Дрейк Шеннон. Неповторимая любовь

   Поспешить? Она даже не успела одеться, выбежала из комнаты в белой кружевной ночной рубашке и босиком. Но если вернуться обратно и одеться…
   — Благодарю, Майер, — с достоинством отозвалась Сабрина. — Я хотела только попрощаться.
   — Разумеется, мисс Конор, — кивнул Майер. Сабрина улыбнулась, выбежала в коридор и сломя голову бросилась вниз по лестнице. Конюшню от дома отделяли зеленый бархат лужайки и каменная стена, окружавшая основное здание, и Сабрина пожалела, что не сообразила хотя бы надеть халат и комнатные туфли, прежде чем метнуться вдогонку за человеком, которому недавно отказала. Вероятно, он уже ускакал, избавив ее от тягостного разговора… Но Сабрина ошиблась.
   Слоан стоял у конюшни, повернувшись к ней спиной. Он затягивал подпругу седла одного из жеребцов Дагласа. По-видимому, Слоан заметил Сабрину сразу, едва та шагнула за порог. Сабрина пересекла лужайку и остановилась на расстоянии десяти футов от него, неожиданно лишившись дара речи. Неужели она все-таки отважилась? Господи, хоть бы Слоан облегчил ей задачу!
   Но Слоан не собирался помогать ей. Ни в чем.
   — Ну так что же, мисс Конор? — наконец осведомился он, не оборачиваясь.
   Сабрина стиснула зубы. Трава колола босые ноги. Слоан ни разу не оглянулся.
   — Я… — начала она, но осеклась. Нужных слов не находилось. Наконец Сабрина поняла, что ей мешает гордость. Пока это чувство следовало просто подавить.
   — В чем дело? — спросил он и, наконец, обернулся.
   В утренней полутьме Слоан походил на белого человека.
   Его щегольской наряд состоял из белоснежной рубашки, темно-бордового сюртука, черных бриджей и сапог для верховой езды. Фетровую шляпу он надвинул на лоб. Поля отбрасывали тень, и Сабрине никак не удавалось разгадать выражение его лица.
   — Я подумала.
   — О чем?
   — Черт возьми, Слоан…
   — О чем же?
   Сабрина стиснула кулаки за спиной, стараясь держаться прямо и гордо.
   — О твоем предложении.
   — Каком?
   — Слоан, не будь таким…
   — Ты хотела сказать — дикарем?
   — Нет. Не будь грубым и жестоким, — выпалила она. Он приподнял бровь, прислонился к боку коня и скрестил руки на груди.
   — Прошу меня простить… начнем сначала. Итак, ты поразмыслила над моим предложением. И что же ты надумала?
   — Пожалуй… я могла бы его принять… конечно, только ради ребенка.
   — Только ради ребенка? Что это означает?
   — Слоан, неужели я должна объяснять…
   — Само собой, должна. Так что ты имела в виду?
   — Мы не сможем жить вместе, как муж и жена.
   — Почему?
   — Потому что… — Она запнулась. Слоан и вправду не собирался помогать ей. Он просто не сводил с нее глаз, требуя ответа. Наконец Сабрина нашлась: — Мы все равно не сможем ужиться. Мы оба вспыльчивы, мы будем постоянно ссориться. Кроме того, я терпеть не могу Запад, и я… боюсь людей, которые так много значат для тебя. — Слоан прищурился, но промолчал. Сабрина глубоко вздохнула. — Из меня вышла бы плохая жена для тебя…
   — Но рисковать-то придется мне, не так ли? — резко перебил он. — И я намерен попытать счастья.
   — Только ради ребенка. Он пожал плечами:
   — Так что ты предлагаешь?
   — Мы могли бы пожениться, но жить отдельно. Так поступают многие. — Она помедлила, услышав издевательский смешок Слоана. — Слоан, тебе прекрасно известно: если женатые люди не могут ужиться вдвоем, они расстаются!
   Он покачал головой:
   — Со мной этот номер не пройдет.
