Джоансен Айрис. После полуночи (Мужские забавы)

Айрис ДЖОАНСЕН
ПОСЛЕ ПОЛУНОЧИ

Пролог

   – Я не могу, – в отчаянии проговорила Кейт, сжав руку отца. – Не смей просить меня об этом. Ты слышишь, черт возьми?
   – Нет, буду просить, – ответил Роберт Мэрдок, чуть приподняв голову и пытаясь улыбнуться. – Иного выхода я не вижу, Кейт. И кроме тебя, ты же знаешь, мне больше не к кому обратиться.
   – Должно найтись какое-то лекарство. Сейчас чуть ли не каждый день появляются все новые и новые препараты.
   – То, которое может помочь мне, еще не изобретено. И в ближайшем будущем ничего похожего не предвидится. – Он обессиленно откинул голову на больничную подушку. – Прояви же милосердие, Кейт. Решись.
   – Не могу. – Слезы хлынули у нее из глаз. – Разве для того я стала врачом? Как ты можешь предлагать мне такое? Как тебе вообще могла прийти в голову эта мысль? Болезнь так изменила тебя…
   – Взгляни на меня…
   Кейт посмотрела отцу прямо в глаза.
   – И больше я уже никогда не буду самим собой. Вот, собственно, о чем идет речь, детка.
   В последнее время их разговоры сводились к одной и той же теме. И всякий раз Кейт старалась сделать все, чтобы переубедить отца. Заставить его увидеть все в ином свете.
   – А как же Джошуа? Ведь он души в тебе не чает.
   Роберт слегка нахмурился:
   – Ему только шесть лет, и он быстро забудет меня.
   – Как ты можешь так говорить! Уж кто-кто, а ты должен это понимать. Джошуа не похож на других мальчиков.
   – Да, он такой же, как и ты. – В голосе отца прозвучали нотки нежности. – Смелый, преданный, готовый броситься на защиту, даже если ему придется сражаться с целым миром. Но он все же слишком мал. Нельзя забывать о том, что не всякий груз ему по плечу. И если ты не можешь решиться и сделать то, о чем я прошу, – ради меня самого, подумай о моем внуке. Подумай о Джошуа. Решись хотя бы ради него.
   Боже мой? Что же делать? – с тоской подумала Кейт. В последнее время ни о чем другом, кроме этого, отец не может ни думать, ни говорить. Все ее усилия бесполезны. Вслух же она убежденно сказала:
   – Нет. Я не позволю тебе уйти.
   – Напрасно. – Он помолчал немного. – Пока я лежал здесь, у меня была масса свободного времени. И я частенько вспоминал тебя маленькой девочкой. Помнишь, как однажды осенью мы гуляли в роще Дженкинса и ты опечалилась, увидев, что с деревьев начали опадать листья. Надеюсь, ты помнишь и то, что я тогда сказал?
   – Нет.
   Роберт недоверчиво и даже с укоризной покачал головой:
   – Кейт!
   – Ты сказал, что каждый лист на самом деле никогда не погибает и не исчезает, – запинаясь, проговорила она. – Что они засыхают и падают на землю. Но они питают ее, дают силу дереву распустить весной новые листья. Это цепочка, в которой ничто не прерывается и не пропадает. Что все связано воедино.
   – Звучит несколько высокопарно, но по сути так оно и есть. Это чистая правда.
   – Вздор.
   Роберт улыбнулся. И лицо его тотчас озарилось, даже как будто помолодело, напомнив ей того отца, каким он был в те времена, когда они гуляли в роще:
   – А тогда ты мне поверила.
   – В возрасте семи лет легче смиряться с судьбой. Сейчас совсем другое дело. И другая ситуация. Не сравнивай.
   – Да, сейчас ты стала другой. – Он нежно погладил дочь по щеке. – Сейчас тебе уже двадцать шесть. И тебя непросто переубедить. Ты у нас несгибаемая, как сталь.
   Кейт не чувствовала себя таковой. Напротив. Сердце ее разрывалось от жалости к отцу.
