Дрейк Дэвид. Контратака

   — Но ведь нет никакого сомнения… — начал верховный жрец Дурги. — Ведь Вы — Боги, Вам известно все на свете.
   Спандрил выдвинулся вперед:
   — Даже Боги могут быть введены в заблуждение. При такой неразберихе, какая сопровождает войны, у Богов не всегда есть возможность прислушиваться к своим детям. Мы пришли для того, чтобы определить, каким образом сделать так, чтобы ваши молитвы были как можно быстрее услышаны, и как наилучшим образом давать вам ответы на них.
   — Но почему Вам понадобилось так много времени, чтобы наконец сделать это? — Адми выглядел озадаченным. — Мы оставались в одиночестве на протяжении многих поколений. Мы молились, приносили жертвы, мы преподносили Богам все сокровища Дурги. Но ответом оставалось одно лишь молчание.
   — Верно. И мы пришли для того, чтобы это исправить, — сказал Спандрил. — Доныне этот бог не знал, как отчаянно вы в нас нуждаетесь. Но теперь, когда нападения халиан сделали это очевидным, он полон решимости защищать вас, как вы того заслуживаете, — Спандрил бросил быстрый взгляд на Хордера и продолжил: — Вы поступали правильно — вы лично и все те, кто живет на Дурге. Если б боги не были вынуждены отвлекаться на борьбу с халианами, то посетили бы вас гораздо раньше.
   — А-а, — сказал первосвященник Дурги. — А как насчет халиан? Что они о нас знают?
   — Этого нам еще неизвестно, — коротко ответил Хордер.
   Писец Аджны подошел к Шкатулке Духа и положил на нее руки:
   — Кто из Богов живет здесь? Янеза всегда обладал всеми возможными знаниями. Это Воплощение Янезы?
   — Я… Нет, это не Янеза, — отрывисто проговорил Спандрил, — это слуга Бога Хордера.
   — Спандрил, кончай это… — запротестовал Командир Хордер.
   — Все мы слуги этого бога, — продолжал Спандрил, как будто Хордер ему вообще ничего не сказал. — Мы во Флоте служим множеству высших богов.
   Верховный жрец Эймея понимающе кивнул, соединив кончики пальцев:
   — Значит, это война Высших Богов.
   — Да. Эти халиане стараются разрушить все, что мы, представители Флота, создали. Они убивают и наслаждаются убийствами. Если дать их планам осуществиться, весь ваш мир опустеет и превратится в груду пепла. — Спандрил посмотрел в лицо первосвященнику Дурги. — Вы должны понимать, чем мы все здесь рискуем.
   — Мы знаем, — произнес верховный жрец Дурги, — это есть в Священном Писании. Между Богами идет война.
   — Если вы будете нам помогать, мы защитим вас от халиан, — продолжал Командир Хордер, бросая сердитые взгляды на своего первого помощника. — Флот готов сражаться с халианами до полного их уничтожения.
   — Мы, жители Дурги, давно знали, что между Богами будут происходить разногласия, и настанет день, когда решится судьба их детей, и все верховные жрецы, видевшие живые картины на борту небесного корабля, поняли, что время это пришло и Мать всего сущего призывает их.
   — Так что с этими халианами? — спросил писец храма Аджны. — Какой облик они принимают при своем появлении?
   — Они смахивают на хорька, ласку или росомаху, — ответил Командир Хордер, хотя и имел весьма смутное представление об этих животных.
   — И какова природа этих зверей? — спросил верховный жрец Эймея.
   — Это убийцы, — сказал Командир Хордер, — кровожадные хищники. Настоящий позор для всего звериного царства.
   На экране опять родилось изображение. Это было некое создание, ростом примерно вдвое меньшее, чем те, кто его теперь рассматривал, покрытое шерстью и с заостренной мордой. За спиной у него висел вещмешок, а в руках он держал какой-то Атрибут.
   — Вот это и есть халианин, — произнес Спандрил с таким видом, будто выплевывает каждое слово.
   — Они все принимают такую форму? — спросил верховный жрец Дурги, благоговейно разглядывая изображение. — Это и есть их Воплощение?
   — Тут не совсем точный масштаб, — признал Командир Хордер, — но выглядят они примерно так. Они различаются по цвету — некоторые, например, полосатые, но общий вид именно таков.
   — Странное Воплощение, — проговорил писец Аджны.
   — Не наше дело рассуждать о внешности Воплощений, — сделал ему выговор первосвященник Дурги. — А что это свисает с его мешка. Бог Хордер?
