Страница:
– Пока что, – продолжил Хэл более мягким голосом, – ты сосредоточишься на этом экране. Попытайся следить за Сее, но особенно обращай внимание на любые признаки того, что кто-нибудь из этих солдат ее заметил.
– Да. Да, конечно, – ответил Калас, не сводя глаз с экрана.
Хэл отрегулировал другой монитор так, чтобы на нем была видна вся область поисков. После еще нескольких нажатий на кнопки поверх этого изображения появилась призрачная карта той же самой области, но разделенная на участки, на которых маленькие яркие огоньки обозначали каждого из солдат.
Его по-прежнему беспокоила схема поисков, которую он пока не смог определить, но которая, как он ощущал, постепенно выстраивалась в единое целое. У солдат было не только оружие, но и обычное полевое снаряжение, в том числе шлемы со встроенными рациями, что позволяло им связываться с товарищами по группе, их сержантами и командным пунктом. Хэлу на мгновение захотелось включиться в эту систему, чтобы узнать, о чем те переговариваются. Это напомнило ему о другом, ранее возникшем у него желании – чтобы Гильдия позаботилась о том, чтобы обзавестись слуховым ружьем дальнего действия – устройством, позволяющим улавливать даже слабые звуки на участке площадью в ладонь с километрового расстояния.
А сейчас он видел солдат, но не имел понятия, о чем они переговариваются. Со слуховым ружьем он мог бы подслушивать даже разговоры на командном пункте, где находился Лю. Но хотеть чего-то недоступного – бесполезная трата времени. Он отбросил эти мысли и снова сосредоточился на призрачной карте и огоньках на ней.
С помощью интуитивной логики он должен был суметь четко определить то, о чем смутно догадывался. А то, что ему это не удалось, означало, что интуитивная логика эту схему поисков не определяет. Либо ее не существовало вообще, либо в этот момент недоставало необходимого звена в логической цепи, которая должна связывать эту схему с тем, что он видел. Одно подслушанное слово могло заполнить этот пробел. С того времени как он познакомился с Амандой, он доверял своим инстинктам больше, чем когда-либо раньше; и теперь его интуиция определенно говорила ему – в развитии ситуации внизу имелась схема, которую он пока еще не видел. Он резко наклонился к экрану.
– В чем дело? – спросил Калас. Хэл поднял голову и увидел, что Калас со Стариком пристально наблюдают за ним.
– По-прежнему ли следует Сее за этими двумя солдатами? – спросил Хэл.
– Да, – кивнул Калас.
– А заметил ли ее кто-либо из них, как тебе кажется?
– Насколько я могу судить – нет.
– И я тоже, – неожиданно сказал Старик. Хэл опять посмотрел на экран перед собой.
– В чем дело? – снова спросил Калас.
– Возможно, они не настолько неумелы, как я считал раньше, – сказал Хэл. – Может быть, часть из них все-таки прошла некоторую полевую подготовку.
– Некоторые из них участвовали в облавах на пленников, – сказал Калас. – Вот и все.
– Этого может оказаться достаточным, – Хэл указал на экран с призрачной картой и огоньками, находившийся перед ним. – Или же у них есть какие-то переносные приборы – температурные сенсоры или еще что-нибудь, которые предупреждают их, что Сее следует за ними. Эти двое солдат только что начали поиск вне отведенного им участка.
– Вне?.. – спросил Калас.
– Они продолжают двигаться по прямой, и это привело их на соседний участок – насколько я могу судить, границы территорий…
Он прервался.
– Вот оно, – сказал он. – Я теперь вижу, что они делают.
– А что они делают? – спросил Калас.
– Эти солдаты, за которыми следует Сее, в конце концов обнаружили ее. Они ее заманивают. Посмотрите на экран. Другие группы изменяют свои схемы поиска. Группа, вместе с которой движется Сее, продолжает продвижение вперед, чтобы вывести ее в нужную им точку и выгадать время – чтобы большое количество других смогло приблизиться и взять ее в кольцо. Затем, переговариваясь друг с другом по радио, они станут плотнее сжимать кольцо вокруг нее. Когда она наконец начнет что-то подозревать и попытается убежать, ей придется иметь дело не только с этими двумя, а со множеством других. Если только она сейчас не прекратит следовать за этими двумя, мне думается, ее наверняка схватят.
Позади них послышался звук шагов. Все обернулись. Подошла Онет и остановилась перед ними. И обратилась к Хэлу.
– Артур исчез, – задыхаясь, произнесла она. – Очевидно, он ушел вчера ночью. Откатил валун в сторону и, выйдя, вернул его на место. Он оставил рядом с валуном записку.
Она умолкла, чтобы отдышаться.
– В ней говорится, что он сожалеет, но вынужден отправиться вниз и сделать все, что может, чтобы защитить Сее. Он попросил, чтобы валун до последней возможности оставили на месте, не заменяя каменной глыбой. На случай, если все-таки ему удастся привести ей сюда, в безопасное место.
Глава 26
Глава 27
– Да. Да, конечно, – ответил Калас, не сводя глаз с экрана.
Хэл отрегулировал другой монитор так, чтобы на нем была видна вся область поисков. После еще нескольких нажатий на кнопки поверх этого изображения появилась призрачная карта той же самой области, но разделенная на участки, на которых маленькие яркие огоньки обозначали каждого из солдат.
Его по-прежнему беспокоила схема поисков, которую он пока не смог определить, но которая, как он ощущал, постепенно выстраивалась в единое целое. У солдат было не только оружие, но и обычное полевое снаряжение, в том числе шлемы со встроенными рациями, что позволяло им связываться с товарищами по группе, их сержантами и командным пунктом. Хэлу на мгновение захотелось включиться в эту систему, чтобы узнать, о чем те переговариваются. Это напомнило ему о другом, ранее возникшем у него желании – чтобы Гильдия позаботилась о том, чтобы обзавестись слуховым ружьем дальнего действия – устройством, позволяющим улавливать даже слабые звуки на участке площадью в ладонь с километрового расстояния.
А сейчас он видел солдат, но не имел понятия, о чем они переговариваются. Со слуховым ружьем он мог бы подслушивать даже разговоры на командном пункте, где находился Лю. Но хотеть чего-то недоступного – бесполезная трата времени. Он отбросил эти мысли и снова сосредоточился на призрачной карте и огоньках на ней.
