Страница:
Эбби была уязвлена убежденностью его слов.
— Ты не прав, — начала Эбби.
— Неужели? Милая, я видел твою лошадь, твое седло, эти сапоги из мягкой как масло кожи, которые ты носишь. Держу пари, наверняка папа отправлял тебя на восток в какую-нибудь модную школу для молодых леди, не так ли?
У Эбби так и вертелось на языке выпалить правду о том, что миссис Рутерфорд с позором выгнала ее из школы для молодых леди. Она промолчала лишь потому, что ее унижение доставило бы Кейну огромное удовольствие. Однако уже то, что Эбби ничего не возразила, убедило Кейна в своей правоте, и он довольно произнес:
— Господи, я это знал!
По совести говоря, Кейн был недоволен своим поведением. Хоть убей, он сам не понимал, почему так изводит и без того настрадавшуюся Эбби. Это прямо-таки подло.
Возможно, ему легче было держать ее на расстоянии от себя, чем позволить вновь быть с ним рядом.
— Ты избалованная папенькина дочка, что правда, то правда, — вновь резко бросил он Эбби. — Возможно, кое на кого деньги твоего папаши могли бы произвести впечатление, но только не на меня, милочка. Ты считаешь, что все должно быть по-твоему, но я так не считаю — совсем не считаю. Ты упрямая, безрассудная и глупая. Ты думаешь только о себе! — Голос Кейна звучал сейчас уже более чем язвительно.
Ошеломленная его яростной вспышкой, Эбби опустила голову.
— Если ты в этом убежден, тогда почему ты здесь? — спокойно спросила она.
Честно говоря, Кейн и сам не знал почему. Он не понимал своих истинных чувств к Эбби. Он ей ничего не должен и ничего от нее не хочет.
Черт ее побери, яростно подумал он, за то, что она так молода, беззащитна и напугана. Да, напугана, хотя и пытается это скрывать. Но какое-то мгновение она выглядела совершенно убитой. Кейн еще больше ожесточился, увидев, что Эбби считает себя оскорбленной и уязвленной.
— Будь я проклят, если я это знаю! — свирепо выпалил он. — Но тебе не нужно волноваться. Я найду тебе твоего драгоценного Диллона, хотя на этот раз мы будем играть по моим правилам, дорогая. Теперь мы будем поступать по моему разумению или никак! Ясно?
Эбби заметно побледнела.
— Ясно. А что, если я предпочту играть по своим, а не по твоим правилам?
Кейн ехидно улыбнулся:
— Я не вижу, чтобы у тебя был выбор. У тебя нет выбора, если ты хочешь найти Диллона.
Беспомощная ярость охватила Эбби. Ей было неприятно соглашаться, что Кейн прав, но и не стоило больше обманывать себя, намеренно заблуждаться.
Если она собирается найти Диллона, ей придется принять помощь Кейна.
Эбби собралась с духом и посмотрела прямо в глаза Кейну.
— Прекрасно, — со всем достоинством, на которое только была способна, ответила она. — Твои слова лишь подтверждают мое мнение о тебе. Ты груб и самонадеян, ты просто наглец. Несомненно, ты самый отвратительный человек, которого я когда-либо имела несчастье встретить!
С мрачным выражением лица Кейн бросил свои постельные принадлежности на землю рядом с ее постелью.
— В таком случае, похоже, мы стоим друг друга, не правда ли?
Глава 8
— Ты не прав, — начала Эбби.
— Неужели? Милая, я видел твою лошадь, твое седло, эти сапоги из мягкой как масло кожи, которые ты носишь. Держу пари, наверняка папа отправлял тебя на восток в какую-нибудь модную школу для молодых леди, не так ли?
У Эбби так и вертелось на языке выпалить правду о том, что миссис Рутерфорд с позором выгнала ее из школы для молодых леди. Она промолчала лишь потому, что ее унижение доставило бы Кейну огромное удовольствие. Однако уже то, что Эбби ничего не возразила, убедило Кейна в своей правоте, и он довольно произнес:
— Господи, я это знал!
По совести говоря, Кейн был недоволен своим поведением. Хоть убей, он сам не понимал, почему так изводит и без того настрадавшуюся Эбби. Это прямо-таки подло.
Возможно, ему легче было держать ее на расстоянии от себя, чем позволить вновь быть с ним рядом.
— Ты избалованная папенькина дочка, что правда, то правда, — вновь резко бросил он Эбби. — Возможно, кое на кого деньги твоего папаши могли бы произвести впечатление, но только не на меня, милочка. Ты считаешь, что все должно быть по-твоему, но я так не считаю — совсем не считаю. Ты упрямая, безрассудная и глупая. Ты думаешь только о себе! — Голос Кейна звучал сейчас уже более чем язвительно.
Ошеломленная его яростной вспышкой, Эбби опустила голову.
— Если ты в этом убежден, тогда почему ты здесь? — спокойно спросила она.
Честно говоря, Кейн и сам не знал почему. Он не понимал своих истинных чувств к Эбби. Он ей ничего не должен и ничего от нее не хочет.
Черт ее побери, яростно подумал он, за то, что она так молода, беззащитна и напугана. Да, напугана, хотя и пытается это скрывать. Но какое-то мгновение она выглядела совершенно убитой. Кейн еще больше ожесточился, увидев, что Эбби считает себя оскорбленной и уязвленной.
— Будь я проклят, если я это знаю! — свирепо выпалил он. — Но тебе не нужно волноваться. Я найду тебе твоего драгоценного Диллона, хотя на этот раз мы будем играть по моим правилам, дорогая. Теперь мы будем поступать по моему разумению или никак! Ясно?
Эбби заметно побледнела.
— Ясно. А что, если я предпочту играть по своим, а не по твоим правилам?
Кейн ехидно улыбнулся:
— Я не вижу, чтобы у тебя был выбор. У тебя нет выбора, если ты хочешь найти Диллона.
Беспомощная ярость охватила Эбби. Ей было неприятно соглашаться, что Кейн прав, но и не стоило больше обманывать себя, намеренно заблуждаться.
Если она собирается найти Диллона, ей придется принять помощь Кейна.
Эбби собралась с духом и посмотрела прямо в глаза Кейну.
— Прекрасно, — со всем достоинством, на которое только была способна, ответила она. — Твои слова лишь подтверждают мое мнение о тебе. Ты груб и самонадеян, ты просто наглец. Несомненно, ты самый отвратительный человек, которого я когда-либо имела несчастье встретить!
С мрачным выражением лица Кейн бросил свои постельные принадлежности на землю рядом с ее постелью.
— В таком случае, похоже, мы стоим друг друга, не правда ли?
Глава 8
Итак, обстоятельства вынуждали их быть партнерами. За весь день они обменялись едва ли полудюжиной слов. Атмосфера была настолько напряженной, что Эбби едва ее выдерживала. Кейн все еще злился на нее, это не вызывало сомнений.
