Страница:
Дэйв Дункан
Властелин Огненных Земель
Часть I
Амброз
1
– Король едет! – Крик прокатился по залитой солнцем болотистой пустоши и почти мгновенно был подхвачен полудюжиной таких же пронзительных воплей, а также парой срывающихся баритонов. Лошади тревожно мотали мордами и взбрыкивали. Кавалькада на Блэкуотерской дороге была еще далеко, но зоркие юные глаза сумели уже разглядеть синие мундиры Королевской Гвардии – так, во всяком случае, утверждали обладатели этих глаз. Как бы то ни было, отряд численностью в два или три десятка человек не мог быть никем иным, кроме Гвардии, сопровождающей короля в Айронхолл. Наконец-то! Со времени последнего приезда прошло больше полугода.
– Король едет! Король едет!
– Молчать! – рявкнул магистр. Уроки верховой езды всегда превращались у Сопрано в полнейший хаос, а уж этот и вовсе можно было считать безнадежно сорванным. – Скачите и объявите об этом в Зале. Первый освобождается на месяц от уборки конюшни. По моему сигналу… приготовиться…
Он обращался к пустому месту. Его подопечные уже неслись через вересковую пустошь к одиноко стоящим черным постройкам, где размещалась лучшая в известном мире школа боевых искусств. Магистр смотрел им вслед, отмечая про себя, кто упал, кто едва цепляется за поводья, кто держится в седле уверенно. Нехорошо, конечно, так обращаться с лошадьми, тем более со старыми клячами – а таких только и доверяли новичкам; с другой стороны, его обязанностью было вырастить из этих новичков первоклассных наездников. Всего через несколько лет мальчики наберутся довольно опыта и отваги для того, чтобы не отстать ни от кого, даже от самого короля – а когда Амброз IV отправлялся на охоту, за ним, как правило, оставался по всем кустам и придорожным ямам след из оглушенных или просто вылетевших из седла придворных.
Вон упал один… еще один… Ух ты! Этот здорово приложился. Ничего страшного, заклятие быстро срастит молодые кости, а лошади, похоже, целы. Магистр Верховой Езды невозмутимо поехал на помощь пострадавшим. В то ясное весеннее утро 357 года болото прятало свою извечную угрозу под обманчиво приветливой зеленью – мягкой, сладко пахнущей клевером. Небо неправдоподобно синего оттенка. Ракитник окутался веселым желтым цветом. И что в мире могло быть прекраснее, чем сидеть в седле неплохого скакуна и иметь возможность погнать его во весь опор? Пока кавалькада Сопрано уносилась вдаль, Магистр видел, что выиграет скорее всего пегая кобыла – скорее благодаря собственным способностям, чем умению своего седока, кандидата Бандита.
Спустя десять минут после того, как была замечена королевская свита, победитель скачки с грохотом проскакал в ворота и прокричал новость первым, кого увидел. Ими оказалась группа Щетин, упражнявшихся в фехтовании на шпагах.
– Король едет!
За несколько секунд эта весть разнеслась повсюду или почти повсюду. Кандидаты – Сопрано, Стручки, Безбородые, Щетины и в особенности Старшие, носившие на поясе мечи – реагировали на это участившимся дыханием и некоторой напряженностью. Впрочем, даже наставники щурили взгляд и прикусывали губу. Магистры Фехтования услышали эту новость на учебных площадках, Магистр Арсеналов – в кузнице, Магистр Ритуалов – в каморке в башне, где изучал магические заклинания, а Магистр Архивов – в подвале, где укладывал древние записи в огнеупорный сундук. Все они прервали на минуту свои занятия, раздумывая, что могут они еще сделать, готовясь к королевскому визиту. Ответ во всех случаях был одинаков: ничего. Все они давно уже подготовились к этому, ибо с тех пор как Амброз в последний раз приезжал в школу, миновало семь месяцев. За это время только один кандидат стал Клинком. Вопрос, волновавший более всего Старших, стоял следующим образом: скольких соберет король на этот раз?
Низшим из низших был Щенок, которому исполнилось тринадцать лет и которого приняли в Айронхолл всего три дня назад. Исходя из теории, что привыкнуть можно ко всему, он сделал заключение, что из самых ужасных дней в его жизни этот был третьим по счету. Стоя на коленях, он пытался вымыть главный двор, вооружившись ведерком воды и маленькой тряпкой – такую невыполнимую задачу поставили перед ним двое Стручков, поскольку издевательства над Щенком являются одной из традиционных забав младших кандидатов. Поскольку пережить нелегкие дни Щенячества довелось каждому из них, они считали справедливым вернуть то, что получали тогда. Мало кто из них, впрочем, подозревал о том, что это служит испытанием не только Щенку, но и им самим, и что того, кто выкажет себя настоящим садистом, отчислят без колебаний.
Проходивший мимо пожилой рыцарь приказал Щенку бежать и известить Великого Магистра. Великий Магистр был высочайшим из высоких, но рядом с ним Щенку было спокойнее, ибо там издевательства ему не грозили. Великий Магистр не окунал его в поилку для лошадей и не заставлял, стоя на столе, распевать похабные песни.
Старик был у себя в кабинете, занятый расчетами с Бурсаком. Когда он услышал новость, лицо его не выразило никаких эмоций.
– Спасибо, – произнес он. – Нет, впрочем, погоди. Закончим как-нибудь в другой раз, ладно, Бурсак? – Затем, пока его собеседник собирал свои бумаги, он повернулся к Щенку и окончательно испортил ему третий по кошмарности день. – Сегодня ночью его величество, несомненно, наложит Узы на одного или нескольких Старших. Ты слышал о ритуале?
– Он протыкает их сердца мечом? – неуверенно произнес Щенок. При мысли об этом ему становилось дурно, поскольку когда-нибудь это произойдет и с ним.
– Да. Это очень сильное заклятие, превращающее их в Клинков. Не переживай, они всегда остаются в живых – ну, почти всегда. Но ты тоже участвуешь в этом ритуале.
– Я? – пискнул Щенок. В заклятии? В присутствии короля? Да это хуже, чем сотня купаний в поилке, нет, тысяча…
– Да, ты. Тебе предстоит произнести три строки и положить меч кандидата на наковальню. Ступай и найди Магистра Ритуалов – он все тебе объяснит. Нет, подожди. Сначала найди Первого и удостоверься, что ему известно про приезд короля, – конечно, Первого королевский визит интересует больше других, ибо его-то судьба уже ясна. Кого бы еще ни выбрал себе король, Первый все равно будет первым. Он должен быть в библиотеке.
