Страница:
Салтайя подошла к стулу. Ее тоже трясло, в голове пульсировала боль.
– Ко мне!
Он попытался встать, не смог и пополз на четвереньках, похожий на ходячего мертвеца. Добравшись до нее, он опустился еще ниже и принялся целовать ее ногу. При этом он что-то бормотал, но она смогла разобрать только «миледи».
Обычно она проникала в сознание своих подданных и оставляла его нетронутым, по крайней мере на короткое время, но Феллард долго не продержится. Через пару тридцати дневок он превратится в тупое животное. К счастью, он ей нужен совсем ненадолго.
– Чего ты хочешь?
– Служить вам. Всегда. Служить вам. – Он посмотрел на нее остекленевшими глазами преданной собаки.
– Встань. – Она нетерпеливо ждала, пока он пытался подняться. – Ты будешь мне подчиняться и служить, но забудешь обо всем, что произошло в этой комнате.
– Как я могу послужить миледи?
– Пленница Селебр сбежала.
– Я слышал. – Он пытался сдержать ухмылку, но у него не получилось. – Очень прискорбная новость. Очевидно, командир войска Терек приказал ее охранять… – Веселье перешло в недоверчивое удивление.
– Ну?
– …ценой жизни. Но… – Он криво ухмыльнулся. – Но это всего лишь выражение такое! Веристов нельзя казнить. Ваш досточтимый брат подвергнет их суровой каре, но… но не…
– Восемь веристов заперты в ее камере. Ты знаешь, где?
– Да, миледи. – Его охватило настоящее беспокойство.
– Пойди и разберись с ними. Отведи их в Травяной сад и убей там.
– Миледи! Они будут сопротивляться. Невинные люди…
– Считай, это тренировочное упражнение, – заявила она. – Убей их. В Травяном саду. Ты будешь мне подчиняться.
Побелев, как полотно, командир охоты прошептал:
– Я буду вам подчиняться.
Глава 5
– Ко мне!
Он попытался встать, не смог и пополз на четвереньках, похожий на ходячего мертвеца. Добравшись до нее, он опустился еще ниже и принялся целовать ее ногу. При этом он что-то бормотал, но она смогла разобрать только «миледи».
Обычно она проникала в сознание своих подданных и оставляла его нетронутым, по крайней мере на короткое время, но Феллард долго не продержится. Через пару тридцати дневок он превратится в тупое животное. К счастью, он ей нужен совсем ненадолго.
– Чего ты хочешь?
– Служить вам. Всегда. Служить вам. – Он посмотрел на нее остекленевшими глазами преданной собаки.
– Встань. – Она нетерпеливо ждала, пока он пытался подняться. – Ты будешь мне подчиняться и служить, но забудешь обо всем, что произошло в этой комнате.
– Как я могу послужить миледи?
– Пленница Селебр сбежала.
– Я слышал. – Он пытался сдержать ухмылку, но у него не получилось. – Очень прискорбная новость. Очевидно, командир войска Терек приказал ее охранять… – Веселье перешло в недоверчивое удивление.
– Ну?
– …ценой жизни. Но… – Он криво ухмыльнулся. – Но это всего лишь выражение такое! Веристов нельзя казнить. Ваш досточтимый брат подвергнет их суровой каре, но… но не…
– Восемь веристов заперты в ее камере. Ты знаешь, где?
– Да, миледи. – Его охватило настоящее беспокойство.
– Пойди и разберись с ними. Отведи их в Травяной сад и убей там.
– Миледи! Они будут сопротивляться. Невинные люди…
– Считай, это тренировочное упражнение, – заявила она. – Убей их. В Травяном саду. Ты будешь мне подчиняться.
Побелев, как полотно, командир охоты прошептал:
– Я буду вам подчиняться.
Глава 5
Фабия Селебр никогда не допускала мысли, что ей все-таки придется выйти за вериста, но осознавать, что Катрат Хорольдсон больше не маячит на ее горизонте, было приятно. Он исчезнет за Границей и будет заниматься своей военной карьерой, так и не узнав, какое его ждало счастье. У Фабии и без него хватает неприятностей.
«Свободный дух» был обычной речной лодкой, длинной и неглубокой, с двумя мачтами и треугольным парусом. Возможно, судно выглядело старее и вонючее многих других, но Дантио давно на нем плавал и считал, что оно спасет их от погони. Команда и хозяева лодки представляли собой семью примерно из двадцати членов, от новорожденных детей до дряхлых старцев. Лодка была им домом, а кучи ящиков и узлов, сваленных посередине – имуществом. По традиции пассажиры сидели на носу, а команда толпилась на корме, кутаясь в красные или коричневые бурнусы и болтая на своем певучем языке.
Дождь прекратился, когда «Свободный дух» покинул Врогг и поплыл дальше по притоку под названием Маленькая Каменка. Мир пронизывал водянистый солнечный свет, наполненный паром, и вскоре впереди показался ветхий док. Берега были болотистые, а окружавшие их деревья жалкие, но далеко на юго-востоке высилась громада гор Варакатс, ослепительно белых на фоне полуденной синевы неба.
Фабия сидела на скамье у левого борта, рядом с Хортом Вигсоном, и касалась ногами коленей Ингельд, устроившейся напротив. По бокам от правительницы Косорда сидели командир фланга Гатлаг и Бенард – последний самым бесстыдным образом обнимал ее за плечи. Она была, как всегда, очаровательна, но все утро ничего не ела. Неужели она беременна от братца Фабии?
Никто особенно не разговаривал, поскольку каждого занимали собственные заботы. Все знали, что Салтайю и Терека нельзя сбрасывать со счетов, а Ингельд упрямо твердила, что Хорольд преследует ее по реке, так что челюсти Храга вполне могли сомкнуться на шеях беглецов. Орлада приговорили к смерти и, возможно, он уже мертв. Дантио остался в Трайфорсе, чтобы в этом убедиться – он признался, что Свидетельницы славятся своим любопытством, но никакая опасность ему не угрожает, поскольку никто не может незаметно к нему подобраться. А еще где-то были таинственные повстанцы, готовые нанести удар по Трайфорсу.
Кроме общих забот у каждого имелись и свои собственные. Фабия и Дантио хотели вернуться в Селебру, но перевал, возможно, закрыт. Бенард уклончиво отвечал на вопросы о Селебре, потому что не мог оставить Ингельд. Фабии не хотелось бросать здесь Хорта, она любила его гораздо больше, чем родного отца, которого не помнила. Ингельд наверняка волновалась за Катрата, который шел на проигранную войну.
– Отец, сколько еще до Высокой Балки? – спросила Фабия.
