Джеймс Саманта. Спасенный любовью

   — Кейн, — прошептала она. — Все в порядке.
   Ты поправишься.
   Он тихо застонал. Боль скривила его губы.
   Диллон откупорил бутылку виски, которую Эбби тоже достала из его седельного вьюка. В другой руке Диллон держал небольшой, страшноватый на вид нож с изогнутым концом, лезвие его серебрилось в солнечных лучах.
   — Необходимо вынуть пулю, — коротко сказал Диллон.
   — Я не могу себе представить, как именно ты собираешься это сделать? — удивленно произнесла Эбби.
   — Ты или я, — мрачно ответил Диллон, разрывая свою чистую рубашку на полосы. — Но мне кажется, что ты не совсем в форме, чтобы это сделать.
   — Но ведь ты же не доктор! — воскликнула Эбби. — Диллон, как…
   — Эбби, разве ты меня не слышала? — Пока Диллон говорил, он сделал небольшую прокладку из ткани. — У нас нет иного выбора — нет времени, чтобы доставить его к врачу. Если у него вообще есть хоть какой-то шанс выжить, мы должны это сделать сейчас. Я видел, как это делается, раньше десятки раз.
   Мне просто придется повторить, если удастся.
   Диллон начал вытирать кровь, а затем решительным движением наложил прокладку, чтобы остановить кровотечение. Эбби сотню раз помогала на ранчо, когда работники получали какие-то телесные повреждения. Обычно это не вызывало у нее страха, тем более паники. Сейчас же она испытывала именно все нараставшую страшную панику, но старалась успокоиться.
   Диллон прав. У них нет выбора, если у Кейна вообще есть хоть какой-то шанс выжить.
   Эбби собралась с духом.
   — Ты только скажи мне, что я должна делать, — уже спокойно проговорила она, молясь про себя, чтобы Господь помог Кейну остаться в живых и дал ей силы пройти через это испытание.
   Когда кровотечение заметно уменьшилось, Диллон протер нож, а также плечо Кейна обильным количеством виски, потом буквально оседлал Кейна, сев ему на ноги. Схватив нож, он кивком головы указал на голову Кейна.
   — Постарайся держать его как можно крепче, не давай ему двигаться, — это было единственное, что услышала Эбби из уст Диллона.
   Нож опустился. Эбби упорно старалась не смотреть на то, что делал брат. Когда Диллон стал действовать ножом как зондом, вставив его в рану, Кейн резко дернулся, пытаясь оторвать голову от земли, и вздохнул. Это был тихий свистящий звук, почти рыдание. Эбби хотелось плакать, но она подавила это желание, отбросила все мысли и сосредоточилась только на том, чтобы удержать Кейна. Она могла добиться этого лишь единственным способом — придавив ему коленом здоровое плечо.
   Диллон принялся зондировать глубже. Все тело Кейна корчилось от судорог. Эбби подумала, что он, должно быть, понял, что они с ним делают, и даже не пытался сопротивляться! Он только крепко зажмурил глаза. Жилы веревками выступили у него на шее. Из горла вырвался нечеловеческий звук. Эбби до крови закусила губу, не отрывая глаз от Кейна. Лицо его покрыла мертвенная бледность, скулы обострились, губы скривились от боли. Затем Эбби почувствовала, как его тело обмякло. Кейн потерял сознание.
   Это облегчало дело — по крайней мере для Диллона. Вдруг он издал ликующий возглас, извлекши пулю и подбросив ее на ладони. По щекам Эбби струились слезы. Она вытирала их, наблюдая, как Диллон стал осторожно перевязывать плечо Кейна полосками от своей рубашки.
   Наконец он откинулся назад, вытирая с лица обильно выступивший пот. Диллон бросил на Эбби лукавый взгляд и улыбнулся.
   — Слава Богу, мы успешно с этим справились. — Он потер подбородок, внезапно нахмурившись. — Господи, но все же кто такой этот человек?
   Эбби глубоко вздохнула. Ее пальцы непроизвольно сжали руку Кейна, лежавшую на его груди.
