Джоансен Айрис. После полуночи (Мужские забавы)

   – Сколько это все продлится? Мне надо вернуться к Джошуа. Вдруг все это он узнает из средств массовой информации.
   – Теперь, когда нет Ишмару, никаких сложностей с этим не возникнет, – ответил Сет.
   – Ты не понимаешь, о чем я говорю. Его страшно огорчит то, что столько лет я обманывала его с дедушкой. Теперь все вышло наружу. И мне хочется самой рассказать ему обо всем. Господи, до чего же это будет трудно сделать.
   – Постараемся провернуть все побыстрее, – пообещал Алан. – Но я не могу пока ни за что ручаться, Кейт. Ты подняла такую бучу. От репортеров нет отбоя. Они слетелись как комары.
   – Позвоню Филис и попрошу ее не брать утренние газеты и не включать телевизор, – сказал Сет. – Идем, Кейт. Я догоню тебя, как только переговорю с ней. Не беспокойся. Я обо всем позабочусь. – И сухо добавил:
   – Если только ты позволишь мне справиться с этим маленьким заданием самому. Я не собираюсь ничего диктовать и навязывать свою волю.

* * *

   Кейт держали в полицейском управлении почти до рассвета. Когда все было закончено, Алан помог им выбраться незамеченными и подвез до аэропорта.
   – Кейт, – он высунул голову из окна, когда она с Сетом уже ступила на тротуар. – А этот RU-2…
   Она повернулась к нему:
   – Что?
   – Это именно то, что ты пыталась открыть все эти годы?
   – Ты угадал, – она улыбнулась ему.
   – Тогда не сдавайся. Гони их всех к чертям собачьим!
   – Именно это я собираюсь делать.
   – Отличный парень, – пробормотал Сет, когда они вошли в здание аэропорта. – Для полицейского, я имею в виду.
   – Просто хороший, без всяких «но» и без всяких оговорок, – покачала головой Кейт.
   – Наверное, ты права, – согласился Сет. – Ты его знаешь лучше, чем я. Подожди, нам не туда, – остановил он ее, – нам в другую сторону, где обслуживают частные рейсы.
   – Ты арендовал частный самолет?
   – А как бы тогда я попал сюда раньше тебя?
   – Господи! – Кейт сжала его руку. – Это же Огден, – ее взгляд был обращен к телевизионному экрану, стоявшему в зале ожидания для пассажиров. Огден как раз выходил из машины, и его сопровождали полицейские. – Что случилось? – Оставив Сета, она подошла к экрану как можно ближе, чтобы расслышать слова диктора.
   – Никаких серьезных улик против Огдена еще не найдено. Его адвокат настаивает на том, что магнат фармацевтики не виновен ни в чем. Он просто должен дать показания относительно убийства Уильяма Бланта. Сам мистер Огден отказывается прокомментировать эти события. – На смену диктору пришла рекламная заставка.
   – Блант мертв? – Кейт повернулась к Сету. – Это и есть та «разведывательная операция»?
   – Быть может, – он взял ее под руку и повел туда, где их ждал арендованный им самолет.
   – И Огдена обвиняют в его убийстве? – настойчиво переспросила она.
   – Не думаю, что его действительно смогут обвинить в этом. Свидетелей убийства нет. Они просто привлекут к нему внимание тех, кого надо, – он улыбнулся. – А выводы уже последуют сами собой.

