовщиков – это очевидная мера.
– А что, если ему больше некуда будет приземляться, кроме как на головы своих сторонников? – раздраженно спросил Грэм. – Им известно, что он прибывает; они знают, что он собирается шлепнуться вниз на свои ретроракеты. Если им, будь они прокляты, не ясно, что…
– Если вы собираетесь консультироваться со мной, – перебил Айлд, – то делать вы должны именно то, что я вам скажу. Вы не будете консультироваться ни с какими другими советниками, не будете формировать другие точки зрения. По сути, я стану правительством и буду действовать в таком качестве, пока кризис не будет преодолен, – хотя под каждым указом будет, разумеется, ваша подпись. Я в особенности не желаю, чтобы вы консультировались с директором полиции Барнсом. А во-вторых, вы не должны будете консультироваться с Чрезвычайным Комитетом Общественной Безопасности. Пока все не закончится, я буду оставаться с вами двадцать четыре часа в сутки; вижу, вы обратили внимание на мои неподвижные веки. Да, я принимаю сульфат зарамида. И я вообще не сплю – не могу себе этого позволить. Слишком многое предстоит сделать. Вы также перестанете консультироваться со всякими странными личностями, которые вам случайно попадаются, как вы нередко делаете. Советовать вам буду только я, и если это вас не устраивает, то я вернусь к Большому Уху.
– О Господи, – вслух произнес Грэм. Он настроился на мозг Эймоса Айлда в поисках дополнительных сведений. Но его мысли совпадали с тем, что было выражено в словах, – мозг Айлда работал не так, как у остальных, которые говорили одно, а думали другое.
А затем некая мысль всплыла из его собственного сознания – что-то, о чем Айлд забыл упомянуть. Айлд будет его советником. Однако Айлд не ставил условием, что Грэм обязан принять совет; он не был связан обязательством делать больше, чем просто его выслушивать.
– Я уловил то, что вы только что сказали, – сообщил он Айлду. – То, что сказали мы оба. Устная клятва суть законная клятва, как было постановлено в деле Коббса против Блейна. Я клянусь сделать так, как вы скажете. А вы клянетесь уделить мне все ваше внимание – на время этого кризиса у вас нет другого работодателя, кроме меня. Согласны?
– Согласен, – ответил Айлд. – А теперь снабдите меня всей имеющейся у вас информацией относительно Провони. Биографические сведения, работы, сделанные им за время учебы, сводки новостей; кстати, мне нужно, чтобы все новости направлялись ко мне в это здание сразу же после того, как их фиксируют средства информации. Они будут перекачиваться мне, а я буду решать, следует ли их огласить публично, или их желательно распространить каким-либо другим способом.
– Но вы не сможете удержать что-либо от огласки, – заметил Грэм. – Ведь он перекрывает все каналы; он…
– Это мне известно. Я имею в виду все новости, кроме непосредственных обращений Провони по телевидению. – Айлд задумался. – Пожалуйста, пусть ваши специалисты еще раз покажут телевизионное выступление Провони. Мне нужно видеть его самому, и немедленно.
Вскоре дальний экран комнаты засветился, послышался фоновый шум… а затем шум прекратился, и мгновение спустя массивное, усталое лицо Провони появилось на экране.
– Я Торс Провони, – заявил он. – Я нахожусь внутри разумного организма, который не поглотил, а защищает меня – как вскоре будет защищать и вас. Примерно через тридцать два часа его защита распространится на всю Землю, и никаких военных действий больше не будет. А пока что наш защитный экран отразил более семидесяти типов ракет. Впрочем, тело моего друга окружает корабль, и он… – усталая пауза, – он справляется с ними.
– Это уж точно, – вслух сказал Грэм.
– Не бойтесь физического противостояния, – продолжал Провони. – Мы не повредим никому, и никто не сможет повредить нам. Я еще обращусь к вам… – От усталости у него перехватило дыхание; взгляд его был пристальным и непреклонным. – Немного позже. – Видеоизображение отключилось.