Честно говоря, Эбби не могла его за это винить.
Сначала она пыталась оправдать себя. Она напомнила себе, что не во всем обманывала Кейна, просто поза» была рассказать ему, что Диллон является представителем закона.
Нет, к чему лгать себе? Она умышленно скрыла от Кейна должность Диллона — а разве это не так же плохо, как солгать?
Однако это было еще не самое худшее.
Ведь Кейн не знал, что так называемый муж Эбби — совсем не муж, а всего лишь брат, и это ее мучило. Сейчас она больше, чем когда-либо, сожалела о своем обмане, но как ей сказать об этом Кейну?
Какой-то внутренний голос предостерегал Эбби, что он воспримет эту новость совсем не просто… Но если скрыть это, она побаивалась того, что может случиться, когда Кейн встретится с Диллоном. Боже правый, какой же дурой она была! Если бы только ее так сильно не испугало ощущение могучей мужской силы Кейна! Оно и до сих пор пугает ее.
С самого детства Эбби больше находилась в окружении мужчин, чем женщин, но никогда прежде она так близко, вплотную, не ощущала особое естество ни одного мужчины. Ее взгляд вновь и вновь возвращался к Кейну. Эбби видела, как его необыкновенно широкие и могучие плечи натягивают ткань его рубашки; она видела и его упругие ягодицы, когда он сидел в седле. Эбби втайне коробили эти ощущения, ей было неловко перед самой собой, что она так непристойно воспринимает этого мужчину.
Он уже трижды целовал ее — и все три раза ее тело откровенно отзывалось на его ласки, его объятия.
Ей, пожалуй, следовало бы испытывать омерзение и отвращение от его близости… как она это почувствовала с Джейком. В конце концов ведь Кейн — бандит.
Можно было ожидать, что он окажется грубым и похотливым, подлым и злым.
Но Кейн совсем не такой, хотя и не держит в секрете свои чувства и неизменно прямолинеен. Однако ей следует признать, что она сама не один раз безрассудно провоцировала его на проявление пугавших ее затем чувств.
Эбби украдкой взглянула на профиль с сурово сжатыми, вытянутыми в прямую жесткую линию губами, и она очень ясно представила, что чувствовала, когда эти суровые, страстные и требовательные губы сливались с ее губами… Мысли об их близости не покидали Эбби. Наоборот, воображение рисовало, что он целует ее — страстно, ласково, нежно… Страстно — да, но ласково? Нежно? Разве этот человек способен на нежность?
Вечером они вновь проезжали через какой-то небольшой городок. Эбби казалось, что никогда прежде ей так сильно не хотелось принять ванну. Никогда прежде она не чувствовала себя такой грязной. Одежда была настолько пропыленной, что казалось, ее обсыпали мукой.
Когда они проезжали по выжженной солнцем улице, внимание Эбби привлекла выцветшая вывеска — это была местная гостиница. Она осадила Сынка.
— Подожди! — крикнула Эбби Кейну. Он обернулся, приподняв свои по-бесовски изогнутые брови.
Эбби спокойно выдержала его вопрошающий взгляд. — Нам скоро придется остановиться на ночь. И, думаю, здесь нам было бы очень удобно. — Кивком головы она показала на гостиницу.
В глазах Кейна блеснул огонек.
— Как, Эбигейл, — удивленно проговорил он, — неужели я правильно тебя понял? Ба, что бы подумал дружище Диллон?
Эбби испепелила его взглядом и молча направила Сынка к гостинице.
Она спешилась и привязала коня к перилам. Кейн последовал за ней.
К счастью, в гостинице оказалось две свободных комнаты. Эбби мельком увидела небольшую столовую, где они смогли бы поесть. Когда Эбби протянула портье две хрустящие бумажки, оплачивая стоимость комнат для себя и для Кейна, она перехватила озадаченный взгляд служащего, по-видимому, портье считал странным, что женщина платит за обе комнаты, но она не собиралась ничего объяснять. Кейн, как всегда невозмутимый, ждал облокотясь о стойку.
Потом он понес их поклажу наверх. Эбби слегка сжала губы, увидев, что комната Кейна находится прямо напротив ее. Она взяла свой седельный вьюк и демонстративно повернулась к Кейну спиной.
Через несколько минут раздался стук в дверь. В коридоре стояли два мальчика с деревянной ванной, которую она заказала. Затем они принесли ведра с горячей и холодной водой. Когда они опорожнили последнее ведро, Эбби поблагодарила их щедрыми чаевыми. Она торопливо сбросила с себя пыльную одежду, оставив ее лежать на полу, и тут же погрузилась в ванну. Откинувшись назад, она ждала, когда горячая вода снимет боль и успокоит ее усталые мышцы. Ванна оказалась не очень удобной и довольно узкой, но Эбби не могла припомнить, когда прежде она настолько чудесно чувствовала себя в гораздо лучшей ванне. Даже мысль о Кейне, хотя и причиняла беспокойство, не могла испортить ей удовольствие. Эбби долго лежала в воде, затем вымылась, помыла волосы и вылезла из ванны.
Она быстро оделась, с досадой заметив, что это ее последняя чистая смена белья. Когда Эбби причесывала волосы и заплетала косу, она почувствовала голодный спазм в желудке, напомнивший ей, что она с утра ничего не ела. Эбби спустилась вниз по лестнице и внезапно услышала доносившийся из столовой громогласный смех. Она неуверенно остановилась у створки двери и заглянула внутрь столовой. Пол в ней был выстлан грубыми толстыми досками, во всю длину задней стены располагался бар. Вечернее время привлекло сюда нескольких постоянных посетителей. Общество было не особенно шумным, тем не менее Эбби чувствовала себя неловко, что вошла в комнату без спутника.
— Послушайте, вы приезжая, да? Как вы смотрите на то, что я приглашу вас пообедать и мы познакомимся?
Перед Эбби стоял высокий ковбой с бакенбардами и с нескрываемым удовольствием рассматривал ее.
Хотя поведение этого человека было скорее дружелюбным, чем угрожающим, в голове у Эбби тут же промелькнул образ Джейка с его плотоядным взглядом. Она вздрогнула.
Вдруг твердые как сталь пальцы сомкнулись на руке Эбби, и она оказалась крепко прижатой к сильному мужскому телу.
— Извини, приятель, — послышался над ее ухом знакомый резкий голос. — Эта леди занята.
Ковбой перевел взгляд с талии Эбби, за которую с видом собственника держал ее Кейн, на его серебристо-серые глаза, где мерцал предостерегающий огонек. Он сдержал волнение и дотронулся до своей шляпы в знак извинения.
— Я не хотел посягнуть на чужую собственность, мистер. — Ковбой примирительно поднял вверх руки и отошел.
