Услышав хриплый голос Чанга по внутренней связи, Кирк вздрогнул.
– Я вижу тебя, Кирк.
– Чанг…
Голос Клингона зазвучал насмешливо и иронично.
– Скажи честно, капитан, как воин воину: разве не этого ты хотел?
Разве не так должно было быть? В наше время не может быть мира. "Вперед, на буруны, в последний раз, друзья…"
Кирк со стыдом подумал, что до смерти Горкона он согласился бы с Чангом. Он бросил взгляд на Ухуру, но та с сожалением покачала головой клингонов засечь не удавалось.
Капитан с силой ударил по клавише связи.
– Наше время кончилось, Чанг. История не потерпит таких, как мы с тобой.
Генерал молчал. Кирк насторожился, в любой момент ожидая нового удара.
– Чанг?..
– "И божество конец определяет", Кирк, "своим перстом указывая, как"…
На экране появилась яркая светящаяся точка, стремительно направляющаяся к "Энтерпрайзу".
– Противник произвел пуск, – сурово доложил Чехов за долю секунды до того, как корабль сотрясло от удара.
Кирк сумел удержаться на ногах.
– Корабль больше не выдержит, капитан, – печально доложил Скотт по внутренней связи.
Главный инженер тут же отключился, очевидно, слишком занятый другими, более важными, делами.
Сжав зубы, Кирк едва слышно прошептал:
– Зулу, где тебя черт носит?
– "И что превыше есть всего", Кирк, – нараспев бархатным голосом произнес Чанг, – "наедине с собой будь честен".
"Энтерпрайз" снова отбросило ударом.
В космической глубине Клингонов "Эксельсиор" трясло, как в лихорадке.
Корабль шел на пределе своих возможностей, и Зулу пришлось открыть рот, чтобы от вибрации не стучали зубы. Инженер "Эксельсиора" только что получила сообщение. Она была наполовину украинкой, наполовину бенгали, говорила так, что Зулу вообще затруднялся определить, какой у нее акцент, но, конечно же, далеко не шотландский. Ее голос заставил Зулу серьезно подумать о Монтгомери Скотте и его детях. Капитан поблагодарил инженера и, закончив разговор, повернулся к рулевому.
– Мы в зоне действия?
– Еще нет, капитан, – ответил Лохур, не отрывая черных глаз от монитора.
– Давай же, давай быстрее! – закричал Зулу. "Энтерпрайз" подошел к Хитомеру несколько минут назад, и каждая секунда задержки могла означать, что в момент прибытия "Эксельсиора" к месту от "Энтерпрайза" останется лишь обгоревший корпус, а мирная конференция превратится в бойню.
– Увеличить скорость до…
– Звездолет может рассыпаться! – встревожился Лохур.
– Пускай рассыпается! – тоном, не требующим возражения, приказал Зулу.
Рулевой выполнил команду с широко раскрытыми от ужаса глазами.
Адмирал Картрайт старался держаться как можно спокойнее, наблюдая за тем, как убийца ловко пробирается сквозь толпу. Присутствующие внимательно слушали речь канцлера Азетбур.
– … многие строили догадки по поводу мотивов, которые двигали моим отцом. Были и такие, кто говорил, что он идеалист. Кто-то заявлял, что он не имел выбора и что он технократ-прагматик и хотел очень выгодно воспользоваться трагической ситуацией.
Она выдержала паузу и посмотрела поверх голов на некую отдаленную, никому не видимую точку.
– Великие люди редко бывают хорошими. Истина заключается в том, что мой отец совмещал в себе идеалиста и прагматика. Вполне возможно, что его идеализм мог и не проявиться, если бы не взорвался Праксис. И я бы как идеалистка не заявила о себе. Мы гордая раса и находимся здесь потому, что и впредь намереваемся оставаться такими, – Азетбур помрачнела. – И если воевать нельзя… то нужно строить мир, и мы будем это делать.
Картрайт, как и другие участники конференции, зачарованно слушал Азетбур, которая производила впечатление обаятельной женщины. Против нее он лично не имел ничего. Она действительно была привлекательной по меркам клингонов и не лишена королевского достоинства, чего не хватало многим из ее племени. Адмиралу даже стало жаль, что ему придется видеть, как она умирает, но это совершалось для пользы дела Продолжая следить за убийцей, он заметил, что тот уже совсем близко.
Джим Кирк видел, как очередная фотонная торпеда идет на сближение с "Энтерпрайзом".
– Полный вперед! – закричал он Чехову. Звездолет выскочил из-под торпеды за миллисекунду до столкновения. Капитан облегченно улыбнулся, но ни в коем случае не позволил себе расслабиться. "Эксельсиор до сих пор не давал о себе знать. Вполне допустимо, что корабль Зулу давно уже вели и, как только он вошел в пространство клингонов, уничтожили, хотя сам Кирк в это не верил, зная капитана и возможности "Эксельсиора".
Голос Чанга эхом разнесся по мостику Кирк мог бы с уверенностью сказать, что у того на лице сейчас сардоническая улыбка.
– "Вслед за ней… бедняжкой. И если слезы есть, то будь готов пролить их".
Тактика преследования позволила выиграть немного времени, но лишь самую малость. Корабль Кирка уходил от погони, но от "Дакрона" его отделяли буквально секунды Капитан в отчаянии повернулся к Ухуре, и тут снова раздался голос Чанга.
– Сколько времени потребуется для того, чтобы человек сгнил в космосе?
– Заговаривайте его, – негромко сказал Спок.
– У них слишком большая скорость, чтобы засечь их, – заметила Ухура – "Наша пирушка закончена", Кирк.
Капитан нахмурился, глядя в сторону невидимого противника.
– А что, если попробовать на тепло? – предложила Ухура.
– Расстояние больно не реальное, – ответил капитан, – а на сканеры его не возьмешь.
– Жаль, что нельзя напасть на их след по запаху, – вздохнул Маккой.
– В космосе запах пота не слышен, – разочаровал его Чехов.
Чанг продолжал декламировать, и Кирк с горечью заключил, что из того мог бы получиться неплохой актер шекспировского театра.
– "Чтоб благородней духом – покоряться пращам и стрелам яростной судьбы иль, ополчась на море смут ."
– Жаль, что звездным кораблям не положены собаки-ищейки, – сказал Кирк, и тут же очередная торпеда ударила по "Энтерпрайзу".
Где-то на потолке вышла из строя система вентиляции и увлажнения воздуха. Капитан устало упал в кресло, прекрасно понимая, что на очереди системы жизнеобеспечения.
– Не думаю, что Звездный Флот мог предвидеть наше теперешнее затруднительное положение, – ответил Кирку Спок.
