Дункан Дэйв. Грозные моря (Принцесса Инос - 3)

   Он сделал рукой весьма энергичный, но не совсем понятный жест.
   - О! - выдохнул Рэп.
   Его надежды полетели кувырком. Если уж чародей не смеет вмешиваться, то сам он и подавно не сможет помочь Иное!
   - Тебе придется это сделать, - сказал Литриан твердо. - По крайней мере попытаться. Я могу помочь тебе, но времени остается крайне мало.
   - Да, господин мой.
   Гатмор возвращался бегом, таща веревочную лестницу. Он подоспел как раз в тот момент, когда лодочка остановилась у самого борта корабля, точно под тем местом, где стояли Рэп и Литриан. Парус безжизненно повис. Трое юных эльфов уставились на них выжидательно, их рты растянулись в улыбке.
   - Быстрее, моряк, - нетерпеливо произнес чародей. Гатмор принялся привязывать лестницу к планке фальшборта.
   - Что именно я должен сделать? - спросил Рэп, испытывая одновременно тревогу и подозрение. Он не любил бросаться сломя голову во всякие неожиданные предприятия.
   - Делай то, что повелел Иное Бог - доверься любви!
   - Вот как? - уклончиво пробормотал Рэп.
   - И напомни Иное об этих указаниях! Менестрель, ты умеешь играть вот на этом?
   Он протянул Джалону связку серебряных дудочек. Джалон незадолго до этого очнулся от забытья и начал выказывать интерес к происходящему. Откуда Литриан взял дудочки, Рэп понятия не имел.
   Мечтательные голубые глаза Джалона расширились.
   - Да, конечно. Это инструмент фавнов, но я играл на нем.
   - Знаешь ли ты "Рассвет приходит слишком быстро"? Джалон надул губы.
   - Дванишская мелодия для сайсанасской свирели?
   - Да, варварское произведение, признаю.
   - Думаю, мне удастся изобразить что-то похожее.
   - Хорошо. А "Спи, любовь моя"?
   - Это несколько хуже, но я справлюсь. Лестница была спущена, и мальчуганы начали карабкаться на борт.
   - Мы что, поплывем вот на этом? - запротестовал Гатмор. - Прямой парус! Мачта выдвинута слишком далеко вперед! Эта штуковина годится только на то, чтобы плыть прямо по ветру!
   Чародей усмехнулся.
   - Но для этой лодки ветер всегда попутный! Не сердись, моряк. Иногда магия служит Добру. Ты возьмешь румпель, а мастер Джалон будет управлять ветром. "Рассвет" усилит ветер, "Спи, любовь моя" - ослабит. Вопросы есть?
   Мальчишки быстро, один за другим, перемахнули через фальшборт. Тяжело дыша и улыбаясь, они столпились вокруг Литриана. Он улыбнулся и ласково взъерошил их кудряшки.
   Рэп смотрел вниз на тюки, лежавшие в лодке.
   - Вон тот длинный сверток- это что, мечи?
   - Разумеется.
   Рэп недоверчиво взглянул на чародея - на человека, выдавшего свою дочь за гнома.
   - Я адепт. Я в состоянии выучить эти две мелодии. И уж конечно, я справлюсь с рулем. Двум другим не обязательно...
   - Нет! Нет! - Детское лицо Литриана приняло проникновенное выражение, столь характерное для Куиприана. Его глаза затуманились. - Разве ты не понимаешь? Вы втроем спешите в Араккаран... джотунны помогают фавну... это прекрасно! Это гораздо романтичнее, чем путешествовать в одиночку.
   - Это точно! - Джалон сунул свирель за пояс и стал перелезать через поручень.
   - Только попробуй помешать мне сесть в лодку, - произнес Гатмор со всей своей прежней повелительностью в голосе. - Там ведь есть все, что нам понадобится... господин?
   Возможно, он еще не понял, кем был эльф на самом деле, но он уже осознал, что перед ним важная персона.
   - Карта находится в большом сундуке. Там на ней где-то есть чернильная пометка. Это ваше нынешнее местоположение.