   —  — Этого человека зовут Кейн, — прошептала она и еще тише добавила:
   — Раньше он был в банде Сэма-Удавки.
   — Сэм-Удавка! — Диллон вскочил на ноги. — Что, черт побери, этот ублюдок похитил тебя?
   Эбби перевела взгляд на Кейна и покачала головой.
   Слабое подобие улыбки промелькнуло у нее на губах.
   — Совсем нет, Диллон. На самом деле, можно сказать, все обстояло как раз наоборот…
   Улыбка, промелькнувшая на ее губах, погасла. Она судорожно сглотнула.
   — Диллон, — прошептала Эбби. — Папа умер…
 
   Впоследствии Эбби думала, что это была самая длинная ночь в ее жизни. Она плакала в объятиях Диллона, рассказывая, как Сэм-Удавка убил их отца и бросился по пятам за Диллоном. Но к тому времени как Эбби закончила свой рассказ, Диллон, плотно сжав губы, с неодобрением смотрел на сестру.
   — Он же преступник, Эбби! Неужели ты не понимала, что он мог сделать с тобой? Он мог тебя убить!
   Что, черт побери, заставило тебя думать, что ты можешь доверять такому человеку?
   — Сначала я не была в этом уверена, — призналась Эбби. — Но Кейн не… ну, он не такой преступник, каким был Сэм. — Она вздрогнула. — Стоило лишь взглянуть на Сэма, чтобы сразу понять, что он ужасный человек.
   Эбби сделала паузу и устремила взгляд вдаль, где в сгущавшихся сумерках лучи заходящего солнца бросали на землю розовый и янтарный свет.
   — Кейн сказал мне, что на этой территории полиция его не разыскивает, — спокойно объяснила Эбби. — Я не знаю, почему его ищет правосудие в другом месте — возможно, за конокрадство или ограбление банка — я не знаю. Но что бы Кейн ни совершил, у меня… у меня такое чувство, что это лежит бременем на его совести, что он сожалеет об этом. Он спас меня от этих отвратительных людей. Честера и Джейка. И он убил Сэма. Боже мой, Диллон, сейчас ты был бы мертв, если бы не Кейн! Что касается меня, я считаю, что он заслуживает того, чтобы ему дали еще один шанс. — Эбби встретилась взглядом с братом. Ее глаза выражали тревогу. — Я обещала ему, что ты не посадишь его в тюрьму. Ты ведь этого не сделаешь, не так ли?
   Глаза Диллона сузились. В голосе Эбби было что-то, чего он не мог определить словами… Он перевел взгляд с мужчины, лежавшего ничком у костра, на сестру.
   — У тебя нет никаких сомнений насчет него, не так ли? — медленно проговорил он.
   — Я доверила ему свою жизнь, — спокойно ответила Эбби. — И я доверила ему также и твою жизнь.
   Диллон заколебался. Эбби совсем не взбалмошная и не легкомысленная, как некоторые женщины. У нее есть голова на плечах. Она не из тех, кто, не задумываясь, слепо поверит кому-то.
   Диллон вздохнул.
   — Пожалуй, ты права. Я не могу так вот просто посадить в тюрьму человека, который спас мне жизнь.
   Это, безусловно, лежало бы бременем на моей совести, Эбби почувствовала прилив облегчения. Она поцеловала брата в щеку, затем посмотрела, как обстоят дела у Кейна. Он еще не пришел в сознание. Хотя ей отчаянно хотелось, свернувшись калачиком, лечь рядом с ним, она не осмелилась на это — их физическая близость была тем единственным, чем она не поделилась с Диллоном. Эбби расстелила свою постель возле костра и вскоре в изнеможении заснула.
   Диллон на рассвете уехал в город, чтобы известить начальство о смерти Сэма-Удавки. Кейн все еще не пришел в себя, и Эбби уже начинала беспокоиться.
   Ближе к полудню она поставила на огонь кофейник.
   Когда Эбби выпрямилась, она увидела, что Кейн следит за ней взглядом.
   Его затуманенный взор был полон боли. Эбби бросилась к нему и опустилась рядом с ним на колени.