– Не знаю, – своим обычным тихим голосом ответил Хорт. – И речной народ, видимо, тоже не знает. Я не уверен, что Высокая Балка вообще существует. Может, это несколько мест или некая идея.
Гатлаг презрительно фыркнул. Покрытый шрамами старый вояка почему-то невзлюбил маленького укриста.
– Нельзя спрятать орду веристов в «идее». Им нужна еда, ночлег и тренировочная база. – Он снова фыркнул. – И женщины.
– Дантио сказал, что наше путешествие будет недолгим. – Бенард так горько ухмыльнулся, словно предпочел бы плыть всю жизнь.
На реке «недолго» может означать от часа до нескольких шестидневок. Фабия сомневалась, что лагерь повстанцев рядом с Трайфорсом, если Арбанерик Крэнсон уже больше двух лет держит его в секрете от веристов. Дантио хотел присоединиться к ним, проделав тот же путь по суше; она надеялась, что у него все хорошо, потому что только их семейный прорицатель знал, как найти штаб повстанцев.
Лодка перебралась к другому берегу и вошла в небольшую бухту с неподвижной водой. Защищенная от ветра берегом, поросшим деревьями, и запутавшись в камышах и тростниках, она остановилась. Видимо, они прибыли к месту встречи – очень неплохому месту, доступному и в то же время укрытому от посторонних глаз. Впрочем, какая-нибудь Свидетельница их запросто тут отыскала бы, даже в темноте. Четыре матроса начали опускать паруса.
– Эй, на «Свободном духе»!
Дантио появился из кустов, словно мифический дух леса – стройный юноша в рубашке из мешковины и длинных штанах, какие носят рабы в Трайфорсе. Потрепанный кожаный плащ распахнулся, он сбросил капюшон, и все увидели смуглое лицо флоренгианина и сверкающие белые зубы. Он радостно помахал над головой кулаками.
– Терек мертв!
На мгновение все лишились дара речи. Фабия подумала о его войске, двадцати шести десятках озверевших веристов, которые наверняка бросились в погоню за убийцей.
А потом все, включая речной народ, завопили:
– Что? Как это произошло? Нет, не может быть!
– Он мертв! – повторил Дантио. – Его убил Орлад! Орлад жив!
Он слегка повернулся, чтобы пропустить вперед юношу, который выбрался из кустов и встал рядом с ним. Орлад тоже улыбался, и это доказывало, что все в жизни бывает в первый раз, потому что еще вчера он был мрачен, будто голодный кабан. Его тело укрывала промокшая насквозь шерстяная накидка, а медный ошейник Веру сиял на шее, словно желтое пламя.
– Орлад! – так громко и радостно завопил Бенард, что птицы поднялись в воздух и принялись испуганно хлопать крыльями над рекой. Он вскочил с места, как будто намеревался перепрыгнуть через борт и обнять брата, но Ингельд его удержала. – Орлад! Ты перешел на нашу сторону!
Речной народ тоже кричал, но их крики были наполнены тревогой. Даже в лучшие времена они не любили веристов (и очень неохотно пустили на свою лодку Гатлага), а флоренгианский верист – это уже слишком. Значит, война перебралась через Границу, и на Вигелию напал враг. Мужчины бросились к парусам и реям. Другие похватали шесты и весла и, отталкиваясь ими ото дна, попытались вытащить «Свободный дух» из камышей. Лодка дернулась назад, откуда только что приплыла.
Орлад рявкнул, и из-за деревьев у него за спиной появились Герои – веристы в накидках и медных ошейниках, но нормальные, вигелианские веристы со светлой кожей и золотистыми волосами. Они попрыгали в воду, точно выдры, и бросились вперед через тростник, не обращая внимания на глубину. Потрясенная Фабия насчитала семь человек. Когда вода добралась до их плеч, они уже схватились руками за планшир, и «Свободный дух» замер на месте.
Несколько матросов подняли шесты, словно собираясь разбить им головы или переломать пальцы, но тут же старый Гатлаг вскочил на ноги и предостерегающе закричал. Однако катастрофу предотвратил пронзительный голос вроггианина и патриарха лодки, мастера Нока. Матросы замерли.
– Мы заплатим! – выкрикнула в наступившей тишине Ингельд. – У нас есть серебро.
– Если вы ударите Героя, он разорвет вас на куски, – проворчал Гатлаг, усаживаясь на место.
Матросы куда лучше понимали вигелианский, чем делали вид, поэтому быстро убрали шесты. Стоявший на берегу Орлад присел на корточки, взвалил Дантио на плечо и без видимых усилий его поднял. С прорицателем на плече он вошел в воду.
– Знаешь, я умею ходить! – весело заявил Дантио. – Всем известно, что из вериста нельзя сделать вьючное животное.
– Мне уже мокнуть некуда, а ты пока сухой.
Еще вчера Орлад был мрачным, угрюмым грубияном, фанатично преданным сатрапу Тереку и его брату Кулаку. Что за чудо его преобразило? Он мимолетно улыбнулся во второй раз, когда сгрузил свою ношу на борт лодки, а затем сам туда забрался. Семеро товарищей последовали его примеру. И неожиданно на «Свободном духе» стало очень тесно.
Дантио бегло заговорил с речным народом на их языке, взял у Ингельд тяжелый мешочек и принялся торговаться с командой, заломившей за дополнительных пассажиров плату в две горсти серебра. Успокоившиеся, хотя и не слишком довольные, они начали выводить лодку из камышей, а кое-кто из женщин стал рыться в мешках на палубе. Судя по всему, Дантио купил или взял во временное пользование все полотенца и запасную одежду, имеющиеся на лодке.
Затем он повернулся к вновь прибывшим.
– Милорды! Познакомьтесь с леди Ингельд, представительницей наследной династии Косорда; командир ее войска Гатлаг Гатлагсон; мастер-укрист Хорт Вигсон; мой брат Бенард и сестра Фабия. А вы, дорогие господа, познакомьтесь со славными воинами. Перед вами лорды Ваэльс, Хротгат, Снерфрик, Намберсон, Нарг, Прок и Джангр. Да сияет их слава вечно!
Фабия никогда не видела вериста таких размеров, как Снерфрик. Вид у него был юный, но очень грозный. А Прок, самый маленький из воинов, выглядел еще опаснее. Когда они сняли свои промокшие от дождя накидки, у многих на теле оказались свежие шрамы, у других бороды были перепачканы кровью. У Ваэльса на подбородке Фабия разглядела красное пятно, но решила, что оно родимое.
Дантио сел на скамью рядом с сестрой, чтобы рассказать о случившемся.
– Вам известно, что Терек задумал устроить Орладу засаду, когда тот будет возвращаться в Нардалборг. Орлад ее избежал, и убийцам пришлось за ним гнаться. Они не знали, что комендант Нардалборга, командир охоты Хет, велел флангу Орлада защитить его и доставить домой живым и здоровым. Они встретились с людьми Терека у Королевской Травы и устроили им засаду. Славное было сражение!
