Джоансен Айрис. Путеводная звезда

   — Какие же?
   — Не знаю, может быть, Югославия.
   Ронни увидела, как помрачнело его лицо.
   — Ты что, не знаешь, что снайперы отстреливают журналистов?
   — Я маленькая, меня не заметят, — усмехнулась Ронни. — Я не самая лучшая мишень.
   — Очень смешно. — Его голос звучал совсем невесело. — Почему бы тебе не отдохнуть несколько месяцев… разумеется, если ты выберешься отсюда целой и невредимой?
   Ронни покачала головой:
   — Мне быстро становится скучно.
   — И поэтому ты отправляешься на поиски опасных приключений? — Он был явно раздражен.
   — Нет, — аккуратно поправила его она. — Я отправляюсь фотографировать. В Югославии можно сделать интересный материал.
   — Нисколько в этом не сомневаюсь. Если тебе повезет, ты попадешь в какой-нибудь секретный концентрационный лагерь. Или тебя изнасилуют. Или…
   — Не пугай меня, — перебила его Ронни. — Я подсчитала, что у меня уже было достаточно неудач за последние пять лет. Теперь должен начаться счастливый период.
   — Ну да, конечно, — побормотал Гейб.
   — Да что с тобой? Что ты причитаешь? В конце концов, у тебя тоже были такие поездки. К тому же, я не твоя сотрудница.
   — Не моя? — Он бросил на нее взгляд, полный отчаяния. — А по-моему, ты как раз моя сотрудница. Именно такая, какая мне нужна.
   Ронни почувствовала легкое волнение. Она знала о его умении подчинять себе людей, самому контролировать ситуацию, но ей было странно испытать это на себе.
   — Ты забыл, что я работаю самостоятельно. У меня нет никакого желания стать очередным звеном в твоей цепи.
   — А почему бы нет? Я могу предложить тебе большие деньги и безграничные возможности.
   — Я независимый журналист, — снова повторим она. — И мне это нравится.
   — А мне нет, — сухо сказал Гейб. — Если бы я был твоим начальником, я бы мог, по крайней мере, знать, что ты в очередной раз задумала. Черт возьми, соглашайся!
   — Ну, уж нет. Я знаю, ты хочешь меня отблагодарить, но тебе не нужно этого делать.
   — Так, значит, ты просто попрощаешься со мной и уедешь?
   — Не совсем. Это ты уедешь, точнее улетишь. Как только мы попадем в Седихан, я пойду своей дорогой, а ты — своей.
   — Мне не нравится такой сценарий.
   — Тем хуже для тебя. — Она помолчала секунду. — Послушай, тебе вовсе не нужно расплачиваться со мной за помощь. Это я обязана тебе. Так что теперь мы квиты.
   — Ты мне обязана?
   Ронни кивнула:
   — И что же я такого сделал для тебя?
   — Неважно. — Она застенчиво посмотрела на него. — Может быть, это ты вдохновил меня на подвиги.
   — О боже! То приемный отец, теперь — вдохновитель… — пробормотал Гейб. — Что-то я слабо верю во всю эту романтическую чушь.
   — Твое право.
   — Почему ты считаешь, что обязана мне?
   Ронни промолчала.
   — Ты же знаешь, я не успокоюсь, пока не добьюсь ответа, — мягко сказал он.
   Упрямство Гейба было известно. Ронни поняла, что допустила ошибку.
   — Посмотрим. Я думаю, что ты все забудешь, прежде чем вернешься в Штаты.
   — Нет, не забуду. — Он помолчал. — В моем списке незабываемых людей ты — первая.
   В ее списке он тоже занимал первое место. Он был человеком-легендой, за которым она наблюдала все эти годы. Может быть, одной из причин, по которой она так стремилась его освободить, было желание и самой стать свободной. Но вместо этого она почувствовала себя связанной еще сильнее.
   — Я польщена, но тебе надо пересмотреть список. Нет смысла зацикливаться на людях, с которыми вы больше никогда не пересечетесь. — Ронни показала рукой на холмы, виднеющиеся впереди. — Видишь ту голую вершину? Прямо за ней есть небольшое плато, куда может сесть вертолет.
   Ронни видела, что ему явно что-то не нравится.
   — Что я должна сделать, чтобы ты был доволен? Снова нацепить эту идиотскую тряпку на лицо и смиренно ждать твоих указаний? Тебя чем-то не устраивает мой план?
