Судьба словно сжалилась надо мной, и я едва не столкнулся с Климом у продуктового магазина. Как я и предполагал, его реакция была бурной:
– Кирилл, в чем дело, черт тебя подери?! Три дня я как дурак носился по всем гаражам, искал машину, договорился, заплатил, а ты завалил все дело… Ну что ты уставился на меня, как невеста на алтарь? Не хочешь работать – так и скажи, я найду другого.
– Клим, у меня беда. Я все тебе объясню.
– Что? Какая беда? Пьяный был? Проспал? Ну в чем дело, я не понимаю?
– Не ори, а выслушай меня.
– Что, прямо здесь?
– Нет, поехали ко мне.
Клим вздохнул, посмотрел на часы.
– У меня пятнадцать минут, не больше.
Как раз подошел автобус, и мы запрыгнули в него. Дорогой мы молчали. Клим, нахмурившись, с деланным вниманием читал газету, я смотрел в окно, надеясь случайно увидеть Анну.
Едва мы вошли ко мне в квартиру, я спросил:
– Клим, я тебя выручал?
Он поморщился и ответил:
– Кирилл, без предисловий! Короче!
Я не сдержался.
– Ладно, проваливай! – сквозь зубы сказал я и потянулся к замку, чтобы открыть дверь. Он перехватил мою руку и подтолкнул меня к комнате.
– Ладно, не психуй. Только без предисловий и по существу. Я готов выслушать и помочь тебе.
Клим сел в кресло, я остался стоять – мне так было легче.
– На меня хотят повесить убийство, – начал я.
– Та-ак, – протянул Клим и нахмурился. – Подробнее.
– Сегодня утром под Ялтой хлопнули мужика, который ехал на «БМВ». Я не ночевал дома. Утром у подъезда меня взяли и отвезли в милицию. Дал подписку о невыезде…
– Стоп, стоп, стоп! – перебил Клим. – Ни хрена не понимаю! Сотни людей в нашем поселке не ночуют дома, но подозревают почему-то только тебя.
– Видишь ли, – я медлил, обдумывая, что рассказать Климу, а о чем лучше промолчать, – несколько дней назад кто-то позвонил мне и предложил хорошую работу, не говоря, какую именно. Потом кассету с нашим разговором подкинули в милицию. Но это чепуха. Вчера снова был звонок, и мне передали, что в камере хранения на автовокзале мне приготовлен инструмент для работы и деньги. Я пошел и посмотрел. Ни инструмента, ни денег. Только короткая записка. Мне предлагалось убить человека, который должен проехать по ялтинскому шоссе около пяти утра. Записку я порвал. Не успел отойти от автовокзала на сто метров, как на меня накинулись менты. Им позвонили и, по-моему, сообщили, что в камере хранения я взял оружие. Я показал им свои карманы – в общем, меня отпустили. А сегодня утром взяли и сразу к следователю. Тот оказался парнем простым: доказывай, что не виноват, и весь разговор.
– Ох, блин! – качал головой Клим. – Какая хренотень! А в самом деле, где ты болтался всю ночь?
Я рассказал ему про Джо: о нашем дурацком пари, о восхождении на скалу и обрезанной веревке, о том, как я спускался утром, а потом искал свой рюкзак.
– Любопытно, любопытно, – бормотал Клим, глядя на меня с прищуром, потом вскочил, буркнул: – Я сейчас, – и вышел из комнаты. Через минуту он вернулся и, вытирая руки носовым платком, громко и возбужденно заговорил: – Режь меня на куски, Кирилл, но тут дело нечисто. И этот твой Джо совсем не случайно предложил тебе восхождение именно в эту ночь.
У Клима был такой недостаток: говорить о банальных или абсолютно ясных вещах тоном первооткрывателя. Я сильно засомневался в том, сможет ли Клим быть мне полезен. Но я его не перебивал, и он продолжал:
– Давай разработаем план действий. Во-первых, надо найти этого Джо.
– А где его найти?
