Дин Элисса. Надежды и радости

   Роксана остановилась, несколько раз глубоко вздохнула и огляделась по сторонам. Они уже свернули с основной тропинки, пробивавшейся через высокую, почти по колено, траву. Посмотрев вперед, Роксана увидела двух лошадей, привязанных к высокому дереву, и стоявшего между ними юношу-индийца, низко поклонившегося Гаррисону. Тот приветливо улыбнулся и подошел к лошадям. Роксана, ничего не понимая, последовала за ним.
   Большой сильный арабский конь слегка захрапел при приближении Колльера. Но моментально успокоился, когда Гаррисон дружески похлопал его ладонью по роскошной гриве.
   Другой конь был поменьше, но тоже породистым. Колльер знаком предложил Роксане подойти к нему. Несколько мгновений Роксана колебалась. Но затем все же решилась. Подойдя к настороженно смотревшему на нее животному, она протянула руку и осторожно провела ладонью по его холке, гриве и ушам.
   – Как его зовут? – спросила Роксана.
   – Адейн.
   – Откуда он у вас? Насколько я понимаю, это кавалерийская лошадь.
   – Вы попали в точку. Адейн действительно раньше принадлежал кавалерийскому офицеру. Но позже я выиграл его в карты.
   – Значит, вы игрок?
   – Так, играю время от времени. В данном случае мне просто пришлось сесть за карточный стол. Дело в том, что прежний владелец этого коня был на грани того, чтобы проиграть его некоему мерзкому типу, совсем лишенному совести. Его все знали как неисправимого пьянчугу и неудачливого картежника, практически проигравшего и пропившего все свое состояние. Если бы конь попал к нему в руки, то непременно погиб бы. Поэтому я вынужден был вмешаться, сесть за карточный стол и отыграть Адейна.
   – Другими словами, капитан Гаррисон, – усмехнулась Роксана, – для благородного поступка вы избрали довольно сомнительный путь.
   – В тот вечер я и не думал о том, что совершаю благородный поступок, – хмыкнул в ответ Колльер. – Просто я давно восхищался этим конем и решил сделать себе подарок. Кроме того, я с ужасом думал о том, что ожидает несчастное животное в грязных руках Гроувнера. В общем, представился удобный случай!
   – Понятно. Вы, видимо, привыкли пользоваться удобным случаем? – с сарказмом произнесла Роксана.
   – Что?! Вы имеете в виду то недоразумение между нами в саду? Роксана, о чем вы говорите! Неужели до сих пор вы так ничего и не поняли? Что я должен сказать или сделать, чтобы заслужить ваше доверие?
   – А разве не вы сами предупреждали меня об излишней доверчивости? – прошептала Роксана.
   – Да, это так.
   – Тогда, чего же вы от меня хотите?
   Роксана отступила на полшага и теперь стояла почти вплотную к лошади. Утопив левую руку в густой гриве Адейна, правой она крепко сжала пальцы Гаррисона, словно желая успокоить его.
   Колльер вздохнул. Адейн же негромко ударил копытом о землю, как бы выражая недоумение по поводу всего происходящего. Роксана, отпустив гриву коня и пальцы Гаррисона, сделала вид, что прислушивается к доносящимся со стороны рынка звукам музыки. Над их головами мягко шелестела листва. Легкий ветерок обвевал лица.
   – Роксана... – тихо произнес Гаррисон.
   Он стоял совсем рядом с ней. И если бы захотел, то мог бы легко ее коснуться. Роксана была почти уверена, что в следующий момент Колльер именно так и поступит. Поэтому все ее тело напряглось, как бы собираясь отразить неизбежное нападение. Она подумала, что поступила очень опрометчиво, согласившись на эту прогулку. Теперь ей скорее всего предстоит борьба. Не такая, как с капитаном Гроувнером. На этот раз надо было победить уже собственную слабость. Роксана не сомневалась, что это ей удастся. Ведь она всегда была очень сильной. Всегда...
