- И кто победил на этот раз?
   - Он, Ваше Величество, - хотя и с мизерным перевесом.
   - Правда? Не странно ли это с учетом того, какую мясорубку ты устроил ему в первый раз? Он держался против тебя не лучше, чем я.
   - Гм, ну... такое случается, сир.
   - Неужели? - Король перевел взгляд на коммандера. Потом обратно на Дюрандаля. Медленно, очень медленно августейшая борода раздвинулась в белозубой улыбке, и Амброз IV разразился громовым хохотом, сотрясшим весь дворец до основания. Он хлопал руками по бедрам; слезы градом катились по его щекам. Он хлопнул Монпурса по плечу, и тот пронзил Дюрандаля еще одним испепеляющим взглядом.
   Так и не обретя еще способности говорить, Король махнул рукой, отпуская его. Дюрандаль поклонился еще ниже и поспешно ретировался, утащив при этом за собой сбитого с толку маркиза. Затем ему, само собой, пришлось дать тому объяснения, а это означало признаться в том, что он временно передавал другому свои обязанности, осрамил Короля, восстановил против себя Гвардию и вообще устроил грандиозный скандал, поскольку вся эта история неминуемо получит огласку. Маркиза закатила небольшую истерику, требуя, чтобы муж немедленно уволил своего набедокурившего слугу. Она никак не могла взять в толк, что уволить его невозможно.
   Худшее в работе Клинка, решил про себя Дюрандаль, это то, что ты просто не можешь тихо ускользнуть, когда это необходимо. Впрочем, возможно, у других Клинков, не обладавших его талантом нарываться на неприятности, такой необходимости и не возникало.
   Представление гостей наконец завершилось, и все уселись попировать за здравие Короля. Скромный банкет состоял из двенадцати перемен. Клинки снова стояли у стен, но на этот раз Дюрандаль присоединился к одной из групп. Они были вежливы ним, не более того. Они отпускали шуточки насчет людей в полотых мундирах, хотя старательно обходили молчанием белок или выскочек, изобретающих такую форму, ибо это могло повредить всё еще свежим Узам Дюрандаля. Они отходили и подходили, без проблем посещая буфет в соседней комнате. Поскольку никто не предлагал Дюрандалю своих услуг, а сам он твердо решил не просить об одолжении, поесть он не надеялся.
   Монпурс подошел к их группе и приветствовал Клинка-смутьяна коротким кивком.
   Еще через пару минут перед Дюрандалем возник маленький паж, поклонился, вручил ему полированный деревянный ларец с королевским вензелем и исчез.
   - Что, ленч принесли? - Монпурс подошел поближе посмотреть. Остальные сбились вокруг них.
   - Я не знаю, что там!
   - Так открой, только и всего.
   Только не это! Впрочем, выбора у него не было. Он открыл ларец. На алой бархатной подкладке лежал кинжал редкой джиндальянской работы с глубокими бороздами на одной из граней - такими ломают мечи. Рукоять и ножны были отделаны золотом, малахитом и настоящим лазуритом. На такой можно купить графский дворец и еще получить сдачу. На вложенной карточке была написана всего одна строчка:
   Единственному, кто сломал Королевский меч.
   А.
   - Смерть и пламень! - Дюрандаль захлопнул крышку прежде, чем кто-нибудь притронулся к его содержимому. Обеими руками прижимая сокровище к груди, он в состоянии, близком к панике, смотрел на своего собеседника.
   В глазах Монпурса играли искры.
   - Украл самоцветы из королевской короны, да?
   - Нет! Нет, нет! Я ничего не понимаю. Что мне делать?
   - Носить, балда ты этакий! Если Король смотрит на тебя, а я подозреваю, что так оно и есть, тебе лучше поклониться.
   Разумеется, Король смотрел прямо на него. Даже через весь зал было видно, что он улыбается. Дюрандаль поклонился.
   - Вот так. Теперь... ладно, дай помогу, - Монпурс повесил это чудо на пояс Дюрандалю. - О! Очень мило! Мне завидно. А вы что скажете, ребята?
   12
   Через несколько дней после этого события во дворец прибыл возбужденный Байлесс, связанный Узами с Лорд-Канцлером Блуфилдом, у которого уже имелось два Клинка. Потом стало известно, что Готертон находится в Грендоне, связанный с Великим Чародеем Королевской Коллегии Заклинателей - у того Клинков было трое, и он нуждался в них меньше, чем кто бы то ни было в королевстве.