— Ничего страшного, — бросил Кейн.
Он повел Эбби к столику в дальнем углу и усадил ее.
Когда он сел напротив нее, Эбби вздернула подбородок.
— Вряд ли я занята, — сухо проговорила Эбби. — Более того, я нанимала тебя как проводника, а не как опекуна. А тот человек показался мне очень милым — что, если мне хотелось пообедать с ним?
— Извини меня за то, что я оказал тебе эту услугу — или, скорее, оказал услугу Диллону. И, безусловно, ты занята, миледи, хотя мне непонятно, почему, черт возьми, я должен тебе об этом напоминать.
Но если ты так хочешь, — стул под ним заскрипел, как и его голос, — тебе решать, ты — хозяйка.
Эбби вскочила на ноги одновременно с Кейном.
Когда он хотел пройти мимо нее, она, не думая, схватила его за руку.
— Кейн… подожди!
Он застыл на месте. Голос Эбби звучал необычно, с каким-то удивительным придыханием. Мускулы на его руке напряглись под ее пальцами, которые заскользили по руке Кейна. Взгляд Эбби был устремлен на курчавившиеся в вырезе рубашки волоски. Она уловила исходивший от Кейна запах мыла и чего-то неуловимо мужского — значит, он тоже принял ванну. На чисто выбритом лице выделялись твердый подбородок и плотно сжатые, красиво очерченные губы. Эбби вряд ли смогла бы определить, был ли Кейн красив в классическом понимании этого слова, но уж точно в нем была какая-то грубая, покоряющая красота.
Кончиком языка Эбби быстро облизала губы.
— Прости! — запинаясь, чуть слышно проговорила она. — Я не должна была говорить… то, что сказала.
Внезапно она замолчала, не в силах заставить продолжать и открыто признаться, что не права. Обычно она была такой… такой упрямо безрассудной. Ей казалось, что Кейн видит в ней лишь только все самое дурное.
Эбби с трудом перевела дух.
— Не уходи, — произнесла она еще тише. — Пожалуйста.
Взгляд его потемневших проницательных глаз был безжалостно прикован к глазам Эбби. Как бы то ни было, мускулы руки под ее пальцами, казалось, превратились в камень. Эбби испытывала сильное искушение отдернуть руку, однако какая-то сила помимо ее воли заставила ее не делать этого.
Не говоря ни слова, Кейн еще раз предложил ей стул, Эбби села, пытаясь справиться с прерывистым дыханием.
Несмотря на то что Эбби была очень голодна, она не могла бы сказать, что именно она ела. Когда официантка убрала их тарелки, Кейн откинулся назад на стуле.
— Ты не против, если я принесу себе выпить?
У Эбби так и вертелись на языке слова возражения, но она вовремя сдержалась.
— Ничуть. — Ее голос был таким же спокойным, как и его. Пока Кейн направлялся к бару, Эбби не могла не залюбоваться природной грацией его походки. На полпути к бару его остановила пышная брюнетка в малиновом, отделанном кружевами бархатном платье с глубоким декольте.
До Эбби донесся их разговор.
— Кейн? — громко воскликнула женщина. — Кейн, дорогой, неужели это действительно ты?
Кейн обернулся. Влажные сильно накрашенные губы улыбались ему. У Эбби сузились глаза, когда Кейн взял руку женщины и поднес ее к своим губам.
Хотя Эбби напрягла слух, ей не удалось разобрать его слова, произнесенные приглушенным голосом.
Женщина засмеялась низким хриплым голосом.
Глубокий вырез платья на груди выглядел, без всякого сомнения, неприлично. Ткань плотно облегала всю ее фигуру, так плотно, что сквозь нее прорисовывались даже соски. Кейн взял у бармена бутылку виски и с нескрываемым вызовом взглянул на Эбби.
Эбби насторожилась, увидев, как он повел женщину к их столику.
Кейн остановился рядом с Эбби, на его губах играла самодовольная улыбка.
— Фанни, — непринужденно произнес он, — это моя хозяйка, Эбигейл Маккензи. Эбби, познакомься с Фанни О'Хара.
— Твоя хозяйка! — Женщина прыснула со смеху. — Ба, Кейн, ну конечно, я не сомневаюсь, что ты говоришь серьезно!
Кейн взглянул на Эбби. Улыбка не сходила с его лица.
— Можно сказать, я говорю правду.
— Значит, ты больше не с Сэмом?
Кейн покачал головой и выдвинул для Фанни стул.
Женщина уверенно опустилась на него, а Кейн снова занял свое место.
— Сэм такой окаянный ублюдок, каких свет не видывал. — Эбби изумилась, услышав столь резкие слова из уст женщины. — Он ведь никогда не шел ни в какое сравнение с тобой, — наклонившись к Кейну, продолжала женщина. — И мы оба это знаем.
Кейн пожал плечами. Его взгляд лениво скользил по ее фигуре. Прозрачные кружева почти не скрывали округлости ее пышных грудей, и именно на них Кейн задержал свое внимание.
— У тебя явно респектабельный вид, Фанни.
Расскажи мне, как ты поживаешь?
Респектабельный? Эбби буквально закипела от злости. Если Фанни наклонилась бы еще немного, эти огромные груди выпрыгнули бы из ее платья прямо Кейну на колени — и, по правде говоря, складывалось впечатление, что Кейн не стал бы возражать против этого.
Фанни дерзко расхохоталась.
— Респектабельный вид? Боже правый, надеюсь, что это не так! Однако я продала свой дворец удовольствий за кругленькую сумму и купила себе ранчо примерно в миле к западу отсюда, живу там одна. — Она замолчала. — Иногда бывает очень одиноко. — Пока Фанни говорила, ее рука скользила вдоль рукава Кейна. Она улыбалась, глядя ему прямо в глаза. Ее взгляд выражал неприкрытое приглашение.
Внезапно грудь Эбби будто пронзило кинжалом.
Фанни поднялась, положив руку Кейну на плечо.
Эбби заметила, как ее пальцы словно ненароком скользнули под распахнутый ворот его рубашки.
— Если ты сегодня вечером не занят, почему бы тебе не приехать ко мне ненадолго и не выпить со мной?
Кейн взглянул на Эбби:
— Эта леди, дорогая Фанни, склонна держать меня в узде.
— О, наверняка не так уж крепко. Вы не возражаете, дорогая, если я одолжу его у вас на время?
Эбби буквально рассвирепела. Эта женщина даже не дала себе труда посмотреть на нее!
— Тогда вы станете моей должницей, — холодно ответила она.
— Итак, увидимся позже, да, Кейн? — Фанни провела пальцами по его щекам. На виду у всех она наклонилась и поцеловала Кейна прямо в губы долгим, неспешным поцелуем, который, казалось, длился бесконечно. Эбби в смущении отвернулась.
