Дрейк Шеннон. В полночный час

   — Тогда я принесу вина. Мы посидим наверху.
   — Красного вина, пожалуйста. Можно мне побродить здесь?
   — Да, конечно. Бар наверху.
   — Замечательно.
   Тифф все еще испытывала неловкость. Ошеломленная, она чувствовала себя незаслуженно обласканной. В смятении она поднялась наверх, графиня последовала за ней. Но когда Тифф пошла к бару взять вино, графиня в самом деле отправилась бродить по дому. Вернувшись в холл второго этажа с двумя бокалами лучшего красного вина, что смогла найти, Тифф не увидела графиню.
   — Графиня!
   — Я здесь.
   Графиня находилась в спальне. При появлении Тифф она обернулась и с улыбкой приняла бокал.
   — Превосходно! — оценила она. — Тут поработали на славу. Комната, где сейчас ванная, когда-то представляла собой мрачное, никчемное помещение. Ну а теперь у вас тут очень милое любовное гнездышко.
   Тифф вспыхнула от смущения.
   Должна признать, я люблю телесный комфорт.
   Тут мы похожи, — проговорила графиня. Она подошла к стрельчатым окнам, откуда открывался вид на террасу, — Очень мило. К тому же сейчас мое любимое время суток. Когда закат догорел, день угас и на землю спускается ночь… Со всеми ее темными тайнами и загадками.
   Графиня стояла у окна и смотрела вдаль как завороженная. Тифф подошла к большой, застеленной шелком кровати и села, глядя на гостью.
   — Так много драгоценного времени тратится на сон, — объяснила графиня и, подойдя к Тифф, села рядом, потягивая вино. — Фруктовый привкус есть, но вино по-настоящему сухое, густое и бодрящее. Прекрасный выбор, благодарю.
   — Могу я налить вам еще?
   — Нет, нет, сидите. Дайте мне насладиться вашим обществом. Я не тороплюсь, когда пробую что-то новое, — нежно проговорила она. — Итак, вы меня восхищаете.
   — Я вас восхищаю? — Тифф не верила своим ушам.
   — Да, я искренне восхищаюсь такими женщинами, как вы. В нашем мире женщинам трудно. Слишком многие мужчины слишком часто и слишком долго охотились на женщин.
   — Ну, я не уверена…
   — Но только подумайте! Бизнесмен с юной секретаршей, которая так остро нуждается в его одобрении, чтобы продвинуться. Пожилой деляга заводит романчик с молоденькой девушкой, в то время как его уже немолодая жена сидит дома и молча терпит его измены, поскольку ее благополучие и сама жизнь всецело от него зависят. Кинозвезды, готовые закатиться, находят юных старлеток и берут их в жены. Но вы, моя умница и красавица, умудренная опытом, вы и такие, как вы, перетасовываете карты, и вот вы — на коне, а мужчины лишь средство к достижению цели. Вы — женщина, значимая сама по себе. Вам не нужно ни перед кем кланяться, потому что вы сами себе хозяйка. И пока вы относительно молоды, вы имеете все возможности и средства для того, чтобы делать то, что вы хотите и с кем хотите.
   Тифф несколько принужденно улыбнулась.
   — Скажем так: существует немало людей, в том числе мои пасынки, которые считают меня всего лишь жадной до денег наглой сукой. И, увы, я не так молода, как хотелось бы.
   Тифф приняла соблазнительную позу, неосознанно открыв взгляду графини идеальной формы, без следов варикоза ноги. Но сейчас она заметила, что графиня смотрит на ее обнаженную плоть. Тифф почувствовала, что ее обволакивает тепло, и покраснела. Она хотела запахнуть халат, но графиня остановила ее, положив ладонь ей на колено.
   — Достаточно молода. И посмотрите, как красива! Вы держите себя в форме, что я тоже весьма уважаю в женщинах.
   Длинные пальцы графини, унизанные драгоценностями, поглаживали колено Тифф, чуть-чуть вниз к икре, чуть-чуть вверх, к внутренней части бедра.