К сожалению, Великий Магистр ошибался. Старших в тот полдень в библиотеке не было. Щенок еще не освоился в школе, а спросить боялся, поэтому послания так и не доставил. Ко времени, когда Рейдер узнал о приближении короля, королевская кавалькада уже вступала в ворота и пути к бегству оказались отрезаны.
– Король едет! Король едет!
– Молчать! – рявкнул магистр. Уроки верховой езды всегда превращались у Сопрано в полнейший хаос, а уж этот и вовсе можно было считать безнадежно сорванным. – Скачите и объявите об этом в Зале. Первый освобождается на месяц от уборки конюшни. По моему сигналу… приготовиться…
Он обращался к пустому месту. Его подопечные уже неслись через вересковую пустошь к одиноко стоящим черным постройкам, где размещалась лучшая в известном мире школа боевых искусств. Магистр смотрел им вслед, отмечая про себя, кто упал, кто едва цепляется за поводья, кто держится в седле уверенно. Нехорошо, конечно, так обращаться с лошадьми, тем более со старыми клячами – а таких только и доверяли новичкам; с другой стороны, его обязанностью было вырастить из этих новичков первоклассных наездников. Всего через несколько лет мальчики наберутся довольно опыта и отваги для того, чтобы не отстать ни от кого, даже от самого короля – а когда Амброз IV отправлялся на охоту, за ним, как правило, оставался по всем кустам и придорожным ямам след из оглушенных или просто вылетевших из седла придворных.
Вон упал один… еще один… Ух ты! Этот здорово приложился. Ничего страшного, заклятие быстро срастит молодые кости, а лошади, похоже, целы. Магистр Верховой Езды невозмутимо поехал на помощь пострадавшим. В то ясное весеннее утро 357 года болото прятало свою извечную угрозу под обманчиво приветливой зеленью – мягкой, сладко пахнущей клевером. Небо неправдоподобно синего оттенка. Ракитник окутался веселым желтым цветом. И что в мире могло быть прекраснее, чем сидеть в седле неплохого скакуна и иметь возможность погнать его во весь опор? Пока кавалькада Сопрано уносилась вдаль, Магистр видел, что выиграет скорее всего пегая кобыла – скорее благодаря собственным способностям, чем умению своего седока, кандидата Бандита.
Спустя десять минут после того, как была замечена королевская свита, победитель скачки с грохотом проскакал в ворота и прокричал новость первым, кого увидел. Ими оказалась группа Щетин, упражнявшихся в фехтовании на шпагах.
– Король едет!
За несколько секунд эта весть разнеслась повсюду или почти повсюду. Кандидаты – Сопрано, Стручки, Безбородые, Щетины и в особенности Старшие, носившие на поясе мечи – реагировали на это участившимся дыханием и некоторой напряженностью. Впрочем, даже наставники щурили взгляд и прикусывали губу. Магистры Фехтования услышали эту новость на учебных площадках, Магистр Арсеналов – в кузнице, Магистр Ритуалов – в каморке в башне, где изучал магические заклинания, а Магистр Архивов – в подвале, где укладывал древние записи в огнеупорный сундук. Все они прервали на минуту свои занятия, раздумывая, что могут они еще сделать, готовясь к королевскому визиту. Ответ во всех случаях был одинаков: ничего. Все они давно уже подготовились к этому, ибо с тех пор как Амброз в последний раз приезжал в школу, миновало семь месяцев. За это время только один кандидат стал Клинком. Вопрос, волновавший более всего Старших, стоял следующим образом: скольких соберет король на этот раз?
Низшим из низших был Щенок, которому исполнилось тринадцать лет и которого приняли в Айронхолл всего три дня назад. Исходя из теории, что привыкнуть можно ко всему, он сделал заключение, что из самых ужасных дней в его жизни этот был третьим по счету. Стоя на коленях, он пытался вымыть главный двор, вооружившись ведерком воды и маленькой тряпкой – такую невыполнимую задачу поставили перед ним двое Стручков, поскольку издевательства над Щенком являются одной из традиционных забав младших кандидатов. Поскольку пережить нелегкие дни Щенячества довелось каждому из них, они считали справедливым вернуть то, что получали тогда. Мало кто из них, впрочем, подозревал о том, что это служит испытанием не только Щенку, но и им самим, и что того, кто выкажет себя настоящим садистом, отчислят без колебаний.
Проходивший мимо пожилой рыцарь приказал Щенку бежать и известить Великого Магистра. Великий Магистр был высочайшим из высоких, но рядом с ним Щенку было спокойнее, ибо там издевательства ему не грозили. Великий Магистр не окунал его в поилку для лошадей и не заставлял, стоя на столе, распевать похабные песни.
Старик был у себя в кабинете, занятый расчетами с Бурсаком. Когда он услышал новость, лицо его не выразило никаких эмоций.
– Спасибо, – произнес он. – Нет, впрочем, погоди. Закончим как-нибудь в другой раз, ладно, Бурсак? – Затем, пока его собеседник собирал свои бумаги, он повернулся к Щенку и окончательно испортил ему третий по кошмарности день. – Сегодня ночью его величество, несомненно, наложит Узы на одного или нескольких Старших. Ты слышал о ритуале?
– Он протыкает их сердца мечом? – неуверенно произнес Щенок. При мысли об этом ему становилось дурно, поскольку когда-нибудь это произойдет и с ним.
– Да. Это очень сильное заклятие, превращающее их в Клинков. Не переживай, они всегда остаются в живых – ну, почти всегда. Но ты тоже участвуешь в этом ритуале.
– Я? – пискнул Щенок. В заклятии? В присутствии короля? Да это хуже, чем сотня купаний в поилке, нет, тысяча…
– Да, ты. Тебе предстоит произнести три строки и положить меч кандидата на наковальню. Ступай и найди Магистра Ритуалов – он все тебе объяснит. Нет, подожди. Сначала найди Первого и удостоверься, что ему известно про приезд короля, – конечно, Первого королевский визит интересует больше других, ибо его-то судьба уже ясна. Кого бы еще ни выбрал себе король, Первый все равно будет первым. Он должен быть в библиотеке.