   Но Гаррисон стоял не двигаясь, даже не пытаясь до нее дотронуться. А только еще раз повторил шепотом:
   – Роксана..
   – Что?
   – Я привел вас сюда не только для того, чтобы показать своих лошадей. Надеюсь, вы это понимаете?
   – Понимаю.
   – Это правда?
   Гаррисон рассмеялся. Но тут же его лицо стало очень серьезным.
   – Скажите, Роксана, насколько хорошо вы себе представляете сегодняшний политический климат Индии?
   Он хотел сказать совсем другое. Роксана понимала это, а потому опустила голову и сказала, глядя в землю:
   – Откровенно говоря, я знаю об этом очень мало. Наверное, половину того, что должна была бы. И не больше трети всего, что вы сейчас, видимо, намерены мне рассказать. Я права?
   Колльер тихо засмеялся, поднял руку и провел ладонью по волосам Роксаны. Она вздрогнула и глубоко вздохнула. Гаррисон отступил на полшага и засунул руки в карманы.
   – Еще совсем мальчишкой я до безумия увлекался индийскими сказаниями и легендами, особенно древними. Позже я решил, что непременно поступлю в армию и буду служить в этой стране при Ост-Индской компании. Такое будущее казалось мне прекрасным, а главное – очень романтичным.
   – Вы сейчас говорите прямо как Юнити! – усмехнулась Роксана.
   – В детстве я в этом отношении и впрямь был очень похож на Юнити. Тем не менее обучение в Аддискомбе развеяло романтическое представление об Индии. Вы слышали об Аддискомбе?
   – Об Аддискомбе? Вы говорите о военной школе, построенной при Ост-Индской компании? Подобно тому, как гражданская Хейлибери была создана для подготовки слуг?
   Брови Гаррисона выгнулись от удивления.
   – Вам это известно? Прекрасно! В Аддискомбе я узнал, во что сейчас превратилась Индия. И все же... Все же мои юношеские грезы об этой стране не развеялись. Прожив здесь некоторое время, я понял, что Индия изменилась только для англичан. Вопреки давлению со стороны метрополии она все же остается страной со своей культурой, со своими национальными традициями. Поэтому я еще больше полюбил эту страну!
   – Но мне показалось, что вы с презрением относитесь к ее коренному населению, а следовательно – и к самой стране. Разве не так?
   – Что?! Черт побери, откуда у вас подобные мысли?!
   – Из сказанного вами в день нашей встречи. Помните, вы говорили мне, что в Индии есть очень много странного и непонятного, а ее люди – очень жестоки? Или вы уже успели забыть?
   – Нет, я не забыл. Но боюсь, что вы меня тогда неправильно поняли. Это утверждение имело двойной смысл. В Индии действительно много жестокого. Но что касается самих индийцев, то жестокость заключена в самой их жизни. Это жестокость расы поработителей к расе порабощенных. Подобное положение нетерпимо. Жизнь индийцев должна измениться, стать лучше, богаче, справедливее. Причем при минимальном вмешательстве извне.
   – Не совсем понимаю, о чем вы говорите, капитан.
   – Не понимаете? Хорошо, я приведу вам пример. Предположим, кто-то из британских солдат недоволен своим слугой. Что он делает в таком случае? Просто-напросто бьет его. Бьет долго, безжалостно. Порой даже до смерти!
   – Боже мой! Неужели?! – воскликнула Роксана, в ужасе зажав ладонью рот.
   – Тем не менее это так! Но самое мерзкое – реакция на подобные случаи со стороны живущих здесь наших соотечественников. Как правило, их симпатии на стороне солдата, а не его жертвы!
   – Нет... Нет, я не могу в это поверить! – воскликнула Роксана, ошеломленная услышанным.
   – Нет? А почему нет? Мне вовсе незачем вам лгать, Роксана... Впрочем... Сожалею, что я вас расстроил!
   – Ни о чем вы не сожалеете, капитан Гаррисои. Вы расстроили меня совершенно намеренно, чтобы доказать свою правоту!