Эймос Айлд почесал длинноватый нос и заметил:
– Длительное космическое путешествие едва его не прикончило. Вероятно, инопланетянин поддерживает в нем жизнь; без этого он наверняка бы умер. Возможно, он ожидает, что речи за него будет говорить Кордон. Как вы думаете, ему известно о смерти Кордона?
– Он мог прослушать передачу последних известий, – предположил Грэм.
– Убийство Кордона было верным шагом, – сказал Айлд. – Как и открытие лагерей со всеобщей амнистией – это было также верно; это заставило Старых Людей неверно оценить quid pro quo: они решили, что цель достигнута, но гибель Кордона значительно перевешивает фактор открытия лагерей.
– Вы не думаете, – спросил Грэм, – что этот инопланетянин – одна из тех тварей, что опускаются, подобно пауку, вам на загривок, буравят отверстие к основным ганглиям вашей нервной системы, а затем управляют вами, как марионеткой? Была такая очень известная старая книга, года примерно 1950-го, в которой такие существа заставили людей…
– Это делалось на индивидуальной основе?
– На индивидуальной? А-а, понял – один паразит на одного хозяина. Да, там было именно так.
– То, что они собираются сделать, будет, очевидно, проделано на массовой основе. – Айлд задумался. – Вроде стирания магнитной ленты. Крутится сразу вся кассета, причем без прохождения ленты через стирающую головку. – Он сел, руками при этом придавая устойчивость своей гигантской голове. – Я склонен предполагать, – медленно проговорил он, – что это блеф.
– То есть вы хотите сказать, что нет там никакого инопланетянина? Что он не нашел их и никого не привез?
– Что-то он привез, – ответил Айлд. – Но все, что мы наблюдали до сей поры, могло быть проделано на основе каких-то новых технологий. Отражение ракет, блокирование телепередач – все это приемы, которые он мог подхватить у какой-нибудь другой цивилизации в другой планетной системе. Там же был перестроен и корпус его корабля, чтобы он мог перемещаться в гиперпространстве… может быть, сколь угодно долго – если захочет. И я склонен сделать выбор, диктуемый нейтрологикой. Никакого инопланетянина мы не видели; и пока мы его не увидим, мы должны предполагать, что он, вероятно, не существует. Я подчеркиваю: вероятно. Однако выбирать мне приходится именно теперь – с тем, чтобы выстроить нашу оборону.
– Но ведь Провони сказал, что никаких военных действий не будет, – заметил Грэм.
– С его стороны – не будет. Только с нашей. С нашей стороны они обязательно будут. Давайте прикинем… Крупнейшая лазерная установка на Восточном побережье располагается в Балтиморе. Можете ли вы устроить так, чтобы до истечения тридцати двух часов ее переместили в Нью-Йорк и установили у Таймс-сквер?
– Думаю, да, – ответил Грэм. – Однако там, в космосе, мы уже испробовали лазерные лучи на его корабле, и это ничего не дало.
– Мобильные лазерные установки, размещающиеся на военных кораблях, – пояснил Айлд, – выпускают луч, совершенно несопоставимый с тем, который дает крупная стационарная установка, подобная балтиморской. Не будете ли вы так любезны немедленно позвонить и отдать соответствующие распоряжения? Тридцать два часа – это ведь очень недолго.
Похоже, это была неплохая идея; Уиллис Грэм поднял трубку видеофона четвертой линии связи и получил прямую связь с Балтимором – со специалистами, занимавшимися лазерной установкой.
Пока он делал распоряжения, прямо напротив него, потирая огромную голову, сидел Эймос Айлд, сосредоточивая внимание на каждом слове, произнесенном Грэмом.
