Диксон Гордон. Рыцарь-дракон

   – Прав, так оно и есть, – сказал Джим.
   – Да, так-то оно так, – заметил Брайен, – только я с двенадцати лет не видел, как сокол хватает добычу, и плохо представляю, что может понадобиться в эдаком случае.
   – Я хочу, чтобы вы сделали для меня еще одну вещь, – продолжал Джим – Когда подойдет чья-то очередь, пусть он встанет на ступеньке один, а все остальные спустятся вниз по крайней мере на три шага, чтобы у меня было достаточно места для маневра. Подходите как можно ближе к наружному краю лестницы, пока голова не закружится. Мне нужно пространство, чтобы взмахнуть крыльями. Наклонитесь вперед и согните ноги в коленях, будто готовитесь к прыжку, и когда почувствуете, что я ухватился сверху за ремень, прыгайте! Прыгайте изо всех сил, как если бы пытались перемахнуть через ловушку без моей помощи. Понятно?
   Все кивнули.
   – И последнее, – вспомнил Джим. – Мне придется снять одежду, чтобы превратиться в дракона, иначе ее просто разнесет в клочья.
   С этими словами он начал раздеваться.
   – Возьми мой ремень, – сказал он, протягивая ремень Дэффиду, – сделай из него свободную петлю на животе у Арагха, а пряжку оставь сверху, на загривке. Я попытаюсь ухватиться за нее, поднять и перенести волка, как и всех остальных. А ты, Арагх, должен будешь помочь мне и прыгнуть одновременно вверх и вперед.
   – Это я умею, не беспокойся, – усмехнулся Арагх. – В случае необходимости, думаю, я перемахнул бы через эту ступеньку и сам, без твоего участия, и получилось бы ничуть не хуже. Но мне кажется, что ты упустил кое-что, Джеймс. От ремня не много пользы, если он будет просто лежать у меня на спине. Лучше уж сразу запускай свои когти прямо в мою шкуру, все равно так и получится, когда ты попытаешься на лету ухватиться за ремень.
   – Двое из нас могут встать рядом с Арагхом, – неожиданно предложил Брайен, – и пригнуться, чтобы быть ниже уровня его спины, а сами при этом будут придерживать ремень на весу, чтобы между спиной Арагха и ремнем был зазор. Тогда зацепить его несложно. Как ты на это смотришь, Джеймс?
   – Звучит неплохо, – отвечал Джим. Он уже почти разделся и ощущал неприятный холод. Кожа покрылась пупырышками, а мысль о предстоящем прыжке с лестницы и изменении облика вызывала в нем легкую тошноту. Он не боялся высоты, но все же не мог до конца отбросить мысль о том, что это может оказаться самоубийством.
   Но как бы там ни было, отступать поздно. Он связал одежду в узел и перекинул его через злополучную ступеньку на лестничную площадку. Затем подошел к самому краю и снова застыл, ощущая под ногами леденящий холод гранита.
   Джим понял, что колеблется слишком долго, и ощущал на себе выжидающие взгляды остальных. Дэффид застегнул ремень на спине у Арагха. К счастью, ремень когда-то принадлежал сэру Хью и потому был куда длиннее, чем требовалось Джиму. Получилась петля, за которую можно ухватиться без особых проблем.
   Медлить уже нельзя. Джим прыгнул. В последнюю секунду он еще пытался убедить себя, что этот прыжок ничуть не страшнее и не опаснее того, что делают парашютисты. Но от этой мысли легче не становилось. И вдруг он почувствовал себя высоко в воздухе, а крыша оказалась где-то далеко-далеко и стремительно летела прочь. Чувствуя, что вот-вот он впадет в панику, Джим поспешно начертал формулу превращения на внутренней стороне лобной кости.