К сожалению, Великий Магистр ошибался. Старших в тот полдень в библиотеке не было. Щенок еще не освоился в школе, а спросить боялся, поэтому послания так и не доставил. Ко времени, когда Рейдер узнал о приближении короля, королевская кавалькада уже вступала в ворота и пути к бегству оказались отрезаны.
2
Даже до прибытия короля день в Айронхолле выдался знаменательный. Два меча вернулись в родную школу, и три новых имени было вписано в Литанию Героев. Собственно, необычность заключалась именно в Литании. Мечи возвращались достаточно часто, ибо Клинки выходили из школы на протяжении уже нескольких столетий, а в том, что касалось смертности, они не отличались от других людей. Если только Клинок не пропадал в морской пучине или в далекой стране, его меч рано или поздно возвращался в Айронхолл для того, чтобы занять место на Небосклоне Мечей.
Каждый новичок начинал Щенком. Идеальным рекрутом считался четырнадцатилетний, с хорошим зрением и быстрой реакцией, сирота или отвергнутый своей семьей, и по меньшей мере непокорного характера – предпочтительно ужас во плоти. Как любил говаривать старый сэр Сильвер: «Чем страшнее, тем лучше. Мягкий металл не заточишь». Некоторые уходили, не выдержав издевательств, кое-кто сдавался позже, и очень редких изгоняли. Те, кто продержался пять полных лет, покидали школу лучшими фехтовальщиками мира, компаньонами Верного и Древнего Ордена Королевских Клинков, острыми, блестящими и смертоносными, как те мечи с кошачьим глазом в рукояти, которые они получали. Примерно половину король принимал в свою Королевскую Гвардию, а остальных назначал к министрам, родственникам, придворным и прочим избранным. Служить было честью, и Великий Магистр отвергал значительно больше мальчиков, чем принимал в школу.
Прошло всего четыре года с тех пор, как лорд Баннервиль, шивиальский посол в Фитаине, наложил Узы на своего третьего Клинка, сэра Спендера. Когда в Фитаине вспыхнула гражданская война, Спендеру и двоим его братьям-Клинкам, сэру Берлу и сэру Дракону, удалось вырвать своего подопечного из хаоса, но ценой жизни двух последних. В это утро Спендер вернул их мечи.
Стоя в зале под угрожающим кровом пяти тысяч мечей, спасшийся поведал историю собравшимся здесь кандидатам, магистрам и рыцарям. О своем участии он не сказал почти ничего, однако его хромающая походка, бледность и легкое заикание наглядно подтверждали те ранения, о которых шепотом говорили и раньше. Всем известно, что убить Клинка, защищающего своего подопечного, труднее, чем поле одуванчиков. И все же смерть не являлась чем-то невозможным, так что многие из младших кандидатов под конец его рассказа откровенно всхлипывали.
Герой отобедал с Великим Магистром и несколькими другими учителями. Он хотел уехать сразу после этого, но Магистр Этикета уговорил его задержаться и побеседовать со Старшими о политике. Первому пришла в голову мысль провести это мероприятие в башне. Почти все Старшие находились в этот полдень в башне – вот почему Щенку не удалось их отыскать.
Каждый новичок начинал Щенком. Идеальным рекрутом считался четырнадцатилетний, с хорошим зрением и быстрой реакцией, сирота или отвергнутый своей семьей, и по меньшей мере непокорного характера – предпочтительно ужас во плоти. Как любил говаривать старый сэр Сильвер: «Чем страшнее, тем лучше. Мягкий металл не заточишь». Некоторые уходили, не выдержав издевательств, кое-кто сдавался позже, и очень редких изгоняли. Те, кто продержался пять полных лет, покидали школу лучшими фехтовальщиками мира, компаньонами Верного и Древнего Ордена Королевских Клинков, острыми, блестящими и смертоносными, как те мечи с кошачьим глазом в рукояти, которые они получали. Примерно половину король принимал в свою Королевскую Гвардию, а остальных назначал к министрам, родственникам, придворным и прочим избранным. Служить было честью, и Великий Магистр отвергал значительно больше мальчиков, чем принимал в школу.
Прошло всего четыре года с тех пор, как лорд Баннервиль, шивиальский посол в Фитаине, наложил Узы на своего третьего Клинка, сэра Спендера. Когда в Фитаине вспыхнула гражданская война, Спендеру и двоим его братьям-Клинкам, сэру Берлу и сэру Дракону, удалось вырвать своего подопечного из хаоса, но ценой жизни двух последних. В это утро Спендер вернул их мечи.
Стоя в зале под угрожающим кровом пяти тысяч мечей, спасшийся поведал историю собравшимся здесь кандидатам, магистрам и рыцарям. О своем участии он не сказал почти ничего, однако его хромающая походка, бледность и легкое заикание наглядно подтверждали те ранения, о которых шепотом говорили и раньше. Всем известно, что убить Клинка, защищающего своего подопечного, труднее, чем поле одуванчиков. И все же смерть не являлась чем-то невозможным, так что многие из младших кандидатов под конец его рассказа откровенно всхлипывали.
Герой отобедал с Великим Магистром и несколькими другими учителями. Он хотел уехать сразу после этого, но Магистр Этикета уговорил его задержаться и побеседовать со Старшими о политике. Первому пришла в голову мысль провести это мероприятие в башне. Почти все Старшие находились в этот полдень в башне – вот почему Щенку не удалось их отыскать.
3
Айронхолл никогда не был настоящим замком, однако пустынная местность вокруг навела его давно забытых строителей на мысль украсить его бастионами, бойницами и прочими сугубо декоративными укреплениями, самым декоративным из которых стала башня. Именно чердак башни Старшие облюбовали под свое логово. Многие поколения будущих Клинков наслаждались этим убожеством, даже и не думая прибраться там или хоть немного приукрасить помещение. Мебель была завалена истлевшей или выцветшей одеждой, углы были наглухо задрапированы паутиной. Однако по традиции – а в Айронхолле традициями диктуется все – права ступать в то помещение не имел никто. Никто, кроме самих Старших, – ни Клинки, ни Великий Магистр, ни даже сам король. Никто, правда, не объяснял, с какой стати кому-либо из них это понадобилось бы; так или иначе, приглашением этим сэру Спендеру оказывалась огромная честь. К тому же это позволяло им обойтись без Магистра Этикета.