   Гатмор с трудом сдержался, чтобы не выругаться.
   - И, капитан... пророчество. Поворачивайте к югу от Керита. Если вы попытаетесь двигаться на север, это приведет к катастрофическому ухудшению погоды, а если вздумаете пройти через Кишку, непременно сядете на мель. Вы, наверно, слыхали о русалах! Не забудьте, что, помимо всех прочих своих качеств, они до безумия ревнивы. Они сначала хватаются за ножи, а потом уже думают.
   - Да, они любители приключений, - согласился Гатмор. - Пару раз они появлялись в окрестностях Дартинга. Каждый раз дело кончалось резней.
   Он стал спускаться по лестнице вслед за Джалоном.
   - Да пребудут с тобою Боги, мастер Рэп, - сказал чародей. - Не теряй даром времени!
   Все еще борясь с искушением поспорить, Рэп взялся за поручень и занес ногу.
   И вот Гатмор взялся за румпель, подняли парус. Крохотное суденышко покачнулось, когда Рэп опустился на банку посреди шлюпки, рядом с Джалоном, который, по-детски улыбаясь, поднес к губам свирель. С первыми робкими нотами по воде побежала рябь, и парус надулся.
   - Как называется это судно? - требовательно спросил Гатмор. Он взглянул вверх, на эльфа, но между лодкой и кораблем уже простиралась водная гладь.
   - Назовем ее "Королева Краснегара", - процедил Рэп сквозь зубы.
   - Да будет так. И пусть будет счастливым ее путь.
   Сильный порыв ветра качнул лодку. Пальмы на берегу гнулись и трепетали.
   Дрожь?
   В то же мгновение вселенная снова замерла.
   На этот раз дрожь была совсем слабой, но все же Рэп почувствовал ее то ли потому, что уже приобрел кое-какой опыт, то ли потому, что в данном случае магия была направлена непосредственно на него самого. Прямо у него на глазах его руки и колени из золотых стали коричневыми. Он судорожно вдохнул, а потом его рубашонка с треском разлетелась, осыпав лодку дождем пуговиц; штаны лопнули по всем швам. Джалон положил свирель на колени, чтобы вместе с Гатмором отдаться приступу бурного, неудержимого, дурацкого хохота. Они так гоготали, что вся лодка тряслась. Кретины!
   Тем не менее Рэп, исследовав себя, с большим облегчением убедился в том, что снова стал фавном во всех отношениях, включая плоский нос - и гоблинские татуировки. Конечно, особой красотой его физиономия никогда не отличалась, но все-таки он был рад получить ее назад.
   Он улыбнулся покрасневшему от хохота Джалону, а потом и Гатмору.
   - Курс на Араккаран, кэп!
   - Есть!
   - Взгляните! - воскликнул Джалон, указывая рукой.
   С палубы "Аллены" им махал Куиприан. Рядом с ним стоял Рэп в облике эльфа, а также Джалон и Гатмор. Все четверо махали им вслед. Рэп поднял руку в знак прощания, а потом повернулся в сторону открытого моря.
   Один причал обоих ждал,
   Один завет они хранили, Морей ветра и волн игра
   Их наконец соединили
   Клоу. Когда уснули корабли
   Часть двенадцатая САМКА
   1
   Сверкающим утром "Жемчужина зари" подошла к гавани. На палубе рядом с Иное стояли Азак и Кэйд. Все вместе они глядели на изумительное разнообразие кораблей - как похоже на то давно минувшее утро, когда она возилась со странным малышом Шараком. Но теперь праздничная суматоха гавани уже не казалась ей такой привлекательной, потому что золотые надежды того памятного дня развеялись в дым. Разрушены до основания. Принцесса не решалась взглянуть на Азака: его думы, должно быть, так же сумрачны. Они рискнули, и проиграли, и до сих пор не имеют ни малейшего представления, кто же победил в этой игре.
