Страница:
Человек в сером отлетел и упал на пол. Затем резко вскочил на колено, отбил яростную атаку, поднялся на ноги. Он продолжал улыбаться, все еще продолжал улыбаться. Однако противником у него был тот, кто с легкостью справился с Аргусом и Рибальдом. Пот уже тек с его лба. Лампы высветили признаки отчаяния на его лице.
По коридору прокатились крики. И он совершил ошибку, оглянувшись, чтобы выяснить, что они значат.
Его противник отреагировал на это ударом от живота, парировать который было невозможно.
Но человек в сером все же парировал его.
Однако эта конвульсивная попытка стоила ему равновесия. И хотя он отразил следующий удар, тот был настолько силен, что его отшвырнуло назад.
На мгновение он оказался таким же беспомощным, как и Териза.
Но тут, вращая окровавленным мечом, в атаку бросился принц Краген.
Всего на шаг позади него бежал Пердон.
Человек в черном бросил на Теризу взгляд, полный ненависти, и через мгновение отступил в коридор. Руками и клинком он сделал странный жест…
И внезапно исчез. Прежде, чем эхо сражения успело затихнуть в коридоре. Словно никакого сражения и не было.
Пердон резко остановился и смотрел ему вслед, широко разинув рот. Принц Краген от изумления выронил меч. Человек в сером поднялся на ноги и втягивал ноздрями воздух, словно надеялся, что каким-то образом сможет учуять следы противника.
Териза, дрожа, оперлась руками о камень и поднялась.
Принц судорожно дышал, словно загнанная лошадь; но он все же подошел посмотреть, что случилось с его людьми. Когда он увидел, что у одного из них отрублена голова, он прижал руки к сердцу, и лицо его исказила гримаса боли.
— Это были мои друзья, — выдохнул он. — Я был вашим должником, миледи. Но сейчас, думаю, я с вами в полном расчете.
Пердон выдохнул:
— Дерьмо свинячье! — Обращался он не к принцу Крагену. — Кто они такие? Откуда они знали, что мы будем здесь?
Стоя на четвереньках, Териза видела, как ее спаситель вытер свой меч и вложил его в ножны, затем опустился перед ней на колени, помогая подняться. У него была прекрасная улыбка — он пытался успокоить ее, — и лицо его было лицом мужественного человека. Оно кого-то ей напоминало. Глаза его все еще были полны беспокойства.
— Миледи, я — Артагель, один из многочисленных братьев Джерадина. Он просил меня присмотреть за вами. Похоже, я не справился. Без сомнения, — он скривился, — кто-то всерьез собирается убить вас.
Запах крови на ее одежде был настолько силен, что она просто не могла не потерять сознания.
По коридору прокатились крики. И он совершил ошибку, оглянувшись, чтобы выяснить, что они значат.
Его противник отреагировал на это ударом от живота, парировать который было невозможно.
Но человек в сером все же парировал его.
Однако эта конвульсивная попытка стоила ему равновесия. И хотя он отразил следующий удар, тот был настолько силен, что его отшвырнуло назад.
На мгновение он оказался таким же беспомощным, как и Териза.
Но тут, вращая окровавленным мечом, в атаку бросился принц Краген.
Всего на шаг позади него бежал Пердон.
Человек в черном бросил на Теризу взгляд, полный ненависти, и через мгновение отступил в коридор. Руками и клинком он сделал странный жест…
И внезапно исчез. Прежде, чем эхо сражения успело затихнуть в коридоре. Словно никакого сражения и не было.
Пердон резко остановился и смотрел ему вслед, широко разинув рот. Принц Краген от изумления выронил меч. Человек в сером поднялся на ноги и втягивал ноздрями воздух, словно надеялся, что каким-то образом сможет учуять следы противника.
Териза, дрожа, оперлась руками о камень и поднялась.
Принц судорожно дышал, словно загнанная лошадь; но он все же подошел посмотреть, что случилось с его людьми. Когда он увидел, что у одного из них отрублена голова, он прижал руки к сердцу, и лицо его исказила гримаса боли.
— Это были мои друзья, — выдохнул он. — Я был вашим должником, миледи. Но сейчас, думаю, я с вами в полном расчете.
Пердон выдохнул:
— Дерьмо свинячье! — Обращался он не к принцу Крагену. — Кто они такие? Откуда они знали, что мы будем здесь?
Стоя на четвереньках, Териза видела, как ее спаситель вытер свой меч и вложил его в ножны, затем опустился перед ней на колени, помогая подняться. У него была прекрасная улыбка — он пытался успокоить ее, — и лицо его было лицом мужественного человека. Оно кого-то ей напоминало. Глаза его все еще были полны беспокойства.
— Миледи, я — Артагель, один из многочисленных братьев Джерадина. Он просил меня присмотреть за вами. Похоже, я не справился. Без сомнения, — он скривился, — кто-то всерьез собирается убить вас.
Запах крови на ее одежде был настолько силен, что она просто не могла не потерять сознания.
13. БЕЗУМИЕ ИЗ БЛАГИХ ПОБУЖДЕНИЙ
Когда Териза пришла в себя, то мгновение не могла понять, где находится. Половина ее, казалось, стояла, вторая половина лежала. Ей казалось, что она падает, но что-то крепко держало ее за пояс.
— Итак, нас предали, — прохрипел Пердон. — Впрочем, это не трудно было предположить. Видимо, в Аленде слово «союз» означает совсем не то, что у нас. Какая прекрасная возможность ввергнуть весь Мордант в панику — напасть на ничего не подозревающих лордов провинций и Мастеров Гильдии. Ведь, ясное дело, мы окажемся недостаточно сильны даже для того, чтобы защитить себя.
— Лорд Пердон… — начал принц Краген грозно.
— А если мы недостаточно сильны, чтобы защитить себя, — буркнул Пердон, — то куда же еще могут обратиться люди за помощью, если не к Маргоналу и к вам?
— Двое из моих друзей — мертвы, — воскликнул принц. Его царственная самоуверенность слегка пошатнулась. — Если бы я хотел устроить в Морданте панику, то убил бы одного из лордов, а не своих друзей.
По мере того как к Теризе возвращалась ясность зрения, она разглядела, что лежит, но ее руки и торс были приподняты над полом. Ее ладони касались холодного камня, но чья-то рука удерживала ее за пояс, чтобы голова ее была на весу.
— Если вы хотите искать предателей, — гневно ответил принц, — то советую вам присмотреться к вашим приятелям-лордам. Кому выгодно, чтобы провинции не объединились против своего короля?
— И в самом деле, милорд принц, — спросил Пердон. — Кому?