С помощью интуитивной логики он должен был суметь четко определить то, о чем смутно догадывался. А то, что ему это не удалось, означало, что интуитивная логика эту схему поисков не определяет. Либо ее не существовало вообще, либо в этот момент недоставало необходимого звена в логической цепи, которая должна связывать эту схему с тем, что он видел. Одно подслушанное слово могло заполнить этот пробел. С того времени как он познакомился с Амандой, он доверял своим инстинктам больше, чем когда-либо раньше; и теперь его интуиция определенно говорила ему – в развитии ситуации внизу имелась схема, которую он пока еще не видел. Он резко наклонился к экрану.
– В чем дело? – спросил Калас. Хэл поднял голову и увидел, что Калас со Стариком пристально наблюдают за ним.
– По-прежнему ли следует Сее за этими двумя солдатами? – спросил Хэл.
– Да, – кивнул Калас.
– А заметил ли ее кто-либо из них, как тебе кажется?
– Насколько я могу судить – нет.
– И я тоже, – неожиданно сказал Старик. Хэл опять посмотрел на экран перед собой.
– В чем дело? – снова спросил Калас.
– Возможно, они не настолько неумелы, как я считал раньше, – сказал Хэл. – Может быть, часть из них все-таки прошла некоторую полевую подготовку.
– Некоторые из них участвовали в облавах на пленников, – сказал Калас. – Вот и все.
– Этого может оказаться достаточным, – Хэл указал на экран с призрачной картой и огоньками, находившийся перед ним. – Или же у них есть какие-то переносные приборы – температурные сенсоры или еще что-нибудь, которые предупреждают их, что Сее следует за ними. Эти двое солдат только что начали поиск вне отведенного им участка.
– Вне?.. – спросил Калас.
– Они продолжают двигаться по прямой, и это привело их на соседний участок – насколько я могу судить, границы территорий…
Он прервался.
– Вот оно, – сказал он. – Я теперь вижу, что они делают.
– А что они делают? – спросил Калас.
– Эти солдаты, за которыми следует Сее, в конце концов обнаружили ее. Они ее заманивают. Посмотрите на экран. Другие группы изменяют свои схемы поиска. Группа, вместе с которой движется Сее, продолжает продвижение вперед, чтобы вывести ее в нужную им точку и выгадать время – чтобы большое количество других смогло приблизиться и взять ее в кольцо. Затем, переговариваясь друг с другом по радио, они станут плотнее сжимать кольцо вокруг нее. Когда она наконец начнет что-то подозревать и попытается убежать, ей придется иметь дело не только с этими двумя, а со множеством других. Если только она сейчас не прекратит следовать за этими двумя, мне думается, ее наверняка схватят.
Позади них послышался звук шагов. Все обернулись. Подошла Онет и остановилась перед ними. И обратилась к Хэлу.
– Артур исчез, – задыхаясь, произнесла она. – Очевидно, он ушел вчера ночью. Откатил валун в сторону и, выйдя, вернул его на место. Он оставил рядом с валуном записку.
Она умолкла, чтобы отдышаться.
– В ней говорится, что он сожалеет, но вынужден отправиться вниз и сделать все, что может, чтобы защитить Сее. Он попросил, чтобы валун до последней возможности оставили на месте, не заменяя каменной глыбой. На случай, если все-таки ему удастся привести ей сюда, в безопасное место.
Глава 26
– И его оставили на месте? – спросил Хэл.
– Оставили, – ответила Онет. – На это согласились все.
Они не могли сделать ничего – только ждать. Онет снова покинула их. Прошло еще около часа, и Процион сиял высоко в ясном небо. Сее, по-прежнему следовавшую за двумя солдатами, заманили на участок, с двух сторон которого находились невысокие вертикальные утесы, на которые почти невозможно было бы влезть; и теперь позади нее смыкалась цепь из больше чем двух десятков солдат, перекрывая путь, которым она пришла.
Она определенно слышала, что они приближаются к ней, но эти звуки, наверное, доносились со всех сторон, потому что она остановилась и приготовилась бежать в одном направлении, потом заколебалась, повернулась, чтобы бежать в другом, и снова заколебалась.
Эти колебания и решили ее судьбу. Если бы она, как только услышала шум, изо всех сил бросилась бежать по направлению к цепи, у нее оставались бы какие-то шансы проскользнуть между двумя из них и скрыться. Но как только она показала, что слышит их, солдаты разом рванулись к ней, так что, когда она сама пустилась бежать, они уже смыкались вокруг нее.
Она остановилась и стояла, выдвинув вперед одну ногу. Все это время она, очевидно, держала в каждой руке по какому-то предмету; и теперь бросила их в солдат, оказавшихся прямо перед ней.
Броски были сделаны с силой и точностью, которые могла прийти только после долгой практики. Она вложила в движения вытянутых рук всю силу тела, и к удивлению как солдат, так и тех, кто находился на уступе, эти двое упали навзничь, а Сее снова рванулась вперед, в созданную ею брешь.
Она почти достигла успеха. Но остальные находились слишком близко. Вокруг нее и над ней в воздухе взорвались сети, затем они опустились и охватили ее; и через мгновение ее тело исчезло под кучей солдат.
Сверху, однако, было видно, что справиться с ней оказалось нелегко. Какое-то время люди, находившиеся на уступе, видели лишь возившихся солдат; и только внезапное появление Лю Ху Шена и Орка остановило одного из солдат, который взял свое ружье за ствол, поднял и, похоже, хотел использовать как дубину.
Теперь на поляне находилось двадцать-тридцать людей в военной форме. Возня продолжалась еще немного, а потом прекратилась. Группе солдат, пытавшейся поймать и связать Сее, наконец удалось это сделать.
Своим энергетическим пистолетом Орк чрезвычайно быстро снес несколько деревьев разной высоты, расширив поляну; обломки стволов солдаты унесли прочь. Посреди поляны осталось два дерева на расстоянии примерно десяти метров друг от друга. К этому времени также установили три куполообразные палатки. В первую же из них солдаты втащили Сее и, судя по всему, оставили там связанной.
– Ублюдки! – сказал Калас.
Лю, который осуществлял за всем этим общий надзор, зашел в палатку, где находилась Сее. Однако внутри он пробыл недолго; а когда вышел, то пересек поляну и вошел в одну из двух других палаток, в которую его люди тем временем занесли стулья, стол и койку. Мебель была в сложенном виде, в чехлах, которые они затем отнесли в третью палатку.
Калас, однако, по-прежнему пристально смотрел на платку, где находилась Сее.