   — Две головы, — Командир Хордер не мог скрыть отвращения, — вероятно, трофеи.
   Первосвященник Эймея взглянул на первосвященника Дурги.
   — Головы, — сказал он, понимающе кивая. — Вот что позволяет понять это Воплощение.
   — Да, — согласился верховный жрец Дурги, — нам надлежит принести жертвы.
   — Пока вы в безопасности, — проговорил командир Хордер. — Некоторые из халиан коллекционируют головы, — продолжал он. — Будьте осторожны, чтобы не стать пополнением такой коллекции. — По его сигналу на стене появилось новое изображение. — А это халианский разведывательный корабль — того типа, который они могут отправить сюда. Как видите, он меньше нашего…
   Адми рассмеялся, выражая мнение всех присутствующих, Ну, разумеется, он меньше: изображение его на стене едва ли больше, чем одна из тех голов, которые собирают халиане. Все собравшиеся пристально рассматривали халианский корабль-разведчик.
   — Обычно они появляются на трех кораблях, — продолжал Командир Хордер, — в данном случае, поскольку у вас здесь не один город, они могут разделиться, направившись сразу в несколько. Но если даже вы увидите лишь единственный корабль, будьте уверены, что где-то поблизости и остальные два. Никогда об этом не забывайте, это очень важно. Халиане не отправляют на вражескую территорию одиночных разведывательных кораблей.
   Видение вновь исчезло, и его опять сменили изображения огня и разрушений. Стены вспыхивали и рушились, и все новые и новые маленькие человечки гибли. Свидетельство столь пламенного религиозного рвения было так очевидно и неоспоримо, что представители наивысшей касты и верховные жрецы все как один осознали убогое несоответствие своего прежнего служения Богам Истинным требованиям.
   — Мать всего сущего помилует нас, если мы исправим ошибки, — благоговейно прошептал первосвященник Дурги.
   — Даже целый город — недостаточная жертва, — сказал писец храма Аджны.
   — Это Божественное Воплощение, — начал было Адми, но Командир Хордер перебил его.
   — Не хотелось бы вас огорчать, — заговорил он, — но дело в том, что, живя в такой изоляции, вы просто не могли узнать обо всех изменениях, происшедших в мире. Крайне жаль, что именно война заставила…
   Видение исчезло, и переполненная до отказа комната вновь озарилась светом.
   — Можете полностью положиться на Флот. Мы сделаем для вас все, что в наших силах, — сказал Спандрил и добавил: — Эта война потребует полной отдачи от каждого из нас.
   — Не слишком ли круто для первого раза? — проговорил Экрилл. — Мы же их только-только разыскали. Надо бы дать им хоть немного времени, чтобы они успели к нам привыкнуть.
   — У нас нет времени, — возразил Спандрил.
   — Все вы, штабные крысы, одинаковы, — резюмировал Варниг.
   — А что, младший офицерский состав кораблей чем-нибудь лучше? — с иронией спросил Спандрил.
   — Да прекратите же, — усталым голосом вмешался Командир Хордер. — Нам надо побыстрее разобраться с этим делом и отправляться в следующий город.
   — И как только у вас язык поворачивается называть это полуразвалившееся поселение городом, — процедил сквозь зубы Варниг, и Шкатулка Духа услужливо перевела Его комментарий.
   — Я сказал — прекратите, — громче повторил Командир Хордер. — Мы здесь для того, чтобы работать.
   — А как по-вашему, нельзя ли перенести эту работу в какое-нибудь другое место, пока мы все тут не задохнулись? — саркастически спросил Экрилл.
   — Толковая мысль, — признал Хордер и снова повернулся к Адми. — Давайте вернемся к воротам… к воротам Кела.
   — Наш долг и счастье, — отозвался Адми, склоняясь до земли перед Командиром Хордером, — наш долг и счастье лишь в одном: повиноваться Божеству. Это величайшая из доступных человеку радостей.
   — Мы просим только оказывать посильную помощь Флоту, — проговорил Спандрил.
   Командир Хордер обернулся к Варнигу:
   — Начните подготовку доклада капитану Бранкеру.
   — Нам самим заняться или другим перепоручить? — спросил Экрилл.
   — Пускай это сделает Фондо, — сказал Командир, — и чтоб доклад был отправлен еще до утра.
   — Полный отчет или только краткий обзор? — переспросил Экрилл.