– Вот это действительно вопрос, – умозаключил Клим и, напустив на лоб морщины, глубоко задумался.
Собственно, ничего умного он так и не сказал, но мне стало легче – как-никак, а союзник, человек, который может выслушать и хотя бы посочувствовать.
Мы вышли из квартиры. Клим напомнил, чтобы я держал его в курсе дела, и поторопился на рынок, а я пошел разыскивать Анну.
Глава 16
К счастью, Анна оказалась на даче. Я застал ее с книжкой в руках на раскладушке в тени виноградника. Она была здесь единственной квартиранткой и чувствовала себя вполне вольготно.
– Салют! – сказала она, приподнимая очки и откладывая книгу в сторону. – А я к тебе заходила утром, но тебя не было… Чего это ты такой грустный?
Я не спеша рассказал Анне, отчего мне грустно. Она была шокирована.
– Так, допрыгались. Дождались. Что у меня, что у тебя. Началась вторая серия. А о чем ты думал, когда собирался ползти на скалу с каким-то малознакомым придурком? У тебя голова была на плечах или нет?..
Она ругала меня по классической схеме, как ругает мужа жена за растраченную зарплату. Мне, несмотря на мое безрадостное положение, даже стало весело.
– Чего ты сияешь, как старый алюминиевый таз? – покачала головой Анна. – Надо думать, как тебе выпутаться из этой скверной истории. Начнем с этого Джо. Кто, кроме тебя, его видел?
– Князев и Гриша.
– Значит, надо их допросить как следует.
– Это как? Приставив к голове пистолет?
– Не остри! Они знают его?
Я отрицательно покачал головой.
– Один раз видели.
Мы замолчали. Анна беспомощно посмотрела на меня, на виноград и Портовую башню. Никто из нас не знал, куда протягивать логическую нить. Сыщики из нас получались никудышные.
– Черт возьми! – негромко выругалась Анна. – Тебя же посадят как последнего придурка. Нужен хороший адвокат. Нужно что-то делать!
– Что делать, Анна?
– Этот… второй… – Она пощелкала пальцами. – Ну же, Кирилл! Который вломился к тебе и спер дракона!
– Ну, спер. И что дальше?
– Его надо искать. Он центральное звено. Он украл дракона, он звонил тебе и давал задание… Да! – хлопнула она себя по лбу, причем с такой силой, что лоб тотчас покраснел. – В самом деле! Смотри, как складно получается: некто подыскивает наемных убийц, готовит на всякий случай сразу нескольких человек, звонит им, но оружие получает только один, наиболее подходящий киллер. А ты, как и остальные, пролетаешь.
– Вполне возможно, – согласился я.
Анна, машинально собирая раскладушку, продолжала вслух размышлять:
– Ты говорил, что его видела женщина из санатория. Ее надо разыскать. Как ее фамилия?
– Мищук Мария Богдановна.
– Прекрасно! Считай, что один свидетель уже у нас в кармане. Потом еще этот, рыжий…
– А чем нам поможет рыжий?
– Он разговаривал с человеком, который знал о готовящемся убийстве, и пытался предупредить тебя об опасности. Это тоже свидетель по делу, он тоже в какой-то степени делает тебе алиби… Сейчас я оденусь, и пойдем в «Сокол».
Она зашла в домик, загремела посудой в кухне.
– Кирилл! – позвала она оттуда. – А ведь можно еще привести экспертов к той скале, где ты сидел ночью, осмотреть крючья, чтобы они подтвердили: да, забиты этой ночью. В общем, выходы есть. Главное, не сидеть сложа руки и не дожидаться, когда за тобой приедет машина с решетками на окнах… Сейчас я сварю кофе, и сразу пойдем!
Жизнь уже не казалась мне такой мрачной, какой она выглядела из кабинета следователя. Анна, конечно, иногда бывает излишне эмоциональной, и в ее эмоциях тонет логика, бывает, что она совершает необдуманные поступки, принимает скоропалительные решения, но эти недостатки теряются среди ее главных достоинств – совсем не женской отваги и готовности помочь, даже если это совсем не в ее компетенции.
