Дрейк Дэвид. Королева демонов

   Но это вряд ли ее интересовало. Наверное, провались все Острова вместе с их обитателями под воду прямо сейчас, Илна бы и бровью не повела.
   Гаррик далеко пойдет. У него есть сила, живой ум и — благодаря отцу — образование, какое получил не каждый знатный человек в Вэллисе. Помимо всего прочего, Теноктрис говорила, что Гаррик — не Шарина — является настоящим потомком древних Королей Островов.
   Ткань не солгала Илне, а Илна не лгала самой себе. Она не могла не понимать, что богатая, образованная Лиэйн бос-Бенлиман гораздо более под стать Гаррику.
   Больше, чем невежественная крестьянка Илна ос-Кенсет.
 
   Гаррик оглядел товарищей, понимая, что здесь незримо присутствует сейчас еще один человек: король Карус внимательно смотрел на мир из места между реальностью и сном. Карус усмехнулся, как обычно, держа руку на рукояти меча.
   — Чешуйчатые люди населяют особый слой космоса, — тихо заговорила Теноктрис. — Он настолько далек от нашего, что между ними и людьми лишь однажды произошел контакт. Да и это скорее миф, чем история.
   Она улыбнулась. — Это и был миф. Я старалась как можно больше узнать об этом, как и обо всех других мифах, например, о Добре и Зле.
   — Они демоны? — задал вопрос Кэшел, наклоняясь вперед. — Эти Чешуйчатые — демоны?
   Спросил, и замер в ожидании ответа, сжав кулаки. Он сражался с демонами голыми руками, утверждала Шарина. Кэшел не рассказывал Гаррику об этом, как и ни о чем другом, что считал хвастовством.
   Комната была обставлена в серианском стиле — табуреты на изогнутых ножках чуть выше уровня земли, вокруг низенького же стола. Лиэйн и Теноктрис сидели на табуретах, а четверка из Барки уселись прямо на пол.
   Они привыкли так сидеть. В гостинице Рейзе и на старой мельнице, где выросли Илна и Кэшел, были стулья, но во многих крестьянских хижинах были одни лишь каменные скамьи вдоль стен.
   — Нет, они не демоны, — отвечала Теноктрис. — Они люди. Ну, почти люди. И сил у них не больше нашего. Но история, миф… Она вновь улыбнулась самой себе.
   — …миф такой: один из магов во времена Желтого Короля вызывал сюда звериное божество Чешуйчатых Людей. Он думал, это божество, Чудовище, поможет ему завоевать трон Малкара. Желтый Король уничтожил мага и заточил Чудовище в темницу из живого огня.
   Лиэйн сжала губы.
   — У Эфомана сказано, что Желтый Король правил десять тысяч лет, — вмешалась она. Ее голос звучал сухо и твердо, излагая факты, никак не комментируя абсурдность легенды. — Когда же он умер, воды поднялись и образовали Острова там, где прежде был единый континент.
   — Ну, я же говорю, миф, — кивнула Теноктрис.
   — Трон Малкара — вовсе не миф, — запротестовал Гаррик. Не был мифом и король Лоркан, основатель королевской династии Хафта, который спрятал трон в таком месте, где его могут найти лишь наследники династии. Маги, впитавшие всю силу Малкара, привлекшие на свою сторону зло, охотились за Гарриком и Шариной именно по этой причине.
   — Вот и Чешуйчатый человек — никакой не миф, — заявил Кэшел. — Он, небось, так и лежит там, где я припечатал его к кирпичам причала. А может, его уже кто-нибудь скинул в реку.
   Теноктрис же объяснила, мол, сам по себе чешуйчатый не так важен, важно то, что он собой символизирует. Какой-нибудь странствующий шарлатан мог бы нажить состояние, демонстрируя это существо. Хотя…
   Чешуйчатые Люди слишком похожи на людей, так что Гаррику не хотелось думать о них слишком много. Пожалуй, Кэшел прав, и река Эрд уже несет труп во Внутреннее Море.