– Они, возможно, взялись за нее прямо сейчас! – прорычал он.
– Я так не думаю, – сказал Хэл. – Я полагаю, что Лю зашел туда к ней только для того, чтобы увидеть, станет ли она отвечать на его вопросы, но всерьез этого не ожидал. Так и произошло; и он пока что оставил ее там связанной.
– Это только твое предположение, – упрямо заявил Калас. – А я знаю, какие подонки служат в этой части!
– Я тебе верю, – сказал Хэл, – но я также считаю, что они не посмеют сделать что-либо без приказа командира – насколько я представляю его себе по твоему рассказу. И он не захочет, чтобы кто-нибудь из них прикоснулся к Сее, – во всяком случае, пока что.
– А другие предположения? – спросил Калас.
– Их у меня нет. Взгляни сам туда вниз, – ответил ему Хэл. – Если бы он захотел подвергнуть Сее пыткам, то, очевидно, решил бы это сделать в Порфире, на базе. У них там, несомненно, есть приспособления для этого…
– Это верно, – пробормотал Калас.
– Но там будут находиться его командиры, которые не только могут отнять у него право распоряжаться этим, – сказал Хэл, – но и присвоить себе все заслуги за поимку известной всем дикой девочки. Возможно, к тому же, что у Лю достаточно низкое мнение о своих командирах.
Калас кивнул.
– Ты имеешь в виду, что у него есть к тому основания? – спросил Хэл.
– Если только с тех пор, как я был среди них, там не появился кто-нибудь поумнее, – отозвался Калас. – Все остальные – вплоть до коменданта – из тех, кто предпочитает появиться у себя за столом в одиннадцать утра, подписать полдюжины бумаг, а потом отправиться обедать и не появляться до завтрашнего дня. Ты прав – распоряжается всем он один.
– Да, – согласился Хэл, – и он сможет похвастаться еще большим успехом – которого никто из его командиров не сможет у него отнять – если он вернется, схватив не только девочку, но еще столько бродяг и преступников, сколько ему удастся. Взгляни туда вниз, как я тебе говорил. Разве эти две палатки и уничтоженные деревья не показывают, что он собирается оставаться здесь, по крайней мере, на день или на два?
– Да, – несколько неохотно согласился Калас.
– Тогда есть основания предположить, – сказал Хэл, – что его замыслы с самого начала не ограничивались поимкой Сее. Он совершенно уверен, что она знает, кто еще живет здесь поблизости, и захочет с ее помощью обнаружить их.
Их взгляды встретились.
– Ты имеешь в виду, что он знает о Гильдии Придела?
– По крайней мере, догадывается о ее существований – кивнул Хэл. – Он, возможно, смог получить какую-то информацию от горожан, которых допрашивал; и этого хватило для того, чтобы, по крайней мере, начать подозревать, что здесь обосновалось некое сообщество свободных экзотов. Именно поэтому он вовсе не будет спешить обратно в бараки; и именно поэтому он не станет причинять Сее вреда – по крайней мере, сначала. Он может даже попробовать подружиться с ней.
– Удачи ему! – Калас откашлялся и выразительно сплюнул в пропасть перед ним. – Если она не хотела отвечать, когда с ней пытался говорить Артур, и едва отвечала Онет, Лю, конечно же, сумеет с ней подружиться. Но все равно пока это – только твои предположения.
– Старик, – спросил Хэл, поворачиваясь к тому, – что думаешь ты?
– Я думаю, что ты, вероятно прав, – мягко сказал Старик. Калас также повернулся, чтобы видеть его седобородое худое лицо. – Девочка ему понадобится в нормальном состоянии – чтобы она привела их к остальным, кто находится здесь; а если у него вообще есть опыт обращения с пленниками, то он знает, что она скорее захочет помогать ему, если будет считать, что он не собирается причинить им вред. Я бы предположил, что он – по крайней мере сначала – будет обращаться с ней настолько возможно хорошо; и в то же самое время сделает так, чтобы она не смогла убежать. Он также попробует создать у нее впечатление, что найти других для него только вопрос времени – независимо от того, поможет она ему или нет. А его кажущаяся неспешность должна помочь убедить Сее в этом.
Как обычно, когда Старик что-либо говорил вообще, члены Гильдии имели привычку внимательно его слушать. Калас так и делал. Когда Старик снова умолк, он кивнул.
– Верно. Так оно и есть. Но что произойдет, если она все-таки не станет ему отвечать? Рано или поздно у него кончится терпение.
– Нам придется наблюдать за ними, ждать и надеяться на возможность предпринять какие-то шаги в связи с этим – без риска того, что солдаты обнаружат Гильдию, – сказал Хэл. – Я не думаю, что у нас есть другой выбор. А вы?
После долгой паузы Калас еще раз медленно покачал головой и снова стал следить за экранами. Теперь он напоминал волка у кроличьей норы.
Было уже за полдень, когда он внезапно крикнул:
– Господи, они его поймали!
Было излишне спрашивать, кто этот «он». Схватить там внизу они могли только Артура. В первую очередь, Артура и ведших его двух солдат должны были увидеть Мисси или Хадна; но им, наверное, помешали деревья.
– Непохоже, чтобы ему сильно досталось, – продолжал Калас. – Можно было бы подумать, что человек, который смог перекатить этот валун туда и обратно, будет решительнее сопротивляться.
– Он невооружен, – отозвался Хэл. – Что бы сделал ты, увидев перед собой игольное ружье – а они есть у обоих солдат, которые ведут Артура?
Наступила пауза.
– Ты прав, – сказал Калас, хотя и с неохотой.
Артур явно обдуманно выбрал одежду, в которой спустился с уступа. На нем были зеленые шорты и рубашка, а также ботинки грубой кожи светло-коричневого цвета. Его нелегко было бы обнаружить в лесу – если бы только он оставался на месте. Однако Хэл полагал, что Артур едва ли что-то знает о том, как скрытно передвигаться в подобном лесу.
Сее, с другой стороны, могла бы научить этому любого. Если бы не тепловые датчики или какие-то другие приспособления, которыми пользовались солдаты, Хэл готов был держать пари, что она могла весь день крутиться вокруг и никто бы ее не обнаружил.
Когда на поляне появился Артур с конвоирами, один из десятка солдат, остававшихся в лагере, нырнул в палатку, где находился Лю. Тот сразу же вышел, и к нему подвели Артура.