Фанни неторопливо отошла от столика, ее юбки взлетали и кружились в такт покачиванию бедер. Кейн продолжал сидеть со стаканом в руке, вытянув под столом свои длинные ноги, и, не отрываясь, задумчиво глядел ей вслед. Эбби так хотелось дать ему пощечину — если бы только она осмелилась это сделать!
Наконец Кейн обернулся и начал пристально рассматривать содержимое своего стакана.
— У меня создалось впечатление, что вы очень хорошо знакомы, — сказала Эбби, ее голос звучал тихо и сдержанно.
На суровых губах Кейна медленно появилась и заиграла двусмысленная улыбка.
— Фанни — мой старый друг.
Друг? Эбби хмыкнула. Она охотно поспорила бы на свою половину Даймондбэка, что этих двоих связывало нечто большее, чем дружба.
— Понятно. — Эбби насмешливо посмотрела на Кейна.
Ирония, прозвучавшая в ее голосе, будто клешнями впилась в старые раны. Кейн горько рассмеялся, неожиданно почувствовав себя крайне отвратительно.
— Дело в том, — проговорил он, — что мы с Фанни вспомнили прошлое. Ты слышала, как она упомянула дворец удовольствий? Ну так вот — этот дворец удовольствий был лучшим борделем по эту сторону Скалистых гор. Тамошние девушки знали и умели делать абсолютно все, что могло вывернуть мужчину наизнанку.
Эбби побледнела, посчитав это циничное признание Кейна еще одним свидетельством того, что он сознательно пытается оскорбить и унизить ее.
— Неужели ты никак не можешь обойтись без оскорблений? — почти шепотом произнесла Эбби.
Кейн только пожал плечами.
— Ты же сама спросила, — спокойно ответил он'.
Эбби встала:
— Пожалуй, будет лучше, если я попрощаюсь с тобой сейчас.
Кейн тоже поднялся:
— Я провожу тебя в комнату.
— Не беспокойся, — холодно бросила она. — Я вполне могу сама найти ее.
— Тем не менее я настаиваю.
Эбби плотно сжала губы и вырвала руку, когда Кейн хотел взять ее под локоть. Пока они поднимались по лестнице и шли по коридору, он больше не пытался дотронуться до нее.
У дверей своей комнаты Эбби повернулась и посмотрела Кейну в лицо.
— Мне бы хотелось отправиться в путь рано утром, — отрывисто проговорила она.
Он молча, с издевкой поклонился. Эбби с минуту постояла, напряженно глядя, как Кейн направился к лестнице и стал спускаться вниз…
Бешеная ярость помутила ее разум и заставила забыть о гордости. Она, казалось, впервые утратила чувство собственного достоинства.
— Ты идешь к ней, не так ли?
Кейн медленно повернулся:
— К кому?
— Ты сам знаешь к кому. — Эбби стоило немалых сил найти в себе мужество встретиться с ним взглядом. — К твоей подруге Фанни!
Его глаза, подобно молнии в летнюю грозу, ярко вспыхнули и мгновенно погасли.
— Ты возражаешь?
— Конечно, возражаю! Я… я понимаю, кто она, Кейн. Она принадлежит к тому типу женщин, которых… которых можно купить!
Кейн невесело рассмеялся:
— А я тоже принадлежу к тому типу мужчин, которых можно купить. На мой взгляд, между ней и мной нет большой разницы.
— Нет, это не одно и то же, и ты это знаешь!
— Ба, дорогая, только не говори, что твое мнение обо мне изменилось к лучшему. Откровенно говоря, я не понимаю, почему тебе не наплевать, что, черт возьми, я делаю или с кем я этим занимаюсь, раз это не ты.
Эбби снова мучительно покраснела. Слова Кейна, произнесенные им с нескрываемой издевкой, ранили ее до глубины души. Она пыталась мужественно справиться с той душевной болью, которую он нанес ей своими словами.
— Неужели тебе всегда нужно быть таким тяжелым человеком? — Голос Эбби звучал очень тихо.
— Мне кажется, не я здесь самый тяжелый человек. Просто я не люблю, когда меня осуждают, и знаю, что Фанни это тоже не нравится.
— Она… она вульгарная женщина, судя по всему — женщина легкого поведения, Кейн. И не смей возражать, что это не так!
Кейн стиснул зубы.
— Но Фанни, во всяком случае, не притворяется иной, чем она есть на самом деле, — напряженно произнес Кейн. — Дело в том, дорогая, что тебе, возможно, следовало бы поучиться у Фанни, какой должна быть настоящая женщина.
Кейн повернулся и ушел, оставив Эбби в полной растерянности.
Кейн оказался в затруднительном положении. Он понял это в ту же минуту, как вошел в гостиную Фанни. По правде говоря, у него не было никакого желания приходить сюда. Однако Эбби, черт возьми эту красивую девчонку, вынудила его, заставила почувствовать себя самым ничтожным человеком. Кем она, черт возьми, себя возомнила, чтобы постоянно читать ему нравоучения?
Фанни стояла перед Кейном на коленях. На ней был легкий пеньюар, открывавший гораздо больше, чем скрывал. Шелк был настолько прозрачным, что Кейн без труда различал огромные темные соски и густые черные волосы внизу. Кейн почувствовал, что все это, намеренно выставленное ему напоказ, возбуждает и привлекает гораздо меньше, чем предполагалось. Он невольно подумал, что грудь у Фанни чересчур велика и тяжела, она до неприличия выдается вперед. Кейн слишком много выпил, мозг был затуманен алкоголем, мысли с трудом ворочались в голове. Эбби права, он действительно слишком много пьет.
Эбби.
Кейна охватило странное волнение. Он пытался представить себе, что она сейчас делает. Наверное, разделась и легла спать. Мысль о ней, раздетой, едва не вызвала у него стон. Кейн вдруг вспомнил, как выглядела Эбби в то утро, когда он увидел ее купающейся. Ее нижняя сорочка была скроена просто, ничем не украшена, за исключением маленькой полоски белых кружев у горла. Ее золотистая кожа была влажной и блестела, как растопленный мед. Маленькие остроконечные соски стали твердыми от прохладного утреннего воздуха. Кейн себе вообразил все это так живо, что ему показалось, будто кто-то кулаком протаранил ему внутренности.
Странно, чертовски странно, промелькнуло в его затуманенном мозгу, что всего лишь одна мысль об Эбби в ее тонкой белой сорочке была в сто раз более возбуждающей, чем вид полуобнаженной женщины, находившейся сейчас перед ним.