   Гейб неожиданно улыбнулся:
   — Извини, просто ты опять задела мое самолюбие. Его улыбка была такой теплой и такой искренней, что Ронни на мгновение растерялась. Трудно оставаться безразличной к человеку, который может признавать свои ошибки. Еще труднее будет его забыть.
   — Ладно, я тебя прощаю.
   — Я чрезвычайно тебе благодарен.
 
   Пока Гейб пытался связаться со своими людьми, Ронни разводила костер.
   — А кто такой Джон? — спросила она, когда он выключил рацию.
   Гейб подошел поближе и уселся на землю с другой стороны костра.
   — Джон Грант.
   — Вы давно работаете вместе? Он так разволновался.
   — Семь лет. Он был продюсером моей первой программы «Новостей». Сейчас он вице-президент. — Гейб перевел дух. — Если честно, я и сам разволновался. Я не был уверен, что когда-нибудь еще увижу его.
   Он не скрывал своих эмоций, как обычно делают мужчины. Ронни это понравилось. Он нравился ей все больше и больше.
   — Когда я настраивала связь, я разговаривала с Дэниелом Брэдлоувом.
   — Дэн — мой помощник.
   — Они любят тебя. — Она скорчила недоверчивую гримасу. — Конечно, легко любить своего начальника, когда он находится за тысячи километров от тебя, а не стоит над душой каждый день.
   — Если честно, то они действительно доверяют мне независимо от того, рядом я с ними или далеко. Конечно, я могу ошибаться.
   Костер наконец разгорелся, и Ронни присела рядом на корточки.
   — Нет, правда, они так обрадовались возможности вытащить тебя. Брэдлоув даже предложил поехать со мной.
   — Тебе стоило согласиться. В трудную минуту на него можно положиться.
   Ронни рассмеялась:
   — Интересно, куда бы мы его дели в борделе? Под кровать?
   — Знаю точно, что не в кровать, — сказал он хриплым голосом. — Между нами было слишком мало место.
   Она вспомнила, как он лежал рядом с ней, как ее ноги обнимали его обнаженные бедра.
   — Вертолет прилетит только через час. Я сказала, чтобы они не появлялись, пока совсем не стемнеет. Если хочешь, я приготовлю кофе.
   — Если только ты сама хочешь. Я и так слишком взвинчен. В моей крови сейчас слишком много адреналина.
   Он лежал на земле, опершись головой на руку, не сводя глаз с Ронни. Оба молчали.
   — Я никогда не была в Хоовер-Дэм. Это ведь в Аризоне?
   Гейб кивнул:
   — Я стараюсь посещать достопримечательности, когда оказываюсь в Штатах и у меня есть время. Последний раз я была в Йозмите, а год назад в Вашингтоне. Ты когда-нибудь видел памятник Декларации независимости?
   — Конечно.
   — Что значит «конечно»? В том-то и дело, что мало кто знает этот памятник. Экскурсовод сказал мне, что теперь он не пользуется такой популярностью, как раньше. Я не понимаю, почему. Мне кажется, что все должны увидеть его.
   — Кто все?
   — Ну, все, — Нетерпеливо ответила она. — Нация.
   Он улыбнулся:
   — Понятно.
   — Американцы даже не знают, что у них есть.
   — А ты знаешь?
   — Еще бы. Я побывала во многих странах, где даже не слышали о конституции. Поэтому считаю, что нам повезло.
   — Твоя речь была такой страстной.
   Ронни решила оставить эту реплику без ответа. Они опять замолчали.
   — Может быть, ты не будешь так смотреть на меня? — не выдержала Ронни. — У меня такое чувство, будто меня разглядывают под микроскопом.
   — Но ты ведь редкий экземпляр, — ответил Гейб, — и мне очень интересно за тобой наблюдать.
   — Не понимаю, почему. Я самая обыкновенная. А вот работа у меня действительно очень интересная.
   Она потянулась к кожаной сумке, достала камеру и навела объектив на Гейба.
   — Освобожденный узник отдыхает, — прошептала она.
   — Ради бога, убери эту чертову штуку.
   — Ну хорошо. — Она опустила камеру. — Я дождусь вертолета и тогда сфотографирую, как ты улетаешь навстречу закату.
   — Навстречу луне, — поправил он.
   Вдруг до него дошел смысл сказанного.
   — Что ты имеешь в виду? Как ты можешь сфотографировать мой отлет, если сама будешь в вертолете?