   — Я всего лишь не желаю нарушать привычный для тебя образ жизни! — сердито выпалила Сабрина. — Насколько я понимаю, в прерии у тебя осталась любовница-индианка и немало… подруг в поселениях на границе. Ты мог бы вести прежнюю жизнь…
   — А ты? — перебил он.
   — О чем ты говоришь?
   — Ты намерена обречь себя на целомудренное существование без любви?
   — Я не думала…
   — Так подумай, — мягко посоветовал Слоан. — Потому что я убью любого, кто осмелится прикоснуться к моей жене.
   Ему вновь удалось вызвать у нее пугающую дрожь.
   — Слоан…
   — Нет.
   — Что — нет?
   — На фиктивный брак я не согласен.
   Он отвернулся к коню, словно окончательно потеряв к ней интерес. Сабрина в гневе шагнула ближе.
   — Слоан, это несправедливо… Он оглянулся:
   — Жизнь вообще несправедлива. Я думал, этот урок ты уже усвоила.
   Всего несколько дюймов отделяло их друг от друга. От Слоана исходил приятный аромат сандалового мыла, кожи, кофе и табака. Вблизи он казался особенно рослым, мускулистым и гибким.
   — Слоан…
   — Что тебе, Сабрина?
   — Ты… ты просил…
   — Но ты отказалась. Теперь твоя очередь.
   — О чем ты?
   — Если ты хочешь стать моей женой, Сабрина, теперь твоя очередь попросить меня об этом.
   — Что?!
   — Ты слышала.
   Сабрина в ярости отвернулась, приготовившись уйти, но, наступив на острый камень, вскрикнула, присела и схватилась за ногу. Она чуть не упала и возненавидела себя оттого, что это случилось на виду у Слоана, а тот вовремя подхватил ее. Восстановив равновесие, Сабрина резко отшатнулась.
   — Я не стану просить тебя взять меня в жены, Слоан Трелони…
   — Вот и хорошо. Значит, не придется тебе отказывать.
   — Отказывать? Мне?! Это из-за тебя…
   — Верно, из-за меня. Можешь просить.
   — Будь ты проклят, Слоан! Я же сказала, что выйду за тебя замуж! — выкрикнула она, неожиданно перепугавшись. Ей казалось, что она мечтает навсегда расстаться с этим человеком, но она ошиблась. Ей хотелось, чтобы Слоан настаивал и уговаривал ее, а он добивался, чтобы Сабрина заключила сделку, зная, на что идет.
   — Я же не прошу тебя становиться на колени.
   — Ублюдок!
   — Ты права, Сабрина. Ты хочешь, чтобы и наш ребенок стал ублюдком?
   Сабрина обхватила свои плечи руками.
   — Итак, мы оба согласны. Мы поженимся.
   Он кивнул. По его лицу блуждала насмешливая улыбка.
   — Но тебе придется принять мои условия.
   — Какие еще условия?
   — Выйдя за меня замуж, ты будешь нести свой крест до конца. Не пытайся сбежать от меня. Ты будешь жить со мной, как моя жена.
   Она стояла неподвижно, чувствуя, как прохладный ветер треплет волосы. Внезапно ее окатила жаркая волна.
   — Ты примешь меня таким, какой я есть, — негромко добавил Слоан и отвернулся, продолжая поправлять седло.
   Секунду Сабрина думала, что сейчас упадет в обморок. Видимо, ни женитьба, ни предстоящее рождение ребенка не волновали Слоана всерьез. Он просто играл с ней, вознамерившись расстаться, когда эта игра ему наскучит. — Хорошо, — прошипела она.
   Теперь пришла очередь Слоана застыть на минуту, не поворачиваясь к Сабрине. А она лишь теперь поняла, что он не собирается уезжать: Слоан снял со спины жеребца седло и положил его на верхний брус ограды загона. Повернувшись лицом к Сабрине, он пропутешествовал взглядом по ее телу сверху вниз и снизу вверх, словно пытаясь прийти к какому-то выводу.
   — Ну что же… тогда придется как можно скорее заключить брак. И запомни: твое время на размышления истекает. Мы поженимся как можно скорее. Но я не отказываюсь от своих слов: этот брак станет для тебя первым и последним, он продлится до тех пор, пока нас не разлучит смерть. И не надейся, что вскоре я погибну.