– Кирилл! – вдруг истошно закричала Анна, и я от неожиданности вздрогнул. – Сюда! Скорее!
Я, сбив по пути табурет, влетел на кухню. Анна, застыв, как статуя, стояла у радиоприемника.
– Тихо! – Она дернула рукой, прижимая палец к губам. Я даже не успел понять, о чем сообщал диктор, и ухватил лишь конец фразы: «…в размере пятидесяти тысяч долларов США». Затем начали передавать прогноз погоды.
Анна смотрела на меня невидящим взглядом, будто я был стеклянным.
– Ну что?! – крикнул я. Меня раздражала ее заторможенность. То кричит так, что уши закладывает, то дар речи теряет.
– Крымское радио, последние новости, – растерянно ответила она и натянуто улыбнулась. – Я не могу поверить…
– Да не тяни же ты резину! – взмолился я.
– Это был Новоторов. Это его убили сегодня утром. Банк «Эспаньо» обещает награду в пятьдесят тысяч баксов за поимку преступника.
* * *
Очень хочется перефразировать известную фразу и выдать ее за свою: если я и понимаю что-то, так это то, что не понимаю ни черта.
– Было бы странно, – пробормотала Анна, – если бы мои проблемы не касались тебя, и наоборот. Слишком многое в наших судьбах переплелось.
Я сел за стол, покрытый изрезанной клеенкой, и неожиданно для самого себя крикнул:
– Ну где твой кофе, черт возьми?! С жажды подохнешь, пока дождешься.
Анна стерпела мою грубость и правильно сделала, потому что мгновение спустя я уже мысленно каялся. Она, конечно, ни при чем. Она, как и я, жертва. Так получилось, что я узнал о Серже от нее, а позже меня заподозрили в его убийстве. Нет ничего хуже, чем иметь какое-либо отношение к людям типа Новоторова, особенно в качестве его убийцы. Меня теперь в порошок сотрут, меня даже в тюряге на Колыме достанут.
– Пошли, – сказала Анна. – И не кричи на меня, как трезвый муж.
– А кофе?
– Кофе убежал.
– Куда?
Обстоятельства делают людей идиотами. Особенно в том случае, когда идиотизм в человеке заложен природой. Еще некоторое время, пока Анна терпеливо ждала меня у калитки, я занимался мысленным мазохизмом, осыпая себя самыми отборными ругательствами – за свою непутевость, за то, что вечно вляпываюсь в истории, что живу без прописки, без постоянной работы, без семьи. Единственный родной на земле человек – дочь Клементина и та живет на другом конце света и понятия не имеет, что у нее есть папочка. А может быть, и хорошо, что не знает.
Я встал и подошел к Анне. Только любящий человек способен терпеть другого бесконечно долго. Об этом мне когда-то давно говорила моя бабуля, под «другим» имея в виду меня. Но, если честно, мы оба мужественно терпели друг друга.
Анна, видя, что я еще пребываю в состоянии мазохистского экстаза, взяла бразды правления в свои руки и уверенным шагом направилась в сторону санатория. Я шел за ней, испытывая лишь одно желание: выйти к морю, нацепить ласты и маску, прыгнуть в воду, лечь на дно и как можно дольше не появляться на поверхности. Но это была всего лишь минутная слабость. Анна еще не успела пройти всю Приморскую и свернуть к главному входу в санаторий, как я догнал ее, переполненный жгучим желанием разорвать Марию Богдановну на части, если она откажется давать показания в милиции.
Мы, сохраняя молчание, быстро миновали парковую аллею и зашли в административный корпус. Анна пропустила меня вперед: с женщинами лучше разговаривать мужчинам, причем более молодым, а с мужчинами соответственно – женщинам. Видимо, мое лицо источало столько импульсивной энергии, что, когда я приблизился к окошку администратора, женщина отодвинулась от окошка подальше, глядя на меня со слабеющей отвагой.
– Вам что?