   — Меня же беспокоит только одно: вдруг Чешуйчатые Люди снова появились в нашем мире… — начала Теноктрис. Она механически поправила складку на тунике, сознание старой леди блуждало далеко отсюда. — Тогда Чудовище, которому они поклоняются, также может существовать. Если оно вырвется из темницы, то мир ждет беда. Я просто уверена…
   Она улыбнулась, смягчая горечь произносимых слов.
   — Уверена, что Желтый Король не придет сражаться с этим Чудовищем, как в былые времена.
   — Но мы же здесь, — возразил Гаррик. — Разве ты не можешь сделать что-нибудь, Теноктрис? А мы можем помочь тебе.
   — Я не знаю, могу ли я сделать что-нибудь, — проговорила старая волшебница. — Но могу попытаться. И, конечно, от помощи не откажусь.
   — Нам нужно ехать в Вэллис? — спросила Лиэйн. — У меня есть деньги, мне их оставил отец.
   Гаррик заметил, не без гордости, что Лиэйн считает себя частью их компании. Смелость — качество, нередкое у знати. Но Лиэйн, кажется, понимала, : нужно быть готовой не просто к опасностям, но и к лишениям, грязи и неудобствам. И для девушки, выросшей в холе и неге, такая решимость была весьма похвальной.
   — Я полагаю, лучше как следует пораскинуть мозгами, — заявила Теноктрис. — Может быть, труп Чешуйчатого Человека попал сюда для того, чтобы позвать нас в Вэллис. Вдруг это ловушка, кем-то или чем-то подстроенная?
   — Это не особенно меняет дело, не так ли? — спросил Гаррик. Если источник угрозы не в Вэллисе, то, по крайней мере, он уж точно имеет отношение к Вэллису. Следовательно, именно там и нужно начинать поиски.
   «А в Вэллисе находится трон Островов, сынок», — прозвучал в глубине сознания Гаррика голос предка.
   — Когда я покинула дом, то собиралась попасть в Вэллис, — заговорила Шарина. — Отец всегда учил нас заканчивать начатое, разве не так, Гаррик?
   Она улыбнулась брату. И оперлась на плечо Кэшела. Тот никак не отреагировал на прикосновение, разве что внезапно замер, еще сильнее напоминая скалу.
   — Я уже разбогатела благодаря своему ремеслу здесь, в Эрдине, — сообщила Илна, сложив руки на столе перед собой. — Зло — довольно прибыльное дело. Я не видела своего управляющего с тех пор, как перестала разрушать человеческие жизни, но уверена, что накопленного мною хватит нам на всех.
   Она посмотрела на Лиэйн, на Гаррика. Голос девушки звучал размеренно, как всегда. Скрытая в нем страсть была понятна лишь немногим, кто хорошо ее знал.
   Гаррик потянулся к ней через стол. Илна отдернула руки и покачала головой.
   — Как я уже сказала, я помогу вам любым способом. Сама же не хочу покидать Эрдин. Не такая я дура, чтобы не понимать: мне не под силу исправить все совершенное мною зло. Проданные мною вещи вызывали самоубийства и болезни. Но мне нужно попытаться.
   Гаррик встал. Разве станешь спорить с Илной, когда она приняла решение? Он не понимал ее. Она знал ее всю свою жизнь и она все еще была для него загадкой. Ясно одно: Илна ос-Кенсет скорее умрет, нежели отступится от принятого решения.
   — Посмотрю, можно ли купить нам пятерым пропуск в Вэллис, — проговорил Гаррик.
   — Илна, я хочу, чтобы ты поехала, — сказала Лиэйн. Она дотронулась до руки приятельницы. Гаррик тоже хотел бы коснуться руки Илны, если бы она разрешила.
   Илна тяжело взглянула на девушку.
   — Ладно. Я знаю, что ты хотела бы. Пожалуй, если такие как я не будут выступать серым фоном, как могут проявить себя хорошие люди? Но все равно, спасибо. Просто третий — лишний.
   Кэшел встал с непринужденной грацией медведя, который точит когти о столетний дуб. — Я иду с тобой, Гаррик, — заявил он. — Никогда мне не нравилось сидеть в четырех стенах, даже здесь, где мастер Латиас предоставил нам так много места.