   – Возможно.
   – Благодарю за откровенный ответ.
   Гаррисон рассмеялся и, вытащив руку из кармана, осторожно дотронулся до руки Роксаны.
   – Но ведь это правда, Роксана! Как и то, что Ост-Индская компания погрязла в коррупции. И люди ежедневно чувствуют это на себе. А мы превратились в сборщиков налогов и самозваных хозяев огромной непокорной страны, переоценивающих собственную роль, захватывающих власть там, где это возможно, и давая взамен лишь жалкие крохи. Когда-то это было не так. Даже при том, что Ост-Индская компания в прошлом правила здесь мечом – самый последний клерк компании лучше владел клинком, нежели пером, – все же тогда существовала общая заинтересованность в сохранении жизнеспособности и своеобразия обеих рас. Позже это взаимное уважение было уничтожено. И сейчас мы стали относиться с опасным равнодушием к людям, от деятельности которых в конечном счете зависит выживание той же Ост-Индской компании.
   Роксана ловила каждое слово Гаррисона. Все это настолько противоречило прочитанному в письмах отца, что ей было трудно признать правоту Колльера. Кусая губу, Роксана посмотрела на ладони Гаррисона, продолжавшие удерживать ее руку. И невольно залюбовалась длинными, изящными и в то же время сильными пальцами, покрытыми бронзовым загаром.
   – Роксана, вы слушаете меня? – донесся до нее как бы откуда-то издалека вопрос Гаррисона.
   Она бросила на него быстрый взгляд:
   – Да.
   – И понимаете то, что я пытаюсь вам объяснить?
   Роксана осторожно высвободила руку.
   – Конечно! Тем более что все вами сказанное нетрудно понять. Да, времена изменились. И, как вы считаете, к худшему.
   – А вы этого не видите, – вздохнул Гаррисон, безнадежно опустив руки.
   – Чем, по-вашему, все это может закончиться? – спросила Роксана. – Священной войной?
   Гаррисон нахмурился. Взгляд сделался жестким.
   – Священной войной? Нет! У мусульман и индусов нет общей основы, на которой они могли бы объединиться. Во всяком случае – пока! Сейчас меня больше всего беспокоит движение сипаев. Об их недовольстве известно давно. Случаи волнений и беспорядков среди них уже были. Если же произойдет всеобщий и полномасштабный мятеж, то он будет просто ужасен. Численность европейских войск в Индии не более сорока пяти тысяч солдат и офицеров. В случае военного конфликта им будет противостоять повстанческая армия почти в двести тысяч.
   – Но полковник, насколько я понимаю, не сомневается в лояльности сипаев, состоящих у него на службе, – возразила Роксана.
   – Часть их действительно сохраняют ему верность. Однако таких немного.
   – Но мой отец постоянно писал мне, что очень доволен служащими у него индийцами. И они, по его словам, платят ему тем же. Сипаи почитают его чуть ли не за отца родного. Каковым он, к слову будет сказано, никогда не был для меня. Роксана сама не знала, зачем добавила последние слова. Но дело было сделано. Она еще раз прикусила губу и отвернулась, чтобы не видеть выражения жалости и сочувствия на лице капитана Гаррисона.
   – Роксана... – уже в который раз произнес ее имя Колльер.
   Она махнула рукой, как бы умоляя не говорить больше ни слова. Но тут же почувствовала, как Гаррисон осторожно прижал ее к себе. Его широкие ладони мягко легли на ее оголенные плечи.
   – Роксана, – прошептали его губы у самого ее уха. – Я уже сказал лорду Каннингу о том, что в случае возможного военного конфликта серьезно опасаюсь за судьбу наших женщин и детей. Но все это касалось общего положения дел. Сейчас же я боюсь за вас, дорогая. Вам может показаться странным, что я вдруг стал проявлять заботу о вас. Но это так. Ничего не поделаешь! И я повторяю, что в высшей степени обеспокоен угрозой, которая может нависнуть над вами лично, если здесь начнутся беспорядки.