– Дело очень срочное, – выразительно сказал я, для большей убедительности после каждой фразы прикрывая глаза. – И мы долго ждать не намерены. Немедленно сообщите нам номера корпуса и комнаты, где проживает Мария Богдановна Мищук.
– Вы тоже из милиции? – осторожно полюбопытствовала администратор и сама же кивнула: мол, даже если вы станете отрицать, я все равно не поверю.
– Побыстрее, – напомнил я.
Она потянулась рукой к журналу, открыла его. Страницы были заложены листом бумаги.
– Ею уже интересовались. Вот запрос из симферопольского ГУВД. Мы дали официальный ответ письменно и по телефону. К нам нет никаких претензий. Мария Богдановна полностью рассчиталась с нами три дня назад и уехала. И мы совершенно не причастны к несчастному случаю.
– К чему? – переспросил я. Анна, отталкивая меня плечом, тоже придвинулась к окошку.
– К несчастному случаю… А вы разве не в курсе?
– Не в курсе.
Я почувствовал, как Анна сдавила пальцами мой локоть.
– Ее сбила машина на привокзальной площади. Она скончалась в больнице. ГУВД запросило у нас копию выписного эпикриза. Мы так и ответили, что Мищук прошла курс лечения от сердечно-сосудистых заболеваний и убыла по месту жительства в удовлетворительном состоянии.
Мы с Анной переглянулись. Спрашивать уже было не о чем.
– Ты думаешь, это в самом деле несчастный случай? – спросила Анна, когда мы вышли из корпуса.
– Я почти уверен, что ее сбили нарочно, – ответил я мрачным голосом.
– Но какой в этом был смысл?
– Она видела бородатого, который ворвался ко мне в квартиру.
– Почему тогда он не убил ее сразу?
– В чужой квартире среди бела дня?
– Ну и что? Привязал же он ее к стулу в чужой квартире среди бела дня.
– Ну не знаю, не знаю я!.. Если бы убил, то я сразу вызвал бы милицию. Железное алиби у меня было – я торчал на нудистском пляже и общался с твоей Ириной. Милиция занялась бы поисками бородатого, он не смог бы уже мне звонить, подкидывать деньги и письма.
– Да, ты прав… Куда мы идем?
– Ко мне. Я уже одурел от жары. Надо посидеть в спокойной обстановке и во всем разобраться… – Через минуту я добавил: – Послушай, Анна, я сейчас подумал о том, что если менты узнают про обещанную банком награду, то меня сегодня же, сейчас же, как колбасу, свяжут, завернут в целлофан, обмотают голубой ленточкой и вручат банку. И еще драться между собой будут, кому вручать.
– Тогда, может быть, не пойдем?
– А куда мне идти?
– Ну, есть же у тебя друг? Клим, кажется, его зовут.
– Ладно! – Я махнул рукой. Это русская черта, это во мне неистребимо. – Плевать! Будь что будет. В конце концов, мне надо взять нужные вещи.
Перед домом я стал озираться по сторонам и вглядываться в кусты, но на этот раз обошлось без засады. Я пропустил даму вперед и, пока она принимала холодный душ, приготовил яичницу на сале и разлил по стаканам ледяной квас. Мы сели обедать за журнальный столик перед распахнутой настежь балконной дверью.
– Давай наведем порядок в своих чайниках, – сказала Анна, отчаянно тыкая вилкой в сковородку, как журавль в тарелку. – Итак, Серж Новоторов, генеральный директор фирмы «Гринперос», ведающей предприятиями в Европе, на которых «отмываются» наркодоллары, убит сегодня утром по дороге из казино в гостиницу. Некто пытался предложить это дело тебе…
– Или только делал вид, что хочет предложить, – дополнил я.
– Совершенно верно. Значит, этот некто умело подставляет тебя, чтобы ты был признан убийцей.
– Обрати внимание: подставлять меня начали еще до того, как было совершено убийство.
– Это очень существенное замечание! – Анна подняла вилку вверх и, чокнувшись с моим стаканом, отпила квас. – Исходя из этого, мы можем сделать вывод, что тот, кто совершил убийство, и тот, кто подставляет тебя, – люди из одного лагеря.