   Они все встали. Шарина взяла за руку Теноктрис.
   — А я закончу свое полотно, — сказала Илна. — То, что начала сегодня. Хочу завершить работу…
   Она кивнула в сторону Лиэйн.
   — …прежде чем ты уедешь.

3-й день месяца Цапли

 
   Даже стоя на якоре крепко привязанной к причалу, «Госпожа Милосердная» легонько покачивалась, когда Гаррик вышел из каюты, куда занес багаж женщин. Суровыми ненастными зимними вечерами, во время свирепых восточных ветров вот так же раскачивало гостиницу Рейзе. Вреда это не приносило, но покоя лишало.
   «Госпожа» была судном восьмидесяти футов длиной, она могла перевозить около сотни тонн грузов в двух трюмах. На юте у штурвала маялся рулевой. Лиэйн и Шарина заняли одну каюту, Теноктрис и багаж размещались в другой. Сам капитан будет спать в третьей.
   Гаррик и его друзья были единственными пассажирами. Он-то думал, они с Кэшелом смогут занять третью каюту, но когда Кэшел решил поселиться вместе с экипажем на палубе, Гаррик присоединился к другу. Конечно, каюта была бы удобнее, она напомнила бы ему его уютную мансарду в гостинице, но как можно думать о себе, если у девушек не будет места для ночлега.
   — Теноктрис! — позвал он. — Как ты считаешь, могут ли люди поступать глупо, если им кажется, что в противном случае они поступят дурно?
   Волшебница провела указательным пальцем по деревянной обшивке палубы. Потом взглянула на Гаррика.
   — Ну, в мое время люди носили на публике самую разную одежду, не задумываясь о ее качестве и внешнем виде. Так было в кругу, где вращалась моя семья.
   Гаррик засмеялся.
   — Весьма распространенное явление, правда? Ну ладно, я надеюсь, мы переждем у маленьких островов, вместо того, чтобы плыть в ночи.
   Теноктрис снова коснулась бревна.
   — Я и не ожидала, что судно окажется таким старым, — протянула она. — Я бы сказала, оно старше, чем я сама, разумеется, если не принимать во внимание лишнюю тысячу лет.
   — Тебе кажется, отправляться на ней небезопасно? — удивился Гаррик. Он купил билет на «Госпожу Милосердную» лишь потому, что она отплывала в Вэллис с вечерним приливом. И выглядела довольно крепкой…
   — Ох, добрые боги, ничего я не знаю о кораблях, — ответила Теноктрис. — Разве только то, что сказано про них в книгах. Я просто имела в виду… — она обвела рукой вокруг. — Этим балкам более ста лет… Море накладывает свой отпечаток на вещи, изготовленные руками людей. Я могу себе представить, как это было в гостинице твоего отца, ведь несущие балки здания были сняты с кораблей, потерпевших крушение у ваших берегов.
   И тихо-тихо, так, что Гаррик едва сумел разобрать ее слова, Теноктрис добавила:
   — Я б скорее подумала о тех портах, в которых побывал наш корабль за время своей жизни, чем о том, что мы собираемся обнаружить в Вэллисе. И о том, с чем мы можем там столкнуться.
 
   Главная мачта «Госпожи Милосердной» находилась точно в центре судна. Шарин сидела на рее, положив босые ноги на свернутый парус из грубой ткани, окрашенной в терракотовый цвет. Отсюда, с высоты в пятьдесят футов над уровнем палубы, она могла видеть весь город.
   Эрдин был выстроен в пойме реки, поэтому здания строились не выше двух этажей, максимум — трехэтажные. Для более крупных потребовались бы внушительные сваи. Здесь не было гавани, поэтому лишь рыбацкие суденышки могли нормально пришвартовываться у берега. А море начиналось прямо за окнами гостиницы. Сейчас, сидя высоко, Шарина могла чувствовать знакомый морской запах, перебивавший речной — терпкий, волнующий.