   Хотя Гвардия обыкновенно была очень хорошо информирована о происходящем, случалось, что и ее источники не могли докопаться до истинных причин событий. Когда прошел слух о том, что кандидат Эвермен отдан некоему Жаку Полидэну, джентльмену, никакие усилия не смогли прояснить ничего на этот счет за исключением того, что оба словно исчезли с лица земли на следующий же день после выхода из Кузницы. Даже Монпурс утверждал, что ему ничего не известно. Поговаривали только о высокой афере и тайной поездке в дальние страны.
   Дюрандалю хотелось только визжать от досады или свернуть шею своему подопечному. Выдержка не позволяла ему делать первого; заклятие Уз второго.
   * * *
   Официально объявили: Королева ожидает ребенка. Король расстарался, издавая указ за указом, обеспечивая ее соответствующими амулетами, заговорами и тому подобным.
   * * *
   За следующую пару месяцев Дюрандаль свыкся со своей странной двойной жизнью при дворе. Днем он сходил с ума от скуки, сопровождая маркиза с пира на бал, на прием и обратно - неотступно, только что в постель с ним не ложился. Все осторожные предложения насчет того, что его светлости стоило бы покататься верхом, поохотиться, пофехтовать или заняться чем-либо другим поинтереснее натыкались на глухую стену непонимания. И кроме того, все эти развлечения содержали в себе элемент маленькой, но опасности, подвергать которой своего подопечного запрещали ему Узы. Он даже заикнуться об этом не мог, не заработав головной боли.
   Впрочем, скука была не самым страшным. Официальные обязанности Наттинга относительно флота отнимали у него минут десять в неделю, когда он подписывал приготовленные для него бумаги. Неофициально же он вел собственные дела. В основном они велись посредством переписки - письма он сжигал по прочтении, - но иногда требовали переговоров с глазу на глаз. Во время этих встреч с различными подозрительными личностями он заставлял своего Клинка отходить в дальний угол комнаты, чтобы тот не мог подслушивать. Эти предосторожности были излишними. Дюрандаль очень скоро понял, что его светлость берет взятки за выгодные контракты, за поставки бедным морякам недоброкачественной провизии, а также за доступ к самому Королю - последнее, передавая петиции через сестру. От всего этого тошнило, но поделать Дюрандаль ничего тут не мог.
   Он вообще не мог каким-либо образом поставить своего подопечного под угрозу.
   Зато ночами он был совершенно свободен. Стоило дворцу погрузиться в сон, как кто-то из гвардейцев подменял его на посту, поэтому он мог присоединяться к остальным в их забавах. Два рога пива были его пределом, но ему хватало и одного. Тело его настоятельно требовало упражнений, так что он фехтовал. В лунные ночи он соревновался в безумных скачках по полям или участвовал в разнузданных купаниях на реке. Он преуспел в недолгих романах, без труда находя себе партнерш.
   Он научился побеждать Монпурса если не на рапирах, то хотя бы на саблях.
   Он не расставался со своим кинжалом, снимая его только в постели.
   Король больше не принимал участия в фехтовании, за что гвардейцы были весьма благодарны Дюрандалю.
   Он часто видел Амброза. Даже если они просто встречались в коридоре, поздоровавшись с маркизом. Король всегда приветствовал и Клинка, обращаясь к нему по имени. Пасть жертвой его обаяния было так просто - и как здорово, наверное, быть связанным с таким человеком!
   Увы, капризный случай рассудил по-иному. Каким бы выдающимся фехтовальщиком ни был Дюрандаль, он понимал, что пожизненно обречен охранять жалкого маркиза. Ему не суждено служить королю, которым восхищался, не суждено воевать рядом с ним, или спасти его жизнь в смертельной схватке, или биться с чудовищами, или разоблачать предателей, дослужиться до уважаемой должности, отправиться с тайной миссией дальние страны - ему не суждено вообще ничего кроме роли бесполезного придворного украшения. Даже лучший меч королевства может оказаться игрушкой.
   ЧАСТЬ II
   НАТТИНГ
   1
   - Что ж, ладно, - прошипел Кромман. - Ты можешь идти. Оставайся в своем поместье до тех пор, пока тебя не вызовут. - Он побагровел от злости.
   - Опусти меч, сэр Куоррел, - приказал Роланд, становясь между ними. Впрочем, Куоррел был свежевыкованным Клинком, а новый канцлер представлял слишком явную угрозу для его подопечного. Несколько мгновений казалось, что приказа будет недостаточно. Потом побледневший паренек сделал над собой усилие и снял руку с эфеса меча.