   Тифф не так-то просто смутить, но сейчас ей казалось, что кровь хлынула к конечностям, ей стало жарко так, что от нее словно шел пар. Ей следовало встать, уйти…
   Но графиня смотрела ей в глаза, смотрела откровенно чувственно. Тифф обнаружила, что не может пошевелиться, взгляд графини гипнотизировал. Гостья лениво улыбалась, а между тем пальцы ее продолжали движение.
   — Скажи мне, красавица, — продолжала она нежным ласкающим шепотом, — ты когда-нибудь была с женщиной?
   Тифф стоило сказать что-то остроумное и категоричное, но она смогла лишь выдохнуть:
   — Нет…
   Графиня пожала плечами, ее умелые пальцы все поглаживали плоть.
   — И я тоже — много, много лет. Но когда я поняла, что мужчины — обманщики, что они играют с тобой, и только… Я решила, что вполне возможно соблазнять самой молодых и красивых. И я узнала, что женщины могут тоже быть соблазнительными, привлекательными… такими аппетитными.
   Тифф с трудом проглотила слюну. Нет, она никогда не была с женщиной, но…
   — Бедная Тифф! Так много лет провести с престарелыми мужчинами, добивающимися удовольствия лишь для себя! О, можно только представить, что тебе приходилось делать, чтобы подвести их к точке… возможности!
   Графиня, казалось, читала ее собственные мысли. Пока она говорила, Тиффани почувствовала весьма острый приступ желания. Желание овладевало ею с потрясающей остротой. Вещи, которые ей приходилось делать, терпение, которое ей приходилось проявлять, удовольствие, которое она приносила… сама не получая ничего взамен.
   Я могу показать тебе, что такое удовольствие, — прошептала графиня. Ее губы были так близко. Ее слова, как шелковые покрывала, окутывали Тифф плотнее и плотнее.
   Она хотела, чтобы графиня продолжала и делала больше. Намного больше. Пусть ее искусные пальцы поднимаются выше и выше, касаются тех мест, которые сейчас, кажется, гудят от напряжения.
   — Позволь мне…
   Ладонь графини легла Тифф на плечо. Прикосновение казалось столь нежным и в то же время столь властным. Тифф упала на спину, халат распахнулся, ноги раскинулись.
   Графиня нависала над ней. Пальцы ее медленно продвигались по шее и ниже.
   — Какая красивая грудь… — Графиня говорила еле слышно, слова ее шелестели как теплое дуновение, но они возбуждали так, что Тифф едва держалась.
   Она никогда не была с женщиной.
   Почему бы нет?
   Тем более что с ней не просто женщина, с ней — графиня…
   Если бы даже она захотела остановиться сейчас, все равно бы не смогла. Нежные, унизанные кольцами пальцы касались ее груди, скользили вдоль голубоватых прожилок вен. Тифф лежала, раскинув ноги. Она вся млела, превратившись в жидкий огонь. И не могла пошевельнуться.
   — Красивая, красивая…
   — Подтянутая и подкачанная, — с удивлением услышала Тифф собственный голос.
   Графиня засмеялась, и смех ее был нежен и приятен, как перезвон серебряных колокольчиков. Тифф почувствовала, как увлажнился ее рот. Язык проворный, словно змеиный, рождал сполохи огня. Вот она лизнула раз, другой — огненные капли наслаждения. Она делала с ней что-то такое упоительно запретное…
   Графиня склонилась ниже. Если бы Тифф могла пошевелиться, она бы схватила голову графини и притянула к себе. Она изогнулась, дрожа, она чувствовала, как тело ее наливается.
   Быстрые движения языка прослеживали узор вен, касались ее живота, внутренней поверхности бедер. Тифф готова была улететь на небо. Господи, какой ослепительный оргазм! У нее потемнело в глазах, она едва не потеряла сознание. Видит Бог, те недоноски, за которых она выходила замуж, — просто никчемные создания! Так хорошо, что можно умереть…
   Она никогда, никогда не испытывала ничего подобного, она не верила, что такое существует. Она качалась на волнах удовольствия, забывшись, отключив сознание, но графиня не оставляла ее в покое, она двигалась ниже, вдоль бедра. Легкая боль как от укола, и снова величайшее наслаждение, и снова, как говорят французы, маленькая смерть.