– А возможно, это вообще одно лицо.
– Я бы даже сказала, что это наверняка так и есть… Идем дальше. А чего ты не ешь?.. Если покойная Мищук сказала тебе чистейшую правду, то в твою квартиру ворвался, связал женщину и снял со стены дракона именно этот некто.
– Неужели Джо?
– Он или его сообщник.
– Мищук говорила, что он был бородатым.
– Бородку элементарно сбрить либо наклеить фальшивку.
– Послушай… – Я кинул вилку с недоеденным желтком и взялся за голову. – Ну как я мог вляпаться в историю с этой скалой, чтоб ее чайки загадили и с землей сровняли! Если бы я знал – он же был у меня в руках!
– Если бы, если бы! – передразнила Анна. – Молчи лучше, не то лишу тебя последнего яйца…
Получился довольно-таки дурацкий каламбур, и мы оба хрюкнули от смеха. Я смотрел на Анну и удивлялся. Ей не больше двадцати пяти, она милая, с виду хрупкая, она парниковый цветочек, который, прежде чем вынести на мороз, надо обязательно завернуть в бумагу. А в ее жизни было уже столько рискованных кульбитов, сколько не у каждого каскадера наберется. Почти год, проведенный на службе в охранке, причем в приамазонских джунглях, – одно это чего стоит! Предложение от мафиози о совместной работе – это все равно что совершить затяжной прыжок в кипящее жерло вулкана. Но вот сидит напротив меня, яичницу вилкой поддевает и смеется – немного нервно, потому как мы оба стали причастны к двум недавним убийствам, – но как держит себя в руках эта миниатюрная, изящная, женственная леди со скрытой внутри волей и мужеством. Я никогда еще не встречал женщин, которые бы так замечательно совмещали в себе ум, характер и женственность.
– А теперь нарисуем общую картину, – сказала Анна и стала рисовать ее вилкой в воздухе. – Киллер по кличке Джо готовит убийство Новоторова. Ему хорошо известно, что тот каждое утро возвращается по ялтинскому шоссе из казино в гостиницу, где его удобнее всего хлопнуть. И параллельно Джо готовит вторую жертву, на которую навешивает сфабрикованные улики. Он звонит тебе, записывает телефонный разговор, затем подкидывает кассету в милицию, на балкон забрасывает аванс…
– Стоп! – остановил я ее. – С этим авансом неувязка получается.
– Где ты видишь неувязку?
– Зачем надо было платить мне эти деньги? Ведь вполне можно было обойтись без них. Подарить за просто так пятьсот баксов? Смысл?
Анна задумалась.
– Да, ты прав, – сказала она. – Логики нет. Эти деньги, получается, брошены коту под хвост… Но не будем на этом останавливаться. Затем Джо врывается к тебе, заведомо зная, что тебя там нет, но случайно натыкается на эту несчастную.
– А ко мне зачем?
– Ты до сих пор не понял? – удивилась Анна. – Именно за драконом. Это же великолепный крючок! Два килограмма контрабандного золота! Да ты ни за что не пойдешь в милицию жаловаться на анонимные звонки. И Джо об этом знал.
– Но откуда он мог знать про дракона?
Анна усмехнулась.
– Кирилл, не будь наивным. Тебе кажется, что люди вокруг не догадываются о том, где ты был и что именно можно оттуда привезти.
– Почему же, догадываются. А я и не скрываю того, что был в Приамазонии. Даже в Крымском географическом обществе выступал.
– Ну вот видишь! А дракона, пустая твоя голова, на самое видное место повесил.
– Да все думали, что это чеканка, которую можно купить на рынке за бутылку водки.
Анна завыла и закрыла ладонями лицо.
– Господи, до чего же ты наивный! Сколько тебе лет, Кирилл? Любой школьник сразу поймет, что эта штука стоит много. И постарается незаметно сунуть ее себе в портфель… Этим драконом Джо держал тебя все время на поводке, словно пса заманивал куском мяса. Ну признайся, что ты в эту камеру хранения поперся только из-за того, что боялся потерять контакт с человеком, который тебе звонил.