— Любому из лордов, который сам хочет стать королем, не предавая при этом Джойса. Тор не собирался возвращаться в Маршальт. И у королевы Мадин было достаточно много времени, чтобы разъесть альянс между своим мужем и Файлем. Вполне возможно, что их дорога к власти была бы короче, если бы она не шла через союз лордов с Алендом и Гильдией.
— С вами все в порядке, миледи? — спросил Артагель. Он-то и поддерживал Теризу.
Она наконец поняла: он удерживал ее в этой позе потому, что она потеряла сознание. Артагель помог ей подняться, и она обнаружила, что вполне может самостоятельно держаться на ногах. Внимательно наблюдая за ней, он осторожно убрал руки с ее талии. Взгляд в коридор убедил ее, что они несколько сместились от места битвы. Ее одежда продолжала густо смердеть кровью, но теперь она уже была в состоянии выдержать это. Териза сделала глубокий вдох, отбросила с лица волосы и пробормотала:
— Мне кажется, да. Благодарю вас.
Он мягко улыбнулся ей и тут же повернулся.
— Предлагаю еще одно решение, лорды, — сказал он, обращаясь к принцу Крагену и Пердону, — вы оба были преданы воплотителем.
— Хотел бы я поверить в это, — мрачно ответил Пердон. Он, казалось, признавал Артагеля равным себе. — Но о месте нашей встречи знали только Мастер Эремис и Мастер Гилбур. А Мастер Эремис самолично ее и организовал. Если бы он хотел, чтобы мы перессорились, он не стал бы тратить на это столько сил. Все, что ему надо было для этого сделать — это не делать ничего. — Он замолчал, а затем сказал: — Однако по отношению к Мастеру Гилбуру я такой же уверенности питать не могу.
— И я, — сказал принц Краген, — никогда не думал, что воплотители способны на такие вещи. Разве не правда, что подобное воплощение может обеспечить лишь плоское зеркало? И разве не правда, что воплощение посредством плоского зеркала вызывает безумие? Как это сочетается с тем, что мы видели собственными глазами?
Никто из них не обращался при этом к Теризе. Она была уверена, что они не подозревают, что она слышит их, но все же тихо ответила:
— Архивоплотитель Вагель.
На мгновение все трое застыли. Затем Пердон взорвался:
— Да, так утверждал Мастер Эремис. Но кто в Орисоне — или даже во всем Морданте — может быть настолько глуп или настолько подл, чтобы стать союзником этого негодяя?
— Так давайте посмотрим, лорды, — Артагель прошел мимо Пердона и принца Крагена к одному из мертвых нападавших.
Териза последовала за ним, силясь изгнать из своего сознания сцены кровопролития. Когда Артагель склонился над телом, она замерла рядом. Он перевернул тело на спину, и она вздрогнула при виде зияющей раны в груди. Тем не менее она продолжала смотреть, как он отводит в сторону плащ, чтобы осмотреть лицо мертвеца и его доспехи.
Особым образом выдубленный кожаный нагрудник был настолько черным, что она не могла рассмотреть на нем ни единой детали, которые, похоже, анализировал Артагель. Она не понимала, о чем он говорит, когда он внезапно обнажил сердце мертвеца и сказал:
— Ага.
— У меня не такие глаза, как у вас, — прорычал Пердон. — Что там?
— Отметина. — Артагель резко поднялся на ноги. — Я видел такую раньше. — Его глаза ничего не выражали; лицо выглядело так, словно было высечено из единого куска камня. — Этот человек — из Кадуола. Эта отметина означает, что он состоит на службе у Бретера верховного короля.
— Гарт? — изумленно воскликнул принц Краген. — Здесь? Вы сражались с Гартом?
— Я не знаю, с кем сражался, — голос Артагеля был таким же, как его лицо, — пустым и лишенным эмоций. — Кто бы он ни был — он меня победил. Но вот этот человек — несомненно один из пригодников Гарта. Остальные наверняка тоже.
— Кишки и падаль! — выругался Пердон. — Пригодник Бретера верховного короля?
— Однако — здесь? — воскликнул принц, не веря в происходящее. — Как эти люди смогли попасть сюда? Как они вообще оказались в Орисоне? Они не смогли бы просто проехать через ворота. Смотритель Леббик не такой уж идиот.
Артагель едва заметно кивнул:
— Они, должно быть, прибыли тем же способом, каким исчез их главарь.
— Вагель? — воскликнул принц. — Но почему же тогда мы верили, что он мертв?
Пердон не ответил. При упоминании о Леббике он дернул головой, словно вспомнил о чем-то важном. Теперь он стал пристально поглядывать по сторонам, стараясь контролировать обе стороны коридора одновременно.
— У меня есть вопрос получше. Хотим ли мы, чтобы нас застали здесь, когда появится Смотритель?
Принц мгновенно насторожился:
— А он появится? Неужели мы так недалеко от ближайшего стражника?
— Этот трусливый червь, Армигит, — пояснил Пердон. В его голосе слышался яд. — Когда мы услышали звуки сражения, которые привели меня к вам, он помчался в противоположную сторону, вопя от ужаса. Он, наверное, заблудился, иначе Смотритель уже давно был бы здесь. Но, как бы то ни было, времени у нас совсем мало.
— Меня он будет расспрашивать в любом случае, — задумался Краген. — Мои люди погибли. Но если меня здесь не будет, у него не окажется повода связать с этим кровопролитием и меня. — И принц быстро принял решение. — Лорд Пердон — Артагель Домне — я благодарю вас за спасение моей жизни. Но я не останусь с вами, чтобы вы не выглядели в глазах других предателями. Миледи, прощайте.
Подняв свой меч, он сунул его в ножны и побежал. Вскоре звук его шагов растворился в тишине.
— Я тоже покину вас, — сказал Пердон Артагелю. — Уж не знаю, какую роль эта женщина играет в нашей судьбе, но не хочу быть обвиненным в том, что предал интересы государства, защищая ее.
И, гневно бормоча: «Кадуол! Дерьмо собачье!» — он торопливо последовал за принцем.
Териза посмотрела на Артагеля и увидела, что блеск снова вернулся в его глаза; он вновь улыбнулся. В ответ на ее взгляд он весело кивнул:
— Со своей стороны, миледи, мне скрывать совершенно нечего. Что бы здесь на самом деле ни произошло, Орисон будет предполагать, что только я могу быть причиной такого количества мертвецов. Боюсь, что в этом виновата моя репутация — не знаю, правда, почему. Однако у меня о Леббике сложилось лучшее впечатление, чем у большинства. Но все равно, вам совершенно незачем проводить остаток ночи, слушая, как он будет на вас орать. — Он указал рукой вдоль по коридору. — Может, пойдем?
