Джетеp К.. Мандалоpский доспех (Войны охотников за головами I)

давней молодости.
- Разве возможно иное, малыш? Как же у него получится? Чтобы спасти свою
шкуру, он должен быть умнее меня.
Сборщик взглянул на придаток в упор.
- Неужели ты веришь, что такое возможно? Глазки Бланкавизо были похожи на
россыпь черных бусинок, они ярко блестели, но глубины в них не чувствовалось.
- Разумеется, нет, - пискнул нахлебник.
И тут же хором залопотали остальные придатки, высунувшись из паутины,
перебирая лапками, эхом повторяя заявление счетовода.
- Нет никого мудрее тебя, - пели тоненькие детские голоса. - Даже сам
Император не сравнится с тобой.
- Верно, - согласился Куд'ар Муб'ат.
Он хотел было напомнить своим многочисленным отпрыскам, что Палпатин
играет с гораздо большим размахом, но потом все списал на мегаломанию.
Поскольку если Император думает, что контролирует всю Галактику, что может
холодной рукой взять за глотку каждое разумное существо на всех обитаемых
планетах, то он - безумец, обычный безумец. И даже, по подсчетам Куд'ара
Муб'ата, даже хуже: элементарный дурак. Когда играешь в масштабе вселенной,
всегда есть риск проглядеть детали, и тогда разрушается план. Под носом у
Императора шли своим чередом события, о которых Палпатин понятия не имел. Нет,
о безумных повстанцах и их сторонниках арахноид даже не думал. Он мыслил о
связях столь тонких и неуловимых, что даже он, мудрый Куд'ар Муб'ат, не мог
отследить. Осколки и куски головоломок, истории о давно ушедших рыцарях и
собственные рассуждения - вот на чем приходилось базироваться. Надо будет
заняться Татуином и несколькими людьми, которые жили там, ни в чем не
повинными и не подозревающими, насколько важны они для общей картины мира. Или
все-таки они знали об этом? Наверное, один из них знает - старик, который
живет на бескрайних просторах пустынного Дюнного моря. Куд'ар Муб'ат о нем
слышал...
Мысли сборщика окрасились мрачными тонами, как только арахноид напомнил
себе, сколько вообще всего находится за пределами паутины. Так пусть же,
философски решил арахноид, об этом болит голова у Палпатина, а не у меня.
Истинная мудрость основана на знании своих границ.
- Воистину так, - пропищал Бланкавизо, который выудил мысль родителя из
сплетения нервной ткани, которая соединяла их в единое целое. - Вот почему ты
так мудр. Разве Императору Палпатину приходила подобная мысль?
Сначала Куд'ар Муб'ат почувствовал раздражение. Маленький придаток
научился подслушивать мысли. Арахноид даже решил придумать, как подавить
соответствующие нейроны, чтобы предотвратить утечку. Затем сборщик смягчился.
- Так ты у нас тоже мудрец! - воскликнул Куд'ар Муб'ат и вновь протянул
колючую черную лапу, позволив счетоводу залезть на нее. - Я буду очень печален
в тот день, когда мне придется...
Он благоразумно не договорил.
- Что придется? - ползая по конечности родителя, нахлебник смотрел на
Куд'ара Муб'ата крупинками черных глазок.
- Ничего. Не волнуйся. Позволь мне поразмыслить.
- Ну конечно, - сказал Бланкавизо, - разве в моих полномочиях
препятствовать тебе? Я спросил о Бобе Фетте по одной-единственной причине...
- Да?
- Я спросил, - продолжал кроха-нахлебник, - потому что может возникнуть
проблема с оплатой его услуг. Гильдии больше нет, она катастрофически
развалилась, и цена за работу немыслимо возрастет. Мне нужно сделать рассчеты,
составить смету, учитывая новые факторы. Если, конечно... - Бланкавизо
заговорил лукаво. - ... мы не придумаем, как распорядиться будущим Бобы Фетта.
В его словах была крупица здравого смысла. Арахноид подумал, что должен
был сам высказать эту мысль. Вот почему полезно иметь хорошо развитых, почти
независимых придатков вроде Бланкавизо. Если что-то и ускользнет от внимания
арахноида, то обязательно будет подхвачено счетоводом.
- Благодарю тебя, - сказал Куд'ар Муб'ат крохотному существу, которое по-
прежнему весело ползало по его лапе. - Я поразмыслю над твоими словами.
- Собственно, - решился придаток, - у меня есть несколько предложений.