   - Как вам угодно, милорд. - Он с ненавистью посмотрел на. Кроммана.
   Вздохнув про себя с облегчением, Роланд направился к двери. Куоррел оказался у нее первым и выглянул наружу, как и полагается хорошо вышколенному телохранителю.
   - Маска! - шепнул Роланд. Это было старое айронхоллское предостережение: напоминание о том, что в настоящем поединке лицо не скрыто от взгляда противника.
   - Милорд. - Паренек расплылся в улыбке, когда он широко распахнул дверь, позволяя ему пройти. Злой блеск в глазах остался, но никто не стоял достаточно близко, чтобы заметить это. Впрочем, вряд ли кто из латников вообще настолько проницателен, чтобы разгадать истинные чувства и Клинка, и его подопечного. Тут уж речь шла только о принципе, спокойствием нынче никого не обманешь. Королевский секретарь спешно примялся из дворца и вошел в кабинет Канцлера; трудно ли сделать выводы из того, что лорд Роланд вышел вскоре без цепи, которую проносил два десятка лет?
   С полдюжины латников стояли, сбившись удивленной кучкой. Кромман явно не сказал им, что от них требуется делать, поскольку при виде бывшего канцлера они вытянулись по стойке "смирно" и не предпринимали никаких попыток задержать его отъезд. Шесть? Даже для Куоррела шестеро могли бы создать затруднения... впрочем, сам Роланд никуда не делся и помог бы ему. Мысль о том, что Кромман посчитал необходимым выделить целых шесть солдат для ареста человека его лет, приятно тешила самолюбие.
   Первым делом им предстояло миновать большую приемную, полную мужчин и женщин, которые ждали встречи с ним, некоторые - уже не первый день. Теперь у них уже не было повода видеть его; более того, в случае, если слухи о его опале уже распространились, что вполне вероятно, многие предпочли бы вообще держаться от него как можно дальше.
   Он видел, как эта новость волной катится по ожидающим - изумленные вздохи, опасливые взгляды. Кто тут улыбается, а кто хмурится? Какая разница! У него теперь нет друзей, одни враги.
   - Говорят, - заметил Куоррел, - что граф Алданский - верный фаворит Королевского Кубка этого года.
   Ага, у опального министра все-таки остался один друг! Даже королевская немилость не может оттолкнуть Клинка от своего подопечного.
   - Не торопись с выводами, сынок. Я бы не советовал тебе делать ставки. Он, часом, не из Стипнесской школы?
   - Кажется, оттуда. Я так понимаю, тамошние ребята быстро движутся.
   - Молния, страдающая поносом, - на них смотрели, прислушивались, но пока никто не делал попытки ухватить лорда Роланда за рукав.
   - Что они там используют - воздух и огонь?
   - И изрядную толику времени, полагаю. Это самое опасное. Их выпускники редко доживают до сорока. Нынешний герцог, его отец, тоже оттуда, хотя, насколько мне известно, пока еще крепок. Я бился с ним раз, когда он был еще графом, - этот увалень до сих пор не простил ему тот день.
   - О, я слышал об этом поединке, милорд! Это одна из любимых айронхоллских легенд, - Куоррел нес эту чушь, и выражение юного лица его было абсолютно невинным. Он держался молодцом; надо сказать ему об этом, как только они окажутся одни. Сначала им нужно зайти в его апартаменты, забрать несколько книг. Потом - сквозь строй по парадной лестнице, вниз и вниз, пока он не заберется в карету и не покинет дворец, навсегда, направившись домой, в Айвиуоллз. Там он будет дожидаться королевской милости. Точнее говоря, немилости.
   И что тогда будет с его Клинком? Все неприятности экс-канцлера показались вдруг мелкими и незначительными по сравнению с тем, что ожидало Куоррела. Он навлек на голову мальчика несчастье всего через три дня после Уз. Если Король попытается арестовать его, Куоррел будет сопротивляться до самой смерти. Каким бы безнадежным ни было это сопротивление, выбора у него нет.
   Клинок, чей подопечный обвинен в заговоре против Короля, - лорд Роланд по собственному опыту знал, что это такое.
   2
   Залитые солнцем зрительские ложи казались разноцветным цветником. Ветер развевал яркие знамена и теребил полосатые матерчатые шатры. Собравшийся двор превратил турнир в пеструю мешанину разноцветных плащей, геральдических знамен, грохочущих труб и благородных дам во фривольных платьях.