* * *

   – Ты выглядишь ужасно, – заявила Филис, когда они вошли в номер. – Немедленно иди прими ванну, причешись и подкрась глаза и губы. Иначе ты до смерти перепугаешь Джошуа. Он и без того расстроен до невозможности.
   – А где он?
   – В своей комнате. Читает.
   – Ему еще ничего не известно?
   – Нет. Но он ведь неглупый мальчик. Когда я не разрешила ему включить телевизор, мне пришлось поклясться на Библии, что ни ты, ни Сет не ранены, не убиты и что вы не в больнице.
   – Спасибо тебе, Филис, – Кейт посмотрела на Сета. – Мне хочется поговорить с ним наедине. Он кивнул и повернулся к Филис:
   – Что мне нужно сделать, чтобы вы приняли мое предложение пойти позавтракать в ресторанчике?
   – Принять душ. И слегка опрыскаться дезодорантом.
   Он усмехнулся:
   – Удар нанесен прямо в сердце. Когда же я смогу угодить тебе?
   Кейт, направившись в комнату Джошуа, волновалась ничуть не меньше, чем тогда, когда шагнула в тень деревьев, где ее ждал Ишмару.
   "Постарайся понять меня, Джошуа.
   Представь себя на моем месте.
   Просто постарайся понять и более ничего".

* * *

   – Ты обманывала меня, – Джошуа смотрел мимо нее. – А говорила, что никогда не лжешь. Ты столько раз объясняла, что нельзя лгать друг другу. Это нечестно.
   Кейт вздрогнула как от удара:
   – Да, это нечестно. То, что я делала, – не правильно. И мне нет оправданий. Но другого пути я не видела.
   – И дедушка обманул меня, когда вынудил тебя лгать.
   – Ему не хотелось, чтобы тебе было больно, Джошуа. Это ужасная болезнь. Тебе трудно представить даже.
   – И все равно он не имел права так поступать, – пылко возразил мальчик. – Я все равно не переставал бы любить его. Ведь ты же не перестала?
   Джошуа не хотел даже взглянуть в ее сторону.
   – Нет, не перестала. Но, должна тебе признаться, это было очень тяжело. Даже для меня.
   – Значит, я должен был помочь тебе. Вдвоем нам было бы легче. Я обязан был помочь тебе.
   – Но я дала ему обещание, Джошуа.
   – Почему ты не сказала мне ничего? Я должен был помочь тебе.
   – Признаю, что я была не права. И дедушка поступил не правильно. Ты простишь нас когда-нибудь?
   Мальчик молчал, по-прежнему глядя в стену.
   – Джошуа?
   Он наконец перевел взгляд на нее:
   – Мне надо увидеться с ним.
   – Нет, Джошуа. Он уже не тот, что был. Я же тебе говорила, насколько сильно он изменился.
   – Мне надо увидеть его. Отвези меня к нему.
   Кейт огорченно смотрела на своего сына. Ей казалось, что это будет ошибкой, если она позволит Джошуа увидеть дедушку таким, каким он стал. Но, с другой стороны, в его воображении мог бы возникнуть еще более ужасный образ дедушки, с которым ему не дают встретиться. Но и то, и другое одинаково болезненно отзовутся на его чувствительной и впечатлительной душе.
   Резко поднявшись, она пошла к двери.
   – Собирайся. Я попрошу Сета организовать это как можно быстрее.