Они стояли, глядя друг на друга. На экране было видно, что они о чем-то разговаривают. За последние несколько лет Хэлу редко приходилось читать по губам; к тому же он не мог целиком видеть их лица. Поэтому не мог разобрать, о чем шла речь, да и беседа продолжалась лишь несколько минут.
Разговор закончил Лю. Он резко повернулся и пошел в свою палатку. Двое конвоиров, очевидно, получили от него приказание. Они отвели Артура к одному из уцелевших деревьев и привязали в стоячем положении к стволу спиной – туго, так что он не мог и пошевелиться, и, на взгляд Хэла, чересчур старательно примотав тело Артура к стволу.
– А что теперь? – спросил Калас.
– Я полагаю, – сказал Старик своим мягким голосом, – что офицер решил оставить его там, пока не придумает, что с ним делать.
– А как вы думаете, Артур знает, что они схватили Сее? – спросил Калас, переводя взгляд со Старика на Хэла и обратно.
Старик ничего не сказал.
– Я так не думаю, – ответил Хэл, – Лю, вероятно, собирается внезапно сообщить им друг о друге – когда потрясение от этого известия будет для него наиболее выгодным.
Может быть, Лю собирался это сделать; но в любом случае он, казалось, не спешил. Процион зашел, и в небе появились звезды. Лес теперь представлял из себя одно темное, таинственное пятно – за исключением двух маленьких участков. Одним был конец дороги, там по-прежнему находились ярко освещенные транспортеры. Другим – поляна, на которой все еще стоял привязанный к дереву Артур. Из другой палатки в палатку Лю отнесли несколько подносов с едой. Прошел примерно час, и наконец Лю вышел.
Орк поспешил к нему и что-то сказал. Затем он направился к палатке, где держали Сее, и снова появился через несколько минут в сопровождении двух солдат, которые вели между собой девочку. Руки Сее были связаны за спиной.
Она не делала попытки идти самостоятельно. Ее колени были согнуты, и солдатам пришлось буквально нести ее к другому оставшемуся дереву. Там ее привязали в том же положении, что и Артура. Вскоре она разогнула колени и перенесла вес тела на ноги.
На ее лице было то безразличное выражение, которое у ребенка может обозначать все что угодно – от крайнего ужаса до полного непонимания происходящего. Ее взгляд последовал за Орком, когда тот подошел к Лю, чтобы что-то сказать ему.
Лю и Орк направились к Сее. Позади них, в центре поляны, горел большой костер. Это нельзя было счесть излишним. На такой высоте ночи были прохладными – однако не настолько, чтобы имело смысл разжигать такой большой огонь. Сее явно привыкла к ночным температурам, поскольку ходила нагишом.
Она по-прежнему была обнажена; более того, с нее сняли ее пояс из лозы со стручком на нем. Но, как Хэл заметил, когда они с Амандой впервые увидели Сее, ее нагота была настолько естественной и неосознанной, что неестественной казалась одежда на людях вокруг. Выражение ее лица осталось безразличным, когда эти двое подошли к ней, и Лю что-то ей сказал. Хэла чрезвычайно огорчало, что он не может по движениям губ офицера и его подчиненных определить хотя бы одно слово из сказанного ими.
Так или иначе, Сее не отвечала. Только теперь она пристально смотрела на Лю, а не на Орка – тем совершенно непостижимым, всевидящим открытым взглядом, на который способны лишь дети.
Губы Лю снова задвигались, а лицо сделалось жестким. Губы Сее по-прежнему были неподвижны, а выражение Лю не изменилось. Он взглянул на Орка, стоявшего рядом, и тот что-то сказал.
– Я думаю, – неожиданно произнес Старик, – что он попросил того подтвердить, что она на самом деле умеет говорить и понимает бейсик.
Хэл внезапно заглянул в карие глаза Старика.
– Ты читаешь по губам? – спросил он, едва ли не резко. Тот покачал головой.
– Нет, – ответил он, – я только догадываюсь. Но я думаю, что эта догадка близка к истине. И я думаю, что этот Орк напоминает ему, что девочке было не меньше шести лет, когда погибли ее родители.
Лю повернулся и, пройдя мимо костра, вернулся к Артуру. Его лицо на экране было теперь повернуто в сторону, и даже пытаться читать по губам было бы бесполезно.
– Я бы сказал, что твое предположение достаточно близко к действительности, – заметил Хэл. – Как ты думаешь, что он говорит Артуру сию минуту?
Старик медленно покачал головой.
– Это только предположение, – сказал он. – Я могу сильно ошибаться, но этот офицер явно преднамеренно ждал темноты, прежде чем позволить этим двоим увидеть друг друга. А костер определенно должен еще усилить ощущение чего-то угрожающего. Лю производит впечатление человека, который надеется использовать не только физическое, но и психологическое давление. Добиваться от кого-то ответов, заставив смотреть, как пытают другого, – един любимых приемов получения информации с тех пор как человечество начало использовать подобные методы. Идея, конечно, состоит в том, чтобы ослабить волю того, кто не хочет говорить. Здесь у него два пленника. Он может допрашивать любого всевозможными болезненными способами и удваивает вероятность получения ответов – или от допрашиваемого, или от того, кто видит процесс допроса и ожидает той же участи. Может не выдержать любой из них. Впрочем, он явно предполагает, что может точнее оценить результат попытки допроса в отношении взрослого человека, а не ребенка вроде Сее.
– Он сейчас будет угрожать Артуру пыткой, если Артур не сообщит ему, как найти других людей? Ты это имеешь в виду, не так ли? – спросил Хэл.
– Я бы так предположил, – сказал Старик просто.
Лю еще несколько минут что-то говорил Артуру, но лицо того в отличие от Сее выразило гнев и пренебрежение. Лю несколько раз указал на Сее, и Артур покачал головой. Скорее всего, подумал Хэл, тот отрицает, что сколько-нибудь знает девочку, хотя движения его губ Хэл по-прежнему прочесть не мог. В конце концов Лю повернулся и возвратился в свою палатку; а Орк с двумя из солдат тем временем начал пытать Артура.
Калас начал ругаться – негромким монотонным голосом, без перерывов – как будто он разговаривал сам с собой.
Во всяком случае, приходилось быть благодарным за то, что Орк и двое солдат заслоняли Артура и на экранах нельзя было видеть, что именно они с ним делают. Однако Сее это видеть могла – те специально заботились об этом.