И она снова сказала:
— Благодарю вас. — Ей хотелось, чтобы он взял ее за руку, она нуждалась в поддержке. — Я не думаю, что смогу выдержать его нападки. Он меня почему-то не любит.
— Глупости. — И, словно в душевном порыве, Артагель обнял ее за талию и по-дружески прижал к себе. Его тон оставался все таким же веселым: — Вы не знаете его так хорошо, как я. Наш добрый Смотритель обижает только тех, кому симпатизирует. И если он симпатизирует вам сильно, он становится просто невыносимым. Его жена — упокойся ее душа — была единственным существом, которое всегда вызывало у него страсти и пробуждало добрые чувства.
Сквозь мрак они вместе проследовали к следующей лампе.
И тут Териза услышала топот бегущих ног.
Артагель был совершенно невозмутим. Не переставая улыбаться, он втащил ее в боковой коридор и повел другим путем к обитаемой части замка. Он с легкостью уклонялся от появлявшихся вдалеке солдат. И куда быстрее, чем она ожидала, привел ее в ту башню, где находились ее комнаты.
К этому моменту она начала уже хоть как-то ориентироваться в ситуации. Артагель спас ей жизнь потому, что Джерадин попросил его присмотреть за ней. Сейчас он уводил ее от допроса Смотрителя, во время которого ей бы пришлось лгать, лгать и лгать, чтобы не впутывать Мастера Эремиса, принца Крагена и лордов провинций. И некоторое время назад она уже начала задумываться о благодарности.
Но сколько Териза ни изощрялась, она так и не придумала, чем может отблагодарить Артагеля. За исключением одной-единственной мелочи. Пока что им везло; они ни к кому не подходили достаточно близко, чтобы стал заметен тот ужас, в который превратились ее перепачканные в крови и грязи одежды. Но для того, чтобы добраться до своих комнат, ей придется миновать стражников, стоящих у двери…
Возле начала лестницы, ведущей в башню, Териза остановилась, убрала его руку и несколько смущенно — она не привыкла таким образом обращаться с высокими стройными мужчинами, которые загадочно улыбались ей, — пояснила:
— Думаю, что отсюда я смогу добраться и сама. Пока что нам везло. Но я не думаю, что вы хотите, чтобы вас видели со мной.
Артагель насмешливо приподнял бровь:
— Неужели, миледи? — События этого вечера, похоже, ничуть не нарушили его душевное равновесие. — Должен признать, что вы сейчас не так чисты, как вам следовало бы. Но я выбираю себе друзей не по таким малозначным признакам. — Он хмыкнул. — В противном случае я бы никогда не имел ничего общего с Джерадином.
Его улыбка была обезоруживающей, но Териза настойчиво сказала:
— Я совсем не это имею в виду. Стражники непременно заметят, — она в отвращении скривила губы, — как я выгляжу. И кто-нибудь обязательно сообразит, что женщина, вымазанная в крови, наверняка имеет какое-то отношение к тем мертвецам. Если вас увидят со мной, то решат, что вы мой сообщник.
Я понимаю, что вас это ничуть не волнует. А должно бы. Как вы собираетесь объяснить все Смотрителю?
Он был непоколебим; Леббик его не волновал. А она не могла заставить его лгать ни ради себя, ни ради Мастера Эремиса. Тогда она попыталась убедить его по-другому.
— Вы знаете, как он поступил с Джерадином, когда тот в прошлый раз обеспечил меня охраной?
При этих словах Артагель задумчиво нахмурился.
— В этом вы правы, миледи. Он попытался объяснить, почему не доверяет стражникам, но я, признаться, ничего не понял. Это как-то связано с приказом, который король Джойс дал Смотрителю? Или с тем, каким образом тот истолковал приказ? — Он пожал плечами. — Джерадин всегда витал в более высоких духовных сферах, чем я. Это правда, что стражники спрашивают, куда вы идете, едва вы выходите за дверь?
Териза ощутила новый приступ страха. Раньше она об этом как-то не задумывалась, но теперь поняла, что стражники относились к Джерадину совсем иначе, чем ко всем остальным, приходящим к ней. Она кивнула.
— Это не имеет смысла, — прокомментировал Артагель. Затем покачал головой. — Но, возможно, это просто случайность. А случайности — это единственный недостаток Джерадина. Я хочу сказать, кроме его неуклюжести. Он слишком нетерпелив. Все непонятное обычно вскорости проясняется, если не обращать на него особого внимания.
Снова улыбнувшись, он добавил:
— Но вы правы. Я не хочу доставлять ему новых неприятностей. Дальше вы пойдете одна. — Однако через мгновение в его чертах появилась озабоченность. — Но я буду продолжать за вами присматривать. Я отношусь к Джерадину вполне серьезно, когда он обеспокоен. И на сей раз у него была достаточно веская причина. Бретер верховного короля тренирует своих пригодников лучше, чем хотелось бы. Если я вам понадоблюсь, то знайте — я всегда где-нибудь поблизости.
Он снова широко улыбнулся. Затем глубоким, вежливым и в то же время насмешливым поклоном попрощался с ней.
— Отдыхайте, миледи. — И ушел.
Она осталась одна. У нее сейчас может не оказаться защитников, если вдруг люди в черном вновь внезапно появятся неизвестно откуда, чтобы напасть на нее.
И еще: ей придется лицом к лицу столкнуться со Смотрителем Леббиком.
Ей хотелось сесть. Ее колени были слишком слабы, чтобы поддерживать ее. Но она поставила ногу на ступеньку и заставила себя начать подниматься вверх.
Когда стражники у двери увидели, как она выглядит, они мигом забеспокоились. Один из них спросил:
— Миледи, с вами все в порядке? Вам не нужна какая-нибудь помощь?
Териза не посмела взглянуть им в глаза. Настолько твердо, насколько ей это удалось, она ответила:
— Нет, благодарю. Все хорошо, — и поспешно влетела в свои комнаты. Торопливо закрыла дверь на засов. Затем убедилась, что вход в подземелье надежно блокирован креслом.
После этого она отшвырнула в сторону свои мокасины и в отвращении, тревоге и решительности стянула с себя вещи, уже не в силах выносить прикосновение засохшей крови к телу. Сначала она вымылась, поливая себя ледяной водой, словно хотела заморозить, сама изумленная своей смелостью. Потом вычистила и выстирала свои вещи, почти безжалостно, и развесила их сушиться перед огнем.
Она решила встретить Смотрителя Леббика во всеоружии.