– Прекрасно, – произнес Айлд, когда Грэм повесил трубку. – Я прикидывал вероятность того, что Провони нашел некую расу, чье превосходство над нами в технологическом отношении позволило бы ей навязать нам свою политическую волю. До сих пор в результате межзвездных полетов были обнаружены лишь две цивилизации, более развитые по отношению к нам… да и те нас не слишком превосходили – лет, может быть, на сто. Заметьте далее, что Провони вернулся на «Сером динозавре»; это существенно, поскольку если бы он действительно встретился с некой могущественной расой, то они почти наверняка прибыли бы сюда на одном или нескольких своих кораблях. А весь его вид, его усталость? Ведь он, в сущности, полумертв и незряч. Нет, нейтрологика определенно указывает, что он блефует; он мог бы с легкостью продемонстрировать обратное, просто возвратившись на инопланетном корабле. И с ним… – Эймос Айлд усмехнулся, – была бы еще целая флотилия, чтобы нас впечатлить. Нет, его возвращение на своем старом корабле, то, как он выглядел на телеэкране… – Голова его закачалась из стороны в сторону, а на лысом черепе вздулись пульсирующие вены.
– С вами все в порядке? – осведомился Грэм.
– Да. Я решаю некоторые вопросы; пожалуйста, помолчите минутку. – Его глаза с неподвижными веками уперлись в одну точку, и Уиллис Грэм почувствовал себя неуютно.
Он тут же углубился в сознание Айлда, однако, как это часто бывало у него с Новыми Людьми, наткнулся на мыслительные процессы, за которыми просто не мог следовать. Но здесь… это даже не было похоже на язык; мысли Айлда облекались в форму каких-то совершенно произвольных символов – текучих, изменчивых… «Проклятье!» – мысленно выругался Грэм и сдался. Внезапно Эймос Айлд заговорил:
– Использовав нейтрологику, я снизил вероятность до нуля. Нет с ним никакого инопланетянина, а вся опасность, которую он представляет, связана с теми техническими приспособлениями, что получены им у некой высокоразвитой цивилизации.
– Вы уверены?
– В соответствии с нейтрологикой это есть факт безусловный, а не относительный.
– С помощью вашей нейтрологики вы можете сделать такой вывод? – поразился Грэм. – Я имею в виду, что вместо того, чтобы указать вероятность 30 к 0 или 20 к 80, вы заявляете об этом с такой уверенностью, какой не может похвастать ясновидец; ведь он способен дать лишь вероятность, поскольку существует целый набор альтернативных будущих. А вы говорите – «безусловный нуль». Значит, нам нужно уничтожить… – Теперь он понял, зачем нужно передислоцировать балтиморскую лазерную установку. – Только Провони. Лишь его самого.
– Он будет вооружен, – подчеркнул Эймос Айлд. – И весьма мощным оружием – как размещенным на корабле, так и ручным. Кроме того, он будет находиться внутри некоего поля – перемещающейся вместе с ним защитной сферы. Мы будем направлять на него балтиморскую лазерную пушку до тех пор, пока она не пробьет его щит. Он будет убит. Толпы Старых Людей увидят его гибель, а Кордон уже мертв – мы не так уж далеки от развязки. Через тридцать два часа все может закончиться.
– И тогда мои аппетиты вернутся, – сказал Грэм. Слегка улыбнувшись, Эймос Айлд ответил:
– По-моему, они и не исчезали.
«А все-таки, – сказал себе Грэм, – что-то не верится мне в это дело с «безусловным нулем»; не верю я в их нейтрологику – может быть, оттого, что ничего в ней не понимаю. Но как это они могут утверждать, что какое-то событие в будущем должно произойти? Все ясновидцы, с которыми я разговаривал, утверждали, что в каждой временной точке заложены сотни возможностей… впрочем, они ведь тоже не Новые Люди и ничего не смыслят в нейтрологике».
Он поднял трубку одного из видеофонов.