   Сабрина быстро опустила голову.
   — Я и не надеюсь.
   — Как бы не так! — сухо возразил он.
   — Ты хочешь узнать правду? — любезно поинтересовалась Сабрина. — Так слушай: я мечтаю, чтобы кто-нибудь поскорее прикончил тебя!
   Он рассмеялся, а Сабрина ахнула: пальцы Слоана сжались на ее запястье, она почувствовала тепло и силу его другой руки на бедре, чуть прикрытом тонкой тканью рубашки.
   — Ты мерзнешь, — нахмурился он. — Вернемся в замок, пока ты не простыла насмерть.
   — Не беспокойся обо мне. Я никогда не простужаюсь. Я крепче, чем тебе кажется, Слоан Трелони.
   — Посмотрим, — любезно отозвался он и повел ее к серой громаде замка, пока вдруг не заметил, что Сабрина хромает.
   — Ни одежды, ни обуви… — досадливо пробормотал он и подхватил ее на руки.
   — Я умею ходить!
   — У тебя кровоточит нога.
   — Но я могу идти сама… Он раздраженно выругался.
   — Пожалуй, стоит поспешить со свадьбой, пока ты не свела себя в могилу, — буркнул он.
   Они достигли замка и вошли в большой зал. Оказавшись под крышей, Слоан хотел было поставить Сабрину на ноги, но неожиданно замер.
   В глубине зала выстроились Ястреб, Скайлар, Дэвид, Шона и их сын.
   Все они были одеты. Все неотрывно следили за Слоаном и Сабриной.
   И ждали.
   Медленно и осторожно Слоан поставил Сабрину на пол перед собой и поддержал ее. Сабрина с благодарностью приняла эту помощь: ее желудок вдруг судорожно сжался.
   — Как кстати! — сухо произнес он. — Поскольку все в сборе… мы с Сабриной хотим пригласить вас на нашу свадьбу, разумеется, если вы соблаговолите устроить ее, лэрд Даглас, — добавил он, обращаясь к Дэвиду.
   Дэвид слегка поклонился, пряча улыбку.
   — Разумеется! С большим удовольствием. Сабрина прижалась к Слоану, ощутив головокружение.
   — Слоан, меня тошнит…
   Он отпустил ее, и Сабрина бросилась вверх по лестнице. Слоан улыбнулся остальным.
   — Она и вправду любит меня, — сдержанно объяснил он. — Извините, я должен вас покинуть.
   Он поспешил вслед за Сабриной по лестнице и ворвался в комнату следом за ней. А она мечтала лишь об одном — остаться в одиночестве. Почувствовав прикосновение руки Слоана, Сабрина выкрикнула:
   — Меня тошнит не от тебя! Ты тут ни при чем, просто…
   — Знаю, это из-за ребенка, — нетерпеливо перебил он. — Я хочу тебе помочь. Выпрямись, замри и дыши глубоко.
   — Что?
   — Делай, как я сказал!
   — Слоан, умоляю, уйди! — выкрикнула она. — Я больше не выдержу!
   — Дыши! — настойчиво повторил он.
   Слоан придержал Сабрину за плечи, и, к ее изумлению, глубокое ровное дыхание прогнало тошноту.
   Она удивленно уставилась на Слоана, но тут в дверь постучали. Просунув в приоткрытую дверь голову, Скайлар огляделась, помедлила и вошла.
 
   — Дэвид пообещал получить разрешение на брак и привезти священника к полудню. Он считает, что для вас будет удобнее тихая и быстрая церемония в часовне замка.
   — Было бы замечательно, — отозвался Слоан, не сводя глаз с Сабрины.
   Комната завертелась вокруг нее. Тошнота давно прошла, но головокружение не исчезало.
   Перед глазами возникла серебристая дымка. Сабрина почувствовала, как ее тело становится невесомым и проваливается в бездонную пропасть.
   Но, к ее разочарованию, Слоан вновь оказался рядом и успел подхватить прежде, чем она погрузилась в тьму забвения.

Глава 4

   Слоан и не собирался уходить.