В самом центре паутины, которую арахноид сплел вокруг себя, плывя по
холодному жесткому вакууму между звезд, сборщик совершил невероятную вещь. Он
стал слушать - так, будто прислушивался к далекому шепоту непонятно откуда.



* * *



С того места, где стоял его корабль, на самом краю посадочной полосы,
Боба Фетт слышал и выстрелы, и крики, но поскольку его это не касалось - в
том смысле, что в его сторону не стреляли, - Фетт продолжал работать,
настраивая и калибруя орудийные системы.
После того как он вместе с командой вернулся на орбиту Циркумторы для
встречи с автоматическим кораблем, у него не было времени проверить, все ли
функционирует как положено. Он слишком торопился вернуть Босска в Гильдию,
чтобы тот мог возглавить мятеж.
Трудясь над болтами, скрепляющими распорки лазерных пушек, Фетт
предположил, что старый Крадосск уже мертв. Тем более что Босск, сообразив,
каким образом отец подставил его, тут же поклялся, что позаботится о том,
чтобы почтенный трандошан никогда больше с ним так не поступал. Несколько
кодированных сообщений с борта "Раба-1", и разборка в благородном семействе
началась.
Снова выстрелы, на этот раз - ближе. Вооружение "Раба-1" не было
предназначено для быстрого демонтажа; многие блоки вообще невозможно было
удалить. Вернуть это хозяйство в былой (и рабочий) вид - еще тот труд. Не из
легких. И не из быстрых. От корабельных орудий жизнь охотника зависела не
меньше, чем от того, что было частью его доспехов. И меньше всего Фетту
хотелось, чтобы его сейчас отвлекали внутренние распри Гильдии.
Кроме того, свою часть работы он уже выполнил. Он потыкал щупом в
соединения, удовлетворенно просмотрел показания и загерметизировал провода.
Ну, по крайней мере, большую часть работы, поправил Фетт сам себя. Ремонт
скоро закончится, но нужно будет еще кое-что сделать. Одного небольшого
разлада между стариками у власти и рвущимся наверх подрастающим поколением
недостаточно. Фетт прикинул: силы противоборствующих групп примерно равны, и
если удалить связующее звено - Крадосска... Некоторые из стариков, недовольные
руководством старого трандошана, поставят на молодых и горячих: некоторые из
молодых, не сошедшиеся во взглядах с Босском, предпочтут поддержать ветеранов.
Но на обеих сторонах у Фетта будут звонари и доносчики, они будут обеспечивать
его информацией и помогут разжечь подозрения и конфликт интересов. Сейчас
Гильдия расколота надвое; вскоре осколков станет гораздо больше. И тогда,
подумал. Боба Фетт, как обычно, несколько отстранение из-за усеченных
эмоций, тогда каждый охотник будет сам за себя.
Ему это нравилось.
Он закрыл панель и поднял голову, разглядывая корабль. Дула лазерных
пушек, обновленный и точный инструмент разрушения, более мощный, чем когда-
либо был Д'хархан, хищно смотрели в звездное небо. Д'хархан мертв, стерт еще
один кусок прошлого, как будто никогда ничего не происходило; со временем все
листы прошлого будут чисты.
Это ему тоже нравилось.
Боба Фетт подошел к следующей панели, набрал код, отодвинул панель и
вновь принялся за работу. Перестрелка вдали продолжалась.
Когда-нибудь крах Гильдии окажется лишь воспоминанием. Но не его - чужим;
он не видел пользы в воспоминаниях...
Или проще - он не хотел помнить.

СЕЙЧАС...

Она наблюдала, как он работает. Или готовит себя к работе. К своей
работе, подумала Ниелах. Что означало скрупулезную подготовку оружия,
всевозможных инструментов для превращения обитателей Галактики в кровоточащие
(или обугленные) куски плоти. Боба Фетт вернулся из страны мертвых, из серого
преддверья, в котором так долго спал, и вновь был готов наполнить свои руки
смертью.
- Это вот что такое? - Ниелах указала на жутковатый и одновременно
идеально законченный предмет у охотника на коленях; тусклый темный металл
отблескивал на ярком солнце. - Что эта штука делает?
- Ракетомет, - Боба Фетт не повернул головы, не оторвался от кропотливого
занятия.
Инструментом, в котором Ниелах с изумлением признала часть системы для
переливания крови, несомненно, позаимствованной у дроидов, охотник прочищал
оружие от песка и засохшей слизи.
- Но что он делает?