* * *

   Нари ужинала не торопясь, с расстановкой.
   Когда она насытилась, то откинулась на спину, глядя на смертельно белое тело женщины на кровати.
   Графиня встала, все еще глядя на останки с явным удовольствием.
   Женщина умерла счастливой. Нари знала множество великолепных способов сделать процесс принятия пищи праздником. Вены на горле что надо, а вот на бедре — не очень. Хорошо бы кровь текла более плавно.
   Откинув волосы Тифф со лба, графиня с удовольствием разглядывала тело, которое принесло ей так много удовольствия, и рассмеялась — громко, от души. Тифф с такой радостью приняла ее у себя.
   — Бедняга Тиффани, ты так спешила навстречу своей кончине, верно, детка?
   Она потянулась — сыто потянулась, как уличная кошка, которой посчастливилось вылакать целую миску молока спокойно и без драки — вылакать одной, ни с кем не делясь, до самой капли.
   Нари подошла к окну и выглянула на улицу. Теперь там царила ночь. Графиня снова была полной жизни и сил. Великолепное ощущение!
   После столь чудесной трапезы Нари с удивлением обнаружила, что во рту остался привкус горечи. Нет, дело не во вкусе еды. Нари сжала кулаки и сжала зубы. Она его ненавидела и пришла сюда, потому что…
   Он оставил ее… голодной, такой голодной… Но голод она не могла утолить, сколько ни пей. И тот факт, что соблазнить добычу, прежде чем утолить голод, всегда так приятно, ничего не менял.
   Графиня снова взглянула на Тифф. Что-то надо делать с останками. Какая досада!
   Она вновь выглянула в окно и нахмурилась. Сколько полиции! С чего бы?
   У нее промелькнула мысль, что он мог бы разозлиться. Пировать нехорошо в одиночку. И, быть может, она выбрала не ту жертву…
   У него свое расписание.
   Она покачала головой. Были времена, когда он легко забывал, что она такое.
   А сейчас…
   Сейчас она чувствовала сосущую пустоту внутри. Горечь, ненависть, жажду возмездия.
   Ну что тут скажешь: у нее свои цели. И, насытившись, она чувствовала себя вполне в силе.
   Она очень давно не чувствовала себя такой изумительно сильной.
   Нари закрыла окно.
   Ночь молода, сказала она себе.

Глава 8

   В баре «У Гарри», как всегда, полно народу.
   Люди ждали, пока освободятся столики, толпились у стойки бара, стояли в проходах.
   Уже в дверях Джордан чуть не передумала. Сидеть негде, идти тоже некуда. Она решила вернуться на улицу, не подходя к стойке бара, но ночь выдалась сырая и промозглая. Джордан не захотела оставаться в номере, но торчать на холоде тоже радости мало.
   Джордан внезапно ощутила себя потерянной и никому не нужной, но жалеть себя ей долго не пришлось. К ней шел швейцар. Она улыбнулась, решив, что освободилось место и он хочет взять у нее пальто, но с некоторым запозданием поняла, что он приветствует кого-то, кто стоял у нее за спиной.
   — Добро пожаловать, синьор.
   Джордан почувствовала чью-то руку у себя на плече. Испуганно оглянувшись, она увидела Рагнора. Он приветствовал швейцара.
   — Добрый вечер, мы с дамой хотели бы выпить.
   Джордан увидела, что, разговаривая со швейцаром, Рагнор смотрит не на него, а на пару у дальнего конца стойки. Мужчина и женщина встали, освободив два места.
   Проходите, проходите, — пригласил их швейцар.
   Джордан огляделась. Она готова отказаться от места, в ресторане были и те, кто пришел раньше их.
   — Проходите, пожалуйста, — настаивал швейцар. — Столики для остальных уже почти готовы.