– Да, ты права.
– Вот видишь, Джо все тонко просчитал. И завершилась эта прелюдия прекрасным по исполнению и задумке аккордом – состязанием на скале в момент захода солнца. Он тонкий психолог и сразу понял, чем тебя можно взять – сыграть на твоем самолюбии. Он утер тебе нос на Соколе, а потом забросил удочку: а слабо пойти на вон ту скалу? А ты давай рубаху рвать на груди, доказывать, что не верблюд. И что ж, доказал! – Анна измывалась надо мной как хотела, и мне нечем было защищаться. Я сидел перед ней, как двоечник перед классным руководителем. – Пока ты скучал на вершине, Джо, напялив твой свитер и рюкзак, за пару часов домчался по ночной трассе до Никитского сада, устроил в удобном месте засаду и оттуда расстрелял черный «БМВ» в упор. И оставил на месте преступления твои вещи. Вот теперь, Кирюша, попробуй доказать, что ты не верблюд. Теперь это сделать намного сложнее.
– Гладко все у тебя складывается, – признался я. – Только еще один вопрос мне не ясен. Почему именно меня выбрал Джо? Зачем надо было тратить столько времени и сил, чтобы подставить меня, когда проще было бы найти какого-нибудь бомжа в Гурзуфе?
– Нет, Кирилл, – задумчиво ответила Анна. – Бомж для этой роли не годился. Здесь был нужен именно ты – человек, который в недавнем прошлом был связан с контрабандой наркотиков. Убили ведь не «вора в законе», не дельца, специализирующегося на проституции или аферах с ценными бумагами. Новоторов – дока в наркобизнесе, и не надо об этом забывать. – Она помолчала, словно прислушиваясь к своему внутреннему голосу, и добавила: – Я думаю, что скоро мы получим ответ и на этот вопрос.
Глава 17
Нашу беседу прервал звонок в дверь. Анна вопросительно взглянула на меня. Я пожал плечами.
– Это либо Клим, – ответил я, – либо…
– Либо кто? – крикнула Анна, когда я уже был в коридоре и открывал замок.
На пороге стоял старшина Кныш. Его появлению не стоило слишком сильно удивляться – такое уж наступило для меня время. Без приглашения он зашел в квартиру и, оттеснив меня в сторону, очистил проход для целой бригады милиционеров, которые вдруг хлынули в дверь с лестничной площадки.
– Вот постановление прокурора о вашем аресте, – возбужденно сказал мне белобрысый лейтенант, с которым я уже познакомился вчера утром, и махнул перед моим носом какой-то бумажкой.
Ага, подумал я, услышали про пятьдесят тысяч. Меня аккуратно втолкнули в комнату. Анна встала со стула с таким выражением на лице, словно ее обокрали.
– Вы кем ему приходитесь, гражданка? – спросил лейтенант Анну.
– Невестой, – неожиданно даже для меня ответила Анна.
– Невеста не родственник. Можете быть свободны, – резюмировал лейтенант и, повернувшись к Кнышу, сказал: – Посмотри в туалете. Понятых сюда!
Старшина проскользнул между мной и стеной, как угорь, открыл дверь туалета настежь. В коридор ввели еще двоих – каких-то перепуганных мужика и тетку, по всей видимости, отдыхающих.
– Подойдите ближе к туалету, – сказал им лейтенант.
Понятые друг за дружкой встали на пороге туалета, напротив толчка. Я услышал над ухом дыхание Анны – она подошла ближе ко мне. Кныш зачем-то снял фуражку, отдал ее другому милиционеру, встал ногами на доску, дотянулся до сливного бачка, приподнял крышку. Было слышно, как булькает вода.
– Ну? – нетерпеливо спросил лейтенант.
Кныш слил воду, будто заодно сходил по малой нужде, и вытащил из бачка полиэтиленовый сверток.
