Дрейк Дэвид. В сердце тьмы

   Патану этого хватило.
   Он широким шагом прошел вперед и снова отправил римлянина на пузо яростным сильным пинком. Затем прыгнул на него, поднял голову за волосы и заставил встать на колени.
   — Вот твой великий полководец, хозяин Шанга, — презрительно сказал он. Затем врезал римлянину, пресекая очередной вопль.
   Рана Шанга уставился сверху вниз на Велисария. Затем уставился на патана, который держал его за волосы. Следопыт по-звериному улыбался.
   Снова уставился на Велисария. Полководец хватал ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, глаза горели.
   Снова уставился на патана. Потом на Велисария.
   — Кто это, черт побери? — рявкнул Джаймал.
   Тоже уставился на это. Потом на патана.
   — Я никогда в жизни не видел этого человека, — тихо сказал следопыту.
   Случившееся, по мнению Раны Шанги, того стоило. Наконец после всех лет он увидел, как патан раскрыл рот. Как глупый зверь.
 
   — Я просто бедный коробейник, — стонал мужчина в сотый раз. Прикладывал повязку к щеке. Стонал. — Меня зовут…
   — Заткнись! — рявкнул Удай. — Мы знаем, как тебя зовут. Мы хотим знать, где ты взял лошадей?
   Коробейник посмотрел снизу вверх на раджпута. Наконец что-то, кроме всеохватывающего ужаса и жалости к самому себе, появилось у него в мозгу.
   Жадность.
   — Это мои лошади! — завопил он. — Вы не можете…
   — Заткнись! — рявкнул Удай. — Просто заткнись!
   Рана Шанга положил руку на плечо Удаю, пытаясь его успокоить. Ярость заместителя просто пугала пленника до потери чувств.
   Рана Шанга сел на корточки, так чтобы его глаза находились на одном уровне с глазами человека с окровавленным лицом, который лежал в грязи.
   — Послушай меня, коробейник, — сказал он спокойно. Спокойно, но очень твердо. Коробейник замолчал. — Меня зовут Рана Шанга.
   Глаза коробейника округлились. Он не был раджпутом, но торговал в Раджпутане. Он знал это имя. Хорошо его знал.
   — Мы заберем твоих лошадей, — тихие, но железные слова.
   Коробейник открыл рот, начал возмущаться.
   — Этих лошадей украли у императорской курьерской службы. Обладание ими ведет к смертному приговору. Тебя могут посадить на кол.
   Рот коробейника захлопнулся. Глаза выкатились из орбит. Шанга успокаивающе поднял руку.
   — Не бойся. Нас твоя казнь не интересует. Если ты сослужишь нам хорошую службу, мы можем даже заплатить тебе за утраченных лошадей.
   «Частично, — добавил он про себя, видя, как алчность снова загорается в глазах коробейника. — Что ты сам заплатил за них. Что, я уверен, гораздо меньше, чем их истинная цена. Я думаю, что начинаю понимать этого… этого… дьявола!»
   Он сделал глубокий вдох.
   «Нет. To, что сотворил этот дьявольский разум на этот раз»
   Шанга посмотрел в сторону. В тридцати фугах патан-следопыт поднял одну из лошадиных ног. Осматривал копыто. Очень внимательно Шанга повернулся назад к коробейнику.
   — Но теперь, парень, ты должен рассказать мне — очень быстро, очень четко и ясно, — как ты получил этих лошадей.
   — Он был йетайец, — выдохнул коробейник. Затем слова полились из него быстрым потоком: — Думаю, дезертир из императорской стражи. Я не уверен. Я не спрашивал! Не станешь же спрашивать йетайца. Но я так думаю. Я видел часть формы. Красной и золотой. Думаю, он спасался бегством. У него ничего не было, кроме этих отличных лошадей, и он казался в отчаянии, хотел убежать из Аджмера. Поэтому он… он…
   Удивительно, но внезапно коробейник вдруг разразился смехом.