   — Нет, — сказала Ронни. — Мы расстаемся здесь. Я поеду в Седихан на джипе.
   — Черта с два. Ты же сама говорила, что небезопасно добираться до границы на машине.
   — Вдвоем с тобой — да.
   — Но ты же тоже журналист. Что будет, если тебя остановят на границе?
   — Я постараюсь проскользнуть незамеченной. Я — мелкая рыбешка. Их интересует рыбка покрупнее.
   — Ты просто знаток местной рыбалки, — язвительно сказал Гейб, — но мне почему-то кажется, что на этот раз главным блюдом можешь стать именно ты. А теперь объясни мне вразумительно, почему тебе обязательно нужно ехать одной через пустыню.
   Ронни посмотрела на огонь.
   — Зачем мне бросать на дороге почти новый джип?
   — Я заплачу за этот чертов джип. Если ты сделаешь хоть один шаг в его сторону, я вытащу из него мотор и разбросаю запчасти по всей пустыне.
   — Тогда я пойду до границы пешком.
   Гейб в изумлении уставился на нее.
   — А ведь у тебя хватит ума сделать это. Прошу тебя, Ронни, объясни, почему ты не хочешь лететь со мной в вертолете?
   Она ничего не ответила.
   — Если ты мне не скажешь, я отправлю вертолет обратно, а сам поеду с тобой.
   — Ты не сделаешь этого.
   — А ты проверь.
   Она сжала кулаки.
   — Ты что, хочешь все испортить? Хочешь, чтобы тебя опять отправили за решетку?
   — Нет. И не хочу, чтобы ты там оказалась.
   Ронни постепенно сдавалась:
   — Там будет слишком много шумихи.
   — Что, прости? — удивился он.
   — Твой вертолет наверняка будут встречать журналисты и ЦРУ, и…
   — Какая разница, кто меня будет встречать? Ты же сама журналист.
   — Большая разница, — горячо воскликнула она. — Ты будешь в центре внимания, и мне, наверное, тоже не удастся его избежать. А я не могу этого допустить.
   — Но почему?
   — У меня есть на это причины.
   — Ни одна из этих причин не стоит твоей жизни.
   — Это уж мне решать, — сказала Ронни. — И если ты действительно считаешь, что обязан мне, ты сядешь в этот вертолет и перестанешь вмешиваться в мою жизнь.
   Гейб замолчал, встретившись с ее сверкающим взглядом.
   — Хорошо, я улечу на вертолете.
   — И не будешь настаивать на том, чтобы я поехала с тобой.
   — Зачем мне тратить время? — Гейб встал и отвернулся. — Я даю торжественное обещание, что не буду даже пытаться уговорить тебя спасти собственную шкуру.

Глава 4

   Вертолет немного покружился над ними и приземлился на зеленую поляну.
   — Пошли скорее. — Ронни взяла Гейба за руку, и они побежали к вертолету. — Надо торопиться. Эти огни может кто-нибудь увидеть.
   — Я не могу оставить тебя одну посреди пустыни.
   — Чем раньше ты улетишь, тем раньше я отправлюсь в дорогу.
   Дверь кабины раскрылась, и на землю спрыгнул худощавый мужчина в кожаной куртке.
   — Брэдлоув, это вы? — крикнула Ронни, когда они подбежали поближе.
   — Точно.
   Ронни достала из сумки фотоаппарат и повернулась к Гейбу.
   — Иди вперед, я хочу сфотографировать вашу встречу.
   Гейб бросился вперед и схватил мужчину за руку. Глаза Брэдлоува радостно блестели в свете прожекторов. Наклонившись к Гейбу, он что-то говорил ему. Ронни не могла их слышать из-за гула мотора, но это могли быть только слова приветствия, добрые слова.
   — Убери свой фотоаппарат, — крикнул Гейб. — Лучше познакомься с моими друзьями.
   Ронни видела, как он растроган встречей. Она подошла к ним.
   — Дэн Брэдлоув, Ронни Далтон, — представил он их друг другу. — Ронни сказала, что вы уже знакомы заочно. Вы ведь разговаривали по телефону.
   Ее рука утонула в широкой ладони Дэна.
   — Бог ты мой, я и не думал, что вам удастся все это провернуть. Вы просто какое-то чудо!
   Дэн оказался приятным молодым мужчиной около тридцати лет, с копной вьющихся темно-русых волос и карими глазами, которые восторженно взирали на Ронни, словно она была Матерью Терезой и Мишель Пфайффер в одном лице. Ронни почувствовала себя неловко.