   "Звяк, звяк", - лязгала броня в такт каждому шагу Дюрандаля по скользкой от грязи траве. Меч в его руках уже весил никак не меньше наковальни, а скоро будет тяжелее перекормленного мерина. Он мог вполне убедительно размахивать им, только не слишком долго. Через несколько минут еще более рослый тип обрушится на него с мечом еще тяжелее, и они будут рубить друг друга до тех пор, пока один из них не упадет. Поединки в полной броне требовали очень небольшого умения, только силы и выносливости - и очень часто приводили к серьезным увечьям. Он старался не думать о предстоящем бое - винить в собственном затруднительном положении следовало только самого себя. Этим утром он допустил ошибку, так что теперь должен расплачиваться.
   Будь проклят Амброз и эти его двуручные мечи! Хотя Король перестал заниматься фехтованием лично, интереса к этому искусству он не утратил. Каждый год он устраивал грандиозный турнир по образцу тех славных давних времен, когда прогресс в заклинаниях еще не превратил бронированных рыцарей в анахронизм, исключив подобные сражения. Каждый год он выставлял золотой кубок ценой в сотню крон, что привлекало на турнир претендентов со всего Шивиаля. Первый Королевский Кубок достался Монпурсу, второй - самому Дюрандалю, так что сейчас ему предстояло защищать свой чемпионский титул. До полуфинала он дошел без особых проблем. Сегодня утром Монпурс проиграл Чефни, еще одному Клинку, значит, завтра, в финальном поединке, Чефни будет биться с Дюрандалем или Алданом, этой закованной в броню горой, которая топала сейчас ему навстречу.
   Герцог Гайлийский не вышел ростом, зато был достаточно богат, чтобы платить за заклинания, сделавшие его сына настоящим великаном. Должно быть, он платил неплохо, ибо в шестнадцать тот уже был на добрую голову выше любого из Клинков, а мускулатурой не уступал быку. Обнаженный, он производил даже более устрашающее впечатление, чем в доспехах. Смешно, но этот юный великан хотел еще и фехтовать, что для такой махины звучит чистым абсурдом; впрочем, богатству пути открыты везде. Школа в Стипнессе специализировалась на быстрых результатах для молодых аристократов, которым неохота была тратить годы на серьезную подготовку. Их основным козырем была скорость, для чего использовались соответствующие заклинания. Техника фехтования у графа Алданского была примитивной, но скорость для такого роста просто невероятная - впрочем, для любого другого роста тоже.
   Дюрандаль проиграл ему утром на рапирах, чего никак не следовало делать. После этого он выиграл на саблях, что стало еще одной ошибкой, поскольку согласно замысловатым, придуманным лично Королем правилам ему пришлось готовиться к решающему поединку на двуручных мечах. Редкие поединки, доходили до этого, так что толпа гудела от возбуждения. В бок" на мечах, где важна сила, а опыт почти ничего не решает, преимущество Алдана становилось почти неоспоримым.
   Правую ногу вперед, левую ногу вперед, правую ногу вперед... каждое движение стоило значительных усилий. Доспехи были древними как свет. В них воняло так, словно кто-то жил в них день и ночь со времени Отечественных Войн. Становилось до отвращения жарко. Правый наколенник скрипел. Когда он опускал забрало, то видел окружающий мир в узкие прорези, что превращало бой в бессмысленную драку - какое уж тут искусство. В отличие от поединков на рапирах и саблях, судьба этого боя решалась в единственном раунде, продолжающемся до тех пор, пока один из соперников не сможет или не захочет биться дальше. В противоположность широко распространенному мнению, человек, упавший в таких доспехах, все же может подняться на ноги без посторонней помощи - но не тогда, когда кто-то колотит по нему шестифутовым мечом.
   Один из разодетых в красное с золотом судей дал знак Дюрандалю не подходить ближе. Он остановился и с лязгом повернулся к королевской ложе, сразу же заметив, что на этот раз королева сидит на своем месте. Она ожидала нового ребенка, хотя принцессе Малинде не исполнилось еще и двух лет. Графиня теперь редко появлялась при дворе. Ходили слухи, что скоро ее изгонят окончательно.
   Загремели фанфары, отозвавшись в шлеме Дюрандаля противным эхом, и шум в толпе стих. Судьи поклонились Королю. Соперники подняли свои мечи в салюте, что с учетом их веса само по себе было достижением. Дюрандаль повернулся к своему противнику, снова увидев в глубокой пещере забрала самоуверенную ухмылку парня. Что ж, чем больше воин, тем крепче приложится, падая.
