Джеймс Элоиза. Изящная месть

   — И в чем же заключалось пари? — с дрожью в голосе спросила Хелен.
   — В нем шла речь о том, что ты едва не стала его любовницей. Да еще и с ведома Риса. Мейн утверждает, что может это доказать, — сказала Эсме.
   — Мейн проиграет пари, — ответила Хелен. — Он побился об заклад только для того, чтобы раздуть скандал.
   — Я согласна с тобой, — промолвила Джина, — но мы не должны сидеть сложа руки. Нам нужно действовать.
   — А что говорят в обществе? — спросила Хелен. — Только будь откровенна, Эсме, мы ведь давние подруги.
   — Твоя репутация погублена, Хелен, — с мрачным видом сказала леди Боннингтон. — Отныне ни одна порядочная дама не примет тебя в своем доме. И все же, я надеюсь, мы сумеем исправить положение. Но для этого нам нужно действовать.
   — Но что мы можем предпринять? — растерянно спросила Хелен. — Мы бессильны…
   Хелен откинулась на спинку кресла, чувствуя, как кровь стучит у нее в висках. Но она и не думала впадать в истерику. Хелен умела сохранять самообладание в трудных ситуациях.
   — Мы должны найти выход из этого положения, — заявила Джина. — Давайте вместе подумаем, что нам делать. Может быть, нам тоже следует нанести визиты своим знакомым и распространить по городу слух, что Мейн — лжец?
   Эсме покачала головой.
   — Нам никто не поверит, — заметила она.
   — А что, если Рис вызовет Мейна на дуэль? — сказала Джина.
   — Дуэли запрещены законом, — промолвила Эсме.
   — Я не хочу, чтобы Рис дрался на дуэли! — воскликнула Хелен. — Мейн может застрелить его. Я сомневаюсь, что Рис умеет обращаться с пистолетом.
   Эсме бросила на подругу изумленный взгляд.
   — И ты еще думаешь о Рисе! — с негодованием воскликнула она. — Если в обществе узнают правду о тебе, то все от тебя отвернутся! И виновен во всем будет твой муженек. Зачем он заставил тебя жить под одной крышей со своей любовницей? Что он надеялся выиграть от этого?
   — Не знаю, — прошептала Хелен. — Мне не нужно было соглашаться на его условия.
   Некоторое время подруги сидели молча.
   — Но вы-то, надеюсь, будете принимать меня? — дрогнувшим голосом спросила Хелен.
   — Не говори глупостей! — воскликнула Эсме. — Мы непременно все уладим. Вот увидишь. Может быть, я попрошу Себастьяна вызвать Мейна на дуэль…
   — Нет, лучше я попрошу Кэма просто набить ему морду, — сказала Джина. — Кэм сломает ему нос и заставит отказаться от своих слов.
   В глазах Джины зажегся кровожадный огонек. Теперь она не походила на сдержанную аристократку. Хелен выдавила улыбку.
   — Рис и сам может поколотить Мейна, если это будет необходимо, — сказала она. — Но дело в том, что даже если Мейн и откажется от своих слов, то ему все равно никто не поверит. Я навеки опозорена, моя репутация погублена.
   — А где Рис? — спросила Эсме.
   — Я не хочу, чтобы он знал о том, что случилось, — предупредила Хелен. — Сначала мне самой надо во всем разобраться.
   — У Риса тоже не лучшая репутация в обществе, — язвительным тоном заметила Джина. — Тем не менее это никогда не мешало ему выезжать в свет.
   — Не будем сетовать на несправедливость жизни, — сказала Эсме. — Давайте лучше подумаем, как нам выйти из этого трудного положения.

Глава 35
СЕСТРЫ БЫВАЮТ СТРАШНЫ В ГНЕВЕ ПРАВЕДНОМ

   — Все это мне не нравится, Гаррет, — заявила не на шутку разгневанная Гризелда Уиллоби.
   Она стояла посреди кабинета брата, одетая в платье из голубой тафты. Платье было отделано белоснежными кружевами.