   Открыв глаза, Сабрина увидела, что он кладет смоченную в холодной воде ткань на ее лоб, а сама она лежит в постели в замке Дагласа, в невообразимой дали от страны индейцев и прежней жизни. Глядя в лицо Слоана, Сабрина ощутила прилив тепла. Он и вправду был незаурядным человеком. Скайлар права: таких, как он, больше не найти. На миг Сабриной овладело желание протянуть руку и погладить его по щеке.
   Но даже теперь, когда она лежала, ее голова продолжала кружиться. Сабрина слабо застонала.
   — Ты просила меня стать твоим мужем, — напомнил Слоан, скривив губы в усмешке.
   — Только потому, что у меня не было выбора, — хрипло возразила она.
   Его улыбка стала шире.
   — У тебя еще есть время, чтобы передумать.
   — И у тебя тоже.
   — Я давно принял решение.
   Она вгляделась в его выразительное лицо, признаваясь себе, что улыбка у Слоана очень обаятельная, несмотря на оттенок иронии и сарказма. Возможно, именно обаяние Слоана и тревожило ее, как и его прежняя жизнь среди дикарей. Но сдержать ответную улыбку она не смогла.
   — Давно? Когда же ты успел? Ты не подозревал о существовании ребенка, когда отправился в Шотландию, и ни о чем не догадался бы, если бы Шона Даглас не выведала у меня тайну, думая, что мы остались вдвоем. Вряд ли ты явился сюда с намерением обзавестись женой.
   — Да, раньше я об этом не задумывался, но теперь твердо решил жениться.
   Сабрина вздрогнула и закрыла глаза.
   — Прости, — сухо вымолвил он. Она вновь подняла веки.
   — Ты ничего не понимаешь, меня вряд ли кто-нибудь поймет! Существование рядом с Дилманом было в лучшем случае пародией на жизнь. Пока была жива мама, мы со Скайлар усердно играли свои роли, лишь бы не огорчать ее. А потом мама умерла, и единственной нашей целью стало избавиться от Дилмана. Наконец Дилман умер, и мы вдруг оказались на свободе.
   — И обрели возможность мечтать?
   — Да.
   — И о чем же ты мечтала? — спросил он.
   Сабрина покачала головой, опустив веки.
   — Мои мечты более чем заурядны. Мне хотелось жить так, как я считаю нужным…
   — И вернуться на Восток?
   — Не знаю… — смущенно призналась она.
   — Ясно, — подытожил Слоан. — Ты стремишься к роскоши и удобствам, какие только можешь позволить себе благодаря положению в обществе. Ты мечтаешь танцевать ночи напролет с молодыми щеголями, которые преклоняются перед тобой и с нетерпением ждут самого незначительного знака внимания.
   Сабрина прищурилась.
   — Слоан, неужели ты считаешь себя вправе…
   — Высказывать собственное мнение?
   — Осуждать меня.
   — Ты жаждешь свободы, а брак — это кандалы и цепи, — заключил он.
   Сабрина вновь смутилась. Настроение Слоана было переменчивым, как ветер. Казалось, всего минуту назад он забавлялся разговором с ней — и вдруг нахмурился, излучая угрозу.
   — Ну, так что ты скажешь? — поинтересовался Слоан.
   — Кандалы и цепи — тот брак, который нужен тебе. Ты предъявляешь к жене слишком много требований, — опасливо выговорила Сабрина.
   Слоан рассмеялся:
   — Вот как? Не думаю. Я хочу только, чтобы моя жена жила со мной, спала со мной и растила моего ребенка. И еще принимала меня таким, какой я есть. Мне жаль, что ты утратила свободу, не успев как следует ее распробовать. Я понимаю твои чувства. Но поскольку дело касается не только нас, но и ребенка, это меняет все.
   — Да. Но неужели мы не можем просто…
   — Нет.
   — Ты еще не знаешь, что я хочу предложить.
   — Знаю. Ты предпочла бы формальный брак и разделение ответственности за ребенка. Об этом ты уже говорила. По правде сказать, тебе повезло больше, чем многим другим невестам.
   — Это еще почему?
   В неожиданной улыбке Слоана засквозил сарказм.