   — Привет, — коротко сказала она. — Вам следует поторопиться. — Она повернулась к Гейбу и протянула руку. — Тебе пора. До свидания.
   Он взял ее руку. Она почувствовала, как тепло разлилось по ее телу, как и тогда, когда он впервые дотронулся до нее. Гейб смотрел на нее почти спокойно, но Ронни понимала, что это видимое спокойствие. Ему явно не нравилось все происходящее. Ей тоже. Но у нее не было выбора.
   — Ты не мог бы оказать мне одну услугу? — Она открыла сумку и достала отснятую пленку. — Сохранить это для меня. Я пришлю за ней, как только буду в безопасности.
   — Ты не хочешь, чтобы ее отняли, когда тебя схватят? — язвительно спросил Гейб.
   — Меня не схватят. Это обычная мера предосторожности. Ты сохранишь ее?
   Он взял пленку и убрал ее в карман.
   — Поехали со мной!
   Робко улыбнувшись, Ронни покачала головой.
   — Это невозможно. Ты же обещал не давить на меня.
   — Я и не буду. — Он махнул рукой в сторону пилота, — Это Дэвид Кэролл.
   Обернувшись, Ронни увидела загорелого человека, чья широкая улыбка белела в свете приборной доски. Наклонившись, он протянул ей руку.
   — Рад познакомиться.
   — Я тоже.
   Резкая боль взорвалась у нее в голове. Ронни потеряла сознание.
 
   — Гейб, ты что, с ума сошел? — в ужасе кричал Дэн.
   — Возьми ее фотоаппарат, — бросил ему Гейб, подхватывая обмякшее тело Ронни на руки. — Она меня кастрирует, если с ним что-нибудь случится.
   — Думаю, она в любом случае это сделает. Удар в челюсть — не самый лучший способ отблагодарить человека за то, что он спас тебе жизнь.
   — У меня не было выбора. Иначе она, рискуя своей жизнью, пыталась бы в одиночестве добраться до границы.
   Он забрался в кабину, усадил Ронни на заднее сиденье и пристегнул ремень.
   — С ней все будет в порядке? — спросил пилот. — Она упала как подкошенная.
   — Ты ее довольно сильно ударил, — укоризненно сказал Дэн.
   — Заткнись и залезай в кабину, — огрызнулся Гейб.
   Дэн запрыгнул в кабину и захлопнул дверь. Когда вертолет поднялся в воздух, он повернулся к Гейбу:
   — Я полагаю, у тебя были причины для этого. Почему она не хотела ехать с нами?
   — Не знаю точно. Она говорила, что якобы не хочет светиться, не хочет оказаться в центре внимания.
   Он аккуратно повернул ее голову, так, чтобы ей было удобно. Синяк уже начал выступать на ее нежно-розовой коже. Гейб чувствовал себя одним из тех извергов, которые издеваются над женщинами. Ему повезет, если, очнувшись, она не убьет его на месте.
   — Кто нас будет встречать в Марасефе?
   — Там, конечно, будут наши журналисты. Ну и, — Дэн скорчил недовольную физиономию, — нам пришлось сообщить ЦРУ, что тебя освободили, чтобы они смогли вывести своих людей из опасной зоны. Это значит, что информация просочится и в другие информационные службы.
   — Другими словами, там будет целая толпа журналистов.
   — Да, но наши будут впереди, — быстро ответил Дэн. — А как только официальные власти увезут тебя во Франкфурт для медицинского осмотра…
   — Никакого Франкфурта.
   — Ты же знаешь, что все пленные отправляются в больницу для обследования.
   — Но это вовсе не значит, что я тоже туда поеду.
   Он повернулся к Ронни. Она выглядела такой же хрупкой, как фарфоровые куклы, которых когда-то коллекционировала его тетя.
   Он наклонился вперед, к Дэвиду.
   — Поворачивай на юг. Мы не летим в аэропорт.
 
   Ее несли по длинному коридору, стены которого были отделаны слоновой костью с позолотой. Мимо проплывали удивительные картины в резных рамах с орнаментом.
   — Музей? — прошептала Ронни. — Как я оказалась в музее?
   — Это не музей. Это дворец, — ответил Гейб.
   Он внес ее в комнату, такую же роскошную, как и коридор.
   — Спасибо за помощь, Дэн. А теперь уноси ноги, пока не поздно.