   — Для полного отчета у нас еще маловато данных, — ответил за Командира Спандрил.
   Когда делегаты от наивысшей касты и верховных жрецов Кела покинули небесный корабль, ночь уже царствовала над городом. Тучи толстой пеленой закрыли звезды, и в опустившемся таинственном сумраке увиденные только что чудеса казались еще невероятнее.
   — С каким же огромным удовольствием я вернусь на настоящий боевой корабль! — произнес Хордер, глядя на городские ворота Кела. — Эти разведывательно-поисковые операции — пустая трата времени.
   — Ни в коей мере, — заметил Спандрил, — если они помогут остановить халианскую агрессию.
   Хордер скептически пожал плечами:
   — А сколько, по-твоему, шансов, что от этого будет хоть какой-то прок? Особенно от вот таких местечек? Эти затерянные колонии обычно предавались забвению не без причины. — Он снова обратился к представителям наивысшей касты и верховным жрецам Кела: — Мы постараемся вернуться как можно скорее.
   — Здесь будет сражение? Придут сюда халиане? — спросил первосвященник Дурги.
   — Надеюсь, что этого не произойдет, — ответил Командир.
   — Значит, мы еще не готовы? — спросил Адми.
   — Бесконечно от этого далеки, — Хордер печально усмехнулся.
   — К этому не готов никто, — вставил Спандрил, прежде чем Командир успел его остановить.
   — А-а, значит, грядущее сражение — в будущем. У нас еще есть время, — Адми перевел взгляд на верховных жрецов. — Нам предстоит множество дел.
   — У нас у всех много дел, — сказал Командир Хордер, — и поэтому теперь мы должны расстаться.
   — Мы приложим все силы, чтобы быть готовыми, когда Вы вернетесь, — представители наивысшей касты и верховные жрецы Кела почтительно поклонились, прощаясь с Божествами.
   — Очень хорошо, — сказал Командир Хордер. — В течение года мы к вам возвратимся.
   — Если только халиане не заставят эти планы изменить, — добавил Спандрил.
   Шкатулка Духа умолкла. Бог Хордер и Его Спутники отправились на Свой небесный корабль, а верховные жрецы и представители наивысшей касты города Кела, стоя у ворот, наблюдали, как небесный корабль Богов поднялся в воздух и рванулся в небеса.
   К утру лишь двое из них — старик Дерир и первосвященник Еймея — были мертвы, а остальные еще сохраняли в себе силы, чтобы добраться до Главного храма, дабы подготовить тела только что умерших к жертвоприношению Богине Дурге.
   Вот эти-то события и привели наконец нас, жителей Дурги, к служению Ей как разрушительнице — к служению той стороне ее Божественной Сущности, которая известна под именем Кали, усеивающей землю трупами и украшающей Себя гирляндами из черепов. О да, мы удостоились чести этого служения — мы, так много лет боявшиеся, что наши молитвы и жертвоприношения не угодны, Ей, что нашего рвения недостаточно, дабы вернуть Ее милость.
   Под руководством верховных жрецов Кела мы составили четкие планы действий, и когда Бог Хордер возвратился, плоть Его Воплощения и плоть Воплощений его помощников были принесены в жертву на алтаре Дурги при помощи земного огня.
   Нет жертвы желаннее для Кали, чем плоть. И разрушение, которому подвергся город Джанреж от рук халиан, несомненно свидетельствует о том, что Богиня вернула нам, наконец. Свою милость. Теперь уж недолго ждать того благословенного момента, когда либо Боги Флота, либо Воплощения халиане окутают нас Небесным Огнем, и мы наконец-то прервем вечное Круговращение Жизней и освободимся, переродившись, как переродились благословенные создания на Цели, и станем существами высшего порядка, переселимся живущими в те прекрасные миры, где даже сами Боги служат желанной жертвой Матери всего сущего.

ИНТЕРЛЮДИЯ

   Адмирал праздновал победу, устав и субординация на время были забыты. Кто-то принес шампанское, и теперь бутылка гуляла по кругу. Военный совет наслаждался.
   Высадка на Вифезду обошлась дорого, но она стоила того. Халиане потеряли Тритон и Дибьен. Повсюду славили доблестный Флот, на деле доказавший силу Альянса. В эти дни ни один солдат не заплатил за выпивку из своего кармана. И лишь непосредственно в самом порту воякам приходилось угощать друг друга, поскольку гражданские в порт не допускались.