   — Тебе известно, что тебя ожидает.
   — Ты отвратителен!
   — Просто я стараюсь быть откровенным, и это не так плохо — именно потому ты и злишься.
   Сабрина выхватила мокрый компресс из пальцев Слоана.
   — Слоан, я…
   — Не стоит повторяться.
   — Ты так изменился, узнав, в каком ужасном положении я оказалась… — Смех Слоана заставил ее растерянно замолчать. — Не вижу в этом ничего смешного!
   — Как ты думаешь, почему твоя сестра и Ястреб так встревожились?
   — А почему они должны были… — Внезапно Сабрину осенило: — Скайлар и Ястреб ждут ребенка?
   Слоан кивнул. Обнаружив, что ему известна тайна, которую скрывали от нее, Сабрина ощутила и удивление, и досаду. Сестра даже не попыталась намекнуть о своем положении. Впрочем, и Сабрина скрыла от Скайлар правду.
   — Скайлар не тошнит… — задумчиво проговорила Сабрина.
   — Хоть ты и считаешь меня невежественным дикарем, мне известно, что ты чувствуешь себя неважно. Любой мужчина готов смириться с чрезвычайно деликатным положением жены — разумеется, если оно не будет продолжаться вечно.
   Сабрина смущенно опустила глаза. Это была отсрочка, а не отмена смертного приговора!
   — Итак, ты смирилась, — сухо подытожил Слоан.
   — Да, смирилась, а ты можешь злорадствовать сколько угодно. Ты объяснил мне, что такое брак. Хорошо, майор Трелони, но у меня есть свои представления о том, каким должно быть предложение.
   — Мое предложение было недостаточно красноречивым? — насмешливо осведомился он.
   — В сущности, предложение сделала я.
   — Только потому, что до сих пор ты решительно отвергала меня. Я решил оставить тебя в покое до рождения ребенка. Но если тебя так тревожит отсутствие приличествующего предложения… — Он умолк и пожал плечами, а затем положил свернутый компресс в миску с водой, стоящую на столике у кровати, взял Сабрину за руку и помог ей сесть.
   — Слоан, почему ты так безжалостен ко мне? — с волнением пробормотала она.
   Не обращая внимания на ее протест, Слоан встал на колено перед кроватью, не отпуская руку Сабрины и почтительно склонив голову.
   — Сабрина, я прошу тебя стать моей женой.
   — Слоан, прекрати это издевательство!
   — Я и не думал издеваться.
   — Убирайся!
   — Не раньше, чем ты дашь ответ.
   — Слоан, тебе известно, что я согласна! Я сама сделала шаг навстречу, а ты посмеялся надо мной…
   — Отнюдь, я очень серьезно настроен начать все заново. В этой коленопреклоненной позе я прошу тебя быть моей женой.
   — Но ведь я уже сказала, что согласна и…
   — Просто скажи «да». — Его глаза пылали, как угли, их взгляд был прикован к Сабрине. Она ответила Слоану долгим взглядом, и ее вновь окатила горячая волна. Он умел быть неотразимо обаятельным. Настойчивым. Бесподобно чувственным, сильным и физически, и духовно. Если бы они встретились при других обстоятельствах…
   — Слоан, перестань. Поднимайся и…
   — Скажи «да».
   — Да! Это ты уже слышал.
   Он поднялся и присел на край постели.
   — Ну, теперь тебе легче?
   Сабрина невольно улыбнулась и перевела взгляд на свои колени, где лежала ее рука, пальцы которой были переплетены с пальцами Слоана.
   — Да, — призналась она.
   — А ведь все могло кончиться гораздо хуже.
   — Как это?
   Слоан пожал плечами, и на его губах вновь заиграла насмешливая улыбка.
   — Видишь ли, ты могла бы очутиться в комнате старого, лысого, гнусного женатого убийцы или вора. И в придачу беззубого.
   — Если бы он был настолько стар и немощен, — парировала Сабрина, — он не смог бы… словом, он был бы ни на что не способен.
   — Не способен лишить тебя девственности или зачать ребенка? — уточнил Слоан.
   — И то и другое, — отозвалась она.