Фанни сдернула с плеч Кейна рубашку. Он смотрел, как холеные женские пальцы настойчиво скользят по его поросшей темными волосами груди вниз до пояса… и ниже. Кейн почувствовал, как Фанни охватила чувственная дрожь, когда она кончиками пальцев дотронулась до его плоти. Кейн ощущал необычное для него раздвоение чувств. Одна часть его существа испытывала наслаждение от одного лишь сознания, что по крайней мере эта женщина хочет его, в то время как другая его часть оставалась странно безразличной, находясь как бы на расстоянии сотен миль отсюда.
Тело Кейна оставалось совершенно безучастным к этой смелой женской ласке.
Фанни медленно отпрянула назад, склонив голову набок.
— Что случилось, Кейн? — спросила она.
— Ничего. — Он отставил в сторону свой бокал и заключил Фанни в объятия.
Губы Фанни, горячие и опытные, сгорали от нетерпения в ожидании его поцелуев, ее руки слишком крепко вцепились в него. Кейн боролся с непрошеным воспоминанием о том другом сладком, пленительном, невинном поцелуе, который гораздо больше воспламенял его… Он чуть ли не с раздражением прижал свой рот к губам Фанни.
Она отодвинулась от него, разомкнув объятия.
— Кейн, — тихо сказала Фанни, — не нужно притворяться, если ты ничего ко мне не чувствуешь. — Встретив его хмурый взгляд, она грустно улыбнулась. — Я всегда чувствую разницу, ты помнишь?
Кейн ничего не ответил, только пристально посмотрел на Фанни. Эбби назвала ее вульгарной женщиной. И сейчас Кейн понял почему. Безвкусно одетая, с выступающей вперед огромной грудью, Фанни и впрямь имела дешевый вид. Помада на ее губах и румянец на щеках были чересчур яркими. Именно вульгарная женщина. Горькая усмешка, смешанная с изумлением, застыла на губах Кейна. Никто, кроме Эбби, не выразил бы это настолько точно. Сама же Эбби, вспыльчивая и прямолинейная, действительно настоящая леди.
Тем не менее это не мешает Кейну желать ее… желать со страстью, сжигающей его, подобно огню.
И именно в этом-то заключается вся сложность сложившегося положения дел. Внезапно Кейна охватила дикая ярость. Он страшно разозлился на себя и на Эбби. Фанни — эта роскошная женщина — готова не только ему отдаться, но и страстно этого желает.
С тех пор как Кейн потерял Лорелею, женщины, подобные Фанни, были его единственным спасением — в их объятиях он всегда мог найти забвение, в какой-то мере даже удовольствие, хотя и мимолетное. Неужели он этого не заслуживает? Неужели он недостаточно настрадался? Неужели это так дурно — забыться на ночь в теплых объятиях женщины, стараясь найти утешение единственным доступным ему образом? И все-таки почему Фанни оставляет его сейчас таким холодным? Почему эта наступающая ночь так отличается от всех предыдущих?
Кейн резко отдернул руку, когда Фанни дотронулась до нее. Фанни посмотрела на него понимающим взглядом.
— Это из-за нее, не так ли? Я имею в виду ту женщину, которая была с тобой сегодня за обедом.
Но Кейну в данный момент не требовалось понимания. Он хотел только ее… Эбби… Хотел того, что никогда не сможет иметь.
— Она моя хозяйка, Фанни. Она мне платит за работу, которую я обязался для нее выполнить, ни больше, ни меньше. — Кейн резко поднялся. — Извини, — с искренним сожалением сказал он и более спокойно добавил:
— Я думаю, сейчас у меня просто нет настроения.
Фанни вздохнула и пошла за его шляпой. Они вместе подошли к парадной двери. Кейн свистом подозвал Полночь.
Честно говоря, Эбби не могла его за это винить.
Сначала она пыталась оправдать себя. Она напомнила себе, что не во всем обманывала Кейна, просто поза» была рассказать ему, что Диллон является представителем закона.
Нет, к чему лгать себе? Она умышленно скрыла от Кейна должность Диллона — а разве это не так же плохо, как солгать?
Однако это было еще не самое худшее.
Ведь Кейн не знал, что так называемый муж Эбби — совсем не муж, а всего лишь брат, и это ее мучило. Сейчас она больше, чем когда-либо, сожалела о своем обмане, но как ей сказать об этом Кейну?
Какой-то внутренний голос предостерегал Эбби, что он воспримет эту новость совсем не просто… Но если скрыть это, она побаивалась того, что может случиться, когда Кейн встретится с Диллоном. Боже правый, какой же дурой она была! Если бы только ее так сильно не испугало ощущение могучей мужской силы Кейна! Оно и до сих пор пугает ее.
С самого детства Эбби больше находилась в окружении мужчин, чем женщин, но никогда прежде она так близко, вплотную, не ощущала особое естество ни одного мужчины. Ее взгляд вновь и вновь возвращался к Кейну. Эбби видела, как его необыкновенно широкие и могучие плечи натягивают ткань его рубашки; она видела и его упругие ягодицы, когда он сидел в седле. Эбби втайне коробили эти ощущения, ей было неловко перед самой собой, что она так непристойно воспринимает этого мужчину.
Он уже трижды целовал ее — и все три раза ее тело откровенно отзывалось на его ласки, его объятия.
Ей, пожалуй, следовало бы испытывать омерзение и отвращение от его близости… как она это почувствовала с Джейком. В конце концов ведь Кейн — бандит.
Можно было ожидать, что он окажется грубым и похотливым, подлым и злым.
Но Кейн совсем не такой, хотя и не держит в секрете свои чувства и неизменно прямолинеен. Однако ей следует признать, что она сама не один раз безрассудно провоцировала его на проявление пугавших ее затем чувств.
Эбби украдкой взглянула на профиль с сурово сжатыми, вытянутыми в прямую жесткую линию губами, и она очень ясно представила, что чувствовала, когда эти суровые, страстные и требовательные губы сливались с ее губами… Мысли об их близости не покидали Эбби. Наоборот, воображение рисовало, что он целует ее — страстно, ласково, нежно… Страстно — да, но ласково? Нежно? Разве этот человек способен на нежность?
Вечером они вновь проезжали через какой-то небольшой городок. Эбби казалось, что никогда прежде ей так сильно не хотелось принять ванну. Никогда прежде она не чувствовала себя такой грязной. Одежда была настолько пропыленной, что казалось, ее обсыпали мукой.
Когда они проезжали по выжженной солнцем улице, внимание Эбби привлекла выцветшая вывеска — это была местная гостиница. Она осадила Сынка.
— Подожди! — крикнула Эбби Кейну. Он обернулся, приподняв свои по-бесовски изогнутые брови.
Эбби спокойно выдержала его вопрошающий взгляд. — Нам скоро придется остановиться на ночь. И, думаю, здесь нам было бы очень удобно. — Кивком головы она показала на гостиницу.
В глазах Кейна блеснул огонек.
— Как, Эбигейл, — удивленно проговорил он, — неужели я правильно тебя понял? Ба, что бы подумал дружище Диллон?