   — Господи, — тихо проговорил Кейн, — у меня такое чувство, будто кто-то поставил мне на плечо раскаленное клеймо. Расскажи мне, что все-таки случилось?
   — Сэм-Удавка и Диллон боролись. Сэму удалось сбить Диллона с ног, и он упал на землю. Сэм схватил ружье Диллона и направил на него. Ты выстрелил в Сэма, но в этот миг он тоже успел выстрелить и ранить тебя.
   — Теперь я вспомнил. — Глаза Кейна были полузакрыты. Когда он попытался пошевелить плечом, то поморщился от боли. — Пуля прошла насквозь через плечо?
   — Нет. Диллон… Диллон вынул ее. — Одно лишь воспоминание об этой операции вызвало у Эбби дрожь во всем теле.
   Прошло какое-то мгновение, прежде чем Кейн спросил:
   — Я полагаю, что Сэм мертв?
   — Диллон похоронил его вчера вечером, — спокойно ответила Эбби. — Сейчас брат уехал в город, чтобы послать телеграмму шерифу территории и привезти врача, чтобы осмотреть тебя.
   Кейн скорчил гримасу.
   — Мне не нужен врач, раз пуля удалена. — Он попытался облокотиться на локоть, чтобы приподняться, но застонал, и капли пота выступили у него на лбу.
   Прижав руку к его здоровому плечу, Эбби снова уложила Кейна.
   — О нет, не поднимайся, — решительно заявила она. — Тебе еще рано вставать.
   Кейн не стал спорить, что лишний раз говорило о его тяжелом состоянии. Эбби намочила платок водой из своей фляжки, затем вернулась к Кейну и вытерла ему горячий лоб и шею.
   — Тебе повезло. — На мгновение она запнулась, затем сказала очень тихо:
   — Я чуть не умерла от страха, когда увидела, как ты лежишь там. Я… я подумала, что ты мертв.
   Кейн посмотрел Эбби прямо в глаза.
   — Я еще смогу умереть, когда твой брат узнает, кто я.
   — Он уже знает. — Подобие улыбки промелькнуло на ее губах. — Хотя не знал до тех пор, пока мы не извлекли пулю.
   — Господи, — тихо проговорил Кейн. — Я удивлен, почему в таком случае он не пристрелил меня.
   — Он даже не посадит тебя в тюрьму. Даже если бы и захотел, я бы ему этого не позволила.
   В другое время Кейн, возможно, выразил бы свои сомнения. Но теперь он слишком устал, чтобы беспокоиться об этом…
   Вскоре Кейн снова забылся. Проснулся он уже после полудня. Эбби удалось заставить его съесть немного бобов, которые она успела приготовить, и выпить кофе, но он проглотил всего лишь чуточку и снова заснул. Эбби все время находилась рядом с ним, пока вечером не вернулся Диллон. Ее охватило внезапное чувство тревоги, когда она увидела, что он приехал один.
   — Где же врач? Почему он не приехал с тобой?
   Диллон опустился на землю и устало провел рукой по лбу.
   — Он должен вернуться только завтра утром.
   Его жена дала мне немного бинтов и мазь, которая должна способствовать заживлению раны. Она сказала еще, что нужно следить за тем, чтобы не появилась краснота и зеленые выделения — это опасно и этого не должно быть.
   Эбби готова была расплакаться. Диллон неуклюже похлопал ее по плечу.
   — Послушай, она считает, что, если Кейн продержится в первый день, более чем вероятно, все будет благополучно.
   Эбби не спорила — ей трудно было представить, что Кейн может умереть. Он проснулся, когда она меняла ему повязку и смазывала рану мазью с резким запахом. Кейн поел и снова заснул. Страхи Эбби несколько уменьшились, когда, проснувшись на следующее утро, он выглядел уже не таким изможденным.
   Он приподнялся, чтобы поесть, отказавшись от помощи Эбби и Диллона.
   Когда Кейн закончил завтракать, Эбби взяла его тарелку и пошла к ручью мыть посуду. Диллон налил чашку кофе и молча передал ее Кейну.