   – Можешь не сомневаться, – сказала Кейт, хотя голос звучал совсем не так уверенно, как ей хотелось. – Сейчас я бы сделала все что угодно, только удержать эти листья на ветках. Придумала бы, как закрепить их навеки, чтобы ни один не упал на землю.
   Роберт уже не улыбался:
   – Может быть, когда-нибудь тебе это и удастся. Но не сейчас. Не мучай меня и не пытайся прикрепить к ветке. Я не очень большой любитель крестных мук. Распятие не самая приятная казнь.
   Кейт почувствовала, как у нее от боли сжалось сердце:
   – Ты же знаешь… как я люблю тебя, и никогда…
   – Тогда дай мне возможность достойно уйти из этой жизни. Помоги мне. Зачем растягивать пытку?
   – Я даже помыслить… пожалуйста, не проси меня больше об этом. – Голова Кейт упала на скрещенные руки. – Я буду сражаться за тебя до последней секунды.
   – Все, что было можно, ты уже сделала.
   – Нет. До сих пор ты всячески пытался помешать мне. И я не могла довести до конца что хотела.
   Кейт почувствовала, как отцовская рука пробежала по ее волосам:
   – И все же ты сделаешь то, о чем я тебя прошу. Ты сильная женщина… Мы ведь с тобой прекрасно понимаем друг друга, разве нет?
   – Только не в этом вопросе…
   – И в этом тоже. Только ты не хочешь себе признаться.
   Отец прав. Она все понимала и знает, как он пришел к своему решению.
   – К чертям собачьим все твои доводы. Мне нет дела до логики. Сейчас самое главное для меня – это только ты.
   – Вот почему я уверен, что ты сделаешь как я прошу. Всю свою жизнь я старался быть на высоте. И мне бы хотелось не менее достойно уйти из нее. А такого конца, как мой, и врагу не пожелаешь.
   – Это несправедливо.
   – Неужели я не могу хоть раз в жизни позволить себе думать только о себе? Хоть один-единственный раз?
   И тут Кейт не выдержала. Слезы, душившие ее, хлынули из глаз. Плечи вздрагивали от всхлипывании.
   – Спасибо, детка, – продолжая нежно гладить ее по голове, Роберт негромко добавил:
   – Но будь очень осторожна. Это никак не должно отразиться на тебе. Ни одна душа не должна догадаться о том, что мы задумали.

1.

Дандридж, Оклахома

 
   Три года спустя. Воскресенье. 24 марта.
   – Ты сегодня невнимательна, – Джошуа опустил биту и пристально посмотрел на Кейт. – Соберись, мам. Такие простые подачи… разве я смогу научиться хоть чему-то?
   – Прости, – Кейт тотчас же взяла себя в руки. – Я чуть не забыла, что имею дело с будущим чемпионом. Так что мне придется стараться изо всех сил. – Она вздохнула, приподняла ногу и ударила по мячу.
   Джошуа кинулся к нему, чтобы отбить или перехватить, но мяч перелетел через изгородь.
   – Зато какой сильный удар, – похвалила сама себя Кейт.
   – Только ты выдаешь себя, когда готовишься к сильной подаче.
   Кейт, вытерев ладони о джинсы, с удивлением вскинула брови:
   – Интересно, каким же это образом?
   – Ты всегда приподнимаешь левую ногу. Так что я уже заранее знаю, чего от тебя ждать. Следи за собой!
   – В следующий раз постараюсь, – поморщилась она. – Но на сегодня все-таки хватит. Не стоит загонять меня до смерти. Мне еще надо поработать после обеда. И рыскать по зарослям в поисках этого чертова мяча у меня уже нет времени.
   – Я помогу тебе, – отбросив биту, Джошуа подошел к ней, – если потренируешься со мной еще минут пятнадцать.
   – Позови кого-нибудь из твоих друзей. Рори, например. Наверняка он куда лучше меня.
   – Да, он хороший игрок. Но у тебя ловчее получается.
   Кейт распахнула ворота и направилась к дому.
