Джексон Лайза. Завтра утром

   — Вы просто не любите, когда за вами присматривают. Благодаря газетам вы остаетесь честными.
   — От газет один только вред. — Рид посмотрел на недоеденный завтрак, нахмурился и потянулся за бумажником. — Я передумал. Вы оставайтесь. А я больше не голоден. — Он шлепнул двадцаткой по столу и встал. — Приятного аппетита!
   — Стойте! Подождите! — Никки устремилась за ним и вылетела из дверей. Он шел к своему «кадиллаку». Холодный ветер ударил ей в лицо, и она побежала через автостоянку. Он уже открывал машину, когда она подскочила к нему:
   — Ладно, ладно, прошу прощения за фразу о слежке. Просто вырвалось. И зря я раскапывала историю в Сан-Франциско. Я знаю, что переборщила, защищая свою профессию. Да, есть репортеры, которые… ну, раздувают сенсации ради сенсаций. Прошу прощения. Мне не следовало об этом упоминать. Мне просто нужен материал. Я не прошу вас ставить расследование под удар. И не буду просить. И я не требую к себе особого отношения, мне просто нужен новый подход. То есть вы же поехали из Саванны в другой штат, под другую юрисдикцию.
   — И?
   — Почему? Зачем это вам? Что происходит? — Рид не ответил, продолжая стоять на месте. — Я ведь заодно с вами, а не против вас, — добавила она. Но он только смотрел на нее. Еще не рассвело, на его темных волосах блестел дождь, и лицо, голубоватое в свете неоновой вывески ресторанчика, было жестким. Бескомпромиссным. Черт возьми, почти оскорбленным.
   — Эх вы, — произнес он так тихо, что она еле расслышала. — Не умеете вовремя остановиться, да?
   — Как и вы. Если бы вы опускали руки, ни одного дела бы не раскрыли.
   — Это не одно и то же.
   — У каждого из нас своя работа.
   — Это точно. И мне как раз пора на свою. — Он сел в огромную машину, вставил ключ зажигания и завел мотор.
   Крайне недовольная собой, Никки отступила, глядя, как он выезжает со стоянки.
   — Замечательно, — пробормотала она под нос. — Просто отлично. Тебе сам бог велел вести журналистские расследования, Жилетт.
   Подняв воротник, она побрела к парковке банка и села за руль своей машины. Называется, подобралась к Риду. Сама же и получила. Чудесно. Придется начинать заново. Опять. Но ведь Рида не просто так вызвали в графство Лампкин. Должна быть серьезная причина. Что от него было нужно? Совет? Связи? То, что он там родился? Никки все проверяла и перепроверяла, но не нашла причин, кроме той, что в детстве он там жил несколько лет, — а это ни к чему не вело.
   Сердито барабаня пальцами по рулю, она сказала себе, что не здесь же разбираться с делом, на этой гребаной пустой стоянке. Надо покопаться всерьез. Она повернула ключ зажигания и надавила на газ. Когда двигатель завелся, Никки посмотрела через плечо и заметила какое-то движение у живой изгороди парковки — темная тень поодаль от уличного фонаря.
   Сердце екнуло.
   Она посмотрела в зеркало заднего вида. Ничего нет.
   Еще раз посмотрела через плечо — изгородь как изгородь.
   — Ничего особенного, — сказала она себе и тут поймала взгляд мужчины, стоявшего по другую сторону изгороди, по-прежнему не в свете фонаря. Лица видно не было, но она знала, что он смотрел на нее. Следил за ней.
   Он чего-то ждал?
   Это тот же человек, которого она видела до встречи с Ридом?
   В горле пересохло. Никки развернула машину. Ну и что, если он стоял у бистро? Подумаешь. Это не преступление, и уже почти наступил час пик. Серый восход осветил город. Может, парень голосует или ждет автобуса на работу…
   А может, и нет.
   Что-то странное было в том, как он стоял — избегая света фонаря, — и от этого казался странным. Она чувствовала на себе его взгляд. Наблюдающий взгляд. По коже невольно поползли мурашки.