   Не успела Джордан сесть за стойку, как к ним подошел бармен. Джордан заказала старый добрый «Южный», Рагнор — «Дьюар» со льдом.
   Джордан рассеянно помешивала коктейль соломинкой. Подняв глаза, она увидела, что Рагнор смотрит на нее.
   — Как вам все удается? — спросила она.
   — Что именно?
   — Обеспечить места в переполненном баре.
   Рагнор пожал плечами.
   — Кто-то уходит совсем, кто-то переходит в ресторанный зал.
   — Удобное объяснение.
   — Ну хорошо. Я знаю бармена и швейцара, но не волнуйтесь, очередь я уважаю. Просто так совпало. А вы что решили? Что я загипнотизировал тех людей взглядом?
   Он явно забавлялся. Джордан чувствовала, что своим вопросом поставила себя в дурацкое положение. И разозлилась. Решила занять оборонительную позицию.
   — Вы шли за мной? — спросила она не слишком любезно. Похоже на то, иначе получилось бы, что совпадений слишком много.
   Он ответил не сразу. Джордан выдержала его оценивающий взгляд.
   — В таком миниатюрном сосуде такая бездна самомнения. Джордан почувствовала, как вспыхнули щеки.
   — Я думала, что вы еще раз велите мне уехать из Венеции. — Джордан смотрела прямо перед собой, помешивая соломинкой коктейль.
   Зная, что он наблюдает за ней, она вдруг очень остро ощутила, насколько открытое и облегающее на ней платье. Ее поразили его красивые руки — широкие, сильные ладони, уверенные и властные, с длинными, гибкими пальцами. У него отлично получилось бы сыграть роль викинга в каком-нибудь историческом фильме из жизни варваров, но и костюм от Армани он носил так, будто в нем родился.
   — Так вы уезжаете из Венеции? — спросил он и повернулся на табурете так, что колени их соприкоснулись.
   — Разумеется.
   — Но билетов на самолет у вас еще нет.
   — Нет.
   Она подумала, что он затеет с ней дискуссию, примется ее убеждать, но он просто пожал плечами.
   — Может, оно и к лучшему.
   — Чтобы я осталась? Как мило с вашей стороны.
   — Как вам «Даниэль»? — спросил он как бы невзначай.
   — Замечательно. Вы там останавливались?
   — Да, но довольно давно. Хотелось бы узнать, все ли там по-прежнему. Может, я провожу вас домой и вы пригласите меня зайти?
   — Вы всегда можете зайти туда и выпить кофе в холле. Он насмешливо улыбнулся.
   — Вы не разрешите проводить вас домой?
   — Мы здесь встречаемся с Джаредом и его женой.
   — И, похоже, с Анной Марией, Рафаэлем и Линн, — уточнил Рагнор.
   С того места, где он сидел, повернувшись к ней лицом, Рагнор мог видеть дверь. Джордан обернулась как раз в тот момент, когда в ресторан вошли Джаред и Синди, а следом за ними и все остальные.
   Яркие глаза Рафаэля округлились при виде Джордан.
   — Дорогая!
   Рафаэль, ловко лавируя в толпе, пошел к ней. Расцеловав Джордан в обе щеки, он подал ей руку, помогая встать. Джордан покрутилась перед ним, хвастая платьем.
   — Просто восхитительно! Весьма аппетитно. Рагнор, а ты что скажешь?
   — Боюсь, что так, — пробормотал Рагнор. Он тоже встал с табурета, протянув руку Анне Марии. Линн подошла к нему, сияя от восторга. Последовали традиционные поцелуи в обе щеки — стандартный обмен приветствиями. Синди, кажется, тоже обрадовалась, увидев Рагнора, только Джаред держался немного скованно. Он говорил вежливо и не протестовал, когда Анна Мария предложила Рагнору присоединиться к ним за столом. В компании Джаред казался чужим, и Джордан заметила, что во взгляде кузена, обращенном к ней, сквозила подозрительность.