   – И потом ты все очень быстро схватываешь. И никогда не повторяешь своей ошибки.
   – Спасибо, – она с важностью поклонилась. – Весьма польщена такой высокой оценкой.
   Лукавая усмешка пробежала по его лицу.
   Кейт сделала было легкое движение в его сторону, чтобы положить руку на плечо, но вовремя спохватилась. Джошуа ласковый и очень отзывчивый мальчик. Но с развитым чувством собственного достоинства. Сегодня суббота. И к вечеру на улицу высыпали соседские ребята. Навряд ли ему понравится, если кто-то из них увидит, как мама, обняв, ведет его домой.
   – Мы с тобой занимались уже два часа. Больше я не могу.
   Он пожал плечами и спросил, глядя в сторону:
   – Ты опять принесла домой работы по генетике?
   – Да, – кивнула Кейт и обвела взглядом двор. – Куда же он запропастился? Я не вижу. А ты?
   Казалось, сын не слушает ее:
   – Отец Рори говорит всем, что вы у себя в генетическом Центре выводите Франкенштейнов.
   Кейт напряглась, как струна, и резко повернулась к сыну:
   – А ты что ответил?
   – Что он дурак. Ты хочешь спасти людям жизнь. А все эти монстры существуют только в книжках и на видиках. – Он смотрел куда-то мимо нее. – Тебя не выводит из себя, что про тебя болтают?
   – А тебя?
   – Да.
   Кейт увидела, как он сжал кулаки:
   – Мне сразу хочется дать им в нос.
   Ее насторожило настроение сына. Дело принимало серьезный оборот. Впервые Джошуа испытал на себе общественное мнение, которое сформировалось у обывателей по поводу ее работы. Она подумала, что надо постараться и как-то свести его возмущение на нет.
   – Наверное, лучше попытаться объяснить им, чем мы занимаемся в Центре. Не их вина, что они не все понимают, ведь это совершенно новая область. Более того, масса людей не в состоянии осознать, какова наша истинная цель. Но сам ты должен понять, что, изменяя структуру гена, мы надеемся навсегда покончить с болезнями. От этого всем людям будет только лучше.
   – Я же тебе сказал, что они все дураки. И не понимают, что вы никому не причиняете вреда.
   – Может быть, им кажется, что я недостаточно осторожна и могу совершить какую-то непоправимую ошибку…
   Джошуа только презрительно фыркнул.
   Ей никак не удавалось пробиться к нему. Обычные объяснения пролетали мимо ушей. И тут Кейт осенило. Джошуа был буквально помешан на компьютерах, впрочем, как и большинство его сверстников.
   – Послушай, а если тебе купить программу по генетике, где все рассказывается про ДНК и про последние медицинские разработки? Ты покажешь ее Рори и другим ребятам.
   Лицо Джошуа сразу озарилось радостью, но потом он вновь сник и с сомнением спросил:
   – А если до них не дойдет?
   Тогда тебе придется разбивать им носы, – хотела сказать Кейт. Но сдержалась. Еще не хватало, чтобы Джошуа расхлебывал кашу, которая может завариться из-за ее несдержанности или неумения все объяснить собственному сыну.
   – Тогда мы с тобой сядем и вместе придумаем что-нибудь другое.
   – Ладно. – Он метнул в ее сторону быстрый взгляд, в котором промелькнула озорная искорка. – И не беспокойся. Я не буду тебе рассказывать, если мне все-таки придется кому-нибудь разбить нос.
   Ах, маленький обманщик! Как он все понимает! Пожалуй, даже слишком для его возраста. И какой он заботливый. Сердце ее дрогнуло, когда она посмотрела на сынишку. Такой маленький и такой отважный. Непокорный каштановый вихор торчал на макушке. Как она его любила! Кейт быстро отвернулась и пошла к дому.
   – И, кстати, не забудь отыскать этот чертов мяч.
   – Это нечестно. Твоя подача, значит, ты и должна…
   – Телефон! – окликнула ее с парадного входа Филис Денби. – Междугородный. Опять Ной Смит.