   Шарина покинула Барка, потому что посланники короля Валенса сообщили ей, будто она, Шарина, дочь графини Тера, убитой во время резни в Каркозе семнадцать лет назад. Тера были старинным королевским родом на Хафте, потомками Каруса, последнего короля объединенных Островов. И теперь Шарине предназначено, как сказали посланники Валенса, занять место матери во дворце в Вэллисе.
   Девушка понимала, что теперь вряд ли будет чувствовать себя счастливой и спокойной, но… Разве можно было вернуть тот день, когда посланники еще не приехали? Кроме того, Теноктрис сказала, что сейчас нарастают силы, готовые вообще разделить Острова и расправиться с ними.
   И нельзя сказать, будто те, кто стремились захватить трон Малкара и установить свое господство, относились к злым силам. Добрые тоже не остановились бы ни перед чем. Сейчас, как никогда, все в мире перемешалось.
   И Барка не могла устоять против сил, управляющих целым космосом. Шарина знала: для нее лучше будет принять участие в борьбе вместо того, чтобы беспомощно стоять в стороне.
   И если день, когда она покинула отчий дом, не принес ей безоблачного счастья… что ж, зато момент триумфа она испытала. А также совершенно неожиданное понимание того, что ее друг Кэшел обладает могучей силой, на которую она всегда может положиться.
   Сейчас Кэшел стоял на причале, опираясь на посох, пожевывая травинку, которую сорвал в зарослях вдоль канала. Он казался совершенно безмятежным: ничего не боялся и ни о чем не заботился. Ему доводилось встречаться лицом к лицу с врагами — как из этого мира, так и из потустороннего, и он всегда одерживал верх.
   Кэшел прикрыл ладонью глаза от солнца, чтобы можно было посмотреть вверх, на Шарину. И улыбнулся, помахав ей рукой.
   Шарина помахала в ответ, ощутив приятное чувство умиротворения и спокойствия. Ей не вернуться к спокойной жизни в Барка Хамлет, но все-таки можно обрести хоть какую-то стабильность в море окружавшего ее хаоса.
   Она дотронулась до роговой рукоятки охотничьего ножа. Пьюлский нож и Кэшел — этого, может, и недостаточно, чтобы противостоять грядущей опасности, но пока что этого хватало.
 
   Водная Улица петляла вдоль берегов реки Эрд. Ее широкий тротуар служил как для прохода пешеходов, так и для выгрузки товаров, поступающих в порт. Кэшел наблюдал за оживленным движением вокруг, и это напоминало ему движение облаков в небе, которым он любовался в Барка.
   Кэшел и предположить не мог, откуда берется столько товаров и куда они потом деваются. Он прожил семнадцать лет в общине деревни. Осенью Овечья Ярмарка собирала скотопромышленников и торговцев шерстью в Барка для купли-продажи. Весной же Процессия Церковной Десятины приводила туда изможденных жрецов из Каркозы, собирающих дань для Великих Божеств, Госпожи и Пастыря. Вот, собственно, и все.
   Рот Кэшела растянулся в усмешке. Он весьма немного знал об окружающем мире, где сейчас находился, но даже в родной деревне не отличался любознательностью. Гаррик и Шарина считали и читали, их родители служили во дворцах великих мира сего, а для Кэшела только Илна с ее ткачеством была тем человеком, кто хоть немного его понимал.
   Но Кэшел ор-Кенсет, как никто другой, знал, как справиться с самым сложным заданием, порученным ему, . Этого было достаточно для Барка Хамлет; он надеялся, будет достаточно и здесь тоже.
   Старший помощник возвращался на корабль в сопровождении одного из отсутствовавших прежде матросов и полупьяного второго помощника, который еле плелся. Отлив увлекал за собой судно, натягивая канат. Скоро им отплывать, понял Кэшел.
   Он не стал снова смотреть на мачту, просто широко улыбнулся еще раз. Сейчас его задача — безопасность Шарины, и он будет охранять эту девушку, пока жив.
 
   — Илна? — окликнула Лиэйн приятельницу. — Ты по-прежнему не хочешь поехать?
