Дрейк Дэвид. Союзники

   Ты слишком взвинчен, чтобы отправить тебя в бой.
   Ты слишком засекречен, чтобы отправить тебя в тыл, где так и кишат газетные крысы, бездельники и политики.
   Ты слишком опасен, чтобы отправить тебя домой.
   Ты слишком хорош, чтобы послать тебя в трюм.
   Или, как Тоби Инглиш, ты слишком умен.
   Если бы не тот факт, что всех — всех, кто воевал на Бычьем Глазе, включая и Миклоша Ковача с его Сто Двадцать Первой, — направили на отдых на Военную базу «Зебра», Инглиш был бы абсолютно уверен, что кто-то пронюхал о скафандре класса X, который его Девяносто Вторая не сдала в положенном порядке.
   Скафандр класса Х был надежно спрятан среди оборудования Девяносто Второй на «Хэйге». Даже командир «Хэйга», Джей Падова, не знал, что он там. Большинство десантников из «Красной Лошади» тоже не знали об этом. Это случилось, когда Инглиш и Сойер возвращались на корабль после того, как вволю насладились расстрелом, который учинил Грант, гражданский наблюдатель МАП. Вот тут-то им и попался этот проклятый скафандр.
   Скафандр был пуст. Если бы в скафандре оказался Нелли или кто-нибудь другой из погибшей Бета-группы, то Инглиш и его первый помощник Сойер, наверное, не раздумывая, развернулись бы и прикончили этого ублюдка Гранта. По крайней мере тогда им казалось, что они готовы на это.
   Но скафандр был пуст. А рядом валялись Комплексный ПИ-шлем, ЭЛВИС (Электромагнитный Векторный Интегрированный Скаляр) и АПОТ-ружье. Грант отдал ясный и четкий приказ: каждая деталь вооружения класса Х должна быть возвращена, а о судьбе того, что не может быть возвращено, капитан обязан составить подробный рапорт.
   Они уже отчитались за скафандр, зачислив его в разряд потерь. Инглиш и Сойер остановились тогда у пустого скафандра, переглянулись и поняли друг друга без слов. Единственный вопрос, который у них возник: как протащить скафандр на борт «Хэйга».
   Они оба с радостью отложили на потом главную проблему — как они используют эту штуку для того, чтобы пришить Гранта.
   Но тогда они еще не знали, что их отправят «восстанавливать силы» на «Зебру».
   Если бы Инглиш и Сойер проболтались о том, что на борту «Хэйга» спрятано секретное оружие системы АПОТ, им пришлось бы отвечать на вопросы назойливых автоматов до конца своей жизни, какой бы короткой она ни была.
   Так что у Тоби Инглиша был гораздо более серьезный повод потеть, чем тот, о котором он сообщил автомату. Озноб и больное горло это одно, ночные кошмары другое, а странные побочные эффекты использования АПОТ-оружия — третье. Но протащить контрабандой засекреченное оружие — настолько засекреченное, что никто не желал признать, что это нечто большее, чем всего лишь «Неразрабатываемые единицы» (НРЕ), собранные воедино, — такой поступок мог обеспечить Инглишу путешествие в Клуб Мертвецов за счет Флота.
   Никакие заступки Джея Падовы, никакие просьбы ДКОПСКОМа, никакие награды за доблестную службу, ничто, даже вмешательство офицера разведки «Хэйга» Мэннинг, не помогут им с Сойером, если автомат вычислит, что действительно происходит с Тоби Инглишем.
   Да и всей «Красной Лошади» не поздоровится. Есть такая штука, которую называют «коллективная ответственность».
   Черт, они вовсе не просили превращать их в «подопытных кроликов» Коммандос Восьмого Шара! Это также нужно принять в расчет. Но во время десанта на Бычий Глаз капитан Девяносто Второй Толливер Инглиш совершил столько актов неповиновения, что теперь ему следовало вести себя паинькой.
   Когда ты и твой помощник чуть не пристрелили Наблюдателя МАП и даже не попытались скрыть своих намерений, то это уже предел. Инглиш и Сойер и не собирались молчать о своих намерениях относительно Гранта, поэтому об инциденте на Бычьем Глазе теперь знал даже самый нелюбопытный механик «Хэйга».