   Роксана стояла неподвижно, как каменная статуя. Все ее ощущения, казалось, ограничились лишь теми точками на теле, которых касались его пальцы. А от мягкого, обволакивающего голоса Гаррисона и его прерывистого дыхания у нее начинала кружиться голова.
   – Но вы лишь один из немногих, кого тревожит подобная ситуация и кто говорит об этом, – прошептала Роксана. – Со временем я сама смогу разобраться, есть ли сколько-нибудь серьезные основания для такого беспокойства.
   – Вы не хотите меня слушать, Роксана, – сказал Гаррисон таким странным тоном, что у нее мурашки поползли по спине. – Но я серьезно обеспокоен, поверьте, Роксана Шеффилд!
   – То, что вы так озабочены судьбой женщин и детей, которых едва знаете, достойно самой высокой похвалы, – кивнула Роксана, которую предостережения Гаррисона вовсе не убедили.
   – Эх, Роксана, Роксана! – тяжело вздохнул Гаррисон, взволнованно сжав ладонями ее пальцы. – Маленький, очаровательный цыпленок! Вы все еще боитесь меня! Почему?
   – Я вас не боюсь!
   Гаррисон прижал Роксану к себе и поцеловал. Точно так же, как тогда в саду. Она снова почувствовала тепло его губ. Аромат сильного, мускулистого, здорового тела наполнил ее ноздри, заставив еще больше закружиться голову. Его объятия были сладкими и нежными, из них невозможно было вырваться. Да она уже и не хотела этого! Роксана подняла руки и ласково провела ладонями по его щекам, лбу, волосам... А он наклонился и стал целовать ее лицо, губы, глаза...
   – Колльер, – шепнула она, – умоляю...
   При звуке ее голоса Гаррисон выпрямился и посмотрел ей в глаза. Они были черными, широко раскрытыми. В них, как в зеркале, отражался дальний отблеск от освещенной крыши рынка.
   – Колльер, вы не должны... – продолжала шептать Роксана... – Нет, я... не должна позволять вам... Позволять этого!
   – Тс-с, – прошептал в ответ Гаррисон, прижимая палец к ее губам.
   – Нет, прошу вас, послушайте меня! – сопротивлялась Роксана. – Я боюсь! Боюсь, что вы причините мне боль...
   – Я никогда не сделаю этого, дорогая!
   – Как вы можете знать?!
   – Кто же причинил вам такую боль, что вы живете с вечным страхом вновь ее испытать? Признайтесь мне!
   Он еще крепче сжал Роксану в объятиях и, успокаивая ее, прижался губами к ее роскошным волосам. Но она завертела головой, стараясь освободиться.
   – Роксана, я... – Гаррисон замолчал, словно боясь продолжать. Но уже в следующую секунду решился: – Роксана! Я люблю... Люблю вас!
   Она резко оттолкнула Колльера и попыталась убежать, но споткнулась и, теряя равновесие, схватилась за уздечку коня Гаррисона. Тот, испугавшись, всхрапнул, однако остался стоять на месте. Роксана же, прижавшись лицом к шее животного разрыдалась. Конь чуть опустил голову и, скося глаз, изумленно наблюдал за непривычной картиной.
   – Роксана! – тихо позвал ее Гаррисон.
   Но она отошла в сторону и, закрыв лицо руками, прислонилась к дереву.
   – Не трогайте меня и ничего не говорите! – Роксана не отнимала ладоней от глаз, но все же знала, вернее, чувствовала, что Гаррисон стоит рядом.
   – Вы понимаете, Роксана, как непривычно для меня сознавать, что я люблю вас? – спросил Гаррисон, вовсе не рассчитывая на ответ. – Это чувство пришло ко мне не в самый благоприятный момент жизни. Но я, увы, ничего не могу с собой поделать! Ничего! Наверное, вы считаете, что я сам должен решать свои проблемы. Я прав, Роксана?