   Она пожала плечами, давая Джареду понять, что пригласить Рагнора поужинать с ними не ее инициатива.
   Подошел уже знакомый швейцар и сказал, что столик для них готов. Джордан почувствовала руку Рагнора у себя на спине, он вел ее через толпу к столику в одном из обеденных залов. И вновь Джордан почувствовала, что прикосновение его пальцев к обнаженной спине вызывает незабываемые ощущения. Как ласка огня, холодного огня. Не слишком уютно. В баре ей страшно хотелось прислониться к нему, почувствовать щекой текстуру ткани его костюма, вдохнуть пьянящий аромат его чисто выбритых щек. С тех пор как они вместе наблюдали танец акробатов, чувственный запах, казалось, все еще стоял в воздухе. Линн нашла бы для ее желаний более грубое определение. Но Джордан не могла мыслить настолько грубо или честно. Голова у нее кружилась просто от того, что он, прикоснувшись к ее спине кончиками пальцев, вел ее к столику. Его руки были невероятно мужественными. Хотелось бы знать, каково чувствовать, как они скользят по ее обнаженным плечам.
   И по другим местам.
   Хотелось бы знать, так ли широка и крепка его грудь, так ли она возбуждает, когда он наг.
   Она размышляла, каково бы было быть нагой рядом с ним, тереться телом о тело. Интересно, так ли он силен, и ловок, и велик во всем остальном?
   Он выдвинул для нее стул. Джордан села. Лицо ее стало пунцовым. Она вся горела, даже дышать нормально уже не могла.
   Может, он сядет куда-нибудь в другое место, не рядом с ней?
   Нет, зря надеялась. Он сел по левую руку от нее, Линн — по правую.
   Официант поставил перед ней ее бокал с остатками коктейля. Джордан взяла его и сделала большой глоток. Подали меню, и Линн склонилась к ней, рассказывая о каждом блюде. Джордан машинально кивала и что-то говорила в ответ, но что именно — она и сама не вполне понимала. Джаред и Анна Мария разговаривали о тех людях, которых Джаред пригласил на ее вечер, намеченный на завтра. Все места уже расписаны, все формальности выполнены, но Анна Мария хотела знать больше о тех, кто придет к ней на бал. Если нужно, можно изменить позиции, чтобы люди, сидящие рядом, были интересны друг другу.
   — Итак, куда ты сегодня ходила? — вдруг спросила у Джордан Синди.
   — На кофе к Тифф.
   — Красивый у нее дом? — спросил Рафаэль.
   — Да, очень.
   — Мрамор пола, говорят, добыт с руин античного Рима, — сообщила Анна Мария.
   — Вы весь день пили кофе? — не слишком любезно спросил Джаред. Джордан не понравилась его резкость. Все разговоры за столом стихли, и взгляды обратились к ней, словно она перед всеми присутствующими должна держать отчет.
   — Я выпила кофе, прошлась по магазинам, просто гуляла.
   — Могла бы заскочить в магазин, — попеняла ей Линн.
   — Я знала, что вы очень заняты, — ответила Джордан.
   — Тифф хороша, верно, Джордан? — сменил тему Рафаэль.
   — На самом деле Тифф просто хорошо оплачиваемая проститутка, — сказал Джаред.
   — Джаред! — воскликнула Синди.
   — Разве нет? Она выходит замуж за богачей ради их денег. Разве не это называется проституцией?
   — А как насчет старых и среднего возраста мужчин, которые бросают своих тридцатилетних и более старших жен и отправляются в погоню за молоденькими фигуристыми девчонками? — спросила в ответ Джордан, стараясь защитить подругу. — Их как следует назвать? Мне Тифф нравится.
   — Что вы думаете о миссис Тиффани Хенли, Рагнор? — спросила Синди.
   Рагнор приподнял бровь.
   — Полагаю, каждый имеет право на свои предпочтения. Но что я могу сказать точно, она прямолинейна до грубости.
   Линн захихикала.
   — Ну, насчет вас она могла бы сказать куда больше.