Фабия никогда не слышала о Хете. Видимо, это один из старших офицеров Терека, но почему-то он спас жизнь Орладу. Сознательно или по чистой случайности?
– И каковы были шансы? – спросил Гатлаг.
– Фланг на фланг. Только одному из людей Терека удалось сбежать.
Старый Герой восторженно рассмеялся.
– Значит, великая победа!
Но полный фланг состоит из двенадцати человек, а здесь только восемь.
– Это еще не все. Из-за плохой погоды Терек не мог наблюдать за охотой со своей башни, – продолжал Дантио. – Он примчался к Королевской Траве без стражи! Вторая битва была значительно короче, но и куда важнее! Его смерть нанесет серьезный удар Дому Храга.
Все переглянулись, а Ингельд спросила:
– Что ждет Трайфорс?
Кого интересует Трайфорс? Теперь Фабия могла сравнить своих братьев. Бенард сильный, добродушный, легкомысленный; Орлад весь в шрамах, изнутри и снаружи – несмотря на улыбку, он разгневан и опасен; Свидетель Дантио… Она плохо его понимала. Умный, разумеется, всеведущий. Вдобавок евнух. В своих одеяниях и вуали Свидетельницы он был похож на женщину и потому казался высоким, зато среди братьев выглядел юношей, даже младше Орлада (а ведь он был на восемь лет его старше!). Без мужа-вериста Фабия могла прекрасно обойтись, а вот брат-верист будет ей полезным защитником. Брат-прорицатель окажется хорошим советчиком, а художник… возможно, Бенард заново отделает для нее дворец в Селебре, когда она унаследует трон отца. Правительница?
Восемь громадных мужчин вытирались, хохотали и меряли одежду, отчего на лодке как будто совсем не осталось места. Возможно, здесь теперь было гораздо интереснее, чем раньше, но Фабия уже сталкивалась с подобным поведением веристов по пути из Скьяра и знала, что не должна на них смотреть, хотя речной народ с любопытством за ними наблюдал и комментировал их поведение.
Когда в разговоре возникла пауза, Фабия прошептала:
– Дантио, а как будет слово «дож» в женском роде?
– Догаресса. Нравятся тебе эти парни, милая? Если хочешь, можешь на них смотреть. Они не будут против.
Фабия охнула и напустила на себя возмущенный вид, чувствуя, как краснеет, потому что она и в самом деле бросила на них пару взглядов. Дантио, судя по всему, об этом знал.
– Отец, этот человек делает мне непристойные предложения.
Хорт подарил ей мягкую, едва уловимую улыбку.
– Братья часто так поступают, дорогая. Мерзавцы те еще! Вот почему я старался тебя от них оградить.
Самый богатый человек на Вигелианской Грани был одет в лохмотья и выглядел, как старый слуга, занимающий в доме самое низкое положение.
– Надеюсь, Орлад защитит ее от веристов, – с серьезным видом заявил Бенард, – иначе она попросит остальных братьев спасти ее от них.
– Похоже, Орладу чудом удалось выжить, – заметил Дантио. – Вчера ночью у него не было на спине этих жутких шрамов. О, смотрите все! Фабия его разглядывает!
Она размахнулась, собираясь влепить ему пощечину, но он ловко избежал удара.
– Хуже обычного брата, – сердито выпалила она, – может быть только брат-прорицатель!
– Нет, художники еще противнее, – возразил Бенард. – Они постоянно пялятся на тебя, пытаясь решить, как передать и сохранить твою красоту для будущих поколений – в мраморе или бронзе.
– Вот это мне по душе. Продолжай.
– Мне нравится покрой твоего платья, но голубой цвет тебе не идет.
– А нижнее белье у нее вообще жуткое, – сообщил Дантио.
– Так нечестно! – взвыла Фабия. – Мне пришлось носить старые тряпки, в которых я уехала из Скьяра, потому что в Трайфорсе некогда было сходить на рынок! Это лучшее, что нашлось среди обносков в «Шестидесяти Путях». Если будете надо мной смеяться, я расплачусь, и тогда вы пожалеете.
– Нет, нас это позабавит. А вообще-то я думаю, что Орлада проще довести до слез, чем тебя. И меня тоже.
– И меня, – добавил Бенард. – Она у нас твердая, как гранит.
– Миледи! – завопила Фабия. – Велите им прекратить! Что мне делать?
– Благодарить богов, милая, – улыбнувшись, ответила Ингельд. – Наконец-то вы встретились после такой долгой разлуки! Они дразнят тебя, чтобы показать свою любовь.
– Даже представить страшно, что бы они говорили, если бы я им не нравилась. Попрошу Орлада меня защитить.
– Подозреваю, над чувством юмора Орлада тоже придется немного поработать, – заявил Бенард. – Как по-твоему, Дантио? Давай следующие шесть дней будем доставать Фабию, а потом займемся Орладом.
– Нет! – вскричала Фабия. – Начните лучше с него, а я помогу перевязывать вам раны.
Ингельд рассмеялась.
– Молодец! Этот раунд выиграла Фабия.
Поскольку Орлад был командиром фланга, он первым выбрал себе одежду из того, что нашлось на лодке – льняные брюки и кожаную куртку, которую он не стал застегивать, выставив на всеобщее обозрение медный ошейник и безволосую, покрытую шрамами грудь. Его товарищи натянули на себя оставшееся, но большинство из них были намного крупнее мужчин речного народа, и им пришлось довольствоваться импровизированными набедренными повязками. Оставив друзей посреди палубы, Орлад направился к людям, которых Фабия уже начала считать своей семьей. Почему бы и нет? Она любила Хорта, как отца; Бенард и Ингельд обожали друг друга, а вожака стаи Гатлага вполне можно было считать верным слугой. Более того, семья избавилась от нежелательных личностей, в частности, от Катрата. И слава богам!
Дантио почувствовал приближение Орлада и соскользнул со скамьи, уступая ему место. Тот принял это как должное, а Дантио отправился копаться в багаже. Лодка помчалась вперед по течению Врогга.
Орлад откусил персик, дожидаясь, когда кто-нибудь заговорит. Он больше не улыбался, но вид у него был очень довольный и уверенный. Видимо, он понимал, что ему некого и нечего бояться, кроме веристов. И еще он изменил ход истории, убив Терека Храгсона.
– Насколько я понимаю, – проговорила она, – ты больше не одобряешь брак с Катратом Хорольдсоном, который мне пытались навязать?
– Нет, не одобряю, – окинув ее мрачным взглядом, ответил Орлад.