   Не зная, чего ему следует ожидать от Диллона, Кейн внимательно наблюдал, как тот снова занял место по другую сторону костра. Каждый мускул его тела, несмотря на ноющую боль в руке, был наготове.
   — Эбби сказала мне, что вы раньше работали в компании с Сэмом-Удавкой.
   Кейн собрался с духом и, не отводя глаз, встретился со взглядом Диллона. К своему удивлению, он не заметил в этом взгляде ни обвинения, ни осуждения.
   Однако тревога Кейна улеглась лишь слегка.
   Легкий румянец появился на его щеках.
   — Я не буду вам лгать, — отрывисто сказал Кейн. — Меня ложно обвинили в том, чего я не совершал. Я спасся бегством и в конце концов связался с Сэмом. Я работал с ним почти год. Мы расстались полгода назад.
   Диллон обхватил рукой колени.
   — Если вы не против, расскажите, почему вы покинули банду Сэма.
   — Я сделал то, что должен был сделать, чтобы остаться в живых, — спокойно сказал Кейн. — Сэму ничего не стоило убить человека. Для него это было все равно что плюнуть. Его образ жизни, его характер были не по мне. Я бросил его банду, не дожидаясь, пока меня затянет еще глубже.
   Диллон ни разу не отвел свои холодные голубые глаза от лица Кейна. Диллон не сомневался, что скорее всего Кейн — опасный человек, жестокий, возможно, даже бессердечный. Но тот же инстинкт профессионала подсказывал ему, что Эбби права, считая, что Кейн не такой закоренелый преступник, каким был Сэм.
   — Эбби сказала, что полиция вас не разыскивает на этой территории. Это правда?
   — Да. Но не спрашивайте меня почему. Возможно, оттого, что мы провели очень много времени в Южной и Северной Дакоте. Или потому, что каждый представитель закона по эту сторону Миссисипи прежде всего испытывал непреодолимое желание схватить Сэма. — Кейн невесело рассмеялся. — Мне, безусловно, не везет.
   — О, а мне, наоборот, кажется, что вам повезло. — Голос Диллона звучал суховато, но доброжелательно. — Уже объявлено о значительном вознаграждении за поимку Сэма-Удавки. Вы имеете право его получить. Но, к сожалению, вам для этого придется совершить поездку в Ларами.
   Кейн усмехнулся.
   — Как, что я слышу? Поехать за вознаграждением с тем, чтобы вы тут же швырнули меня в тюрьму?
   Благодарю вас, мистер начальник полицейского участка, но мне бы хотелось еще немного пожить на свободе.
   Диллон и бровью не повел.
   — Я обещал Эбби, что не сделаю этого, и, ей-богу, я выполню свое обещание. Вы заботились о моей сестре, вы спасли мне жизнь. Я готов закрыть глаза на все, что случилось в прошлом. Но если вы нарушите закон в будущем, тогда у нас с вами будет совсем другой разговор.
   Кейн призадумался, стоит ли ему рассказывать Диллону о том, что в Нью-Мексико лежит ордер на его арест, что он совершил побег из тюрьмы. Кейн был крайне удивлен, когда Эбби рассказала ему, что именно Диллон удалил пулю из его плеча. Похоже, что брат Эбби — вполне порядочный человек, хотя и представитель закона, но, возможно, он и ошибается на его счет. Кейн решил, что наверняка будет разумнее не спешить с оценкой Диллона. Что же касается возвращения с братом и сестрой в Ларами, то ведь именно там все и началось. Кейн может с таким же успехом поехать туда, как и в любое другое место.
   Кейн старался не думать о том, что, возможно, ему скоро придется навсегда распрощаться с Эбби.
   На следующее утро Кейн сказал, что он уже чувствует себя достаточно хорошо, чтобы отправиться в путь. Эбби довольно неодобрительно отнеслась к его словам, однако Кейн не обратил на это внимания и попытался самостоятельно встать на ноги. Но при этом его лицо исказила гримаса боли.
   Час спустя все трое отправились в путь. Эбби ехала на лошади позади Диллона. Ближе к полудню они добрались до ближайшего города. Когда они проезжали по Мейн-стрит, Эбби невесело усмехнулась.