   Даже запахи и те были странно знакомы Иное - невероятное смешение вони порта с цветочными ароматами города. Чувство было такое, словно возвращаешься в родные места после долгой отлучки, и это чувство было сильнее, чем хотелось бы и чем можно было ожидать. А блистающий дворец на вершине холма - вот насмешка судьбы: это не гостеприимные палаты, а мраморная тюрьма для нее, прекрасный саркофаг. Снова ее обернут покрывалом унижения, пойманную беглянку.
   - Погляди! - воскликнула Кэйд. - Это же почетная встреча, не так ли?
   Так и было. Иное заметила группу встречающих еще раньше, не говоря уже об Азаке, который обладал поистине соколиным зрением, присущим племени джиннов. Ни один из них не откликнулся на возглас Кэйд.
   - Верховодит Кар, - пробормотал Азак.
   Для Азака это был добрый знак. Если преданный Кар еще жив, значит, ни один из принцев не присвоил себе титул султана. Иное вдруг пришла в голову мысль, что все это время, как только стало известно об истинном маршруте "Жемчужины зари", Азак боялся за свою жизнь.
   Кто сказал ему об этом и когда, он не сообщил. Из трюма его выпустили, как только корабль покинул Брогок, последний порт перед Араккараном. С тех пор он стал мрачным и неразговорчивым. Теперь он снова переоделся, как подобает принцу, во все зеленое: шаровары, туника, плащ и тюрбан. Иное не представляла, откуда все это взялось. Вероятно, из багажа прислужниц Элкараса, потому что именно они принесли заркианские костюмы для Иное и Кэйд. Все это смахивало на отлично спланированный фарс.
   Азак почти не разговаривал. Поэтому Иное не знала, что он чувствует сейчас по отношению к ней. До сих пор влюблен? Девушка не умела читать мысли.
   Азак на глазах превращался в султана. Судя по всему, никто не думал покушаться на его трон. Вскоре ему вернут и саблю, и драгоценности - это очевидно, раз его встречает верный Кар.
   Встречает? Народное ликование... Им даже не дали возможности тихо, без лишней суеты войти в город. Наверняка устроили встречу с оркестрами. Радость-то какая - султан возвращается!
   Иное отвернулась от пристани, оркестров и разряженных в пух и прах принцев. Тюки и сундуки уже вынесли на палубу, все было готово к прибытию. "Жемчужина зари" вот-вот подойдет к пристани.
   Вон там стоит бедняжка Фрайниш, которая до слез расстроилась, когда узнала, что едет домой в Араккаран, а не в Ангот, навстречу приключениям. С нею рядом - Скараш, непостижимый Скараш в свободных ниспадающих одеждах заркианского купца.
   Все думали, что господин Скараш сошел в Торкаге. С того момента его никто не видел, так что он был избавлен от лишних расспросов. И вот он здесь? Что это, колдовство или он заплатил матросам, чтобы его спрятали? Этот вопрос можно было разрешить только одним способом.
   Иное прошла через палубу и остановилась рядом с ним.
   - Господин Скараш?
   Он вздернул подбородок и даже не удостоил ее взглядом, не то что словом. Он снова стал джинном, а у джиннов не принято разговаривать с чужими женами.
   - Я надеялась на прощальный поцелуй, - сказала Иное. Он задрожал. Метнул на нее взгляд гранатовых глаз и снова отвел. Он не ответил, только кадык задвигался.
   - Если я скажу Азаку о том эпизоде, - продолжала Иное, - то он задушит тебя голыми руками. И снова кадык поехал вверх и опустился.
   - Считаю до трех. На счет "три" иду и рассказываю ему, как вы заставили меня целоваться в подвале. Раз!
   - Уходите!
   - Не раньше, чем я получу некоторую информацию. Два!
   У Фрайниш округлились глаза. Скараш смотрел прямо, но все равно на рыжеватой щетине над губой видны были блестящие капельки пота.
   - Что вы хотите знать? - прошептал он. На один вопрос Иное уже и сама ответила - Скараш не был магом.
   - Кому вы служите?
   - Конечно, моему деду.
   - А чей он вассал?