– И ты не прикажешь мне хранить верность дому Храга?
– Заткнись! – отрезал он.
Ну никакого чувства юмора!
– Вчера ночью Дантио рассказал нам про место под названием Высокая Балка, – вмешался Бенард. – Там якобы собралось много веристов, которые не хотят отправляться на войну. Их именуют «Новый Рассвет», и они решили свергнуть Стралга.
– Дезертиры! – Орлад снова откусил персик.
– Как скажешь, братец. Только я считаю, что это просто здравомыслящие воины. Ты убил сатрапа, командира войска, члена семьи Храгсонов. Тебе нужна помощь и союзники. Ошейник ведь снять нельзя, верно?
– Я и не хочу.
– Ты вернешься домой, во Флоренгию?
– Пока не решил.
Разговор не клеился.
– Не приставай к нему, дорогой, – попросила Ингельд. – Он не должен кому попало рассказывать о своих планах. Если он и его солдаты по-прежнему хотят сражаться за Стралга, веристы из «Нового Рассвета» будут считать их врагами. Если же они решат выступить против Стралга, их примут за его людей, как только они пересекут Границу.
Бенард надулся и задумался.
– Ты намекаешь, что им не следует идти в Высокую Балку?
– Я намекаю, что они должны сами принять решение.
Дантио вернулся с глиняной бутылкой и кружкой. Он поставил все на пол и встал на колени между братьями, закрыв собой родных от речного народа и других веристов. Затем он вытащил из-за пояса нож и снял восковую пробку.
– Это великолепное вино. Не хочу оставлять его грабителям. Я посвящаю его богам.
Он налил немного вина в кружку, понюхал его и оглядел компанию. Дочь, два Героя, Рука, укрист, Свидетель и тайная Избранная – винная церемония часто требовала непростых решений касательно очередности, но редко бывала настолько сложной.
– Миледи, не соблаговолите ли быть первой?
Ингельд улыбнулась царственной улыбкой и приняла из его рук кружку.
– Это честь для меня. Я благодарю Светлых за то, что они помогли воссоединиться четверым детям Селебры и молюсь за их будущее процветание и совместное счастье! – Она пролила каплю в качестве дара богам, а остальное выпила.
Остальные дружно произнесли:
– Аминь!
Дантио вновь наполнил кружку.
– Командир фланга?
Гатлаг заулыбался, обнажив длинные клыки, довольный тем, что ему оказана честь быть вторым.
– Я еще никогда не слышал, чтобы командир фланга убил командира войска во время первой же охоты, но Терека Храгсона давно было пора отправить к нашему богу, где ему будут оказаны великие почести. Поэтому я благодарю священного Веру за то, что он благосклонно отнесся к моему брату по культу Орладу, и молю о том, чтобы Свирепый и впредь одаривал его славными подвигами.
Он тоже пролил каплю вина на палубу, а остальное выпил.
На сей раз «аминь» прозвучало не так дружно. Орлад нахмурился, словно заподозрил насмешку, а Фабия вдруг спросила себя, не является ли его показное равнодушие, которое она приняла за уверенность, маской, прячущей мучительное ее отсутствие. Как-то раз во время долгого путешествия по реке Врогг она насмешливо заявила командиру фланга Снургу, что у веристов нет мозгов. Он с самым серьезным видом ответил ей, что жизнь гораздо проще, когда кто-то другой берет на себя все твои сомнения и заботы, а взамен отдает приказы. Как может Орлад быть таким спокойным, когда семеро молодых клятвопреступников рассчитывают на его поддержку и защиту?
И снова Дантио наполнил кружку. На сей раз он посмотрел на Хорта, но Бенард перехватил ее своей громадной ручищей, прежде чем он отдал ее укристу.
– Я добавлю несколько слов к обращению командира фланга. Я счастлив поблагодарить богов за то, что Они освободили миледи от Хорольда Храгсона и молю Их отправить его вслед за братом, причем как можно скорее.
Он сделал подношение богам и выпил.
Фабию потрясли его слова. Он фактически обратился к священной Ксаран, а проклинать кого-то так открыто – недостойно. Да еще и опасно, потому что Древнейшая может забрать к себе того, кто произнес проклятие, раньше того, в чей адрес оно направлено. А для мужчины говорить такое про мужа любовницы и вовсе позор. Однако Ингельд одобрительно похлопала его по ноге!
Орлад недоверчиво приподнял бровь.
– Ты сам решил провернуть это дельце, а, Большой Брат?
Бенард нахмурился.
– Не будь Хорольд веристом, я бы свернул ему шею.
– Вот-вот. – Молодой смуглый Герой ухмыльнулся. – Я помогу собрать твои останки для похорон, если, конечно, их не слишком разбросает по сторонам.
Может, у него все-таки есть намек на чувство юмора?
Дантио передал кружку Хорту.
– По своему опыту я знаю, – смущенно начал купец, – что человеку всегда следует просить богов о том, что кажется невозможным. Как правило, приходится идти на компромисс. Нам с Френой удалось спастись из заключения, поэтому я благодарю богов за свободу и умоляю Их помочь нам добраться до дома, а также компенсировать мне потери, которые я понес по вине сатрапа Эйда и его жены за все прошедшие годы.
– До дома? – спросила Фабия. – Ты про Скьяр, но… – Она увидела, как остальные заухмылялись, глядя на нее.
– В наш город, Селебру, – сказал Орлад. Он умудрялся доставать откуда-то персики, съедал их и выплевывал косточки за борт. Фабия решила, что ей не нравится, как он себя ведет, но Ингельд наблюдала за ним с восторгом. – Селеброй правит дож. А кто он такой?
– Известно, – заговорил Дантио голосом Свидетельницы, – что Селебра – самый большой и богатый город во всей Флоренгии, в особенности теперь, когда война разрушила столько городов. Дож является главой магистрата, его выбирает пожизненно Совет Старейшин. Вот уже многие поколения эта честь принадлежит членам нашей семьи, но титул необязательно переходит к старшему сыну. В былые времена правителями становились братья, дяди, даже зятья. Вот почему Салтайя решила женить племянника на Фабии. Стралг постучал бы когтями по столу и Совет выбрал бы Катрата – все законно, все счастливы.
Кроме жены Катрата. Впрочем, ради Ингельд Фабия не сказала этого вслух.
Орлад принял кружку у Дантио и поднял ее.
– Я благодарю своего повелителя, священного Веру, за сегодняшнюю победу и прошу Его показать Совету Старейшин, кто станет лучшим правителем города.