   Илна скривилась в раздражении. До чего ж это утомительно — выслушивать дураков, пусть даже их намерения самые благородные! Может, эта богачка привыкла иметь дело с людьми, меняющими свое мнение, как только подует другой ветер? Таких вокруг навалом, Госпожа свидетель.
   — У меня есть свое собственное дело, — заявила Илна, стараясь не допустить тоскливых ноток в голосе. — Тебе и… и остальным есть чем заняться. Пока вы не отплыли, я хотела бы…
   Чего Илна на самом деле хотела, так это извиниться. Но не могла произнести этого вслух, не потому что боялась этих слов, но потому, что Лиэйн не поняла бы ее. Лиэйн вряд ли сумела бы понять, как тяжело может быть другому человеку. Стала бы спорить, а сейчас Илне меньше всего нужны были подобные споры.
   Лиэйн сверкнула глазами. Когда прибыли пятеро пассажиров и Илна, «Госпожа Милосердная» возвышалась над причалом — теперь же уровень реки опустился, и палуба судна судно находилось вровень с плитами мостовой. Илне вовсе не хотелось видеть, как Гаррик будет с беспокойством оглядывать их — когда же Лиэйн поднимется на борт.
   — Это не займет много времени, — сухо произнесла Илна. — И вообще не займет времени. Я хочу, чтобы ты надела вот это. Носи или нет, как захочешь, но в любом случае постарайся сохранить при себе.
   И протянула Лиэйн пояс, который закончила как раз перед тем, как они покинули резиденцию мастера Латиаса. Он был из шерсти натуральных цветов — коричневый узор на бежевом фоне изображал мягкие перекаты холмов деревушки Барка. Илна одновременно соткала еще один такой же и разделила их только при снятии со станка.
   — О, какой прекрасный! — воскликнула Лиэйн. — Я буду… Я так тебе благодарна, Илна. Я…
   Она оторвалась от пояса и встретилась с Илной глазами.
   — Хотелось бы мне, чтобы мы подружились, — произнесла она. — Надеюсь, так оно и будет.
   — Ага, надейся, — сморщила нос Илна. — У этого пояса есть застежка, которая может крепиться к тунике. Если ты попадешь в беду, и тебе действительно будет туго, оторви его. Просто оторви. Если поступишь так, я буду знать и смогу тебе помочь.
   — Я… — опять начала Лиэйн. В школе ее искусно обучали скрывать изумление, но сейчас это не помогло. — Что за помощь ты имеешь в виду, Илна?
   — Не торопись, успеешь, — проворчала Илна. Она ничего не могла с собой поделать. И хотела бы быть милой, вежливой, такой же, как эта богачка. Но это было выше ее сил, даже на несколько минут…
   — Как бы то ни было, — добавила она, — надеюсь, тебе это не понадобится. До свидания, Лиэйн. Желаю тебе всего хорошего.
   Илна протянула ей руку. Лиэйн обняла ее. Илна ощутила легкую дрожь, когда Лиэйн разомкнула объятия и прыгнула на палубу «Госпожи Милосердной».
   Илна не мучилась угрызениями совести за то, что терпеть не может богатую товарку, не страдала от того, что отдает Гаррика этой ученой красавице. Но она уже не так ненавидела Лиэйн, как прежде. Вот почему и соткала пояса-близнецы, и дала один из них более удачливой сопернице. Ведь Лиэйн даже не подозревает, что они соперничают друг с другом…
   — Прощайте! — крикнула Илна всем вокруг. Она быстро повернулась и пошла прочь, прежде чем кто-либо мог увидеть ее слезы.

9-й день месяца Цапли

 
   Белтар ор-Холман был средней руки купцом, когда Илна впервые прибыла в Эрдин. Илна ткала ленты, которые привлекали мужчин к женщинам, носившим их, а Белтар продавал ее работы. Их дело росло с небывалой скоростью, скоро лавку Белтара пришлось расширять, прикупив для того соседний дом, где раньше была кузница. Илна вошла в лавку, смутно улыбаясь. Интересно, ждет ли Белтар ее прихода теперь, когда он торгует лишь обычной одеждой и тканями? Если и не ждет, это все равно, она-то сумеет разнообразить его ассортимент!