   — С удовольствием, — ответил тот. — Увидимся позже.
   Ронни положили на что-то шелковое и мягкое. Затем Гейб куда-то исчез. Через несколько секунд она почувствовала на щеке холод и открыла глаза.
   — Не дергайся, — тихо сказал Гейб. — Дай мне приложить лед, чтобы опухоль поскорее спала.
   И вдруг Ронни поняла, что с ней произошло.
   — Это ты ударил меня?! — Она задыхалась от ярости.
   — Я не мог поступить иначе. У меня не было выбора.
   От сильного удара в живот у него перехватило дыхание.
   Преодолевая боль, Гейб разогнулся.
   — Спасибо, что не взвела курок.
   — А надо было бы, — жестко сказала Ронни. — Ты это заслужил.
   — Подожди! — перебил ее Гейб. — Я согласен, что заслужил наказание. Делай, что хочешь. Хочешь — ударь меня еще раз. Я не буду сопротивляться.
   Ронни медленно разжала кулаки.
   — Ты не должен был этого делать. У тебя не было права.
   — А у тебя не было права ставить меня в безвыходное положение. Ты думаешь, мне нравится бить женщин?
   — Откуда мне знать? — Она осторожно дотронулась до щеки. — Между прочим, ты довольно сильно меня ударил.
   — Я не думал, что ты так долго будешь без сознания. Рассчитывал, что ты очнешься в вертолете.
   — Тебе не следовало этого делать, — снова повторила она.
   Ронни обвела взглядом огромную комнату, в которой они находились. Убранство по стилю представляло собой нечто среднее между азиатским стилем и элегантным стилем французской провинции. Роскошный турецкий диван, белый мраморный пол, покрытый кремово-голубым ковром, французские окна…
   — Это гостиница? — спросила она.
   — Нет, это дворец.
   Ронни не помнила, чтобы Гейб когда-нибудь упоминал что-либо о дворце.
   — Что за дворец?
   — Королевский дворец Седихана. Ты так упорно не хотела появляться перед журналистами, что Дэвид по моей просьбе высадил нас на территории дворца, а не в аэропорту. Я связался с шейхом Бен Рашидом и получил его разрешение. Он также обещал охранять наш покой и не пускать сюда никого, пока мы окончательно не придем в себя.
   У нее появилась надежда предотвратить катастрофу.
   — Значит, никто пока не знает, что я здесь?
   — Пока нет. — Он помолчал. — Но я не буду врать тебе. Нам придется сообщить властям, что я нахожусь здесь. Кроме того, Дэн сообщил твое имя ЦРУ как инициатора операции.
   — А они могли сообщить его прессе! — Она глубоко вздохнула, пытаясь сосредоточиться. — Но все еще можно исправить, если уйти прямо сейчас. — Она огляделась. — Где моя сумка?
   — Она осталась в вертолете, — ответил Гейб. — Я считаю, что тебе нет смысла уходить. Возможно, кто-то и услышит о тебе, но никто не сможет добраться до тебя, пока ты здесь.
   «Действительно, нет смысла, уходить. Слишком поздно», — подумала Ронни.
   — Ты должен был оставить меня в Саид-Абабе, — попыталась она возразить еще раз.
   — Поздно. Что сделано, то сделано. Ты уже здесь. Прекрати ныть.
   — Ты прав. Нет смысла плакать над разбитым стаканом. Надо просто убрать осколки.
   — Предоставь это, пожалуйста, мне, — сказал Гейб. — Но прежде объясни, что именно необходимо предпринять и чего ты так боишься?
   — Это тебя не касается.
   — Не могу с тобой согласиться. Я привез тебя сюда, а значит, несу ответственность за все, что будет происходить дальше. Думаю, что прежде всего тебе необходимо выспаться. Да и мне не помешает отдохнуть.
   Ронни взглянула на королевскую кровать, стоявшую в другом конце комнаты под прозрачным балдахином. Ей вдруг вспомнилась та кровать, на которой они спали с Гейбом в ту ночь, у Фатимы.
   Будто угадав ее мысли, Гейб сказал:
   — Ты не можешь не согласиться, что я создал для тебя гораздо более шикарные условия, чем ты для меня недавно.
   Ронни бросило в жар. Он что, думает, что сегодня они опять будут спать вместе? Она бросила на него отчаянный взгляд.
   — Я ухожу. Мне нужно выспаться, — спокойно произнес Гейб.