Ухура скептически скривила губы.
– Может, напишем им письмо?
– Лучше датировать его задним числом, – донесся голос Скотта с панели связи Ухуры.
Корабль опять тряхнуло, но Кирк в кресле удержался. Он даже умудрился проследить за Споком. Вулканец сидел за монитором, сморщив лоб и прищурив глаза, как он делал всегда, когда глубоко задумывался над чем-то.
Вдохновение Возможно, у Спока вырисовывался какой-нибудь ответ.
– Разве нет у Клингона рук, органов.. любви и страсти? – не умолкал Чанг. – Пощекочи нос, и мы засмеемся, уколи нас, и мы истечем кровью, поступи с нами несправедливо, и мы отомстим.
– Капитан, – обратился Спок, – сенсоры зарегистрировали слабое присутствие плазмы.
Кирк в упор посмотрел на первого помощника. Боунз также понял выражение лица вулканца и выжидающе глядел на него.
– Ход на активной мощности, – тихо сообщил Спок, настолько тихо, чтобы его не услышали на борту корабля Клингонов, – как и на любом звездолете, ведет к расходу топлива. Мы называем его плазмой. Не знаю, как называют это Клингоны, но независимо от наименования это не что иное, как ионизированный газ. Огромная утечка энергии, вызываемая одновременным использованием систем, делающих корабль невидимым, и возможность вести огонь не проходит бесследно По всей видимости, перед тем как выпустить торпеду, они на короткое время снижают защиту корабля – Чем и объясняется наличие следов плазмы, – закончил Кирк – Совершенно верно. Полностью скрыть продукты сгорания активных турбин невозможно. Однако будет очень трудно точно навести торпеды на цель.
– Переносное оборудование атмосферного анализа находится в научной лаборатории.
Спок согласно наклонил голову. Глаза доктора округлились. Он смотрел то на капитана, то на вулканца.
– Так вот оно в чем дело, – весело сказал Маккой – Это очень тонкая работа, а Скотти сейчас слишком занят своими проблемами, – он направился к лифту – Пойду сделаю торпеде хирургическую операцию.
Спок взглянул на капитана и, получив разрешение, пошел за Маккоем.
– Тебе может понадобиться помощь, доктор. Двери лифта открылись, и Маккой озорно подмигнул вулканцу – Очаровательно Они вошли в лифт, и корабль снова тряхнуло от прямого попадания.
Кирк смотрел на экран уже с большим воодушевлением.
Если бы "Энтерпрайз" смог выдержать натиск противника, тогда был бы шанс – Мистер Чехов, сбавить ход. Курс прямо. Активизировать только вспомогательные двигатели, идем на одной четвертой активной энергии – Есть, сэр, – отозвался Чехов – Вспомогательные двигатели.
Маккой и Спок бежали рядом к научной лаборатории, и впервые за всю свою жизнь доктор начал понимать, почему в экстремальных ситуациях, когда самой жизни угрожала опасность, Джим Кирк чувствовал легкое возбуждение.
Обычно в подобных случаях доктор до смерти испугался бы, настолько, что от него не было бы пользы, хотя ему не раз приходилось смотреть смерти в глаза. Теперь же он ощущал прилив энергии и даже с нетерпением ждал возможности поспорить с судьбой, внести посильный вклад в спасение корабля.
Доктор решил, что все происходило так потому, что у него был последний шанс.
До чего ж нелепо все выглядело! Он давно ожидал выхода на пенсию, мечтал о свободном времени, которое собирался использовать по своему усмотрению. На Руре Пенте, где Маккой уже считал себя мертвецом: мысль о том, что он никогда не позабавится с внуками вместе с Джоанной, довела его до слез. Ему уже порядком надоело мотаться по Галактике и рисковать жизнью по прихоти Звездного Флота…
Глядя на бегущего рядом Спока, Маккой вновь прослезился. Вместе с вулканцем они видели разное: и жизнь, и смерть. Маккою и Споку приходилось проникать в сознание друг друга, и тут до доктора дошло, что во всей Вселенной нет человека, который знал бы его лучше, чем Спок. Даже о Кирке и собственной дочери он не мог бы сказать такого. Маккой часто заморгал и прокашлялся. Они вошли в лабораторию, и вулканец стал выбирать нужную аппаратуру. Доктор предоставил сделать это Споку, память у которого была лучше, а движения быстрее. За многие годы вулканец так и не постарел. У него не появилось ни одного седого волоса в отличие от Маккоя и Кирка, значительно поседевших.
А как Спок будет чувствовать себя через сто лет, когда уйдут из мира сего все его друзья?
"Черт возьми, – подумал, прослезившись, Маккой, – это как бы плата за общение с землянами.."
Спок нашел один из тяжелых сенсоров и забросил его себе на плечо, словно это было перышко, но громоздкий аппарат был неудобен для переноски.
Маккой ухватился за один конец, помогая Споку удерживать равновесие. На вулканца приходился основной вес. Сердце Маккоя забилось чаще, но не от страха, а от радостного осознания, что он вместе со Споком на борту "Энтерпрайза", и они, как и Вселенная, неодинаковы. Ему не хотелось, чтобы ощущение момента закончилось, и все же, если бы неожиданно пришлось умереть, это в некотором роде было бы нормальным Неудивительно, почему Кирк поклялся никогда не бросать звездолет.
– Спок, – отдуваясь, начал Маккой, на бегу ковыляя с громоздким сенсором по трясущемуся коридору, – я знаю, ты мне не поверишь, но мне… того, что мы сейчас переживаем, будет не хватать.
Вулканец отрывисто посмотрел на него, и на какое-то мгновение Маккою показалось, что у того в глазах промелькнула грусть.
Вулканец поднял бровь – Думаю, ты не имеешь в виду данную ситуацию. Маккой изобразил притворное раздражение.
– Держу пари, тебе хотелось бы сейчас постоять в постели От удивления у Спока бровь полезла на лоб.
– Не вижу пользы от стояния в постели, доктор. Вулканцы спят лежа.
Маккой не понял, в чем дело, и лишь немного погодя до него дошло, что под влиянием стрессовой, ситуации он произвольно использовал устойчивое выражение, которое не слышал с раннего детства. Все соседские ребята вместо "лежать в постели" говорили "стоять в постели"
"Ладно, – хотелось бросить Маккою, – я подурачился. Неужели нужно быть чертовски просвещенным."
И тут в глазах вулканца он заметил проблеск.
– Спок, – сказал он с изумлением, поняв реакцию вулканца, – а ведь это и впрямь смешно – Мы и в самом деле спим лежа, – повторил Спок с каменным выражением лица, но с явным юмором Неожиданно звездолет накренился, и вес сенсора переместился на Маккоя, едва не свалив его с ног.