Эбби испепелила его взглядом и молча направила Сынка к гостинице.
Она спешилась и привязала коня к перилам. Кейн последовал за ней.
К счастью, в гостинице оказалось две свободных комнаты. Эбби мельком увидела небольшую столовую, где они смогли бы поесть. Когда Эбби протянула портье две хрустящие бумажки, оплачивая стоимость комнат для себя и для Кейна, она перехватила озадаченный взгляд служащего, по-видимому, портье считал странным, что женщина платит за обе комнаты, но она не собиралась ничего объяснять. Кейн, как всегда невозмутимый, ждал облокотясь о стойку.
Потом он понес их поклажу наверх. Эбби слегка сжала губы, увидев, что комната Кейна находится прямо напротив ее. Она взяла свой седельный вьюк и демонстративно повернулась к Кейну спиной.
Через несколько минут раздался стук в дверь. В коридоре стояли два мальчика с деревянной ванной, которую она заказала. Затем они принесли ведра с горячей и холодной водой. Когда они опорожнили последнее ведро, Эбби поблагодарила их щедрыми чаевыми. Она торопливо сбросила с себя пыльную одежду, оставив ее лежать на полу, и тут же погрузилась в ванну. Откинувшись назад, она ждала, когда горячая вода снимет боль и успокоит ее усталые мышцы. Ванна оказалась не очень удобной и довольно узкой, но Эбби не могла припомнить, когда прежде она настолько чудесно чувствовала себя в гораздо лучшей ванне. Даже мысль о Кейне, хотя и причиняла беспокойство, не могла испортить ей удовольствие. Эбби долго лежала в воде, затем вымылась, помыла волосы и вылезла из ванны.
Она быстро оделась, с досадой заметив, что это ее последняя чистая смена белья. Когда Эбби причесывала волосы и заплетала косу, она почувствовала голодный спазм в желудке, напомнивший ей, что она с утра ничего не ела. Эбби спустилась вниз по лестнице и внезапно услышала доносившийся из столовой громогласный смех. Она неуверенно остановилась у створки двери и заглянула внутрь столовой. Пол в ней был выстлан грубыми толстыми досками, во всю длину задней стены располагался бар. Вечернее время привлекло сюда нескольких постоянных посетителей. Общество было не особенно шумным, тем не менее Эбби чувствовала себя неловко, что вошла в комнату без спутника.
— Послушайте, вы приезжая, да? Как вы смотрите на то, что я приглашу вас пообедать и мы познакомимся?
Перед Эбби стоял высокий ковбой с бакенбардами и с нескрываемым удовольствием рассматривал ее.
Хотя поведение этого человека было скорее дружелюбным, чем угрожающим, в голове у Эбби тут же промелькнул образ Джейка с его плотоядным взглядом. Она вздрогнула.
Вдруг твердые как сталь пальцы сомкнулись на руке Эбби, и она оказалась крепко прижатой к сильному мужскому телу.
— Извини, приятель, — послышался над ее ухом знакомый резкий голос. — Эта леди занята.
Ковбой перевел взгляд с талии Эбби, за которую с видом собственника держал ее Кейн, на его серебристо-серые глаза, где мерцал предостерегающий огонек. Он сдержал волнение и дотронулся до своей шляпы в знак извинения.
— Я не хотел посягнуть на чужую собственность, мистер. — Ковбой примирительно поднял вверх руки и отошел.
— Ничего страшного, — бросил Кейн.
Он повел Эбби к столику в дальнем углу и усадил ее.
Когда он сел напротив нее, Эбби вздернула подбородок.
— Вряд ли я занята, — сухо проговорила Эбби. — Более того, я нанимала тебя как проводника, а не как опекуна. А тот человек показался мне очень милым — что, если мне хотелось пообедать с ним?
— Извини меня за то, что я оказал тебе эту услугу — или, скорее, оказал услугу Диллону. И, безусловно, ты занята, миледи, хотя мне непонятно, почему, черт возьми, я должен тебе об этом напоминать.
Но если ты так хочешь, — стул под ним заскрипел, как и его голос, — тебе решать, ты — хозяйка.
Эбби вскочила на ноги одновременно с Кейном.
Когда он хотел пройти мимо нее, она, не думая, схватила его за руку.
— Кейн… подожди!
Он застыл на месте. Голос Эбби звучал необычно, с каким-то удивительным придыханием. Мускулы на его руке напряглись под ее пальцами, которые заскользили по руке Кейна. Взгляд Эбби был устремлен на курчавившиеся в вырезе рубашки волоски. Она уловила исходивший от Кейна запах мыла и чего-то неуловимо мужского — значит, он тоже принял ванну. На чисто выбритом лице выделялись твердый подбородок и плотно сжатые, красиво очерченные губы. Эбби вряд ли смогла бы определить, был ли Кейн красив в классическом понимании этого слова, но уж точно в нем была какая-то грубая, покоряющая красота.
Кончиком языка Эбби быстро облизала губы.
— Прости! — запинаясь, чуть слышно проговорила она. — Я не должна была говорить… то, что сказала.
Внезапно она замолчала, не в силах заставить продолжать и открыто признаться, что не права. Обычно она была такой… такой упрямо безрассудной. Ей казалось, что Кейн видит в ней лишь только все самое дурное.
Эбби с трудом перевела дух.
— Не уходи, — произнесла она еще тише. — Пожалуйста.
Взгляд его потемневших проницательных глаз был безжалостно прикован к глазам Эбби. Как бы то ни было, мускулы руки под ее пальцами, казалось, превратились в камень. Эбби испытывала сильное искушение отдернуть руку, однако какая-то сила помимо ее воли заставила ее не делать этого.
Не говоря ни слова, Кейн еще раз предложил ей стул, Эбби села, пытаясь справиться с прерывистым дыханием.
Несмотря на то что Эбби была очень голодна, она не могла бы сказать, что именно она ела. Когда официантка убрала их тарелки, Кейн откинулся назад на стуле.
— Ты не против, если я принесу себе выпить?
У Эбби так и вертелись на языке слова возражения, но она вовремя сдержалась.
— Ничуть. — Ее голос был таким же спокойным, как и его. Пока Кейн направлялся к бару, Эбби не могла не залюбоваться природной грацией его походки. На полпути к бару его остановила пышная брюнетка в малиновом, отделанном кружевами бархатном платье с глубоким декольте.
До Эбби донесся их разговор.
— Кейн? — громко воскликнула женщина. — Кейн, дорогой, неужели это действительно ты?
Кейн обернулся. Влажные сильно накрашенные губы улыбались ему. У Эбби сузились глаза, когда Кейн взял руку женщины и поднес ее к своим губам.
Хотя Эбби напрягла слух, ей не удалось разобрать его слова, произнесенные приглушенным голосом.