Гатлаг фыркнул. Ингельд нахмурилась. Бенард скривился. Лицо Хорта ничего не выражало и было безмятежным, как воды Врогга. Солнце ушло за тучи, и по спине Фабии пробежал холодок. Орлад не знает флоренгианского языка, Бенард не годится, а какой же Совет посадит на трон евнуха? У Фабии есть опыт управления хозяйством, пусть ее имение и куда меньше города. Из четверых наследников она – единственный возможный кандидат. А что плохого в догарессе?
Дантио улыбнулся.
– Не стоит готовить соус, пока не поймал рыбу, братишка! – Он снова наполнил кружку и пару мгновений разглядывал вино в ней. – Я много и тяжело трудился, приближая этот миг. Я служил Свидетельницей при дворе в Косорде, Бена, и знал, какие муки ты испытывал всякий раз, когда видел Ингельд. Я наблюдал за тем, как ты вырезал на барельефе в ее комнате мое лицо, пытаясь понять, кто же я такой. Под именем Урта, раба, я носил самые разные вещи по улицам Скьяра, залитым жуткими муссонными дождями, когда во дворце Хорта Френа Вигсон устраивала роскошные пиры для Салтайи. Однажды я даже побывал в Нардалборге, прислуживая странствующему купцу. Там я видел, как Орлада систематически избивали его друзья, и ничем не мог ему помочь. Но теперь боги воздали мне за мои страдания и позволили нам воссоединиться!
Он поднял кружку.
– За это я благодарю Их и прошу только одного – как можно скорее показать мне смерть Салтайи Храгсдор.
Паруса затрепетали от налетевшего холодного ветра. Все молчали. Обращения к богам становились все мрачнее и страшнее, однако кто обвинил бы Дантио в том, что он желает Салтайе скорейшей гибели? Когда он передал полную кружку Фабии, его хитрая улыбка словно бросала ей вызов: к какому богу она обратится за поддержкой? Произнеси она одно из имен Ксаран, ее в лучшем случае выбросят за борт.
– Мои братья добры, – сказала она, чтобы потянуть время. – Орлад убил Терека, Бенард хочет прикончить Хорольда, а теперь и Дантио попросил смерти Салтайи. Полагаю, я должна просить о гибели Стралга?
«Свободный дух» был обычной речной лодкой, длинной и неглубокой, с двумя мачтами и треугольным парусом. Возможно, судно выглядело старее и вонючее многих других, но Дантио давно на нем плавал и считал, что оно спасет их от погони. Команда и хозяева лодки представляли собой семью примерно из двадцати членов, от новорожденных детей до дряхлых старцев. Лодка была им домом, а кучи ящиков и узлов, сваленных посередине – имуществом. По традиции пассажиры сидели на носу, а команда толпилась на корме, кутаясь в красные или коричневые бурнусы и болтая на своем певучем языке.
Дождь прекратился, когда «Свободный дух» покинул Врогг и поплыл дальше по притоку под названием Маленькая Каменка. Мир пронизывал водянистый солнечный свет, наполненный паром, и вскоре впереди показался ветхий док. Берега были болотистые, а окружавшие их деревья жалкие, но далеко на юго-востоке высилась громада гор Варакатс, ослепительно белых на фоне полуденной синевы неба.
Фабия сидела на скамье у левого борта, рядом с Хортом Вигсоном, и касалась ногами коленей Ингельд, устроившейся напротив. По бокам от правительницы Косорда сидели командир фланга Гатлаг и Бенард – последний самым бесстыдным образом обнимал ее за плечи. Она была, как всегда, очаровательна, но все утро ничего не ела. Неужели она беременна от братца Фабии?
Никто особенно не разговаривал, поскольку каждого занимали собственные заботы. Все знали, что Салтайю и Терека нельзя сбрасывать со счетов, а Ингельд упрямо твердила, что Хорольд преследует ее по реке, так что челюсти Храга вполне могли сомкнуться на шеях беглецов. Орлада приговорили к смерти и, возможно, он уже мертв. Дантио остался в Трайфорсе, чтобы в этом убедиться – он признался, что Свидетельницы славятся своим любопытством, но никакая опасность ему не угрожает, поскольку никто не может незаметно к нему подобраться. А еще где-то были таинственные повстанцы, готовые нанести удар по Трайфорсу.
Кроме общих забот у каждого имелись и свои собственные. Фабия и Дантио хотели вернуться в Селебру, но перевал, возможно, закрыт. Бенард уклончиво отвечал на вопросы о Селебре, потому что не мог оставить Ингельд. Фабии не хотелось бросать здесь Хорта, она любила его гораздо больше, чем родного отца, которого не помнила. Ингельд наверняка волновалась за Катрата, который шел на проигранную войну.
– Отец, сколько еще до Высокой Балки? – спросила Фабия.
– Не знаю, – своим обычным тихим голосом ответил Хорт. – И речной народ, видимо, тоже не знает. Я не уверен, что Высокая Балка вообще существует. Может, это несколько мест или некая идея.
Гатлаг презрительно фыркнул. Покрытый шрамами старый вояка почему-то невзлюбил маленького укриста.
– Нельзя спрятать орду веристов в «идее». Им нужна еда, ночлег и тренировочная база. – Он снова фыркнул. – И женщины.
– Дантио сказал, что наше путешествие будет недолгим. – Бенард так горько ухмыльнулся, словно предпочел бы плыть всю жизнь.
На реке «недолго» может означать от часа до нескольких шестидневок. Фабия сомневалась, что лагерь повстанцев рядом с Трайфорсом, если Арбанерик Крэнсон уже больше двух лет держит его в секрете от веристов. Дантио хотел присоединиться к ним, проделав тот же путь по суше; она надеялась, что у него все хорошо, потому что только их семейный прорицатель знал, как найти штаб повстанцев.
Лодка перебралась к другому берегу и вошла в небольшую бухту с неподвижной водой. Защищенная от ветра берегом, поросшим деревьями, и запутавшись в камышах и тростниках, она остановилась. Видимо, они прибыли к месту встречи – очень неплохому месту, доступному и в то же время укрытому от посторонних глаз. Впрочем, какая-нибудь Свидетельница их запросто тут отыскала бы, даже в темноте. Четыре матроса начали опускать паруса.
– Эй, на «Свободном духе»!
Дантио появился из кустов, словно мифический дух леса – стройный юноша в рубашке из мешковины и длинных штанах, какие носят рабы в Трайфорсе. Потрепанный кожаный плащ распахнулся, он сбросил капюшон, и все увидели смуглое лицо флоренгианина и сверкающие белые зубы. Он радостно помахал над головой кулаками.
– Терек мертв!
На мгновение все лишились дара речи. Фабия подумала о его войске, двадцати шести десятках озверевших веристов, которые наверняка бросились в погоню за убийцей.
А потом все, включая речной народ, завопили:
– Что? Как это произошло? Нет, не может быть!