* * *

   В Дандридже они оказались уже на следующий день, после обеда. И тут же пересели в машину, которая повезла их к клинике.
   Остановившись у дверей больничной палаты, в которой находился ее отец, Кейт спросила:
   – Ты не возражаешь, если я войду вместе с тобой?
   Мальчик кивнул.
   – Я же тебе сказал, что нам будет легче вдвоем, – и, помедлив, он посмотрел на Сета.
   – Ты прав, – улыбнувшись, тот ободряюще похлопал мальчика по плечу. – Я подожду в холле.
   Джошуа быстро кивнул:
   – Это только потому, что ты не знал нашего дедушку.
   – Незачем извиняться.
   Бросив на сына взволнованный и обеспокоенный взгляд, Кейт отворила дверь палаты. Мальчик был бледен и почти всю дорогу хранил молчание. Правильно ли она поступает, согласившись на эту встречу?
   Отец лежал на кровати, повернувшись лицом к окну. Видел ли он что-нибудь? А если да, то осознавал ли то, что видит?
   Кейт мягко подтолкнула Джошуа к кровати:
   – Папа, я привела Джошуа. Ему очень хотелось повидаться с тобой.
   Никакого ответа.
   Мальчик медленным шагом прошел к постели деда.
   – Ты его помнишь, папа? Это мой сын…
   Молчание.
   – Ему не хочется разговаривать, – заметил Джошуа. – Иной раз мне тоже не хочется ни с кем разговаривать, дедушка. – Он остановился прямо перед ним. – Ну и не надо. От этого ничего не меняется. Мы будем приходить к тебе с мамой и вместе гулять. Мы сами тебе будем обо всем рассказывать, а тебе незачем отвечать. Ты узнаешь все про нашу бейсбольную команду и про фильмы, которые я буду смотреть по телевизору. – Он помолчал. – И про моего отца. Ты знаешь, что он умер?
   Молчание.
   – А может быть, нам удастся сделать еще что-то для тебя. Мама сказала, что надо будет попробовать действие RU-2 на эту болезнь. – Джошуа замолчал и потом медленно проговорил:
   – Но даже если из этого ничего не получится, мне хочется, чтобы ты знал: я все время буду думать о тебе. И значит, мы по-прежнему будем вместе.
   «Помоги ему, пожалуйста. Скажи хоть что-нибудь, папа!»
   Молчание.
   Джошуа расстегнул рюкзачок, который держал в руке.
   – Я принес тебе кое-что. Мне казалось, что если ты будешь смотреть на нее, то тоже будешь вспоминать обо мне. – Джошуа вынул бейсбольную рукавицу – рукавицу, которую он всегда вешал у себя в изголовье. И положил ее на столик возле кровати деда. – Это самая лучшая рукавица в мире. Я играл в ней, когда мы победили на соревнованиях. В тот день у меня получилось неплохо несколько подач. И теперь мне хочется, чтобы она оставалась у тебя.
   Молчание.
   Кейт была бы и рада помочь сыну, но понимала, что это невозможно.
   – Вот и все, – проговорил Джошуа, застегивая рюкзачок. – До свидания, дедушка. До следующей встречи. – Слегка нахмурившись, мальчик посмотрел на мать. – Перестань плакать. Все в порядке.
   – Да, я знаю. – Она попыталась улыбнуться. – Пойдем?
   Он кивнул.
   – Думаю, что да. Пока, дедушка, – повторил Джошуа, подходя к двери, – я думаю… Мама! – Счастливая улыбка озарила его лицо.
   Кейт оглянулась.
   «Слава Богу!»
   Рука ее отца легла на бейсбольную рукавицу внука.

* * *

   – Его отпустили, – Кейт резко развернула газету перед лицом Сета на следующее утро. – Огден уже на свободе.
   – О чем я тебе и говорил.
   – И тебя это не волнует?
   Сет покачал головой.
   – Странно. Однако меня это не может не беспокоить.
   – Посуди сама: полиция считает, что он виновен, но, поскольку у них нет доказательств и очевидцев, его обязаны отпустить.
   – Значит, на этом все дело и кончится?
   – Не думаю. Скорее напротив. – И Сет тут же перевел разговор на другое. – Я уже взял билеты на самолет. Завтра после обеда мы вылетаем в Амстердам. – Он помолчал. – Ты еще не передумала? Главная угроза теперь исчезла…
   – Мне хочется туда. Во-первых, для того чтобы увезти Джошуа подальше от этого взбесившегося улья, а во-вторых, для того, чтобы как можно скорее начать опыты с RU-2. Продолжить то, что начал Ной. Даже если этот законопроект удастся остановить, все равно пройдут годы, прежде чем нам разрешат проводить серьезные эксперименты. – Кейт покачала головой. – А мне нужны реальные результаты. Мне нужно работать как можно быстрее, чтобы успеть до того, как… Каждая минута на счету.
   – А о чем вы разговаривали с Тони сегодня утром по телефону?
   – Мне потребовалась кой-какая информация, и я попросила его поработать в этом направлении, – Кейт взяла в руки сумочку. – И сейчас я уйду. Ненадолго. Не волнуйся.
   Он оторвался от газеты:
   – А куда ты все-таки собралась?
   – На разведку, – улыбнулась ему она.
   – Кейт!