   Кейт нахмурилась:
   – Ты сказала ему, что я дома?
   – Мне надоело придумывать всевозможные отговорки, – покачала головой свекровь.
   – Бабушка, ты поможешь мне отыскать мяч? – попросил ее Джошуа.
   Улыбнувшись, Филис начала спускаться вниз по ступенькам.
   – Куда же я денусь?
   Кейт насмешливо улыбнулась сыну за спиной Филис. Они оба знали: попроси внук бабушку запрыгнуть на луну, она и это сделает. Состроив невинную мордашку, Джошуа повернулся к Филис:
   – Я опять чуть не пропустил подачу.
   – Хотя видел, что она приподняла ногу?
   – Ага.
   – Так ты тоже знаешь про это? – растерянно спросила Кейт. – Почему же ничего не сказала?
   – А почему я должна говорить? Я не ведущая последних новостей, – отозвалась Филис. – Поторопись-ка лучше к телефону.
   Кейт неохотно поднялась на крыльцо и вошла в дом. У нее не было ни малейшего желания разговаривать с Ноем Смитом. Обычно ей не составляло труда защитить себя, свои права, свое дело. Но этот человек оказался настолько настойчивым и уверенным в себе, что его внимательность больше походила на настырность. Сначала ей польстило, что он предложил ей очень выгодный контракт с фармацевтической компанией «Джи вид Си». Она была хоть и небольшой, но весьма престижной, а сам Смит достаточно известным ученым. Плата, которую он назвал, была намного выше той, которую она получала на своем нынешнем месте. Но у нее создалось впечатление, что этот человек не терпит никаких «но», а уж тем более «нет». Он вообще не слышал того, чего не желал слышать.
   – Извините, что беспокою вас в субботний день, – проговорил Ной бархатным голосом, когда Кейт взяла трубку. Но она уловила тщательно скрываемые нотки иронии в его интонациях. – Вопрос очень важный. А мне, к сожалению, почему-то никак не удавалось в последнее время застать вас ни на работе, ни… дома. Очень странно.
   – Ничего странного. И, кстати, каким образом вам удалось узнать мой домашний номер, мистер Смит?
   – Ной. Я же говорил – меня зовут Ной.
   – Так как вы раздобыли этот номер, Ной? Его нет в телефонной книге.
   – Но ведь нет ничего тайного, что в конце концов не стало бы явным, не так ли? А кто сейчас ответил мне? Каждый раз, когда я вам звонил домой, мне отвечал этот голос.
   – Моя свекровь. Мне очень льстит, что вы доставили себе столько хлопот, пытаясь дозвониться до меня. Но я предпочитаю разделять дом и работу.
   – Ваша свекровь? Насколько мне известно, вы разведены.
   – Разведена. Но Филис по-прежнему… – Она не договорила фразу, а после недолгого молчания спросила:
   – Откуда вы знаете, что я в разводе?
   – Не наведя о вас справки, я не стал бы предлагать вам контракт.
   – Тогда вам должно быть известно и то, насколько у меня налаженная жизнь, и я не хочу ничего менять в ней.
   – Налаженную жизнь можно устроить не только в Оклахоме. Это не единственный штат, где для этого есть все условия. В этом смысле Сиэтл ничуть не хуже. Нам надо работать вместе. Может, вы хотите, чтобы я увеличил ставку?
   – Нет. – Кейт вдруг почувствовала, насколько ее утомила эта манера говорить. Собеседник сминал все доводы, как танк конфетные бумажки. И тогда она снова повторила. – Мне не нужны деньги. И мне не хочется переезжать куда-то в другое место. И к тому же у меня нет желания работать вместе с вами, доктор Смит. Надеюсь, я достаточно ясно выразилась?
   – Вполне. Но я все же предлагаю добавить к названной прежде сумме еще десять тысяч долларов в год. Мое приглашение остается в силе. Поразмышляйте над ним как следует. А я еще раз позвоню. – И доктор Смит положил трубку.
   Кейт тоже положила трубку и почувствовала, что невольно стиснула зубы. До чего же невозможный тип, этот мистер Смит.
