Дункан Дэйв. Разящий клинок (Избранники - 1)

   Наконец-то он возвращается домой!
   После мучительного ожидания дороги все же открылись, - и первым по ним проехал Шанди со своим отрядом, пробивая себе путь через подтаявшие сугробы. Неприятные дела задержали его еще на месяц в Южном Шимлундоке, но сейчас он двигался по Восточному тракту, связавшему Хаб с Утренним морем:
   "Тысяча лиг - и ни единого поворота" - как хвастался кто-то из его предков. Преувеличение, конечно, - но не особенно большое. Лишь пять сотен лиг отделяли его теперь от Эшиалы.
   Поля по обе стороны тракта уже наливались золотом, да и сено уже косили вовсю... Отличный урожай.
   Эшиала, с ее безмятежностью, мягким голосом, чудесными чертами! Ее тело гладкое, словно грудка ласточки, без изъяна! Ни одной родинки! Волосы ее черны, как вороново крыло... Шанди не встречал еще женщины, которая двигалась бы как Эшиала: она не ходила - она плыла.
   Шанди любил вспоминать, как Эшиала впервые появилась при дворе. Посреди крикливой мишуры и вызывающе ярких нарядов она была в простом узком платье нежно-абрикосового цвета, с маленьким бриллиантовым венцом в волосах. Она прошла через аристократическое собрание во всей его изысканности - и мгновенно рассеяла его, разрубив пополам.
   Другие могут счесть ее холодной, но сам Шанди знал, что это просто робость. Конечно, Эшиала вовсе не была страстной натурой, но в таком случае и сам он необузданностью не отличался! При виде бурных проявлений чувств ему всегда становилось неловко; лед и пламень плохо уживаются меж собой. Они же отлично подходили друг дружке и уже успели доказать, что способны вместе производить потомство - что имело особое значение для будущего императора. И, наверное, будет небольшой взрыв страсти, когда они все-таки встретятся вновь...
   Здравый смысл подсказывал не торопиться, воспользоваться путешествием для осмотра городов и гарнизонов: кто знает - может статься, пролетит немало лет, прежде чем он снова лично навестит эти области Империи... Да будет проклят здравый смысл!
   Когда Шанди окликнул Хардграа, тот вроде бы уже знал, зачем его зовут. Осадив своего коня, центурион подождал принца - и хмурил брови при этом:
   - Ты намерен пуститься вскачь? Не терпится добраться до Хаба?
   - А ты что же, сомневался во мне? - Отряд из пятидесяти воинов не может загонять лошадей, ибо нет такого почтового двора, где найдется наготове полсотни скакунов. Сегодня Шанди собрался вырваться вперед с горсткой надежных людей.
   - Если твои действия можно предугадать, - проворчал Хардграа, - ничего хорошего не жди.
   Шанди никогда не расставался с охраной, и покушения на его жизнь действительно случались, хотя, разумеется, ничего слишком серьезного. В дороге же он был куда более уязвим, нежели за оградой лагеря или в стенах дворца. Пару раз он срывал планы заговорщиков, сам того не замечая, - лишь благодаря скорости, с которой передвигался по Империи...
   - Сколько народу тебе бы потребовалось, чтобы устроить засаду на отряд вроде нашего? - выкрикнул Шанди сквозь цокот копыт.
   Хардграа сплюнул, обдумывая задачу.
   - А зачем много народу? И один хороший лучник вполне справится.
   - Хороший лучник, готовый умереть за здорово живешь? В наши дни это редкость. Но все равно, ему нужно будет точно знать, когда я проезжаю мимо, и время, чтобы все подготовить. Нельзя ведь сутки простоять на месте с натянутой тетивой?
   Хардграа нехотя кивнул, выражая полное согласие. - И что с того?
   - Значит, нам надо обогнать новости о собственном прибытии.
   Даже непробиваемый центурион был потрясен подобным заявлением:
   - Что, обогнать почту?