Женщина засмеялась низким хриплым голосом.
Глубокий вырез платья на груди выглядел, без всякого сомнения, неприлично. Ткань плотно облегала всю ее фигуру, так плотно, что сквозь нее прорисовывались даже соски. Кейн взял у бармена бутылку виски и с нескрываемым вызовом взглянул на Эбби.
Эбби насторожилась, увидев, как он повел женщину к их столику.
Кейн остановился рядом с Эбби, на его губах играла самодовольная улыбка.
— Фанни, — непринужденно произнес он, — это моя хозяйка, Эбигейл Маккензи. Эбби, познакомься с Фанни О'Хара.
— Твоя хозяйка! — Женщина прыснула со смеху. — Ба, Кейн, ну конечно, я не сомневаюсь, что ты говоришь серьезно!
Кейн взглянул на Эбби. Улыбка не сходила с его лица.
— Можно сказать, я говорю правду.
— Значит, ты больше не с Сэмом?
Кейн покачал головой и выдвинул для Фанни стул.
Женщина уверенно опустилась на него, а Кейн снова занял свое место.
— Сэм такой окаянный ублюдок, каких свет не видывал. — Эбби изумилась, услышав столь резкие слова из уст женщины. — Он ведь никогда не шел ни в какое сравнение с тобой, — наклонившись к Кейну, продолжала женщина. — И мы оба это знаем.
Кейн пожал плечами. Его взгляд лениво скользил по ее фигуре. Прозрачные кружева почти не скрывали округлости ее пышных грудей, и именно на них Кейн задержал свое внимание.
— У тебя явно респектабельный вид, Фанни.
Расскажи мне, как ты поживаешь?
Респектабельный? Эбби буквально закипела от злости. Если Фанни наклонилась бы еще немного, эти огромные груди выпрыгнули бы из ее платья прямо Кейну на колени — и, по правде говоря, складывалось впечатление, что Кейн не стал бы возражать против этого.
Фанни дерзко расхохоталась.
— Респектабельный вид? Боже правый, надеюсь, что это не так! Однако я продала свой дворец удовольствий за кругленькую сумму и купила себе ранчо примерно в миле к западу отсюда, живу там одна. — Она замолчала. — Иногда бывает очень одиноко. — Пока Фанни говорила, ее рука скользила вдоль рукава Кейна. Она улыбалась, глядя ему прямо в глаза. Ее взгляд выражал неприкрытое приглашение.
Внезапно грудь Эбби будто пронзило кинжалом.
Фанни поднялась, положив руку Кейну на плечо.
Эбби заметила, как ее пальцы словно ненароком скользнули под распахнутый ворот его рубашки.
— Если ты сегодня вечером не занят, почему бы тебе не приехать ко мне ненадолго и не выпить со мной?
Кейн взглянул на Эбби:
— Эта леди, дорогая Фанни, склонна держать меня в узде.
— О, наверняка не так уж крепко. Вы не возражаете, дорогая, если я одолжу его у вас на время?
Эбби буквально рассвирепела. Эта женщина даже не дала себе труда посмотреть на нее!
— Тогда вы станете моей должницей, — холодно ответила она.
— Итак, увидимся позже, да, Кейн? — Фанни провела пальцами по его щекам. На виду у всех она наклонилась и поцеловала Кейна прямо в губы долгим, неспешным поцелуем, который, казалось, длился бесконечно. Эбби в смущении отвернулась.
Фанни неторопливо отошла от столика, ее юбки взлетали и кружились в такт покачиванию бедер. Кейн продолжал сидеть со стаканом в руке, вытянув под столом свои длинные ноги, и, не отрываясь, задумчиво глядел ей вслед. Эбби так хотелось дать ему пощечину — если бы только она осмелилась это сделать!
Наконец Кейн обернулся и начал пристально рассматривать содержимое своего стакана.
— У меня создалось впечатление, что вы очень хорошо знакомы, — сказала Эбби, ее голос звучал тихо и сдержанно.
На суровых губах Кейна медленно появилась и заиграла двусмысленная улыбка.
— Фанни — мой старый друг.
Друг? Эбби хмыкнула. Она охотно поспорила бы на свою половину Даймондбэка, что этих двоих связывало нечто большее, чем дружба.
— Понятно. — Эбби насмешливо посмотрела на Кейна.
Ирония, прозвучавшая в ее голосе, будто клешнями впилась в старые раны. Кейн горько рассмеялся, неожиданно почувствовав себя крайне отвратительно.
— Дело в том, — проговорил он, — что мы с Фанни вспомнили прошлое. Ты слышала, как она упомянула дворец удовольствий? Ну так вот — этот дворец удовольствий был лучшим борделем по эту сторону Скалистых гор. Тамошние девушки знали и умели делать абсолютно все, что могло вывернуть мужчину наизнанку.
Эбби побледнела, посчитав это циничное признание Кейна еще одним свидетельством того, что он сознательно пытается оскорбить и унизить ее.
— Неужели ты никак не можешь обойтись без оскорблений? — почти шепотом произнесла Эбби.
Кейн только пожал плечами.
— Ты же сама спросила, — спокойно ответил он'.
Эбби встала:
— Пожалуй, будет лучше, если я попрощаюсь с тобой сейчас.
Кейн тоже поднялся:
— Я провожу тебя в комнату.
— Не беспокойся, — холодно бросила она. — Я вполне могу сама найти ее.
— Тем не менее я настаиваю.
Эбби плотно сжала губы и вырвала руку, когда Кейн хотел взять ее под локоть. Пока они поднимались по лестнице и шли по коридору, он больше не пытался дотронуться до нее.
У дверей своей комнаты Эбби повернулась и посмотрела Кейну в лицо.
— Мне бы хотелось отправиться в путь рано утром, — отрывисто проговорила она.
Он молча, с издевкой поклонился. Эбби с минуту постояла, напряженно глядя, как Кейн направился к лестнице и стал спускаться вниз…
Бешеная ярость помутила ее разум и заставила забыть о гордости. Она, казалось, впервые утратила чувство собственного достоинства.
— Ты идешь к ней, не так ли?
Кейн медленно повернулся:
— К кому?
— Ты сам знаешь к кому. — Эбби стоило немалых сил найти в себе мужество встретиться с ним взглядом. — К твоей подруге Фанни!
Его глаза, подобно молнии в летнюю грозу, ярко вспыхнули и мгновенно погасли.
— Ты возражаешь?
— Конечно, возражаю! Я… я понимаю, кто она, Кейн. Она принадлежит к тому типу женщин, которых… которых можно купить!
Кейн невесело рассмеялся:
— А я тоже принадлежу к тому типу мужчин, которых можно купить. На мой взгляд, между ней и мной нет большой разницы.
— Нет, это не одно и то же, и ты это знаешь!