- Убивает, - Фетт был, как прежде, краток и малоразговорчив. - Многих за
один раз, если правильно с ним обращаться. На большом расстоянии.
- Спасибо, - Ниелах почувствовала, как кривятся ее губы, придавая
липу выражение гадливости; хорошо, что на нее никто не смотрит. - Об этом я
как-то и сама догадалась. Не думай, опекать меня не требуется. Просто я
стараюсь убить время за приятной беседой. Но, полагаю, умение общаться не
входит в перечень твоих талантов.
Фетт не стал отвечать. В узком темном визоре мандалорского шлема
отражались неторопливые движения руки и зажатый в ней инструмент.
Ниелах вдруг подумала, что уже видела ракетомет раньше: узкая боеголовка
поднималась над плечом охотника. Сейчас, когда оружие лежало на коленях
хозяина, казалось, оно было нацелено на останец, высовывающийся из песков
Дюнного моря. Деспотически жестокие солнца-близнецы заливали окрестности сухим
мерцающим жаром. Когда Ниелах закрывала глаза, то продолжала видеть плавающие
цветные пятна. Даже в тени пещерки - входа в убежище - жесткое излучение
заставляло трескаться и без того пересохшие губы и при каждом вдохе
поджаривало легкие.
- Вам необходимо пить больше жидкости, - возле Ниелах остановилась
высокая дроидесса, - чтобы восполнить ту, что постоянно выделяет ваше тело.
Она протягивала контейнер с водой из запасов, сделанных Феттом во время
короткого контракта с Джаб-бой Хаттом.
- Результаты, выражаясь в физиологическом смысле, будут строго
противоположны.
Ниелах одним долгим глотком осушила контейнер, по шее и груди потекли
тонкие струйки. Она вытерла рот тыльной стороной ладони и поставила банку
рядом с собой. Вторая такая же емкость медленно испарялась у ног Бобы Фетта.
Охотник не прикоснулся к воде с тех пор, как дроидесса принесла ему контейнер.
Доспехи - запасной набор, хранившийся под кодовым замком, оснащенным
детонатором (на тот случай, если кого-нибудь одолеет жадность), - превратили
охотника из инвалида во впечатляющего специалиста по всем видам смерти,
которым Боба Фетт был до встречи с сарлакком. Как только он защелкнул на
горле застежку восстановленного шлема, превращение завершилось. Ниелах
сообразила: охотник не нуждался в воде, потому что вновь стал самодостаточной
единицей, не подверженной слабостям смертных. Или, по меньшей мере, таково
было впечатление, которое он внушал.
Ниелах прислонилась к скале; нагретый камень пек спину. День был мертвой
зоной, томительным ожиданием, когда из Мое Айсли вернется Денгар. А когда
старый кореллианин придет обратно - если он придет, напомнила себе Ниелах,
неожиданно и непрошенно вспомнив репутацию космопорта, в извилистых пыльных
проулках и глухих тупиках которого могло произойти что угодно, - тогда они и
обсудят дальнейшие планы. Конечно, все зависит от того, сумеет ли Денгар
переговорить со своими многочисленными связниками.
Боба Фетт, по крайней мере, придумал, чем занять себя, пока двойные
солнца неторопливо путешествовали по небу, а двойные тени с той же скоростью
ползли по песку. После того как беглецы ушли из разрушенного жилища Денгара,
одну ночь они провели в пустыне, тесно прижавшись друг к другу, чтобы не
замерзнуть. Даже если бы у них был хотя бы один способ разжечь огонь, никто из
них не осмелился бы развести костер из опасения привлечь внимание какой-нибудь
тускенской ватаги, вздумавшей подышать свежим воздухом. Когда все-таки пришло
утро, очертив оранжевым контуром далекие фиолетовые горы, Боба Фетт оказался
из всех самым сильным, как будто в темноте впитал чужую энергию. Он вел их,
сначала пошатываясь и спотыкаясь, опираясь на плечо Ниелах, но все с большей
уверенностью, то и дело сверялся с какими-то одному ему известными знаками.
Как и все прочие наемники, работавшие на покойного Джаббу
(вернее, тот, кто был достаточно сообразителен, чтобы не доверять коварному
хатту), Боба Фетт устроил в пустоши за дворцом небольшой склад наиболее
необходимых припасов. Во дворце все только тем и занимались, что, поощряемые
хозяином, затевали интриги, поэтому всегда существовала огромная вероятность,
что рано или поздно придется спасаться бегством от бывших соратников и коллег.