– Мисс Найт, – произнес он, – мне нужно устроить собрание стольких ясновидцев, сколько их можно было бы созвать в течение, скажем, следующих двадцати четырех часов. Я хочу, чтобы с помощью телепатов они образовали некую сеть, а сам я, будучи телепатом, вошел бы в контакт со всеми этими ясновидцами и выяснил, смогут ли они, работая в унисон, предсказать кое-что с приемлемой вероятностью. Займитесь этим немедленно – все должно быть проделано сегодня. – Он повесил трубку.
– Вы нарушили нашу договоренность, – сказал Эймос Айлд.
– Я просто захотел объединить ясновидцев и телепатов, – ответил Грэм. – И выяснить… – он сделал паузу, – их мнение.
– Позвоните секретарше еще раз и отмените ваше поручение.
– Я обязан это сделать?
– Нет, – ответил Эймос Айлд. – Однако если вы этого не сделаете, то я возвращаюсь к Большому Уху и там продолжаю свою работу. Решать вам.
Грэм снова поднял трубку и сказал:
– Мисс Найт, аннулируйте только что данное мной распоряжение относительно ясновидцев. – Он повесил трубку, чувствуя себя мрачно и уныло. Вычерпывание информации из чужих мозгов всю жизнь было его основным modus operandi; отказаться от этого было нелегко.
– Обратившись к ним, – пояснил Айлд, – вы опять станете оперировать вероятностями; вы вернетесь к логике двадцатого века, а это громадный шаг назад – более чем на двести лет.
– Но если бы я собрал тысяч десять ясновидцев, связанных в одно целое телепатами…
– То не узнали бы, – перебил Айлд, – больше того, что я вам уже сказал.
– Ладно, пусть будет так, – согласился Грэм. Он избрал Эймоса Айлда в качестве своего источника информации и мнений – и это, скорее всего, было сделано правильно. «И все же десять тысяч ясновидцев… эх, черт, – подумал он. – Хотя времени все равно недостаточно. Двадцать четыре часа – это почти ничего. Они все должны были бы собраться в одном месте, а двадцати четырех часов не хватило бы – даже несмотря на новейшие подземные транспортные средства».
– Вы действительно, собираетесь постоянно находиться в моей канцелярии, – поинтересовался он у Эймоса Айлда, – все это время без передышки?
– Мне нужны биографические материалы о Провони, – отозвался Айлд. – Мне требуется все, что я перечислил. – В голосе его звучало нетерпение.
Вздохнув, Уиллис Грэм нажал кнопку у себя на столе; она включала системы связи со всеми важнейшими компьютерами мира. Он крайне редко использовал этот канал – если вообще использовал.
– Провони Торс, – произнес он. – Все материалы, а затем какое-нибудь соответствующее резюме. Скорость исполнения – предельная, если можно. – Вспомнившей добавил: – М-м-м, это имеет приоритет над всем остальным. – Он отпустил кнопку и отодвинулся от микрофона. – Пять минут, – сказал он.
Четыре с половиной минуты спустя из отверстия в столе медленно выползла стопка бумаг. Это было краткое изложение всех материалов. Затем появилось помеченное красным резюме на нескольких страничках.
Грэм не глядя передал все бумаги Айлду. Ему вовсе не улыбалась перспектива читать еще что-нибудь о Провони; казалось, последние несколько дней он только и делал, что без конца читал, смотрел и слушал об этом человеке.
Вначале Айлд молниеносно прочел резюме.
– Ну что? – спросил Грэм. – Ведь вы сделали нулевой прогноз без этих документов; а теперь знакомство с ними сможет как-нибудь повлиять на вашу нейтрологику?
– Он просто фигляр, – заявил Айлд. – Как и многие Старые Люди, которые умны, но не настолько, чтобы пройти на Государственную гражданскую службу. Он мошенник. – Айлд швырнул резюме на пол и принялся просматривать объемистую пачку документов; читал он, как и до этого, с фантастической скоростью. Затем он вдруг нахмурился. Снова его огромная яйцевидная голова неустойчиво закачалась; рефлекторно Эймос Айлд потянулся, чтобы остановить ее почти круговое движение.