   Хотя день уже кончался, в лавке находилось несколько женщин-покупательниц, каждую сопровождала служанка с корзиной для покупок. Две женщины болтали, обсуждая рулоны ткани, продавщица показывала третьей рулон серианской парчи.
   Продавщица как раз подняла глаза, когда в лавку вошла Илна. Это была дерзкого вида особа в парике, украшенном гребнями и заколками из янтаря.
   — Мне нужно увидеть Белтара, — сообщила Илна. Она прошла к двери, ведущей в заднюю часть помещения, отгороженную ширмой из деревянных бус.
   Торговка окинула взглядом простую одежду Илны и рулон ткани в ее руках.
   — Торговцы обычно входят через заднюю дверь, — резко бросила она. — Но, судя по твоему виду, ты напрасно здесь тратишь время. У нас разборчивые покупатели!
   Илна улыбнулась ей.
   — Тогда они должны отличаться от тебя, глупая потаскуха, — спокойно и даже мягко произнесла она. — Ты, наверное, одеваешься в темноте, а то зачем бы тебе понадобились тряпки, выкрашенные и пурпурной краской, и мареной в одном и том же костюме. А кстати, парча, которую ты пытаешься им всучить, подмоченная. — Ты загибай, загибай край рулона, а то покупатели увидят.
   — Что? — воскликнула одна из служанок. Она схватила ткань за край и развернула ее перед носом у продавщицы.
   Та в ужасе отпрянула. — Мастер Белтар! — завопила она. — Мастер Белтар!
   Бусы зашелестели, и Белтар ор-Холман проворно шагнул в помещение. В руке у него было перо, которым он переписывал счета с восковых табличек на бумагу или тонкие дощечки — чтобы дольше сохранялись. Он уставился на Илну, как на привидение.
   — Ох, помоги мне Пастырь! Я думал, ты мертва! Когда твой дом оказался разрушен… Я молился, чтобы так оно и было!
   Купец заметно располнел с их последней встречи, его светло-рыжие волосы поредели, а лицо стало бледнее.
   — Я не виню тебя, — проговорила Илна, — но в моем случае молитвы никогда не помогали. Поговорим в твоем кабинете.
   И она увлекла за собой Белтара, пользуясь своим странным влиянием на него. Женщины в лавке замерли, утратив дар речи.
   Прямо за занавесом оказалась лестница, ведущая в жилые помещения. В комнате слева стоял табурет и складной стол, к стене крепились свитки, испещренные значками. Окно было лишь одно, из него падал свет, чтобы Белтар мог рассматривать ткани при натуральном освещении. Проверяемые Белтаром счета освещала лампа, сделанная из рыбьего пузыря.
   — В прошлое новолуние я переехала сама и перевезла свои станки в мансарду, — сообщила ему Илна. — Жить в трущобах куда дешевле, а я знаю лучшее применение деньгам, чем содержать дворец.
   Белтар тяжело опустился на табурет. Хрустальный графин и стакан стояли на столике по соседству. Он попытался налить вина, но больше расплескал. Тогда торговец жадно схватил графин трясущимися руками и начал пить прямо оттуда.
   — Тебе нечего бояться, когда имеешь дело со мной, — снова заговорила Илна, — ты ведь знаешь.
   Белтар опустил графин. Вино в графине мелко заплескалось. Но торговцу наконец-то удалось взять себя в руки.
   — Твой дом был разрушен, вокруг нашли множество мертвых тел, — тихо произнес он. — Я увидел эту картину и решил, что удача мне улыбнулась, впервые со дня нашей встречи. Но твоего тела так и не нашел.
   — Я не больше твоего радуюсь тому, что происходит, — ответила Илна. — Но изменить уже ничего нельзя.
   Она разложила принесенную ткань на столике.
   — Мне по-прежнему нужен помощник, чтобы продавать то, что я соткала, — объяснила она. — Но теперь все пойдет иначе.