   — Извращенец, — пробормотала Никки, снова взглянув в зеркало заднего вида.
   Он ушел.
   Не оставив и следа своего присутствия.
   Внезапно исчез, как будто привиделся ей.
   — Все, Никки. Успокойся, сосредоточься.
   Может, у нее разыгралось воображение и ей теперь всюду чудится вселенское зло. Похоже, это все от разговоров о могилах и трупах.
   — Да уж, прекрасно, — подумала она вслух. — Будущий криминальный репортер перетрусил из-за человека, который просто ждал автобуса.
   Что с ней творится? Одна стычка с Ридом, и она уже обмякла? Это на нее не похоже. Она отжала ручник и выехала со стоянки. Никто за нею не следил, не ехал. Ничего не случилось. Ничего!
   И все-таки…
   Девушка снова посмотрела в зеркало. Может, он там? Вне света фонаря? Шпионит за нею, прячась в тени листвы? Вон там — какое-то движение?
   На коже выступил холодный пот, и Никки нажала на газ.
   Раздался звук клаксона. Она притормозила, пропуская такси, которое сигналило справа. Она даже не заметила его. Адреналин подскочил, руки прилипли к рулю. Никки приказала себе успокоиться. Нельзя упускать возможность раскусить это дело. Только не сейчас. Ведь она ждала этого всю жизнь.
   Она собралась с духом, и машина с визгом выехала на улицу.
   Последний взгляд в зеркало. Никого. Вообще никого.
   «Беги, сука, — подумал Супергерой, скрытый густой листвой за изгородью. Сквозь ветви он видел задние фары машины Никки, которая скрылась за углом. — Тебе не уйти. Во всяком случае, от меня».
   Мурашки побежали по его позвоночнику. Заиграла от предвкушения кровь. Теперь она не отступит, и ее интерес обеспечит дальнейшее внимание прессы, и не только той газетенки, где она работает, но и радио с телевидением. Не только в том северном городишке, но и в Атланте, и здесь, в Саванне. Потом новость подхватит национальная пресса… да…
   Как он и ожидал, Никки Жилетт проследила за Ридом до закусочной и попыталась поговорить с ним. В окно Супергерой видел, как они беседуют. Все прошло идеально, строго по плану. Стоя на холоде, он ничего не слышал, но по лицам и по губам понял сущность спора.
   Она хочет жареного.
   Рид ничего ей не скажет.
   И это заставит ее копать еще глубже. Это в ее характере. Никки не любит проигрывать.
   Итак, и коп, и журналистка задействованы.
   Прекрасно.
   Наверняка у них натянуты нервы.
   Супергерой улыбнулся. Облизал губы кончиком языка.
   Ведь это лишь начало.

Глава 6

   — Ну давай, Клифф, рассказывай, — сказала Никки, когда тот все-таки ответил на звонок. Утро она провела на работе, доделывая в ураганном темпе все прочие задания. Еще она оставила сообщение сестре, выслушала сплетни из жизни редакции, но в основном думала о двух телах из одной могилы в лесах северной Джорджии. Она задействовала все свои связи в графстве Лампкин, позвонила приятелю, который работал в «Ассошиэйтед Пресс» в Атланте, но ей сообщали лишь ту толику информации, которую распространило ведомство шерифа. Это не давало ей никакого преимущества. Сейчас она сидела за столом, рисовала загогулины в блокноте и тихо задавала вопросы, надеясь, что никто, даже Трина, ее не подслушает. — Что с делом в Далонеге? При чем там Рид?
   — Черт побери, Никки, спроси его самого! — раздраженно посоветовал Клифф.
   — Я пыталась. Сегодня утром. Скажу только, что он не отличался чрезмерной общительностью.
   — Похоже на него.
   — Итак, при чем тут он? Зачем он прилетел? Какая тут связь?
   — Не могу сказать.
   — Но связь есть.
   — Я уже сказал, что не могу…
   — Почему?