   Отличный наездник с деньгами (и при условии благоприятной погоды) может одолеть три почтовые станции в день. Если же дело особенно спешное, тогда четыре, хотя мало кто способен долго выдерживать такой темп. Закон предписывал размещение постов на расстоянии восьми лиг друг от друга. Пеший путник мог утром выйти от одного поста - и к вечеру добраться до следующего, груженая же телега могла проехать вдвое дальше. "Четыре поста" означали скорость около тридцати лиг в день, обычно при участии от восьми до двенадцати лошадей; то была быстрая езда и верная гибель.
   Имперская почта переправляла срочные послания еще быстрее, - но при этом менялись как кони, так и люди. Курьер вовсю дул в рожок, издалека извещая о своем прибытии, и его напарник хватал сумку с письмами еще до того, как конь первого успевал замедлить бег. Неопытному же наезднику нечего и мечтать обогнать почту.
   - В особых случаях, - с усмешкой пояснил Шанди, - проконсул имеет право остановить почтовую доставку.
   Он предлагал нечто настолько похожее на кощунство, что впервые, кажется, за всю свою службу начальник личной охраны оказался потрясен до глубины души. Шанди ткнул большим пальцем назад, указывая на следовавший за ними отряд:
   - Думаешь, Ократи справится? Хардграа кивнул не задумываясь. Оптия Ократи он выбирал сам, так что тот справится со всем, чем угодно.
   - И надолго?
   - Трех-четырех дней вполне хватит, - сказал Шанди. - А потом первым делом пойдет государственная корреспонденция, а частная переписка подождет еще денек-другой.
   Эта идея завладела воображением центуриона, и он радостно оскалился:
   - Кого возьмем?
   - Господина Акопуло и лорда Ампили, конечно. По виду обоих не скажешь, что они способны выжить после безумной скачки в духе Шанди, но Хардграа знал их достаточно давно, чтобы не обмануться на этот счет.
   Акопуло, политический советник принца, был невысок и худ, напоминая собой какую-то невзрачную птаху; к тому же из-за седины он казался старше своих лет, но при этом обладал, пожалуй, самым острым умом во всей Империи. По одной "единственной паутинке Акопуло мог бы выследить паука за тысячу лиг, и каждого видел насквозь.
   Ампили, начальник протокольной службы, был вдвое крупнее Акопуло. Сейчас он трясся на своей лошадке где-то в конце колонны, и вздувающийся волнами серый плащ овевал его рыхлые телеса. У этого толстяка источников информации больше, чем у всей имперской бюрократии Хаба. Неопытный Ило воображает, будто находится в курсе всего, что происходит в Империи, потому что через его руки проходит вся официальная корреспонденция; но это только события, Пропущенные сквозь "официальную" мясорубку. Из разговоров с Ампили Шанди узнает множество важных вещей, о которых так называемые официальные лица даже заикнуться не смеют; Акопуло же раскрывает ему подлинный смысл происходящего, вкупе с хитроумными рассуждениями о возможных последствиях. Тучный Ампили сочтет путешествие нелегким, но он куда более вынослив, чем можно подумать.
   - А я? - внезапно забеспокоился Хардграа.
   - Ну конечно.
   Шанди не пренебрег бы компанией начальника своей охраны и личного телохранителя, 'да и двух молодцов с мечами захватить с собой тоже не помешает. Правда, кроме сурового вида от них ничего и не потребуется, - но путешествовать вовсе без сопровождения в подобной ситуации может только слабоумный. Да и зачем было походя обижать Хардграа, живое олицетворение преданности, старого товарища, бывшего некогда гладиатором? Как говорили в войсках, на завтрак он грыз гранитные глыбы, а на обед - бронзу.
   - И еще Ило.
   - Этого?.. - опешил Хардграа, явно подразумевая "зачем?".
   - Считай его моим талисманом, - с улыбкой предложил Шанди.