   – Что? – Она отняла руки от лица и посмотрела на Колльера заплаканными глазами.
   – Простите, ведь вы редко плачете. Так?
   – Да.
   – Мне очень жаль, что именно я довел вас до такого состояния. Извините! Обещаю никогда впредь не делать этого!
   – Очень вас прошу, – тихо проговорила Роксана, – обещайте только то, что можете исполнить.
   Помолчав, Гаррисон утвердительно кивнул. Стоявший рядом конь неожиданно поднял голову и навострил уши: со стороны рынка доносилась, видимо, хорошо знакомая ему мелодия британского гимна «Боже, храни королеву!». Это означало окончание вечерних увеселений, ежедневно устраиваемых в рыночных балаганах и на открытой площадке.
   Гаррисон подал Роксане руку:
   – Время возвращаться. Хотя и очень жаль. Нам еще о многом надо поговорить. Придется подождать. Вы готовы?
   – Да.
   Они шли молча, сопровождаемые тихим постукиванием о землю копыт оставшихся под деревом лошадей. Гаррисон снова и снова взглядывал на красивый, тонко очерченный профиль притихшей Роксаны. Самообладание вернулось к ней, и это успокаивало Колльера. Несколько минут назад он был очень встревожен слезами Роксаны. Теперь же понимал, что его признание подействовало на нее гораздо сильнее, чем он мог предположить. Но ведь он не хотел говорить ей о своей любви! Это вышло само собой! Да он и сам только сейчас понял, как сильно эта девушка увлекла его.
   Теперь Гаррисон знал, что ему надо делать. А потому с еще большим нетерпением ожидал получения из дома некоего очень важного письма. Он сказал Роксане, что должен сам решить все свои проблемы. И сейчас, глядя на шедшую рядом с ним девушку, думал о том, что слишком долго медлил с этим...

Глава 6

   Роксана проснулась рано утром. Слишком рано, если вспомнить, что накануне она, хотя и очень устала, но спать легла поздно. В доме чувствовалось какое-то движение. Скорее всего это были слуги. Ибо солидную поступь полковника Стентона Роксана узнала бы сразу. Равно как и шарканье мягких туфелек его супруги. Юнити в это время, конечно, еще спала, лежа на спине с открытым ртом и блаженно посапывая.
   Роксана чуть раздвинула шторы и посмотрела через стеклянную дверь веранды в сад. Солнце еще не взошло, и в саду царил предрассветный полумрак. Не было слышно и привычного жужжания насекомых. На востоке у самого горизонта неясная белесая линия, похожая на пену во время прибоя, как бы проводила границу между прибрежными водами и необъятным простором лазурной глади океана. Легкий прохладный бриз слегка теребил полы халата и волосы Роксаны. Она с наслаждением подставила ему лицо.
   Роксана вышла на веранду, подошла к перилам и оперлась на них локтями. Простояв так минуту или две, она заметила какое-то шевеление в саду. Потом до нее донесся чуть слышный шорох. Роксана насторожилась. Она много читала о страшных ядовитых змеях, длиной более трех метров, которые водятся в Индии. Может быть, и сейчас к дому подползает одна из них? Но ведь в книгах говорится, что они охотятся только по ночам, а сейчас вот-вот взойдет солнце. Однако в саду под сенью деревьев и особенно в высокой траве все еще очень темно... А может быть, это просто безвредный уж, пытающийся переползти от цветочной клумбы через тропинку, но натыкающийся на мельчайшие осколки ракушечника, которым она посыпана?
   Роксана подумала, что неплохо было бы при первой же встрече подробно расспросить Колльера о здешних змеях. Или нет! Она не сделает этого. Надо пойти в библиотеку и все узнать самой! И вообще, почему она должна полагаться на сведения почти незнакомого человека, когда легко может все выяснить самостоятельно?