   — Идиот йетайец! Глупый варвар! Он не представлял, сколько стоят эти лошади! Совсем не представлял, говорю вам! В конце — а мне потребовалось только два часа торга — я обменял их на трех верблюдов, несколько одеял и палатку. Еду. Может, пятьдесят фунтов воды. Две полные большие канистры. И пять бутылок вина. Дешевого вина. — Он хохотал, хохотал. — Чертов идиот! Чертов варвар!
   Шанга шлепнул парня по уху.
   — Молчать!
   Истерический смех коробейника тут же прекратился. Его лицо побледнело.
   — А еще что? — спросил Шанга. — Было ведь что-то еще. Выражение лица коробейника стало странной смесью удивления, страха, жадности. Главным образом страха.
   — Откуда ты знаешь? — прошептал он.
   — Я знаю этого… йетайца, — тихо ответил Шанга. — Он не стал бы просто отправлять тебя в путь. Он бы обеспечил, чтобы ты поехал в этом направлении. Как?
   Страх. Жадность. Страх.
   — Покажи мне.
 
   Это был один из императорских изумрудов.
   Небольшой изумруд, очень маленький по императорским стандартам. Вероятно, самый маленький из драгоценных камней, которые при себе имел Велисарий. Но он представлял богатство для коробейника. Достаточное, чтобы он отправился в Бхаруч, где ему обещали второй точно такой же изумруд, если он передаст сообщение соответствующему получателю.
   — Кому?
   — Греческому купцу. Капитану корабля.
   — Как его зовут? Как называется корабль?
   — Ясон. «Арго».³⁵
   — Покажи мне послание.
   Рана Шанга умел читать по-гречески, но плохо. Это не имело значения. Большая часть послания была математической, это он понял достаточно хорошо. (Индия была местом рождения математики. Столетия спустя европейцы откажутся от римских чисел и примут новую, хитрую арифметику. Они назовут их «арабскими цифрами», потому что получат их от арабов. Но изобрели эти цифры в Индии.)
   Но он смог понять послание, достаточно хорошо.
   В конце концов раджпут не сдержался. Он стал смеяться, как сумасшедший.
   — В чем дело? — спросил Джаймал, когда истерический смех Шанги пошел на спад.
   — Это теорема, — сказал он слабым голосом. — Какого-то грека по имени Пифагор. Она объясняет, как считать углы.
   Патан прекратил исследование копыта и подошел к ним.
   — Порезано не камушком на дороге. Ножом. Сделано специально.
   Шанга уже догадался об этом.
   — Вот именно, — он улыбнулся и потрепал бороду. — Он знал, что мы заметим след. И после нескольких недель следования по нему перестанем думать о чем-то другом. Поэтому он схитрил в Аджмере, нас отправил на юг по ложному пути, в то время как сам несется по пустыне Тар на верблюде.
   Шанга бросил взгляд на коробейника, все еще с пепельным цветом лица.
   — Три верблюда, — задумчиво сказал Шанга. — Достаточно, что бы переехать пустыню не останавливаясь, с запасами еды и питья.
   Он поднялся на ноги. Это было уверенное, решительное движение.
   — Теперь мы его никогда не поймаем. К тому времени, как мы вернемся в Аджмер и отправимся в погоню, у него будет по крайней мере восемь дней преимущества. С тремя верблюдами и полным набором еды и питья он сможет передвигаться по той местности быстрее, чем мы.
   Его заместители сверкали глазами, но не спорили. Они знали: он прав. Пятьсот отличных наездников могут в конце концов догнать одного, даже если у него есть запасные лошади. Но не в пустыне Тар.
   Это земля верблюдов. Вероятно, в Аджмере нет пятисот верблюдов, для начала. А даже если и есть…
   Раджпуты не могли назвать себя опытными в езде на верблюдах.