   Его сильно тряхнуло, когда за спиной с глухим щелчком раскрылись крылья, и он полетел, уже не отдавая себе отчета в своих действиях. Он опомнился, когда уже пролетал мимо своих товарищей: как раз вовремя, чтобы не врезаться в потолок, который был всего в десяти футах над лестничной площадкой. Опять Джим забыл об огромной подъемной силе, которую развивали крылья дракона, правда, ненадолго.
   Паника наконец оставила его, и Джим начал узкими кругами снижаться в замкнутом пространстве башни – пришлось делать весьма крутые повороты – и затем снова взмыл вверх.
   Арагха необходимо перенести первым или вторым, так как Брайен и Жиль стояли рядом с волком и придерживали петлю. Дракон зашел к лестнице под углом, наклонился так, чтобы левое крыло не ударилось о камень, и попытался подцепить петлю, но промахнулся. Начал все сначала, собрался с силами, подлетел – снова неудача. Только на третий раз, когда он уже почти отчаялся, когти наконец захватили ремень. Арагх резко прыгнул, и вдвоем они перемахнули через заколдованную ступень на лестничную площадку.
   Джим сбросил петлю как раз вовремя, чтобы не влететь в стену с дверью из темного дерева.
   Он резко рванулся вниз ступеней на пятьдесят и вновь повторил маневр. У него уже был опыт, и Дэффида удалось переправить со второй попытки, а с рыцарями все прошло как по маслу.
   Он опять едва не врезался в стену рядом с дверью, когда переносил Жиля – а Жиль был последним, – но счастливо избежал столкновения и закружился по башне.
   Даже полной ширины башни было мало, чтобы развернуться такому крупному летуну, каким он был. Джим поднимался вверх и камнем падал вниз, подобно хищной птице на охоте, кружился и переворачивался в воздухе. Поначалу он тешил себя мыслью, что примет человеческий облик в момент приземления, но потом решил, что едва ли ему удастся точно рассчитать момент.
   Наконец он сложил крылья и приземлился с глухим стуком.
   Звук был громче, чем он предполагал, и его спутники явно подумали то же самое. Тут же сверкнули два меча и длинный нож. Арагх грозно оскалил зубы. Все сбились в кучу напротив темной двери, подобно тиграм перед входом в пещеру, где скрывается добыча.
   Джим поспешно обернулся человеком и быстро оделся, дрожа от холода. Он снял с Арагха пояс, надел его и пристегнул меч и кинжал. Как ни странно, будучи драконом, он чувствовал себя более уязвимым, и только приняв человеческий облик и вооружившись, вновь обрел чувство уверенности.
   Джим обнажил меч и присоединился к товарищам, столпившимся у двери.
   – Пора входить, – сказал он.

26

   Джим шагнул в дверь первым, пытаясь отыскать глазами красный свет. Они оказались в помещении, напоминавшем коридор, откуда четыре двери вели в четыре отдельные комнаты, занимавшие, очевидно, весь верхний этаж башни. Здесь комнаты были поменьше, чем внизу, потому что башня сужалась к вершине, и потолки отделяло от устланных бесчисленными коврами полов не более чем пятнадцать футов.
   Мебель была расставлена по обычаю двадцатого столетия, но по богатству и роскоши вполне соответствовала четырнадцатому веку. Тяжелые гобелены, свисавшие до самого пола, покрывали каждый дюйм стен, за исключением оконных проемов.
   Те казались чуть пошире обычных и достигали по меньшей мере шести футов в высоту. Каждый проем был очерчен красной линией, и, присмотревшись внимательней, Джим понял почему. Благодаря волшебству днем они пропускали больше света, чем обычные окна таких же размеров, и, соответственно, позволяли лучше видеть окрестности с высоты башни. В мире, откуда прибыл Джим, такой же эффект достигался с помощью цветных стекол в пентхаузах.
   Со всеми предосторожностями, держа оружие наготове, они обследовали комнаты, но, как сразу заявил Арагх, никого нигде не было.