– Что такое? – поинтересовался Грэм.
– Одна незначительная деталька.
– Незначительная? – Айлд издал смешок. – Провони отказался от официального тестирования. Нет никакой записи о том, что он когда-либо сдавал экзамены на Государственную гражданскую службу.
– И что? – спросил Грэм.
– Не знаю, – ответил Айлд. – Может быть, он знал, что не пройдет. А может быть… – Он угрюмо вертел в руках документы. -… Может быть, знал, что пройдет. Возможно… – Он уперся в Грэма своими немигающими глазами. – Возможно, он Новый Человек. Но установить мы этого не можем. – Он яростно потряс пачкой документов. – Здесь, во всяком случае, ничего об этом нет. Эти данные просто отсутствуют; здесь вообще нет записей ни о каком тестировании Провони – и никогда не было.
– А обязательное тестирование? – спросил Грэм.
– Что? – уставился на него Айлд.
– В школе. Там даются обязательные тесты – на коэффициент умственного развития, а также на проверку способностей, чтобы выяснить, по какому образовательному каналу следует направить учащегося. Провони должен был сдавать их каждые, по-моему, четыре года, начиная с трехлетнего возраста.
– Их здесь нет, – сказал Айлд.
– Если их здесь нет, – заключил Грэм, – значит, Провони или кто-то из его сторонников в системе образования стащил их отсюда.
– Понятно, – немного погодя сказал Айлд.
– Желаете ли вы забрать назад ваше предсказание о «безусловном нуле»? – язвительно поинтересовался Грэм.
После некоторой паузы, негромко и сдержанно, Айлд произнес:
– Да.
Глава 22
– К черту власти, – заявила Шарлотта Бойер. – Я хочу быть на Таймс-сквер, когда он приземлится. – Она сверилась с наручными часиками. – Через два часа.
– Не получится, – возразил Ник. – Военные и ПДР…
– Я слышала диктора, – перебила Чарли. – Не хуже тебя. «На Таймс-сквер скопились плотные, огромные массы Старых Людей, исчисляемые, возможно, миллионами, и…» Посмотрим, как он там дальше сказал? «И для их же собственного блага они перемещаются шаровыми вертолетами в более безопасные места». Например, в Айдахо. Вам известно, что в Бойсе, штат Айдахо, китайского обеда вы не получите? – Она встала и прошлась по комнате. – Извини, – обратилась она к Эду Вудману, хозяину квартиры, где они с Ником остановились. – А ты что скажешь?
– Взгляни на экран телевизора, – ответил Эд Вудман. – Они же упаковывают всех, кто оказывается где-нибудь поблизости от Таймс-сквер, в эти проклятые огромные транспорты 4-Д и увозят прочь из города.
– Но еще больше людей прибывает, – заметила его жена Илка. – Они не справляются – прибывает больше народу, чем успевают вывозить.
– Я хочу пойти, – упрямо заявила Чарли.
– Посмотри телевизор, – посоветовал Эд. Он был уже мужчиной в возрасте, лет сорока с небольшим, грузным и добродушным, но удивительно живым. Ник уже заметил, что к его советам стоило прислушиваться.
По телевизору тем временем вещал ведущий:
– Слухи о том, что мощнейшая на востоке Соединенных Штатов лазерная пушка была перемещена из Балтимора и установлена неподалеку от Таймс-сквер, по-видимому, имеют под собой определенные основания. Сегодня около десяти часов утра по местному времени некий значительных размеров объект, напоминавший, по мнению наблюдателей, полностью укомплектованную лазерную установку, был опущен на крышу Шафтер-Билдинг, с которой как на ладони просматривается Таймс-сквер. Если – я повторяю: если – власти намереваются использовать какой-либо сверхмощный лазерный луч против Провони или его корабля, то лучшее место для размещения такой лазерной пушки было бы, вероятно, трудно найти.