Первым наверх поднялся Овод, несущий пристойное, обтянутое кожей кресло для гостя, которое он поставил перед камином. Потом он повернул несколько других кресел так, чтобы они были повернуты лицом к первому, и уселся в свое любимое ждать остальных. Появился Лис и плюхнулся в другое из лучших кресел; Херрик привел с собой еще шесть-семь человек, затем последовала пауза, пока в сопровождении Первого по лестнице медленно поднимался сэр Спендер. За ними поднялись еще несколько Старших, оживленно болтавших, как какие-нибудь Сопрано. Те, кому не хватило кресел, расположились на столах, шатких табуретках, а то и просто на полу.
– Смерть и пламень! – возгласил гость. – Да тут такая же гнусная разруха, как в последний раз, когда я был здесь! Эти окна вообще мыли хоть раз?
– Разумеется, нет! – возмутился Меллори Второй. – В Айронхолле традиции не нарушаются.
– И зола в камине, похоже, та же самая.
– Это традиционная зола, – ответил Виктор, считавший себя юмористом. – А уж паутине цены нет.
Спендер проковылял к камину поискать свою подпись, ибо все стены, низкий потолок и даже часть дощатого пола были исписаны именами бывших кандидатов. Надпись красовалась у самой двери – очень мелко, но с большой заглавной буквы; он нашел еще два таких же имени, хотя в записях у Магистра Архивов нашлись упоминания только об одном Клинке по имени Овод, ничем особым не выделявшемся Королевском Гвардейце в правление Эверарда Ш. Должно быть, другой вышел из этих стен еще раньше, также не прославившись. Значит, именно третий Овод прославит наконец это имя!
Херрик был темноволос, Виктор – непривычно белобрыс, а Рейдер – которого сейчас не должно было быть здесь – волосы имел рыжие, словно у бельского пирата. Впрочем, если не считать окраски, Старшие походили друг на друга как братья: стройные, гибкие, двигающиеся с грацией лесного хищника, не слишком малорослые – чтобы иметь угрожающий вид, но и не слишком массивные. Пять лет неустанных занятий, превосходная подготовка, а в большинстве случаев еще пара к месту употребленных заклятий превратили их в птенцов, готовых вылететь из гнезда по первому зову господина. Даже черты лица их не слишком отличались одно от другого: ни слишком острых ушей, ни кривых зубов. Овод подумал даже, что видит это как бы свежим взглядом, со стороны, ибо Спендер тоже смотрелся здесь как дома. Словно вернувшийся из странствий старший брат. Редкий Клинок помнил какой-то другой дом, кроме этого. Овод был в этом исключением, впрочем, он был исключением и во многом другом, слишком болезненном, чтобы об этом вспоминать.
Рейдер взлетел по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, плюхнулся на пол под южным окном и вытянул свои длинные ноги, привалившись спиной к стене. Он встретился с Оводом взглядом и ухмыльнулся. Овод встал и сел рядом с ним на пол – дружба значила для него больше, чем удобства, к тому же забавно было смотреть на возню, возникшую, когда на освободившееся кресло попытались сесть разом трое.
– Я-то думал, ты занимаешься со Стручками на саблях…
Изумрудно-зеленые глаза Рейдера озорно блеснули.
– Я намотал Доминику ногу на шею, пока он не предложил подменить меня. – Разумеется, он приврал. Заниматься фехтованием с младшими никогда не считалось самым приятным поручением, но только Рейдер мог добровольно согласиться слушать разговоры о политике, даже если эти разговоры ведет новый герой. Доминик наверняка с готовностью согласился на такой обмен.
Внизу хлопнула дверь, в помещение ввалился запыхавшийся Фитцрой и объявил, что все собрались. Овод огляделся по сторонам и насчитал две дюжины собравшихся Старших. Обыкновенно кандидатов в классе было меньше, но за последние семь месяцев король назначил только одного Клинка. Бедняге Волкоклыку к прошлой неделе, когда он прошел Узы, исполнился двадцать один год. Бычехлысту – двадцать. Остальным было по восемнадцать-девятнадцать, если только они не врали насчет своего возраста – как делал это Овод.
На правах Первого Бычехлыст произнес небольшую речь. По стандартам Клинков он был коренаст, рубил лучше, чем колол, – следовательно, владел саблей лучше, чем шпагой. В общем, из тех, кого принято называть «флегматичными». Оратор из него был решительно никудышный. Спендер поблагодарил его, уселся в кресло, которое поставил ему Овод, и начал говорить о политике, в особенности о той политике, что привела к гражданской войне.
Магистр Этикета и его помощники проделывали непростую работу, подготавливая кандидатов к жизни при дворе. Это включало в себя уроки танцев, манер, ораторского искусства, придворного этикета, немного истории и довольно много политики. Последний год посвящался политике почти полностью: налогам, Парламенту, внешней политике, махинациям наиболее значительных семей. Непоседливые, атлетически сложенные юноши, разумеется, предпочитали этой белиберде фехтование или скачки по пустоши – исключение составляли разве что придворные скандалы. Спендер по крайней мере был человеком новым и потому все же вызывал некоторый интерес. Король Фитаина утратил контроль над своими баронами, а следовательно, и над своими бюргерами. Даже королям нужны союзники. И так далее. Двадцать четыре юных лица предпринимали отчаянные попытки сохранить внимательное выражение.
Только Рейдеру нет нужды лицемерить, решил Овод. Скосив глаза набок, он увидел, что его друг и в самом деле внимательно слушает, задумчиво кивая. Числилась за ним такая извращенная странность: интерес к политике. Возможно, за исключением рассказчика он был единственным в этой комнате, кого хоть немного беспокоило происходящее в Фитаине. Все остальные предпочли бы послушать про бой, о том, каково это – продолжать биться, зная, что тебе не выжить с перебитой ногой и дыркой от меча в груди.
Небо за грязными окнами было голубым-голубым.
Давным-давно, в бытность еще Стручком, Овод видел, как лорд Баннервиль совершает обряд Уз со Спендером. Дракон и Берл тоже наверняка были там, охраняя своего подопечного, но внешности их он не помнил.
Никто не догадался открыть окна, а народу в помещение набилось уйма. Духота стояла жуткая. Следить за ходом рассказа было чисто физически трудно.