   Ило же, без сомнения, наслаждался поездкой - ив первую очередь самим собой, гарцующим впереди всех. Штандарт плыл высоко, а края белой волчьей шкуры так и трепетали на ветерке. Юный ловелас упивался собственным бравым видом и героической славой, повергавшими к его стопам женщин. Наверное, он даже не представлял, насколько "легенда о подвигах Ило" укрепляла боевой дух легионов - и тем самым помогала Шанди. А если и представлял, то не особенно заботился. Вообще Ило мало что заботило - кроме самого Ило, естественно... Ило был предан наследнику, потому что счел преданность выгодной, - но у Шанди уже имелись кое-какие мысли насчет того, как можно будет использовать Ило в Хабе.
   Хардграа, Акопуло, Ампили, Ило. Да, всего несколько человек. На следующей же почтовой станции Шанди остановит пересылку почты и оставит там Ократи с ребятами, дабы быть уверенным, что вся корреспонденция сохраняется на месте. Тогда он захватит с собой этих нескольких - и да заберет себе Зло все болячки от жестких седел!
   Те же несколько преданных человек станут сердцевиной двора следующего императора, внутренним кругом власти. Империя умирает; ей необходима хорошая встряска, которую она не знала с того самого утра, когда его прапрабабушка Абнила попыталась упразднить сенат. Шанди готов был устроить нечто подобное, заручившись поддержкой друзей. И начнет он, восстановив справедливость в отношении Ило; тогда ни у кого не возникнет сомнений, какие принципы отстаивает новый император.
   Всего несколько человек.
   Горстка избранных.
   2
   Дубовый дворец, официальная резиденция престолонаследника, располагался у северной стены, замыкавшей весь дворцовый ансамбль, прямо над крутым откосом. С балконов открывался внушительный пейзаж столицы, с призрачными башнями Белого дворца в отдалении и серебряным блеском вод Цинмера у самого горизонта. Глядя отсюда на раскинувшуюся перед дворцом половину Хаба, Эшиала насчитала двадцать два купола и, наверное, пропустила один-другой десяток. Город стоял внизу, словно мраморный лес; роскошное зрелище, если интересуешься великими постройками древности.
   Сейчас, однако, Эшиале было не до городских пейзажей. Вместе с сестрой она опиралась на точеные перила, по обыкновению вяло справляясь с натиском ее надоедливого, нытья.
   Представление Эшии о наряде, подходящем для спокойного летнего вечера, включало в себя невероятное количество тафты, кружев и китового уса. Платье было результатом многомесячного труда самых опытных швей, они унизали его жемчугом и украсили замысловатой вышивкой. Естественно, благородная дама могла надеть такое платье только раз в жизни, и потом была вынуждена выбрасывать его за ненужностью. Волосы Эшии венчали морские раковины, шелковые банты и опять жемчуга...
   Летний вечер не принес прохлады; на Эшиале была только тонкая ситцевая сорочка - и практически ничего больше, хотя об этом знала только она сама.
   - Ты ведь понимаешь, - заявила Эшия самым ядовитым своим тоном, - что, когда станешь императрицей, всем придется одеваться тебе под стать?
   Эшиала обдумала вопрос и сочла его бессмыслицей.
   - Нет, ни о чем таком я и думать не хочу.
   - Но ведь ты же должна!.. Это очевидно.
   - Ну и пусть одеваются, как хотят. Между прочим, то, что ношу я, гораздо удобнее всех твоих кружев.
   Сестра глубоко вздохнула, пряча возмущение, так что даже скрипнул китовый ус в ее корсете.
   - При чем, при чем здесь удобство?.. Если все кругом начнут одеваться как дочери лавочника, что тогда будет с благородными дамами и их швеями? Что станет с цирюльниками и ювелирами? Ты же превратишь в нищих половину работников Хаба!