   Клифф не ответил, и она предложила варианты, по которым Рида вызвали в Далонегу:
   — Потому что он имеет к этому отношение. Он связан с жертвой, убийцей или вообще подозреваемый…
   — Стоп, хватит. Нечего фантазировать.
   — Но есть же причина! Вы уже знаете, кто жертвы? Он помедлил.
   — Я так понимаю, что да?
   — Я этого не говорил.
   — Да ладно, Клифф. Вы все равно огласите имена жертв, как только уведомите ближайших родственников.
   — Да, сегодня днем.
   — Ну расскажи хоть немного.
   Он шумно выдохнул носом, и Никки почувствовала облегчение. Клифф всегда так делал перед тем, как выболтать что-нибудь интересное.
   — Надеюсь, это не повредит. Две женщины, одна по-старше, тело уже сильно разложилось, мы не знаем, кто это. Вторая, похоже, в гробу пробыла недолго.
   — Насколько недолго?
   — Меньше суток.
   — Кто она? — спросила Никки.
   — Ее звали Барбара Джин Маркс. Или Бобби. Родом из Саванны. Слушай, больше я ничего не могу тебе сказать, честно. Мне надо идти.
   Никки записала имя жертвы. Это уже что-то.
   — Как она умерла?
   Молчание. Никки поставила рядом с именем знак вопроса.
   — И как насчет другой?
   — Я бы сказал, что это убийство, по крайней мере в случае с Бобби, но не могу пока это обсуждать. Это может повредить расследованию.
   — Да поняла, это все ваши полицейские заморочки. — Никки вписала имя Рида рядом с именем жертвы и поставила еще один знак вопроса. Кто вторая жертва ? Как они связаны ?
   — Сейчас это все, что я могу сказать.
   Никки подумала, что Клиффа не переубедить, и решила испробовать другую тактику.
   — Короче, кто она? Я говорю не об имени.
   — Не могу сказать.
   — Что-то ты стал напоминать заезженную пластинку.
   — Вот и хорошо.
   Поняв по голосу, что разговор закончен и Клифф сейчас даст отбой, она быстро спросила:
   — Почему из управления прислали Рида? Или его затребовали в Лампкине?
   Тишина. Нет ответа. Он просто замолчал. Надо действовать быстро.
   — Это из-за того, что он там когда-то жил, из-за его особых умений или он просто был на дежурстве?
   — Вот и выясни это, Никки, — буркнул Клифф. — Все-таки не ядерная физика. — Он бросил трубку.
   — Блин, — пробормотала она, вырвала листок из блокнота и положила в сумочку. Нельзя терять ни минуты. Это ее шанс. ОГРОМНЫЙ шанс. И она не поделится им с Нормом Мецгером. Ни за что. Ни под каким видом. Плевать, что там хочет Том Свинн. Никто в офисе не должен обнаружить, чем она занимается. Никки уложила ноутбук, расписалась в журнале и поехала домой. Пусть там холодно — отопление в ее квартире почти не работало, — зато есть Интернет и пароль для доступа к архивам новостей «Сентинел» и филиала в Атланте. Что бы там ни нашлось про Барбару Джин Маркс, Никки выяснит это к обеду, а потом начнет бегать — посмотрит на дом Бобби, на ее работу, найдет ее друзей. И, может быть, поймет, почему эту женщину убили.
   — Что нового из Далонеги? — спросил Рид, когда около трех Макфи зашел в его кабинет.
   Рид все утро работал: разбирался с другими делами, ездил в лабораторию узнать, есть ли слабые отпечатки пальцев на письме, которое получил вчера, позвонил Сент-Клэру и попросил более подробных данных о трупах. Медэксперт выслал факсом предварительные отчеты, и сейчас Рид их читал. Все, что говорил ему Сент-Клэр, подтвердилось. Барбара Джин Маркс умерла от асфиксии, в крови обнаружили высокое содержание алкоголя и следы снотворного. Пальцы разодраны, на коленях синяки, лоб рассечен, предположительно от того, что она билась им о крышку гроба. Все ногти на руках и ногах она сорвала, пытаясь выбраться наружу. И она была беременна около одиннадцати недель. Сердце у Рида сжалось. Макфи присел у стола.