А по центральной системе связи в это время громыхал голос Чанга:
– "Я так же постоянен, как полярная звезда…"
– Я заплатил бы настоящими деньгами, – горько обронил Маккой, пока Спок поправлял сенсор на плече, – если бы он заткнулся.
Кирк слушал Скотта в мрачном настроении.
– Капитан, корабль получил порядочную взбучку. Защитный, экран может не выдержать.
– Доложите о характере повреждений, – приказал Кирк, не отрывая глаз от монитора.
– Есть небольшие повреждения в первичном корпусе, – сказала невозмутимо Ухура, – возможна брешь в корпусе, если…
Она вдруг прервала доклад, и Кирк явно почувствовал ее улыбку, даже не видя Ухуры. Капитан и сам улыбнулся, глядя на экран.
– Капитан, сообщение от капитана Зулу: "Конница прибыла!"
На экране мостика появились красивые очертания "Эксельсиора", и снова раздался голос Чанга:
– Итак… "Игра начинается"…
В сторону "Эксельсиора" полетела торпеда и взорвалась, ударившись о защитный экран, не причинив вреда кораблю.
– "Посеем смуту и спустим псов войны". Кирк в душе поблагодарил Зулу и вслух приказал:
– Держи нас в устойчивом положении, мистер Скотт. Приготовиться к пуску… – он нажал еще одну кнопку и позвал доктора. – Боунз?
Торпедный отсек сотрясло от последнего из серии ударов. Спок занимался калибровкой ионного сенсора, в то время как Маккой лихорадочно сверлил отверстие в носовой части торпеды.
– Боунз… – услышали они над головами голос Кирка. – Где моя торпеда?
– У меня и моего болтливого рта, – пробурчал Маккой, недовольный тем, что капитан спрашивает об этом слишком открыто.
Спок закончил свое дело и теперь ждал Маккоя, первоначальная расторопность которого стала пропадать. Он вот-вот должен был закончить сверление, но от волнения сбивался и начинал снова.
– Успокойся, доктор. Осталось совсем немного, – подбодрил его Спок.
Маккой улыбнулся в ответ, и через несколько секунд было готово достаточное отверстие. Спок поднял сенсор, а доктор направил его в нужное место.
Было поразительно, что с землянином так легко работается, Спок понимал его получше, чем иного вулканца. В определенном смысле извращенная философия Валерис основывалась на логике. Он, Спок, готовился сейчас уничтожить клингона, как это сделала Валерис, но он убивал, чтобы принести мир.
Он расправлялся с убийцами. Она убила с целью продолжения войны, но Спок собирался сделать это ради мира. И ему не было нужды спрашивать себя, что логичнее.
Маккой плотно загнал сенсор на место и теперь сиял от ощущения завершенности работы.
– Спасибо, сестра. Джим, она готова! Можно подавать в казенную часть!
Они отскочили в сторону, дав торпеде возможность опускаться вниз в лифте. Маккой вздохнул.
– Жаль, что мы уходим в отставку в тот момент, когда я только начал тебя понимать.
Спок в душе улыбнулся.
– Мы только начали бить нашего…
От последовавшего удара они не удержали равновесие и упали на палубу.
Кирка, находившегося на мостике, выбило из кресла. Он кое-как поднялся на ноги, не чувствуя ушибов, поскольку знал, что это попадание было самым серьезным из всех – из строя вышло защитное поле "Энтерпрайза".
И теперь впереди только…
– Ухура, – Кирк отчаянно пытался удержаться, глядя на панель связи.
Недолго ее кресло пустовало, но потом капитан увидел темную руку, тянущуюся к стулу и все же ухватившуюся за край кресла. Спотыкаясь, Джим направился к членам экипажа, приводя одного за другим в чувство, помог и Ухуре сесть в кресло.
– Капитан… – сказал Чехов Кирку, спешившему на свое место. Он ответил на немой вопрос Джима голосом, в котором была явная обреченность.
– Защитное поле выведено из строя, сэр.
– Огонь! – не медля ни секунды, приказал Кирк. Он не успел договорить, как Чехов нажал на кнопку пуска. На мониторах появилась торпеда, и ни у кого не возникло сомнений, что пущена она с "Энтерпрайза".
Кирк затаил дыхание, следя, как она описала петлю, неуверенно двигаясь по одной ей известной траектории. Узнать, сработает она или нет, нельзя было до последнего момента…
Чанг ухмыльнулся попытке "Энтерпрайза" выстрелить вслепую.
Угрозу "Дакрону" он не представлял. Не было даже необходимости выставлять защитный экран, дабы не расходовать впустую энергию. Если генерала что-то и беспокоило, да и то в незначительной степени, так это новый звездолет "Эксельсиор", пришедший на подмогу Кирку. Этот корабль, вероятно, способен развивать большую скорость, его защита надежнее, но Чанг был уверен в одном – "Дакрон" лучше "Эксельсиора" по многим параметрам. Единственное, что требовалось, – терпение и чуть-чуть хитрости. У Чанга хватало того и другого.
Генерал чувствовал в себе растущее восхищение этими землянами, объединившими свои усилия против наверняка безнадежных для них обстоятельств. Нет, он ни в коем случае не собирался винить капитана "Эксельсиора" за решение оказать помощь своему бывшему командиру, особенно в таком опасном положении, и самого Кирка за упорство и маленькие трюки с целью выиграть время, подобные пуску не наведенной на цель торпеды. Их поведение вполне соответствовало кодексу клингонов-воинов.
И именно по этим причинам Чанг не торопился их уничтожить. Он позволил им ощутить вкус боя так же, как и он сам. Когда торпеда начала проделывать выкрутасы, описывая – невиданные вращательные движения, Чанг даже крякнул от удовольствия. Кирк и впрямь был противником, как никто другой, сумевшим развлечь, его.
Торпеда совершила последнюю петлю, полет ее стабилизировался, и она направилась в сторону "Дакрона". Чанг, ошеломленный, приподнял бровь и издал удивленный крик, похожий на ослиный. Она шла на них по чистой случайности, потому что "Дакрон" невозможно обнаружить. Очень скоро торпеда собьется и пойдет по хаотичному курсу…
Стрелок в возбуждении повернулся к командиру.
– Генерал, она идет прямо на нас!
– Тогда уйди от нее маневром, – приказал Чанг, выказывая нетерпение, хотя сердце его заколотилось сильнее. – Увеличить скорость.
Рулевой подчинился, стрелок облегченно вздохнул, увидев, как "Дакрон" ловко увернулся от боеголовки.