   Ей пришло в голову, что выглядят они довольно подозрительно. Оба мужчины были давно не стрижены и не бриты, и вид у них был неприглядный. Да и она выглядела не лучше. С головы до ног Эбби была покрыта пылью. Ее одежда была измятой и грязной: казалось, будто Эбби спала в ней не раздеваясь. Так оно и было на протяжении долгих ночей.
   Диллон настоял на том, чтобы ехать в Ларами в дилижансе. Эбби искренне этому обрадовалась. Ее не прельщало продолжительное путешествие домой верхом на лошади, она также далеко не была уверена, что Кейн в состоянии с этим справиться. Эбби затаила дыхание, когда Диллон объявил о своем решении. Она боялась, что Кейн начнет спорить, и втайне обрадовалась, когда этого не произошло.
   К сожалению, следующий дилижанс должен был прибыть в город лишь через четыре часа. Уже наступил вечер, а они все еще стояли на платформе, ожидая прибытия дилижанса. Диллон ушел позаботиться насчет лошадей.
   В полдень Эбби с Диллоном соорудили самодельную шину, чтобы ограничить движение плеча Кейна.
   Эбби убеждала его до их отъезда обязательно показаться врачу, но Кейн наотрез отказался.
   Сейчас Эбби снова подошла к нему с этим предложением.
   — Дилижанс прибудет примерно через час. У нас в запасе еще много времени, чтобы тебе как следует перевязали рану.
   Он даже не потрудился взглянуть на нее.
   — Все в порядке, Эбби.
   — Едва ли твоя рана представляет собой приятное зрелище, Кейн, и я бы сказала, что она совсем не зарубцевалась, — резко проговорила Эбби. — Несомненно, она у тебя все еще дьявольски болит. Врач мог бы дать тебе также что-нибудь болеутоляющее.
   — Считай, что это наказание за все мои многочисленные грехи, — криво усмехнулся Кейн.
   Эбби удержалась от ответа. До чего же он несносный человек, этот Кейн!
   В дилижансе, где они оказались единственными пассажирами, Эбби уселась рядом с Диллоном, а Кейн занял место напротив них. Время пролетало незаметно. Темно-фиолетовая дымка окутала землю. Наступили сумерки. Диллон неподвижно сидел рядом с сестрой и выглядел несколько подавленным.
   Обеспокоенная его настроением, Эбби дотронулась до рукава Диллона.
   — Что случилось? — тихо спросила она.
   Тот продолжал молчать. Эбби подвинулась поближе к брату, стараясь лучше разглядеть его. Лицо Диллона выглядело каким-то застывшим, взгляд — суровым и непреклонным.
   — Я… я думала, ты будешь рад, что Сэм-Удавка мертв, — рискнула расшевелить его Эбби. — Диллон, он больше никогда никому не принесет горе.
   — Ты права, — проговорил наконец Диллон, — Сэм больше никогда никого не тронет. Но для Роуз это уже не имеет значения, не так ли?
   Роуз. Эбби затаила дыхание. О, ей ведь следовало подумать… С тех пор как погибла Роуз, Диллон стал совсем-совсем другим. Временами — как, например, сейчас, — она замечает в нем несвойственную брату прежде мрачную суровость. Эбби невыносимо было видеть это, в такие минуты ею овладевало чувство беспомощности, но Диллон пресекал всякие попытки Эбби как-то помочь ему.
   — Я знаю, что одна только мысль о Роуз причиняет тебе боль, — тихо сказала Эбби. — Но ее уже нет, Сэм-Удавка тоже мертв, все кончено, Диллон.
   К сожалению, это не так, мрачно подумал Диллон.
   Потому что, хотя мир и избавился от одного мерзавца, остается еще один, и память о Роуз будет бередить его рану до тех пор, пока этот человек не будет лежать в могиле так же неподвижно, как Сэм.
   — Диллон, — возможно мягче попыталась снова заговорить с ним Эбби, — может, тебе станет легче, если ты просто поговоришь об этом со мной.