   Во время операции шлемы Сойера и Инглиша поддерживали непрерывную двустороннюю связь. Однако при этом никто не обратил внимания на мигающую малиновую точку, которая означала отключение записи во время разговора. Мерцающие на дисплее огоньки означали, что разговоры шифруются МАП, а Межведомственное Агентство Поддержки имело свои собственные каналы. Иметь дело с Командованием Восьмого Шара ничуть не легче, чем с хорьками.
   Постоянные сбои в работе экспериментального оборудования чуть не сорвали операцию на Бычьем Глазе и погубили группу Бета-три. Тоби Инглиш и его первый офицер с первой минуты невзлюбили Гранта, когда же наблюдатель послал на смерть их товарищей, они чуть не убили самодовольного ублюдка.
   Что, оглядываясь назад, возможно, было совсем неплохой мыслью.
   Но нельзя вернуться назад, нельзя исправить сделанный промах. Тут Инглиш вспомнил о том, где находится. Он все еще сидел, погрузившись лицом в психоконтроллер, в герметически закупоренной комнате на «Зебре».
   А аппарат бормотал искусственным голосом:
   — Капитан Инглиш, ваш осмотр не может быть продолжен. Положите обе руки на рукоятки и плотно сожмите их. Ваше не вполне удовлетворительное физическое состояние было отмечено, и мы внесем соответствующие поправки в показания, которые снимаются в начале каждого сеанса.
   — А если не положу? — спросил Инглиш, и его руки крепко стиснули колени, он почувствовал преимущество и решил им воспользоваться. Может, ему удастся сегодня отвертеться, стоит только немного посклочничать? Ему никогда не приходило в голову спорить с автоматом, он всегда был слишком исполнительным. И все же…
   Капитан вытащил голову из психоконтроллера, где ему не было видно ничего, кроме черноты неработающего экрана. Перегнувшись через экран, он состроил рожу автомату.
   — Я чувствую себя абсолютно измотанным. Не могли бы мы продолжить это завтра?
   Между десантниками Девяносто Второй аббревиатуру ИИ было принято расшифровывать как Идиот Интеллектуальный. Может, ему удастся обвести эту железку вокруг пальца? Главное, не бояться этого ИИ.
   — Капитан Инглиш, — произнес автомат, — пожалуйста, поместите лицо в…
   — Ладно, ладно. — Он вовсе не жаждал получить штрафные очки за неповиновение.
   — А теперь положите руки на рукоятки, — продолжал невозмутимый автомат.
   Наконец капитан повиновался, его ладони сжали рукоятки, а в окуляре появилась красная точка, которая расцвела во фрактальное воспроизведение перестрелки у Десяти Колец на Бычьем Глазе.
   Инглиш знал — то, что он видит, извлечено из записей датчиков шлема, а не вытянуто из его подсознания, но от этого легче не становилось. Реконструкция событий началась с того момента, как они с Сойером пересекли лучи и увидели «динозавров», огромных амебоподобных тварей, и куски других измерений, но сейчас ничего этого не было видно.
   Его реакция, как и реакция Сойера, казалась абсолютно несоответствующей событиям.
   И сейчас Инглиш занимался здесь тем, что переживал все происшедшее заново, снабжая аппарат субъективными данными, которые система не зарегистрировала. Все предыдущие сеансы оказались безрезультатны.
   Но на этот раз машине, похоже, что-то удалось. Внезапно Инглиш увидел мерцание в небе за точкой пересечения нуль-лучей, как раз над белым пятном — это огонь вывел из строя сканеры. Капитан вскрикнул и в волнении отпрянул от психоконтроллера:
   — Вот! Видел? Это пятнышко в небе? Оно дымится и мерцает, из него появляются пальмы…
   — Садитесь, Капитан Инглиш, — произнес автомат резким голосом. — Восстановите контакт с оборудованием. Мы продолжим просмотр с того места, на котором остановились.
   Неужели автомат вышел из себя?