Торпеда остановилась и затем вновь закружилась на месте. Потом она медленно развернулась и стала преследовать "Дакрон".
Чанг не верил своим глазам.
– Генерал, она продолжает идти нашим курсом, – закричал стрелок.
– "… или не быть", – прошептал Чанг, как зачарованный глядя на невероятное зрелище на экране.
Этими словами он подписал себе приговор. К тому времени, когда он открыл рот, чтобы скомандовать поднять защитный экран, было уже слишком поздно.
Зулу с ликованием наблюдал, как "Энтерпрайз" нанес Клингонам прямое попадание. На экране "Эксельсиора" "Хищная птица" закружилась в яркой вспышке, разбрасывая повсюду обломки, но еще судорожно пытаясь занять боевое положение.
– Навести прицел прямо в центр взрыва и нанести удар! – приказал Зулу.
Где-то в подсознании его поразило высокомерие командира Клингонов он даже не позаботился о защитном экране.
– Выставить защитное поле! – пронзительно завопил Чанг, когда "Дакрон" получил второй сокрушительный удар.
Рулевой закричал, вскинул руки, защищаясь от дождя искр, посыпавшихся на него от консоли. Мостик заволокло ядовитым удушающим дымом.
– Защитное поле получило значительные повреждения, – услышал Чанг в хаосе криков голос стрелка. – Оно не выдержит.
– Мы все еще невидимы? Мы еще способны перемещаться?
– Да, у нас есть немного активной энергии. Чанг посмотрел слезящимся глазом на видеоискатель в тот самый момент, когда "Энтерпрайз" и "Эксельсиор" становились в боевой порядок, и "Дакрон" в нем был вершиной фатального треугольника. Клясть судьбу не имело смысла, а бесчестья от поражения, нанесенного такими, как Кирк, он не чувствовал. Он закрыл свой единственный глаз и улыбнулся в тот миг, когда оба корабля открыли огонь.
Еще через мгновение крики и море торящих обломков стали последним, что он увидел.
Клингон адмирала Картрайта легко пробрался к заднему лифту, который доставил его к заброшенной нише, выходящей на кафедру для ораторов. Здесь он мог оставаться незамеченным вплоть до критического момента. Он сел, открыл чемоданчик и начал собирать оружие, изготовленное специально для этого случая. Сканеры службы безопасности ошибочно приняли разобранные части фазера за безобидный электронный блокнот. Лишь визуальный осмотр позволил бы вскрыть обратное, но он с необычайной легкостью прошел мимо сенсоров, фазер в сборе был оружием смертельным и отличался от стандартного, стоящего на вооружении Звездного Флота, в два раза более высокой точностью и в четыре раза высшей дальностью стрельбы. Убийца закончил сборку, вскинул фазер и, прицелившись в дальнюю стену, опустил его. Раньше Клингону не приходилось убивать, стоя с жертвой один на один, но он подчинялся служебной дисциплине, служил офицером-оружейником на границе Федерации и Империи. Его руки совсем не дрожали, ему доводилось видеть, как от рук врага умирали его друзья, и этого было достаточно.
Азетбур закончила речь, и публика зааплодировала. Убийца встал, поднял оружие и взял на прицел канцлера. Когда в рамку прицела попал Ра-горатрей, он расплылся в улыбке. К ним присоединился контр-адмирал Смилли, и убийца положил палец на спусковой крючок. Оставалось приложить небольшое усилие, и…
Джим Кирк материализовался прямо из воздуха в толчее Хитомера и что есть силы побежал к центральной кафедре, где стояли Азетбур, Ра-горатрей и контр-адмирал Смилли. Он стал протискиваться через толпу, подставив под удар спину, по которой в любой момент мог выстрелить фазер заговорщика, охранника или разъяренного Клингона… но времени на страх не оставалось, он мог только надеяться на членов экипажа, следовавших за ним.
– Господин президент, – прокричал на ходу Кирк.
Ра-горатрей вздрогнул и уставился на капитана в настоящем шоке, став прекрасной мишенью, как показалось Кирку. Три важных человека, да еще стоящих вместе…
В несколько прыжков он добрался до кафедры и в прямом смысле сбил Га-горатрея с ног, успев в этой суматохе заметить две вещи: тревогу на лице, Азетбур и жар фазерной вспышки в нескольких миллиметрах за спиной.
В зале началась паника, слышались крики возмущенных зрителей, спешащих найти убежище – Джим Кирк поднял голову и увидел искаженное яростью лицо адмирала Картрайта.
– Арестуйте этих людей! – крикнул адмирал. Толпа рассосалась, и перед ним возник Спок, шагнувший ему навстречу. Ледяным тоном, каким никогда не говорил, вулканец бросил:
– Арестуй себя сам, адмирал.
Спок отступил в сторону, и Картрайт увидел перед собой бледную, но старающуюся держаться Валерис в наручниках.
– Получено полное признание, – подошедший Маккой зло посмотрел на адмирала.
Все вздрогнули, услышав пальбу из фазера. Кирк взглянул туда, куда выстрелил Скотт, на закрытую стеклом нишу, где, скорее всего, скрывался убийца. Клингон закричал, прикрывая лицо руками, и упал вниз на рассыпающуюся толпу.
Картрайт, посол Нанклус и кучка офицеров кинулись бежать врассыпную.
Откуда ни возьмись с фазером в руках появился Зулу – вовремя, чтобы отсечь их. В другой стороне зала Боунз делал то же самое вместе с бригадным генералом Керлой, который с энтузиазмом помогал доктору.
Ра-горатрея и Азетбур уже окружили телохранители. Президент Федерации изумленно уставился на Кирка.
– Что это значит? – холодно спросила Азетбур. Кирк протянул руки, показывая, что не собирается никому причинить вреда, и слабо улыбнулся недоверчивой охране.
– Речь идет о будущем, госпожа канцлер. Некоторые считают, что будущее – это конец истории.
Он умолк и посмотрел в глаза ромуланского посла Нанклуса, который находился под бдительным оком группы безопасности Федерации.
– Но история еще не закончилась. Кирк вновь обратился к Азетбур:
– Ваш отец цитировал "Гамлета". Он называл будущее "безвестным краем".
К капитану подошел Спок, соединенный наручниками с Валерис.
– Я всегда считал, что Гамлет имел в виду ни что иное, как смерть, заметил вулканец.
Кирк согласно кивнул.
– Горкон думал, что выражение "безвестный край" может иметь другое значение – иной образ жизни. Люди могут быть напуганы изменениями, капитан в нерешительности замешкался. – Я лично боялся этих изменений, он посмотрел в глаза Валерис. – Есть такое старое земное выражение: "Для всего требуется время".