   Даже Смайт был настроен благодушно, хотя старался не афишировать свое отличное настроение. Бокалы с готовностью звенели.
   — Предварительный анализ подтверждает сделанные ранее заключения. Большая часть захваченного оборудования не могла быть произведена халианами. Они вряд ли способны на что-то большее чем самый примитивный ремонт. Нам пока не удалось отыскать ни одного аборигена, встречавшего среди халиан инженера или на худой конец техника.
   Кое-кто из адмиралов одобрительно ухмыльнулся. Если в распоряжении противника нет грамотного инженера, тем лучше.
   — Есть, однако, и тревожная информация, — в голосе Смайта появилась озабоченность. — Вне всякого сомнения, половина кораблей халиан абсолютно новые.
   Бокалы звенели.
   — Новые? — изумленно переспросил Мейер.
   — Да, новые, — голос Смайта был абсолютно спокоен.
   Мейер встал и повернулся к своим друзьям-адмиралам.
   — Сегодня мы празднуем одну победу. Но выясняется, что война не окончится, пока мы не сможем найти источник кораблей Халии и не уничтожим его.
   Несколько человек тут и там закивали.
   Смайт заговорил снова, стараясь окончить на оптимистической ноте.
   — На Вифезде мы только что освободили тысячи граждан Альянса. После тяжких времен оккупации они должны быть едины в желании помочь нам. Возможно, они отыщут разгадку нашей тайны.

Дэвид Дрейк. ПОКА БОГ СПИТ

   — Капитан Миклош Ковач? — спросил некто, просунувший руку через брезентовую занавесь, чтобы хлопнуть Ковача по плечу, пока он принимал душ со своими людьми. — Можете уделить мне минутку?
   — О-оп! Я уронил мыло, любимый, — позвал один из десантников тоненьким голоском. — Вот сейчас нагнусь и подберу его!
   Ковач подставил лицо под струю душа, делая вид, что ничего не слышит и не видит. Подначки его парней — 121 — й Роты Противодействия Морской Пехоты — помогали ему расслабиться не хуже барабанящих по коже горячих струй. Ему не хотелось сейчас ни с Кем разговаривать.
   — Будь я в самом деле Ковач, — ответил он, — мне пришлось бы провести последние шесть часов в скафандре, продираясь через то, что принято называть главным космопортом на этом комке грязи. Отвалил бы ты, дружок.
   Он чуть повернул голову.
   — Как раз в этом я и хотел удостовериться, — невозмутимо продолжал голос. — Я — Инглиш, командир Девяносто Второй, и мы…
   — Дьявол! — в замешательстве пробормотал Ковач, выскальзывая из-за занавески. Душевые для обеззараживания имели пластиковый настил, но земля снаружи была перепахана бульдозером, дождь давно уже превратил ее в грязь. Мерзкая жижа хлюпала между пальцев ног.
   — Извините, капитан, — обратился Ковач к прибывшему, — я думал, это какая-нибудь наседка из тыловиков интересуется, почему я не составил опись белья для прачечной.
   — Все в порядке, — сказал Инглиш. — «Хейг» должен скоро стартовать вместе с нами, и я хотел бы уточнить одну деталь по поводу Порта.
   Командир Девяносто Второй весил меньше Ковача, но был на ширину ладони его выше. Из-под курчавой шевелюры дружелюбно глядели темные глаза. Из-за этого мягкого взгляда не знакомый с репутацией Инглиша человек мог счесть его излишне покладистым.
   Ковачу репутация Инглиша была отлично известна. К тому же ему прежде случалось видеть подобные глаза. Такие глаза бывают у людей, успевших много повидать на своем веку.
   Такие же глаза были у самого Ковача.
   Сержант Бредли, младший полевой командир Охотников за Головами, вылез из душа вслед за своим командиром.
   — Могу я чем-нибудь помочь, сэр? — поинтересовался он.
   Унтер выглядел таким же тощий, как ободранный хорек. У него недоставало одного пальца на ноге, плазменный ожог десять лет назад постарался на славу над его скальпом, теперь сиявшим розовой лысиной. А большая часть тела между двумя этими, точками была щедро покрыта всевозможными шрамами.
   — Все нормально, — сказал Ковач, так оно и было, однако приятно сознавать, что всегда найдется кто-то, кто прикроет тебя с тыла. В их профессии это позволяло сохранить жизнь и что еще важнее — обеспечивало здравый рассудок в нужный момент.