   Он скрежетал так, словно его порядком разозлили. Перед тем как опуститься на место и сунуть голову в шлем, Инглиш кинул недовольный взгляд на своего мучителя.
   Нет. Невозможно. Он не хочет еще раз проходить через все это. Что его ждет дальше? Что ему делать, скажите на милость, когда дешифровщик доберется до того места, когда он и Сойер решили вернуться назад и пристрелить Гранта?
   — Ты теряешь драгоценное время, солдат, — гаркнул автомат, будто заправский строевой сержант.
   Муштра дала о себе знать. Если ты выбрался с Эйры и стал капитаном Флота в этом чертовом Альянсе, то просто не можешь не уважать дисциплину.
   Инглиш сощурил глаза и замер в ожидании катастрофы.
   — Да это похлеще, чем пытаться вспомнить пьяный кошмар! — тихо пробормотал он сквозь стиснутые зубы и с такой силой сжал рукоятки, что те аж скрипнули.
   Самое смешное заключалось в том, что по какой-то непонятной прихоти Командования Восьмого Шара режим с отключенной записью, который он и Сойер предпочли во время операции, похоже, сработал. В компьютере имелось сколько угодно данных о состоянии нервной системы Инглиша, но информации, которую можно было бы интерпретировать как заговор с целью убийства Наблюдателя, отсутствовала начисто. И никаких упоминаний о похищенном АПОТ-скафандре.
   Прекрасно! Но имелась и оборотная сторона медали: очень многое из того, что Тоби Инглиш видел на Бычьем Глазе, также кануло в Лету.
   Когда Инглиш вошел в полутемный зал клуба «Колумбия», Джоанна Мэннинг была уже там, и с крайне недовольной физиономией. Как и Траск, инженер Девяносто Второй. Траск сидел в углу рядом с Мэннинг, пристроив локти на столе посреди пустых стаканов, которых с избытком хватило бы на весь экипаж Девяносто Второй.
   Инглиш едва кивнул в их сторону и направился к длинной, отделанной медью стойке бара. Он разделался с экзаменом и теперь собирался это отпраздновать. Завтра ему уже не нужно общаться с этой грудой железа, с этим покончено. Они просмотрели всю запись. Автомат удовлетворенно сообщил, что информация Инглиша совпадает с показаниями приборов.
   Теперь Тоби Инглишу осталось лишь справиться с жуткими снами и мускульными спазмами, сопровождавшими эти самые сны. И, конечно, с письмами, которые он должен написать семьям погибших парней из группы Бета. В его распоряжении имелось слишком много свободного времени — настоящее раздолье для воспоминаний, запоздалых догадок и сожалений.
   Единственное лекарство было сейчас недоступно Инглишу: ему требовалось задание, и чем рискованнее, тем лучше. Ему требовались хорьки, он жаждал пополнить свою коллекцию халианских хвостов.
   Внезапно Инглишу захотелось увидеть Сойера, обменяться с ним впечатлениями, но лейтенанта в баре не было. На военной базе «Зебра» имелось около дюжины баров, не считая закрытых клубов. К тому же Сойер мог еще не вернуться с допроса.
   Инглиш подошел к стойке, не обращая никакого внимания на сослуживцев. Огромный бармен налил ему пиво, капитан поблагодарил его и поинтересовался, нельзя ли воспользоваться внутренним телефоном.
   Если бы Инглиш был в полном снаряжении, то легко смог бы отыскать Сойера по встроенной связи. Но вместо того он вынужден оставлять сообщения в каждом баре. Если бы они находились на борту «Хэйга», он бы в два счета выяснил, где торчит Сойер. Но Инглиш был не вооружен и сидел у стойки бара и тупо наблюдал, как оседает пена на его пиве. В этот момент в углу бара раздался шум.
   Капитан даже не обернулся, у него хватало и своих неприятностей: ему не давал покоя Бычий Глаз. А в баре должны иметься вышибалы…
   Но тут раздался грохот. Полетела мебель. Инглиш искоса глянул в зеркало.
   — Дьявол!