– Он мертв! – повторил Дантио. – Его убил Орлад! Орлад жив!
Он слегка повернулся, чтобы пропустить вперед юношу, который выбрался из кустов и встал рядом с ним. Орлад тоже улыбался, и это доказывало, что все в жизни бывает в первый раз, потому что еще вчера он был мрачен, будто голодный кабан. Его тело укрывала промокшая насквозь шерстяная накидка, а медный ошейник Веру сиял на шее, словно желтое пламя.
– Орлад! – так громко и радостно завопил Бенард, что птицы поднялись в воздух и принялись испуганно хлопать крыльями над рекой. Он вскочил с места, как будто намеревался перепрыгнуть через борт и обнять брата, но Ингельд его удержала. – Орлад! Ты перешел на нашу сторону!
Речной народ тоже кричал, но их крики были наполнены тревогой. Даже в лучшие времена они не любили веристов (и очень неохотно пустили на свою лодку Гатлага), а флоренгианский верист – это уже слишком. Значит, война перебралась через Границу, и на Вигелию напал враг. Мужчины бросились к парусам и реям. Другие похватали шесты и весла и, отталкиваясь ими ото дна, попытались вытащить «Свободный дух» из камышей. Лодка дернулась назад, откуда только что приплыла.
Орлад рявкнул, и из-за деревьев у него за спиной появились Герои – веристы в накидках и медных ошейниках, но нормальные, вигелианские веристы со светлой кожей и золотистыми волосами. Они попрыгали в воду, точно выдры, и бросились вперед через тростник, не обращая внимания на глубину. Потрясенная Фабия насчитала семь человек. Когда вода добралась до их плеч, они уже схватились руками за планшир, и «Свободный дух» замер на месте.
Несколько матросов подняли шесты, словно собираясь разбить им головы или переломать пальцы, но тут же старый Гатлаг вскочил на ноги и предостерегающе закричал. Однако катастрофу предотвратил пронзительный голос вроггианина и патриарха лодки, мастера Нока. Матросы замерли.
– Мы заплатим! – выкрикнула в наступившей тишине Ингельд. – У нас есть серебро.
– Если вы ударите Героя, он разорвет вас на куски, – проворчал Гатлаг, усаживаясь на место.
Матросы куда лучше понимали вигелианский, чем делали вид, поэтому быстро убрали шесты. Стоявший на берегу Орлад присел на корточки, взвалил Дантио на плечо и без видимых усилий его поднял. С прорицателем на плече он вошел в воду.
– Знаешь, я умею ходить! – весело заявил Дантио. – Всем известно, что из вериста нельзя сделать вьючное животное.
– Мне уже мокнуть некуда, а ты пока сухой.
Еще вчера Орлад был мрачным, угрюмым грубияном, фанатично преданным сатрапу Тереку и его брату Кулаку. Что за чудо его преобразило? Он мимолетно улыбнулся во второй раз, когда сгрузил свою ношу на борт лодки, а затем сам туда забрался. Семеро товарищей последовали его примеру. И неожиданно на «Свободном духе» стало очень тесно.
Дантио бегло заговорил с речным народом на их языке, взял у Ингельд тяжелый мешочек и принялся торговаться с командой, заломившей за дополнительных пассажиров плату в две горсти серебра. Успокоившиеся, хотя и не слишком довольные, они начали выводить лодку из камышей, а кое-кто из женщин стал рыться в мешках на палубе. Судя по всему, Дантио купил или взял во временное пользование все полотенца и запасную одежду, имеющиеся на лодке.
Затем он повернулся к вновь прибывшим.
– Милорды! Познакомьтесь с леди Ингельд, представительницей наследной династии Косорда; командир ее войска Гатлаг Гатлагсон; мастер-укрист Хорт Вигсон; мой брат Бенард и сестра Фабия. А вы, дорогие господа, познакомьтесь со славными воинами. Перед вами лорды Ваэльс, Хротгат, Снерфрик, Намберсон, Нарг, Прок и Джангр. Да сияет их слава вечно!
Фабия никогда не видела вериста таких размеров, как Снерфрик. Вид у него был юный, но очень грозный. А Прок, самый маленький из воинов, выглядел еще опаснее. Когда они сняли свои промокшие от дождя накидки, у многих на теле оказались свежие шрамы, у других бороды были перепачканы кровью. У Ваэльса на подбородке Фабия разглядела красное пятно, но решила, что оно родимое.
Дантио сел на скамью рядом с сестрой, чтобы рассказать о случившемся.
– Вам известно, что Терек задумал устроить Орладу засаду, когда тот будет возвращаться в Нардалборг. Орлад ее избежал, и убийцам пришлось за ним гнаться. Они не знали, что комендант Нардалборга, командир охоты Хет, велел флангу Орлада защитить его и доставить домой живым и здоровым. Они встретились с людьми Терека у Королевской Травы и устроили им засаду. Славное было сражение!
Фабия никогда не слышала о Хете. Видимо, это один из старших офицеров Терека, но почему-то он спас жизнь Орладу. Сознательно или по чистой случайности?
– И каковы были шансы? – спросил Гатлаг.
– Фланг на фланг. Только одному из людей Терека удалось сбежать.
Старый Герой восторженно рассмеялся.
– Значит, великая победа!
Но полный фланг состоит из двенадцати человек, а здесь только восемь.
– Это еще не все. Из-за плохой погоды Терек не мог наблюдать за охотой со своей башни, – продолжал Дантио. – Он примчался к Королевской Траве без стражи! Вторая битва была значительно короче, но и куда важнее! Его смерть нанесет серьезный удар Дому Храга.
Все переглянулись, а Ингельд спросила:
– Что ждет Трайфорс?
Кого интересует Трайфорс? Теперь Фабия могла сравнить своих братьев. Бенард сильный, добродушный, легкомысленный; Орлад весь в шрамах, изнутри и снаружи – несмотря на улыбку, он разгневан и опасен; Свидетель Дантио… Она плохо его понимала. Умный, разумеется, всеведущий. Вдобавок евнух. В своих одеяниях и вуали Свидетельницы он был похож на женщину и потому казался высоким, зато среди братьев выглядел юношей, даже младше Орлада (а ведь он был на восемь лет его старше!). Без мужа-вериста Фабия могла прекрасно обойтись, а вот брат-верист будет ей полезным защитником. Брат-прорицатель окажется хорошим советчиком, а художник… возможно, Бенард заново отделает для нее дворец в Селебре, когда она унаследует трон отца. Правительница?
Восемь громадных мужчин вытирались, хохотали и меряли одежду, отчего на лодке как будто совсем не осталось места. Возможно, здесь теперь было гораздо интереснее, чем раньше, но Фабия уже сталкивалась с подобным поведением веристов по пути из Скьяра и знала, что не должна на них смотреть, хотя речной народ с любопытством за ними наблюдал и комментировал их поведение.