   — Говорил с Болдуином?
   — Да, несколько раз, но информации ненамного больше, — признался высокий детектив. Его неудовольствие стало более заметно, когда он потер щеку ладонью. Он вынул из кармана блокнотик. — Прескотт Джонс, парень, который упал с горы, все еще в критическом состоянии. Болдуин разговаривал с ним, хотел узнать, что он видел, но многого не добился, да и врачам не понравилось, что парня беспокоят. Папаша его тоже ничем не помог. Похоже, он думает, что мальчишка сможет продать свою историю какой-нибудь бульварной газетенке. Но Болдуин продолжает с ним работать. И он говорил со вторым парнем.
   — Делакруа?
   — Да. Но тот показаний не меняет и больше подробностей не вспомнил. Но что-то такое чувствуется, что-то он… недоговаривает.
   — Может, он копов испугался. Обычно пацаны боятся полиции. Вот и решил, что лучше помалкивать, чтобы не влипнуть еще сильнее, как он думает.
   — Надо еще раз с ним поговорить. — Макфи что-то записал для себя. — Или шериф что-нибудь из него вытянет.
   — Возможно, — допустил Рид.
   — Еще я говорил с руководителем экспертной группы на месте преступления. У них есть серийный номер гроба и образцы почвы. Ты был прав — земля, которая прилипла к гробу, не везде соответствует почве того места, где его нашли. Песка слишком много.
   Стук каблучков возвестил о появлении Морисетт еще до того, когда она показалась в дверях. Ее светлые волосы торчали во все стороны, одета она была с ног до головы в джинсу — брюки, рубашка, куртка. И ботинки из змеиной кожи, которые она давно купила в Эль-Пасо.
   — Я что-то пропустила? — Она одарила Макфи улыбкой явно призывного характера. О господи, она что, никогда ничему не научится?
   — Макфи как раз рассказывает, что они выяснили на севере.
   — Эксперты нашли серийный номер гроба и почву, которая не соответствует местным образцам.
   — Значит, гроб взялся откуда-то еще.
   — Похоже на то, — сказал Макфи. — Они перепроверяют и сравнивают.
   Морисетт примостила зад на подоконник. За ней, по ту сторону окна, зимнее солнце пыталось пробить плотные облака.
   — Пусть проверят, не похожа ли почва на ил у кладбища Стоунволл.
   — Почему? — спросил Макфи.
   — У них вчера вечером что-то случилось. Рид переключил все внимание на напарницу.
   — Пропал гроб?
   — Вот-вот. Причем гроб вместе с телом.
   — Погоди, дай отгадаю — тело женщины лет шестидесяти?
   — Полин Александер. Макфи фыркнул:
   — Ты смотри, все сходится. Гроб сделали в Джексоне, Миссисипи, и продали Бьюфорду Александеру для его жены. Как раз два месяца назад.
   — Полин Александер умерла дома от инфаркта, когда она на кухне делала желе, джем, консервы или что-то в таком духе, — пожала плечами Морисетт. — Не знала, что кто-то еще занимается такими вещами. Так или иначе, Бьюфорд пришел с охоты, нашел ее на полу и вызвал «скорую». Но было уже поздно.
   Рид просмотрел результаты вскрытия пожилой женщины в поисках чего-то, что могло вызвать инфаркт, но ничего подозрительного — пока, во всяком случае, — не нашел.
   — Итак, у нас одна женщина с естественной смертью и еще одна убитая, похоронена заживо в гробу, — сказал он и поднял глаза. — И она была беременна.
   — Да ты что! — Морисетт спрыгнула с подоконника. Лицо Макфи затвердело.
   — Ребенок?
   — Жертва была где-то на третьем месяце.
   — Как думаешь, убийца знал? — требовательно спросила Морисетт. — Господи боже, какой больной на всю голову ублюдок мог убить беременную женщину? Кто так обозлился? Черт, это, наверное, отец. То есть муж.