В дальнем углу подавил зевок Херрик.
Внезапно нижняя челюсть Овода ожила сама собой. Он боролся изо всех сил, но челюсть оказалась сильнее. На этот раз сэр Спендер заметил.
Сэр Спендер взорвался.
– Проклятые юные ублюдки! – рявкнул он, с трудом поднимаясь на ноги. – Вам же плевать на это все, верно? Всем до единого? – Его и без того бледное лицо стало белее мрамора. – Вам кажется, что все это не важно! Что это вас не касается, да? – Он обвел всех свирепым взором; левая рука шарила по ножнам, словно он сейчас выхватит меч. – Вы, жалкие сортирные крысы, все вы!
Двадцать четыре Старших в ужасе уставились на него. Оводу хотелось одного: умереть. Как он мог позволить себе такое? Зевать? Как последний безмозглый мальчишка?
Впрочем, гнев Спендера был нацелен не на него одного.
– Я знаю, что вы думаете! – громогласно заявил Спендер. – Вы все считаете, что король берет всех лучших к себе в Гвардию и что только неудачники назначаются им в качестве личных Клинков. Разве не так? Разве не так? Только кивните! – продолжал он, понизив голос до угрожающего шепота. – Если вы так думаете, лоботрясы проклятые, только кивните, и я дам вам урок фехтования на боевых мечах. Я – личный Клинок и горжусь этим. Берл и Дракон были моими братьями, и они мертвы! Они не уступили бы никому!
Овод с мольбой смотрел на Первого, и все остальные – тоже. Скажи же что-нибудь! Неделю назад Первым был Волкоклык, и Волкоклык нашелся бы, что сказать. Но Волкоклык уехал, а Бычехлыст владел мечом гораздо свободнее, чем языком. Сейчас он отделился от стены, рот его открылся, но он не издал ни звука.
Спендер еще не договорил:
– Вы все думаете, что попадете в Гвардию, да? Что все лучшие? Та вот что я вам скажу: быть личным Клинком в тысячу раз труднее, чем шататься по дворцу с сотней других. Это круглосуточная работа! И никаких тебе «отслужишь-десять-лет-и-почетная-отставка-в-рыцари», никакого такого вздора. Мы служим до самой смерти! Или до смерти подопечного.
Бычехлыст огорченно сморщился, но так ничего и не сказал. Меллори Второй, похоже, тоже застыл, боясь подставить своего старшего. Что ж, вполне благородно, но толку от этого благородства – ноль, когда герой бьется в истерическом припадке.
Овод ткнул локтем Рейдера.
– Скажи что-нибудь! – прошипел он.
– Гм? Ладно. – Рейдер поднялся на ноги, распрямляясь как пружина. Он стоял третьим в списке, после Меллори. Кроме того, он был на ладонь выше любого другого в школе – высокий и стройный. С его медно-рыжими волосами и ярко-зелеными глазами его невозможно было не заметить. Все головы повернулись в его сторону, включая Спендера.
– При всем моем почтении, сэр, я так не считаю. И не думаю, чтобы кто-либо здесь так считал. Волкоклык – лучший фехтовальщик, вышедший из Айронхолла после сэра Дюрандаля, и всего несколько дней назад мы все видели, как он прошел Узы и стал личным Клинком. Своим мастерством он превзошел нас всех на голову; тем не менее король назначил его не в Гвардию.
Двадцать три глотки извергли одобрительные звуки.
– Собственно, – добавил Рейдер, возможно, в попытке сменить тему разговора, – он назначил его к сэру Дюрандалю, и никто из нас не имеет ни малейшего представления зачем.
С минуту Спендер молча смотрел на него. Цвет лица его менялся очень быстро: только что он был мертвенно-бледный и почти сразу запылал багровым румянцем. Овод с облегчением перевел дух. Остальные тоже. Они уже поняли, что бледность – признак опасности. Румянец означал извинения или подделку. Герой снова опустился в кресло.
– Простите, – пробормотал он. – Простите, простите, простите! – Он сгорбился и закрыл лицо руками.
Бычехлыст махнул рукой в сторону лестницы, давая всем команду смыться. Рейдер отчаянно замахал руками – оставайтесь на месте! – и все остались. Никто не спорил с Рейдером – не потому, что это было опасно, но потому, что он всегда оказывался прав.
– Сэр Спендер, – произнес он. – Нам очень жаль видеть вас в расстроенных чувствах, но прошу вас, знайте что мы продолжаем восхищаться вами и не перестанем восхищаться. Мы горды знакомством с вами, и когда сами станем Клинками, ваш пример всегда будет вдохновлять нас, равно как то, что свершили вы и двое ваших товарищей. От того, что вы показали себя также и человеком, наше мнение о вас не станет ниже.
Все затаили дыхание.
– Последние строки в Литании, – продолжал Рейдер, – вписаны два года назад во время Нифийской войны. Сэр Дюрандаль спас жизнь королю под стенами Уотерби. Он в одиночку одолел четырех убийц, не получив при этом ни царапины. Я ни в коем случае не хочу выказать неуважение к нему, сэр Спендер, но все, с ним связанное, настолько близко к легенде, что нам трудно думать о нем как о живом человеке. Вы воодушевляете меня. Он заставляет ощущать себя ужасно неполноценным. Ваш пример значит для меня гораздо больше потому, что я знаю: вы созданы из плоти и крови, как и я. – Никому другому не дозволялось говорить вместо Первого, не оскорбив его, но Бычехлыст благодарно улыбнулся ему.
Клинок поднял взгляд и в упор посмотрел на Рейдера. Потом выпрямился и вытер щеки костяшками пальцев.
– Спасибо. Отличная речь. Я рад, что слышал ее. Боюсь, я забыл, как…
– Рейдер, сэр.