   На это у Эшиалы ответа не нашлось. Откровенно говоря, сама она считала, что Эшия выглядела бы куда лучше в чем-нибудь простеньком, вместо того чтобы краситься и выряжаться, как безвкусная статуэтка. Сестра никогда не отличалась особой стройностью, но ей все равно не обязательно было прятать фигуру в такое количество кружев! В верхней части сооружения она все равно выплывала наружу... Впрочем, так и было задумано, наверное.
   Скоро Майа проснется, - а после сна ее всегда приносили к матери; чудесный предлог спасения от ее надоедливой тетушки!
   - Знаешь, что они о тебе думают? - ехидно вопросила Эшия, махнув рукой в сторону балконной двери. - Это твое стадо гусынь?.. - Она, разумеется, имела в виду фрейлин Эшиалы. В данный момент эти благовоспитанные девы ожидали возвращения принцессы и княгини к чайному столику и, вне сомнения, перемывали обеим косточки.
   - Я отлично знаю, что они обо мне думают, - терпеливо подтвердила Эшиала. - Они считают меня дочерью лавочника. - То же самое, конечно, они думают и о ее сестре.
   - Ха! Да они поражаются, почему ты продолжаешь вести себя словно дочь лавочника.
   Фрейлины, пожалуй, были худшей из забот Эшиалы в отсутствие мужа. Конечно же, принцессу и будущую императрицу обязательно должны окружать фрейлины хочет она того или нет. Обычно быть служанкой такой особы считалось великой честью, и в обязанности этой самой "особы" негласно вменялась неукоснительная слежка за тем, чтобы избранные девушки являли собой образец придворного поведения. Если же дуэнья была чуть старше самих девиц и вдобавок куда хуже них разбиралась в этикете, то отношения между ними быстро отклонялись от предписанных. Фрейлины косились на Эшиалу неодобрительно, ибо так делали их почтенные матушки, и с азартом шушукались за ее спиной.
   Она же, со своей стороны, с отчаянием понимала, что не справляется с ролью; фрейлины совсем отбились от рук и на глазах теряли добродетельность. Они все чаще становились легкой добычей хищнических притязаний мужской половины двора, благородных господ, прислуживавших другим, - и Эшиала была бессильна положить этому конец. Две девушки уже успели с позором покинуть ее свиту, и будущей императрице оставалось только недоумевать, почему всего две.
   - Они совсем распустились с тех пор, как я жила здесь, - удовлетворенно хмыкнула Эшия.
   - Ты чудесно помогала мне. - В те ужасные первые месяцы своего пребывания в Хабе Эшиала была рада компании сестры, однако жизнь потекла гораздо свободнее, когда Эшия вышла за престарелого сенатора.
   - Знаешь, как они зовут тебя меж собой? Ледяная Императрица.
   Эшиале было глубоко все равно, как бы фрейлины ни звали ее за глаза, - но она промолчала. Майа уже наверняка проснулась, не так ли?
   - Скажи-ка, - Эшия в облаке тафты обернулась к сестре, - это очень больно?
   - Дорогая! Ты ведь не... Как замечательно!
   - Нет, я не!.. - призналась Эшия, слегка конфузясь, что бывало крайне редко. - Но мне, намекнули, что ребенок был бы весьма выгодным козырем на суде.
   - На суде? - остолбенев, повторила Эшиала. Сестра усмехнулась - кошачья улыбка, демонстрирующая остренькие зубки.
   - Видишь ли, когда старый козел отдаст концы, наследуемые земли перейдут к его сыну. Само собой, закипит битва насчет того, что входит и что не входит в эту собственность! Если мне удастся произвести на свет еще одного наследника, суд отнесется к моим доводам с куда большим вниманием. Я вправе ожидать, что на него также надавят и сверху, не так ли, дорогуша? Но все равно, с ребенком как-то надежнее...
   Эшиала ужаснулась:
   - Вмешиваться в судебное разбирательство?