   Сидевший за письменным столом Мейн поднял глаза на сестру и нахмурился.
   — А кому это нравится, Гризелда? — промолвил он. — Вся эта история просто отвратительна.
   Подойдя ближе к брату, она начала снимать голубые перчатки.
   — Давай говорить по существу, — потребовала она, бросив одну из них на край стола.
   — А я и говорю по существу, — заметил он.
   — Во всей этой истории самым отвратительным являешься ты, — заявила Гризелда.
   И ее вторая перчатка упала на полированную столешницу из красного дерева.
   Мейн грозно посмотрел на Гризелду. В глубине души он был согласен с ней, но не желал выслушивать упреки младшей сестры.
   — Прости, если я чем-то обидел тебя, — холодно промолвил он.
   — Ты ведешь себя как последний хам! — воскликнула Гризелда, даже не подозревая, что повторяет слова Джины. — Мне стыдно за тебя!
   — Ради Бога, Гриззи, успокойся…
   Разгневанная Гризелда направила на него указательный палец.
   — Не смей называть меня Гриззи, — ответила она сквозь зубы. — Выродок! Я не знаю точно, что произошло вчера вечером между тобой и Хелен Годуин, но могу предположить, что она дала тебе отставку! До вчерашнего вечера ты с благоговением говорил о ней. И вдруг стал распространять грязные слухи об этой женщине! Это низко, Гаррет! Низко и не достойно тебя! Встав, Мейн подошел к камину.
   — Она лгала мне, — буркнул он.
   — Лгала? — насмешливо переспросила Гризелда. — Ну и что? Можно подумать, что ты никогда не лгал! О тебе говорят, что ты переспал с половиной замужних женщин Лондона! И ты еще смеешь упрекать одну из них в том, что она солгала тебе?
   Мейн бросил на сестру обиженный взгляд. Ему было неприятно слышать это из ее уст, но он не мог не согласиться с тем, что Гризелда была права.
   — Я и не знал, что ты так плохо думаешь обо мне, — проворчал он.
   — Я люблю тебя, Гаррет, — сказала Гризелда. Она взяла со стола перчатки, но тут же швырнула их назад, потому что волновалась. — И ты прекрасно об этом знаешь. Тебя никто не любит так сильно, как я. Но это не значит, что я согласна закрывать глаза на твои недостатки. Тебе необходимо срочно жениться, иначе ты окончательно превратишься в великосветского негодяя и бездельника. Ты все свое свободное время тратишь на ухаживание за замужними женщинами. Как только ты добиваешься одной из них, она становится тебе не интересна и ты ищешь новых приключений. Зачем тебе все это надо, Гаррет?
   — Не знаю.
   — Вот именно! Мне кажется, ты все это делаешь от скуки, а скука до добра не доведет.
   — Я… — начал было Мейн, но замолчал, не находя слов для оправдания. У него было скверно на душе. Он ощущал во рту неприятный привкус, а в животе — чувство тяжести. — Хорошо, я женюсь.
   Мейн сел у горящего камина и стал смотреть на огонь, не обращая внимания на сестру, которая, как безумная, продолжала метаться по комнате.
   — Ты женишься! — воскликнула она.
   — Выбери мне невесту и назначь дату свадьбы, — глухим голосом промолвил граф.
   — Я сделаю это только после того, как ты уладишь скандал, который по твоей вине разразился в обществе, — заявила Гризелда. — Ты знаешь, что я люблю посплетничать, Гаррет. Но я никогда не наговариваю на людей. Я уверена, Хелен Годуин никогда не вернулась бы к своему распутному мужу и не стала бы жить под одной крышей со шлюхой, если бы он не заставил ее поступить подобным образом. Надеюсь, ты это понимаешь не хуже меня! Я не против посплетничать о человеке, который по своей воле недостойным поведением пятнает свою репутацию. Но я никогда не стану распускать грязные слухи о женщине, которую муж заставил совершить возмутительный поступок.