Но дрожь ее почему-то никак не утихала.
Смотритель явился этим же утром, рано, едва выждав, пока она разделалась с завтраком. Териза надела серое платье, потому что трусливый инстинкт подсказывал ей, что так она будет выглядеть более решительной и менее заслуживающей оскорбления. И встретила его в гостиной, собрав всю свою смелость.
Он, как всегда, носил особые отличительные знаки своей службы — пурпурную повязку, поддерживающую его седые волосы, и пурпурную ленту через плечо поверх лат. Но на самом деле его власть выражалась во взгляде, в скованности движений, в некой особой выпяченности челюсти. Даже если бы он не занимал в Орисоне никакой должности, он все равно командовал бы всеми в любой комнате, куда входил.
— Миледи, — его тон был столь же деликатен как железный прут, — я надеюсь, вы прекрасно выспались после ваших вчерашних приключений.
Она собиралась солгать. Для этого правильнее было бы взглянуть ему в глаза, но так много смелости у нее явно не было. Ведь, в конце концов, она еще ни разу не лгала разгневанным мужчинам.
— Каких приключений? — Она прокляла себя за то, что голос ее такой тихий и слабый; хотя, вероятно, на этот раз это было ей на руку.
Смотритель Леббик явно не испытывал симпатий к слабым и тихим женщинам:
— Не нужно играть со мной, миледи. Я вполне справляюсь со своими обязанностями, несмотря на все свои недостатки, но глупость — не в их числе.
— Я не собираюсь играть. — Это была чистая правда. Териза изо всех сил сдерживалась, чтобы не сбежать в другую комнату и не спрятаться под кровать. Или не выболтать правду. — Я уходила с Мастером Эремисом. Затем вернулась одна. У нас не было никаких приключений. Можете спросить его. Он скажет вам то же самое.
— Миледи… — Леббик поборол нетерпение, которое так и не появилось в его глазах, — я не собираюсь тратить все утро впустую. Что бы вы ни делали, моя ночь оказалась длиннее, чем ваша, и когда я вернулся в свою постель, та была холодной. Так что сделайте милость, говорите правду.
Ее выдержка начинала давать трещины; она чувствовала это. Обещания, которые она дала самой себе, — это все хорошо, но что общего все происходящее имеет с ней? Отец не научил ее быть сильной.
— Я говорю правду, — ответила она без внутренней убежденности, вздрагивая от отвращения к самой себе.
Его реакция не заставила себя долго ждать.
— Дерьмо собачье! С тех пор, как вы появились здесь, вы не сказали ни единого слова правды! Клянусь звездами, женщина, я заставлю тебя отвечать! Армигит прибежал, скуля, из подземелий Орисона — где он никак не должен был быть — и начал кричать, что внизу идет битва. Естественно, он не имел ни малейшего понятия, кто участвует в ней. У него вместо мозгов гнилые яблоки. Но оказалось, что он говорил правду. Мы нашли двух мертвецов — телохранителей принца Крагена, убитых неизвестно из-за чего, — и достаточно крови для небольшой войны. Но не нашли объяснения.
Два или три удара сердца ее мозг был словно бы абсолютно пуст. Двое мертвых? Их ведь должно быть шестеро! Четыре кадуольца и… Она была готова закричать: «Простите, я не виновата, это не я». Но — что случилось с четырьмя кадуольцами?
К счастью, Леббик не дал ей вымолвить ни слова.
— Я спросил принца Крагена. Он выразил справедливое недоумение и предположил, что кто—то убил его людей. Кто—то, сказал он, хочет спровоцировать войну. Кто—то, — намек Смотрителя на короля Джойса был слишком откровенным, — хочет заставить принца явиться в Аленд совершенно оскорбленным. И кроме всего прочего, телохранители были его друзьями.
Он стиснул кулаки.
— Миледи, я знаю, как добывать правду из мужчин вроде него. Некоторые из орудий пыток еще сохранились. Но, к несчастью, он — посол. Я не могу тронуть его и пальцем.
Вы — другое дело.
Внезапно в голове у нее прояснилось. Она не стала бояться меньше, но необходимость заставила ее думать быстро и четко. Итак, четыре тела исчезли. Кто-то забрал их. Вероятно, они исчезли так же, как исчез и нападавший. Значит, Смотритель Леббик не знает, что в Орисоне были кадуольцы. Он не знает правды. Мастер Эремис будет спасен. Артагель будет спасен. Если она проявит смелость.
Ее голос был почти спокойным, когда она спросила:
— Значит, вы собираетесь пытать меня?
Вместо того, чтобы прямо ответить на ее вопрос, Леббик рявкнул:
— Едва завершив беседу с принцем Крагеном — представьте себе мое изумление, — я вдруг узнаю, что вы вернулись одна, — его тон стал ядовитым, как серная кислота, — со своего ужина с Мастером Эремисом и магистром Гильдии — и были при этом с ног до головы вымазаны кровью.
Он сжал кулаки:
— Вы хотите попытаться убедить меня, что телохранители принца убили друг друга, сражаясь за вашу благосклонность? Тогда позвольте поинтересоваться, как получилось, что вы бродили как раз по той части Орисона — как получилось так, что эти два тела оказались у вас на пути — и как получилось так, что вы поскользнулись и упали, пока кровь была еще теплой — как произошло это просто невероятное стечение обстоятельств? Нет, миледи, я такое объяснение не приму. Вы вернулись одна и были измазаны кровью. Но вы не стали объяснять, что же произошло, хотя здравый смысл, пусть даже столь крохотный, как у собачонки, должен был подсказать вам выложить все стражникам. Значит, все, что с вами произошло, вы предпочитаете держать в секрете. Вы что-то хотите скрыть. Но я догадался об этом, миледи.
Его вспышка ярости заставила Теризу извлечь из тайников своего сердца, о которых она и сама не подозревала, ответный гнев. Сколько сарказма она может проглотить молча за один раз?
— Ваши стражники, должно быть, ошиблись, — сказала она. — Может быть, слабое освещение сыграло с ними злую шутку. Или, возможно, им это просто приснилось. На мне не было ни капли крови. Я не спускалась ни в какие подземелья и не понимаю, о чем вы говорите.
Произнеся это, она хотела издать ликующий вопль радости, который оповестит весь мир о том, чего ей удалось достичь.