   - О, не будь такой скучной провинциалкой! Уверена, Шанди поймет меня, даже если ты и не разбираешься в делопроизводстве. Но, чтобы уж наверняка, мне, возможно, придется принести необходимую жертву и родить старикашке сына.
   Эшиала почувствовала, как лицо ее заливается краской:
   - А это... мм, возможно?
   Сестра разразилась хохотом, моментально позабыв придворные манеры, приобретенные с таким трудом:
   - Ну, в этом смысле... что же, я бы употребила слово "маловероятно". Но есть ведь и другие способы устроить подобное дельце... Я уверена, он не станет за мной шпионить.
   - Как ты можешь!..
   - О святая простота! Впрочем, не обращай внимания... Если уж ты осталась живой и невредимой, тогда и я потерплю. Отвратительное, впрочем, занятие. Столько проблем! Уж лучше поберечься, чем рожать, скажу я тебе.
   - Но, Эшия! Ты не посмеешь! Княгиня закатила глаза.
   - Я не только "посмею", я уже... Но пока безрезультатно. Ты ведь не думаешь, надеюсь, что мне улыбается родить ребенка уродливого, как этот старый ублюдок? Его внуки похожи на бабуинов.
   Странно, что Эшия, с таким восторгом относившаяся к постельным утехам, потерпела неудачу там, где Эшиала преуспела так быстро.
   - Но подумай о скандале!
   Вздохнув, Эшия потрепала сестру за шею:
   - Никакого скандала, дорогуша. Чтобы возник скандал, нужны очевидные для всех доказательства измены... Представь, возвращается твой Шанди и обнаруживает, что на подходе новый наследник. Ты сама была осторожна, я полагаю?
   - Конечно, осторожна!
   - Ш-шш! Нас услышат! Эшия искоса изучала сестру.
   - Послушай, Эшиала... Ты ведь ждешь его, правда?
   - Конечно, жду.
   - Да спасут меня Боги! Не пытайся лгать мне, дорогуша. Ах ты, бедняжка...
   - Что ты хочешь сказать?
   - Да знаешь ты, что я хочу сказать, - снова вздохнула Эшия. - Я даже не представляю... Я же показывала тебе однажды. Лучше, чем тогда, я уже не сумею, наверное... Помогло тебе это?
   - Это... Кажется, Майа проснулась. - Эшиале даже вспоминать не хотелось о той кошмарной ночи, когда она провела два омерзительных часа за портьерой, наблюдая за сестрой, резвящейся в постели с дюжим молодым гусаром. Заставить себя повторить что-то из виденных гротескных комбинаций она не смогла - и, конечно, никогда не сможет. Шанди был бы просто шокирован, если бы она рискнула... Это уж точно. И это было только через пару недель после свадьбы; забавно, что тогда она уже носила ребенка.
   Эшия не поддалась на уловку.
   - Что слышно о его приезде?
   Эшиала еле сдержалась, чтобы не вздрогнуть:
   - Ни словечка. Шанди обгонит новости, я думаю. Сестра смерила ее внимательным, сочувственным взглядом:
   - Сдается мне, это ему нужны уроки, так? Ладно, не отвечай. Будем уповать на то, что он поднабрался опыта у благородных дам в этом Квобле или где там еще... А теперь давай вернемся на скотный двор и подадим нашим гусыням пример благородного поведения, верно ведь?
   3
   В такую погоду только тролли чувствуют себя вольготно. На работу в поле сегодня не вышел никто; на западе весь день собирались тучи, но это мрачноватое зрелище не остановило семерых всадников, несшихся по тракту к столице. Перед самым закатом они остановили коней, чтобы оглядеться, и заметили впереди почтовую станцию, где собирались задержаться для краткой передышки. Как раз в этот миг разверзлись небеса - и хлынул ливень. К тому времени, как измотанные дорогой путники постучали в двери станционной таверны, они наполовину замерзли и в придачу вымокли насквозь. Шанди не мог припомнить ничего подобного с ночи, предшествовавшей появлению драконов в Илрэйне.