   — Вонючие верблюды, — проворчал Удай.
   — Терпеть не могу чертовых тварей, — согласился Пратап.
   — Хорошее мясо, — заявил патан.
   Раджпуты гневно посмотрели на него. Следопыт этого не замечал. Его разум блуждал где-то далеко.
   — Значит, сдаемся? — спросил Джаймал.
   Шанга покачал головой.
   — Нет, не сдаемся. Но мы больше не будем пытаться гоняться за римлянином. Вместо этого…
   Он поднял послание вверх.
   — Мы воспользуемся его советом. Углы. Можем быть, только может быть, нам удастся добиться успеха, если мы охватим два угла треугольника, пока он в состоянии охватить только один. Мы направимся в Бхаруч — так быстро, как позволяют наши лошади. В Бхаруче мы реквизируем корабль — или несколько кораблей — и поплывем на север, в Бароду. Он направляется туда, я уверен в этом.
   Шанга пошел к своему коню.
   — Может, нам удастся встретить его там. Поехали!
 
   Ночью у костра патан наконец прервал молчание. До этого он за несколько часов не произнес ни слова.
   — После того как мы примем его в свой клан, мы сделаем его вождем. Нет. Королем. Первым патанским королем за всю историю, — он улыбнулся раджпутам, глядя на них поверх пляшущих языков пламени. — Тогда патаны завоюют весь мир — Он благосклонно кивнул Шанге. — Ты был хороший хозяин. Когда ты станешь моим рабом, я тоже буду хорошим хозяином.
   Три дня спустя Джаймал склонился в седле и рявкнул Шанге:
   — Если этот патан и дальше будет так шутить, я его убью.
   — Джаймал, он не шутит, — ответил царь раджпутов. Холодным тоном.

Глава 22

 
   Рао забавляла неохота, с которой молодые подчиненные выполняли его приказы. Его заместителю Маджоли было не до веселья.
   — Ты слишком их жалеешь, — жаловался он.
   Говорил он без труда, несмотря на то что они с Пантерой бежали вдоль крутого склона горного хребта, практически под линией неба. С другой стороны горного хребта доносился шум битвы. Постепенно лязганье стали затихало. Гневные крики командиров малва — нет.
   — Здесь, — сказал Рао.
   Он полез вверх по склону. Перед самой вершиной прижался всем телом к скале. Маджоли последовал за ним. На животах двое мужчин проползли к самому верху и выглянули на небольшую долину внизу.
   — Видишь? — обвинительным тоном прошипел Маджоли. Он злобно показал пальцем, негодующе кивнул, борода гневно выпятилась вперед — Некоторые из непослушных собак до сих пор работают мечами.
   — Только двое, — пробормотал Рао.
   Он наблюдал, как двое молодых маратхи внизу прикончили солдата малва, перед тем как стали взбираться вверх по склону с противоположной стороны. По верху склона стоял ряд партизан, которые выпускали стрелы по собравшимся внизу войскам малва.
   — Они братья, как ты знаешь. Один из них, вероятно, ввязался в схватку, второй пришел на помощь.
   — Тем не менее..
   — Не расстраивайся, Маджоли. Они вскоре приучатся к дисциплине — Рао добавил мрачно. — После того как понесут тяжелые потери от излишнего энтузиазма.
   Он замолчал, оценивая малва. Командующие наконец приводили в порядок свою небольшую армию. По их приказу солдаты стали взбираться вверх по склону. Малва несли тяжелые потери от стрел, дождем летящих на них, но не прерывали продвижения вперед. Малва попытались втолкнуть слишком много солдат в узкую долину — по размеру не больше, чем ущелье. Эти плотно сомкнутые ряды стали легкой целью, но после того, как они начали контратаку, их оказалось слишком много, чтобы отразить их бросок.
   — Теперь вы должны уходить, собаки! — рявкнул Маджоли. — Вы же получили четкие приказы!