Но их усилия были потрачены впустую. Она смотрела недолго – пока рот Артура не раскрылся в невольном крике, вызванном болью; а потом перестала обращать внимание на палачей. Ее лицо по-прежнему было лишено какого-либо выражения, а неподвижный взгляд сосредоточился на круглой белой палатке, в которой исчез Лю.
Старик с шумом втянул в себя воздух и сказал:
– Он совершил ошибку.
– Он? Ты имеешь в виду Лю? – спросил Хэл.
– Да, – ответил Старик. – Артур отрицал, что знает ее, а Сее ничего ему не сказала. У офицера нет никакого способа узнать, любит ли она его, или он – ее.
– Она любит Артура? – переспросил Хэл. – Амид говорил мне, что она не позволяла Артуру приближаться к ней – после того, как однажды он попытался коснуться ее!
– Все это верно, – кивнул Старик, – но все это время она, должно быть, помнила, кто он такой; и она либо любила его с прежних времен, либо начала любить его, когда он попробовал снова вступить с ней в контакт. Просто она была слишком напугана, чтобы близко подходить к нему. Посмотри сейчас на ее лицо.
Хэл отрегулировал монитор, и лицо Сее появилось на экране крупным планом. Оно было слегка повернуто в сторону палатки Лю, которой на экране не было видно, однако ругань Каласа внезапно прекратилась.
– Матерь Божья! – произнес он. Хэл также переживал потрясение от увиденного. Ощущение было странным: отсутствующее выражение лица Сее, казалось, осталось прежним. Однако упорство ее взгляда, обрело особую силу.
– Если когда-либо этот Лю попадется ей в руки – так чтобы он оказался связанным или беспомощным, ему останется надеяться лишь на Бога, – выдохнул Калас.
Старик кивнул.
– Но почему ты говоришь, что Лю совершил ошибку? – спросил Хэл.
– Она теперь – если не еще раньше – отождествила его с тем, что, как она видела, произошло, с ее родителями. Лю Ху Шен думал вызвать в девочке страх, вынуждая ее наблюдать за муками Артура. Вместо этого он развязал в ней ненависть. Ужасную ненависть против себя самого.
После долгого молчания Старик добавил:
– Кто бы подумал, что такие юные могут так сильно ненавидеть? Но жизнь наполовину превратила ее в дикое животное, а действия этого человека теперь довершили это превращение…
– Оставили, – ответила Онет. – На это согласились все.
Они не могли сделать ничего – только ждать. Онет снова покинула их. Прошло еще около часа, и Процион сиял высоко в ясном небо. Сее, по-прежнему следовавшую за двумя солдатами, заманили на участок, с двух сторон которого находились невысокие вертикальные утесы, на которые почти невозможно было бы влезть; и теперь позади нее смыкалась цепь из больше чем двух десятков солдат, перекрывая путь, которым она пришла.
Она определенно слышала, что они приближаются к ней, но эти звуки, наверное, доносились со всех сторон, потому что она остановилась и приготовилась бежать в одном направлении, потом заколебалась, повернулась, чтобы бежать в другом, и снова заколебалась.
Эти колебания и решили ее судьбу. Если бы она, как только услышала шум, изо всех сил бросилась бежать по направлению к цепи, у нее оставались бы какие-то шансы проскользнуть между двумя из них и скрыться. Но как только она показала, что слышит их, солдаты разом рванулись к ней, так что, когда она сама пустилась бежать, они уже смыкались вокруг нее.
Она остановилась и стояла, выдвинув вперед одну ногу. Все это время она, очевидно, держала в каждой руке по какому-то предмету; и теперь бросила их в солдат, оказавшихся прямо перед ней.
Броски были сделаны с силой и точностью, которые могла прийти только после долгой практики. Она вложила в движения вытянутых рук всю силу тела, и к удивлению как солдат, так и тех, кто находился на уступе, эти двое упали навзничь, а Сее снова рванулась вперед, в созданную ею брешь.
Она почти достигла успеха. Но остальные находились слишком близко. Вокруг нее и над ней в воздухе взорвались сети, затем они опустились и охватили ее; и через мгновение ее тело исчезло под кучей солдат.
Сверху, однако, было видно, что справиться с ней оказалось нелегко. Какое-то время люди, находившиеся на уступе, видели лишь возившихся солдат; и только внезапное появление Лю Ху Шена и Орка остановило одного из солдат, который взял свое ружье за ствол, поднял и, похоже, хотел использовать как дубину.
Теперь на поляне находилось двадцать-тридцать людей в военной форме. Возня продолжалась еще немного, а потом прекратилась. Группе солдат, пытавшейся поймать и связать Сее, наконец удалось это сделать.
Своим энергетическим пистолетом Орк чрезвычайно быстро снес несколько деревьев разной высоты, расширив поляну; обломки стволов солдаты унесли прочь. Посреди поляны осталось два дерева на расстоянии примерно десяти метров друг от друга. К этому времени также установили три куполообразные палатки. В первую же из них солдаты втащили Сее и, судя по всему, оставили там связанной.
– Ублюдки! – сказал Калас.
Лю, который осуществлял за всем этим общий надзор, зашел в палатку, где находилась Сее. Однако внутри он пробыл недолго; а когда вышел, то пересек поляну и вошел в одну из двух других палаток, в которую его люди тем временем занесли стулья, стол и койку. Мебель была в сложенном виде, в чехлах, которые они затем отнесли в третью палатку.
Калас, однако, по-прежнему пристально смотрел на платку, где находилась Сее.
– Они, возможно, взялись за нее прямо сейчас! – прорычал он.
– Я так не думаю, – сказал Хэл. – Я полагаю, что Лю зашел туда к ней только для того, чтобы увидеть, станет ли она отвечать на его вопросы, но всерьез этого не ожидал. Так и произошло; и он пока что оставил ее там связанной.
– Это только твое предположение, – упрямо заявил Калас. – А я знаю, какие подонки служат в этой части!
– Я тебе верю, – сказал Хэл, – но я также считаю, что они не посмеют сделать что-либо без приказа командира – насколько я представляю его себе по твоему рассказу. И он не захочет, чтобы кто-нибудь из них прикоснулся к Сее, – во всяком случае, пока что.
– А другие предположения? – спросил Калас.
– Их у меня нет. Взгляни сам туда вниз, – ответил ему Хэл. – Если бы он захотел подвергнуть Сее пыткам, то, очевидно, решил бы это сделать в Порфире, на базе. У них там, несомненно, есть приспособления для этого…
– Это верно, – пробормотал Калас.