   Выражение его лица стало еще более суровым.
   Есть много такого, чего Эбби не знает. Но он не сможет ей этого рассказать. Во всяком случае, не сейчас. Быть может, никогда.
   Он запустил руки в свои непокорные волосы темно-золотистого цвета.
   — Что ты хочешь, чтобы я сказал тебе, Эбби?
   Боже милостивый, отец мертв! Я непрестанно думаю о том, что, если бы я тогда не погнался за Сэмом, он был бы сейчас жив.
   — А ты мог бы оказаться мертвым, — напомнила ему Эбби. — Сэм-Удавка приезжал к нам на ранчо, чтобы убить именно тебя.
   Диллон неподвижным взглядом уставился на свои лежавшие на коленях руки.
   — Не знаю, прощу ли я когда-нибудь себя, — проговорил он с такой неизбывной тоской, что у Эбби защемило сердце. По-видимому, Диллон чувствовал себя виноватым в смерти отца, возможно, даже в смерти Роуз — вообще во многом, так же как и она чувствует себя виноватой в том, что Кейн ранен.
   Эбби бросила быстрый взгляд на Кейна. Он сидел откинувшись назад, прислонив голову к спинке сиденья, глаза его были закрыты. Было видно, что сидеть ему не очень-то удобно, так как его длинные ноги были согнуты и зажаты между узкими сиденьями; однако, судя по всему, он спал.
   Эбби положила свою руку на руку Диллона. Она очень боялась, что все, что бы она ни сказала, вряд ли облегчит его чувство вины. Только время может притупить боль, которую он испытывает сейчас, но все же она должна попытаться. Проглотив комок в горле, Эбби постаралась найти те единственные слова утешения, которые сейчас пришли ей в голову, и дай Бог, чтобы это оказались именно те слова, которые облегчат страдания Диллона.
   — Папа очень тебя любил, Диллон. Ты должен был выполнять свою нелегкую работу. Папа это прекрасно понимал — и гордился тобой! Я уверена, что, где бы он сейчас ни находился, он ни в чем тебя не винит. Ты в безопасности, и это единственное, что теперь имеет значение. — Эбби крепко сжала пальцы брата. — Мне кажется, что папа, останься он жив, был бы доволен тобой. Ты согласен?
   Диллон тяжело вздохнул.
   — Когда это ты успела стать такой сообразительной, сестричка?
   — Полагаю, что я пошла в своего старшего брата, — печально улыбнулась Эбби.
   Она с радостью заметила, что лицо Диллона утратило прежнюю суровость, несмотря на мрачное настроение. Эбби прислонилась головой к плечу Диллона; перестук колес дилижанса и его ритмичные покачивания убаюкали ее, и она заснула.
   Эбби не догадывалась, что Кейн вовсе не спал.
   Рана не давала ему забыться сном. Кейн чувствовал себя крайне неловко оттого, что невольно подслушал разговор брата и сестры. Нет, он старался не слушать, но у него был очень острый слух. Кейн слышал каждое произносимое слово, видел затуманенную слезами нежную улыбку Эбби, которую она должна дарить лишь ему, Кейну. Он завидовал близости Эбби и Диллона. Особенно завидовал Диллону, за то что тому достается столько любви и обожания.
   Кейн нахлобучил шляпу на лоб, чувствуя к себе полнейшее отвращение. Господи, подумать только — он ревнует Эбби к брату!
 
   Утром на третий день пути дилижанс наконец-то прибыл в Ларами. Слегка толкнув Эбби локтем, Диллон разбудил ее. Она выпрямилась и стала приводить в порядок волосы, убирая пряди со щек за уши, при этом взгляд ее был направлен на Кейна. Он тоже зашевелился. Когда они выходили из дилижанса, Эбби постаралась скрыть свое беспокойство.
   Кейн выглядел просто ужасно: его веки воспалились, под глазами от усталости легли темные круги.
   Но, выйдя из дилижанса, он казался достаточно спокойным. Диллон обогнул дилижанс, чтобы отвязать их коней. Эбби вновь охватила тревога: она не была уверена в том, что Кейн устал лишь от дороги, хотя это было продолжительное и довольно изнурительное путешествие для всех них. В любом случае ему скорее следовало показаться врачу.