– Спасибо, Рейдер. – Спендер вдруг снова овладел вниманием всех присутствующих – тем более что он был на четыре или пять лет старше их. – Простите меня за слабость. – Он горько улыбнулся и огляделся по сторонам. – Это все король виноват. Он приказал мне ехать сюда и возвратить мечи. Мне не стоило поддаваться вашему сладкоречивому Магистру Этикета и оставаться. Я не покидал моего подопечного с той ночи, как прошел Узы. Коммандер Монпурс поклялся мне, что на время моего отсутствия отрядит на охрану его светлости четырех человек, и все же это не совсем то. И после всего, что произошло в Фитаине, я сделался ужасно нервным. Это меня просто с ума сводит! – Он улыбнулся при виде ужаса на их лицах. – Вы ведь не думали, что быть Клинком легко, нет? Но мятеж и гражданская война вас не беспокоят. И с чего бы? Здесь, в Шивиале, такого не будет. А мне нужно возвращаться к моему подопечному. Поэтому, с вашего позволения, я отправлюсь в обратный путь. Надеюсь, восход луны застанет меня уже в Грендоне. – Он говорил о неблизком путешествии, а вид у него и так был измученный.
Бычехлыст сделал попытку сказать что-то, но Спендер остановил его.
– У вас довольно хлопот и без меня. Я обещал не предупреждать вас, но в благодарность за оказанную мне честь все же скажу. Сюда едет король. Он должен быть здесь совсем скоро.
Рейдер повернулся прежде, чем Овод успел вскочить на ноги и выглянуть окно. Вереница всадников в синих мундирах уже втягивалась в ворота.
– Он здесь! – взвизгнул Овод. – Он уже здесь! Король приехал!
Его голос пресекся. Он повернулся и встретился взглядом с дюжиной кандидатов, готовых убить его на месте.
Первым наверх поднялся Овод, несущий пристойное, обтянутое кожей кресло для гостя, которое он поставил перед камином. Потом он повернул несколько других кресел так, чтобы они были повернуты лицом к первому, и уселся в свое любимое ждать остальных. Появился Лис и плюхнулся в другое из лучших кресел; Херрик привел с собой еще шесть-семь человек, затем последовала пауза, пока в сопровождении Первого по лестнице медленно поднимался сэр Спендер. За ними поднялись еще несколько Старших, оживленно болтавших, как какие-нибудь Сопрано. Те, кому не хватило кресел, расположились на столах, шатких табуретках, а то и просто на полу.
– Смерть и пламень! – возгласил гость. – Да тут такая же гнусная разруха, как в последний раз, когда я был здесь! Эти окна вообще мыли хоть раз?
– Разумеется, нет! – возмутился Меллори Второй. – В Айронхолле традиции не нарушаются.
– И зола в камине, похоже, та же самая.
– Это традиционная зола, – ответил Виктор, считавший себя юмористом. – А уж паутине цены нет.
Спендер проковылял к камину поискать свою подпись, ибо все стены, низкий потолок и даже часть дощатого пола были исписаны именами бывших кандидатов. Надпись красовалась у самой двери – очень мелко, но с большой заглавной буквы; он нашел еще два таких же имени, хотя в записях у Магистра Архивов нашлись упоминания только об одном Клинке по имени Овод, ничем особым не выделявшемся Королевском Гвардейце в правление Эверарда Ш. Должно быть, другой вышел из этих стен еще раньше, также не прославившись. Значит, именно третий Овод прославит наконец это имя!
Херрик был темноволос, Виктор – непривычно белобрыс, а Рейдер – которого сейчас не должно было быть здесь – волосы имел рыжие, словно у бельского пирата. Впрочем, если не считать окраски, Старшие походили друг на друга как братья: стройные, гибкие, двигающиеся с грацией лесного хищника, не слишком малорослые – чтобы иметь угрожающий вид, но и не слишком массивные. Пять лет неустанных занятий, превосходная подготовка, а в большинстве случаев еще пара к месту употребленных заклятий превратили их в птенцов, готовых вылететь из гнезда по первому зову господина. Даже черты лица их не слишком отличались одно от другого: ни слишком острых ушей, ни кривых зубов. Овод подумал даже, что видит это как бы свежим взглядом, со стороны, ибо Спендер тоже смотрелся здесь как дома. Словно вернувшийся из странствий старший брат. Редкий Клинок помнил какой-то другой дом, кроме этого. Овод был в этом исключением, впрочем, он был исключением и во многом другом, слишком болезненном, чтобы об этом вспоминать.
Рейдер взлетел по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, плюхнулся на пол под южным окном и вытянул свои длинные ноги, привалившись спиной к стене. Он встретился с Оводом взглядом и ухмыльнулся. Овод встал и сел рядом с ним на пол – дружба значила для него больше, чем удобства, к тому же забавно было смотреть на возню, возникшую, когда на освободившееся кресло попытались сесть разом трое.
– Я-то думал, ты занимаешься со Стручками на саблях…
Изумрудно-зеленые глаза Рейдера озорно блеснули.
– Я намотал Доминику ногу на шею, пока он не предложил подменить меня. – Разумеется, он приврал. Заниматься фехтованием с младшими никогда не считалось самым приятным поручением, но только Рейдер мог добровольно согласиться слушать разговоры о политике, даже если эти разговоры ведет новый герой. Доминик наверняка с готовностью согласился на такой обмен.
Внизу хлопнула дверь, в помещение ввалился запыхавшийся Фитцрой и объявил, что все собрались. Овод огляделся по сторонам и насчитал две дюжины собравшихся Старших. Обыкновенно кандидатов в классе было меньше, но за последние семь месяцев король назначил только одного Клинка. Бедняге Волкоклыку к прошлой неделе, когда он прошел Узы, исполнился двадцать один год. Бычехлысту – двадцать. Остальным было по восемнадцать-девятнадцать, если только они не врали насчет своего возраста – как делал это Овод.
На правах Первого Бычехлыст произнес небольшую речь. По стандартам Клинков он был коренаст, рубил лучше, чем колол, – следовательно, владел саблей лучше, чем шпагой. В общем, из тех, кого принято называть «флегматичными». Оратор из него был решительно никудышный. Спендер поблагодарил его, уселся в кресло, которое поставил ему Овод, и начал говорить о политике, в особенности о той политике, что привела к гражданской войне.
Магистр Этикета и его помощники проделывали непростую работу, подготавливая кандидатов к жизни при дворе. Это включало в себя уроки танцев, манер, ораторского искусства, придворного этикета, немного истории и довольно много политики. Последний год посвящался политике почти полностью: налогам, Парламенту, внешней политике, махинациям наиболее значительных семей. Непоседливые, атлетически сложенные юноши, разумеется, предпочитали этой белиберде фехтование или скачки по пустоши – исключение составляли разве что придворные скандалы. Спендер по крайней мере был человеком новым и потому все же вызывал некоторый интерес. Король Фитаина утратил контроль над своими баронами, а следовательно, и над своими бюргерами. Даже королям нужны союзники. И так далее. Двадцать четыре юных лица предпринимали отчаянные попытки сохранить внимательное выражение.