   Скараш облизнул губы. Корабль подошел уже совсем близко к причалам, стали отлично видны и принцы, и Кар, и верноподданнические улыбки на их лицах. Оркестр разразился шумной какофонией национального гимна.
   - Чародея Олибино. Ага!
   - С каких это пор?
   Скараш бросил на Иное злобный испуганный взгляд.
   - С того момента, как вернулся в Алакарну. Центурион... вы увидели!.. Это был сам чародей.
   - Да, я заметила. Значит, когда мы уезжали отсюда, ваш дед служил Раше?
   Скараш набросился на нее:
   - Да! Да! А теперь уже не служит, и это все ваша вина!
   - Моя?
   - Это вы сбежали из Высоких Журавлей! И он должен был использовать столько волшебной силы, чтобы найти вас и вернуть, что чародей нашел его! Вы все погубили, Иносолан! А теперь уходите!
   - Нет, я еще не получила все ответы. Значит, мы здесь не по милости Раши. А ей известно о нашем прибытии?
   - Да. Я думаю, да. Если им известно, - он махнул рукой в сторону толпы, - то ей и подавно.
   - Почему мы прибыли сюда?
   Лицо Скараша вдруг вспыхнуло от испуга. Он метнул взгляд в сторону Азака, а потом снова на Иное.
   - Он смотрит. Пожалуйста, отойдите.
   - Не отойду, пока не скажете.
   - Вы больше не нужны Хранителям. Вопрос с Краснегаром решен. Вы ничто, Иносолан! Ничто!
   Она отшатнулась. Но дурные новости все же лучше, чем неизвестность. Теперь нужно распрощаться со всеми наивными надеждами. Забыть Краснегар, потому что, кто бы ни правил там сейчас и в будущем, экс-королеве не позволено будет вернуться на родину. Можно начинать обдумывать другие возможности и строить другие планы. А обида... Обида может обождать.
   - К чему тогда волноваться и отправлять нас назад?
   Скараш с тоской посмотрел на пристань, как будто примериваясь, сможет ли он при необходимости спрыгнуть вниз и затеряться в толпе. Потом снова взглянул на Азака и побледнел.
   - Послание Раше. Она тоже нуль! Олибино одолел ее - он разбил ее заклятие верности. Господин Элкарас раньше был ее вассалом, а теперь - его. И Рашу он может точно так же заполучить.
   Ага!
   - Пожалуйста, Иное, - зашептал Скараш, - имейте сострадание! Вы убьете меня. Он же здешний султан, а я один, господин мой далеко и не сможет защитить меня.
   Иное задумалась, потом кивнула.
   - Я не забуду поцелуй, - нежно сказала она.
   Пусть джинн гадает, что это значит. И Иное, кружа в лабиринте сундуков, канатов и бочек, направилась к Азаку, который сверлил ее глазами.
   Теперь все стало на свои места.
   - Ну что? - Азак требовал объяснений. Вид у него был донельзя грозный, наверное, как подумала Иное, это тоже немало помогло допросу Скараша.
   - Раша знает, что мы прибываем. Олибино послал нас сюда в знак того, что он сильнее, чем она. Теперь она сама в опасности.
   - О Боги Добра! - На лице у великана джинна расцвела широкая улыбка.
   Но Раша все еще колдунья и, должно быть, поджидает их во дворце.
   2
   Ничто!
   Это жуткое слово колоколом раскачивалось у Иное в голове, пока шли церемонии встреч, приветствий, пока звучали торжественные речи...
   Вы ничто, Иносолан!
   Гремел оркестр, и процессия медленно двигалась по главной улице ко дворцу. Они с Кэйд ехали в закрытой по обычаю карете в сопровождении двух закутанных с ног до головы женщин, чье присутствие исключало любые разговоры.
   Иное думала о том, что это значит - быть ничем. Раз ей не видать своего королевства, значит, она никто. Тогда кем же она была раньше - тоже никем? Краснегар - все! А она - ничто. Всегда так было.