Но Смотритель вел себя так, словно она не сказала ни слова — или словно не слышал ее. Понизив голос, чтобы тот звучал словно свист плетки в умелых руках, он сказал:
— Я Смотритель Орисона и командир королевских войск Морданта. Вас не интересует, как я достиг столь высокого положения? Все очень просто. Во время одной из войн за независимость Морданта король Джойс освободил меня, захваченного алендским гарнизоном близ границ провинции Термиган. Я был тогда мальчишкой, но я был женат, — в горле у него появился ком, — уже почти десять дней. Я из семьи фермера, а фермеры и крестьяне женятся рано. Таким образом, я был женат уже десять дней — и шесть из них десяти провел в тюрьме. Случилось так, что командир гарнизона проезжал мимо нашей фермы, заметил мою жену, и она ему понравилась. Я был настолько глуп, что стал сопротивляться, и меня арестовали.
Но я не был наказан. Мне никакого вреда не причинили. — Смотритель оскалился. — Я был всего лишь зрителем, так что видел все, что они творили с моей женой. Как командир, так и большая часть гарнизона.
Затем король Джойс застиг гарнизон врасплох. Мы были освобождены.
Голос Смотрителя становился все более тихим.
— Когда он заметил рвение, с каким я отомстил командиру, он поручил мне дело, в котором подобное рвение шло на пользу. И когда я проявил способности в этом деле, я начал подниматься по службе.
— Сейчас он потерял разум… — едва слышно прошептал Леббик, — но в мои обязанности входит сохранять его жизнь и власть до того дня, когда он придет в себя и ему понадобится все, что я умею. И не лгите мне, миледи. Если вы не скажете мне правду, то я ее у вас вырву.
В горле Теризы пересохло. Ей с трудом удалось найти свой голос:
— Но ведь король приказал вам оставить меня в покое…
— Миледи, — удар хлыста, — меня ничуть не смущают распоряжения безумца. Мой король был в полном разуме, когда сделал меня своим Смотрителем и командиром. И свои обязанности я буду продолжать исполнять.
Странным образом он отталкивал и привлекал ее одновременно. Но она не могла позволить себе испытывать страх или симпатию. Ей нужно было найти способ защититься.
— Не сомневаюсь, что так и будет, — сказала Териза таким тоном, будто ее ничтожные запасы ярости были столь же неиссякаемы, как у него. — Но мне кажется, что манерам вы учились у того командира гарнизона. Я сказала вам, чем занималась. Прежде чем назвать меня лгуньей, вам следовало бы хотя бы проверить, не говорю ли я правду. Осмотрите мои вещи. Они чисты. Спросите Мастера Эремиса. Спросите его. Или вы заранее решили, что и он лжец, и не хотите проверять его слова? Вы просто пытаетесь облегчить себе работу, нападая на самое слабое существо из всех, кого можете найти. Если бы вы хоть чуточку постарались, то, может быть, и смогли бы узнать что-нибудь.
— Итак, нас предали, — прохрипел Пердон. — Впрочем, это не трудно было предположить. Видимо, в Аленде слово «союз» означает совсем не то, что у нас. Какая прекрасная возможность ввергнуть весь Мордант в панику — напасть на ничего не подозревающих лордов провинций и Мастеров Гильдии. Ведь, ясное дело, мы окажемся недостаточно сильны даже для того, чтобы защитить себя.
— Лорд Пердон… — начал принц Краген грозно.
— А если мы недостаточно сильны, чтобы защитить себя, — буркнул Пердон, — то куда же еще могут обратиться люди за помощью, если не к Маргоналу и к вам?
— Двое из моих друзей — мертвы, — воскликнул принц. Его царственная самоуверенность слегка пошатнулась. — Если бы я хотел устроить в Морданте панику, то убил бы одного из лордов, а не своих друзей.
По мере того как к Теризе возвращалась ясность зрения, она разглядела, что лежит, но ее руки и торс были приподняты над полом. Ее ладони касались холодного камня, но чья-то рука удерживала ее за пояс, чтобы голова ее была на весу.
— Если вы хотите искать предателей, — гневно ответил принц, — то советую вам присмотреться к вашим приятелям-лордам. Кому выгодно, чтобы провинции не объединились против своего короля?
— И в самом деле, милорд принц, — спросил Пердон. — Кому?
— Любому из лордов, который сам хочет стать королем, не предавая при этом Джойса. Тор не собирался возвращаться в Маршальт. И у королевы Мадин было достаточно много времени, чтобы разъесть альянс между своим мужем и Файлем. Вполне возможно, что их дорога к власти была бы короче, если бы она не шла через союз лордов с Алендом и Гильдией.
— С вами все в порядке, миледи? — спросил Артагель. Он-то и поддерживал Теризу.
Она наконец поняла: он удерживал ее в этой позе потому, что она потеряла сознание. Артагель помог ей подняться, и она обнаружила, что вполне может самостоятельно держаться на ногах. Внимательно наблюдая за ней, он осторожно убрал руки с ее талии. Взгляд в коридор убедил ее, что они несколько сместились от места битвы. Ее одежда продолжала густо смердеть кровью, но теперь она уже была в состоянии выдержать это. Териза сделала глубокий вдох, отбросила с лица волосы и пробормотала:
— Мне кажется, да. Благодарю вас.
Он мягко улыбнулся ей и тут же повернулся.
— Предлагаю еще одно решение, лорды, — сказал он, обращаясь к принцу Крагену и Пердону, — вы оба были преданы воплотителем.
— Хотел бы я поверить в это, — мрачно ответил Пердон. Он, казалось, признавал Артагеля равным себе. — Но о месте нашей встречи знали только Мастер Эремис и Мастер Гилбур. А Мастер Эремис самолично ее и организовал. Если бы он хотел, чтобы мы перессорились, он не стал бы тратить на это столько сил. Все, что ему надо было для этого сделать — это не делать ничего. — Он замолчал, а затем сказал: — Однако по отношению к Мастеру Гилбуру я такой же уверенности питать не могу.
— И я, — сказал принц Краген, — никогда не думал, что воплотители способны на такие вещи. Разве не правда, что подобное воплощение может обеспечить лишь плоское зеркало? И разве не правда, что воплощение посредством плоского зеркала вызывает безумие? Как это сочетается с тем, что мы видели собственными глазами?
Никто из них не обращался при этом к Теризе. Она была уверена, что они не подозревают, что она слышит их, но все же тихо ответила:
— Архивоплотитель Вагель.
На мгновение все трое застыли. Затем Пердон взорвался:
— Да, так утверждал Мастер Эремис. Но кто в Орисоне — или даже во всем Морданте — может быть настолько глуп или настолько подл, чтобы стать союзником этого негодяя?
— Так давайте посмотрим, лорды, — Артагель прошел мимо Пердона и принца Крагена к одному из мертвых нападавших.