Только Рейдеру нет нужды лицемерить, решил Овод. Скосив глаза набок, он увидел, что его друг и в самом деле внимательно слушает, задумчиво кивая. Числилась за ним такая извращенная странность: интерес к политике. Возможно, за исключением рассказчика он был единственным в этой комнате, кого хоть немного беспокоило происходящее в Фитаине. Все остальные предпочли бы послушать про бой, о том, каково это – продолжать биться, зная, что тебе не выжить с перебитой ногой и дыркой от меча в груди.
Небо за грязными окнами было голубым-голубым.
Давным-давно, в бытность еще Стручком, Овод видел, как лорд Баннервиль совершает обряд Уз со Спендером. Дракон и Берл тоже наверняка были там, охраняя своего подопечного, но внешности их он не помнил.
Никто не догадался открыть окна, а народу в помещение набилось уйма. Духота стояла жуткая. Следить за ходом рассказа было чисто физически трудно.
В дальнем углу подавил зевок Херрик.
Внезапно нижняя челюсть Овода ожила сама собой. Он боролся изо всех сил, но челюсть оказалась сильнее. На этот раз сэр Спендер заметил.
Сэр Спендер взорвался.
– Проклятые юные ублюдки! – рявкнул он, с трудом поднимаясь на ноги. – Вам же плевать на это все, верно? Всем до единого? – Его и без того бледное лицо стало белее мрамора. – Вам кажется, что все это не важно! Что это вас не касается, да? – Он обвел всех свирепым взором; левая рука шарила по ножнам, словно он сейчас выхватит меч. – Вы, жалкие сортирные крысы, все вы!
Двадцать четыре Старших в ужасе уставились на него. Оводу хотелось одного: умереть. Как он мог позволить себе такое? Зевать? Как последний безмозглый мальчишка?
Впрочем, гнев Спендера был нацелен не на него одного.
– Я знаю, что вы думаете! – громогласно заявил Спендер. – Вы все считаете, что король берет всех лучших к себе в Гвардию и что только неудачники назначаются им в качестве личных Клинков. Разве не так? Разве не так? Только кивните! – продолжал он, понизив голос до угрожающего шепота. – Если вы так думаете, лоботрясы проклятые, только кивните, и я дам вам урок фехтования на боевых мечах. Я – личный Клинок и горжусь этим. Берл и Дракон были моими братьями, и они мертвы! Они не уступили бы никому!
Овод с мольбой смотрел на Первого, и все остальные – тоже. Скажи же что-нибудь! Неделю назад Первым был Волкоклык, и Волкоклык нашелся бы, что сказать. Но Волкоклык уехал, а Бычехлыст владел мечом гораздо свободнее, чем языком. Сейчас он отделился от стены, рот его открылся, но он не издал ни звука.
Спендер еще не договорил:
– Вы все думаете, что попадете в Гвардию, да? Что все лучшие? Та вот что я вам скажу: быть личным Клинком в тысячу раз труднее, чем шататься по дворцу с сотней других. Это круглосуточная работа! И никаких тебе «отслужишь-десять-лет-и-почетная-отставка-в-рыцари», никакого такого вздора. Мы служим до самой смерти! Или до смерти подопечного.
Бычехлыст огорченно сморщился, но так ничего и не сказал. Меллори Второй, похоже, тоже застыл, боясь подставить своего старшего. Что ж, вполне благородно, но толку от этого благородства – ноль, когда герой бьется в истерическом припадке.
Овод ткнул локтем Рейдера.
– Скажи что-нибудь! – прошипел он.
– Гм? Ладно. – Рейдер поднялся на ноги, распрямляясь как пружина. Он стоял третьим в списке, после Меллори. Кроме того, он был на ладонь выше любого другого в школе – высокий и стройный. С его медно-рыжими волосами и ярко-зелеными глазами его невозможно было не заметить. Все головы повернулись в его сторону, включая Спендера.
– При всем моем почтении, сэр, я так не считаю. И не думаю, чтобы кто-либо здесь так считал. Волкоклык – лучший фехтовальщик, вышедший из Айронхолла после сэра Дюрандаля, и всего несколько дней назад мы все видели, как он прошел Узы и стал личным Клинком. Своим мастерством он превзошел нас всех на голову; тем не менее король назначил его не в Гвардию.
Двадцать три глотки извергли одобрительные звуки.
– Собственно, – добавил Рейдер, возможно, в попытке сменить тему разговора, – он назначил его к сэру Дюрандалю, и никто из нас не имеет ни малейшего представления зачем.
С минуту Спендер молча смотрел на него. Цвет лица его менялся очень быстро: только что он был мертвенно-бледный и почти сразу запылал багровым румянцем. Овод с облегчением перевел дух. Остальные тоже. Они уже поняли, что бледность – признак опасности. Румянец означал извинения или подделку. Герой снова опустился в кресло.
– Простите, – пробормотал он. – Простите, простите, простите! – Он сгорбился и закрыл лицо руками.
Бычехлыст махнул рукой в сторону лестницы, давая всем команду смыться. Рейдер отчаянно замахал руками – оставайтесь на месте! – и все остались. Никто не спорил с Рейдером – не потому, что это было опасно, но потому, что он всегда оказывался прав.
– Сэр Спендер, – произнес он. – Нам очень жаль видеть вас в расстроенных чувствах, но прошу вас, знайте что мы продолжаем восхищаться вами и не перестанем восхищаться. Мы горды знакомством с вами, и когда сами станем Клинками, ваш пример всегда будет вдохновлять нас, равно как то, что свершили вы и двое ваших товарищей. От того, что вы показали себя также и человеком, наше мнение о вас не станет ниже.
Все затаили дыхание.