Когда в разговоре возникла пауза, Фабия прошептала:
– Дантио, а как будет слово «дож» в женском роде?
– Догаресса. Нравятся тебе эти парни, милая? Если хочешь, можешь на них смотреть. Они не будут против.
Фабия охнула и напустила на себя возмущенный вид, чувствуя, как краснеет, потому что она и в самом деле бросила на них пару взглядов. Дантио, судя по всему, об этом знал.
– Отец, этот человек делает мне непристойные предложения.
Хорт подарил ей мягкую, едва уловимую улыбку.
– Братья часто так поступают, дорогая. Мерзавцы те еще! Вот почему я старался тебя от них оградить.
Самый богатый человек на Вигелианской Грани был одет в лохмотья и выглядел, как старый слуга, занимающий в доме самое низкое положение.
– Надеюсь, Орлад защитит ее от веристов, – с серьезным видом заявил Бенард, – иначе она попросит остальных братьев спасти ее от них.
– Похоже, Орладу чудом удалось выжить, – заметил Дантио. – Вчера ночью у него не было на спине этих жутких шрамов. О, смотрите все! Фабия его разглядывает!
Она размахнулась, собираясь влепить ему пощечину, но он ловко избежал удара.
– Хуже обычного брата, – сердито выпалила она, – может быть только брат-прорицатель!
– Нет, художники еще противнее, – возразил Бенард. – Они постоянно пялятся на тебя, пытаясь решить, как передать и сохранить твою красоту для будущих поколений – в мраморе или бронзе.
– Вот это мне по душе. Продолжай.
– Мне нравится покрой твоего платья, но голубой цвет тебе не идет.
– А нижнее белье у нее вообще жуткое, – сообщил Дантио.
– Так нечестно! – взвыла Фабия. – Мне пришлось носить старые тряпки, в которых я уехала из Скьяра, потому что в Трайфорсе некогда было сходить на рынок! Это лучшее, что нашлось среди обносков в «Шестидесяти Путях». Если будете надо мной смеяться, я расплачусь, и тогда вы пожалеете.
– Нет, нас это позабавит. А вообще-то я думаю, что Орлада проще довести до слез, чем тебя. И меня тоже.
– И меня, – добавил Бенард. – Она у нас твердая, как гранит.
– Миледи! – завопила Фабия. – Велите им прекратить! Что мне делать?
– Благодарить богов, милая, – улыбнувшись, ответила Ингельд. – Наконец-то вы встретились после такой долгой разлуки! Они дразнят тебя, чтобы показать свою любовь.
– Даже представить страшно, что бы они говорили, если бы я им не нравилась. Попрошу Орлада меня защитить.
– Подозреваю, над чувством юмора Орлада тоже придется немного поработать, – заявил Бенард. – Как по-твоему, Дантио? Давай следующие шесть дней будем доставать Фабию, а потом займемся Орладом.
– Нет! – вскричала Фабия. – Начните лучше с него, а я помогу перевязывать вам раны.
Ингельд рассмеялась.
– Молодец! Этот раунд выиграла Фабия.
Поскольку Орлад был командиром фланга, он первым выбрал себе одежду из того, что нашлось на лодке – льняные брюки и кожаную куртку, которую он не стал застегивать, выставив на всеобщее обозрение медный ошейник и безволосую, покрытую шрамами грудь. Его товарищи натянули на себя оставшееся, но большинство из них были намного крупнее мужчин речного народа, и им пришлось довольствоваться импровизированными набедренными повязками. Оставив друзей посреди палубы, Орлад направился к людям, которых Фабия уже начала считать своей семьей. Почему бы и нет? Она любила Хорта, как отца; Бенард и Ингельд обожали друг друга, а вожака стаи Гатлага вполне можно было считать верным слугой. Более того, семья избавилась от нежелательных личностей, в частности, от Катрата. И слава богам!
Дантио почувствовал приближение Орлада и соскользнул со скамьи, уступая ему место. Тот принял это как должное, а Дантио отправился копаться в багаже. Лодка помчалась вперед по течению Врогга.
Орлад откусил персик, дожидаясь, когда кто-нибудь заговорит. Он больше не улыбался, но вид у него был очень довольный и уверенный. Видимо, он понимал, что ему некого и нечего бояться, кроме веристов. И еще он изменил ход истории, убив Терека Храгсона.
– Насколько я понимаю, – проговорила она, – ты больше не одобряешь брак с Катратом Хорольдсоном, который мне пытались навязать?
– Нет, не одобряю, – окинув ее мрачным взглядом, ответил Орлад.
– И ты не прикажешь мне хранить верность дому Храга?
– Заткнись! – отрезал он.
Ну никакого чувства юмора!
– Вчера ночью Дантио рассказал нам про место под названием Высокая Балка, – вмешался Бенард. – Там якобы собралось много веристов, которые не хотят отправляться на войну. Их именуют «Новый Рассвет», и они решили свергнуть Стралга.
– Дезертиры! – Орлад снова откусил персик.
– Как скажешь, братец. Только я считаю, что это просто здравомыслящие воины. Ты убил сатрапа, командира войска, члена семьи Храгсонов. Тебе нужна помощь и союзники. Ошейник ведь снять нельзя, верно?
– Я и не хочу.
– Ты вернешься домой, во Флоренгию?
– Пока не решил.
Разговор не клеился.
– Не приставай к нему, дорогой, – попросила Ингельд. – Он не должен кому попало рассказывать о своих планах. Если он и его солдаты по-прежнему хотят сражаться за Стралга, веристы из «Нового Рассвета» будут считать их врагами. Если же они решат выступить против Стралга, их примут за его людей, как только они пересекут Границу.
Бенард надулся и задумался.
– Ты намекаешь, что им не следует идти в Высокую Балку?
– Я намекаю, что они должны сами принять решение.
Дантио вернулся с глиняной бутылкой и кружкой. Он поставил все на пол и встал на колени между братьями, закрыв собой родных от речного народа и других веристов. Затем он вытащил из-за пояса нож и снял восковую пробку.
– Это великолепное вино. Не хочу оставлять его грабителям. Я посвящаю его богам.
Он налил немного вина в кружку, понюхал его и оглядел компанию. Дочь, два Героя, Рука, укрист, Свидетель и тайная Избранная – винная церемония часто требовала непростых решений касательно очередности, но редко бывала настолько сложной.
– Миледи, не соблаговолите ли быть первой?
Ингельд улыбнулась царственной улыбкой и приняла из его рук кружку.