   — Капитан Инглиш возглавляет Девяносто Вторую. Это, — взгляд Ковача переметнулся к своему подчиненному, — старший сержант Бредли.
   — Тоби, — произнес Инглиш, здороваясь с Бредли — руки обоих были мокрыми. — Не совсем еще капитан, хотя, вероятно, последнее дело…
   — Ого! — воскликнул Бредли с достаточным энтузиазмом, чтобы не принимать в расчет тот факт, что Инглиш явно отвлекся. — Вы, ребята, проделали в Порту неслабую работенку! Не осталось ничего, кроме камней и пепла. Болтают, что вас отправляют заняться диверсионной группой хорьков, расстрелявших две ночи назад Пост Бессемер?
   — А… — протянул Инглиш. — Нет, мы скоро улетаем. Фактически…
   Бредли не нуждался в дополнительном взгляде Ковача.
   — Извините, сэр, — сказал он, ныряя обратно в душевую. — Чертовски рад был встретить вас!
   После того, как Бредли оставил офицеров наедине (если, конечно, это слово уместно в ситуации, когда вокруг снуют десятки людей), Инглиш какое-то время собирался с мыслями.
   База Форберри, названная так в память о сотнях тысяч погибших от рук халиан мирных жителях, еще месяц назад представляла собой лесистую местность с заброшенными фермами. Но после того, как здесь высадился Флот, мирный ландшафт превратился в пустыню, утыканную бункерами и дозорными вышками. Соседний космопорт и ангар для кораблей в десять раз превосходили размеры порта, существовавшего на планете до вторжения халиан. Строения могли вместить гораздо больше чем все коренное население на той части планеты, что находилась под контролем Военного Правительства Четвертого Района.
   И семь с половиной тысяч гектаров грязи — неизбежный результат любого военного строительства, если объект находится не в пустыне, будь то песчаная или ледяная, и не в безвоздушном пространстве.
   Ковач деликатно кашлянул. Он хотел бы помочь Инглишу, но не имел ни малейшего представления, о чем тот собирается с ним поговорить.
   — Бредли верно сказал. Я не думаю, — он помолчал, — что кто-нибудь смог бы справиться с этой работенкой в Порту лучше ваших ребят. Вы наверняка получите вторую звезду.
   — Туземцы здорово нас выручили, — сказал Инглиш, изучая линию горизонта, — вы слышали, что они провели нас через периметр?
   — Серьезно? — удивился Ковач. Об этом он ничего не знал.
   Едва ли он соображал, что стоит в самом центре Базы совершенно голый. Некоторые типы из администрации, которые высадились, как только утихла стрельба, могли бы отнестись к этому весьма прохладно, но стеснительность не считалась достоинством в войсках, проводивших большую часть времени в полевых условиях или в гуще высадившихся хорьков.
   — Как видно… — проговорил Тоби Инглиш с нерешительностью так же несвойственной ему, как и человеку, к которому он обращался, — словам вашего сержанта можно верить? В Порту ничего не осталось?
   — О приятель, я сожалею, — отозвался Ковач, решив наконец, что догадался, о чем хочет поговорить Инглиш. — Слушайте, мы смогли вытащить двоих ваших. Но третий… скафандр не работал, но расплавившийся хвост эсминца… Мы пытались, но ничего не смогли сделать.
   — Спасибо, — Инглиш улыбнулся, но улыбка тут же исчезла с его лица. — Мертвые мертвы. Не будем об этом.
   — Ага, — сказал Ковач, соглашаясь не столько со словами, сколько со смыслом. — Мы уже послали домой восемьдесят килограммов песка, с предупреждением не открывать гроб.
   — А, — отрешенно протянул Инглиш, вновь глядя в сторону. — Полагаю, вы проверили, нет ли бункеров под зданием терминала? Я думаю, такое вполне возможно.
   — Никаких бункеров, — ответил Ковач.
   — Тепловая волна от одного из эсминцев пошла вниз, — осторожно продолжал он. — Реакция инициировала боеголовки торпед, но они просто горели, вместо того, чтобы взорваться. Было достаточно жарко, но наши скафандры выдержали, — он кивнул в сторону пластикового купола комплекса обеззараживания, — и они считают, что нам следует получше отмыться.
   Инглиш натянуто улыбнулся.
   — Да, — проговорил он. — Слушайте, посадка началась уже двадцать минут назад, и…
   Ковач вскинул руку, останавливая его. Мягко, насколько мог, он произнес:
   — Внутри было много тел, но только туземцы и хорьки. Никакого флотского снаряжения. Что там случилось?