Все, что хранилось в пещерке. - оружие, запасные доспехи, продовольствие,
средства связи, - гарантировало, что свою жизнь Боба Фетт купит ценой смерти
возможных преследователей.
Ниелах, которая сидела у входа в пещеру и наблюдала, как Боба Фетт деталь
за деталью свинчивает и собирает себя, отметила бережливость охотника за
головами, граничащую со скаредностью. Ни одна из единиц вооружения или
компонентов боевого доспеха, поврежденного в пищеварительном тракте сарлакка,
не были списаны в утиль, пока Фетт не проверил их и не постановил, что они не
подлежат восстановлению. Охотник уже выбросил большую часть личного
вооружения, которое видела на нем Ниелах во дворце Джаббы Хатта, - от
небольшого бластера, превратившегося в желудке сарлакка в оплавленную
безделушку, до сменных зарядов к неизвестному оружию. И заменил точными
дубликатами из запечатанных контейнеров, которые выволок из глубин тайника.
Все равно, что подсматривать за дроидом... Ниелах уже не раз возвращалась
к этой мысли. Или - за сконструированной в имперских лабораториях боевой
машиной со способностью к регенерации и саморемонту. Девица обхватила колени
ладонями и продолжала наблюдать, как человек укрывается за слоем, доспехов и
вооружения. Твердый металл сменял раненую, уязвимую плоть. Зеленовато-серый,
видавший лучшие времена, но по-прежнему надежный шлем с узким визором спрятал
человеческие черты. Фетт, кажется, даже не потрудился стереть кровь с лица.
- Он пересек все мыслимые границы, - пожаловалась дроидесса. - Его
невозможно лечить. Мы с 1е-КсЕ пытались переговорить с ним, убедить,
предупредить о необходимости отдохнуть и набраться сил. В противном случае
велика возможность рецидива, который угрожает его жизненным функциям.
Ниелах нехотя покосилась на собеседницу.
- Да ну?
Манипуляторы роботессы лязгнули друг о друга, имитируя нервную реакцию
живых существ.
- Ты поэтому так перегрелась?
- Разумеется, - ОНУ1-Б воззрилась на девушку фоторецепторами. - Мы так
запрограммированы. Если бы отыскался способ инициировать изменения в базовой
контрукции, даже прибегнуть к полной промывке памяти, можете быть уверены,
что мы с напарником немедленно подчинимся, невзирая на дезориентацию, которую
вызвал бы подобный процесс. Надстройка и ремонт предположительно разумных
существ, которые постоянно стремятся поместить самих себя в опасные и грозящие
их жизни ситуации, утомительное и нескончаемое занятие.
- Вечность, - звякнул коротышка-фармацевт, подкатываясь поближе. -
Истощение.
- Весьма точно подмечено, - кивнула ОНУ1-Б. - Я подозреваю, что мы
обречены накладывать стерильные повязки и назначать антибиотики, пока не
сотрутся зубцы шестеренок.
- Смирись, - посоветовала Ниелах. - А что до нашего молчаливого
приятеля...
Она дернула подбородком в сторону охотника, который все еще любовно
вылизывал ракетомет.
- ... то о нем бы я не стала беспокоиться. В свое время вы за ним хорошо
ухаживали. Но теперь... - в ее голосе прозвучало неохотное, но искреннее
восхищение. - Сейчас плевать он хотел на медицину.
- Согласиться с вашим диагнозом чрезвычайно затруднительно, - высокомерно
отрезала дроидесса. - Обсуждаемый индивидуум сделан из плоти, костей и крови,
как и прочие...
- Неужели?
Разумеется, факт не новый, но, глядя на Бобу Фетта, Ниелах не могла
поверить в утверждение ОНУ1-Б.
- Без сомнений, - раздраженно проскрежетала дроидесса. - А раз факт его
биологического происхождения сомнению не подлежит, то существуют пределы его
выносливости и неуязвимости.
- Вот тут ты крупно ошибаешься, - Ниелах откинула голову; горячий камень
стал приятно греть затылок.
Она надеялась на скорое возвращение Денгара по многим причинам. Если
авторы и инициаторы бомбового налета решат, что поработали спустя рукава, и
вернутся, чтобы довершить начатое, то Боба Фетт, несомненно, переживет
бомбежку. В собственных шансах на выживание Ниелах уверена не была. Фетт,
конечно, выразил пожелание вытащить ее и Денгара (ну, и себя самого,
разумеется) с Татуина в межзвездное пространство, где они окажутся в
безопасности - хотя бы на короткое время. На достаточно долгое, чтобы
определиться с дальнейшими намерениями. Единственным препятствием на пути
оказались неведомые детали к передатчику, которые позарез понадобились Бобе
Фетту. Сам он не мог пойти в Мое Айсли, чтобы купить их или украсть, потому
что перевозбудил бы своим появлением весь город и убедительно доказал бы, что
слухи о его безвременной кончине несколько скоропалительны. Так что вместо
него в космопорт был отправлен Денгар. Но если старик облажается, что тогда?