   Рао не стал спорить по этому вопросу. На самом деле он приказал своим людям выпустить не больше двух стрел после того, как малва начнут контратаку. Партизаны уже должны были отступать. Вместо этого молодые восставшие маратхи дождались, пока малва не окажутся на середине склона, перед тем как наконец отправились прочь.
   Рао развернулся и стал спускаться со склона. Маджоли последовал за ним, все еще ворча.
   — Тебе не следовало давать им этих лошадей. Именно поэтому они такие храбрые. Неуважительные молодые собаки. Они думают, что эти лошади убегут от кого угодно.
   Теперь, спустившись вниз на значительное от вершины расстояние, Рао встал в полный рост. Улыбнулся заместителю.
   — Эти лошади на самом деле могут убежать от кого угодно. От всего, что есть у этих жалких малва. Лучшие лошади, которых можно купить на иностранные деньги.
   Маджоли встал и отряхнулся.
   — Отличные лошади, признаю, — согласился он с неохотой. — Они были прекрасным подарком.
   — Я думаю об этом, как об обмене, — задумчиво произнес Рао. Посмотрел на запад. Конечно, он не видел Бхаруч. Великий порт находился во многих милях отсюда, спрятанный за горами. — Они дали нам лошадей, мы предоставляем им возможность.
   — Как ты думаешь, им удастся убежать?
   Рао пожал плечами.
   — Думаю, да. Мы остановили курьеров, мы… — он махнул рукой на склон, широко улыбнулся. — Отвлекаем малва.
   Он повернулся и отправился к лощине, где были спрятаны их собственные лошади. Несмотря на высокий темп, Рао не запыхался и разговаривал без труда.
   — Как я и говорил тебе раньше, Маджоли, эти люди обладают удивительными способностями, — бросил Рао через плечо.
 
   Способности не требовались. В конце концов побег оказался детской игрой.
   Гармат просто прошел по мостику, соединяющему аксумский торговый корабль с причалом, и представился капитану. До того как Гармат достиг его, капитан выпучил глаза.
   — Хватит изображать лягушку, Эндубий, — проворчал он. — Не надо так на меня пялиться. У тебя глаза сейчас вылезут из орбит.
   Капитан отвесил челюсть.
   — И закрой рот, дурак. Тебя могут увидеть шпионы.
   Рот Эндубия захлопнулся. Капитан бросил быстрый взгляд на берег, искал опасность опытным глазом.
   Как и всем аксумским капитанам торговых судов, Эндубию приходилось участвовать в схватках. Торговые суда служили резервом военно-морского флота Аксумского царства. Моряк не мог дойти до капитана корабля даже в торговом флоте без одобрения негуса нагаста. Несмотря на отсутствие строгих правил в других областях жизни, аксумиты никогда не относились небрежно к своему морскому могуществу.
   — Проблемы? — спросил Эндубий.
   Гармат легко улыбнулся.
   — Можно сказать и так. Вся империя малва хочет нашей крови.
   Эндубий сморщился.
   — Принц?
   — С ним все в порядке, — Гармат почти незаметно кивнул. — На том складе. С даваззом и сарвенами. И еще кое с кем.
   Советник быстро осмотрел корабль.
   — В целом тринадцать человек. Займем много места, но…
   — Справимся, — пробормотал Эндубий.
   Капитан повернулся и стал выкрикивать приказы. Моряки тут же засуетились, бегая по кораблю и готовясь к отплытию.
   — Мне хотелось бы, чтобы вы появились завтра, — проворчал Эндубий. — Тогда у меня будет груз. Ненавижу ходить порожняком. Самый известный мне путь к бедности.
   Гармат улыбнулся.
   — Не так, Эндубий. Пустой корабль — это быстрый корабль, и нам не будет тесно. Что касается нищеты..
   Он опустил руку в кошель, вынул ее и открыл ладонь. Капитан снова выпучил глаза и напоминал лягушку.