   — Если отец он, — сказал Рид, внутренне содрогнувшись. — Нам нужен тест ДНК.
   — Ты говорил, у тебя с ней что-то было. — Макфи подозрительно уставился на Рида.
   — Что? Погодите-ка, — Морисетт застыла с отрытым ртом. — Ты — отец? Господи, как только Окано докопается до этого, она тебя живо вышвырнет из дела.
   — Есть новости насчет того, кто последним видел Бобби? — спросил Рид.
   — Может, ты нам расскажешь? — Морисетт расхаживала взад-вперед, запустив пальцы в волосы, встопорщенные, как после электрошока. — Почему ты ничего не говорил? — Она была в ярости, ее щеки пылали. — Рид, мы же напарники. Ты все знаешь про меня, про мою жизнь, про детей, про бывших, про… да черт возьми! — Кипя от злости, она снова забралась на подоконник. — Может, откроешь еще какие-нибудь маленькие тайны?
   — Не сейчас.
   — Ладно, тогда предупредишь.
   — Теперь надо узнать, знала ли Барбара Джин Маркс Полин Александер.
   — И еще узнать до хрена всего, — буркнула Морисетт.
   — Да, но есть ли связь? Гроб Полин выкопали случайно или убийца снова дает нам подсказку? В записке упоминается число два.
   — Ты что, совсем сбрендил? — рявкнула Морисетт. — Или у тебя в жилах вода? Ты только что узнал, что твою любовницу запихнули в гроб, похоронили заживо, она была беременна, и, может быть, от тебя, а ты… спокойно так спрашиваешь, знала ли она другую женщину? — Она закатила глаза и протянула руку. — Не могу поверить!
   Рид откинулся в кресле.
   — Лучшее, что мы можем сделать, это раскрыть дело. —Но…
   — Он прав, — отрезал Макфи. — И у тебя мало времени. — Он смотрел на Рида, большим пальцем указывая на Морисетт. — Потому что она тоже права. Тебя скоро вышвырнут из дела. Очень скоро.
   Когда Никки подъехала к офису Джерома Маркса, запищал сотовый телефон. Определитель номера удостоверил, что на связи ее подруга Симона.
   — Привет, что такое? — спросила Никки, глядя на дверной проем здания из красного кирпича, расположенного через несколько домов от хлопковой биржи.
   — Завтра вечером кикбоксинг. В семь. Помнишь? Никки застонала про себя. Сегодня вечером и завтра ей нужно вести расследование и писать статью.
   — Нет.
   — Тебя не было на прошлом занятии.
   — Знаю, знаю, но у меня сейчас очень важное дело.
   — Можешь не говорить, — сказала Симона, и Никки поняла, что та улыбается. — Это материал всей твоей жизни. Твой шанс пробиться, сделать большой скачок, и вообще это статья века…
   — Ну да, ну да. Значит, ты это уже слышала.
   — Угу. Я думала, поколотим кого-нибудь и поедем на барбекю или сходим выпить и повеселиться.
   — Не знаю, успею ли я.
   — Слушай, Никки, ты же сама подбила меня на эти занятия.
   Никки посмотрела на часы. Половина шестого. Где же Маркс?
   — Ну не знаю.
   — Тебе станет намного лучше.
   Тут Симона была права. Позаниматься не повредит, а на тренировке Никки получала такой заряд, что готова была тягаться со всем миром.
   — Ладно, я приду в спортзал, но не уверена насчет остального.
   — Я тебя уговорю. Может, пригласим куда-нибудь Джейка.
   Джейк Вон был их тренером. Высокий, темноволосый, красивый, с рельефными, как у Мистера Вселенная, мускулами. И, как подозревала Никки, гей. По нему пускали слюни все женщины и некоторые мужчины с тренировки. Хотя он не испускал сексуальных флюидов, как многие спортсмены за тридцать, Симона не обращала на это внимания. Она закидывала удочку на Джейка с самого первого занятия в сентябре.