   – Зато повыше кто-то точно есть, – добавил Арагх. – Это человек, я чую его.
   Винтовая лестница такой же ширины, как и та, по которой они только что поднялись, вела на верхний этаж. Они воспользовались ею и обнаружили еще несколько комнат, сообщающихся с небольшой «гостиной» в центре. Комнат было четыре, двери оказались плотно закрытыми и, как показалось Джиму, светились красным светом.
   – Двери охраняются магией, – сказал Джим своим товарищам. – Но если мы определим, не прикасаясь к ним, за какой находится принц, то, считайте, мы выиграли. Арагх, ты можешь сделать это?
   Арагх стал по очереди обходить двери, останавливаясь в шести-восьми футах, старательно принюхиваясь и настораживая уши.
   – За этой дверью кто-то есть, – сказал он наконец, исследовав все двери и вернувшись к третьей. – Там один человек, насколько я могу судить по дыханию. Кажется, он спит.
   – Это и есть наш принц! – с жаром воскликнул сэр Жиль, бросаясь к двери. – Давайте скорее войдем и освободим его!
   – Назад, Жиль! – резко окрикнул Джим.
   Жиль опомнился и повернулся к Джиму с удивленным, почти обиженным выражением лица.
   – Я же предупреждал, что дверь заколдована, – напомнил ему Джим. – Любая попытка открыть ее неминуемо поднимет тревогу у Мальвина, если не хуже.
   Жиль отступил назад. Джим пристально уставился на дверь. Остальные ждали, глядя на него.
   – А ты не можешь ну хоть как-нибудь открыть ее с помощью магии? – спросил наконец Брайен.
   – Как раз это я и пытаюсь сейчас сделать, – отрезал Джим, но тут же раскаялся в своей грубости. – Прости, Брайен, просто я слишком глубоко задумался, как снять чары.
   – Ничего, Джеймс, – примирительно сказал Брайен. – Ты ведь знаешь, я хорошо знаком с Каролинусом. От волшебника всего можно ожидать.
   Джиму никогда не приходило в голову, что необходимость глубоких размышлений может служить извинением для грубости Каролинуса. Но сейчас времени раздумывать над этим не было. Его ум напряженно работал.
   Чем больше Джим ломал голову, тем очевиднее становилось, что каким бы заклинанием ни была защищена дверь, если кто-нибудь попытается проникнуть в одну из комнат, то тревога в первую очередь поднимет самого Мальвина. Едва ли он доверил бы кому-то охрану своих личных покоев от вторжения непрошеных визитеров.
   Кроме того, что бы там ни произошло при попытке открыть дверь – будь то вспышка пламени или обвал, – Мальвин должен был прежде всего обезопасить свою персону, чтобы всегда заходить в комнату безо всяких проблем и неудобств. Джим не понимал, как Мальвин защищал себя, но он готов был побиться об заклад, что если бы ему удалось переключить магическую защиту с Мальвина на себя, то он мог скрыть от Мальвина факт проникновения в покои и в то же время избежать всех ловушек, расставленных в них.
   Он подумал немного, а затем написал в голове:
   МНЕ / С МАЛЬВИНА – > МАГИЧЕСКОЕ ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ И Т.Д. / ЕСЛИ ЭТА ДВЕРЬ ОТКРЫТА
   Как и всегда, когда он составлял заклинание, то пытался представить себе, как оно может работать на самом деле. На этот раз его взору представилось что-то вроде луча света, идущего к нему от Мальвина, где бы тот ни находился.
   Как всегда, он не увидел и не услышал ничего странного вокруг себя и не почувствовал никаких особых изменений.
   Джим по-прежнему стоял перед дверью и раздумывал, что делать дальше. Теоретически, ловушка, должно быть, обезврежена. Система сигнализации переключилась на Джима, и, следовательно, он мог открыть дверь и войти, не опасаясь неприятных неожиданностей. Но удостовериться в этом можно было, только переступив порог.