   — Предполагаю, ты возьмешь деньги малва? — спросил Гармат. — О, взгляни! Мне кажется, тут даже есть рубин. Нет, три рубина.
   По пути из гавани Бхаруча их окрикнули с корабля малва и попытались встать вдоль борта.
   — Проигнорируй их, — приказал принц — Иди дальше.
   Капитан посмотрел на него уголком глаза.
   — Это осложнит дело для следующего торгового корабля Аксумского царства, — заметил он.
   Эон пожал плечами.
   — Не будет никакого следующего торгового корабля Аксумского царства. Теперь мы в состоянии войны с малва.
   Капитан вздохнул.
   — А. Плохо. Это был хороший бизнес.
   Офицер на носу корабля малва снова их окрикнул. Его голос звучал злобно.
   — Ты можешь уйти от него? — спросил принц.
   Эндубий фыркнул.
   — От корыта малва?
   Он пренебрег каким-то другим ответом, если не считать приказов морякам.
   Час спустя командир малва приказал прекратить преследование.
   Его просто трясло.
   Частично его ярость объяснялась превосходством аксумского корабля. В основном же голой черной задницей, свешивающейся с кормы аксумского корабля. А затем широкой белозубой улыбкой над нею.
 
   Неделю спустя в порту. Тамралипти, на противоположном берегу Индии еще один морской офицер малва улыбался от чистой радости. И ему было от чего радоваться. В этот день он заработал больше денег, чем за три предыдущих месяца.
   Его заместитель тоже улыбался. Его части от взятки знатного господина хватит, чтобы шикарно гульнуть в самом печально известном районе у гавани Бенгальского залива.
   Заместитель кивнул на торговый корабль, который прямо сейчас проходил мимо волнореза.
   — Следует поставить в известность Муршида и его людей? В сундуках этого знатного господина — целое богатство. И жена у него молодая. Вероятно, также и красивая. Она и другие женщины принесут хорошую прибыль.
   Командующий потрепал бороду, раздумывая над вопросом. Он и его подчиненные делали неплохие деньги на стороне, продавая информацию о лакомых целях местным пиратам.
   Он не долго раздумывал над вопросом.
   — Нет, — твердо сказал офицер. — Не с таким сопровождением.
   — Их не больше тридцати, — возразил заместитель. — Муршид может собрать три корабля и более сотни…
   Командующий гневно уставился на него.
   — Сотню кого? — рявкнул он. — Ты говоришь, что их будет три против одного, в лучшем случае — четыре против одного. Бандиты Муршида против этих ?
   Заместитель скорчил гримасу.
   — Ну…
   Командующий отмахнулся от идеи, как человек может отмахнуться от мухи.
   — Забудь об этом. Муршид потом не поблагодарит нас, поверь мне. И какую долю мы получим? Бочонок с кишками? Два бочонка?
 
   Наблюдая за ними с кормы судна, капитан торгового корабля решил, что правильно прочитал позы офицеров малва. Расстояние было большим, но он обладал очень хорошим зрением. И большим опытом.
   Удовлетворенный, капитан отвернулся.
   — Можем расслабиться, — сказал он своему заместителю — Проблем не будет.
   Заместитель вздохнул с облегчением. Он посчитал капитана сумасшедшим за то, что тот согласился везти такой груз в этих водах. Обычно они перевозили только сыпучие грузы в Бенгальском заливе, наводненном пиратами. Тип грузов, который не покажется привлекательным ни одному пирату.
   Но его капитан решил рискнуть. Предложенная знатным господином цена была слишком привлекательной, чтобы отказаться. Небольшое богатство, чтобы перевези его самого, жену и сопровождающих их лиц в Мангалуру, главный порт в южном индийском королевстве Керала.
   Кроме того…
   Заместитель бросил взгляд на ближайшего из солдат знатного господина. Он не был уверен, но ему казалось, что именно этот человек командует сопровождающими знатного господина лицами.