   И тем тяжелее у него удар. Плечо Дюрандаля до сих пор ныло после утреннего поединка на саблях, когда подбитый войлоком пластрон так и не до конца погасил энергию яростного графского удара. Мечи были тупые, но его панцирь может треснуть как старый пергамент, если этот здоровяк примется молотить по. нему. Хуже того, поскольку ранение Клинка помешает ему как следует охранять своего подопечного, лежащее на Дюрандале заклятие может заставить его разрешить эту проблему, проиграв бой. Он должен поставить все на быструю победу. Какой уж тут справедливый поединок.
   - Приготовиться, милорды! - объявил старший судья. Алдан поднял руку в перчатке размером с хорошее ведро и опустил забрало.
   Дюрандаль не пошевелился.
   - Готовьтесь, милорд!
   - Я буду биться так. Здесь слишком жарко, - драться с открытым забралом чистое безумие, но это еще и блеф. Алдан будет сбит с толка, пытаясь понять, что за экзотические приемы известны сопернику из Айронхолла, которых он не знает.
   Судья поколебался, покосился на своих помощников и даже на королевскую ложу, потом пожал плечами.
   - Да помогут духи лучшему. Сражайтесь, милорды!
   Судьи брызнули в стороны, убираясь с дороги. Соперники неуклюже затопали навстречу друг другу. Дюрандаль изготовил свой меч на манер пики и заставил себя пуститься вперед почти бегом. Алдан сразу же перенял его тактику: стоит им столкнуться, и он одним своим весом сшибет Дюрандаля как кеглю. Скоро он бежал в полной броне со вполне приличной скоростью: надо же, ну и силища! Он поднял свой меч, целя в соблазнительно открытое забрало.
   Разумеется, обзор у него был не лучший. Должно быть, он крайне удивился, когда его противник вдруг исчез.
   Дюрандаль упал перед ним на четвереньки. Само по себе это было рискованно, ибо доспехи - не лучшее место для занятий гимнастикой, и он мог пораниться, даже не дождавшись удара Противника. Да и с точки зрения тактики это было чистое безумие. Если ему не удастся подловить на это графа, он окажется полностью в его власти. Если упадут оба, он не получит никакого преимущества. Единственное, на что он надеялся, - это на то, что до него этого не делал еще никто.
   Алдан перелетел через него головой вперед и врезался в землю с грохотом обрушившейся кузницы. К счастью, его вес не опрокинул Дюрандаля и не придавил его сверху - вся энергия ушла на попытку задвинуть шлем графа в плечи. Дальнейший поединок свелся к вопросу, кто поднимется на ноги первым и начнет превращать панцирь противника в лом. Поскольку Алдан по меньшей мере временно лишился чувств, Дюрандалю не составило особого труда с лязгом встать и поставить ногу бедолаге на спину. Он нашел подходящий зазор в броне и приставил к нему острие меча.
   - Сдавайся, мерзавец! - возгласил он. Судьи углубились в оживленный спор. Шум толпы превратился в рев, громкостью не уступавший горному обвалу.
   - Дурак! - взвыл очнувшийся Алдан и сделал попытку встать. Дюрандаль ткнул ему по почкам тупым концом меча - относительно тупым. После того благородный граф только лежал, молотя стальными кулаками по земле и сдавленно ругаясь.
   Судьи махнули флагом. Победа. Толпа взревела еще громче.
   3
   Взяв шлемы под мышку, соперники бок о бок ковыляли к королевской ложе. Алдан демонстрировал виртуозное владение нецензурной лексикой.
   - Этим словам тебя тоже научили в Стипнессе? - невинно поинтересовался Дюрандаль.
   Парень покосился на него своими угольно-черными глазами. Кровь из носа у него до сих пор не унялась. Ничего, его кошельку придется еще хуже, ведь теперь нужно будет платить за лечение.
   - А тебя учили мошенничать в Айронхолле?
   - Послушай, у тебя впереди еще двадцать лет. Дойти до полуфинала в твоем возрасте уже замечательное достижение.
   - Да плевать мне на проигрыш, дубина! Плакали мои денежки, и какие!
   Поскольку сам Дюрандаль не играл, об этой стороне турнира он как-то не подумал.
   - И каковы ставки?
   - К обеду я принимал тридцать к одному, - признался граф.
   Это даже отдаленно не напоминало честную игру.
   - Стыд какой!
   - Тут сотни проигравших. Тебе повезет, если ты выйдешь из дворца живым, деревенщина проклятая.