   Мейн почувствовал приступ тошноты. Он вспомнил, что, узнав о том, где теперь живет Хелен, отреагировал на эту новость точно так же, как и его сестра. Но после поездки в Воксхолл все в его душе перевернулось…
   — Она сказала… она сказала, что вернулась к мужу по доброй воле… — выдавил он.
   — О Боже, как ты глуп, Гаррет! Я давно знакома с Хелен. Я знаю, что в душе она — истинная пуританка. Неужели ты этого не заметил?
   — Не знаю. Я уже ни в чем не уверен, — пробормотал Мейн.
   — Это Годуин заставил ее вернуться и жить под одной крышей со своей любовницей, — дрожа от негодования, продолжала Гризелда. — А ты… Ты предал ее! И все это из-за того, что она не пожелала переспать с тобой и пополнить своим именем список твоих любовниц!
   — Ты высказалась? — сказал Мейн сквозь зубы, чувствуя, как пульсирует кровь у него в висках. — Хорошо, я признаю, что ты права.
   Гризелда сердито взглянула на брата:
   — Дело не в том, что ты это признаешь! Нам надо подумать, как исправить положение!
   — Теперь уже ничего не поделаешь, — с подавленным видом промолвил Мейн. — Я погубил репутацию Хелен. Но я готов искупить свою вину кровью. Пусть Годуин убьет меня на дуэли.
   — Тебе мало тех глупостей, которые ты уже наделал? Ты порой бесишь меня, но все же я не позволю какому-то выродку застрелить тебя! В конце концов, это Годуин во всем виноват. Нам надо хорошенько подумать, что теперь делать, Гаррет!

Глава 36
ВЕЛИКИЕ УМЫ БЬЮТСЯ НАД РЕШЕНИЕМ ПРОБЛЕМЫ

   Из истории человечества давно известно, что когда над решением проблемы бьется множество великих умов, оно находится удивительно быстро. Так было изобретено колесо первобытными людьми, придуманы деньги.
   В нашей истории произошло нечто подобное.
   Когда дворецкий объявил о приезде леди Гризелды Уиллоби, Хелен сначала растерялась, не понимая, чем вызван этот визит. Однако Джина, хорошо знавшая родословные английских аристократов, сразу же догадалась, в чем дело.
   — Гризелда — родная сестра Мейна. Она наверняка приехала, чтобы помочь нам, — объяснила она. — Пригласите ее войти, Лик.
   Не успела Гризелда поздороваться с дамами и извиниться за свое внезапное вторжение, как Эсме вдруг осенило.
   — Я придумала, что нам делать! — вскричала она. Гризелда моментально замолчала, забыв упомянуть о том, что ее раскаявшийся брат сидит в ее карете.
   — Что вы придумали? — с интересом спросила она.
   — У меня созрел план. Думаю, нам удастся его воплотить, — сообщила Эсме. — Но нам потребуется помощь одного человека.
   — Кого? — затаив дыхание, спросила Джина.
   — Мейн сделает все, о чем бы вы его ни попросили, — твердо заявила Гризелда, решив, что речь идет о нем. — Мой брат готов на все, чтобы загладить свою вину.
   — Нет, помощь Мейна нам не нужна, — возразила Эсме. — Нам понадобится поддержка подруги твоего мужа.
   — Какая именно поддержка? — настороженно спросила Хелен.
   — Она должна выйти замуж, — решительным тоном сказала Эсме. — Тогда она приобретет статус почтенной дамы.
   — Не уверена, что Мейн решится зайти так далеко… — растерянно пробормотала Гризелда, чувствуя, как ее охватывает паника. — Он вообще-то собирается жениться, но…
   — Нет, я вовсе не говорю о том, что эта девица действительно должна за кого-то выйти замуж, — сказала Эсме. — Ей достаточно будет солгать, что она замужем. Хелен, ты не возражаешь, если мы пригласим ее сюда?
   — Пригласим сюда?! — в ужасе воскликнула Гризелда.