   В центре свалки находились Траск и Мэннинг. Хотя Джоанна Мэннинг и служила в Разведке Флота, она все же была членом его экипажа. А уж за Траска он несет полную ответственность. По крайней мере так считал Тоби Инглиш. За неимением хорьков сойдут и люди, тонус капитана пополз вверх.
   Он уже собрался ввязаться в потасовку, как услышал, что кто-то окликает его.
   — Эй, Инглиш, помощь нужна?
   — Отвали… А, Капитан Ковач? Да, это мой инженер и мой офицер разведки. Видишь, там в центре.
   — Ясно, — бросил командир «Охотников за Головами». Он оглушительно свистнул и махнул рукой в сторону свалки.
   — Разберемся по-семейному.
   Как бы быстро ни двигались Инглиш и Ковач, парни — «Охотники» были быстрее.
   К тому времени, когда Инглиш оказался в районе потасовки, все было кончено. Дюжина «Охотников» разводила драчунов, еще трое поднимали столы и стулья.
   «Охотница», похожая на заправского боксера, проводила воспитательную беседу с двумя громилами.
   Ковач сказал Инглишу:
   — Будь я на твоем месте, Тоби, я бы предложил заплатить за ущерб. Когда все успокоятся… — Светлые глаза Ковача пристально смотрели на него.
   — Хорошо. Спасибо, Ник… Теперь я сам справлюсь.
   — Нет. Я хочу перекинуться с тобой парой слов. — Ковач повернул голову. — Си, — окликнул он женщину-боксера, на рукаве которой чуть ниже эмблемы «Охотника» виднелись нашивки капрала. — Разберись с этим и попроси счет. — Потом Ковач взял Инглиша под руку и отвел его в сторону.
   Они прошли в дальний угол бара, где никого не было. Командир Сто Двадцать Первой сказал:
   — Присядь-ка на минутку.
   Инглиш сел. Перед ним стоял полупустой стакан пива, в нем еще поднимались пузырьки.
   — Я уже сказал спасибо, капитан.
   — Это не имеет значения. Послушай. — Ковач пододвинул стул и уселся верхом. — Ты был на автодопросе, так?
   Инглиш решил, что знает, чего хочет от него Ковач.
   — Да. Это не так плохо, как кажется. Мы просто проиграли все снова, чтобы сделать запись.
   — А то, что не попало на ленту? — вкрадчиво спросил Ковач.
   — Что не попало, то не попало. — Может, он все же не правильно понял, чего хочет от него Ковач. Сто Двадцать Первая потеряла на Бычьем Глазе тридцать процентов личного состава и корабль «Бонни Паркер». Ковачу досталось больше, чем Инглишу.
   — Запись подтверждает, что Бычий Глаз не оказался, как считалось, базой халиан? — поинтересовался Ковач.
   Какого дьявола?! У Инглиша снова вспотели ладони. Он обхватил холодный стакан.
   — Мы выполняли приказ, как-то связанный с Разведкой, и я не могу об этом говорить.
   Его голос прозвучал очень неуверенно. Чувствовал он себя не лучше. Неужели все, кто был на Бычьем Глазе, знали, что Грант сжег пленников-людей, точно так же, как все знали о провале «Охотника за Головами»?
   — Да, я тоже не могу обсуждать эти отчеты ни с кем, кроме автомата. Но ты знаешь, что мы захватили живьем одного человека? Конечно, он уже не у нас, и никто не знает, что с ним стало, но теперь ясно, что Разведка просчиталась, и по-крупному, так что пора нам всем подумать о том, что это значит.
   — Значит? — Тоби Инглиш начал дрожать, теперь пот выступил не только на ладонях, он бежал вдоль позвоночника, по ребрам, пропитывая рубашку. Если бы на капитане было его боевое снаряжение, система контроля скафандра позаботилась бы об этом…
   — Это. Бычий Глаз не был Целью, не был миром хорьков. Он вообще не имел ничего общего с хорьками, так ведь? Просто куча оборудования… и люди, управляющие оборудованием. А теперь, приятель, подумай о том, что это значит, если рассматривать операцию как провал. У тебя есть время, пока ты будешь дожидаться, когда отремонтируют корабль и пополнят запасы. Подумай хорошенько.