   Ничего смешного.
   Король тоже казался не слишком довольным. Когда соперники остановились у барьера его ложи, он откинулся на спинку своего пышного кресла и смерил Дюрандаля свирепым взглядом. Лицо сидевшего рядом миниатюрного герцога Гайлийского приобрело опасно серый оттенок. Сколько он поставил на своего милого малютку сына? Разумеется, большинство из присутствовавших дворян ставило на фаворита, хотя стоявшие сзади Клинки радостно скалились.
   Маркиз тоже находился здесь, под охраной Хоэра. Он улыбался, что делал теперь только на людях. Он сидел в трех рядах от Короля, в обществе каких-то баронетов; вполне возможно, его вообще не пригласили бы сюда, не участвуй его Клинок в турнире. Вся семья Морникад впала в серьезную немилость. Маркиза уволили из военно-морского ведомства, его дядьки и кузены лишились всех мест и привилегий.
   - Ты не любишь биться на мечах? - угрожающе спросил Король у Дюрандаля.
   Заковыристый вопрос!
   - Я предпочитаю рапиры. Ваше Величество.
   - Мой господин! - взвыл Алдан. - Я заявляю протест на решение судей!
   Королевский взгляд переместился на него.
   - К тебе мы не обращались.
   Граф издал неприятный звук, словно поперхнувшись кровью. Король снова посмотрел на Дюрандаля.
   - И что тебе больше нравится в рапирах?
   - Гм... Мне кажется, они требуют большего мастерства, сир.
   - Ясно. Ну что ж, в данном случае мы не увидели, чтобы сила взяла верх над мозгами. - В янтарных глазах заиграли искорки.
   - Вы льстите мне. Ваше Величество.
   - Ты выиграл дуэль, не нанеся ни единого удара! Ты сотворил новую легенду. Похоже, у тебя это входит в привычку. Поздравляем.
   Облегченно вздохнув, Дюрандаль отважился на небольшой поклон и сумел не упасть при этом.
   - Что же до тебя, милорд, я аплодирую твоему выдающемуся выступлению на нашем турнире. Вы со своим почтенным батюшкой, разумеется, отобедаете с нами.
   Алдан шагнул к барьеру. Король поднялся и повесил ему на шею ленту со звездой полуфиналиста; при этом даже ему пришлось подняться на цыпочки. Все остальные, конечно, тоже встали, вежливо аплодируя.
   Маркиза на обед не пригласили. Когда августейшая чета ушла, он спустился к барьеру и, к несказанному облегчению Хоэра, махнул рукой своему Клинку. За два с половиной года, что Дюрандаль знал его, он обрюзг. Его нечасто видели трезвым.
   - Отличная работа, парень! Скоро ты сможешь выбраться из этого медвежьего капкана?
   - Я с радостью побуду с его светлостью, пока ты не будешь готов, сэр Дюрандаль, - с обычной загадочной улыбкой сказал Хоэр.
   - Минут через десять, милорд.
   - Тогда пошевеливайся. У меня сегодня дел хватает. Встретимся на каретном дворе.
   Когда Дюрандаль потащился к своему шатру, толпа снова взревела.
   4
   Наттинг ждал его у кареты; лакеи и кучер уже заняли свои места. Что это за дело у него такое срочное? Единственным его занятием в последнее время было приглядывать за обстановкой грандиозного дворца, который он строил себе, да и то последнее слово оставалось за его женой. Он беспробудно пил и ночами шатался по залам.
   Дюрандаль благодарно кивнул Хоэру, сочувственно закатившему глаза, поклонился маркизу и зашагал прочь. Наттинг полез в карету. Она тронулась с места немедленно, так что Дюрандаль садился уже на ходу. - Лихо ты это провернул!
   - Спасибо, милорд. Все равно, я не должен был проигрывать ему утром.
   - Да, но тебе будет приятно услышать, что я верю в тебя, Это был весьма прибыльный для меня день.
   Он мог оказаться менее прибыльным, если бы за воротами дворца их ожидала разъяренная толпа. Впрочем, на деле там обнаружилось только несколько обиженных зрителей, не преминувших издевательски посвистеть им вслед. Маркиз, казалось, не обратил на это никакого внимания, и карета, скрипя и раскачиваясь, покатила по узким, грязным улочкам Грендона.
   - Увы, - сказал маркиз после нескольких минут идиллического молчания. - На завтрашний поединок ставки будут менее благоприятны. Ты фаворит, четыре или пять к одному.