– Они не удержат меня от того, чтобы я пошла туда, – заявила Чарли.
Эд Вудман, резко крутанувшись на стуле, повернулся к ней и возразил:
– Да нет же, непременно удержат. Они применяют транквилизирующий газ; они выметают оттуда всех подряд и потом сгребают их на эти большие транспорты 4-Д, словно множество кусков одной туши.
– Кульминация противостояния, – продолжал телевизионный ведущий, – очевидно, настанет, когда, приземлившись на своем корабле, – если предположить, что ему это удастся, – Торс Провони появится оттуда и предстанет перед теми, кого он, безусловно, считает обожающей его общественностью. Каким же острым, если так можно сказать, будет его разочарование! Когда он не обнаружит там никого, кроме полиции и армейских баррикад. – Ведущий приветливо улыбнулся. – А ваше мнение, Боб?
– Не получится, – возразил Ник. – Военные и ПДР…
– Я слышала диктора, – перебила Чарли. – Не хуже тебя. «На Таймс-сквер скопились плотные, огромные массы Старых Людей, исчисляемые, возможно, миллионами, и…» Посмотрим, как он там дальше сказал? «И для их же собственного блага они перемещаются шаровыми вертолетами в более безопасные места». Например, в Айдахо. Вам известно, что в Бойсе, штат Айдахо, китайского обеда вы не получите? – Она встала и прошлась по комнате. – Извини, – обратилась она к Эду Вудману, хозяину квартиры, где они с Ником остановились. – А ты что скажешь?
– Взгляни на экран телевизора, – ответил Эд Вудман. – Они же упаковывают всех, кто оказывается где-нибудь поблизости от Таймс-сквер, в эти проклятые огромные транспорты 4-Д и увозят прочь из города.
– Но еще больше людей прибывает, – заметила его жена Илка. – Они не справляются – прибывает больше народу, чем успевают вывозить.
– Я хочу пойти, – упрямо заявила Чарли.
– Посмотри телевизор, – посоветовал Эд. Он был уже мужчиной в возрасте, лет сорока с небольшим, грузным и добродушным, но удивительно живым. Ник уже заметил, что к его советам стоило прислушиваться.
По телевизору тем временем вещал ведущий:
– Слухи о том, что мощнейшая на востоке Соединенных Штатов лазерная пушка была перемещена из Балтимора и установлена неподалеку от Таймс-сквер, по-видимому, имеют под собой определенные основания. Сегодня около десяти часов утра по местному времени некий значительных размеров объект, напоминавший, по мнению наблюдателей, полностью укомплектованную лазерную установку, был опущен на крышу Шафтер-Билдинг, с которой как на ладони просматривается Таймс-сквер. Если – я повторяю: если – власти намереваются использовать какой-либо сверхмощный лазерный луч против Провони или его корабля, то лучшее место для размещения такой лазерной пушки было бы, вероятно, трудно найти.
– Они не удержат меня от того, чтобы я пошла туда, – заявила Чарли.
Эд Вудман, резко крутанувшись на стуле, повернулся к ней и возразил:
– Да нет же, непременно удержат. Они применяют транквилизирующий газ; они выметают оттуда всех подряд и потом сгребают их на эти большие транспорты 4-Д, словно множество кусков одной туши.
– Кульминация противостояния, – продолжал телевизионный ведущий, – очевидно, настанет, когда, приземлившись на своем корабле, – если предположить, что ему это удастся, – Торс Провони появится оттуда и предстанет перед теми, кого он, безусловно, считает обожающей его общественностью. Каким же острым, если так можно сказать, будет его разочарование! Когда он не обнаружит там никого, кроме полиции и армейских баррикад. – Ведущий приветливо улыбнулся. – А ваше мнение, Боб?