   – А знаешь, было бы совсем неплохо, если бы ты приняла его предложение, – проговорила стоявшая в дверях Филис. – Тебе не помешает встряхнуться.
   – Мне хорошо и здесь, – поморщилась Кейт. – На кой черт я потащу Джошуа на другой конец страны? Ты тут же умрешь от тоски по нему. А я бы этого не хотела.
   – Не умру, если ты возьмешь меня с собой.
   Кейт посмотрела на нее широко открытыми от удивления глазами:
   – Оставив здесь Майкла?
   Филис улыбнулась:
   – Я люблю своего сына, но это не значит, что я должна закрывать глаза на его недостатки. Он обожает размещать людей в воображаемые ящички с ярлычками и приходит в негодование, когда кто-то не желает оставаться в отведенном ему по ранжиру ящичке. Майкл рассчитывал, что найдет в тебе жену, мать для своего сына, домашнюю хозяйку. Ты развелась с ним, потому что эти рамки слишком узки для тебя. А во мне он видит матушку, вдову, бабушку Джошуа. Но мне тоже тесновата эта коробочка.
   Кейт с любовью посмотрела на свекровь. Стройная, высокая, с короткими каштановыми вьющимися волосами, Филис выглядела намного моложе своих лет. Она была полна гораздо большей энергией и силой, чем женщины ее возраста, например, те, с кем приходилось встречаться Кейт у себя на работе.
   – Да. Тебе она явно тесновата, – согласилась Кейт.
   После того как два года назад состоялся развод, она решила, что их дружбе пришел конец. Кейт никак не ожидала, что Филис станет жить с ней и внуком. Но, когда это произошло, она искренне обрадовалась. Свекровь присматривала за Джошуа, пока Кейт была на работе. Независимая, резкая и энергичная – Филис стала истинным благословением для Кейт и Джошуа.
   – Но ты прожила здесь всю свою жизнь. И тебе вряд ли захочется перебираться в другое место.
   – А может быть, наступило то самое время, когда мне пора растрясти свои косточки, полностью сменить обстановку и стиль жизни, – проходя в комнату, заметила Филис. – Тебе предлагают хорошее место, не стоит упускать его.
   – Не такое уж оно хорошее. Этот Ной Смит… довольно странный, если не сказать экстравагантный, человек. Боюсь, что нам будет трудно сработаться с ним.
   – Странный? Что ты хочешь этим сказать?
   – Исследования в области генетики – процесс медленный. Там надо продвигаться вперед очень неторопливо, мелкими шажками, очень последовательно, неоднократно проверяя себя, чтобы исключить ошибку. А он, похоже, предпочитает идти напролом.
   – А каковы результаты его исследований?
   Кейт пожала плечами:
   – Голова у него варит хорошо. И вполне естественно, что он достиг больших успехов.
   – Тогда, может, его метод и не так плох, как ты себе пытаешься внушить?
   – Но это не мой путь, – Кейт направилась к дверям. – Что толку говорить об этом. Даже если бы я не сомневалась, что мы сработаемся, я бы все равно не смогла уехать отсюда.
   – Не смогла? – искренне удивилась Филис. – Все эти годы, которые мы прожили вместе, меня особенно восхищало то, что для тебя не существует слово «не могу». Так мне по крайней мере казалось до сих пор.
   – Ну хорошо. Просто не уеду. И все. – Кейт, обернувшись, улыбнулась ей. – Судя по всему, ты сразу нашла мяч?
   – Что ж, если хочешь, мы можем пока оставить этот разговор, – ответила Филис. – Мяч закатился в кусты. Джошуа сказал, что тебе надо поработать после обеда. Включить ему телевизор?
   – Если тебе самой хочется посмотреть что-то. Это не имеет особого значения. Когда я погружаюсь в работу, мне уж никто и ничто не мешает.
   – Да, когда ты погружаешься в работу, даже извержение вулкана не заставит тебя оторваться от стола.