   — Она отличная женщина, иногда заходит слишком далеко, но старается держаться в рамках, — пожав плечами, пояснил Рагнор. — Впрочем, я ее не настолько хорошо знаю.
   — Я видела вас сегодня с ней, — вдруг сообщила Джордан. Рагнор развернулся к ней всем корпусом.
   — В самом деле? И с какой точки вы меня видели?
   С канала.
   А что ты делала на канале? — нахмурившись, спросила Синди.
   Я была не на канале, а на гондоле.
   — Ты в одиночестве отправилась кататься на гондоле? — спросил Джаред.
   Он вновь задавал вопрос тем тоном, которым родители отчитывают нерадивых отпрысков.
   — А что, кататься на гондоле теперь опасно? — с улыбкой спросила Джордан.
   — На гондоле следует кататься с любовником, — заявил Рафаэль.
   — На самом деле я оказалась на гондоле из-за тебя, Джаред. — Джордан хотела бы не так остро ощущать на себе взгляд голубовато-серых глаз Рагнора.
   — Из-за меня?
   — Вчера ночью я думала, что иду за тобой, но это, конечно, был не ты, а другой человек, одетый в костюм дотторе.
   — Это точно был мужчина? — спросил Рагнор.
   — Полагаю, да.
   — И какое отношение имеет вчерашнее приключение к твоему катанию на гондоле из-за меня? — надувшись, спросил Джаред.
   — Я подумала, что снова увидела того мужчину, и пошла за ним.
   — Ты пошла следом за незнакомцем в костюме дотторе? — переспросила Анна Мария.
   — Какой идиотский поступок, — проговорил Джаред.
   — Сейчас все ходят в костюмах, Джаред, — напомнила брату Джордан. — И одни люди в костюмах ходят за другими людьми в костюмах, чтобы сделать снимки. И так целыми днями.
   — Каким образом мужчина в костюме связан с гондолой? — уточнила Анна Мария, стараясь разрядить обстановку.
   — Гондольер оказался моим знакомым. И он привез меня домой.
   — Подожди, подожди. С каких пор у тебя в друзьях ходят гондольеры? — не унимался Джаред.
   — Джаред, у тебя много друзей, которых я не знаю, а у меня могут быть друзья, которых не знаешь ты.
   — В Венеции?
   Да, в Венеции.
   Итак… Что же хотела Тифф? — спросил у Рагнора Рафаэль. — Он мог с тем же успехом спросить: «Ну как тебе эта пташка?»
   — Ах да. Она пригласила меня на вечеринку с коктейлями, которую она собралась устроить перед балом у Анны Марии.
   — Тифф Хенли устраивает вечеринку? — переспросила Синди.
   — Она заверила меня в том, что вы туда идете, — произнес Рагнор.
   — У меня не было возможности вам сказать о вечеринке, — быстро вставила Джордан.
   — Ты знала, что она устраивает вечеринку? — спросил у сестры Джаред.
   — Я узнала о ней только сегодня утром.
   Официант с картой вин, который уже давно стоял неподалеку, деликатно покашлял, обращая на себя внимание. Джаред извинился перед ним на итальянском, и разговор перешел в другое русло: предстояло выбрать вино к ужину.
   — Я думаю, вы сами только что узнали о ней. Джаред вздрогнула. Рагнор говорил ей на ухо, лаская дыханием щеку, и сам шепот его был как ласка.
   — Я думаю, что огромное самомнение может помещаться и в больших сосудах.
   Голова его оставалась совсем близко к ее голове, а взгляд прожигал. Он стал очень серьезным.
   — Я вам не нравлюсь, мисс Райли?
   — Да, — прошептала она.
   — Почему?
   — Возможно, потому, что вы оскорбляете меня при каждой встрече.
   — Я даже не думал вас оскорблять.
   — Разве не вы предположили, что в красном виниле я выгляжу как проститутка.
   Он слегка улыбнулся. Одними губами.
   — Я мог бы извиниться, но вы ведь не дали настоящий ответ на мой вопрос. Так почему вы меня не любите?