   — Кажется, я что-то упустил, капитан.
   — Не ты один, Тоби. Я, например, упустил своего пленного. Конечно, никто не сказал мне, что его не надо брать, и все же…
   — Может, мне надо бы… — Инглиш замолчал и тут же продолжил, — может, нам надо бы пойти и вытрясти из моего офицера разведки, с чего все началось.
   Инглиш поднялся. Ковач остался сидеть.
   — Идешь? — Инглишу не терпелось все выяснить.
   — К Мэннинг? С «Хэйга»? Присматривай за ней. Она — малиновая.
   — Она что?
   — Где ты был, вояка? Малиновая: Разведка Флота, так значится в документах, а еще — двойной агент. Здесь пахнет Командованием Восьмого Шара.
   Ковач не пойдет с ним к Мэннинг, понял Инглиш.
   — Я… спасибо за помощь, капитан…
   — По-прежнему Ник, Тоби. Держитесь, ребята.
   — Постараемся.
   Так значит Джоанна Мэннинг получает приказы от Командования Восьмого Шара. Неудивительно после всего того, что случилось на Бычьем Глазе. Если бы у Инглиша было время подумать, он и сам вычислил бы это. Но все, о чем он был способен думать в последние дни, — допрос автомата, АПОТ-скафандр, погибшая группа Бета и покушение на Гранта.
   Ковач, не разжимая губ, прошептал:
   — И, Инглиш… берегись охоты на ведьм, друг мой. Хорьки это одно, а севшие в лужу парни из Восьмого Шара — это совсем другое.
   Люди вроде Ковача не станут болтать попусту. Ковач сказал Инглишу то, что, как он считал, Инглишу следовало знать. Ковач считал «Зебру» зоной военных действий. А еще Ковач видел, что Инглиш не понимает, что происходит.
   И это правда. Капралша Ковача появилась как раз в тот момент, когда Инглиш собирался уходить, и вручила своему командиру счет за ущерб, причиненный ребятами из Девяносто Второй.
   Ковач передал его Инглишу. Тот глянул на общую сумму и моргнул, Инглиш не представлял, где взять эти деньги. Разве что из собственного кармана. Он пробормотал благодарность Ковачу, и тут капралша вдруг спросила своего командира:
   — Сэр, а вы не попросили капитана «Красной Лошади» засвидетельствовать наше здоровье?
   — Нет проблем, Си. Хотя я и не верю в эти слухи.
   — Какого черта? Что еще происходит, капитан? — Голос Инглиша прозвучал слишком громко. Он опустил голову и упрямо переждал вопросительные взгляды. Он не сдвинется ни на дюйм, пока до конца все не выяснит. Капитан бросил взгляд на мужеподобную капралшу. Она была похожа на добермана, который улыбается тебе сквозь проволочную сетку.
   — Когда нас спросят, — спокойно проговорил Ковач, — не считаем ли мы, что на «Красной Лошади», на «Хэйге» или где-нибудь еще сидят парни, симпатизирующие, служащие или преданные халианам, мы скажем… — Ковач поднял голову и заглянул прямо в душу Инглишу. — Черта с два! Думаю, Си надеялась, что ты будешь рад сделать то же самое.
   — Матерь Божья, — проговорил Инглиш. — Не думаю… Да, конечно. Проклятие! Да я всему миру заявлю, что вы парни что надо, пусть меня только спросят.
   — Вот и хорошо. — Ковач кивнул и потянулся к стакану пива, который кто-то оставил на столе.
   Капралша Ковача хлопнула Инглиша по спине, да так, что тот едва устоял на ногах.
   — Это чертовски здорово, сэр! — заявила она, подняла руку, сжала ладонь в кулак и выставила средний палец. — Мир, дружба и прочее, джентльмены. — И отошла в сторону.
   — Ага, мир и дружба, капрал, — проговорил Инглиш и неуверенно зашагал прочь, стараясь не смотреть на Ковача.
   Мэннинг придется объясниться.
   Он швырнул ей счет за погром.
