Джадд Сирил
Марсианский форпост

   Сирил Джадд
   Марсианский форпост
   Роман
   Марс - загадочная планета - издавна привлекал к себе жителей Земли. С ним связывают свои надежды на светлое будущее те, кто не может больше мириться с безраздельной властью капитала, беззаконием, безнравственностью и бездуховностью, царящими на Земле. Однако и на Марсе они сталкиваются с теми же проблемами, что и на Земле, и им приходится вести жестокую борьбу за выживание и создание того, ради чего они прилетели на Марс.
   ГЛАВА 1
   Джим Кендро не мог метаться взад-вперед по коридору, потому что коридоров здесь попросту не было. "Больница" колонии размещалась в небольшой однокомнатной пристройке к жилищу доктора и была сложена, как и основное здание, из прессованных земляных блоков. Они по привычке называли "землей" насыщенную ржавчиной красноватую почву Марса.
   У него давно затекли ноги от долгого сидения в узком закутке между кроватью и стенкой, а рука смертельно устала от непрерывных, однообразных движений, но Джим упрямо не покидал своего места, полный решимости донести это бремя до конца. Массируя одной рукой спину жены, он то и дело склонялся к ее уху и шептал слова ободрения, хотя трудно было понять, кому они помогали больше - ей или ему?
   - Хочешь, я подменю тебя хоть ненадолго?- предложил доктор, прекрасно видевший, что никакой пользы от дальнейшего пребывания Кендро на посту не будет, в то время как владеющая им паника передается роженице и усугубляет и без того сложное положение.- Ступай-ка ты лучше в соседнюю комнату и постарайся заснуть. В ближайшие пару часов никаких серьезных событий не предвидится.
   - Док...
   Голос мужчины звучал хрипло и грубо от тревожных предчувствий, но усилием воли он все же удержался от ненужных расспросов и продолжил более нормальным тоном:
   - Прошу тебя, Тони, позволь мне остаться.
   На лице его появилась вымученная улыбка, и он снова склонился над постелью Полли.
   Анна вошла в тот самый момент, когда Тони окончательно решился позвать ее. Этот талант, в числе прочих, стал одной из главных причин, по которым доктор предпочел выбрать себе в ассистентки именно Анну, а не кого-либо другого.
   - Мне кажется, Джиму просто необходимо выпить чашечку кофе,- твердым голосом произнес врач.
   Кендро неуклюже выпрямился во весь рост.
   - Ладно, док, уговорили, - сказал он, стараясь не выказать разочарования.- Но вы позовете меня, если что? Я имею в виду, когда будут какие-то новости?
   - Ну конечно же позовет,- успокаивающе проговорила Анна, предупредив на мгновение готовый сорваться с уст доктора куда более резкий ответ. Она взяла Джима под руку и ласково улыбнулась лежащей на койке женщине.
   - Осталось совсем немного потерпеть, Полли,- сказала она со спокойной уверенностью.
   - Пойдем со мной, Джимми.
   Едва за ними закрылась дверь, Тони повернулся к пациентке и с удивлением заметил скользнувшую по ее губам усмешку.
   - Не стоит на него сердиться, доктор,- прошептала она извиняющимся тоном . -Джимми так переживает...
   На большее у нее просто не хватило дыхания. Внезапно изогнувшись всем телом на узкой кровати, Полли замахала руками, цепляясь за воздух, пока подоспевший доктор не протянул ей свою, за которую она с благодарностью ухватилась. К несчастью, низкая гравитация Марса позволяла добиться известного выигрыша в любом виде физической работы, за исключением одного: родовые схватки, что здесь, что на Земле, требовали примерно одинаковых усилий от будущей матери. И врач ничего не мог с этим поделать, кроме как попытаться своим присутствием внушить роженице ту уверенность, которой сам он, по правде говоря, не испытывал. Оставалось только молча стоять над койкой, чувствуя, как бегут по спине холодные мурашки страха, и в бессильном отчаянии слушать скрежет зубов пациентки, старающейся таким способом подавить рвущийся изнутри крик боли.
   Когда приступ прошел и Полли отпустила его руку, Тони достал из стерилизатора свежую перчатку, решив произвести еще один контрольный осмотр. Что-то уже должно было проявиться, если судить по прошедшему с начала схваток времени. За спиной послышался глубокий вздох.
   - Анна такая добрая и симпатичная! - произнесла Полли вполне нормальным голосом.