– Но там будут находиться его командиры, которые не только могут отнять у него право распоряжаться этим, – сказал Хэл, – но и присвоить себе все заслуги за поимку известной всем дикой девочки. Возможно, к тому же, что у Лю достаточно низкое мнение о своих командирах.
Калас кивнул.
– Ты имеешь в виду, что у него есть к тому основания? – спросил Хэл.
– Если только с тех пор, как я был среди них, там не появился кто-нибудь поумнее, – отозвался Калас. – Все остальные – вплоть до коменданта – из тех, кто предпочитает появиться у себя за столом в одиннадцать утра, подписать полдюжины бумаг, а потом отправиться обедать и не появляться до завтрашнего дня. Ты прав – распоряжается всем он один.
– Да, – согласился Хэл, – и он сможет похвастаться еще большим успехом – которого никто из его командиров не сможет у него отнять – если он вернется, схватив не только девочку, но еще столько бродяг и преступников, сколько ему удастся. Взгляни туда вниз, как я тебе говорил. Разве эти две палатки и уничтоженные деревья не показывают, что он собирается оставаться здесь, по крайней мере, на день или на два?
– Да, – несколько неохотно согласился Калас.
– Тогда есть основания предположить, – сказал Хэл, – что его замыслы с самого начала не ограничивались поимкой Сее. Он совершенно уверен, что она знает, кто еще живет здесь поблизости, и захочет с ее помощью обнаружить их.
Их взгляды встретились.
– Ты имеешь в виду, что он знает о Гильдии Придела?
– По крайней мере, догадывается о ее существований – кивнул Хэл. – Он, возможно, смог получить какую-то информацию от горожан, которых допрашивал; и этого хватило для того, чтобы, по крайней мере, начать подозревать, что здесь обосновалось некое сообщество свободных экзотов. Именно поэтому он вовсе не будет спешить обратно в бараки; и именно поэтому он не станет причинять Сее вреда – по крайней мере, сначала. Он может даже попробовать подружиться с ней.
– Удачи ему! – Калас откашлялся и выразительно сплюнул в пропасть перед ним. – Если она не хотела отвечать, когда с ней пытался говорить Артур, и едва отвечала Онет, Лю, конечно же, сумеет с ней подружиться. Но все равно пока это – только твои предположения.
– Старик, – спросил Хэл, поворачиваясь к тому, – что думаешь ты?
– Я думаю, что ты, вероятно прав, – мягко сказал Старик. Калас также повернулся, чтобы видеть его седобородое худое лицо. – Девочка ему понадобится в нормальном состоянии – чтобы она привела их к остальным, кто находится здесь; а если у него вообще есть опыт обращения с пленниками, то он знает, что она скорее захочет помогать ему, если будет считать, что он не собирается причинить им вред. Я бы предположил, что он – по крайней мере сначала – будет обращаться с ней настолько возможно хорошо; и в то же самое время сделает так, чтобы она не смогла убежать. Он также попробует создать у нее впечатление, что найти других для него только вопрос времени – независимо от того, поможет она ему или нет. А его кажущаяся неспешность должна помочь убедить Сее в этом.
Как обычно, когда Старик что-либо говорил вообще, члены Гильдии имели привычку внимательно его слушать. Калас так и делал. Когда Старик снова умолк, он кивнул.
– Верно. Так оно и есть. Но что произойдет, если она все-таки не станет ему отвечать? Рано или поздно у него кончится терпение.
– Нам придется наблюдать за ними, ждать и надеяться на возможность предпринять какие-то шаги в связи с этим – без риска того, что солдаты обнаружат Гильдию, – сказал Хэл. – Я не думаю, что у нас есть другой выбор. А вы?
После долгой паузы Калас еще раз медленно покачал головой и снова стал следить за экранами. Теперь он напоминал волка у кроличьей норы.
Было уже за полдень, когда он внезапно крикнул:
– Господи, они его поймали!
Было излишне спрашивать, кто этот «он». Схватить там внизу они могли только Артура. В первую очередь, Артура и ведших его двух солдат должны были увидеть Мисси или Хадна; но им, наверное, помешали деревья.
– Непохоже, чтобы ему сильно досталось, – продолжал Калас. – Можно было бы подумать, что человек, который смог перекатить этот валун туда и обратно, будет решительнее сопротивляться.
– Он невооружен, – отозвался Хэл. – Что бы сделал ты, увидев перед собой игольное ружье – а они есть у обоих солдат, которые ведут Артура?
Наступила пауза.
– Ты прав, – сказал Калас, хотя и с неохотой.
Артур явно обдуманно выбрал одежду, в которой спустился с уступа. На нем были зеленые шорты и рубашка, а также ботинки грубой кожи светло-коричневого цвета. Его нелегко было бы обнаружить в лесу – если бы только он оставался на месте. Однако Хэл полагал, что Артур едва ли что-то знает о том, как скрытно передвигаться в подобном лесу.
Сее, с другой стороны, могла бы научить этому любого. Если бы не тепловые датчики или какие-то другие приспособления, которыми пользовались солдаты, Хэл готов был держать пари, что она могла весь день крутиться вокруг и никто бы ее не обнаружил.
Когда на поляне появился Артур с конвоирами, один из десятка солдат, остававшихся в лагере, нырнул в палатку, где находился Лю. Тот сразу же вышел, и к нему подвели Артура.
Они стояли, глядя друг на друга. На экране было видно, что они о чем-то разговаривают. За последние несколько лет Хэлу редко приходилось читать по губам; к тому же он не мог целиком видеть их лица. Поэтому не мог разобрать, о чем шла речь, да и беседа продолжалась лишь несколько минут.
Разговор закончил Лю. Он резко повернулся и пошел в свою палатку. Двое конвоиров, очевидно, получили от него приказание. Они отвели Артура к одному из уцелевших деревьев и привязали в стоячем положении к стволу спиной – туго, так что он не мог и пошевелиться, и, на взгляд Хэла, чересчур старательно примотав тело Артура к стволу.
– А что теперь? – спросил Калас.
– Я полагаю, – сказал Старик своим мягким голосом, – что офицер решил оставить его там, пока не придумает, что с ним делать.
– А как вы думаете, Артур знает, что они схватили Сее? – спросил Калас, переводя взгляд со Старика на Хэла и обратно.
Старик ничего не сказал.