   И не ее приветствовала толпа - какое им дело до того, кто трясется в душной занавешенной карете. Они падали ниц прямо в пыль мостовых и прославляли своего султана, который гордо проезжал мимо на огромном черном коне. Они кричали: "Азак! Азак! Азак!" - а ей слышалось: "Ничто! Ничто! Ничто!"
   О Краснегаре можно было больше не тревожиться. Теперь она могла свободно подумать о других возможностях. Выбор, нужно сказать, был не богат.
   Что было в активе? Да почти ничего: ремесел она не знала, вышивала не лучше козы, ее игра на лютне была испытанием для ушей, а кто когда-нибудь слышал о женщинах-конюхах? Или о поварах, которые могут только есть, но не умеют готовить? Со своим королевским титулом она могла лишь встать в очередь к сватам, подобно знатным вдовам Кинвейла. Если бы не титул, можно было бы стать учительницей танцев или гувернанткой. Или вышла бы замуж за богатого толстого торговца, которому до смерти хочется занять положение в обществе и для этого требуется наставник по части хороших манер.
   Конечно, у нее был один способ зарабатывать на жизнь. Иное, без сомнения, могла бы быстро овладеть всеми навыками, необходимыми, чтобы с успехом им пользоваться. Но эта дорога вела в такую трясину, из которой только Раша смогла выкарабкаться.
   Ничто!
   Если отец и в самом деле передал ей тайное слово, то оно не пошло ей впрок. До сих пор не обозначилось никаких признаков гениальных способностей.
   Почему чародей поступил с ней так жестоко? Зачем он отправил ее в Зарк? Для женщины, лишенной мужа, титула, знаний, денег и друзей, любая другая страна Империи была бы лучше.
   Ну, положим, один друг у нее был. Правда, она не была до конца уверена, что желает этой дружбы. И в нем она не была до конца уверена. Азак ни разу с того момента, как его выпустили из трюма, не сказал, что любит ее. Может быть, он влюблен был вовсе не в нее, а в прекрасный образ печальной королевы-изгнанницы? И о чем он мечтал - о том, чтобы стать ее мужем, или о королевском титуле? Если он все еще хочет взять ее в жены, то хочет ли этого она?
   В пустыне Азак был отличным спутником, но он был Азаком - Охотником на Львов, вольным рыцарем, воином, и никакие королевства его не прельщали. Теперь же она увидела Азака - султана, безжалостного, грозного повелителя, наводящего ужас на своих подданных.
   Нужно научиться любить такого Азака. Вряд ли представится возможность любить другого.
   И если Раше сейчас придется сломя голову бежать из Араккарана, спасаясь от чародея, то Азак сможет спокойно царствовать, как он и хотел. И сможет жениться, если пожелает. Правда, королевы для него не сыщется. Но он может выбрать девушку из своего народа, которая будет со всем старанием вести дворцовое хозяйство. Которая не будет шокировать светлейший двор намерением участвовать в псовой охоте. Будет поклоняться своему господину, а не подшучивать над ним и не дразнить его.
   Элкарас говорил: "Он от вас без ума". Но Азак никогда не был мелочным. Из политических соображений он, конечно, мог взять назад свое предложение жениться на ней, но... но для Иное, вероятно, всегда найдется во дворце местечко для ночлега?
   Они вместе рискнули.
   И Иное проиграла.
   И Раша проиграла. А Азак выиграл.
   Ну, ладно, положим, станет она самкой, нарожает сыновей и все прочее, но потом, когда ей стукнет сорок, если Азака убьют, и кто-нибудь другой займет его трон, кому ее перепоручат?
   Все эти невеселые мысли крутились в голове Иное, пока карета взбиралась на холм. Не давали они ей покоя и тогда, когда колеса застучали по дворцовой аллее и карета остановились.
   - Как чудесно после суровой пустыни, после тесноты корабля, - радостно произнесла Кэйд, - вновь ощутить все прелести настоящей роскоши!
   3
   Их старые апартаменты занял какой-то принц со своим управителем. Иное и Кэйд поместили в комнаты, которых они раньше никогда не видели. К ним прислали полдюжины служанок, закутанных по самые макушки в чадры, неприветливых и неразговорчивых. Заны среди них нет.