   Инглиш пожал плечами:
   — Точно не знаю. Я говорил, что местные провели нас через периметр. Думаю, большинство из них выбрались обратно, прежде чем все взлетело на воздух, но законспирированный агент, командовавшая группой, Милиус… Она отвлекала хорьков внутри здания терминала.
   Он в упор взглянул на Ковача.
   — У нее хватило смелости.
   — Знаешь, когда рискуешь головой, — негромко произнес Ковач, глядя в пространство, — есть вероятность того, что рано или поздно кто-нибудь ее отрубит.
   — Думается, знаю, — с горечью согласился Инглиш. Голос и выражение его лица чуть смягчились. — Все мы это знаем. Слушайте, мне пора бежать.
   Он помедлил и добавил:
   — Если разделаться с этими опорными пунктами хорьков выпадет не Девяносто Второй, то пусть это будут ваши ребята.
   — Надеюсь, завтра вылетим именно мы, — откликнулся Ковач, но Инглиш уже разговаривал с водителем грузовика, не желавшим везти в космопорт старшего офицера-штабника, явно успевшего наделать в штаны.
   Девяносто Вторая была одной из рот, втиснутых в состав боевых единиц Флота, при этом она, правда, не имела своих наземных средств передвижения в отличие, скажем, от Охотников за Головами. Люди, связанные с космическими кораблями, обычно не представляли интереса для тех, кто служил на земле… Но, по крайней мере, эсминец «Хейг» не стартовал, пока командир Девяносто Второй решал свои личные дела.
   Большинство десантников Ковача уже вышли из душа и направились в раздевалку. Им предстояло облачиться в ту же пропитанную потом форму, в которой они шесть часов провели под скафандрами, пока проверяли развороченный Порт. Но душ немного поднял настроение десантникам.
   Бредли все еще дожидался за брезентом. Как и капрал Сенкевич, она и без одежды столь же крутая, как и в одежде.
   Два десятка кранов за брезентовым пологом все так же радостно ревели, изрыгая воду, которая доставлялась за двадцать километров по огромным пластиковым акведукам. Дренаж, призванный отводить использованную воду, работал, к сожалению, не столь эффективно. По меньшей мере половина воды растекалась по земле, отыскивая собственные пути к наиболее низкому месту на базе Форберри.
   По странной прихоти судьбы таким местом являлся парадный плац, окруженный штабными строениями и зданиями резиденции военного правительства, укрывавшимися в долине от прицельного огня немногих оставшихся в живых на Вифезде халиан.
   — Все путем, сэр? — спросил Бредли с улыбкой, призванной продемонстрировать, что он и не думал подслушивать разговор офицеров.
   — Нет проблем, — проворчал Ковач.
   Их и не было, по крайней мере таких, которые он мог решить. Мертвые мертвы, как сказал Инглиш.
   — Пошли в бараки. Надо поискать свежую форму.
   — Ага… нам тут вот что подумалось, сэр, — сказал старший сержант. — Грузовики еще чертовски горячие, даже после того, как на них вылили не один галлон воды.
   Ковач пожал плечами и направился в раздевалку.
   — Или на грузовиках или пешком, — заметил он. — Я загоню машины в сухой док на флотской базе, как только смогу, но наземная техника там мало кого волнует.
   — А тут, — он махнул рукой в сторону закрытой камеры, где роботы-манипуляторы старательно скребли скафандры, — не хватит места для грузовиков.
   Сенкевич рассмеялась. Смех ее оказался на редкость глубоким и мелодичным.
   — В чем дело, сержант? — спросила она Бредли. — Боишься, что эти крохи радиации убьют нас?
   Теперь рассмеялись все трое, но смех получился безрадостным.
   Внезапно заверещал звонок и замигал сигнал тревоги. Первая Категория! Десантники во всех бараках побросали дела и схватились за оружие еще до того, как услышали суть сообщения.
   На Вифезде мог существовать один-единственный повод для столь срочного вызова Охотников за Головами. Одиночное диверсионное подразделение халиан не погибло при бессмысленном героическом сопротивлении вместе с сотнями тысяч своих сородичей. Внезапные наскоки этой выжившей горстки хорьков сильно допекали оккупантов.
   Проблема оказалась не по зубам не имевшим технологического оснащения регулярным войскам Альянса, которые составляли основу наземных сил на Вифезде.
   И Сто Двадцать Первой Роте Противодействия был отдан соответствующий приказ.