* * *

   – Вы умеете привлекать к себе внимание, – сенатор Лонгуорт поклонился Кейт. – Но, к сожалению, вы выбрали не самый лучший путь. Застрелить человека – это еще не значит доказать общественности, что вы правы. И что вам можно доверять. Прежде у вас было намного больше шансов рассчитывать на поддержку.
   – Позвольте мне сесть?
   – Конечно. Извините за невежливость. Просто я очень удивился, увидев вас. Вы пришли сообщить, что сдаете свои позиции?
   – Я пришла, чтобы предупредить вас о том, что уезжаю в Амстердам. – Она помолчала. – И до тех пор, пока я жива, будьте уверены, что вы не получите ни единого грамма RU-2.
   – Прошу прощения. Боюсь, что я не понял?
   – Разве не это, помимо всего прочего, пообещал вам Огден? Что он изыщет способы добыть для вас RU-2, когда битва будет закончена. Вот отчего вы так доблестно сражались, сенатор Лонгуорт. Даже Майгеллин отметил это. Только ради денег и политических амбиций так не бьются за победу.
   Он засмеялся:
   – Какая чепуха. Вы не можете обвинить меня в том, что я питаю какой-то свой интерес к неапробированному лекарству.
   И он делал все для того, чтобы лекарство осталось неапробированным. Кейт подавила приступ гнева:
   – Для широкой общественности.
   Слегка прищурившись, он спросил:
   – На что вы намекаете?
   – Вы прекрасно понимаете, о чем идет речь, сенатор. Я говорю про СПИД.
   Он снова рассмеялся:
   – Какое у вас богатое воображение.
   – Я врач. И в первую же встречу заметила, что вы выглядите не самым лучшим образом. Лицо бледное, руки дрожат. Сначала я отнесла это за счет волнения. Но ошиблась. Вам не о чем было волноваться. А во время похорон Майгеллина ваша жена так боялась, что вы промокнете под дождем, который не был ни очень сильным, ни очень холодным. Судя по всему, она не относится к тому типу людей, которые способны оказывать вам хоть какое-то сопротивление.
   – И на столь зыбкой почве выстроены ваши доказательства? – Улыбка по-прежнему не сходила с его лица.
   – Да, это были чисто умозрительные заключения. Я искала черную кошку в темной комнате. Если вы больны – какой смысл препятствовать тому, кто нашел лекарство от болезни? Но у нас замечательный частный сыщик. Я указала ему направление, и он отыскал небольшую клинику в Мэриленде, где вы лечились. Вам что-нибудь говорит это название?
   – Нет.
   – А должно бы. Ведь вы один из главных ее совладельцев. Но купили пакет акций только в прошлом году. На паях вместе с Раймондом Огденом. Это он убедил вас, что вы должны сохранять в тайне причину вашей болезни?
   – Сейчас СПИД перестали рассматривать как нечто ужасное. Все понимают, что он не заразен сам по себе.
   – Так ли? Зачем же вы тогда столь тщательно все скрывали? Не потому ли, что это сразу же сказалось бы на вашей политической карьере, и вас бы не переизбрали снова?
   – Я ничем не болен.
   – Конечно, до последней стадии не дошло. Это может тянуться годы. И вы могли бы подлечиться. – Она помолчала. – С помощью RU-2. Но вы никогда не получите его. И меня не волнует, что вам обещал Огден. – Кейт посмотрела прямо на него. – Вы собирались лишить тысячи людей этого спасительного средства только ради того, чтобы потом у себя в клинике получить то, что необходимо для поддержания вашего здоровья. Не выйдет. Я лично буду следить, чтобы лекарство никогда не попало вам в руки. И дождусь вашей смерти.
   – Не понимаю, какую цель вы преследуете?
   – Я хочу, чтобы отозвали ваш законопроект и не мешали утверждению RU-2, или вы умрете. Все очень просто. – Она поднялась и направилась к двери. – Или вы забираете законопроект, или вы никогда не получаете лекарство. Ни вы, ни ваша жена.
   – Моя жена?
   Кейт остановилась у двери и, оглянувшись, посмотрела на него:
   – Она не сказала вам ничего? Шесть месяцев назад она побывала на приеме у доктора Тимкина. Не беспокойтесь, она пришла под другой фамилией. Анализы дали положительную реакцию. – Впервые за все время Кейт увидела, что сенатор Лонгуорт растерялся. – Вы в самом деле не знали?
   – Я принимал все меры предосторожности, – пробормотал он. – Она никак не могла… Почему она не призналась мне?
   – А вы спрашивали ее?