   Командир отряда сопровождения склонился через палубные ограждения, наблюдая за удаляющейся гаванью. Время от времени лениво проводил по мечу точильным камнем. Это казалось бессмысленным занятием. Клинок уже был острым, как бритва.
   Его взгляд встретился с взглядом заместителя.
   — Проблемы? — точильный камень не прекратил своею движения.
   Заместитель покачал головой.
   — Не думаем.
   На лице командира отряда сопровождения не появилось никакого выражения. Оно напоминало железную маску — было такими же застывшим и неизменяемым.
   — Плохо, — пробормотал он и поднял клинок на солнце, осматривая край. — Мои люди несколько застоялись. Им можно было бы немного размяться.
 
   Месяц спустя Рана Шанга вернулся в свой дом рядом с Джайпуром. Он год не видел свою семью и решил, что должен сделать это перед возвращением в Каушамби. Ему больше может не представиться такой возможности. Когда он отчитается о своем провале в поимке Велисария, его накажут. Возможно, даже казнят.
   К удивлению Шанги, дома его ждал Дамодара. Он приехал две недели назад, уверенный, что Шанга вначале заглянет сюда, независимо от того, хорошая будет новость или плохая.
   Несмотря на то что раджпут горел желанием увидеть свою семью — Дамодара вежливо предложил подождать, пока он с ними поздоровается, — Шанга настоял, что вначале отчитается. Они с Дамодарой засели в небольшой комнатке, прилегающей к огромному залу, который служил Шанге как зал приемов. Двое мужчин сидели на подушках друг напротив друга. Между ними стоял маленький столик. Они остались вдвоем, после того как слуги поставили чай и печенье и удалились.
   Отчет Шанги был полным, точным и ни в коем случае не оправдывающим себя. Когда он дошел до последних эпизодов преследования Велисария, Дамодара оборвал его:
   — Не нужно дальше, Шанга. Суть, как я предполагаю, в том, что вы не нашли и его следа ни в Бароде, ни в каком-то другом из небольших портов?
   Шанга покачал головой.
   — Никаких, господин Дамодара. Я уверен, что он где-то там сел на корабль, но он идеально замаскировал следы. Если шпионы Нанды Лала проведут расследование — очень тщательно, очень долго, — то, вероятно, и смогут отыскать их. Но…
   — А смысл? — спросил Дамодара. Он отмахнулся от проблемы маленькой пухлой ручкой. — Если они и найдут доказательства, будет слишком поздно что-то сделать.
   Он потягивал чай. Прожевал печенье.
   — Такое расследование не принесет ничего, кроме вреда, — заявил он. — На самом деле большого вреда.
   Шанга сидел напряженно, молча. Дамодара мгновение смотрел на него. Затем к удивлению Шанги улыбнулся.
   — Ты на самом деле истинный раджпут. Честь превыше всего.
   Если такое и было возможно, Шанга напрягся еще больше.
   — Но я не раджпут, — продолжал Дамодара. — Я уважаю твой взгляд на вещи, Рана Шанга. Мне даже кажется, что я понимаю этот взгляд, но не разделяю его. — Он добавил резко: — Я — малва. И, таким образом, я — человек практичный. Меня послали сюда, чтобы встретить тебя и оценить результаты твоих поисков. И я теперь это сделал.
   Он снова отпил чай.
   — И вот к каким выводам я пришел. Исходя из того, что Велисарий мог отправиться на запад, Рана Шанга провел долгую, очень тщательную поисковую операцию — дошел до самой Бароды ни больше ни меньше!
   Он снова отпил чай.
   — Никаких следов Велисария раджпуты не нашли. Какое-то время казалось, что они вышли на его след. Но в конце это оказался ложный след. Единственным, кого они нашли, был потрепанный коробейник и кровавый след йетайца-дезертира из императорской стражи, который убежал из империи после того, как жестоко убил нескольких солдат и императорских курьеров и ограбил купца.