– Давай сюда! – сказал лейтенант.
Понятые со страхом наблюдали, как лейтенант его разворачивает.
– Пистолет! – наконец объявил лейтенант и, как фокусник, поднял черный «макаров» над головой, чтобы было видно всем. Тут же ловким движением он отстегнул магазин и тоже поднял его над головой. – Два патрона! – Затем отвел назад ствольную крышку, проверил, нет ли патрона в патроннике, и щелкнул ударником. – Исправный! Все видели!
Дыхание Анны прервалось.
– Беги, – шепнула она едва слышно.
– Ловко, ничего не скажешь, – забормотал я, когда лейтенант и Кныш обратили на меня свои взоры.
– Попрошу! – с трудом подавляя улыбку, сказал лейтенант, показывая мне на дверь. Наверное, он уже планировал покупки, которые сделает с получением вознаграждения. Легко сказать «беги», подумал я. А куда бежать? Внизу, в дверях, наверняка стоят менты, там же, у самого подъезда, машина, и ее дверцы уже гостеприимно распахнуты. Поздно! Мы слишком долго упивались затишьем.
Я взглянул на покрасневшее лицо Анны. Она прикрыла глаза. Это был призыв к решительным действиям.
– Мне надо переодеться, – сказал я, показывая на спортивные брюки и резиновые тапочки, в которые был одет.
– Валяйте! – махнул рукой лейтенант. – Только недолго… Гражданочка! – снова обратил он внимание на Анну. – А вас мы не задерживаем. Освободите помещение!
Я зашел во вторую комнату. Кныш проследовал за мной, осмотрел стены, потолок, окна. Я вытолкал его за дверь и прикрыл ее покрепче. У меня выбора нет, сказал я, призывая себя к мужеству. Подошел к окну, медленно, чтобы не скрипнули петли, открыл его, сел на подоконник, свесив вниз ноги. Второй этаж. Можно остаться без единой царапины, а можно и поломать позвоночник. Все зависит от того, как приземлишься.
Я перевернулся, лег на подоконник животом, медленно съехал вниз, повиснул на руках и разжал пальцы. Свист в ушах, пустота в животе, но только на мгновение. Затем чувствительный удар по ногам, но не настолько сильный, чтобы упасть.
В первую секунду я еще ничего не соображал, в пустом мозгу крутилась лишь одна мыслишка, что-де надо было раньше отработать этот прыжок. Анна – она что, прыгала за мной? – схватила меня за руку и бегом потащила в магазин, у входа в который мы стояли. Там, кстати, толпились люди – в основном пожилые женщины. Привезли сливочное масло – праздник в Уютном. Мы, просачиваясь сквозь очередь, протиснулись к витринам.
– Ноги целы? – спросила Анна, все еще задыхаясь от бега и переживаний. – Как ты думаешь, они уже поняли, что ты сбежал?
– А ты что, тоже из окна вывалилась?
– Тише говори! – шикнула она и повела глазами в сторону очереди, которая в общем-то обсуждала предстоящие выборы президента Украины. – Ты как сказал, что идешь переодеваться, так я сразу все поняла и бегом вниз, под окна, тебя ловить.
– Слушай, Анна, но откуда у меня в гальюне пистолет оказался?
– Вот об этом я сама хочу у тебя спросить. Ты ключи от квартиры Джо не давал?
– Спятила? Зачем ему ключи? Он любую дверь плечом выломает.
– Ты думаешь, что это он подкинул, когда к тебе вломился?
Я отрицательно покачал головой, привстал на цыпочки, глядя поверх голов на окно. Во всяком случае, перед магазином не видно ни ментов, ни машины.
– Я больше чем уверен, что именно из этого пистолета Джо стрелял в Новоторова. Мы еще услышим об этом: проведут баллистическую экспертизу и докажут, что Новоторов был убит из этого «макарова».
– Когда же тебе его подкинули?
Я пожал плечами.
– Может быть, пока я был у следователя?.. Не знаю, Анна, не задавай вопросы, на которые я не могу ответить.