   Даже не оборачиваясь, доктор уже знал, что увидит. Пациентка расслабленно лежала в прежней позе, стараясь беречь силы для следующих схваток.
   - Полностью разделяю твое мнение,- бодро произнес Тони и оставил перчатку на столе.
   Пожалуй, не стоит проводить новый осмотр. Ничего хорошего ни для роженицы, ни для него самого это не даст. "Прекрати суетиться! - приказал он себе.- Сиди и не рыпайся! Нельзя было позволять этому бедолаге так сильно давить на психику. Уж если она терпит, так остальным сам Бог велел. Да будь ты, черт побери, нормальным врачом! Таким, каким был когда-то в Питтсбурге и Спрингфилде. Ну и что из того, что это было на Земле? Да, здесь Марс, но разве от этого что-то изменилось? Тогда сиди, жди и не рыпайся!"
   Джим Кендро за стеной вот уже в четвертый раз поднес к губам чашку с "кофе" - и в четвертый раз поставил ее на стол нетронутой.
   - Ну а что об этом думаете вы, Анна? - не выдержал он.- Я хочу знать, как обстоит дело на ваш взгляд. Ведь вы же должны знать, когда что-то... Когда что-то не так!
   - На мой взгляд, все идет нормально,- мягко произнесла Анна.- Самые обычные роды без видимых осложнений.
   - Как же так?! - взорвался Джим.- Схватки начались в шесть утра, а она до сих пор не может разродиться! Если роды нормальные, почему так долго?
   - Иногда так бывает, но это еще не означает, что возникли проблемы. Рожать - тяжкий труд и времени порой отнимает немало. Только и всего.- Анна понимала, что словами ей все равно не успокоить Кендро. Она пересекла по диагонали узкую прямоугольную комнату приемной и села за регистрационную конторку в противоположном углу.- Не думаю, что нам осталось долго ждать, Джим. На твоем месте я бы прилегла на часок. А если не хочешь спать, лучше помоги мне с работой.
   Она взяла со стола газовую горелку и протянула ее Джиму.
   - Послушайте! - в отчаянии вскричал Кендро.- Вы же не можете не сказать мне, если роды тяжелые. Он... Тони, я имею в виду, наверняка не стал бы меня обманывать или держать в неведении. В конце концов, у нее еще никогда это не заходило так далеко, вы же знаете...
   Даже ангельское терпение Анны имело пределы. Она ловко выхватила у него зажженную горелку, прежде чем размахивающий ею Джим успел что-нибудь подпалить.
   Кендро хотелось закричать во весь голос: "Да что вы все знаете?! Ничего вы не знаете! Двенадцать лет мы женаты и все эти годы мечтали иметь детей. Только мне и Полли известно, как сильно мы хотели ребенка! Но кончалось все тем, что ей становилось плохо, ужасно плохо, и ни разу, ни разу она даже близко не подходила к последней стадии. А вы тут..."
   В глазах Анны он прочел, что ему вовсе не надо кричать и что-то объяснять. Она и так все прекрасно понимала. Она протянула руки и сделала движение навстречу Джиму. Это оказалось последней каплей. Большой и сильный мужчина пал на колени перед миниатюрной женщиной, схватил ее по-матерински теплые ладони, уткнулся лицом в передник и зарыдал, как маленький ребенок.
   В три тридцать семь пополуночи доктор Тони Хеллман приладил крошечную кислородную маску к розовой кнопке носика новорожденного младенца, обтер тельце ребенка, завернул его в пеленки и занялся матерью. Для начала пришлось в корне пресечь планы Полли, собравшейся бодрствовать и без помех любоваться своим долгожданным сыночком. Он ввел ей солидную дозу успокаивающего, потом подумал и заставил проглотить завтрашнюю таблетку оксиэна, так как, по его расчетам, она должна была проспать как минимум до полудня.
   Лишь после появления волшебных розовых таблеток, содержащих так называемый "кислородный энзим", большинство людей обрело возможность жить на Марсе нормальной человеческой жизнью. Раньше же колонистам приходилось постоянно пользоваться кислородными масками, и только редкие счастливчики, от природы обладавшие "марсианскими" легкими, могли свободно дышать в разреженной атмосфере планеты. Сегодня маски требовались только очень маленьким детям, чьи организмы еще не были готовы к воздействию таблеток.