   Закон предписывал каждой станции иметь по меньшей мере двенадцать кроватей для путешественников. Там, впрочем, ни слова не говорилось о том, сколько человек следовало положить на каждую из них.
   Когда двери все-таки отворились, ударившие изнутри шум и запах едва не сбили путников с ног. Таверна была забита промокшими, усталыми людьми; они сидели, стояли, жевали свой ужин, пили и спорили вполголоса - и все это почти в полной темноте. Со стропил свисали отчаянно, чадившие лампы, но все, на что они были способны, это выдавать собственное присутствие, чтобы какой-нибудь солдат ненароком не задел их шлемом. Если бы не дождь и не ощущение заброшенности этого места, затерянного в чистом поле, ночь могла бы оказаться любой из шестнадцати предыдущих. Еще два таких ночлега - и они в Хабе.
   Хардграа вошел первым; его угрожающий вид заставлял расступаться, образуя пространство, достаточное, чтобы за ним смогли последовать остальные. Дойдя до стола в углу, где горела лампа, он опустил тяжелую ладонь на плечо сидевшего там бродяги и пробормотал несколько общих фраз насчет патриотизма и поддержки наших доблестных солдат. Стол мгновенно освободился.
   Шанди осторожно опустился на грубо сколоченный стул, поражаясь в душе, почему ему так хочется сесть, если он провел в седле целый день. В голове все еще стучали копыта, но он не стал снимать шлема - его все равно некуда было положить. Поставив локти на стол, принц смотрел, как по рукам стекают дождевые струи; военную форму придумывали для того, чтобы она отражала сталь, а не капризы погоды.
   Облегченно вздыхая, Акопуло уселся рядом - его седина, казалось, светится в полумраке. Гражданская одежда советника, должно быть, давала лучшую защиту от дождя. Какое-то время они сидели здесь вдвоем:
   Хардграа, по своему обыкновению, отправился изучать обстановку, а Ило, наверное, договаривался сейчас о комнате. Ампили же наверняка успел завести непринужденную беседу с кем-либо из постояльцев - он впитывал сведения так, как пчела высасывает нектар из цветка.
   - Боюсь, что мы, старики, только обуза для тебя, - вздохнул Акопуло. Ему нравилось подчеркивать свою невзрачную внешность, но, вопреки седой шевелюре и воробьиному сложению, он бывал крепок, словно кнут из сыромятной кожи, если только хотел. Теперь он, конечно, устал и просил лишь похвалы; Шанди уверил советника, что и сам выбивается из сил, и удивляется только, как замечательно держатся остальные, особенно Акопуло, - но ему следовало бы помнить, что именно Акопуло указывал дорогу в тот раз, когда легионы спешили к Обрыву... и так далее.
   Польщенный вниманием, политический советник зашептал своим самым вкрадчиво-елейным "жреческим" голосом, переходя прямо к делу:
   - Почему нам не доложили о ситуации с дварфами? Шанди собрал воедино мысли, изрядно растрепанные скачкой. Временами коротышка Акопуло вел себя так, будто Шанди до сих пор был его розовощеким учеником, с легкостью решавшим логические задачки по политическому устройству Империи. Теперь Акопуло без помех целыми днями перемалывал обрывки ин формации жерновами своего мощного интеллекта, чтобы вечером предложить наследнику очередную задачу. К счастью, он редко хвастал своим профессионализмом при свидетелях.
   - А что, есть какая-то "ситуация с дварфами"?
   - Конечно есть. Цены на лен растут, а оливковое масло нынче не дороже воды.
   - Значит, границы Двониша вновь перекрыты?
   - Именно! - несколько разочарованно протянул хитроумный наставник. - Но почему же тогда тебе об этом не доложили, мм?