   Честно говоря, она ни разу в жизни не общалась с содержанками. Теперь Гризелда радовалась, что оставила брата в экипаже. Мейн был бескомпромиссен в том, что касалось репутации его младшей сестры. Он ни за что не разрешил бы ей заводить столь сомнительные знакомства.
   — Я даже не знаю, дома ли она, — пролепетала Хелен. — Мы с ней вообще-то не общаемся…
   — Хорошо, я сейчас сама все узнаю, — сказала Джина. — Как ее зовут?
   — Маккенна, — ответила Хелен. — Мисс Лина Маккенна. Когда Джина вышла за дверь, оставшиеся в комнате дамы услышали ее голос в коридоре. Джина просила Лика пригласить к ним мисс Маккенну.
   Через десять минут в комнату торопливо вошла та, которую с таким нетерпением ждали подруги Хелен. Увидев ее, Гризелда была разочарована. Она совсем по-другому представляла себе женщин легкого поведения, находящихся на содержании у богатого аристократа.
   У мисс Маккенны были огромные глаза и шелковистые каштановые локоны. Эта юная красавица не походила на распутную испорченную девицу. У Гризелды язык не повернулся бы назвать ее шлюхой.
   Лина заметно нервничала.
   — Мисс Маккенна, — обратилась к ней Эсме, — должна сообщить вам, что, к сожалению, вопреки нашим ожиданиям слухи о местонахождении леди Годуин облетели весь Лондон. Теперь все знают, что вы с ней живете под одной крышей. В обществе разразился ужасный скандал.
   Мисс Маккенна растерянно взглянула на Хелен.
   — Значит, все открылось?
   — Репутация Хелен погублена, — продолжала Эсме суровым тоном. — Теперь ее не примут ни в одном приличном доме.
   Комок подкатил к горлу Лины.
   — Какой ужас, — прошептала она. — Мне очень жаль… Простите меня…
   Хелен с трудом заставила себя улыбнуться.
   — Вы ни в чем не виноваты, — промолвила она. — Если вы помните, мы уже говорили с вами на эту тему и пришли к выводу, что во всем виноват мой распутный муж.
   Гризелда с удивлением заметила, что Хелен спокойно разговаривает с любовницей своего супруга, не проявляя к ней ни малейшей неприязни. Быть может, Мейн был все-таки прав. Теперь Гризелда жалела, что не поверила ему. Да и Хелен всегда казалась ей довольно странной женщиной.
   — Я не желаю больше оставаться в этом доме, — заявила мисс Маккенна, обращаясь к Хелен. — И мне теперь стыдно, что я согласилась на условия графа. Я сделала это, потому что лорд Годуин обещал мне ведущую партию в своей новой опере.
   Гризелда ничего не понимала. Женщина, которую она считала шлюхой, разговаривала как истинная леди, хотя у нее и был сильный шотландский акцент. Она не красила губы и не румянилась. Мисс Маккенна выглядела удивительно элегантно.
   Ее удивляло, что Хелен не проронила ни одной слезы, узнав о том, что ее репутация навеки погублена. В то время как мисс Маккенна кусала губы, едва сдерживая себя, чтобы не расплакаться.
   — Вы из благородной семьи, — заметила Эсме.
   — Да, — призналась мисс Маккенна.
   — Часто ли приятели и знакомые лорда Годуина видели вас с ним? Сумеют ли они узнать вас?
   Мисс Маккенна покраснела.
   — Меня почти никто не видел, — смущенно промолвила она. — Кроме, пожалуй, мистера Дарби и мистера Форбес-Шеклетта. Да и лорд Пэндросс мог бы узнать меня! Но он уже давно не заезжал в этот дом.
   — С Саймоном Дарби и Пэндроссом, думаю, проблем не будет. Рис возьмет с них слово молчать. И они сдержат его, — промолвила Эсме и обратилась к Джине: — Ты не знаешь, Форбес-Шеклетты сейчас в городе?
   — По-моему, нет, — ответила Джина. — Леди Форбес-Шеклетт собиралась в этом сезоне представить свету свою юную дочь, но по причине траура им пришлось остаться в поместье.
   Эсме облегченно вздохнула.