   — Ну попробуй.
   — Непременно.
   Никки не спускала глаз с двери и наконец увидела выходящего Джерома Маркса в плаще. Он энергично зашагал к зданию парковки.
   — Ладно, Симона, мне надо бежать, увидимся.
   — Рассчитываю на это. До завтра. — Симона дала отбой. Никки выключила мобильник, бросила его в сумочку и торопливо выскочила из машины. Уже смеркалось. Она догнала его у лестницы.
   — Мистер Маркс?
   Мужчина обернулся, и тень улыбки тронула его губы. Не очень похож на скорбящего мужа.
   — Никки Жилетт, «Саванна Сентинел». Я слышала о вашей жене. Мои соболезнования.
   — Бывшей жене, — уточнил он, с лица сползла улыбка, обнаружив жесткую линию рта. — Ну, по крайней мере, она должна была стать бывшей, но все равно спасибо.
   — Если у вас есть минутка, я бы хотела поговорить с вами о том, что произошло. — Чтобы не отставать, ей приходилось почти бежать.
   — А что говорить? Бобби убили. Какой-то извращенец засунул ее в гроб и похоронил заживо вместе с мертвым телом. Надеюсь, Господь поможет полиции поймать ублюдка. — Он начал подниматься по бетонным ступенькам.
   Никки застыла с открытым ртом.
   — Заживо? — повторила она в шоке. Кровь застыла в жилах. Никки мысленно представила, как попадает в замкнутое пространство: воздух заканчивается, спасения нет. — Она была жива? — Несмотря на охвативший ее ужас, Никки чувствовала и радостное возбуждение. Она узнала не только имя жертвы, но и способ убийства. — Она была в сознании? Или… или одурманена? Она знала, что с ней происходит?
   Маркс побелел. Понял, что сболтнул лишнего.
   — Это не для записи.
   — Вы не сказали ничего, что запрещалось бы публиковать.
   — Процитируете меня — и я подам в суд, — бросил он через плечо, но Никки было уже все равно. Вот оно! Вот материал, которого она так долго ждала. У нее уже два источника, подтверждающие, что жертвой является Барбара Джин Маркс. Она перепроверит у Клиффа информацию про два тела в гробу, про то, что Барбара Джин была похоронена заживо, но бомба уже у нее в кармане.
   — Вы знаете, кто вторая женщина?
   — Нет.
   — У вашей жены были враги?
   — Всех не пересчитаешь, а интервью закончено, хотя и не начиналось. — Он плечом открыл дверь на третий этаж. Никки поймала дверь и просочилась за нее. Он шагал к черному «мерседесу».
   — У вас есть предположения, кто мог это сделать? Маркс остановился у крыла изящной машины.
   — Спросите у Пирса Рида, — сердито сказал он. — А сейчас извините. — Он отпер машину и оказался за рулем прежде, чем она успела ответить. В последний раз неприязненно посмотрев на нее, он тронулся с места и поехал вниз по пандусу.
   На открытых участках парковки завывал ветер. Никки стояла среди масляных пятен и следов от шин. Стоянка была пуста — всего несколько машин. Она направилась к лестнице, и туфли зашлепали по грязному бетону. Барбару Джин Маркс оставили умирать в гробу. С трупом. От этой омерзительной мысли Никки чуть не вывернуло; на секунду она ощутила страх жертвы. Никки страдала клаустрофобией и предпочитала открытые пространства тесным кладовкам, лифтам, маленьким комнаткам. При мысли о пробуждении в гробу между мертвой женщиной и крышкой или полом… о господи, это слишком мерзко, даже чтобы представить. Кто мог такое сделать? Как же сильно один человек должен ненавидеть другого, чтобы такое ему уготовить?
   Никки подошла к лестнице и стала спускаться вниз.
   Спросите у Пирса Рида.
   Да уж, непременно спросит. Он участвует в расследовании.