   На двери, конечно же, не было круглой ручки по моде двадцатого столетия. Вместо нее примерно на том же месте имелся небольшой засов, за который надо ухватиться, чтобы открыть дверь. Как только он прикоснется к засову, то узнает, сработала его магия или нет.
   – Вот что, – сказал он своим затаившим дыхание спутникам, даже не глядя на них. – Подождите-ка немного, а я попытаюсь войти в эту дверь. Если удастся мне, то скорее всего получится и у всех остальных. Вы отошли?
   Голоса у него за спиной подтвердили, что все в порядке.
   Джим резко выдохнул воздух, потом глубоко вздохнул, собрался с силами, взялся за засов и толкнул дверь. Тут ему вдруг пришла в голову мысль, что на двери может оказаться что-нибудь вроде обычного замка или запора, но он уже навалился всей тяжестью на дверь.
   Ничего страшного не произошло, только в голове у него как будто три раза ударили в гонг, а потом зазвучал странный голос:
   – СИНЮЮ КАМЕРУ ОТКРЫЛИ. СИНЮЮ КАМЕРУ ОТКРЫЛИ. СИНЮЮ КАМЕРУ ОТКРЫЛИ…
   Фраза повторялась снова и снова, и он уже начал думать, что это никогда не кончится, но звук резко оборвался. Он заглянул в комнату и увидел в углу обычную низенькую кровать, какие встречаются повсюду. На ней сидел молодой человек, который, судя по всему, только что проснулся.
   Пока все шло хорошо. Оставался только один вопрос: не был ли Мальвин предупрежден об их вторжении каким-нибудь другим магическим средством? Если да, то он уже выслал стражу за ними. Поэтому действовать следовало как можно быстрее.
   Джим вошел в комнату. Молодой человек, а он был действительно очень юным, сидел на краю кровати и тер глаза. На вид ему было лет шестнадцать-девятнадцать, хотя судить о возрасте по свежим лицам англичан, которые оставались юными до тех пор, пока жизненные невзгоды и шрамы не изукрасят их как следует, было опасно. Что-то вроде невинности Джона Честера сквозило в этом юноше. Но в то же время в нем ощущалась какая-то неопределенная испорченность, и такая маскировка, вероятно, была не то результатом воспитания, не то привычкой к самоконтролю.
   Одет он был достаточно просто, но изящно. По обычаю времени, он спал в той же одежде, что и ходил днем: чулки да темно-синий камзол, расшитый мелкими драгоценными камнями, сверкающими и переливающимися при каждом движении. Золотисто-каштановые волосы были коротко подстрижены, на груди висела массивная золотая цепь с медальоном. Джим не смог разобрать, кто изображен на медальоне. Пара высоких, по щиколотку, башмаков из мягкой кожи стояла у кровати, и молодой человек собрался надеть их, прежде чем заговорить с Джимом.
   Только сейчас до Джима дошло, что ему удалось беспрепятственно войти в комнату, а значит, и остальные могли последовать его примеру. Он повернулся, чтобы позвать их, но обнаружил, что они уже здесь.
   Рыцари преклонили колени перед молодым человеком, сидевшим на постели. Дэффид, как и Арагх, остался на ногах, но поспешно стянул свой стальной шлем, с которым не расставался с тех пор, как Джим встретил его в Блуа. Это был шлем латника, и он сильно отличался от мягких, напоминающих береты шляп, которые он обычно носил.
   Очевидно, Джим немного запоздал со своими предостережениями насчет того, что следовать за ним опасно; но сейчас думать об этом было некогда, потому что перед ним встал другой, весьма затруднительный вопрос – этикет. По всем правилам, ему следовало тоже преклонить колено, тем более что он сам был непосредственным вассалом отца этого юноши. Но полученные в другом мире привычки сильно мешали ему.