   Потому что каждая минута исследований подводила ее все ближе и ближе к ответу. И огонь нетерпения сжигал Кейт изнутри. Последние эксперименты дали потрясающие результаты. И надежда вспыхнула с новой силой.
   – В Оклахоме нет вулканов, – шутливо возразила она.
   – Зато неподалеку от Сиэтла есть. Ты, наверное, будешь в восторге от них.
   Кейт обвела взглядом маленькую уютную гостиную, привычный диванчик и кресла с поблекшей обивкой, старый кофейный столик из дуба, на который Джошуа любил класть ноги, когда смотрел телевизор. Так не хотелось расставаться с тем уютом, который они с Филис медленно и постепенно наводили. Со всем тем, что ей было необходимо для того, чтобы ощутить основательность и прочность бытия. Чтобы пустить корни.
   – Обойдусь и без восторгов, – упрямо сказала Кейт. – Я останусь здесь.

* * *

   – Снова отказала? – спросил Энтони Лински, когда Ной положил телефонную трубку. – Какая упрямая дамочка. Ты уверен, что она настолько нужна тебе?
   – Да, очень. – Ной сел на краешек стола. – Мне сейчас не хватает только одного – системы «доставки» лекарства сквозь защитную оболочку гена, чтобы лекарство поступало строго по назначению, не вызывая шока. А она как раз и занималась этим все последние годы. Судя по всему, она уже сделала открытие или стоит на его пороге.
   – Я точно так же, как и ты, читал ее последнюю статью в медицинском журнале. Но, на мой взгляд, это пока всего лишь умозрительные рассуждений.
   – А ты считаешь, что она начнет описывать все в мельчайших подробностях до того, как открытие будет запатентовано?
   – Тогда зачем она вообще взялась писать на эту тему?
   – Воодушевление. И я пережил его вместе с ней, пока читал статью. То же самое чувство я испытал три года назад, когда понял, что получил RU-2. Ей необходимо излить восторг, поговорить хоть с кем-то на эту тему. А поговорить невозможно.
   Тони скептически поинтересовался:
   – Откуда ты знаешь? Ты ведь ни разу не встречался с ней?
   Ной выдвинул верхний ящик стола, вынул папку и раскрыл ее.
   – Благодаря «зарисовкам» твоего детектива Барлоу нетрудно представить, что она из себя представляет. – Ной посмотрел на фотографии, приложенные к небольшому отчету. Коротко остриженные пепельные волосы обрамляли лицо, которое являло собой сочетание двух совершенно противоположных качеств: силы и беззащитности. Решительная линия подбородка, большой рот, выглядевший довольно чувственным, широко расставленные большие карие глаза смотрели прямо перед собой. – Но разговор прошел не зря. Кое-что новое я для себя почерпнул из него. В отчете ничего не сказано о свекрови, что осталась жить вместе с бывшей невесткой.
   – Барлоу знает свое дело. Наверное, он решил, что тебе в первую очередь требуются сведения о ее деловых качествах. – Тони раскрыл досье и перелистал его. – И собрал все что можно. Дочь ныне покойного Роберта Мэрдока – врача-терапевта. Она была своего рода вундеркиндом: досрочно – в шестнадцать лет – закончила колледж, а уже в двадцать два – медицинский институт. Защитила степень по тематике, связанной с генетикой. Работала в лаборатории Бреланда в Оклахоме, а затем перешла в Центр по генетическим исследованиям. Они предложили ей значительно меньшую зарплату, чем на первой работе, но зато по контракту ей разрешалось, пользуясь оборудованием лаборатории, вести свои собственные исследования в свободное от работы время. Разведена. Воспитывает девятилетнего сына.
   – Я знал об этом еще до того, как просмотрел досье. Эти данные приводятся и в журнальной статье, где даются сведения об авторе, – ответил Ной. – А вот то, что она сохранила хорошие отношения со свекровью, которая помогает ей воспитывать сына, – об этом здесь ни слова не говорится.
   – Но что добавляет эта строчка к ее данным? Ничего существенного.
   – Нет, эта весьма существенная деталь, поскольку свидетельствует о том, что Кейт Денби старается свить уютное гнездышко для своей семьи.