   Сделать умозаключение оказалось не так-то сложно. Когда отношения с Двонишем натянулись, дварфы прекратили снабжение легионов мечами. В ответ Империя заблокировала продажу стратегических продуктов, а из-за изобилия на рынке цены покатились вниз. За разгромом имперской армии в Пустоши Нефер последовали мирные полгода, но такое положение дел было слишком благополучным, чтобы затянуться надолго.
   Шанди не собирался обсуждать решения деда даже с Акопуло.
   - У меня тоже есть одна задачка, - заявил он. - Ампили собирает все больше слухов о бесчинствах троллей в Мосвипсе: банды разбойников выходят из джунглей и нападают на деревни, расправляются с защитниками и уводят с собой население.
   - Ха! То, что ты называешь "деревнями", на самом деле - трудовые лагеря; их "защитники" - попросту легионеры, а население - крепостные, которые радуются своему освобождению.
   - Они обыкновенные рабы, хотя я не должен признавать этого, - с раздражением вставил Шанди. - И я разберусь с крепостными, как только... Но почему все это происходит именно сейчас?
   Его политический советник задумчиво забарабанил пальцами по крышке стола.
   - Довольно-таки необычное поведение для троллей, я бы сказал. Как правило, они ведут мирный образ жизни.
   - Погоди, ты упускаешь главное... - Запрокинув голову, Шанди улыбнулся своему чумазому сигниферу: - Да, Ило?
   - Одна комната с четырьмя кроватями, господин.
   - Угадай, кому достанется свободная кровать? Да, в самый раз. - Шанди проводил взглядом белую волчью голову, быстро растворившуюся в толпе. Ему с надеждой улыбалась какая-то женщина, но принц покачал головой. Подумать только, еще две ночи - и он встретится с Эшиалой!
   Из толчеи высвободилось вместительное брюхо Ампили и не замедлило опуститься на свободный стул, вздымаясь волнами.
   - Ни слова жалобы! - предупредил Шанди. - У тебя больше жира, чем у всех нас, вместе взятых - тебе совсем не больно ездить верхом.
   - Если б вы знали, как болит сбитый жир! - Начальник протокольной службы мучительно скривил одутловатое лицо.
   "Это в последний раз", - думал Шанди. Едва ли когда-нибудь придется путешествовать по дорогам Империи так, как сейчас, - с несколькими друзьями и символическим эскортом. Став престолонаследником, ему придется таскать за собой всю преторианскую Гвардию - всякий раз, когда он вздумает зачем-либо покинуть Хаб. А в придачу еще легион-два - так, на всякий случай... Десять лет он порхает по Империи из края в край, подобно беззаботной пичуге, но очень скоро крепкие цепи прикуют его к жердочке. Каким бы утомленным, продрогшим и голодным он ни был, его все же кольнула мысль о том, что жизнь - такая, к какой он привык, - на исходе. И всего только через месяц ему стукнет двадцать восемь! Юность просачивается сквозь пальцы, виснет горелыми лохмотьями на десятках полей сражений и на сотнях дорог...
   Предаваться тоске наследник не любил. Тряхнув головой, он вновь повернулся к своему политическому советнику:
   - Ну, так как же насчет троллей?
   - Стержневым словом твоего вопроса, - смакуя слова, тянул Акопуло, - было "больше". Ты сказал: "еще больше слухов", но, как мне представляется, ты имел в виду "слухов о большем количестве" нападений. Я прав?
   - Наверное, я имел в виду и то, и другое.
   - Угу. Точность терминологии - необходимое условие ясности выражения мыслей, как говаривал милейший доктор Сагорн... Так ты, значит, спрашиваешь, почему это тролли обратились к оружию в настоящий период времени? - Пожилой наставник явно досадовал, не понимая, как это Шанди заметил нечто такое, что упустил из виду он сам. К тому же он, разумеется, устал после тяжелого дня и вдобавок был вдвое старше принца.