   «В ад это все», – шепотом сказал он себе и остался стоять.
   – Кто вы, джентльмены? – спросил молодой человек, натянув второй башмак, и взглянул на Джима, Брайена и Жиля. Он махнул рукой. – Поднимитесь, право же, поднимитесь. Здесь не место для церемоний. Если вы враги, мне ничего от вас не нужно. Если друзья, я даю вам свое позволение.
   – Мы друзья, ваше высочество, – отвечал Брайен, встав с колен и шагнув к принцу, – англичане; то есть трое из нас англичане. Тот, кто ближе всего к вам, – сэр Джеймс Эккерт, барон де Буа де Маленконтри, милостью вашего царственного отца он владелец этого титула с прошлого года: далее сэр Жиль де Мер, верный рыцарь Нортумберлендский. Я сам – сэр Брайен Невилл-Смит, младший отпрыск рода Невиллов из Рэби, если угодно вашему высочеству. Этот великан родом из Уэльса, его имя Дэффид ап Хайвел, а с ним Арагх, английский волк.
   Принц слегка улыбнулся.
   – Мне кажется, по крайней мере четверо из вас – англичане, – заметил он, – если считать волка.
   – Я был рожден английским волком и умру им, – гордо сказал Арагх, – хотя я и не подданный твоего королевства. Я свободный волк, и мой народ всегда был свободным народом. Но я твой друг и останусь им, потому что ты родом из моей страны. Только не требуй, чтобы я служил как человек. Волки на это не способны.
   В продолжение этой торжественной речи принц невольно зевнул.
   – Ты освобождаешься от обязанности соблюдать этикет, сэр Волк, – провозгласил он. – Я не в обиде ни на кого из друзей, которые проникли сюда. По правде сказать, я даже не мечтал, что кому-нибудь, будь то англичане или нет, удается добраться до этого замка, где Мальвин держит меня в плену.
   Он милостиво улыбнулся им с кровати.
   – Значит, вы пришли сюда; а что же дальше?
   – Мы вызволим вас, ваше высочество, и очень скоро! – отвечал Джим.
   – Но как, Джеймс? – взволнованно спросил Брайен. – Как только мы спустимся в компании его высочества, те, внизу, сразу узнают его и если даже не нападут на нас сразу, то помчатся поднимать тревогу. А ведь мы в самом сердце замка Мальвина!
   – Вы говорите о винтовой лестнице башни? – спросил принц, поднимаясь на ноги.
   – Да, ваше высочество, – отвечал Брайен.
   – Я не вполне уверен, – сказал принц, слегка нахмурившись, – но мне кажется, что у Мальвина есть и другой выход – тайный путь, о котором известно только ему одному. Он будто бы намекал, когда бывал здесь.
   – А вы часто видели его? – позволил себе спросить Джим.
   – Он разделял со мной трапезу чуть ли не каждый день, – отвечал принц. – Только его лицо я и видел, находясь в этой проклятой тюрьме.
   Джим произвел в голове быстрые вычисления. Когда они встретились с Бернаром и он повел их к замку, были ранние сумерки. С тех пор прошло около двух часов – пусть даже три. Поэтому можно не опасаться того, что Мальвин заявится завтракать и застанет их в момент побега.
   – Он отвратительный сотрапезник, – продолжал принц, – не говоря уже о том, что пьет за столом одну только воду. Правду, должен заметить, что вино, которое он предлагал мне, как и кушанья, было достаточно хорошим. Большую часть времени, проведенного им здесь, он только и делал, что говорил о своей необыкновенной власти и способностях; а иногда нет-нет да и обмолвится о своем собственном секретном выходе из башни.
   – Но откуда тут взяться еще одному выходу? – озадаченно спросил сэр Жиль. – Умоляю ваше высочество простить меня; я далек от того, чтобы усомниться в его словах, но башня внутри совсем пуста, там нет ничего, кроме этой чертовой винтовой лестницы. Я бы сказал, что даже блохе не выйти отсюда иначе, как по лестнице.