– Я так не думаю, – ответил Хэл, – Лю, вероятно, собирается внезапно сообщить им друг о друге – когда потрясение от этого известия будет для него наиболее выгодным.
Может быть, Лю собирался это сделать; но в любом случае он, казалось, не спешил. Процион зашел, и в небе появились звезды. Лес теперь представлял из себя одно темное, таинственное пятно – за исключением двух маленьких участков. Одним был конец дороги, там по-прежнему находились ярко освещенные транспортеры. Другим – поляна, на которой все еще стоял привязанный к дереву Артур. Из другой палатки в палатку Лю отнесли несколько подносов с едой. Прошел примерно час, и наконец Лю вышел.
Орк поспешил к нему и что-то сказал. Затем он направился к палатке, где держали Сее, и снова появился через несколько минут в сопровождении двух солдат, которые вели между собой девочку. Руки Сее были связаны за спиной.
Она не делала попытки идти самостоятельно. Ее колени были согнуты, и солдатам пришлось буквально нести ее к другому оставшемуся дереву. Там ее привязали в том же положении, что и Артура. Вскоре она разогнула колени и перенесла вес тела на ноги.
На ее лице было то безразличное выражение, которое у ребенка может обозначать все что угодно – от крайнего ужаса до полного непонимания происходящего. Ее взгляд последовал за Орком, когда тот подошел к Лю, чтобы что-то сказать ему.
Лю и Орк направились к Сее. Позади них, в центре поляны, горел большой костер. Это нельзя было счесть излишним. На такой высоте ночи были прохладными – однако не настолько, чтобы имело смысл разжигать такой большой огонь. Сее явно привыкла к ночным температурам, поскольку ходила нагишом.
Она по-прежнему была обнажена; более того, с нее сняли ее пояс из лозы со стручком на нем. Но, как Хэл заметил, когда они с Амандой впервые увидели Сее, ее нагота была настолько естественной и неосознанной, что неестественной казалась одежда на людях вокруг. Выражение ее лица осталось безразличным, когда эти двое подошли к ней, и Лю что-то ей сказал. Хэла чрезвычайно огорчало, что он не может по движениям губ офицера и его подчиненных определить хотя бы одно слово из сказанного ими.
Так или иначе, Сее не отвечала. Только теперь она пристально смотрела на Лю, а не на Орка – тем совершенно непостижимым, всевидящим открытым взглядом, на который способны лишь дети.
Губы Лю снова задвигались, а лицо сделалось жестким. Губы Сее по-прежнему были неподвижны, а выражение Лю не изменилось. Он взглянул на Орка, стоявшего рядом, и тот что-то сказал.
– Я думаю, – неожиданно произнес Старик, – что он попросил того подтвердить, что она на самом деле умеет говорить и понимает бейсик.
Хэл внезапно заглянул в карие глаза Старика.
– Ты читаешь по губам? – спросил он, едва ли не резко. Тот покачал головой.
– Нет, – ответил он, – я только догадываюсь. Но я думаю, что эта догадка близка к истине. И я думаю, что этот Орк напоминает ему, что девочке было не меньше шести лет, когда погибли ее родители.
Лю повернулся и, пройдя мимо костра, вернулся к Артуру. Его лицо на экране было теперь повернуто в сторону, и даже пытаться читать по губам было бы бесполезно.
– Я бы сказал, что твое предположение достаточно близко к действительности, – заметил Хэл. – Как ты думаешь, что он говорит Артуру сию минуту?
Старик медленно покачал головой.
– Это только предположение, – сказал он. – Я могу сильно ошибаться, но этот офицер явно преднамеренно ждал темноты, прежде чем позволить этим двоим увидеть друг друга. А костер определенно должен еще усилить ощущение чего-то угрожающего. Лю производит впечатление человека, который надеется использовать не только физическое, но и психологическое давление. Добиваться от кого-то ответов, заставив смотреть, как пытают другого, – един любимых приемов получения информации с тех пор как человечество начало использовать подобные методы. Идея, конечно, состоит в том, чтобы ослабить волю того, кто не хочет говорить. Здесь у него два пленника. Он может допрашивать любого всевозможными болезненными способами и удваивает вероятность получения ответов – или от допрашиваемого, или от того, кто видит процесс допроса и ожидает той же участи. Может не выдержать любой из них. Впрочем, он явно предполагает, что может точнее оценить результат попытки допроса в отношении взрослого человека, а не ребенка вроде Сее.
– Он сейчас будет угрожать Артуру пыткой, если Артур не сообщит ему, как найти других людей? Ты это имеешь в виду, не так ли? – спросил Хэл.
– Я бы так предположил, – сказал Старик просто.
Лю еще несколько минут что-то говорил Артуру, но лицо того в отличие от Сее выразило гнев и пренебрежение. Лю несколько раз указал на Сее, и Артур покачал головой. Скорее всего, подумал Хэл, тот отрицает, что сколько-нибудь знает девочку, хотя движения его губ Хэл по-прежнему прочесть не мог. В конце концов Лю повернулся и возвратился в свою палатку; а Орк с двумя из солдат тем временем начал пытать Артура.
Калас начал ругаться – негромким монотонным голосом, без перерывов – как будто он разговаривал сам с собой.
Во всяком случае, приходилось быть благодарным за то, что Орк и двое солдат заслоняли Артура и на экранах нельзя было видеть, что именно они с ним делают. Однако Сее это видеть могла – те специально заботились об этом.
Но их усилия были потрачены впустую. Она смотрела недолго – пока рот Артура не раскрылся в невольном крике, вызванном болью; а потом перестала обращать внимание на палачей. Ее лицо по-прежнему было лишено какого-либо выражения, а неподвижный взгляд сосредоточился на круглой белой палатке, в которой исчез Лю.
Старик с шумом втянул в себя воздух и сказал:
– Он совершил ошибку.
– Он? Ты имеешь в виду Лю? – спросил Хэл.
– Да, – ответил Старик. – Артур отрицал, что знает ее, а Сее ничего ему не сказала. У офицера нет никакого способа узнать, любит ли она его, или он – ее.
– Она любит Артура? – переспросил Хэл. – Амид говорил мне, что она не позволяла Артуру приближаться к ней – после того, как однажды он попытался коснуться ее!
– Все это верно, – кивнул Старик, – но все это время она, должно быть, помнила, кто он такой; и она либо любила его с прежних времен, либо начала любить его, когда он попробовал снова вступить с ней в контакт. Просто она была слишком напугана, чтобы близко подходить к нему. Посмотри сейчас на ее лицо.