   — Что здесь произошло, Мэннинг? Я не против того, чтобы заплатить, но если ты начала эту заваруху, то могла бы по крайней мере…
   Траск, сидевший рядом с Мэннинг, отодвинулся от стола. У него была рассечена губа, подбит глаз, и к тому же его слегка пошатывало. Он неуверенно поднялся.
   — Не трогайте ее, ладно, сэр?
   — Сядь-ка, Тоби, — сказала Мэннинг и дернула капитана за рукав.
   Это уже безобразие. Никакой дисциплины. Вот тебе и «Зебра». Все не так, как надо. Инглиш предпочел сесть.
   — Что подумает Сойер, если придет сюда и обнаружит вас с Траком в таком виде? И вообще, с чего все началось? Почему? У меня есть право знать…
   — Почему? — Мэннинг посмотрела на него затуманенными глазами. Она сидела, сгорбившись и потирая ребра. — Вы ничего не замечаете, Инглиш. Капитан Инглиш. Даже когда это происходит прямо у вас под носом. Теперь вы спрашиваете, почему. Из-за Бычьего Глаза. Бычий Глаз, приятель, друг, простачок, это проблема, да такая большая, что Флоту с ней не справиться.
   — Отнеси-ка ее в кровать, Траск. Это приказ.
   Траск послушно поднялся.
   — Вам следует выслушать ее, сэр. Они собираются поручить нам одно грязное дело, и, может, вам следует подумать, наша ли это работа… должны ли мы ее выполнять?
   — Просто отнеси ее в постель, да и сам ложись спать. Ты следующий на допрос к автомату. — Он не хотел ничего слушать. И все-таки услышал. — Эй, Траск. Кто это «они»?
   Траск бережно поднимал Мэннинг со стула.
   — Бьюсь об заклад, у нее переломаны ребра. Ее команда, сэр. Сами понимаете, МАП.
   — Нет не понимаю. Никто мне ничего не говорил. — Инглиш начинал злиться.
   — Ха, мы побывали в заварухе, — пробормотала Мэннинг. У нее была мужская стрижка, колючие манеры и ослиное упрямство. В комнате для допросов она доставила Тоби Инглишу больше неприятностей, чем любой другой офицер разведки. Но если он правильно понял, то она только что пыталась изменить приказ в его пользу. Пусть даже до того, как он получил этот приказ.
   — Если кто-нибудь захочет со мной поговорить, Мэннинг, то я еще какое-то время пробуду здесь. Придется прикинуть, как заплатить за все то стекло, что вы перебили.
   Она слегка оттолкнула державшего ее Траска и вытащила что-то из-под блузки. Пока Инглиш думал о том, как поступил бы Сойер, если б ему довелось увидеть эту маленькую сценку, она швырнула на стол какую-то карточку.
   — За наш счет, капитан. Вы в наших списках, мы вам заплатим… как только начнется операция. — И Мэннинг поморщилась, ее едва не стошнило, и она позволила Траску унести себя.
   Инглиш дождался, когда они выйдут из бара, и только потом подобрал пластиковый прямоугольник. Это была кредитная карта на предъявителя, и черт его возьми, если на ней не было малиновой полосы.
   Он расплатился кредитной картой за учиненный погром и решил отправиться в постель. Кажется, на «Зебре» последний механик знает о том, что происходит, больше, чем он. Капитан Сто Двадцать Первой и офицер Разведки «Хэйга» Мэннинг, похоже, говорили об одном и том же. Но пока к нему не явится человек с приказом, он, Инглиш, и его «Красная Лошадь» будут мирно отсиживаться на базе, зализывать раны и водить за нос компьютерных болванов. Только так.
   Капитан убеждал себя еще минут двадцать после того, как добрался до своей комнаты. Потом раздался звонок. Кто-то пожаловал. Инглиш включил экран. Сойер, да к тому же небритый. Разумеется, капитан просил Сойера заглянуть к нему… Рядом с Сойером стояла Джоанна Мэннинг, она успела привести себя в порядок. Правда, держалась Мэннинг как-то скованно, словно у нее и в самом деле переломаны ребра.
   Инглиш нажал на кнопку, дверь распахнулась.