– Я вижу тебя, Кирк.
– Чанг…
Голос Клингона зазвучал насмешливо и иронично.
– Скажи честно, капитан, как воин воину: разве не этого ты хотел?
Разве не так должно было быть? В наше время не может быть мира. "Вперед, на буруны, в последний раз, друзья…"
Кирк со стыдом подумал, что до смерти Горкона он согласился бы с Чангом. Он бросил взгляд на Ухуру, но та с сожалением покачала головой клингонов засечь не удавалось.
Капитан с силой ударил по клавише связи.
– Наше время кончилось, Чанг. История не потерпит таких, как мы с тобой.
Генерал молчал. Кирк насторожился, в любой момент ожидая нового удара.
– Чанг?..
– "И божество конец определяет", Кирк, "своим перстом указывая, как"…
На экране появилась яркая светящаяся точка, стремительно направляющаяся к "Энтерпрайзу".
– Противник произвел пуск, – сурово доложил Чехов за долю секунды до того, как корабль сотрясло от удара.
Кирк сумел удержаться на ногах.
– Корабль больше не выдержит, капитан, – печально доложил Скотт по внутренней связи.
Главный инженер тут же отключился, очевидно, слишком занятый другими, более важными, делами.
Сжав зубы, Кирк едва слышно прошептал:
– Зулу, где тебя черт носит?
– "И что превыше есть всего", Кирк, – нараспев бархатным голосом произнес Чанг, – "наедине с собой будь честен".
"Энтерпрайз" снова отбросило ударом.
***
В космической глубине Клингонов "Эксельсиор" трясло, как в лихорадке.
Корабль шел на пределе своих возможностей, и Зулу пришлось открыть рот, чтобы от вибрации не стучали зубы. Инженер "Эксельсиора" только что получила сообщение. Она была наполовину украинкой, наполовину бенгали, говорила так, что Зулу вообще затруднялся определить, какой у нее акцент, но, конечно же, далеко не шотландский. Ее голос заставил Зулу серьезно подумать о Монтгомери Скотте и его детях. Капитан поблагодарил инженера и, закончив разговор, повернулся к рулевому.
– Мы в зоне действия?
– Еще нет, капитан, – ответил Лохур, не отрывая черных глаз от монитора.
– Давай же, давай быстрее! – закричал Зулу. "Энтерпрайз" подошел к Хитомеру несколько минут назад, и каждая секунда задержки могла означать, что в момент прибытия "Эксельсиора" к месту от "Энтерпрайза" останется лишь обгоревший корпус, а мирная конференция превратится в бойню.
– Увеличить скорость до…
– Звездолет может рассыпаться! – встревожился Лохур.
– Пускай рассыпается! – тоном, не требующим возражения, приказал Зулу.
Рулевой выполнил команду с широко раскрытыми от ужаса глазами.
***
Адмирал Картрайт старался держаться как можно спокойнее, наблюдая за тем, как убийца ловко пробирается сквозь толпу. Присутствующие внимательно слушали речь канцлера Азетбур.
– … многие строили догадки по поводу мотивов, которые двигали моим отцом. Были и такие, кто говорил, что он идеалист. Кто-то заявлял, что он не имел выбора и что он технократ-прагматик и хотел очень выгодно воспользоваться трагической ситуацией.
Она выдержала паузу и посмотрела поверх голов на некую отдаленную, никому не видимую точку.
– Великие люди редко бывают хорошими. Истина заключается в том, что мой отец совмещал в себе идеалиста и прагматика. Вполне возможно, что его идеализм мог и не проявиться, если бы не взорвался Праксис. И я бы как идеалистка не заявила о себе. Мы гордая раса и находимся здесь потому, что и впредь намереваемся оставаться такими, – Азетбур помрачнела. – И если воевать нельзя… то нужно строить мир, и мы будем это делать.
Картрайт, как и другие участники конференции, зачарованно слушал Азетбур, которая производила впечатление обаятельной женщины. Против нее он лично не имел ничего. Она действительно была привлекательной по меркам клингонов и не лишена королевского достоинства, чего не хватало многим из ее племени. Адмиралу даже стало жаль, что ему придется видеть, как она умирает, но это совершалось для пользы дела Продолжая следить за убийцей, он заметил, что тот уже совсем близко.
***
Джим Кирк видел, как очередная фотонная торпеда идет на сближение с "Энтерпрайзом".
– Полный вперед! – закричал он Чехову. Звездолет выскочил из-под торпеды за миллисекунду до столкновения. Капитан облегченно улыбнулся, но ни в коем случае не позволил себе расслабиться. "Эксельсиор до сих пор не давал о себе знать. Вполне допустимо, что корабль Зулу давно уже вели и, как только он вошел в пространство клингонов, уничтожили, хотя сам Кирк в это не верил, зная капитана и возможности "Эксельсиора".
Голос Чанга эхом разнесся по мостику Кирк мог бы с уверенностью сказать, что у того на лице сейчас сардоническая улыбка.
– "Вслед за ней… бедняжкой. И если слезы есть, то будь готов пролить их".
Тактика преследования позволила выиграть немного времени, но лишь самую малость. Корабль Кирка уходил от погони, но от "Дакрона" его отделяли буквально секунды Капитан в отчаянии повернулся к Ухуре, и тут снова раздался голос Чанга.
– Сколько времени потребуется для того, чтобы человек сгнил в космосе?
– Заговаривайте его, – негромко сказал Спок.
– У них слишком большая скорость, чтобы засечь их, – заметила Ухура – "Наша пирушка закончена", Кирк.
Капитан нахмурился, глядя в сторону невидимого противника.
– А что, если попробовать на тепло? – предложила Ухура.
– Расстояние больно не реальное, – ответил капитан, – а на сканеры его не возьмешь.
– Жаль, что нельзя напасть на их след по запаху, – вздохнул Маккой.
– В космосе запах пота не слышен, – разочаровал его Чехов.
Чанг продолжал декламировать, и Кирк с горечью заключил, что из того мог бы получиться неплохой актер шекспировского театра.
– "Чтоб благородней духом – покоряться пращам и стрелам яростной судьбы иль, ополчась на море смут ."
– Жаль, что звездным кораблям не положены собаки-ищейки, – сказал Кирк, и тут же очередная торпеда ударила по "Энтерпрайзу".
Где-то на потолке вышла из строя система вентиляции и увлажнения воздуха. Капитан устало упал в кресло, прекрасно понимая, что на очереди системы жизнеобеспечения.
– Не думаю, что Звездный Флот мог предвидеть наше теперешнее затруднительное положение, – ответил Кирку Спок.
Ухура скептически скривила губы.