Хэл отрегулировал монитор, и лицо Сее появилось на экране крупным планом. Оно было слегка повернуто в сторону палатки Лю, которой на экране не было видно, однако ругань Каласа внезапно прекратилась.
– Матерь Божья! – произнес он. Хэл также переживал потрясение от увиденного. Ощущение было странным: отсутствующее выражение лица Сее, казалось, осталось прежним. Однако упорство ее взгляда, обрело особую силу.
– Если когда-либо этот Лю попадется ей в руки – так чтобы он оказался связанным или беспомощным, ему останется надеяться лишь на Бога, – выдохнул Калас.
Старик кивнул.
– Но почему ты говоришь, что Лю совершил ошибку? – спросил Хэл.
– Она теперь – если не еще раньше – отождествила его с тем, что, как она видела, произошло, с ее родителями. Лю Ху Шен думал вызвать в девочке страх, вынуждая ее наблюдать за муками Артура. Вместо этого он развязал в ней ненависть. Ужасную ненависть против себя самого.
После долгого молчания Старик добавил:
– Кто бы подумал, что такие юные могут так сильно ненавидеть? Но жизнь наполовину превратила ее в дикое животное, а действия этого человека теперь довершили это превращение…
Глава 27
– Я не могу больше этого вынести! – хриплым голосом произнес Калас. Он внезапно встал и, шатаясь, исчез в темноте. Позади себя они услышали, как его рвет. Хэл со Стариком некоторое время сидели молча. Наконец Старик заговорил, громким голосом, но не оглядываясь.
– Пока это закончилось, – сказал он. Вскоре послышались приближающиеся шаги. Перед Хэлом появился Калас. – Мы должны что-то сделать.
– Мы сделаем. – Хэл посмотрел на экран. Тело Артура обвисло на веревках; очевидно, он был без сознания. Орк и двое солдат оставили его, когда Лю несколькими минутами раньше вышел из палатки и что-то велел им. Теперь, как было видно на экранах, они возвратились, отвязали Артура от дерева, положили на землю и связали той же веревкой.
Сее, гибкая как кошка, сумела скользнуть вниз, в сидячее положение, вместе с веревкой, которой ее привязали к дереву. Теперь она сидела на земле, скрестив ноги. Казалось, что сидеть ей почти удобно. Но ни выражение липа, ни взгляд, который был направлен на Лю или на его палатку, когда тот был внутри нее, не изменились.
– Мы кое-что сделаем, – сказал Хэл. – Мне просто надо было узнать, собирался ли Лю выбить из них ответы на свои вопросы сегодня вечером, или растянуть это дело на один-два дня. Теперь ясно, что он остановился на втором. Время, похоже, для него несущественно; или же у него есть по крайней мере несколько дней, чтобы выяснить то, что он хочет. Посмотрите, они даже прикрывают пленников от ночного холода.
И в самом деле, на экране они увидели, как один из солдат набросил одеяло на неподвижное тело Артура. Другой солдат накрыл одеялом Сее и обернул его вокруг ее плеч. Как и другие, он не придал значения тому, что теперь она сидела на земле.
Сее, казалось, вовсе не обратила внимания на обернутое вокруг нее одеяло, но когда они снова взглянули на нее, оно соскользнуло с ее плеч и легло на землю вокруг ее ног. Один из солдат, которые сидели вокруг костра и пили, передавая по кругу бутылку, встал и подошел к Сее. Он снова обернул одеяло вокруг ее плеч, но через несколько минут оно снова оказалось на земле.
Он попытался снова встать, но его удержал сосед. После этого они не обращали на Сее никакого внимания.
– Мисси? Хадна? – позвал Хэл, глядя на экран.
– Мы следим, – отозвался голос Мисси.
– Хорошо, – произнес Хэл. – Мы собираемся покинуть наш пост здесь внизу и пойти к Амиду на военный совет. Если я вам понадоблюсь, то я буду у него. Вы вдвоем можете пока понаблюдать?
– Пока это закончилось, – сказал он. Вскоре послышались приближающиеся шаги. Перед Хэлом появился Калас. – Мы должны что-то сделать.
– Мы сделаем. – Хэл посмотрел на экран. Тело Артура обвисло на веревках; очевидно, он был без сознания. Орк и двое солдат оставили его, когда Лю несколькими минутами раньше вышел из палатки и что-то велел им. Теперь, как было видно на экранах, они возвратились, отвязали Артура от дерева, положили на землю и связали той же веревкой.
Сее, гибкая как кошка, сумела скользнуть вниз, в сидячее положение, вместе с веревкой, которой ее привязали к дереву. Теперь она сидела на земле, скрестив ноги. Казалось, что сидеть ей почти удобно. Но ни выражение липа, ни взгляд, который был направлен на Лю или на его палатку, когда тот был внутри нее, не изменились.
– Мы кое-что сделаем, – сказал Хэл. – Мне просто надо было узнать, собирался ли Лю выбить из них ответы на свои вопросы сегодня вечером, или растянуть это дело на один-два дня. Теперь ясно, что он остановился на втором. Время, похоже, для него несущественно; или же у него есть по крайней мере несколько дней, чтобы выяснить то, что он хочет. Посмотрите, они даже прикрывают пленников от ночного холода.
И в самом деле, на экране они увидели, как один из солдат набросил одеяло на неподвижное тело Артура. Другой солдат накрыл одеялом Сее и обернул его вокруг ее плеч. Как и другие, он не придал значения тому, что теперь она сидела на земле.
Сее, казалось, вовсе не обратила внимания на обернутое вокруг нее одеяло, но когда они снова взглянули на нее, оно соскользнуло с ее плеч и легло на землю вокруг ее ног. Один из солдат, которые сидели вокруг костра и пили, передавая по кругу бутылку, встал и подошел к Сее. Он снова обернул одеяло вокруг ее плеч, но через несколько минут оно снова оказалось на земле.
Он попытался снова встать, но его удержал сосед. После этого они не обращали на Сее никакого внимания.
– Мисси? Хадна? – позвал Хэл, глядя на экран.
– Мы следим, – отозвался голос Мисси.
– Хорошо, – произнес Хэл. – Мы собираемся покинуть наш пост здесь внизу и пойти к Амиду на военный совет. Если я вам понадоблюсь, то я буду у него. Вы вдвоем можете пока понаблюдать?