* * *

   – Разведка на местности велась с помощью тяжелой артиллерии, – отметил Сет, когда выслушал ее рассказ до конца.
   – Да. Мне еще никого не приходилось бить по голове дубиной, – призналась Кейт.
   – Теперь знаешь, каково это.
   – Должна признаться, что испытала такое же чувство удовлетворения, как если бы залепила ему пощечину. Как люди могут быть настолько эгоистичны, настолько себялюбивы? И настолько жестоки по отношению к другим?
   – Годы практики. Это так легко не дается.
   – Перестань подшучивать. Меня в самом деле это мучает.
   – Но ты нашла их уязвимое место. Отличная работа.
   – Просто удача, – она удивленно покачала головой. – Я сама себе не верю. Выстрелила в воздух, а попала в стервятника. Что ж, иногда и хорошие люди выигрывают. Может, это убедит тебя в существовании добрых духов.
   – И кто же наш добрый дух? Ной?
   – Может быть. – Она вдруг нахмурилась. – Но игра не закончена. Огден имеет огромное влияние на Лонгуорта. Он все еще может убедить его, что сумеет добыть RU-2.
   – По-моему, тебе совершенно незачем беспокоиться по поводу Огдена, – улыбаясь, проговорил Сет.

* * *

   Трусливая тварь! Крыса, которая тут же норовит улизнуть с тонущего корабля.
   Огден швырнул трубку на аппарат. Разе не он сам все это затеял? И при первых же сигналах тревоги начал пятиться? Только ему удалось вырваться из лап полицейских, как это ничтожество преподносит ему новый сюрприз.
   Нет, Лонгуорта надо снова заставить выйти на поле боя. Это не составит особого труда. Лонгуорт отказывается не из трусости. Тут что-то другое. Надо прощупать почву. До сегодняшнего дня ему всегда удавалось надавить на нужные педали, чтобы подтолкнуть его вперед. Значит, на этот раз придется нажать посильнее, только и всего.
   Он потянулся к телефону:
   – Подайте машину.
   И быстро пробежал взглядом вешалку с верхней одеждой, остановив выбор на черном плаще. Он придавал ему более внушительный вид – это будет маленьким штришком к предстоящему разговору с Лонгуортом. Необходимо пустить в ход все средства, чтобы опять подмять его под себя…
   Черный лимузин остановился возле дверей дома. Огден не стал дожидаться, когда выйдет шофер, и сам открыл дверцу, затем уселся на заднем сиденье и объявил:
   – К сенатору Лонгуорту, Джордж.
   Лимузин беззвучно отъехал от ступеней дома.
   В какой-то момент он заметил, что рядом с шофером сидит еще кто-то. И это сразу вызвало у него приступ раздражения.
   – Ты можешь высадить своего друга здесь, Джордж…
   – Это не Джордж, – ответил мужчина, сидевший на переднем сиденье. – Его зовут Денни, – и он повернулся к нему лицом. – Рад видеть тебя, Огден.
   Это был Марко Джианделло.

18.