   Раздраженно смахнув с перил сухой лист, Роксана прошлась по веранде, неслышно ступая босыми ногами по полу, и остановилась у боковых перил. Некоторое время она рассеянно смотрела на восточное крыло дома, в котором не было ни одного окна. Нет, она не будет больше думать об этом человеке! И не станет впредь изобретать предлогов для встреч с ним! Что ей до его прикосновений, пусть даже очень приятных? Или до завораживающего голоса? Совершенно незачем и зачарованно смотреть в его прекрасные глаза или на густые волосы. Что же касается заявления Гаррисона о любви к ней, то она больше никогда не позволит ему говорить что-либо подобное! А в следующий раз... Боже, о чем она думает?! Никакого следующего раза просто не должно быть! Тихий скрип за спиной заставил Роксану обернуться. Полковник Стентон, тяжело опустившись на металлический стул у двери, разминал пальцами сигару.
   – На редкость приятное утро! – улыбнулся он Роксане, чиркнул спичкой и, затянувшись, выпустил в воздух большое облако дыма.
   – Надеюсь, я вас не очень побеспокоил?
   – Не очень, – услышал он.
   – Гм-м... – протянул Стентон, не зная, как воспринимать этот ответ.
   – Но и мне не хотелось бы нарушать вашего одиночества, мистер Стентон, – заметила Роксана. – Если не возражаете, я пойду к себе.
   Роксана хотела уйти, но полковник жестом остановил ее:
   – Прошу вас, останьтесь. От вас я могу ожидать куда меньше беспокойств, нежели от всех остальных домочадцев.
   Роксана снова оперлась локтями на перила. Еще раз окинув взглядом сад, она спросила через плечо:
   – В этом саду много змей, мистер Стентон?
   – Немного, – ответил полковник.
   – Мне показалось, что я только что слышала шорох одной из них.
   – Гм-м.
   – Если вы слышали какой-то шум, – неожиданно раздался за спиной Роксаны другой мужской голос, – то, уверяю вас, это была вовсе не змея!
   Роксана чуть не подпрыгнула от неожиданности, но успела взять себя в руки и холодно произнесла:
   – Вот не думала, что вы здесь, капитан Гаррисон.
   – Я забежал на минуту, чтобы кое о чем поговорить с полковником, прежде чем заступить на дежурство.
   – Тогда не стану вам мешать.
   Роксана повернулась, чтобы уйти в дом, но полковник сказал, усмехнувшись:
   – Ерунда. Никому вы не помешаете. Тем более что он пришел поговорить со мной о вас, моя девочка.
   – Обо мне?!
   От неожиданности Роксана закрыла глаза.
   – Да, о вас, – рассмеялся полковник.
   Переведя дыхание, Роксана с трудом оторвалась от перил веранды и зачем-то принялась лихорадочно разглаживать складки халата. За спиной она слышала учащенное дыхание Гаррисона и чувствовала запах сигары полковника, перемешанный с плывущим из сада благоуханием цветов.
   – Ну что ж, у меня сейчас есть срочное дело, которым необходимо заняться, – неожиданно объявил Стентон. – Поэтому я вынужден оставить вас здесь вдвоем. И надеюсь, что могу положиться на здравомыслие обоих. Так?
   – Конечно, сэр! – ответил Гаррисон.
   Роксана промолчала. И только когда до нее донесся стук колес отъезжающей коляски полковника, она повернула голову и посмотрела на капитана:
   – Не рановато ли для визита, мистер Гаррисон?
   – Может быть, в Англии это и было бы рановато. Но не в Индии. Здесь распорядок дня чаще всего диктуется солнцем, а точнее – духотой и полуденным зноем. А рано утром бывает прохладно.
   – Понятно.
   Роксана не смотрела на Колльера, но по скрипу стула догадалась, что он поднялся и идет к ней. Действительно, в следующее мгновение Гаррисон уже стоял рядом, также опираясь локтями на перила.
   – Я пришел попросить у полковника разрешения покатать вас сегодня по городу. Помните, мы с вами говорили об этом в первый день знакомства? Так вот, мистер Стентон согласился, что это неплохая мысль. С нами поедут Юнити с няней и мой слуга. Надеюсь, вы не откажетесь от такой прогулки, Роксана?