   — Может, потому, что вы лжец, — услышала она свой ответ.
   — О какой лжи вы говорите?
   — Вы присутствовали на балу у графини, но отрицаете это.
   Он сел прямо.
   — Мы с ней совсем не друзья, и тут никакой лжи нет, уверяю вас.
   Она могла бы поверить ему, но тут Рафаэль внезапно задал Рагнору вопрос:
   — Рагнор, я видел вас с графиней на площади сегодня. Я, по крайней мере, абсолютно уверен, что с вами разговаривала графиня. Ее лицо закрывала маска, но походка, манера двигаться, жесты — все говорило о ней. Вы должны со мной согласиться. Может, вы с ней уж не такие заклятые враги? — Рафаэль весело подмигнул и поднял бокал. — Со стороны вы совсем на врагов не были похожи.
   — Мы с ней как солнце и луна, друг мой, — веско заметил Рагнор.
   Все за столом смотрели только на него.
   — Как ночь и день, — пробормотала Анна Мария. Джордан внезапно встала и, проворчав, что должна удалиться в дамскую комнату, поспешила прочь. В туалете, плеснув в лицо холодной воды, она уставилась на свое отражение в зеркале.
   — Поезжай домой, беги подальше от окружающего бедлама, пока не спятила! — сказала она себе. Но чем очевиднее для нее становилась необходимость бегства, тем сильнее ей хотелось остаться до конца и посмотреть, что будет.
   Рагнор лжец. Он встретился сегодня с Тифф, а потом с графиней. Но его встречи не могли изменить того непреложного факта, что он заставлял ее разрываться между враждебностью к нему и всеподавляющим желанием.
   — Он хорошо сложен, — сообщила она своему отражению. — Правильные, точеные черты лица, красивые сильные руки. Ты долго оставалась одна. Ты год назад потеряла жениха. Ты человек, и ничто человеческое тебе не чуждо. Только и всего.
   Джордан вдруг поняла, что не одна в помещении. Какая-то женщина смотрела на нее во все глаза.
   — Простите, простите, — пролепетала женщина.
   — Нет, вы меня простите, — сконфуженно извинилась Джордан и выскользнула за дверь.
   Отлично. Как будто в мире мало говорят о том, что все американцы сдвинутые.
   Джордан налетела прямо на Рагнора. Он, наверное, пошел следом за ней и ждал, пока она выйдет.
   Я хочу, чтобы вы поняли: я ни в коей мере не являюсь другом графини.
   Джордан покачала головой.
   — С кем вы водите дружбу — исключительно ваше дело, мистер… Мистер… — Джордан вскинула руки. — Я даже не знаю вашей фамилии.
   — Важно, чтобы вы мне верили.
   — С чего бы?
   — Потому что в один прекрасный момент ваше доверие ко мне может решить многое.
   — Простите, но я и в лучшие времена привыкла не доверять незнакомым людям.
   Она смотрела на него в упор, он схватил ее за руку.
   — Я не должен быть для вас таким уж незнакомцем.
   — Поверьте мне, — с упором на последнем слове ответила Джордан, выхватив руку, — вы для меня совершенно чужой.
   Она рванулась прочь. Каким-то чудом он вновь оказался перед ней.
   — Честно, Джордан, я сожалею, что оскорбил ваш виниловый костюм. Я не хотел вас обидеть. Вы просто были слишком соблазнительны.
   — Спасибо. Извините меня, — пробормотала она, и на сей раз он не стал ее останавливать.
   — Джордан! Я надеюсь, что тебе понравится то, что я для тебя заказала, — заметила Линн, когда Джордан подошла к столу.
   — Уверена, что понравится, — одобрила Джордан, садясь за стол.
   Джордан обрадовалась, что у нее появилась возможность пообщаться с кем-то еще, кроме Рагнора.
   — И что мы будем есть? — жизнерадостно поинтересовалась Джордан.
   — Отличный антипасто, вот он, на столе. Затем ригатони фунгетти — макароны с грибами, оливковым маслом и чесноком, а потом сепию.