Териза последовала за ним, силясь изгнать из своего сознания сцены кровопролития. Когда Артагель склонился над телом, она замерла рядом. Он перевернул тело на спину, и она вздрогнула при виде зияющей раны в груди. Тем не менее она продолжала смотреть, как он отводит в сторону плащ, чтобы осмотреть лицо мертвеца и его доспехи.
Особым образом выдубленный кожаный нагрудник был настолько черным, что она не могла рассмотреть на нем ни единой детали, которые, похоже, анализировал Артагель. Она не понимала, о чем он говорит, когда он внезапно обнажил сердце мертвеца и сказал:
— Ага.
— У меня не такие глаза, как у вас, — прорычал Пердон. — Что там?
— Отметина. — Артагель резко поднялся на ноги. — Я видел такую раньше. — Его глаза ничего не выражали; лицо выглядело так, словно было высечено из единого куска камня. — Этот человек — из Кадуола. Эта отметина означает, что он состоит на службе у Бретера верховного короля.
— Гарт? — изумленно воскликнул принц Краген. — Здесь? Вы сражались с Гартом?
— Я не знаю, с кем сражался, — голос Артагеля был таким же, как его лицо, — пустым и лишенным эмоций. — Кто бы он ни был — он меня победил. Но вот этот человек — несомненно один из пригодников Гарта. Остальные наверняка тоже.
— Кишки и падаль! — выругался Пердон. — Пригодник Бретера верховного короля?
— Однако — здесь? — воскликнул принц, не веря в происходящее. — Как эти люди смогли попасть сюда? Как они вообще оказались в Орисоне? Они не смогли бы просто проехать через ворота. Смотритель Леббик не такой уж идиот.
Артагель едва заметно кивнул:
— Они, должно быть, прибыли тем же способом, каким исчез их главарь.
— Вагель? — воскликнул принц. — Но почему же тогда мы верили, что он мертв?
Пердон не ответил. При упоминании о Леббике он дернул головой, словно вспомнил о чем-то важном. Теперь он стал пристально поглядывать по сторонам, стараясь контролировать обе стороны коридора одновременно.
— У меня есть вопрос получше. Хотим ли мы, чтобы нас застали здесь, когда появится Смотритель?
Принц мгновенно насторожился:
— А он появится? Неужели мы так недалеко от ближайшего стражника?
— Этот трусливый червь, Армигит, — пояснил Пердон. В его голосе слышался яд. — Когда мы услышали звуки сражения, которые привели меня к вам, он помчался в противоположную сторону, вопя от ужаса. Он, наверное, заблудился, иначе Смотритель уже давно был бы здесь. Но, как бы то ни было, времени у нас совсем мало.
— Меня он будет расспрашивать в любом случае, — задумался Краген. — Мои люди погибли. Но если меня здесь не будет, у него не окажется повода связать с этим кровопролитием и меня. — И принц быстро принял решение. — Лорд Пердон — Артагель Домне — я благодарю вас за спасение моей жизни. Но я не останусь с вами, чтобы вы не выглядели в глазах других предателями. Миледи, прощайте.
Подняв свой меч, он сунул его в ножны и побежал. Вскоре звук его шагов растворился в тишине.
— Я тоже покину вас, — сказал Пердон Артагелю. — Уж не знаю, какую роль эта женщина играет в нашей судьбе, но не хочу быть обвиненным в том, что предал интересы государства, защищая ее.
И, гневно бормоча: «Кадуол! Дерьмо собачье!» — он торопливо последовал за принцем.
Териза посмотрела на Артагеля и увидела, что блеск снова вернулся в его глаза; он вновь улыбнулся. В ответ на ее взгляд он весело кивнул:
— Со своей стороны, миледи, мне скрывать совершенно нечего. Что бы здесь на самом деле ни произошло, Орисон будет предполагать, что только я могу быть причиной такого количества мертвецов. Боюсь, что в этом виновата моя репутация — не знаю, правда, почему. Однако у меня о Леббике сложилось лучшее впечатление, чем у большинства. Но все равно, вам совершенно незачем проводить остаток ночи, слушая, как он будет на вас орать. — Он указал рукой вдоль по коридору. — Может, пойдем?
И она снова сказала:
— Благодарю вас. — Ей хотелось, чтобы он взял ее за руку, она нуждалась в поддержке. — Я не думаю, что смогу выдержать его нападки. Он меня почему-то не любит.
— Глупости. — И, словно в душевном порыве, Артагель обнял ее за талию и по-дружески прижал к себе. Его тон оставался все таким же веселым: — Вы не знаете его так хорошо, как я. Наш добрый Смотритель обижает только тех, кому симпатизирует. И если он симпатизирует вам сильно, он становится просто невыносимым. Его жена — упокойся ее душа — была единственным существом, которое всегда вызывало у него страсти и пробуждало добрые чувства.
Сквозь мрак они вместе проследовали к следующей лампе.
И тут Териза услышала топот бегущих ног.
Артагель был совершенно невозмутим. Не переставая улыбаться, он втащил ее в боковой коридор и повел другим путем к обитаемой части замка. Он с легкостью уклонялся от появлявшихся вдалеке солдат. И куда быстрее, чем она ожидала, привел ее в ту башню, где находились ее комнаты.
К этому моменту она начала уже хоть как-то ориентироваться в ситуации. Артагель спас ей жизнь потому, что Джерадин попросил его присмотреть за ней. Сейчас он уводил ее от допроса Смотрителя, во время которого ей бы пришлось лгать, лгать и лгать, чтобы не впутывать Мастера Эремиса, принца Крагена и лордов провинций. И некоторое время назад она уже начала задумываться о благодарности.
Но сколько Териза ни изощрялась, она так и не придумала, чем может отблагодарить Артагеля. За исключением одной-единственной мелочи. Пока что им везло; они ни к кому не подходили достаточно близко, чтобы стал заметен тот ужас, в который превратились ее перепачканные в крови и грязи одежды. Но для того, чтобы добраться до своих комнат, ей придется миновать стражников, стоящих у двери…
Возле начала лестницы, ведущей в башню, Териза остановилась, убрала его руку и несколько смущенно — она не привыкла таким образом обращаться с высокими стройными мужчинами, которые загадочно улыбались ей, — пояснила:
— Думаю, что отсюда я смогу добраться и сама. Пока что нам везло. Но я не думаю, что вы хотите, чтобы вас видели со мной.
Артагель насмешливо приподнял бровь:
— Неужели, миледи? — События этого вечера, похоже, ничуть не нарушили его душевное равновесие. — Должен признать, что вы сейчас не так чисты, как вам следовало бы. Но я выбираю себе друзей не по таким малозначным признакам. — Он хмыкнул. — В противном случае я бы никогда не имел ничего общего с Джерадином.