   — Думаю, что у нас может все получиться, — заявила она и снова обратилась к Лине: — Я не сомневаюсь, что вы знаете, как общество отнесется к леди Годуин. Ее дети, если они появятся на свет, станут изгоями. Она будет вынуждена навсегда поселиться в деревне. Ей придется потерять всех подруг. Ведь мы не сможем рисковать репутацией своих детей, общаясь с женщиной, которую избегает все общество!
   Джина пришла в негодование и открыла было рот, чтобы возмутиться, но Эсме повелительным жестом призвала ее к тишине. Лину бросило в дрожь.
   — Мне очень жаль, что все так вышло… — с несчастным видом пробормотала она. Никогда в жизни ей еще не было так стыдно, как сейчас. — Я немедленно покину этот дом и никогда больше…
   — Но прежде нам бы хотелось, чтобы вы кое-что сделали для леди Годуин, — перебила ее Эсме. — Этот скандал мы можем уладить только одним способом. Мы должны врать так нагло и убедительно, чтобы никто не смог докопаться до истины. — И, повернувшись к дамам, Эсме вдруг учтивым тоном произнесла: — Разрешите представить вам троюродную сестру Риса, вдову, приехавшую в Лондон, чтобы обрести здесь мир и покой после перенесенной тяжелой утраты.
   Джина открыла рот от изумления, Хелен вздрогнула, а Гризелда насторожилась.
   — Вы хотите, чтобы я выдала себя за троюродную сестру лорда Годуина? — переспросила Лина.
   Эсме кивнула:
   — Да, с этого момента вы — дальняя родственница Риса. Вы приехали из сельской глуши. И он еще не успел вас никому представить. Запомните это! Мы должны воспользоваться тем, что, по существу, никто не видел знаменитую любовницу Риса. Мы заявим, что эта девица давно уже покинула дом графа Годуина. К Рису приехала молодая родственница, а Хелен вернулась к мужу на время, чтобы составить компанию юной гостье.
   — Ты думаешь, нам поверят? — с надеждой спросила Хелен.
   — Да, но сначала нам, конечно, придется представить мисс Маккенну свету. Мне кажется, нам удастся остановить грязные сплетни о Хелен. И немаловажное значение будет иметь то, что мы — три порядочные дамы с безупречной репутацией. Вряд ли кто-нибудь подумает, что мы стали бы рисковать своим добрым именем, а тем более представлять свету женщину легкого поведения.
   Гризелда лукаво улыбнулась.
   — Я знаю, кто должен представить дальнюю родственницу лорда Годуина обществу, — промолвила она. — Мой брат вчера вечером свалял дурака, но теперь у него есть возможность искупить свою вину и проявить талант драматического актера.

Глава 37
РОДНЫЕ БРАТЬЯ ИНОГДА ВЕСЬМА СХОЖИ

   Том застал брата в комнате за фортепиано. Рис упорно брал аккорд за аккордом, прислушиваясь к их звучанию. Подойдя к инструменту, Том долго стоял молча, пока брат не поднял на него глаза.
   — Где Хелен? — спросил Рис вместо приветствия. — Я еще не виделся с ней сегодня.
   — Понятия не имею, — ответил Том. — Завтра я уезжаю домой, в приход церкви Святой Марии, Рис.
   Граф убрал руки с клавиш.
   — Я уже привык, что ты всегда рядом, — промолвил он.
   Том хотел опуститься на диван, но он был завален рукописями. Ему пришлось пододвинуть к фортепиано табурет, чтобы сесть напротив Риса.
   — Мне надо съездить домой. Я хочу попросить у епископа разрешения сложить с себя духовный сан.
   — Этот шаг как-то связан с Линой? — спросил Рис, поглаживая клавиши своими длинными изящными пальцами.
   Том от неожиданности потерял равновесие и чуть не упал с табурета.
   — Я… то есть… мы… одним словом… да, — запинаясь, пробормотал он.
   — А что обо всем этом думает Лина?