   – Все собрала? – спросила Филис.
   – Почти, – Кейт сняла платья, что висели на вешалках в шкафу спальной комнаты, и бросила всю охапку на постель. – А как ты и Джошуа?
   – Вещи Джошуа мы уже давно собрали, – она помолчала. – А я еще не начинала.
   – Тогда советую поторопиться. Сет появится здесь с минуты на минуту, только отдаст последние распоряжения Тони.
   – А какие распоряжения он ему даст?
   – Ты же понимаешь, сколько всего придется проделать, чтобы RU-2 допустили к испытаниям, несмотря и на отозванный законопроект Лонгуорта. Хлопот все равно будет полон рот.
   – Это было бы намного быстрее, если бы ты осталась и пробивала все сама, – улыбнулась Филис. – Ты у нас идешь напролом, как ледокол.
   – Мне нужно быть в Амстердаме. Там я смогу начать испытания уже через три месяца. Некоторые люди не могут ждать.
   – Как твой отец? Она кивнула.
   – Не только он. Я не настолько эгоистична. – Кейт закрыла сумку. – Ну все! Хватит болтать. Иди собирайся.
   – Я никуда не поеду.
   Кейт резко повернулась к ней лицом:
   – Почему?
   – Потому, что я останусь здесь. И попробую сделать все, чтобы переубедить этих идиотов как можно скорее протолкнуть твой RU-2. Кое-что у меня тоже получается, если постараться.
   – Что же ты не сказала мне об этом раньше?
   – Я и сама не знала. Но, поразмыслив немного, пришла к выводу, что обязана тоже включиться в работу. Ведь Майкл погиб из-за RU-2. Мои доводы могут на кого-то и подействовать.
   Кейт недоверчиво смотрела на свекровь.
   – Ты же знаешь, что я никогда не стану препятствовать тебе в том, что ты задумала и что считаешь нужным делать.
   – Конечно. Я нисколько не сомневалась. Но иной раз люди, попав в колею, не могут выбраться из нее. Мне кажется, настало время, когда я должна найти свою дорогу. – Она улыбнулась. – Поэтому собираюсь взять вожжи в свои руки и задать такую трепку Тони, чтобы он мечтал о том дне, когда ты вернешься назад и избавишь его от моего присутствия.
   – Не представляю, как я буду без тебя, – растерянно произнесла Кейт.
   – У тебя есть Джошуа. И, думаю, что у тебя будет Сет, – свекровь помолчала. – Если, конечно, захочешь. Что ты думаешь по этому поводу?
   – Это довольно сложный вопрос.
   – Ты хочешь быть с ним?
   Кейт вспомнила, как Сет бережно нес ее отца на руках. Как он поддразнивал Джошуа. Как он крепко обнимал ее. Каким он был в постели. Хватит прятать голову в песок. Надо быть честной перед самой собой, как это умеет делать Филис.
   – Да. Хочу. Можешь не сомневаться.
   – Он непростой человек. Но он заслуживает этого. Помни, что и с тобой тоже непросто.
   – О чем ты говоришь? До того как это все началось, я была полностью довольна своей жизнью.
   – Ты хочешь сказать, что плесневела в Дандридже только потому, что была привязана к отцу? Люди с сильной волей способны убедить себя в чем угодно. Как-то я тебе уже говорила о том, что теперь уже ничто не сможет для нас вернуться на круги своя. Но не вижу в этом ничего предосудительного или плохого. – Она легонько ткнула Кейт в плечо. – Не смотри на меня так удрученно. Меня ждут великие подвиги. И я довольна, что могу включиться в работу.
   Кейт кивнула и крепко обняла свекровь.
   – Знаю. И как раз… – До чего же она была не права все это время. Кейт даже покачала головой, отгоняя нахлынувшие на нее чувства. Какое счастье, что все можно исправить. – Когда придет Сет, мы обсудим все вместе, а потом будем каждую неделю устраивать короткие совещания. Ты будешь в курсе всех дел и будешь сообщать нам о том, как идут дела здесь.
   – Да, сначала придется перезваниваться не меньше чем два раза в неделю. Пока я не встану на эти рельсы и не покачусь. – Филис подошла к двери. – Пойду расскажу о своем решении Джошуа.