   – Охотно соглашусь с тобой, мой славный рыцарь Нортумберлендский, – ответил принц. – Но тем не менее он намекал, или, может быть, пытался намекать, потому что прямо все же никогда об этом не говорил.
   – Должно быть, выход заколдован, – вставил Брайен.
   – Может быть… – задумчиво пробормотал Джим.
   Он с головой ушел в размышления. Конечно, переноситься с помощью магии откуда-нибудь прямо на верхний этаж башни куда заманчивее, чем карабкаться по бесчисленным ступеням, но с другой стороны…
   Что-то отложилось в подсознании Джима, еще когда Каролинус расписывал ему роскошный образ жизни, который ведет Мальвин, в отличие от самого Каролинуса.
   В самом начале их знакомства, когда Джим пребывал в образе дракона Горбаша, Каролинус поведал ему о первом законе магии. Это был закон оплаты.
   Использование любого вида магии требовало равноценной оплаты. Более того. Департамент Аудиторства существовал именно за тем, чтобы держать счета магов и тщательно учитывать все платежи. Доход приносило выполнение неких обязательных работ; он зачислялся на магический баланс волшебника, который существовал наряду с обычным счетом. Обычные платежи и магические никак не связаны друг с другом.
   Например, во время первой встречи с Джимом Каролинус торговался, как сапожник на сельской ярмарке, с выступающим от имени Горбаша его прадядюшкой Смрголом. В результате он получил немыслимую, по мнению Джима, плату в золоте и драгоценных камнях за помощь в освобождении Энджи.
   Потом, правда, он заявил, что если бы ему сразу было известно, каким добрым делом является ее спасение, то он сделал бы все бесплатно. Однако золота и драгоценностей не вернул, хотя немало твердил об этом. Этот случай красноречиво говорил о том, что любой волшебник нуждается в источнике обыкновенного дохода, для того чтобы существовать в обыкновенном мире. В то же время для того, чтобы заниматься магией, ему необходим положительный баланс в Департаменте Аудиторства.
   Очевидно, занятия магией на уровне знаний Каролинуса – ААА+ – и на уровне Мальвина – ААА – были делом дорогостоящим, естественно, с точки зрения магического баланса.
   Отсюда вытекало, что Мальвин мог иметь прекрасный источник обычного земного дохода и в то же время быть на грани банкротства в магическом отношении. В Департаменте Аудиторства, без сомнения, должны знать о состоянии его магического баланса, но Джим был уверен, что ему, волшебнику класса «D», никто ничего не скажет. Однако, даже если дела Мальвина не так уж плохи, для того, чтобы продолжать вести прежний образ жизни, он должен был стараться всячески улучшить свой баланс.
   Так что ему, наверное, приходится обходиться обычными средствами, не прибегая к помощи магии. Только так он мог свести концы с концами на своем магическом счете.
   При этом если у Мальвина действительно есть секретный выход, то он вполне может быть и не волшебным, разве что в этом случае его пришлось бы как следует спрятать.
   Тогда вопрос в том, как заметил Жиль, где же в открытом и пустом пространстве башни может быть спрятан ход?
   Джим пришел к неожиданному решению.
   – Неважно, откуда здесь взяться ходу, давайте сначала найдем его начало, – предложил он. – Потому что если мы найдем начало, то поймем и как Мальвин его спрятал.
   Лица соратников прояснились, а Джим тотчас развернулся и двинулся прочь, даже забыв о необходимости испросить разрешения его высочества покинуть комнату, где оная царственная особа соизволила находиться.
   Это пришло ему в голову, только когда он был уже за порогом. Однако Джим после секундного колебания решил, что так даже лучше, поскольку пока они спасут принца и приведут его к английской армии, они столкнутся с таким количеством трудностей, что времени на соблюдение всяческих формальностей у них просто не будет, проще начать сразу, чем оправдываться потом.