   — Нет, — быстро ответил Белтар. Он уставился на графин, не поднимая глаз на Илну. — Я не хочу больше работать с тобой. Если снова попытаешься воздействовать на мою волю…
   Он воззрился на нее взглядом, полным ужаса и ненависти — словно кролик на удава.
   — Я убью себя! Убью! Я не собираюсь больше… продавать такое…
   Белтар уронил графин. Вино залило стол и табурет. Он закрыл лицо руками и зарыдал.
   От графина откололся кусочек глазури, но сам даже не треснул. Хорошая работа, одобрительно подумала Илна. Она мягким движением коснулась руки Белтара — настолько мягким, что те, кто знал ее с детства, сразу бы усомнились: непохоже на нее.
   — Бедняга Белтар, — заговорила девушка. — Наконец-то отрастил зубки, правда? Глядишь, в том, что я натворила, есть и доброе зерно, а я и не знала?
   Она вышла из комнаты и наполнила графин водой из большого сосуда под лестницей. Сверху на нее уставился маленький мальчик с рыжими волосами, как у Белтара. Но тут его сердито дернули за одежду; женщина зашипела на сына. Пусть продавщица в лавке не узнала Илну, но жена Белтара явно поняла, кто пришел к ним в дом.
   Илна подала Белтару воды, потом протянула грубый платок, только и годный, чтоб сопли утирать. Подождала, пока он приведет себя в порядок.
   Белтар снова поднял на нее глаза.
   — Я лучше умру, — тихо пробормотал он.
   Илна кивнула:
   — Я не стану заставлять тебя работать со мной. Но хочу напомнить одно: прежде я тоже тебя не заставляла. Ты продавал мои ленты, потому что они помогали тебе разбогатеть. И продолжал продавать, даже зная, что они крадут у людей жизнь. И стал очень богатым, очень.
   — Я отдал бы тебе все свои деньги, лишь бы ты оставила меня покое, — угрюмо промолвил торговец. — Отдам тебе деньги прямо сейчас, только убирайся.
   — У нас много работы, — отозвалась Илна. — Конечно, сделанного не воротишь, но деньги, с толком вложенные, сыграют свою роль. А те ткани, которые я сейчас тку…
   Она развернула сверток, принесенный с собой, и он мягкой волной свесился со стола на целый ярд. Тонкое шерстяное сукно с узором из мягко закругленных полос коричневого и красноватого оттенка, почти параллельных, но не совсем. Чем-то это напоминало подводные заросли, колышущиеся при приливе.
   Белтар выпрямился на табурете. Тревога еще не покинула его, но ненависти и ужаса во взгляде уже не было.
   — Вот видишь, этот узор помогает человеку почувствовать себя лучше, — пояснила Илна. — Я полагаю, это тоже обман, но ведь для их же собственного блага. Если повесить такую ткань в качестве полога над кроватью — будет толк.
   Торговец нервно сглотнул.
   — Тебе могут помогать и другие.
   — Да. Но у них нет твоих грехов за душой. Особенно касательно меня. А у тебя есть.
   Белтар кивнул. Он встал с табурета, нахмурился, заметив, что стоит в луже разлитого вина. Изумленно покачал головой.
   — Да, ты права, — промолвил он. И снова покачал головой. — Я-то убеждал себя, что ты мертва. Не стоило на это надеяться.
   Илна снова положила ткань на стол.
   — Пойдем со мной, увидишь, где я живу. Для начала, можешь наведываться ко мне через день, а потом, пожалуй, изменим расписание.
   Белтар вышел из лавки следом за ней. Илна знала, что торговец согласился не своей волей, но ведь это для его же блага!
 
   Воды Внутреннего Моря сверкали всеми цветами радуги от зеленого до фиолетового; там, где подводные горы подходили близко к поверхности воды, можно было разглядеть рыб и кораллы красного, желтого и оранжевого оттенков. Гаррик перегнулся через перила, словно вглядываясь в шлюпку, что следовала за судном, привязанная двадцатифутовым фалинем. На самом деле вместе с королем Карусом он наблюдал с воображаемого балкона за приготовлениями к битве.