   Магический энзим превратил воздух Марса в столь же приятную и полезную субстанцию, как земной, с учетом того, разумеется, что каждый конкретный индивидуум регулярно принимал свою дозу через каждые сутки. Если же кто-то забывал возобновить запас энзима в организме в течение тридцати часов, его участь была незавидной: несколько минут кислородного голодания, потом потеря сознания и смерть.
   Тони в последний раз окинул взглядом новорожденного, убедился, что кислородная маска надежно закреплена, проверил уровень подачи кислорода, тихонько обогнул койку уже задремавшей Полли, осторожно открыл дверь и вышел в приемную, служившую ему одновременно кабинетом и столовой.
   - Тс-с! - Анна повернулась на звук из-за своей конторки и с теплой улыбкой на заметно повеселевшем лице указала глазами на кушетку, на которой вовсю храпел одетый и даже позабывший снять тяжелые сапоги-пескоходы Джим Кендро.
   - Все в порядке, шеф?
   Тони кивнул:
   - Намного лучше, чем я рассчитывал.
   После режущего яркого света в больничном покое глаза его отдыхали в мягком полумраке приемной. Более того, присутствие рядом Анны непостижимым образом как будто смывало с души усталость и нервное напряжение долгих последних часов ожидания и сомнений. Чувствуя себя не в силах долго разговаривать, Хеллман коротко сообщил:
   - Мальчик. Земная масса пять фунтов две унции. Пигментация кожи в норме. Самочувствие хорошее.
   - Замечательно! Я сейчас закончу и пойду подежурю рядом с ней. Если что, сразу позову.
   - А с ним что будем делать?
   Анна задумчиво посмотрела на распростертую фигуру Джима.
   - Думаю, от него не убудет, если он познакомится с сыном через несколько часов,- сказала она с усмешкой.
   Анна снова склонилась над столом, в то время как доктор на несколько секунд задержался, как всегда завороженно глядя на ловкие, профессионально скупые движения ассистентки. Вот она слегка подула в трубочку, повернула на полоборота разогретую докрасна на горелке бесформенную массу, что-то подкрутила стальным крючком, снова подула... Казалось бы, ничего особенного, но не прошло и минуты, как на конце трубочки возникло законченное изделие причудливо изогнутая стеклянная спираль. На этот раз спираль предназначалась для Лаборатории, персонал которой отчаянно нуждался в подобном оборудовании, которое вследствие его хрупкости приходилось довольно часто менять. Но с той же легкостью выходили из-под искусных рук Анны стаканы и фужеры для колонистов или, к примеру, корпуса медицинских шприцев для нужд больницы.
   Он смотрел и не мог оторваться, пока из глаз, уставших смотреть на ослепительный огонь горелки и малиново-красное стекло в ореоле пламени, не потекли слезы. Только тогда он отвернулся, прошел, едва волоча ноги, в соседнюю спальню и мгновенно уснул.
   ГЛАВА 2
   Лаборатория была главным и основным источником денежных доходов жителей Сан-Лейк-Сити. Радиоактивность на поверхности Марса существенно превышала земную. Серьезной угрозы для жизни людей ее уровень не представлял, но был достаточно велик, чтобы позволить колонистам обогащать и выделять в лабораторных условиях ценное радиоактивное сырье, а также производить различные изотопы для последующей продажи на Землю. Низкая себестоимость производства делала его более чем конкурентоспособным, несмотря на запредельные транспортные тарифы.
   Перерабатываемые и производимые материалы не были особо опасными для жизни, но береженого Бог бережет, и доктор Тони Хеллман считал своим первейшим долгом исключить даже минимальный риск для здоровья своих подопечных. С этой целью он дважды в день, до начала работы и незадолго до ее окончания, совершал обход помещения, вооружившись счетчиком Гейгера. От этих обходов зависело благосостояние и физическое здоровье всех без исключения колонистов, поскольку все трудоспособное население поселка прямо или косвенно было связано с Лабораторией и не было ни одного человека, хотя бы раз или два не побывавшего в ее стенах.