   Шанга начал возражать. Дамодара заставил его замолчать.
   — Ничто не доказывает обратное, Рана Шанга. Твои подозрения были просто беспочвенными. Это все.
   Дамодара снова махнул рукой. После этого жеста рука потянулась к печенью.
   — Нет доказательств, — сделал вывод Дамодара. — Ничего существенного. Ничего конкретного.
   Довольный, удовлетворенный, самодовольный Дамодара отправил печенье в рот.
   — Есть, — сказал Шанга, опустил руку в тунику, достал небольшой кошель, открыл и высыпал содержимое на стол между ними.
   Изумруд. Небольшой, но сверкающий.
   Дамодара подавился печеньем. Кашляя, протянул руку за чаем и быстро отпил, промывая горло.
   — Раджпут, — пробормотал он, ставя чашку на стол. Гневно уставился на изумруд.
   Но гневался недолго. Когда Дамодара поднял голову, то снова улыбался.
   — Это, как я предполагаю, и есть тот изумруд, который, как ты утверждаешь, Велисарий дал коробейнику? Один из изумрудов из подарка императора?
   Шанга напряженно кивнул. Дамодара рассмеялся.
   — Чушь! — Он покачал головой. — Любой раджпут может после одного взгляда оценить меч или коня, но покажи им драгоценный камень…
   Несмотря на полноту, Дамодара выбросил вперед руку, словно ящерица бросилась на горячий камень, чтобы схватить насекомое. Изумруд исчез у него в тунике. Он заговорил суровым тоном:
   — Сколько подделок! Бесстыдные преступники! По возвращении в Каушамби я сообщу о последней возмутительной находке в соответствующую инстанцию. — Он снова махнул рукой. — В какую требуется. Мне кажется, она называется Ранабхандатарадхикара. Именно она в казначействе занимается подделками. Может, пойду в полицию. В департамент Бхукти — это один из маленьких отделов, спрятанных где-то в Большом Дворце. Работают в нем сонные тупицы.
   Возражения короля раджпутов были резко оборваны.
   — Дело сделано, Рана Шанга. Закончено. Это все.
   Он встал Шанга встал вместе с ним. Невысокий командующий из малва посмотрел вверх на раджпута. Он не дернулся от взгляда более высокого мужчины.
   — Меня зовут Дамодара, — мягко произнес он. — И я пришел к своим выводам.
   Все еще не отводя взгляда от гневного взгляда Шанги, Дамодара наклонился и взял еще одно печенье. Засунул в рот.
   — Печенье на самом деле великолепное, — сказал он с набитым ртом. — Пожалуйста, поблагодари от меня своего кондитера.
   Шанга все еще смотрел гневно Дамодара вздохнул.
   — Рана Шанга, в том, что касается малва, все предельно ясно. Велисарий убежал — вместе со своими людьми — на юг. Все императорские курьеры, которые должны были предупредить портовые гарнизоны, попали в засады, устроенные бандитами из маратхи. Поэтому нехороший римский полководец и его сообщники смогли убежать на аксумском корабле, который ждал в гавани. Несомненно, по предварительному сговору. У нас есть четкое описание одного из этих сообщников от морского офицера, которому не удалось остановить корабль. Четкое описание. — Дамодара добавил холодно: — За провал в поимке того корабля морской офицер был казнен. Вместе с командующим гарнизоном Бхаруча.
   Шанга фыркнул.
   — Обоих посадили на кол, — добавил Дамодара без какого-либо проявления эмоций. — По приказу господина Венандакатры, как только он прибыл в Бхаруч.
   С ничего не выражающим лицом Дамодара сообщил:
   — После моего возвращения, по моему требованию офицер, командующий подразделением, из которого дезертировал убийца-йетайец, тоже будет казнен. За пренебрежение своими обязанностями.