Ниелах озабоченно почесала облупленный нос.  Они с Феттом застрянут в пустыне
и дождутся уже не Денгара, а тех, кто придет их уничтожить.
- Как я могу ошибаться? - назойливо жужжала над ухом врачиха. - У меня
обширнейший набор программ по природе гуманоидной физиологии...
- Значит, программист был плохой, - Ниелах закрыла глаза. - Когда имеешь
дело с такими, как Боба Фетт, отличия выходят за рамки физиологической
статистики. Все дело совсем в другом.
Дроидесса на этот раз промолчала. Возможно, из милосердия. Либо поняла,
что проспорила, либо сочла дальнейшие прения бессмысленными.
Свуп был оставлен в сухих холмах за окраиной городка. Денгар пешком
преодолел оставшиеся километры. Он давно уже выяснил, что таким образом
привлекает к себе значительно меньше внимания. А сейчас это было для него
особенно важно.
В Мое Айсли охотник попал по протоптанной в дюнах тропинке, выводящей в
проулок. Но предварительно Денгар отыскал несколько засохших кустов и
торопливо закамуфлировал свуп. Машинка принадлежала, собственно говоря, не
ему, а Большому Гиззу, главарю самой крупной и самой гнилой банды на Татуине.
На ней он и разбился. Мерзопакостности в голове и силы в мускулах Гиззу
хватило, чтобы обратить на себя внимание Джаббы Хатта, но от увечий не
уберегло. В этом он ничем не отличался практически от всех остальных
работников Джаббы, они все грешили тем же. Если не сгорали на работе, то их
приканчивал собственный буйный норов. Денгар всегда считал, что хатты слишком
мало платят за риск. Большой Гизз оказался еще удачливее остальных, от него
хоть что-то осталось. Сейчас он довинчивал последние гайки и искал себе новое
средство передвижения.
Денгар спускался по засыпанному кое-где мелким гравием последнему из
холмов, а сквозь марево медленно проступали приземистые округлые строения
космопорта. Пешком получалось не на много медленнее, чем на свупе. Машину
можно было смело списывать в металлолом, когда Денгар отыскал ее
несколько лет назад. Погнутые и искореженные детали свидетельствовали, каким
именно образом Большой Гизз закончил последний заезд. Наверное, стоило бросить
свуп на радость йавам, но в Денгаре взыграла страсть молодости. Он свинтил
машину заново, даже купил ей новый блок для репульсационного двигателя вместо
прежнего, который чересчур обгорел. Жизнь охотника за головами такова, что
доступный транспорт, пусть даже медленный, старый, зато исправно работающий,
помогает почувствовать разницу между получением денег за доставленную добычу и
превращением в мертвые кости, которые сушит ветер и растаскивают стервятники
Дюнного моря.
Двойные солнца Татуина окрасили небо в красно-оранжевый предзакатный
цвет, когда Денгар вошел в город. На то, чтобы выкопать свуп из песка и
камней, оставшихся на месте убежища, ушло больше времени, чем рассчитывал
кореллианин. Машину погребло под слоем песка толщиной почти в два метра,
отыскать ее удалось только с помощью маячка. Денгар даже похвалил сам себя за
предусмотрительность. Повезло, кисло подумал он, выволакивая в конце концов
свуп на поверхность и заводя двигатель. Передние стабилизаторы были согнуты
чуть ли не пополам, любая попытка набрать скорость выше чем "ползком" посылала
машину в такую спираль, что, несмотря на весь свой опыт обращения с гоночными
машинами, Денгар очутился бы на земле с переломанными ногами, если бы не
отключил двигатель. В результате поврежденный свуп перевез его через Дюнное
море в похоронном темпе. При случае можно было удрать от тускенов, но едва ли
- избежать выстрела из их древнего, но весьма эффективного оружия.
- Ищешь что-то... особенное? - поинтересовалась закутанная в плащ с
капюшоном фигура с характерным хоботком в форме полумесяца, как только
кореллианин миновал первое здание. - В этом районе есть существа... которые
могут удовлетворить... любые запросы.