   Помимо всего прочего, здание Лаборатории по своим размерам было единственным в Сан-Лейк-Сити, способным вместить все население колонии. Здесь проводились общие собрания и прочие социальные мероприятия. Только здесь можно было позабыть на время унылые стены цвета грязи стандартных жилых помещений размером пятнадцать на пятнадцать футов, встроенные шкафы и откидывающиеся койки, холодные цементные полы и общую неустроенность. И только здесь, в Лаборатории, имелось все, чего не было и не могло быть в домах колонистов: стальная арматура и покрытые сверкающим металлом стены, медные трубы парового отопления, горячая вода из-под крана, автономное энергоснабжение, изготовленная на Земле мебель и даже - чудо из чудес ультрасовременная система очистки и обогащения воздуха, само собой, также импортированная с материнской планеты.
   Ежедневная утренняя километровая прогулка до Лаборатории каждый раз заряжала Хеллмана бодростью и уверенностью в себе на целые сутки. После года пребывания на Марсе он почти не утратил первоначального восхищения дивным ощущением невыразимой легкости и воздушности во всем теле, обусловленным гораздо меньшей силой тяжести. Ходьба не требовала почти никаких усилий, и даже в условиях разреженной атмосферы взошедшее солнце за какой-нибудь час после рассвета успевало прогнать ночной холод с открытых мест. К полудню светило начинало ощутимо греть и делалось таким ярким, что было больно глазам. Зато вечером, на закате, мороз возвращался столь же скоро и неотвратимо, как исчезал поутру. Ну а сегодня, в первые утренние часы, все вокруг напоминало доктору чудесный осенний денек на Земле, где-нибудь в средних широтах.
   За его спиной, в домах, выстроившихся по обе стороны единственной улицы поселка, люди в этот час торопливо одевались, завтракали, строили планы, готовились к работе. А прямо перед ним высились сияющие голубизной стены Лаборатории, воздвигнутой на крутом, почти отвесном берегу знаменитого Моря Солнца. Давно высохшее дно древнего океана казалось живым и волнующимся из-за непередаваемой игры солнечных лучей в мириадах мельчайших граней минеральных и солевых россыпей, некогда растворенных в морской воде. На фоне необъятных сверкающих просторов строгие, геометрически безупречные линии здания Лаборатории одновременно вызывали чувство гордости и вселяли уверенность в собственные силы: "Вот чего мы уже смогли добиться, так неужто нам не под силу добиться большего, имея за плечами такой багаж?! Если бы только мы могли... Второй шанс для человечества... Знать бы еще, как его правильно использовать..."
   Тони отпер небольшую кладовку, расположенную внутри массивного, обшитого листовым свинцом входного шлюза, и достал из шкафчика защитный антирадиационный скафандр. Прежде чем облачиться в него, доктор оглянулся на отдаленные коробочки домов, в одном из которых сегодня ночью, всего несколько часов назад, Полли Кендро очень убедительно доказала свою непоколебимую веру в настоящее и будущее процветание Сан-Лейк-Сити.
   С другой стороны, несмотря на свои размеры, прочность и надежность, Лаборатория словно подчеркивала унизительный статус колонии, будучи единственным зданием во всем поселении, которое не стыдно было показать посторонним. Отсюда колония чем-то напоминала сборище серых поганок, облепивших трухлявый пень в лесу. Она располагалась на гребне пологой возвышенности между руслом "канала" и берегом моря. Но все строения, включая больницу и жилище доктора, были сложены из прессованных земляных блоков самого дешевого и непрочного строительного материала, какой только можно было применять в местных условиях. Двойная дуга грязно-ржавых земляных хижин, поставленных слишком близко друг к дружке и слишком глубоко зарывшихся в почву, наводила Тони на грустные воспоминания об одинаковых до отвращения фасадах земных кварталов бедноты с их однообразными бесконечными рядами дешевых пластиковых окон и монотонной окраской облупившихся стен.
   Сразу за поселком раскинулись опытные поля А, В, С и D. Даже отсюда, из Лаборатории, можно было разглядеть следы деятельности "гряземесов" биологов и агрономов, которые, используя такие древние методы генной инженерии, как облучение потоком направленных частиц, превращали марсианские растения в пригодные для питания земного скота, а земные заставляли приспосабливаться к скудной марсианской почве.
   На поле А, к примеру, произрастали мутировавшие бобовые, общим предком которых был почкующийся марсианский кактус. Поле В пестрело темными пятнышками кочанов капусты, самый большой из которых едва достигал размеров яблока. Они имели коричневую окраску и аккумулировали слишком много цианистого калия, чтобы быть съедобными. Но агрономы смотрели в будущее с оптимизмом и уверяли, что всего через несколько поколений мутаций эта капуста займет прочное место на столах колонистов, хотя вряд ли удастся до конца избавиться от характерного привкуса горького миндаля.