   Иное потребовала ванну и насладилась купанием вполне. Потом она, перерыв весь сундук, нашла то, что хотела: шелковое платье имперского фасона, зеленое с белым Сама заплела косу Надела на шею жемчужное ожерелье. Полюбовалась своим отражением в зеркале. И тут ей захотелось заплакать.
   Появилась Кэйд. Она хотя и не набросила на волосы покрывала, но по заркианскому обычаю закрыла лицо белой чадрой.
   Женщины молча обнялись, а потом вышли на балкон поглядеть на благоухающий роскошный сад. Среди ветвей кричали попугаи.
   - Ну что, хорошо быть дома? - спросила с горечью Иное, вдыхая ароматы цветов.
   - Люблю, когда мне предоставляют чуточку комфорта. - Кэйд подождала немного и, не получив ответа, добавила: - Не нужно верить всему, что говорит господин Скараш, дорогая. Не слишком он надежный свидетель.
   - Но в его словах есть смысл. Они все объясняют. А другого объяснения нет.
   Кэйд со вздохом опустилась на мягкий стул.
   - Возможно, ты потеряла свое королевство. Возможно, но не обязательно. Но если это все же произошло... ты знаешь, королевство-то было невелико.
   Иное ничего не ответила, в горле стоял комок.
   - А в Кинвэйле всегда было несравненно лучше. И Кинвэйл от нас никуда не денется. Нас там всегда с радостью примут.
   - Принимать подачки от этой старой хитрой коровы, которая напустила на нас Иггинги?
   - Иное!
   - Но это правда! И она все еще думает, что я владею словом силы. И она затеет еще что-нибудь похлеще, чтобы добыть слово для своего драгоценного придурочного сыночка.
   Кэйд примирительно сказала:
   - Ну хорошо, пусть не Кинвэйл. Мы знакомы с сотней влиятельных лиц в Империи. Мы должны поехать в Хаб.
   - И как же мы туда поедем? На верблюдах? На наши сережки купим верблюдов?
   - На них можно купить не только верблюдов, но еще много чего. - Кэйд лучезарно улыбалась. - Ты у нас молодая, здоровая, богатая, образованная девушка. Умница и красавица. Я уверена, что Раша все еще благоволит тебе, может, даже больше, чем раньше. Тебе пришлось такого натерпеться от мужчин - а она терпеть не может, когда притесняют женщин. Она будет охранять тебя в пути в Империю. А может, даже применит магию и отправит тебя прямиком в Хаб. Теперь, когда чародеи о ней узнали, ей незачем больше прятаться и скрывать свою силу.
   Иное не очень-то верила во все это. Раше она не доверяла и определенно не хотела быть ей хоть чем-то обязанной.
   Кэйд попыталась еще раз.
   - Вспомни слова Бога. Тебе велели верить в любовь. Любовь стоит всех королевств Пандемии.
   - В чью любовь? Азака?
   Тетя запнулась, потом произнесла обиженным тоном:
   - Если хочешь знать мое мнение... Нет, я лично думаю, что нет. Ты настолько привлекательна для мужчин, Иное. Это не последний мужчина, который в тебя влюбился.
   - Но так искренне - последний, - сказал Азак, появляясь из-за двери.
   Иное подскочила от неожиданности и едва удержалась от колкого замечания насчет подслушивания и подглядывания. Азак снова стал султаном, и теперь следовало попридержать язычок.
   Подойдя к ней, Азак остановился. Драгоценности на его наряде так и сверкали в солнечных лучах. Борода за две недели еще не отросла, но перед Иное стоял уже не тот имп, каким он явился перед ней в Алакарне, и не тот заросший до глаз Охотник на Львов, каким он был в пустыне. Он глядел на нее сверху вниз своими темно-красными глазами.
   - Я не изменился, все такой же, - сказал Азак.
   Иное старалась не показать, что значат для нее эти слова. Потом почувствовала вину. Она хотела использовать эту любовь Азаку во вред, в своих интересах, не наградив его ответным чувством. Как она может так поступать? Но королевы выходят замуж не по любви, а сообразно интересам государства.