   Тони иронически заметил:
   – Гнездышко, из которого ты собираешься ее выдернуть и спалить, чтобы она не смогла туда вернуться?
   Насмешливая улыбка пробежала по лицу Ноя.
   – Злостная клевета. Я весьма бережно отношусь к ней… ради себя. И вряд ли стану… «выдергивать» из гнезда, как ты выражаешься. Единственный способ, что я могу себе позволить, – его убеждение. Или, скажем так: настойчивое внушение.
   – Посмотрим, – сухо отозвался Тони. – Мне-то известно, насколько ты нетерпелив.
   Улыбка Ноя угасла:
   – Ты прав, черт тебя побери.
   – А ты рассказал ей о том проекте, над которым предлагаешь работать?
   – Как я могу рисковать? Вот когда я заполучу ее… – Он нахмурился. – А время бежит, как песок…
   – И даже быстрее. – Тони помолчал. – За мной шли по пятам почти до самого Лондона.
   Ной выругался:
   – Ты уверен?
   – Более чем. Но ты ведь заранее предупредил меня и ждал чего-то в этом роде.
   – Ждал. Но не так скоро. Мне бы хотелось, чтобы все работы уже были на стадии завершения. – В голосе его прозвучали тревожные нотки. – Проклятье, я еще не готов. Ты не выяснил, кто им платит?
   Тони покачал головой:
   – Послушай, я ведь юрист, а не гадалка.
   – Вижу. Вчера мне звонил Реймонд Огден.
   Тони слегка присвистнул:
   – Вот это да! Владелец одной из самых громадных фармацевтических компаний…
   Ной кивнул:
   – И человек, не брезгующий самыми грязными методами в достижении своих целей.
   – Откуда ты знаешь?
   – Он пытался прибрать к рукам мою компанию шесть лет назад. – Ной криво усмехнулся. – Каких только выгод он не сулил акционерам, если они передадут нашу компанию под крыло другой, которая начнет выпуск нашей продукции.
   – Но ни черта у него не вышло?
   – Нет. Он передумал.
   Тони не стал спрашивать, а к каким способам прибег Ной для того, чтобы Реймонд «передумал». Всем было известно, как он ревниво относился к независимости своей компании.
   – Значит, теперь он не опасен?
   – Наша компания слишком мала, чтобы пробуждать у него такой уж большой аппетит, но…
   – Но? – уточнил Тони. – Сейчас все изменится?
   – Да. И это означает, что тебе придется выйти из игры.
   – Что?
   – То, что ты слышал. Я не хочу впутывать тебя в эту историю.
   – Не слишком ли ты его переоцениваешь? И к тому же, я еще не успел съездить в Вашингтон. Скорее всего Огден еще ни о чем толком не пронюхал. Просто пробует на зуб.
   – Надеюсь.
   Тони удивленно посмотрел на собеседника. Надежда – это слово не из лексикона Ноя Смита. Он предпочитал действовать смело и даже рискованно, но добиваться удачи. Как пират XX века. Неуверенность в его голосе и опасения – это что-то новенькое и необычное. Но и полученный им RU-2 – тоже необычен. Ной вел свои дерзкие исследования под большим секретом. Всегда был предельно осторожен, внимателен и никогда не терял бдительности.
   – Похоже, ты и в самом деле очень обеспокоен. – Тони помолчал, прежде чем решился задать вопрос, который не позволял себе задать в последние десять месяцев. – А что из себя все-таки представляет этот RU-2?
   Ной покачал головой:
   – Тебе не стоит соваться в это.
   – Я бы не стал расспрашивать только из любопытства. Мы с тобой дружим уже шестнадцать лет, а последние шесть лет я к тому же являюсь твоим адвокатом. Мне кажется, я заслужил твое доверие, Ной.
   – Мой адвокат не должен задавать вопросы, на которые я не хочу отвечать. – Он посмотрел ему в глаза. – И мой друг тоже должен верить, когда я говорю, что ему следует держаться от этого подальше. Слишком опасная это штука.