   На расстоянии десяти километров от полей, засеянных овощными культурами смешанного земно-марсианского происхождения, возвышались Кольцевые Скалы одно из красивейших мест на всей планете. Вернее сказать, оно было таковым, пока пять месяцев назад по ту сторону холмов не появился временный лагерь изыскателей. А еще через три месяца дала первый металл домна Питко-3. Полностью она называлась весомо и гордо: Третий обогатительный комбинат Марсианского отделения Питтсбургской угольно-коксо-металлургической компании. С той поры над Кольцевыми Скалами постоянно висело грязно-желтое облако дыма, с рассвета до заката закрывая точеные контуры вершин.
   Тони с отвращением отвернулся от неприглядной картины и начал натягивать скафандр. Вот уж поистине второй шанс для человечества!
   Мелькавшие в голове обрывки возвышенных мыслей, словно издеваясь, потекли в противоположном направлении. Второй шанс - чтобы сотворить здесь то же самое, что они уже сотворили с Землей! О чем говорить, когда кристально чистая атмосфера Марса всего за десяток-другой лет оказалась изрядно загажена нахрапистыми дельцами, не желающими даже слышать об экологии. И производство у Кольцевых Скал было отнюдь не единственным нарушением существующих лишь на бумаге законов. Стыдно признаться, но и колония Сан-Лейк-Сити, вынужденная соблюдать жесточайший режим экономии, тоже внесла свою лепту в загрязнение окружающей среды. Та же Лаборатория, обеспечивая само существование поселка, производила, помимо конечного продукта, смертельно опасные и ядовитые отходы.
   Тщательно проверив скафандр и убедившись, что все дыры и щели надежно задраены и застегнуты, Тони надел шлем и достал со дна ящика портативный ручной дозиметр.
   Как обычно, обход не выявил опасных отклонений в уровне радиации. Лишь в камере для производства изотопов счетчик зафиксировал "горячее" пятно. Тони обвел зараженное место желтым мелком и тем же мелком начертил на двери камеры косой крест. Закончив проверку, он направился в дезактивационную, где замерил фон поверхности скафандра на большом стационарном дозиметре.
   Только окончательно убедившись, что к обуви и перчаткам ничего не прилипло, он позволил себе снять защитный костюм, который сразу же бросил в люк для стандартной дезактивации. Дальнейшая процедура должна была занять еще больше времени. Сегодня это особенно бесило доктора, у которого накопилось немало дел. Ему еще предстояло проинструктировать людей, занятых в изотопной, где была обнаружена утечка, вернуться в больницу к Полли Кендро и новорожденному да еще непременно навестить свою пациентку Джоан Редклифф, чье состояние в последнее время сильно его беспокоило.
   Раздевшись догола, Хеллман отправил свою одежду в другой люк, протер тело сухой губкой с песочком, а затем задержал дыхание и шагнул под вонючий спиртовой душ. Спирт в этих целях применялся метиловый, так как производить его в Лаборатории было много проще и дешевле, чем этанол или обыкновенную воду. К сожалению, использование песка вместо мыла и спирта вместо воды превращало простой и приятный процесс мытья чуть ли не в средневековую пытку.
   Все движения Тони были давно отработаны до автоматизма, но, как он ни торопился, к тому времени, когда он смог наконец облачиться в свежую рубаху и натянуть сменные сапоги-пескоходы, в Лаборатории было уже полно народу. Начинался новый рабочий день. Проходя по коридору, доктор обогнул кучку людей, оживленно беседующих о чем-то, но проскочить незамеченным ему не удалось.
   - Эй, да это же док, парни! Доброе утро, доктор.
   Тони вынужден был на секунду остановиться, чтобы ответить на приветствие. Это его и погубило. Вопросы посыпались со всех сторон, как из прохудившегося мешка:
   - Как дела у Полли?.. Постой, Тони, расскажи нам, что с ребенком?.. С ними все в порядке?.. Как прошли роды?.. Где они сейчас?.. А что...