   Остальные присоединились к нему, когда он уже разглядывал оставшиеся двери. Джим собирался опять переключить с Мальвина на себя магическое предупреждение, а затем обследовать комнаты, и даже подумывал было одной командой обезопасить все три двери, но потом решил: тише едешь – дальше будешь, и стал делать все по очереди. Он приблизился к первой двери слева и начертал в голове магическую формулу переключения тревоги с Мальвина на себя в случае, если эту дверь откроют, потом без колебаний вошел.
   Комната была пуста. Когда следом вошли остальные, Джим попросил друзей обследовать ее повнимательнее, а сам направился к следующей двери. Вторая комната мало отличалась от первой: там тоже абсолютно ничего не было. Одна сторона – каменная, закругленная, с несколькими оконными проемами – была образована внешней стеной башни: остальные, плоские, стены тоже были сложены из камня. Красного цвета нигде не было видно, а значит, и не было вероятности, что где-то здесь заклинанием было скрыто начало потайного выхода.
   Он направился к последней комнате и обнаружил, что по размеру она раза в три превосходит все остальные, включая и ту, где содержался принц.
   Здесь находилась средневековая разновидность лаборатории. На столах и полках вдоль стен лежали странные инструменты и сосуды, главным образом из стекла, испещренные загадочными знаками. Джим решил, что с помощью волшебства он, наверное, мог бы прочесть эти тайные надписи, но сейчас не время думать об этом: что бы там ни было написано, едва ли эти знаки помогут им выйти отсюда.
   Кроме упомянутого оборудования и столов, на которых оно было расставлено, в комнате находилось еще много всякой всячины, например, большая желтая клетка, в которой сидело шестеро самых заурядных с виду домашних мышей.
   Джим приоткрыл дверцу, чтобы и мыши могли освободиться из мальвинского плена, но они сбились в кучу в углу клетки и не предпринимали никаких попыток выбраться наружу. Джим оставил дверцу открытой, решив, что рано или поздно грызуны соберутся с духом и вылезут, а дальше пусть сами думают.
   Затем он вернулся на площадку верхнего этажа; спутники окружили его, ожидая дальнейших указаний.
   Джима поразило, что принц не задавал вопросов и ничего не требовал. Поведение наследника престола вселило в Джима уверенность. Как бы там ни было, сейчас командиром являлся Джим: он один брал на себя смелость принимать решения, все остальные беспрекословно повиновались ему.
   – Сэр Джеймс – маг, ваше высочество, – объяснял Брайен принцу. – Вот почему ему так легко удалось открыть двери. Иначе магия уничтожила бы нас и предупредила бы Мальвина.
   – В самом деле? – воскликнул принц, глядя на Джима с неожиданным почтением.
   – Боюсь, что как волшебник я гораздо слабее Мальвина, ваше высочество, – отвечал Джим. Ни к чему принцу думать, что Джим может сделать все, что душе его заблагорассудится. – Знаете, похоже, здесь никакого выхода нет. Придется спуститься и поискать рядом с покоями самого Мальвина; сдается мне, что он именно там и находится.
   Джим сбежал по ступенькам вниз. Он теперь твердил себе, что тут и надо было искать с самого начала. Конечно, куда вероятнее, что тайный ход берет свое начало именно в апартаментах Мальвина, а не в лаборатории или прочих помещениях, которые сгодились бы скорее для содержания пленников или еще чего-нибудь.
   Нижний этаж поражал роскошеством обстановки. Какая мебель! Изготовленная с идеальным тщанием, украшенная резьбой, она отличалась законченностью и тонким вкусом. Глаз не мог наткнуться ни на один обычный стол или стул, сделанный в чисто утилитарных целях. Вместо того повсюду стояли низенькие столики, вокруг которых на восточный манер лежали подушки.