- Это уж точно, - Денгар не остановился, даже шага не замедлил. - Слушай,
пойди погуляй, а? Я знаю, куда мне.
- Мои извинения...
Подол сшитого из грубой ткани балахона поднял пыль, когда существо
поклонилось.
- Я ошибочно принял... тебя за новичка...
Денгар поспешил дальше. Встреча была крайне некстати; вообще-то охотник
надеялся, что доберется до кантины в центре Мое Айсли без приключений и
случайных знакомств. В космопорте и шага нельзя ступить, чтобы не наткнуться
на стукача или информатора, которые зарабатывают себе на жизнь продажей
информации либо силам безопасности Империи, либо местному заправиле
преступного мира, которые никогда еще не скрывали своего интереса к тому, кто
прилетает на планету или покидает ее. По крайней мере в Мое Айсли дела
обстояли именно так, как и на любом другом заштатном мирке, где процветает
охота за головами. В центре города, как справедливо полагал Денгар, вообще не
скроешься. Стоит кому-то шепнуть пару слов в нужное ухо или ушное отверстие, и
ты становишься добычей.
А Денгар сейчас не хотел быть найденным. Хотя, насколько ему было
известно, его никто не искал, невелика персона. Но скоро такое положение может
и измениться - как только просочится известие, кто именно его напарник. Союз с
первым номером среди охотников за головами тащит за собой не столь интересный
груз: умыслы и недовольство окружающих. Тех, кто спит и видит, как бы извести
всех союзников Бобы Фетта. А недавний налет доказал, что враги у Фетта
серьезные, решительные и привыкшие действовать с размахом. Если эти ребята
выяснят, что некий малоизвестный охотник сделался полезным для объекта их
ненависти, они не задумываясь сотрут его в порошок. Просто на всякий
случай.
Вот такие малоприятные мысли роились в мозгу Денгара, пока кореллианин
шагал по наиболее опасным - и наименее посещаемым - закоулкам Мое Айсли. При
его приближении с кучи гниющего мусора разбежалась стая остроносых тощих вомп,
которые сначала попрятались в норы, а потом гневным писком высказали в спину
Денгара свое недовольство. Они хоть не побегут никому докладывать, как
правило, они предпочитают не вмешиваться в дела существ крупнее размерами.
Охотник остановился, заглянул за угол. Отсюда открывался великолепный вид
на центральную площадь Мое Айсли. Ничего оригинальнее и грознее двух имперских
штурмовиков, совершающих обычный патрульный обход, он не увидел. Солдаты
развлекались, вороша мусор в тележке только что отловленного йавы. В
результате тележка перевернулась, из нее высыпались останки расчлененных
дроидов - отдельные конечности, головы; у некоторых все еще мигали
фоторецепторы, а из вокодеров изливались стоны и жалобы. Разгневанный йава,
высунув из широкого рукава кулачок и потрясая им в воздухе, вопил оскорбления
в адрес фигур в белых доспехах. Штурмовики не обижались.
Никто не рискнул пересечь площадь и поглазеть на происшествие, кроме пары
рососпинников, топтавшихся неподалеку; звери были взнузданы и оседланы, но без
седоков. Когда раздались первые вопли, рососпинники шарахнулись в сторону и
отошли на безопасное расстояние.
Штурмовиков Денгар не боялся, гораздо больше его тревожили те, кто
пребывал по другую сторону закона, - многочисленные голодранцы и попрошайки,
кото-рые уже слышали о недавних событиях и спешили извлечь из них выгоду.
Денгар опять спрятался за угол. Между паранойей обыкновенной и паранойей
чрезмерной есть огромная разница. Чуть-чуть меньше, и ты медлителен; чуть-чуть
больше, и ты просто туп. Денгар решил, что лучше идти в обход. Держась в тени
высушенной солнцем и ветрами, выщербленной стены, охотник добрался до черного
хода в кантину. Торопливый взгляд по сторонам, и кореллианин скользнул в
знакомую тьму и стал прокладывать себе дорогу между пьяными посетителями.
Несколько глаз и прочих органов зрения обратились к нему, затем их обладатели
вновь вернулись к прежним занятиям..
Денгар уперся ладонями в стойку бара.
- Я ищу Кодека Сантхананана. Он не забегал?
Все тот же уродливый бармен, знакомый по прошлым визитам, отрицательно
покачал головой.
- Да его пришили пару месяцев назад. Вот тут на пороге. Мои роботы целых
два стандартных часа отчищали сажу и грязь, да все без толку.