– Может, напишем им письмо?
– Лучше датировать его задним числом, – донесся голос Скотта с панели связи Ухуры.
Корабль опять тряхнуло, но Кирк в кресле удержался. Он даже умудрился проследить за Споком. Вулканец сидел за монитором, сморщив лоб и прищурив глаза, как он делал всегда, когда глубоко задумывался над чем-то.
Вдохновение Возможно, у Спока вырисовывался какой-нибудь ответ.
– Разве нет у Клингона рук, органов.. любви и страсти? – не умолкал Чанг. – Пощекочи нос, и мы засмеемся, уколи нас, и мы истечем кровью, поступи с нами несправедливо, и мы отомстим.
– Капитан, – обратился Спок, – сенсоры зарегистрировали слабое присутствие плазмы.
Кирк в упор посмотрел на первого помощника. Боунз также понял выражение лица вулканца и выжидающе глядел на него.
– Ход на активной мощности, – тихо сообщил Спок, настолько тихо, чтобы его не услышали на борту корабля Клингонов, – как и на любом звездолете, ведет к расходу топлива. Мы называем его плазмой. Не знаю, как называют это Клингоны, но независимо от наименования это не что иное, как ионизированный газ. Огромная утечка энергии, вызываемая одновременным использованием систем, делающих корабль невидимым, и возможность вести огонь не проходит бесследно По всей видимости, перед тем как выпустить торпеду, они на короткое время снижают защиту корабля – Чем и объясняется наличие следов плазмы, – закончил Кирк – Совершенно верно. Полностью скрыть продукты сгорания активных турбин невозможно. Однако будет очень трудно точно навести торпеды на цель.
– Переносное оборудование атмосферного анализа находится в научной лаборатории.
Спок согласно наклонил голову. Глаза доктора округлились. Он смотрел то на капитана, то на вулканца.
– Так вот оно в чем дело, – весело сказал Маккой – Это очень тонкая работа, а Скотти сейчас слишком занят своими проблемами, – он направился к лифту – Пойду сделаю торпеде хирургическую операцию.
Спок взглянул на капитана и, получив разрешение, пошел за Маккоем.
– Тебе может понадобиться помощь, доктор. Двери лифта открылись, и Маккой озорно подмигнул вулканцу – Очаровательно Они вошли в лифт, и корабль снова тряхнуло от прямого попадания.
Кирк смотрел на экран уже с большим воодушевлением.
Если бы "Энтерпрайз" смог выдержать натиск противника, тогда был бы шанс – Мистер Чехов, сбавить ход. Курс прямо. Активизировать только вспомогательные двигатели, идем на одной четвертой активной энергии – Есть, сэр, – отозвался Чехов – Вспомогательные двигатели.
***
Маккой и Спок бежали рядом к научной лаборатории, и впервые за всю свою жизнь доктор начал понимать, почему в экстремальных ситуациях, когда самой жизни угрожала опасность, Джим Кирк чувствовал легкое возбуждение.
Обычно в подобных случаях доктор до смерти испугался бы, настолько, что от него не было бы пользы, хотя ему не раз приходилось смотреть смерти в глаза. Теперь же он ощущал прилив энергии и даже с нетерпением ждал возможности поспорить с судьбой, внести посильный вклад в спасение корабля.
Доктор решил, что все происходило так потому, что у него был последний шанс.
До чего ж нелепо все выглядело! Он давно ожидал выхода на пенсию, мечтал о свободном времени, которое собирался использовать по своему усмотрению. На Руре Пенте, где Маккой уже считал себя мертвецом: мысль о том, что он никогда не позабавится с внуками вместе с Джоанной, довела его до слез. Ему уже порядком надоело мотаться по Галактике и рисковать жизнью по прихоти Звездного Флота…
Глядя на бегущего рядом Спока, Маккой вновь прослезился. Вместе с вулканцем они видели разное: и жизнь, и смерть. Маккою и Споку приходилось проникать в сознание друг друга, и тут до доктора дошло, что во всей Вселенной нет человека, который знал бы его лучше, чем Спок. Даже о Кирке и собственной дочери он не мог бы сказать такого. Маккой часто заморгал и прокашлялся. Они вошли в лабораторию, и вулканец стал выбирать нужную аппаратуру. Доктор предоставил сделать это Споку, память у которого была лучше, а движения быстрее. За многие годы вулканец так и не постарел. У него не появилось ни одного седого волоса в отличие от Маккоя и Кирка, значительно поседевших.
А как Спок будет чувствовать себя через сто лет, когда уйдут из мира сего все его друзья?
"Черт возьми, – подумал, прослезившись, Маккой, – это как бы плата за общение с землянами.."
Спок нашел один из тяжелых сенсоров и забросил его себе на плечо, словно это было перышко, но громоздкий аппарат был неудобен для переноски.
Маккой ухватился за один конец, помогая Споку удерживать равновесие. На вулканца приходился основной вес. Сердце Маккоя забилось чаще, но не от страха, а от радостного осознания, что он вместе со Споком на борту "Энтерпрайза", и они, как и Вселенная, неодинаковы. Ему не хотелось, чтобы ощущение момента закончилось, и все же, если бы неожиданно пришлось умереть, это в некотором роде было бы нормальным Неудивительно, почему Кирк поклялся никогда не бросать звездолет.
– Спок, – отдуваясь, начал Маккой, на бегу ковыляя с громоздким сенсором по трясущемуся коридору, – я знаю, ты мне не поверишь, но мне… того, что мы сейчас переживаем, будет не хватать.
Вулканец отрывисто посмотрел на него, и на какое-то мгновение Маккою показалось, что у того в глазах промелькнула грусть.
Вулканец поднял бровь – Думаю, ты не имеешь в виду данную ситуацию. Маккой изобразил притворное раздражение.
– Держу пари, тебе хотелось бы сейчас постоять в постели От удивления у Спока бровь полезла на лоб.
– Не вижу пользы от стояния в постели, доктор. Вулканцы спят лежа.
Маккой не понял, в чем дело, и лишь немного погодя до него дошло, что под влиянием стрессовой, ситуации он произвольно использовал устойчивое выражение, которое не слышал с раннего детства. Все соседские ребята вместо "лежать в постели" говорили "стоять в постели"
"Ладно, – хотелось бросить Маккою, – я подурачился. Неужели нужно быть чертовски просвещенным."
И тут в глазах вулканца он заметил проблеск.
– Спок, – сказал он с изумлением, поняв реакцию вулканца, – а ведь это и впрямь смешно – Мы и в самом деле спим лежа, – повторил Спок с каменным выражением лица, но с явным юмором Неожиданно звездолет накренился, и вес сенсора переместился на Маккоя, едва не свалив его с ног.