– Последние строки в Литании, – продолжал Рейдер, – вписаны два года назад во время Нифийской войны. Сэр Дюрандаль спас жизнь королю под стенами Уотерби. Он в одиночку одолел четырех убийц, не получив при этом ни царапины. Я ни в коем случае не хочу выказать неуважение к нему, сэр Спендер, но все, с ним связанное, настолько близко к легенде, что нам трудно думать о нем как о живом человеке. Вы воодушевляете меня. Он заставляет ощущать себя ужасно неполноценным. Ваш пример значит для меня гораздо больше потому, что я знаю: вы созданы из плоти и крови, как и я. – Никому другому не дозволялось говорить вместо Первого, не оскорбив его, но Бычехлыст благодарно улыбнулся ему.
Клинок поднял взгляд и в упор посмотрел на Рейдера. Потом выпрямился и вытер щеки костяшками пальцев.
– Спасибо. Отличная речь. Я рад, что слышал ее. Боюсь, я забыл, как…
– Рейдер, сэр.
– Спасибо, Рейдер. – Спендер вдруг снова овладел вниманием всех присутствующих – тем более что он был на четыре или пять лет старше их. – Простите меня за слабость. – Он горько улыбнулся и огляделся по сторонам. – Это все король виноват. Он приказал мне ехать сюда и возвратить мечи. Мне не стоило поддаваться вашему сладкоречивому Магистру Этикета и оставаться. Я не покидал моего подопечного с той ночи, как прошел Узы. Коммандер Монпурс поклялся мне, что на время моего отсутствия отрядит на охрану его светлости четырех человек, и все же это не совсем то. И после всего, что произошло в Фитаине, я сделался ужасно нервным. Это меня просто с ума сводит! – Он улыбнулся при виде ужаса на их лицах. – Вы ведь не думали, что быть Клинком легко, нет? Но мятеж и гражданская война вас не беспокоят. И с чего бы? Здесь, в Шивиале, такого не будет. А мне нужно возвращаться к моему подопечному. Поэтому, с вашего позволения, я отправлюсь в обратный путь. Надеюсь, восход луны застанет меня уже в Грендоне. – Он говорил о неблизком путешествии, а вид у него и так был измученный.
Бычехлыст сделал попытку сказать что-то, но Спендер остановил его.
– У вас довольно хлопот и без меня. Я обещал не предупреждать вас, но в благодарность за оказанную мне честь все же скажу. Сюда едет король. Он должен быть здесь совсем скоро.
Рейдер повернулся прежде, чем Овод успел вскочить на ноги и выглянуть окно. Вереница всадников в синих мундирах уже втягивалась в ворота.
– Он здесь! – взвизгнул Овод. – Он уже здесь! Король приехал!
Его голос пресекся. Он повернулся и встретился взглядом с дюжиной кандидатов, готовых убить его на месте.
4
Согласно традиции – а традиция становилась в Айронхолле законом, – король входил с королевского подъезда и поднимался прямо в кабинет Великого Магистра. Там Великий Магистр и ожидал его, расхаживая по кабинету из угла в угол, тщетно пытаясь смахнуть пыль бумажным свитком и в тысячный раз перебирая в уме свои записи. Это был худощавый человек с постоянно озабоченным лицом, облачко белых волос придавало ему поразительное сходство с одуванчиком. Как бы глупо это ни было, он нервничал ничуть не меньше, чем все остальные в школе. В первый раз честь принимать короля выпала ему. Обыкновенно неизбежные среди Клинков слухи предупреждали о королевских визитах заранее, но не в этот раз.
Предыдущий Великий Магистр, сэр Сильвер, управлял Орденом треть столетия, однако полгода назад духи времени и смерти наконец одолели его. Память о нем продолжала жить в этой комнате: его древняя мебель, выбранные им гравюры на стенах, даже некоторые из его любимых сувениров на полке над камином. Его преемник добавил только высокий шкаф с собственными книгами и большое кожаное кресло, которое изготовили по его специальному заказу в Блэкуотере в ознаменование нового назначения. Ничего больше.
Давным-давно он звался Тэбом Гринфилдом, непослушным младшим сыном в небогатой дворянской семье, которая отделалась от него, сдав в Айронхолл – лучшее, что случилось с ним за всю его жизнь. Пять лет спустя он был связан Узами с Тайссоном II – первыми Узами за годы его правления. Он стал сэром Вишесом, пережил восемь лет рутинной службы в Гвардии, после чего был произведен в рыцари Ордена, получив тем самым свободу. Он давно уже интересовался наукой заклинаний, поэтому поступил в Королевскую Коллегию Заклинателей и проделал там ряд любопытных изысканий, привлекая духов земли и времени для повышения устойчивости зданий. Он даже тешил себя размышлениями, не заделаться ли ему великим чародеем, но в конце концов возможность объединить две профессии привела его обратно в Айронхолл на должность Магистра Ритуалов. В Девятом месяце нынешнего года он был изрядно поражен, когда Орден избрал его Великим Магистром, и поражен еще больше, когда король одобрил этот выбор. В общем, его ожидало первое испытание в новой должности.
Предыдущий Великий Магистр, сэр Сильвер, управлял Орденом треть столетия, однако полгода назад духи времени и смерти наконец одолели его. Память о нем продолжала жить в этой комнате: его древняя мебель, выбранные им гравюры на стенах, даже некоторые из его любимых сувениров на полке над камином. Его преемник добавил только высокий шкаф с собственными книгами и большое кожаное кресло, которое изготовили по его специальному заказу в Блэкуотере в ознаменование нового назначения. Ничего больше.
Давным-давно он звался Тэбом Гринфилдом, непослушным младшим сыном в небогатой дворянской семье, которая отделалась от него, сдав в Айронхолл – лучшее, что случилось с ним за всю его жизнь. Пять лет спустя он был связан Узами с Тайссоном II – первыми Узами за годы его правления. Он стал сэром Вишесом, пережил восемь лет рутинной службы в Гвардии, после чего был произведен в рыцари Ордена, получив тем самым свободу. Он давно уже интересовался наукой заклинаний, поэтому поступил в Королевскую Коллегию Заклинателей и проделал там ряд любопытных изысканий, привлекая духов земли и времени для повышения устойчивости зданий. Он даже тешил себя размышлениями, не заделаться ли ему великим чародеем, но в конце концов возможность объединить две профессии привела его обратно в Айронхолл на должность Магистра Ритуалов. В Девятом месяце нынешнего года он был изрядно поражен, когда Орден избрал его Великим Магистром, и поражен еще больше, когда король одобрил этот выбор. В общем, его ожидало первое испытание в новой должности.