   Эбби осторожно тронула Кейна за локоть.
   — У нас в городе отличный врач — доктор Фоули. Его кабинет находится как раз за углом.
   Кейн тут же стал сопротивляться.
   — Сколько раз я должен тебе это повторять? — Он упрямо стиснул зубы. — Я хорошо себя чувствую, просто прекрасно!
   Появился Диллон. Он кинул монету мальчику, который увел от дилижанса Полночь и его чалого, затем повернулся к Кейну.
   — Давайте отправимся ко мне в участок, там мы приведем вас в порядок.
   На этот раз Кейн не стал спорить. У него сильно стучало в голове, и ему требовалось собрать все силы, чтобы с трудом переставлять ноги.
   В полицейском участке их встретил веселый свист.
   Молодой человек лет двадцати, Даг Эйвери, сидел за письменным столом, небрежно положив на него ноги.
   Когда молодой человек узнал Диллона, он подпрыгнул, как испуганный кролик, стул упал с глухим стуком.
   — Мистер начальник полицейского участка! — Даг улыбался во весь рот. — Мы не ожидали вашего возвращения раньше вечера. С тех пор как на днях мы получили вашу телеграмму, весь город гудит как пчелиный улей, — подумать только, что это вы наконец избавили округу от этого подонка Сэма-Удавки! Я слышал, что он блестяще владеет оружием, но вы доказали, что владеете им еще лучше. — Эйвери снова широко улыбнулся.
   — К сожалению, я не заслуживаю такой похвалы, — спокойно ответил Диллон. — Если бы не этот вот человек, возможно, вместо Сэма-Удавки в шести футах под землей лежал бы я. — Он кивнул головой в сторону Кейна, который удобно устроился в ближайшем кресле.
   Даг взглянул на мрачное лицо Кейна и чуть не задохнулся от волнения, узнав его.
   — Вы хотите сказать, что он… — Его рот открылся и безмолвно закрылся. — Вот те раз! Будь я проклят! — слабым голосом закончил Эйвери.
   — Сделай мне одолжение, Даг. — Диллон быстро написал что-то на листе бумаги. — Пойди в банк к мистеру Перси. Кейн должен получить свое вознаграждение.
   Даг мгновенно выскочил за дверь. Эбби чуть не застонала. Теперь история о Кейне разлетится по всему городу прежде, чем Даг дойдет до банка.
   Они снова остались втроем. Эбби подошла к Диллону и что-то прошептала ему на ухо. Когда она отошла, тот откашлялся и несколько смущенно произнес:
   — Очевидно, я также должен вам за то, что вы помогли Эбби найти меня. Это заняло у вас много времени — вас устроит четыреста долларов?
   Кейн медленно поднял голову. Вознаграждение за Сэма-Удавку — это одно дело, брать же деньги у Эбби и ее брата — совсем другое.
   — Я приехал в Ларами не за милостыней, — язвительно сказал Кейн.
   — Но это не милостыня, — спокойно возразил Диллон. — Моя сестра наняла вас, чтобы вы отыскали меня. Это не что иное, как плата за оказанные нам услуги.
   Кейну трудно было встретиться с открытым взглядом Диллона. Он был уверен, что тот не был бы столь щедрым, если бы узнал, что Кейн сделал с его сестрой.
   Диллон взглянул на Эбби, которая ободряюще кивнула головой.
   — К тому же, — несколько напряженно продолжил он, — мы с Эбби обсудили этот вопрос, и нам бы хотелось, чтобы вы пожили у нас в Даймондбэке, пока полностью не поправитесь.
   Кейн тяжело поднялся на ноги, переводя взгляд с Эбби на Диллона. Он никогда бы раньше не поверил, что готов категорически отказаться от наличных денег, проявить несвойственное ему благородство. Почему же он поступает так сейчас? Во всяком случае, он не нуждается ни в чьей жалости, особенно в сочувствии этих брата и сестры.