– Это честь для меня. Я благодарю Светлых за то, что они помогли воссоединиться четверым детям Селебры и молюсь за их будущее процветание и совместное счастье! – Она пролила каплю в качестве дара богам, а остальное выпила.
Остальные дружно произнесли:
– Аминь!
Дантио вновь наполнил кружку.
– Командир фланга?
Гатлаг заулыбался, обнажив длинные клыки, довольный тем, что ему оказана честь быть вторым.
– Я еще никогда не слышал, чтобы командир фланга убил командира войска во время первой же охоты, но Терека Храгсона давно было пора отправить к нашему богу, где ему будут оказаны великие почести. Поэтому я благодарю священного Веру за то, что он благосклонно отнесся к моему брату по культу Орладу, и молю о том, чтобы Свирепый и впредь одаривал его славными подвигами.
Он тоже пролил каплю вина на палубу, а остальное выпил.
На сей раз «аминь» прозвучало не так дружно. Орлад нахмурился, словно заподозрил насмешку, а Фабия вдруг спросила себя, не является ли его показное равнодушие, которое она приняла за уверенность, маской, прячущей мучительное ее отсутствие. Как-то раз во время долгого путешествия по реке Врогг она насмешливо заявила командиру фланга Снургу, что у веристов нет мозгов. Он с самым серьезным видом ответил ей, что жизнь гораздо проще, когда кто-то другой берет на себя все твои сомнения и заботы, а взамен отдает приказы. Как может Орлад быть таким спокойным, когда семеро молодых клятвопреступников рассчитывают на его поддержку и защиту?
И снова Дантио наполнил кружку. На сей раз он посмотрел на Хорта, но Бенард перехватил ее своей громадной ручищей, прежде чем он отдал ее укристу.
– Я добавлю несколько слов к обращению командира фланга. Я счастлив поблагодарить богов за то, что Они освободили миледи от Хорольда Храгсона и молю Их отправить его вслед за братом, причем как можно скорее.
Он сделал подношение богам и выпил.
Фабию потрясли его слова. Он фактически обратился к священной Ксаран, а проклинать кого-то так открыто – недостойно. Да еще и опасно, потому что Древнейшая может забрать к себе того, кто произнес проклятие, раньше того, в чей адрес оно направлено. А для мужчины говорить такое про мужа любовницы и вовсе позор. Однако Ингельд одобрительно похлопала его по ноге!
Орлад недоверчиво приподнял бровь.
– Ты сам решил провернуть это дельце, а, Большой Брат?
Бенард нахмурился.
– Не будь Хорольд веристом, я бы свернул ему шею.
– Вот-вот. – Молодой смуглый Герой ухмыльнулся. – Я помогу собрать твои останки для похорон, если, конечно, их не слишком разбросает по сторонам.
Может, у него все-таки есть намек на чувство юмора?
Дантио передал кружку Хорту.
– По своему опыту я знаю, – смущенно начал купец, – что человеку всегда следует просить богов о том, что кажется невозможным. Как правило, приходится идти на компромисс. Нам с Френой удалось спастись из заключения, поэтому я благодарю богов за свободу и умоляю Их помочь нам добраться до дома, а также компенсировать мне потери, которые я понес по вине сатрапа Эйда и его жены за все прошедшие годы.
– До дома? – спросила Фабия. – Ты про Скьяр, но… – Она увидела, как остальные заухмылялись, глядя на нее.
– В наш город, Селебру, – сказал Орлад. Он умудрялся доставать откуда-то персики, съедал их и выплевывал косточки за борт. Фабия решила, что ей не нравится, как он себя ведет, но Ингельд наблюдала за ним с восторгом. – Селеброй правит дож. А кто он такой?
– Известно, – заговорил Дантио голосом Свидетельницы, – что Селебра – самый большой и богатый город во всей Флоренгии, в особенности теперь, когда война разрушила столько городов. Дож является главой магистрата, его выбирает пожизненно Совет Старейшин. Вот уже многие поколения эта честь принадлежит членам нашей семьи, но титул необязательно переходит к старшему сыну. В былые времена правителями становились братья, дяди, даже зятья. Вот почему Салтайя решила женить племянника на Фабии. Стралг постучал бы когтями по столу и Совет выбрал бы Катрата – все законно, все счастливы.
Кроме жены Катрата. Впрочем, ради Ингельд Фабия не сказала этого вслух.
Орлад принял кружку у Дантио и поднял ее.
– Я благодарю своего повелителя, священного Веру, за сегодняшнюю победу и прошу Его показать Совету Старейшин, кто станет лучшим правителем города.
Гатлаг фыркнул. Ингельд нахмурилась. Бенард скривился. Лицо Хорта ничего не выражало и было безмятежным, как воды Врогга. Солнце ушло за тучи, и по спине Фабии пробежал холодок. Орлад не знает флоренгианского языка, Бенард не годится, а какой же Совет посадит на трон евнуха? У Фабии есть опыт управления хозяйством, пусть ее имение и куда меньше города. Из четверых наследников она – единственный возможный кандидат. А что плохого в догарессе?
Дантио улыбнулся.
– Не стоит готовить соус, пока не поймал рыбу, братишка! – Он снова наполнил кружку и пару мгновений разглядывал вино в ней. – Я много и тяжело трудился, приближая этот миг. Я служил Свидетельницей при дворе в Косорде, Бена, и знал, какие муки ты испытывал всякий раз, когда видел Ингельд. Я наблюдал за тем, как ты вырезал на барельефе в ее комнате мое лицо, пытаясь понять, кто же я такой. Под именем Урта, раба, я носил самые разные вещи по улицам Скьяра, залитым жуткими муссонными дождями, когда во дворце Хорта Френа Вигсон устраивала роскошные пиры для Салтайи. Однажды я даже побывал в Нардалборге, прислуживая странствующему купцу. Там я видел, как Орлада систематически избивали его друзья, и ничем не мог ему помочь. Но теперь боги воздали мне за мои страдания и позволили нам воссоединиться!
Он поднял кружку.
– За это я благодарю Их и прошу только одного – как можно скорее показать мне смерть Салтайи Храгсдор.
Паруса затрепетали от налетевшего холодного ветра. Все молчали. Обращения к богам становились все мрачнее и страшнее, однако кто обвинил бы Дантио в том, что он желает Салтайе скорейшей гибели? Когда он передал полную кружку Фабии, его хитрая улыбка словно бросала ей вызов: к какому богу она обратится за поддержкой? Произнеси она одно из имен Ксаран, ее в лучшем случае выбросят за борт.
– Мои братья добры, – сказала она, чтобы потянуть время. – Орлад убил Терека, Бенард хочет прикончить Хорольда, а теперь и Дантио попросил смерти Салтайи. Полагаю, я должна просить о гибели Стралга?