   Хеллману пришлось по дюжине раз давать ответы на одни и те же вопросы. Ему казалось, будто в этом коридорчике собралась добрая половина населения Сан-Лейк-Сити и каждый хотел услышать от него то же самое, что минутой раньше уже слышали подошедшие первыми. В конце концов, отчаявшись прорваться к выходу, пока не будет удовлетворено всеобщее любопытство, Тони взгромоздился на стул, поднял руку, призывая к тишине, и обратился к толпе:
   - Повторяю в последний раз, друзья! Младенец весит пять фунтов две унции. Мальчик. Самый шустрый мальчонка из всех, что мне доводилось принимать. Здоровый, крикливый и изрядно смахивает на папашу. А теперь быстренько спрашивайте, что бы вам еще хотелось узнать?
   - Как себя чувствует Полли?
   - Прекрасно. Отдыхает от трудов праведных. Так же как и Джим.- Как и ожидалось, нехитрая шутка вызвала среди слушателей вспышку добродушного смеха.
   Один из химиков тут же подсуетился с предложением:
   - А что, парни, как насчет коллективного подарка новорожденному? Давайте соберемся все вместе прямо сегодня и соорудим для малыша пристройку к домику четы Кендро.
   Надо сказать, что подобное предложение однажды уже высказывалось несколько месяцев назад, но тогда Полли, то ли из скромности, то ли из суеверия, не пожелала даже слушать.
   "Вот когда родится ребенок, тогда у вас будет достаточно времени, чтобы все обдумать",- твердо заявила она, и на этом дело до поры заглохло.
   Тони знал причину. Ему одному, не слитая Анны, было известно о трагедии, случившейся одиннадцать лет назад. Тогда выкидыш произошел на седьмом месяце беременности, и Полли со слезами на глазах пришлось упаковать и убрать подальше груды пеленок, распашонок и других детских вещичек, которые она с такой любовью и заботой подбирала к ожидаемой счастливой дате. Эти вещи так и пролежали в кладовой долгих четыре года, пока миссис Кендро, после еще двух выкидышей, окончательно не сдалась и не подарила их своей более счастливой подруге.
   - Когда вы ее выпишете домой, доктор? - спросил один из электронщиков.Хотелось бы знать, сколько у нас еще времени?
   - Пока не знаю. Возможно, уже завтра утром,- ответил Тони.- Состояние у нее хорошее, осложнений не наблюдается. Собственно говоря, все зависит от того, где ей будет удобнее, хотя я не думаю, что Полли самой захочется оставаться в больнице. Честно сказать, роскошью мое заведение не блещет, как хорошо известно многим из вас...
   Большинство присутствующих действительно имели представление о спартанских условиях маленького медпункта. Тони дождался, пока не смолк вызванный его репликой смех, и продолжил:
   - Полагаю, завтрашнее утро - это оптимальный срок. Ну, в крайнем случае я мог бы воспользоваться своим авторитетом врача и подержать их до послезавтра.
   - Что ж, тогда нам, пожалуй, стоит поторопиться,- подвела итог Мими Джонатан, жгучая брюнетка, глава администрации колонии.- Я сейчас составлю списки рабочих бригад и намечу фронт работ.
   Она достала ручку, блокнот и принялась переписывать имена и строительные специальности тех из собравшихся, чье отсутствие сегодня на рабочем месте не могло отразиться на производственном цикле Лаборатории. Довольно быстро набралось две бригады добровольцев, которые тут же отправились на заготовку строительного материала. Одни будут копать грунт в русле пересохшего канала, а другие готовить формы для прессовки земляных блоков. Несколько человек задержались в Лаборатории. На них была возложена задача изготовить достаточное количество синтетиков, чтобы хватило на обстановку и обивку стен новостройки да еше осталось на приданое "маленькому". После этого Мими занялась комплексной проблемой расстановки оставшихся в ее распоряжении кадров по оголившимся рабочим местам. Доктор не преминул воспользоваться передышкой и с облегчением улизнул от охваченного энтузиазмом сборища.
   ГЛАВА 3
   Тони вышел наружу с чувством приятного возбуждения. На улице заметно потеплело, и он откинул капюшон своей парки. Утренняя прозрачная чистота воздуха уже исчезла - разогретая солнцем поверхность планеты, покрытая слоем пыли из минеральных остатков и солей различных металлов, интенсивно загрязняла нижние слои атмосферы. Он бросил взгляд в сторону Кольцевых Скал, с грустью вздохнул, скорбя по их порушенной былой красе, и вдруг застыл в изумлении и прищурился, заметив беспорядочно снующих взад-вперед в тени холмов маленьких черных жуков - грузовые вездеходы.