   — Она не желает выходить замуж за священника, — ответил Том. Он не знал, должен ли просить прощения у брата за то, что берет в жены его любовницу, но в конце концов, поразмыслив, решил не делать этого. — Может быть, мне удастся переубедить ее. Чтобы сложить с себя сан и уйти из церкви, мне понадобится довольно много времени, а я хочу жениться на ней незамедлительно.
   Рис удивился. У Тома возникло неприятное ощущение, что перед ним сидит их отец. Он впервые заметил, что Рис был очень похож на старого графа.
   — Мне всегда казалось, — задумчиво промолвил Рис, — что хотя тебе и было интересно в Лондоне, но в душе ты стремился вернуться к своим прихожанам.
   — Да, я скучаю по ним и знаю, что мне будет не хватать моего прихода. Церковь — мое призвание, — смущенно признался Том. Искренность сейчас казалась ему слабостью. — Но Лина не желает выходить замуж за служителя церкви.
   Том старался сделать так, чтобы его слова не звучали оправданием собственной слабости.
   — И чем ты намерен заняться, если епископ освободит тебя от служения в приходе?
   — Вероятно, я начну работать с сиротами и брошенными детьми, — сказал Том.
   — Ты лучше и добрее меня, — промолвил Рис. — Знаешь, отец гордился бы тобой, хотя он старался не выражать свои чувства.
   — Единственной эмоцией, которую он разрешал себе проявлять, было презрение, — с горечью сказал Том.
   — Я горжусь тобой, Том, — помолчав, произнес Рис. — Ты — хороший человек.
   Том взглянул на брата, который, потупив взор, рассматривал клавиатуру. Он почувствовал прилив любви и нежности к нему. Впрочем, он никогда не признался бы Рису в этих эмоциях.
   — Значит, ты простил меня за то, что я похитил у тебя любовницу? — тихо спросил он.
   — Мне нужен был ее голос, а не она сама. И мне кажется, ты понял это, — ответил Рис. — Услышав ее пение, я загорелся желанием поселить Лину в своем доме, чтобы она пела для меня одного. — Он усмехнулся. — Я вел себя с ней как настоящий ублюдок. Через пару месяцев я осознал свою ошибку, но было уже поздно.
   — Я никогда не познакомился бы с Линой, если бы не встретил ее в твоем доме, — заметил Том.
   Он хотел остаться приходским священником, но не мог жить без Лины. Том знал, что если она не будет подбадривать его смехом и согревать постель теплом своего прекрасного тела, то он постепенно превратится в старого ханжу.
   Рис нажал на одну из клавиш. В тишине комнаты раздался одинокий печальный звук. Постепенно он затих.
   — Думаю, мне удастся переманить мадам Фодэр из Королевской итальянской оперы, чтобы она исполнила партию, которую я обещал Лине, — сказал он. — У нее прекрасный голос. — Помолчав, Рис добавил, не глядя на брата: — Я хочу попросить Хелен остаться.
   — Остаться жить в доме или остаться с тобой? — уточнил Том. Рис мрачно усмехнулся.
   — Ей придется многое мне простить… — пробормотал он.
   — Хелен очень любит тебя, — заметил Том.
   Рис быстро взглянул на брата и снова отвел глаза в сторону.
   — Пойду разыщу ее, — сказал он, вставая. — Я должен показать ей эту музыкальную фразу.
   Том тоже поднялся. Вдруг Рис крепко обнял его. Том знал, что старший брат был неразговорчив, предпочитая словам поступки.
   Вскоре они оба вышли из комнаты.
   Том летел как на крыльях. Наконец-то у него были развязаны руки. Теперь он мог со спокойной совестью просить руки Лины, зная, что Рис не будет возражать против их союза.
   В коридоре братья столкнулись с Ликом, выходившим из библиотеки.
   — Графиня просила вас зайти к ней, — сказал дворецкий Рису, распахивая перед ним дверь.
   — А где сейчас мисс Маккенна, Лик? — спросил Том.
   — Она тоже в библиотеке, — ответил слуга.