А по центральной системе связи в это время громыхал голос Чанга:
– "Я так же постоянен, как полярная звезда…"
– Я заплатил бы настоящими деньгами, – горько обронил Маккой, пока Спок поправлял сенсор на плече, – если бы он заткнулся.
***
Кирк слушал Скотта в мрачном настроении.
– Капитан, корабль получил порядочную взбучку. Защитный, экран может не выдержать.
– Доложите о характере повреждений, – приказал Кирк, не отрывая глаз от монитора.
– Есть небольшие повреждения в первичном корпусе, – сказала невозмутимо Ухура, – возможна брешь в корпусе, если…
Она вдруг прервала доклад, и Кирк явно почувствовал ее улыбку, даже не видя Ухуры. Капитан и сам улыбнулся, глядя на экран.
– Капитан, сообщение от капитана Зулу: "Конница прибыла!"
На экране мостика появились красивые очертания "Эксельсиора", и снова раздался голос Чанга:
– Итак… "Игра начинается"…
В сторону "Эксельсиора" полетела торпеда и взорвалась, ударившись о защитный экран, не причинив вреда кораблю.
– "Посеем смуту и спустим псов войны". Кирк в душе поблагодарил Зулу и вслух приказал:
– Держи нас в устойчивом положении, мистер Скотт. Приготовиться к пуску… – он нажал еще одну кнопку и позвал доктора. – Боунз?
***
Торпедный отсек сотрясло от последнего из серии ударов. Спок занимался калибровкой ионного сенсора, в то время как Маккой лихорадочно сверлил отверстие в носовой части торпеды.
– Боунз… – услышали они над головами голос Кирка. – Где моя торпеда?
– У меня и моего болтливого рта, – пробурчал Маккой, недовольный тем, что капитан спрашивает об этом слишком открыто.
Спок закончил свое дело и теперь ждал Маккоя, первоначальная расторопность которого стала пропадать. Он вот-вот должен был закончить сверление, но от волнения сбивался и начинал снова.
– Успокойся, доктор. Осталось совсем немного, – подбодрил его Спок.
Маккой улыбнулся в ответ, и через несколько секунд было готово достаточное отверстие. Спок поднял сенсор, а доктор направил его в нужное место.
Было поразительно, что с землянином так легко работается, Спок понимал его получше, чем иного вулканца. В определенном смысле извращенная философия Валерис основывалась на логике. Он, Спок, готовился сейчас уничтожить клингона, как это сделала Валерис, но он убивал, чтобы принести мир.
Он расправлялся с убийцами. Она убила с целью продолжения войны, но Спок собирался сделать это ради мира. И ему не было нужды спрашивать себя, что логичнее.
Маккой плотно загнал сенсор на место и теперь сиял от ощущения завершенности работы.
– Спасибо, сестра. Джим, она готова! Можно подавать в казенную часть!
Они отскочили в сторону, дав торпеде возможность опускаться вниз в лифте. Маккой вздохнул.
– Жаль, что мы уходим в отставку в тот момент, когда я только начал тебя понимать.
Спок в душе улыбнулся.
– Мы только начали бить нашего…
От последовавшего удара они не удержали равновесие и упали на палубу.
***
Кирка, находившегося на мостике, выбило из кресла. Он кое-как поднялся на ноги, не чувствуя ушибов, поскольку знал, что это попадание было самым серьезным из всех – из строя вышло защитное поле "Энтерпрайза".
И теперь впереди только…
– Ухура, – Кирк отчаянно пытался удержаться, глядя на панель связи.
Недолго ее кресло пустовало, но потом капитан увидел темную руку, тянущуюся к стулу и все же ухватившуюся за край кресла. Спотыкаясь, Джим направился к членам экипажа, приводя одного за другим в чувство, помог и Ухуре сесть в кресло.
– Капитан… – сказал Чехов Кирку, спешившему на свое место. Он ответил на немой вопрос Джима голосом, в котором была явная обреченность.
– Защитное поле выведено из строя, сэр.
– Огонь! – не медля ни секунды, приказал Кирк. Он не успел договорить, как Чехов нажал на кнопку пуска. На мониторах появилась торпеда, и ни у кого не возникло сомнений, что пущена она с "Энтерпрайза".
Кирк затаил дыхание, следя, как она описала петлю, неуверенно двигаясь по одной ей известной траектории. Узнать, сработает она или нет, нельзя было до последнего момента…
***
Чанг ухмыльнулся попытке "Энтерпрайза" выстрелить вслепую.
Угрозу "Дакрону" он не представлял. Не было даже необходимости выставлять защитный экран, дабы не расходовать впустую энергию. Если генерала что-то и беспокоило, да и то в незначительной степени, так это новый звездолет "Эксельсиор", пришедший на подмогу Кирку. Этот корабль, вероятно, способен развивать большую скорость, его защита надежнее, но Чанг был уверен в одном – "Дакрон" лучше "Эксельсиора" по многим параметрам. Единственное, что требовалось, – терпение и чуть-чуть хитрости. У Чанга хватало того и другого.
Генерал чувствовал в себе растущее восхищение этими землянами, объединившими свои усилия против наверняка безнадежных для них обстоятельств. Нет, он ни в коем случае не собирался винить капитана "Эксельсиора" за решение оказать помощь своему бывшему командиру, особенно в таком опасном положении, и самого Кирка за упорство и маленькие трюки с целью выиграть время, подобные пуску не наведенной на цель торпеды. Их поведение вполне соответствовало кодексу клингонов-воинов.
И именно по этим причинам Чанг не торопился их уничтожить. Он позволил им ощутить вкус боя так же, как и он сам. Когда торпеда начала проделывать выкрутасы, описывая – невиданные вращательные движения, Чанг даже крякнул от удовольствия. Кирк и впрямь был противником, как никто другой, сумевшим развлечь, его.
Торпеда совершила последнюю петлю, полет ее стабилизировался, и она направилась в сторону "Дакрона". Чанг, ошеломленный, приподнял бровь и издал удивленный крик, похожий на ослиный. Она шла на них по чистой случайности, потому что "Дакрон" невозможно обнаружить. Очень скоро торпеда собьется и пойдет по хаотичному курсу…
Стрелок в возбуждении повернулся к командиру.
– Генерал, она идет прямо на нас!
– Тогда уйди от нее маневром, – приказал Чанг, выказывая нетерпение, хотя сердце его заколотилось сильнее. – Увеличить скорость.
Рулевой подчинился, стрелок облегченно вздохнул, увидев, как "Дакрон" ловко увернулся от боеголовки.