* * *

   Когда через несколько минут в номер вошел Сет, Кейт сидела на кровати, глядя на сумку с вещами. Он остановился:
   – Что еще стряслось? Неужели Лонгуорт опять…
   – Филис не едет с нами. Она считает, что ей лучше подключиться к делу здесь. Ты ведь все время подводил ее к этому?
   – Ммм, – протянул Сет, неопределенно улыбаясь.
   – Да, если Филис возьмется, ока пробьет RU-2 здесь скорее, чем нам это удастся в Амстердаме.
   – Если есть хоть малейшая надежда, то она и в самом деле сделает все наилучшим образом. А что тебя, собственно, тревожит?
   – Просто представляю, как буду скучать без нее. Мы ведь одна семья.
   – Вы расстаетесь не на такой уж большой срок. Ничего страшного.
   – Да. Ненадолго. – Она посмотрела на Сета. Сильный. Веселый. Насмешливый. Отважный. Заботливый. И все это в одном человеке. Филис права. С ним нелегко. Но и что с того? Поднявшись, Кейт потерла виски. Надо решаться. – И мне кажется, что тебе пора брать руль управления в свои руки.
   – Что? – не понял Сет.
   – Ты сам видишь, как распадается моя семья. Филис остается. Рано или поздно уйдет и Джошуа. Отец… – Она глубоко вздохнула. – Так что теперь ты становишься моей семьей. По крайней мере лет пять ты мог бы побыть рядом со мной, если это не составит тебе труда.
   – Восхитительно. Я польщен.
   – Перестань! Думаешь, мне это просто далось? Я все время боялась: а вдруг я надоем тебе? Вдруг ты устанешь от нас? И захочешь свободы? – Кейт подошла к нему и положила голову на плечо. – Нет, я не дам тебе уйти. Буду преследовать тебя по пятам. Наступило время и тебе обзавестись семьей. А ты уже привык к нам.
   – Похоже на то.
   – Перестань строить из себя сфинкса! Я знаю, что ты любишь меня. И прекрасно понимаешь, что я тоже люблю тебя.
   – Да. Но я не был уверен в том, что ты смиришься с этим сейчас. И считал, что мне еще придется потрудиться над тем, чтобы ты наконец призналась себе самой в этом. И думал, что у меня впереди по крайней мере еще полгода. – Он крепко обнял Кейт. – Понимаю, что я не тот человек, который тебе нужен, но это не имеет никакого значения. Другим я не смогу стать. И тебе придется принимать меня таким, какой я есть. Хоть это и не так просто. Представляю, как страдают твой вкус и твои привычки.
   – Напрасно ты так считаешь. Я приняла тебя таким, какой ты есть. И ты мне нравишься сам по себе.
   – И в какой момент ты это поняла?
   – Когда увидела тебя с отцом на руках, – просто ответила Кейт.
   Сет слегка отстранился и взял ее лицо в обе ладони. Голос его был напряженным:
   – А что, если ты передумаешь? Ты уже представляешь, как я веду себя, когда меня отшвыривают. Ни о каких правилах тогда я не стану думать. И воспользуюсь любыми, сами недостойными методами, только бы остаться рядом.
   – Черт тебя побери! С чего ты вдруг решил, что я способна передумать. Ты меня восхищаешь. И я испытываю глубокое уважение к тебе. И я люблю тебя. И, судя по всему, ты не собираешься бросать меня. Нам остается только пожениться…
   – Ты готова?
   – Вполне. Мне хочется, чтобы мы действительно представляли семью.
   Сет улыбнулся:
   – Придется позаботиться о том, чтобы все устроить.
   Ощущение глубокого счастья охватило Кейт.
   – До нашего прилета в Амстердам. Тебе хватит времени? Иначе я найду себе какого-нибудь голландца.
   – Ну, столько времени мне не потребуется. Мы поженимся… – он нежно поцеловал ее, – только с одним условием. – В глазах его сверкнули озорные огоньки.
   – Не могу себе представить, что ты там такое замыслил?
   – Мой щенок. Тебе придется принять и его тоже в семью. Кстати, ты не знаешь, какие в Голландии требования у карантинной службы?