— Ба, дорогая, только не говори, что твое мнение обо мне изменилось к лучшему. Откровенно говоря, я не понимаю, почему тебе не наплевать, что, черт возьми, я делаю или с кем я этим занимаюсь, раз это не ты.
Эбби снова мучительно покраснела. Слова Кейна, произнесенные им с нескрываемой издевкой, ранили ее до глубины души. Она пыталась мужественно справиться с той душевной болью, которую он нанес ей своими словами.
— Неужели тебе всегда нужно быть таким тяжелым человеком? — Голос Эбби звучал очень тихо.
— Мне кажется, не я здесь самый тяжелый человек. Просто я не люблю, когда меня осуждают, и знаю, что Фанни это тоже не нравится.
— Она… она вульгарная женщина, судя по всему — женщина легкого поведения, Кейн. И не смей возражать, что это не так!
Кейн стиснул зубы.
— Но Фанни, во всяком случае, не притворяется иной, чем она есть на самом деле, — напряженно произнес Кейн. — Дело в том, дорогая, что тебе, возможно, следовало бы поучиться у Фанни, какой должна быть настоящая женщина.
Кейн повернулся и ушел, оставив Эбби в полной растерянности.
Кейн оказался в затруднительном положении. Он понял это в ту же минуту, как вошел в гостиную Фанни. По правде говоря, у него не было никакого желания приходить сюда. Однако Эбби, черт возьми эту красивую девчонку, вынудила его, заставила почувствовать себя самым ничтожным человеком. Кем она, черт возьми, себя возомнила, чтобы постоянно читать ему нравоучения?
Фанни стояла перед Кейном на коленях. На ней был легкий пеньюар, открывавший гораздо больше, чем скрывал. Шелк был настолько прозрачным, что Кейн без труда различал огромные темные соски и густые черные волосы внизу. Кейн почувствовал, что все это, намеренно выставленное ему напоказ, возбуждает и привлекает гораздо меньше, чем предполагалось. Он невольно подумал, что грудь у Фанни чересчур велика и тяжела, она до неприличия выдается вперед. Кейн слишком много выпил, мозг был затуманен алкоголем, мысли с трудом ворочались в голове. Эбби права, он действительно слишком много пьет.
Эбби.
Кейна охватило странное волнение. Он пытался представить себе, что она сейчас делает. Наверное, разделась и легла спать. Мысль о ней, раздетой, едва не вызвала у него стон. Кейн вдруг вспомнил, как выглядела Эбби в то утро, когда он увидел ее купающейся. Ее нижняя сорочка была скроена просто, ничем не украшена, за исключением маленькой полоски белых кружев у горла. Ее золотистая кожа была влажной и блестела, как растопленный мед. Маленькие остроконечные соски стали твердыми от прохладного утреннего воздуха. Кейн себе вообразил все это так живо, что ему показалось, будто кто-то кулаком протаранил ему внутренности.
Странно, чертовски странно, промелькнуло в его затуманенном мозгу, что всего лишь одна мысль об Эбби в ее тонкой белой сорочке была в сто раз более возбуждающей, чем вид полуобнаженной женщины, находившейся сейчас перед ним.
Фанни сдернула с плеч Кейна рубашку. Он смотрел, как холеные женские пальцы настойчиво скользят по его поросшей темными волосами груди вниз до пояса… и ниже. Кейн почувствовал, как Фанни охватила чувственная дрожь, когда она кончиками пальцев дотронулась до его плоти. Кейн ощущал необычное для него раздвоение чувств. Одна часть его существа испытывала наслаждение от одного лишь сознания, что по крайней мере эта женщина хочет его, в то время как другая его часть оставалась странно безразличной, находясь как бы на расстоянии сотен миль отсюда.
Тело Кейна оставалось совершенно безучастным к этой смелой женской ласке.
Фанни медленно отпрянула назад, склонив голову набок.
— Что случилось, Кейн? — спросила она.
— Ничего. — Он отставил в сторону свой бокал и заключил Фанни в объятия.
Губы Фанни, горячие и опытные, сгорали от нетерпения в ожидании его поцелуев, ее руки слишком крепко вцепились в него. Кейн боролся с непрошеным воспоминанием о том другом сладком, пленительном, невинном поцелуе, который гораздо больше воспламенял его… Он чуть ли не с раздражением прижал свой рот к губам Фанни.
Она отодвинулась от него, разомкнув объятия.
— Кейн, — тихо сказала Фанни, — не нужно притворяться, если ты ничего ко мне не чувствуешь. — Встретив его хмурый взгляд, она грустно улыбнулась. — Я всегда чувствую разницу, ты помнишь?
Кейн ничего не ответил, только пристально посмотрел на Фанни. Эбби назвала ее вульгарной женщиной. И сейчас Кейн понял почему. Безвкусно одетая, с выступающей вперед огромной грудью, Фанни и впрямь имела дешевый вид. Помада на ее губах и румянец на щеках были чересчур яркими. Именно вульгарная женщина. Горькая усмешка, смешанная с изумлением, застыла на губах Кейна. Никто, кроме Эбби, не выразил бы это настолько точно. Сама же Эбби, вспыльчивая и прямолинейная, действительно настоящая леди.
Тем не менее это не мешает Кейну желать ее… желать со страстью, сжигающей его, подобно огню.
И именно в этом-то заключается вся сложность сложившегося положения дел. Внезапно Кейна охватила дикая ярость. Он страшно разозлился на себя и на Эбби. Фанни — эта роскошная женщина — готова не только ему отдаться, но и страстно этого желает.
С тех пор как Кейн потерял Лорелею, женщины, подобные Фанни, были его единственным спасением — в их объятиях он всегда мог найти забвение, в какой-то мере даже удовольствие, хотя и мимолетное. Неужели он этого не заслуживает? Неужели он недостаточно настрадался? Неужели это так дурно — забыться на ночь в теплых объятиях женщины, стараясь найти утешение единственным доступным ему образом? И все-таки почему Фанни оставляет его сейчас таким холодным? Почему эта наступающая ночь так отличается от всех предыдущих?
Кейн резко отдернул руку, когда Фанни дотронулась до нее. Фанни посмотрела на него понимающим взглядом.
— Это из-за нее, не так ли? Я имею в виду ту женщину, которая была с тобой сегодня за обедом.
Но Кейну в данный момент не требовалось понимания. Он хотел только ее… Эбби… Хотел того, что никогда не сможет иметь.
— Она моя хозяйка, Фанни. Она мне платит за работу, которую я обязался для нее выполнить, ни больше, ни меньше. — Кейн резко поднялся. — Извини, — с искренним сожалением сказал он и более спокойно добавил:
— Я думаю, сейчас у меня просто нет настроения.
Фанни вздохнула и пошла за его шляпой. Они вместе подошли к парадной двери. Кейн свистом подозвал Полночь.