   Братья вошли в комнату, вдоль стен которой стояли книжные шкафы. Они оба походили на своего покойного отца. Но только внешне. Внутренне Том и Рис были похожи скорее друг на друга, чем на старого графа.

Глава 38
ОБРЫВКИ РАЗГОВОРОВ, КОТОРЫЕ ПРОИСХОДИЛИ В ЛОНДОНЕ НА СЛЕДУЮЩЕЙ НЕДЕЛЕ

   — Считай, что это возмездие за твои прегрешения, — с довольным видом промолвила леди Гризелда Уиллоби брату. — Тебе придется в течение месяца терпеть сплетни и слухи за своей спиной. Надеюсь, это научит тебя быть более разборчивым в связях. О Боже, Гаррет! Ты все больше удивляешь меня! Не понимаю, зачем ты связался с Фелицией Сэвилл? Если Хелен Годуин просто скучна, то Фелиция невыносима. Когда я слышу ее противный голос, мне хочется заткнуть уши. Она всегда так громко говорит, что от нее нет никакого спасения!
   Мейн буркнул что-то нечленораздельное, а Гризелда едва сдержала улыбку. Она успела хорошо изучить мужчин, несмотря на то что пробыла замужем всего лишь один год. Леди Уиллоби знала, что в трудных случаях они всегда прибегают к грязной брани, поэтому не стала просить брата повторить, что он сказал.
   — Вы не можете уйти из церкви, я этого не позволю! — воскликнула Лина.
   — Тем не менее я должен это сделать ради вас. Только ради вас!
   — Я этого не допущу!
   — Но вы же сказали, что не желаете выходить замуж за священника, — промолвил Том, не сводя глаз со своей собеседницы. — Я бы никогда не бросил свой приход. Служение людям — мое призвание. Но ради вас, Лина, я готов на все. Вы — единственный человек, ради которого я могу нарушить свои обеты.
   — Мое полное имя Алина, — запинаясь, промолвила она. — Линой называла меня моя мама.
   — А теперь я так буду вас называть, — прошептал ей на ухо Том. — Я устраню любую преграду, которая встанет на пути нашего союза.
   — Но я не хочу, чтобы вы нарушали свои обеты. Вы не будете счастливы без любимого дела.
   — Я буду несчастлив, если потеряю вас.
   — Тогда я согласна стать женой священника, Том, — внезапно сказала Лина.
   Они долго молчали. Том был потрясен.
   — Вы ведь не позволите мне превратиться в такого совершенного человека, как ваш отец? Не правда ли, Лина? — промолвил он.
   — Думаю, вам это не грозит, — смеясь, заявила она. — Уберите руку с моего колена, проказник!
   — О Боже, надеюсь, что Рис получит разрешение, за которым поехал, — промолвил Том.
   — Вы уверены, что ему его выдадут? — спросила Лина.
   — Уверен, — твердо заявил Том и продолжал с лукавой улыбкой: — Послушайте, когда-то я принес обет, который теперь хочу нарушить из-за любви к вам.
   — Перестаньте говорить глупости! — смеясь, воскликнула Лина.
   — Я принес обет Господу, что никогда не поцелую вашу грудь.
   Лина покраснела.
   — И вы сдержите свое слово? — шепотом спросила она.
   — Думаю, Бог простит меня за нарушение клятвы, — промолвил Том и припал губами к верхней части ее груди, выглядывавшей из-за корсажа. — Он видит, что я люблю вас всем сердцем. А это намного важнее клятв и обетов.
   — Я тоже люблю вас, Том, — сказала Лина. И его пальцы на мгновение скользнули за корсаж ее платья.
   Но только на мгновение. Мистер Холланд, священник прихода церкви Святой Марии, умел хорошо владеть собой и обладал большим терпением.
   Епископ Рочестерский, не скрывая своего интереса, внимательно взглянул на стоявших перед ним жениха и невесту.
   — Я был немного знаком с вашим отцом, — сказал он, обращаясь к мисс Маккенне. — Мы вместе учились в Кембридже. Тогда он был настоящим шалопаем!