Торпеда остановилась и затем вновь закружилась на месте. Потом она медленно развернулась и стала преследовать "Дакрон".
Чанг не верил своим глазам.
– Генерал, она продолжает идти нашим курсом, – закричал стрелок.
– "… или не быть", – прошептал Чанг, как зачарованный глядя на невероятное зрелище на экране.
Этими словами он подписал себе приговор. К тому времени, когда он открыл рот, чтобы скомандовать поднять защитный экран, было уже слишком поздно.
***
Зулу с ликованием наблюдал, как "Энтерпрайз" нанес Клингонам прямое попадание. На экране "Эксельсиора" "Хищная птица" закружилась в яркой вспышке, разбрасывая повсюду обломки, но еще судорожно пытаясь занять боевое положение.
– Навести прицел прямо в центр взрыва и нанести удар! – приказал Зулу.
Где-то в подсознании его поразило высокомерие командира Клингонов он даже не позаботился о защитном экране.
***
– Выставить защитное поле! – пронзительно завопил Чанг, когда "Дакрон" получил второй сокрушительный удар.
Рулевой закричал, вскинул руки, защищаясь от дождя искр, посыпавшихся на него от консоли. Мостик заволокло ядовитым удушающим дымом.
– Защитное поле получило значительные повреждения, – услышал Чанг в хаосе криков голос стрелка. – Оно не выдержит.
– Мы все еще невидимы? Мы еще способны перемещаться?
– Да, у нас есть немного активной энергии. Чанг посмотрел слезящимся глазом на видеоискатель в тот самый момент, когда "Энтерпрайз" и "Эксельсиор" становились в боевой порядок, и "Дакрон" в нем был вершиной фатального треугольника. Клясть судьбу не имело смысла, а бесчестья от поражения, нанесенного такими, как Кирк, он не чувствовал. Он закрыл свой единственный глаз и улыбнулся в тот миг, когда оба корабля открыли огонь.
Еще через мгновение крики и море торящих обломков стали последним, что он увидел.
***
Клингон адмирала Картрайта легко пробрался к заднему лифту, который доставил его к заброшенной нише, выходящей на кафедру для ораторов. Здесь он мог оставаться незамеченным вплоть до критического момента. Он сел, открыл чемоданчик и начал собирать оружие, изготовленное специально для этого случая. Сканеры службы безопасности ошибочно приняли разобранные части фазера за безобидный электронный блокнот. Лишь визуальный осмотр позволил бы вскрыть обратное, но он с необычайной легкостью прошел мимо сенсоров, фазер в сборе был оружием смертельным и отличался от стандартного, стоящего на вооружении Звездного Флота, в два раза более высокой точностью и в четыре раза высшей дальностью стрельбы. Убийца закончил сборку, вскинул фазер и, прицелившись в дальнюю стену, опустил его. Раньше Клингону не приходилось убивать, стоя с жертвой один на один, но он подчинялся служебной дисциплине, служил офицером-оружейником на границе Федерации и Империи. Его руки совсем не дрожали, ему доводилось видеть, как от рук врага умирали его друзья, и этого было достаточно.
Азетбур закончила речь, и публика зааплодировала. Убийца встал, поднял оружие и взял на прицел канцлера. Когда в рамку прицела попал Ра-горатрей, он расплылся в улыбке. К ним присоединился контр-адмирал Смилли, и убийца положил палец на спусковой крючок. Оставалось приложить небольшое усилие, и…
***
Джим Кирк материализовался прямо из воздуха в толчее Хитомера и что есть силы побежал к центральной кафедре, где стояли Азетбур, Ра-горатрей и контр-адмирал Смилли. Он стал протискиваться через толпу, подставив под удар спину, по которой в любой момент мог выстрелить фазер заговорщика, охранника или разъяренного Клингона… но времени на страх не оставалось, он мог только надеяться на членов экипажа, следовавших за ним.
– Господин президент, – прокричал на ходу Кирк.
Ра-горатрей вздрогнул и уставился на капитана в настоящем шоке, став прекрасной мишенью, как показалось Кирку. Три важных человека, да еще стоящих вместе…
В несколько прыжков он добрался до кафедры и в прямом смысле сбил Га-горатрея с ног, успев в этой суматохе заметить две вещи: тревогу на лице, Азетбур и жар фазерной вспышки в нескольких миллиметрах за спиной.
В зале началась паника, слышались крики возмущенных зрителей, спешащих найти убежище – Джим Кирк поднял голову и увидел искаженное яростью лицо адмирала Картрайта.
– Арестуйте этих людей! – крикнул адмирал. Толпа рассосалась, и перед ним возник Спок, шагнувший ему навстречу. Ледяным тоном, каким никогда не говорил, вулканец бросил:
– Арестуй себя сам, адмирал.
Спок отступил в сторону, и Картрайт увидел перед собой бледную, но старающуюся держаться Валерис в наручниках.
– Получено полное признание, – подошедший Маккой зло посмотрел на адмирала.
Все вздрогнули, услышав пальбу из фазера. Кирк взглянул туда, куда выстрелил Скотт, на закрытую стеклом нишу, где, скорее всего, скрывался убийца. Клингон закричал, прикрывая лицо руками, и упал вниз на рассыпающуюся толпу.
Картрайт, посол Нанклус и кучка офицеров кинулись бежать врассыпную.
Откуда ни возьмись с фазером в руках появился Зулу – вовремя, чтобы отсечь их. В другой стороне зала Боунз делал то же самое вместе с бригадным генералом Керлой, который с энтузиазмом помогал доктору.
Ра-горатрея и Азетбур уже окружили телохранители. Президент Федерации изумленно уставился на Кирка.
– Что это значит? – холодно спросила Азетбур. Кирк протянул руки, показывая, что не собирается никому причинить вреда, и слабо улыбнулся недоверчивой охране.
– Речь идет о будущем, госпожа канцлер. Некоторые считают, что будущее – это конец истории.
Он умолк и посмотрел в глаза ромуланского посла Нанклуса, который находился под бдительным оком группы безопасности Федерации.
– Но история еще не закончилась. Кирк вновь обратился к Азетбур:
– Ваш отец цитировал "Гамлета". Он называл будущее "безвестным краем".
К капитану подошел Спок, соединенный наручниками с Валерис.
– Я всегда считал, что Гамлет имел в виду ни что иное, как смерть, заметил вулканец.
Кирк согласно кивнул.
– Горкон думал, что выражение "безвестный край" может иметь другое значение – иной образ жизни. Люди могут быть напуганы изменениями, капитан в нерешительности замешкался. – Я лично боялся этих изменений, он посмотрел в глаза Валерис. – Есть такое старое земное выражение: "Для всего требуется время".