Его улыбка была обезоруживающей, но Териза настойчиво сказала:
— Я совсем не это имею в виду. Стражники непременно заметят, — она в отвращении скривила губы, — как я выгляжу. И кто-нибудь обязательно сообразит, что женщина, вымазанная в крови, наверняка имеет какое-то отношение к тем мертвецам. Если вас увидят со мной, то решат, что вы мой сообщник.
Я понимаю, что вас это ничуть не волнует. А должно бы. Как вы собираетесь объяснить все Смотрителю?
Он был непоколебим; Леббик его не волновал. А она не могла заставить его лгать ни ради себя, ни ради Мастера Эремиса. Тогда она попыталась убедить его по-другому.
— Вы знаете, как он поступил с Джерадином, когда тот в прошлый раз обеспечил меня охраной?
При этих словах Артагель задумчиво нахмурился.
— В этом вы правы, миледи. Он попытался объяснить, почему не доверяет стражникам, но я, признаться, ничего не понял. Это как-то связано с приказом, который король Джойс дал Смотрителю? Или с тем, каким образом тот истолковал приказ? — Он пожал плечами. — Джерадин всегда витал в более высоких духовных сферах, чем я. Это правда, что стражники спрашивают, куда вы идете, едва вы выходите за дверь?
Териза ощутила новый приступ страха. Раньше она об этом как-то не задумывалась, но теперь поняла, что стражники относились к Джерадину совсем иначе, чем ко всем остальным, приходящим к ней. Она кивнула.
— Это не имеет смысла, — прокомментировал Артагель. Затем покачал головой. — Но, возможно, это просто случайность. А случайности — это единственный недостаток Джерадина. Я хочу сказать, кроме его неуклюжести. Он слишком нетерпелив. Все непонятное обычно вскорости проясняется, если не обращать на него особого внимания.
Снова улыбнувшись, он добавил:
— Но вы правы. Я не хочу доставлять ему новых неприятностей. Дальше вы пойдете одна. — Однако через мгновение в его чертах появилась озабоченность. — Но я буду продолжать за вами присматривать. Я отношусь к Джерадину вполне серьезно, когда он обеспокоен. И на сей раз у него была достаточно веская причина. Бретер верховного короля тренирует своих пригодников лучше, чем хотелось бы. Если я вам понадоблюсь, то знайте — я всегда где-нибудь поблизости.
Он снова широко улыбнулся. Затем глубоким, вежливым и в то же время насмешливым поклоном попрощался с ней.
— Отдыхайте, миледи. — И ушел.
Она осталась одна. У нее сейчас может не оказаться защитников, если вдруг люди в черном вновь внезапно появятся неизвестно откуда, чтобы напасть на нее.
И еще: ей придется лицом к лицу столкнуться со Смотрителем Леббиком.
Ей хотелось сесть. Ее колени были слишком слабы, чтобы поддерживать ее. Но она поставила ногу на ступеньку и заставила себя начать подниматься вверх.
Когда стражники у двери увидели, как она выглядит, они мигом забеспокоились. Один из них спросил:
— Миледи, с вами все в порядке? Вам не нужна какая-нибудь помощь?
Териза не посмела взглянуть им в глаза. Настолько твердо, насколько ей это удалось, она ответила:
— Нет, благодарю. Все хорошо, — и поспешно влетела в свои комнаты. Торопливо закрыла дверь на засов. Затем убедилась, что вход в подземелье надежно блокирован креслом.
После этого она отшвырнула в сторону свои мокасины и в отвращении, тревоге и решительности стянула с себя вещи, уже не в силах выносить прикосновение засохшей крови к телу. Сначала она вымылась, поливая себя ледяной водой, словно хотела заморозить, сама изумленная своей смелостью. Потом вычистила и выстирала свои вещи, почти безжалостно, и развесила их сушиться перед огнем.
Она решила встретить Смотрителя Леббика во всеоружии.
Но дрожь ее почему-то никак не утихала.
Смотритель явился этим же утром, рано, едва выждав, пока она разделалась с завтраком. Териза надела серое платье, потому что трусливый инстинкт подсказывал ей, что так она будет выглядеть более решительной и менее заслуживающей оскорбления. И встретила его в гостиной, собрав всю свою смелость.
Он, как всегда, носил особые отличительные знаки своей службы — пурпурную повязку, поддерживающую его седые волосы, и пурпурную ленту через плечо поверх лат. Но на самом деле его власть выражалась во взгляде, в скованности движений, в некой особой выпяченности челюсти. Даже если бы он не занимал в Орисоне никакой должности, он все равно командовал бы всеми в любой комнате, куда входил.
— Миледи, — его тон был столь же деликатен как железный прут, — я надеюсь, вы прекрасно выспались после ваших вчерашних приключений.
Она собиралась солгать. Для этого правильнее было бы взглянуть ему в глаза, но так много смелости у нее явно не было. Ведь, в конце концов, она еще ни разу не лгала разгневанным мужчинам.
— Каких приключений? — Она прокляла себя за то, что голос ее такой тихий и слабый; хотя, вероятно, на этот раз это было ей на руку.
Смотритель Леббик явно не испытывал симпатий к слабым и тихим женщинам:
— Не нужно играть со мной, миледи. Я вполне справляюсь со своими обязанностями, несмотря на все свои недостатки, но глупость — не в их числе.
— Я не собираюсь играть. — Это была чистая правда. Териза изо всех сил сдерживалась, чтобы не сбежать в другую комнату и не спрятаться под кровать. Или не выболтать правду. — Я уходила с Мастером Эремисом. Затем вернулась одна. У нас не было никаких приключений. Можете спросить его. Он скажет вам то же самое.
— Миледи… — Леббик поборол нетерпение, которое так и не появилось в его глазах, — я не собираюсь тратить все утро впустую. Что бы вы ни делали, моя ночь оказалась длиннее, чем ваша, и когда я вернулся в свою постель, та была холодной. Так что сделайте милость, говорите правду.
Ее выдержка начинала давать трещины; она чувствовала это. Обещания, которые она дала самой себе, — это все хорошо, но что общего все происходящее имеет с ней? Отец не научил ее быть сильной.
— Я говорю правду, — ответила она без внутренней убежденности, вздрагивая от отвращения к самой себе.
Его реакция не заставила себя долго ждать.