   — Нечего сказать, лестное замечание! Ты предпочла знакомству со мной встречу с беззубым и лысым старым мерзавцем!
   — Этого я не говорила. И потом, ты забыл о главном — с женатым старым мерзавцем.
   — Вот как? Извини, ошибся.
   — Конечно, все могло кончиться гораздо хуже, — согласилась Сабрина.
   К ее удивлению, Слоан пожал ей руку и поднялся. Сабрина с недоумением взглянула на него, отметив, как напряглось привлекательное лицо.
   — Ты права. Например, ты могла бы наткнуться на чистокровного индейца сиу — они часто бывают в Золотом городе. Увидимся на свадебной церемонии, дорогая, — заключил он и направился к двери.
   Слоан вышел и плотно притворил за собой дверь.
   Сабрина задрожала, обхватив себя руками. Жар, в который ее бросило несколько минут назад, сменился ознобом.
   Слоан понимал, как она обеспокоена его происхождением, — в этом не было никаких сомнений. «Все могло кончиться гораздо хуже», — недвусмысленно заявил он. Она могла повстречаться не с метисом, а с чистокровным сиу.
   Сабрина испустила протяжный вздох и закрыла лицо ладонями. Сможет ли Слоан понять ее? Она провела на Западе всего несколько дней и знала о сиу лишь понаслышке — из ужасных сообщений о зверствах этого племени, которые читала в газетах и слышала от белых путешественников. Ее тревожила кровь Слоана, а он был не в состоянии понять ее.
   Она не просто боялась индейцев.
   Она боялась за самого Слоана. Наполовину белый, наполовину сиу, он находился меж двух огней.
   И в любую минуту мог стать жертвой.
   Сабрину вновь охватила дрожь. Только теперь она осознала, как много значит для нее предстоящее событие.
   Слоан ни на минуту не усомнился в правильности своего решения. Сабрина не только была невинна в момент их неудачного знакомства: она оказалась сестрой жены лучшего друга Слоана и носила его ребенка.
   И все-таки Слоан чувствовал себя не в своей тарелке, ожидая невесту в часовне древнего замка, в обществе Ястреба и Дэвида Дагласа. Они стояли перед старинным распятием, играл волынщик. Под протяжные, заунывные звуки волнение Слоана нарастало и достигло пика, когда в дверях часовни появилась Сабрина. Идущие перед ней Шона и Скайлар остановились у алтаря, где ждал преподобный Мэсси с сияющей улыбкой. В стороне толпились родные Шоны и кое-кто из жителей деревни. Их присутствие придавало наспех устроенной церемонии праздничный и торжественный оттенок.
   Как и при первой встрече, Слоан обратил внимание на то, как прекрасна Сабрина, как бесподобны ее темные волосы, блестящие синие глаза и классические черты лица. Вместо белого свадебного наряда на ней было платье с небесно-голубой юбкой и синим бархатным лифом. Платье подчеркивало цвет ее глаз и контрастировало с оттенком волос. Глядя, как приближается Сабрина, Слоан признался самому себе, что соображения нравственности и благородства были далеко не единственными причинами, побудившими его жениться на этой женщине.
   Все дело в похоти, напомнил он себе, и ни в чем ином.
   Сабрина околдовала его.
   Ее взгляд утратил невинность задолго до встречи со Слоаном. В глазах Сабрины отражались скептицизм и жизненный опыт. Она росла в роскоши, какая только могла быть доступной падчерице богатого сенатора, но провела детство и юность в аду. Со слов Скайлар Слоан знал, какую напряженную борьбу вела Сабрина все эти годы. Со временем она обрела смелость и решимость. Она привыкла к борьбе, вынужденная вести ее слишком долго. Но если этот брак станет началом сражения длиной в жизнь…
   Ну что же, ему тоже пришлось воевать чертовски долго. Это не важно. Он решил жениться на ней не только из благородных побуждений. К этому шагу его подтолкнуло желание.
   Но пока Сабрина стояла рядом с ним, проклиная и церемонию, и те события, которые привели к ней. Слоан знал: признание в истинных чувствах не приведет ни к чему хорошему — по крайней мере пока. Сабрине понадобится время, чтобы привыкнуть к нему и к чуждой жизни.