   Гаррисон стоял совсем близко, чуть наклонив к ней голову и прищурив глаза. Роксане даже показалось, что она чувствует тепло и запах его сильного, здорового, мужского тела.
   Чувство покинутости и полного одиночества, охватившее девушку минувшей ночью, испугало ее. И Роксане вдруг захотелось окунуться на какое-то время в опасное ощущение близости к этому человеку и доверия к нему.
   – Пожалуй, не откажусь, – прошептала Роксана. Гаррисон тихо рассмеялся, повернулся к ней, положил ладони девушки себе на плечи, а подбородком прижался к ее лбу.
   – Роксана, я хотел бы вам кое-что показать прямо сейчас. Только вы должны стоять совершенно спокойно, не двигаясь... Нет, я говорю абсолютно серьезно и не собираюсь вас разыгрывать... Итак, стойте спокойно и чуть поднимите голову. Так. Теперь смотрите на восточную половину неба и ждите.
   Ничего не понимая, Роксана все же сделала то, о чем просил Гаррисон, и уставилась в небеса на уровне чуть выше линии горизонта. Она едва сдерживала нервную дрожь. Наверное, чтобы успокоить ее, Гаррисон погладил руку Роксаны, лежавшую на его плече.
   – Только не бойтесь, – прошептал он.
   – Я не боюсь...
   – Тогда ждите... Тс-с!..
   Из-за горизонта медленно поднималось солнце, подобно огромной золотой монете, бросая огненные отблески по всей земле.
   – Тс-с! – снова прошептал Гаррисон у самого уха Роксаны. – Вот оно!
   И тут солнце как бы взорвалось. Его золотые лучи, отразившись от голубой глади океана, преломились всеми цветами радуги, превратившись в сказочную иллюминацию, съевшую последние остатки ночи и приветствовавшую рождение нового дня. Роксана вздрогнула, ослепленная волшебным ярким блеском, но не отвела взгляда. А солнце, подобно растопленному золоту, разливалось в обе стороны горизонта, вызывая к жизни и другие краски – изумрудно-зеленые, светло-желтые, серебристые, голубые... Весь мир перед взором Роксаны предстал таким разноцветным и сияющим, каким она никогда и не думала его увидеть.
   Роксана не могла вымолвить ни слова. Пальцы ее лежащих на плечах Гаррисона ладоней переплелись с его. Она чувствовала, как его губы коснулись ее волос. В следующий миг Гаррисон поцеловал мочку ее уха. И отступил на шаг. Роксане сразу же стало холодно...
   – Я знаю, что не должен так поступать, – тихо сказал он. Гаррисон наклонился и прижался губами к затылку Роксаны, вдыхая аромат ее волос.
   – Мне бы очень хотелось показать вам все прекрасное, что существует в мире, – шепнул он. – Если только вы позволите мне это сделать.
   Не дожидаясь ответа, Гаррисон повернулся и спустился в сад. Задержавшись на последней ступеньке лестницы, он с улыбкой оглянулся и сообщил Роксане, что вернется через час с экипажем.
   Время шло, а Роксана все стояла в сосредоточенной позе, скрестив руки на груди и боясь пошевелиться, чтобы не упасть в обморок. Какой-то жук упал с потолка веранды ей на плечо. Роксана досадливо повернула голову и сдула его на пол. На дорожке, ведущей к дому, появился садовник с ведром воды в руках. Увидев стоящую у перил веранды Роксану, он улыбнулся и поприветствовал ее на языке хинди. Садовник принадлежал к касте браминов, наиболее почитаемой в Индии. Накануне Юнити предупредила Роксану, что к этому человеку нельзя подходить близко, когда он принимает пищу в своем доме. Ибо существует поверие, будто бы даже человеческая тень, упавшая на блюдо с едой брамина, может отравить ее и сделать несъедобной.