— Дерьмо собачье! С тех пор, как вы появились здесь, вы не сказали ни единого слова правды! Клянусь звездами, женщина, я заставлю тебя отвечать! Армигит прибежал, скуля, из подземелий Орисона — где он никак не должен был быть — и начал кричать, что внизу идет битва. Естественно, он не имел ни малейшего понятия, кто участвует в ней. У него вместо мозгов гнилые яблоки. Но оказалось, что он говорил правду. Мы нашли двух мертвецов — телохранителей принца Крагена, убитых неизвестно из-за чего, — и достаточно крови для небольшой войны. Но не нашли объяснения.
Два или три удара сердца ее мозг был словно бы абсолютно пуст. Двое мертвых? Их ведь должно быть шестеро! Четыре кадуольца и… Она была готова закричать: «Простите, я не виновата, это не я». Но — что случилось с четырьмя кадуольцами?
К счастью, Леббик не дал ей вымолвить ни слова.
— Я спросил принца Крагена. Он выразил справедливое недоумение и предположил, что кто—то убил его людей. Кто—то, сказал он, хочет спровоцировать войну. Кто—то, — намек Смотрителя на короля Джойса был слишком откровенным, — хочет заставить принца явиться в Аленд совершенно оскорбленным. И кроме всего прочего, телохранители были его друзьями.
Он стиснул кулаки.
— Миледи, я знаю, как добывать правду из мужчин вроде него. Некоторые из орудий пыток еще сохранились. Но, к несчастью, он — посол. Я не могу тронуть его и пальцем.
Вы — другое дело.
Внезапно в голове у нее прояснилось. Она не стала бояться меньше, но необходимость заставила ее думать быстро и четко. Итак, четыре тела исчезли. Кто-то забрал их. Вероятно, они исчезли так же, как исчез и нападавший. Значит, Смотритель Леббик не знает, что в Орисоне были кадуольцы. Он не знает правды. Мастер Эремис будет спасен. Артагель будет спасен. Если она проявит смелость.
Ее голос был почти спокойным, когда она спросила:
— Значит, вы собираетесь пытать меня?
Вместо того, чтобы прямо ответить на ее вопрос, Леббик рявкнул:
— Едва завершив беседу с принцем Крагеном — представьте себе мое изумление, — я вдруг узнаю, что вы вернулись одна, — его тон стал ядовитым, как серная кислота, — со своего ужина с Мастером Эремисом и магистром Гильдии — и были при этом с ног до головы вымазаны кровью.
Он сжал кулаки:
— Вы хотите попытаться убедить меня, что телохранители принца убили друг друга, сражаясь за вашу благосклонность? Тогда позвольте поинтересоваться, как получилось, что вы бродили как раз по той части Орисона — как получилось так, что эти два тела оказались у вас на пути — и как получилось так, что вы поскользнулись и упали, пока кровь была еще теплой — как произошло это просто невероятное стечение обстоятельств? Нет, миледи, я такое объяснение не приму. Вы вернулись одна и были измазаны кровью. Но вы не стали объяснять, что же произошло, хотя здравый смысл, пусть даже столь крохотный, как у собачонки, должен был подсказать вам выложить все стражникам. Значит, все, что с вами произошло, вы предпочитаете держать в секрете. Вы что-то хотите скрыть. Но я догадался об этом, миледи.
Его вспышка ярости заставила Теризу извлечь из тайников своего сердца, о которых она и сама не подозревала, ответный гнев. Сколько сарказма она может проглотить молча за один раз?
— Ваши стражники, должно быть, ошиблись, — сказала она. — Может быть, слабое освещение сыграло с ними злую шутку. Или, возможно, им это просто приснилось. На мне не было ни капли крови. Я не спускалась ни в какие подземелья и не понимаю, о чем вы говорите.
Произнеся это, она хотела издать ликующий вопль радости, который оповестит весь мир о том, чего ей удалось достичь.
Но Смотритель вел себя так, словно она не сказала ни слова — или словно не слышал ее. Понизив голос, чтобы тот звучал словно свист плетки в умелых руках, он сказал:
— Я Смотритель Орисона и командир королевских войск Морданта. Вас не интересует, как я достиг столь высокого положения? Все очень просто. Во время одной из войн за независимость Морданта король Джойс освободил меня, захваченного алендским гарнизоном близ границ провинции Термиган. Я был тогда мальчишкой, но я был женат, — в горле у него появился ком, — уже почти десять дней. Я из семьи фермера, а фермеры и крестьяне женятся рано. Таким образом, я был женат уже десять дней — и шесть из них десяти провел в тюрьме. Случилось так, что командир гарнизона проезжал мимо нашей фермы, заметил мою жену, и она ему понравилась. Я был настолько глуп, что стал сопротивляться, и меня арестовали.
Но я не был наказан. Мне никакого вреда не причинили. — Смотритель оскалился. — Я был всего лишь зрителем, так что видел все, что они творили с моей женой. Как командир, так и большая часть гарнизона.
Затем король Джойс застиг гарнизон врасплох. Мы были освобождены.
Голос Смотрителя становился все более тихим.
— Когда он заметил рвение, с каким я отомстил командиру, он поручил мне дело, в котором подобное рвение шло на пользу. И когда я проявил способности в этом деле, я начал подниматься по службе.
— Сейчас он потерял разум… — едва слышно прошептал Леббик, — но в мои обязанности входит сохранять его жизнь и власть до того дня, когда он придет в себя и ему понадобится все, что я умею. И не лгите мне, миледи. Если вы не скажете мне правду, то я ее у вас вырву.
В горле Теризы пересохло. Ей с трудом удалось найти свой голос:
— Но ведь король приказал вам оставить меня в покое…
— Миледи, — удар хлыста, — меня ничуть не смущают распоряжения безумца. Мой король был в полном разуме, когда сделал меня своим Смотрителем и командиром. И свои обязанности я буду продолжать исполнять.
Странным образом он отталкивал и привлекал ее одновременно. Но она не могла позволить себе испытывать страх или симпатию. Ей нужно было найти способ защититься.
— Не сомневаюсь, что так и будет, — сказала Териза таким тоном, будто ее ничтожные запасы ярости были столь же неиссякаемы, как у него. — Но мне кажется, что манерам вы учились у того командира гарнизона. Я сказала вам, чем занималась. Прежде чем назвать меня лгуньей, вам следовало бы хотя бы проверить, не говорю ли я правду. Осмотрите мои вещи. Они чисты. Спросите Мастера Эремиса. Спросите его. Или вы заранее решили, что и он лжец, и не хотите проверять его слова? Вы просто пытаетесь облегчить себе работу, нападая на самое слабое существо из всех, кого можете найти. Если бы вы хоть чуточку постарались, то, может быть, и смогли бы узнать что-нибудь.