   Но в том, как Джером Маркс выплюнул эти слова, точно обвинение, было нечто странное. Как будто за ними стояло что-то большее. Не делай из мухи слона; нафантазируешь себе бог весть что. Опять.
   Она услышала, как наверху хлопнула дверь и по лестнице зашуршали шаги.
   Но зачем Рида вызвали для расследования?
   И почему имя Барбары Маркс отзывалось где-то внутри? Еще когда она впервые услышала это имя, оно показалось знакомым. Может, это кинозвезда или другая знаменитость, о которой она читала в колонке светской хроники или киноафиши, но было такое чувство…
   Шаги приближались, и Никки вспомнила темную фигуру, которую видела утром, незнакомца в тени изгороди. Пульс участился. Свет на лестнице был тусклым, она прибавила шагу и спустилась на первый этаж. Шаги звучали совсем близко. Она распахнула дверь на улицу и быстро пошла прочь от стоянки. Оглянувшись, она увидела, как человек в плаще удаляется, словно спеша по делам. Он даже не взглянул в ее сторону, пока Никки шла к машине, но сердце выбивало сто ударов в минуту, когда она открыла дверцу.
   Уже сев было в машину, она заметила листок бумаги за «дворником». Ничего себе. Штраф за парковку. Но она ведь стояла там давно. И это не похоже на квитанцию. О боже, кто-то стукнул ее машину. Вот в чем дело. И уехал. Девушка достала бумажку и развернула ее. Она ожидала увидеть там имя и номер телефона, но вместо этого прочитала единственное слово:
   Вечером.
   Что, черт возьми, это значит?
   Налетел ветер, и сухие листья закружились по улице. Проехала машина; Никки оглянулась в поисках человека, который мог бы оставить эту записку. Рядом никого не было. Никто не выглядел подозрительным. Редкие пешеходы были, видимо, офисными работниками, которые спешили в сумерках к своим машинам или домой. Мальчик на скейтборде; женщина толкает коляску; пожилой мужчина выгуливает собаку; парочка подростков тискается и хихикает, переходя улицу. Она оглянулась на стоянку… дверь закрывалась… волоски на шее встали дыбом, хотя причины тому не было.
   Никки сунула записку в сумочку и забралась в машину. Обычно она ничего не боялась, но сегодня что-то витало в воздухе, да и мысль о Бобби Джин Маркс в гробу вместе с мертвой, разлагающейся женщиной не давала покоя. Она журналистка. Она привыкла к тому, что мир полон боли и страдания, но когда страдают дети или животные, она не оставалась равнодушной. Никогда. Любого, кто причиняет зло невинным, надо засадить пожизненно или еще хуже. То же самое относилось и к мерзавцу, который бросил живую дышащую женщину в гроб к трупу. Какая смерть может быть хуже? Она вздрогнула и отъехала от тротуара.
   Вечером.
   Вечером — что?
   — Господи, о чем ты только думал? — Кэтрин Окано стояла за столом и смотрела в окно, когда Рид постучал в ее полуоткрытую дверь и вошел. Окружной прокурор скрестила руки на груди и сердито барабанила пальцами одной руки по рукаву другой. Стройная, властная и решительная, она обрушилась на Рида: — Ты знал Барбару Джин Маркс, жертву в деле об убийстве, и напросился участвовать в расследовании? — Прежде чем он ответил, Кэтрин добавила: — И она была беременна. Ребенок, может быть, твой. Ты не усматриваешь тут конфликта интересов? — В ее голосе сквозил сарказм.
   — Я хочу найти ее убийцу.
   — Конечно, только ты отстранен от расследования. — Она посмотрела поверх очков в тонкой оправе. Строгая женщина лет сорока пяти, короткие светлые волосы, острый ум и пронизывающий до костей взгляд.
   — Я знал Барбару.
   — Ты заинтересованное лицо. И, кстати, эта женщина была замужем. Такой огласки управлению не надо. Если пресса узнает, для них это будет праздником. — Она отодвинула кресло и уселась, давая понять, что тема беседы исчерпана. — Это не обсуждается, Рид. Ты отстранен.