   — Ладно, входите.
   Капитан вовсе не собирался выбираться из постели. Он был рад видеть Мэннинг и Сойера вместе: Сойер — единственный, кому удавалось справляться с Джоанной Мэннинг.
   Капитан выглядел крайне обеспокоенным. Он провел Мэннинг в комнату и усадил в кресло.
   — Я подожду за дверью…
   — Черта с два, Сойер! — Инглиш вздохнул, как же ему все надоело. — В чем дело, Мэннинг?
   — Мне поручено лично вручить вам этот конверт с приказом. Если возникнут какие-то проблемы, вы должны будете обсудить их с Наблюдателем ИВБ — «Зебра». Я должна остаться здесь, пока вы не прочтете приказ. После этого я заберу бумагу с собой.
   — А Наблюдатель, это тот, всеобщий любимец, так? Грант, сукин сын! — Инглишу показалось, что он проваливается в устроенную хорьками волчью яму.
   — Если речь идет об автомате, то вы правы, сэр. — Сойер рассматривал свои ладони.
   — Тогда давайте-ка взглянем, Мэннинг. — Не вылезая из-под одеяла, он потянулся к конверту.
   Мэннинг вручила приказ.
   Инглиш прочел дважды, стараясь уяснить содержание. Потом проговорил:
   — Мы этим не занимаемся. Мы не подготовлены к подобным операциям. Скажите им…
   — Капитан, — напомнила ему Мэннинг, — если вам кажется, что есть какие-то проблемы, то решать их следует с тем, кто хоть что-то может сделать, а не со мной, черт возьми.
   — Дьявол! — Инглиш спустил ноги на пол, начисто позабыв о своей наготе. — Послушайте, это не для записи, я вас обоих спрашиваю, что мне делать?
   — Мы не можем зайти так далеко, пусть и не для записи, сэр, — ответил Сойер. — И вы единственный, кто знает подробности. «Красная Лошадь» сделает то, что вы нам прикажете.
   — Спасибо, Сойер. Мэннинг, я сам поговорю с Наблюдателем, вам не придется это делать.
   — Спасибо, капитан, — сухо отозвалась Мэннинг. — Могу я сказать еще кое-что?
   — Что именно?
   — Лучше нападать, а не обороняться, капитан. Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю.
   Черт бы побрал этих разведчиков и их намеки. Мэннинг выжидающе смотрела на него. Сойер тоже. Если бы у этих двоих было бы хоть немного здравого смысла, они бы уже давно покончили со своим романом. Любовь — это не извинение, а источник неприятностей. По крайней мере Инглишу казалось, что половина неприятностей с Наблюдателем произошла именно из-за этого.
   — Пойду повидаюсь с твоим приятелем, Мэннинг. Я передам ему твои слова, можешь не беспокоиться. Сойер, ты покончил с этим автоматом?
   — Да, сэр, я чист.
   — Тогда пойдешь со мной. Офицер Мэннинг и сама найдет дорогу назад, а если нет, то ее придется понизить в должности.
   Мэннинг забрала пакет с приказом и удалилась.
   Когда дверь закрылась, Инглиш сказал:
   — Когда ты прекратишь путаться с ней, Сойер? Ковач из Сто Двадцать Первой сказал мне, что она из Восьмого Шара. Он уже знал об этом приказе. Если б не Мэннинг, мы бы не вляпались в это дерьмо.
   — Но тогда мы оказались бы среди жертв, сэр.
   — Точно. Тут ты прав. Ладно, идем, поговорим с этим парнем. И будь повежливее, Сойер, пока мы не поймем, что настал час, которого мы так долго ждали.
   Шанс всегда есть. Если Девяносто Вторая собирается поохотиться на ведьм, то ее командиру и решать, на какую именно ведьму устроить облаву. Приказ МАП гласил: «есть достаточно оснований считать, что около тридцати — сорока процентов сотрудников» Зебры» являются вражескими шпионами «. Далее Инглишу предлагалось использовать любые средства и методы, дабы» выявить, арестовать и/или уничтожить эту угрозу безопасности Флота «.