   А пока оказывать Сабрине любые знаки внимания и привязанности было все равно что гладить дикобраза.
   Слоан поразился, услышав, как отчетливо и твердо он выговорил слова клятвы.
   Голос Сабрины звучал чуть слышно. Казалось, она сейчас лишится чувств. Один раз священнику пришлось переспросить ее. Но она отвечала на его вопросы без колебаний, и через считанные минуты преподобный Мэсси объявил их мужем и женой, а затем предложил Слоану поцеловать новобрачную.
   Сабрина зажмурилась, побледнела и напряглась, словно собираясь с силами перед поцелуем. Слоан легко коснулся ее холодных как лед губ.
   Когда Сабрина наконец открыла глаза, ее взгляд был удивленным и благодарным.
   Но она сразу отвела взгляд. К ней бросилась Скайлар, Ястреб обменялся со Слоаном рукопожатием, Дэвид Даглас похлопал его по спине, а сын Дэвида и Шоны со всех ног пробежал к ним через всю церковь. Он только что вырвался из рук полногрудой кухарки Энн-Мэри, вытиравшей слезы носовым платком.
   — Ох уж эти мне свадьбы — сплошные слезы! — заявила она, пожелав новобрачным счастья и объявив, что обещанный легкий обед будет подан в большой зал.
   Слоан подал Сабрине руку:
   — Идем?
   Она кивнула. Ее щеки и губы были по-прежнему бледны. Слоан в тревоге отвел взгляд. Он знал, что Сабрина не хочет быть его женой, но не подозревал, насколько велико ее нежелание. Несмотря на то что она не протестовала и вела себя вполне благопристойно, вид ее свидетельствовал об отчаянии.
   Слоан повел молодую жену в большой зал замка и предложил бокал шампанского. Сабрина медленно пригубила вино. Ястреб произнес замысловатый и искрометный тост, добрую половину которого Слоан пропустил мимо ушей, внимательно наблюдая за женой. Глаза Сабрины сверкали, как сапфиры, контрастируя с бледностью кожи.
   Она ела, пила, двигалась, даже улыбалась и один раз засмеялась в ответ на какое-то замечание Шоны Даглас.
   И тем не менее была бела, как первый снег.
   Поздно вечером Сабрина, Скайлар и Шона поднялись к себе в комнаты, гости разошлись, а слуги удалились в людскую. Слоан остался с Дэвидом и Ястребом в зале. Сидя у камина, они потягивали бренди и задумчиво смотрели на огонь.
   — Итак, свершилось, — пробормотал Ястреб. Слоан пожал плечами:
   — Свершилось? Звучит так, словно мы успешно захватили в плен банду изменника Ребса или отряд кроу.
   — Верно, — согласился Ястреб с усмешкой. — Майор Трелони, из нас троих ваш брак был наименее экстравагантным…
   — Если учесть, что ты обзавелся женой по доверенности, а Дэвид женился после того, как чудом воскрес из мертвых, мой брак и вправду не назовешь необычным. Конечно, если обычные браки вообще существуют.
   — Вы с Сабриной по крайней мере были знакомы, — возразил Ястреб. — А я, если ты помнишь, узнал от своего поверенного, что отец подыскал мне жену, лишь после того, как тот умер.
   — Но теперь она любит тебя, — напомнил брату Дэвид.
   — Да, вам повезло! — вздохнул Слоан.
   — Ты хочешь сказать, что сожалеешь о женитьбе? — насторожился Дэвид.
   Слоан помедлил.
   — Нет, я хотел, чтобы Сабрина стала моей женой, и все-таки… в некотором смысле я сожалею о случившемся, когда вспоминаю о том, кто я такой и что нам предстоит после возвращения домой.
   — Возвращаться в Америку тебе незачем, — напомнил Дэвид. — Ты исполнил свой долг солдата; нельзя требовать от человека убивать своих соплеменников. Тебе известно, что здесь ты — желанный гость. В наших краях можно купить неплохие земли, а от матери тебе досталось внушительное наследство.