   Вот Раша в годы юности примерно так и поступила.
   Он улыбнулся, но улыбка получилась натянутой.
   - Ответа не будет?
   - Азак, я не знаю, что и ответить. Только что Кэйд говорила, что про Краснегар нам толком ничего не известно. Скараш - не самый надежный источник сведений.
   Азак фыркнул:
   - Еще бы! Но вы останетесь здесь, по... Он резко повернулся и замер. Иное увидела на его лице бисеринки пота.
   - Азак! Что случилось?
   Он вздрогнул и, резко выдохнув, расслабился.
   - Нам велят явиться. Я пришел это вам сообщить. И так я уже задержался. Меня просто легонько подтолкнули, вот и все.
   Раша! Сидит как паук в паутине.
   - Тогда пойдемте прямо сейчас!
   Азак разозлился оттого, что обнаружил прилюдно свою слабость.
   - Не стоит так спешить. Есть ли у вас шаль или что-нибудь подходящее для... для прогулки?
   Иное кивнула, бросилась в комнату и вернулась с покрывалом, накинутым на голову. Кэйд отправилась с ними.
   4
   Истукан вращал янтарными глазами, изучая посетителей, а потом деревянные губы задвигались - истукан заговорил: - Назовите свое имя и занятие!
   С другой стороны двери в паре этому стоял второй истукан. Тот молчал, только кривил губы в презрительной усмешке.
   - Султан Араккарана Азак и королева Краснегара Иносолан.
   - А это кто?
   - Ее сиятельство герцогиня Кэйдолан.
   Засим последовала пауза, словно этим нелепым прислужникам требовалось время, чтобы доложить своей госпоже. В коридоре было сумрачно и холодно, как зимой в Краснегаре. Иное старалась не дрожать. Непонятно отчего, но ее радовало присутствие Азака. Вряд ли она набралась бы смелости, чтобы встретиться с колдуньей один на один. Тут она почувствовала, что Азак смотрит на нее.
   - У нее есть власть, - холодно сказал он, - но помни, кто такая она. И кто такая вы, кузина. Я ничто!
   - Конечно, кузен.
   Он кивнул и отошел к ухмыляющимся истуканам. У Иное на душе стало еще мрачнее, чем раньше.
   Азак сказал, что остался прежним. Да нет же, он изменился! Он снова стал султаном, каким был, когда они впервые встретились. Там на пристани он движением мизинца отсылал льстивых принцесс, одного взгляда было достаточно, чтобы мужчины бросались выполнять его приказы. А она уж и позабыла, каков он в султанском обличье - грозный, непреклонный.
   И она изменилась. Нет больше королевы Иносолан. Королевский титул по мерке скорее Азаку, чем ей, и так всегда было. Теперь она вне игры, как те принцы-изгнанники, которых высылают бедными родственниками в другие отдаленные дворцы, или они прислуживают торговцам, становясь Охотниками на Львов. Отрицая это на словах, в глубине души Азак считал их неудачниками.
   Раша своим напоминанием не дала им закончить разговор - так что же он имел в виду? Хотел снова сделать предложение или помочь убежать в Хаб? Или растить сыновей? И чего, собственно, хочет она сама?
   Их все еще разделяло заклятие Раши.
   - Двое из вас могут войти, а третьей - не дозволено, - проговорила статуя.
   - Ох, нет! - Кэйд готова была вступить в спор с самой дверью.
   Иное поцеловала ее в щеку.
   - Пожалуйста, тетя, иди во двор и подожди нас там. Не топчись перед дверью. Ведь разговор может затянуться.
   - По-моему, я обязана...
   - Идите! - приказал Азак, и Кэйд капитулировала.
   Иное смотрела с тоской, как тетя удаляется по полутемному коридору, и вдруг ей стало ужасно одиноко.
   Раздался скрип дверных петель, девушка так и подскочила от неожиданности. Двустворчатые двери распахнулись.