   Ронни испытала облегчение и разочарование одновременно.
   — Я и не думала, что ты останешься, — безразлично ответила она.
   — Нет, думала. И я думал. — Он отвернулся и пошел к двери. — Я разбужу тебя завтра около десяти. Мы позавтракаем вместе и поговорим.
   — Я встаю в шесть.
   — Тогда наслаждайся роскошью и бездельем, пока я не приду. А сейчас, извини, мне надо пойти засвидетельствовать свое почтение Его Величеству и попросить его о нескольких одолжениях. Завтра я собираюсь задать тебе ряд вопросов и надеюсь получить на них вразумительные ответы.
   — Посмотрим, — уклончиво ответила Ронни.
   — Я повторяю — мне нужны вразумительные ответы.
   — Слушай, а что ты сделаешь, если я скажу, чтобы ты шел куда-нибудь подальше со своими проклятыми вопросами? Снова ударишь меня? — Она вздернула подбородок.
   — Нет, я найду другой способ узнать их.
   У нее было нехорошее предчувствие, что Гейб не остановится, пока не узнает все до конца. Ну и что с того? В конце концов, она и раньше сталкивалась с упрямыми мужчинами и всегда оказывалась победительницей. Но ей совсем не хотелось сражаться с Гейбом Фолкнером. Она уважала его, восхищалась им.
   Ронни медленно подошла к окну. Она увидела уютный дворик, в центре которого возвышался мозаичный фонтан со специальной подсветкой. От этого вида веяло покоем и теплом. На душе стало легко. Впервые после нескольких недель, проведенных в Саид-Абабе. Ей следовало бы найти свою сумку и покинуть дворец, но она уже знала, что не сможет этого сделать. Не случится ничего страшного, если она проведет здесь всего одну ночь. Она устала, ей нужно принять ванну и выспаться.
   Однако Ронни понимала, что все это — только предлоги. Правда была в том, что она не могла расстаться с Гейбом Фолкнером. Он довольно долго был частью ее жизни. И теперь Ронни хотела, чтобы они расстались спокойно, без ссоры.
 
   — Ну, наконец-то! — С этими словами Ронни обратилась к Гейбу, когда тот вошел к ней на следующее утро. — Я ненавижу, когда люди не пунктуальны. Да что с тобой? Ты выглядишь ужасно.
   — Ничего. Просто я не выспался. Вчера долго не мог заснуть. Наверное, это последствие долгого нервного напряжения. Вот уж никогда не думал, что это может со мной случиться. Вообще-то я не отношусь к особо чувствительным.
   «Но ты достаточно чувствителен в своих отношениях с другими людьми», — подумала Ронни. Она испытала прилив симпатии к этому удивительному человеку. И чувство вины. Гейб всегда выглядел таким сильным и мужественным, что она почти что забыла, что ему пришлось пережить.
   — Ты так и будешь стоять? — спросила она. — Садись и поешь чего-нибудь. Она уселась рядом со столиком, который слуги недавно вкатили в комнату, и, положив на тарелку яичницу с беконом, протянула ее Гейбу. — Когда я была в заключении в Кувейте, то мне безумно хотелось бекона. Я просто умирала от желания. Иногда мне казалось, что я чувствую его запах. А у тебя не было никакого безумного желания?
   — Было. Но я должен признаться, что это была не еда. Что же касается еды, то меня вполне устраивает биг-мак. Я привык к такой пище, когда стал корреспондентом и много ездил. Почти в каждой стране, где я побывал, был «Макдоналдс». Это как кусочек дома, что-то типично американское.
   Гейб взглянул на нее.
   — Синяк все еще виден.
   — Ничего, у меня бывали и похуже, — с улыбкой сказала она. — И сама я тоже ставила синяки посильнее.
   — Ты мне это продемонстрировала вчера. — Он дотронулся рукой до живота. — Хочешь посмотреть на свое произведение?
   — Я думаю, не стоит. — Дрожащей рукой она налила кофе сначала Гейбу, затем себе. — Я прекрасно знаю свою силу.
 
   Постепенно разговор коснулся опасной темы. Гейб так возбужденно рассуждал о сексе, что Ронни не выдержала.
   — Я думаю, тебе стоит поскорее увидеться с Морой Ренор. Ты уже позвонил ей? Я уверена, она не заставит себя долго ждать и с удовольствием кинется к тебе в кровать.
   — Чтобы «снять стресс»? Я уже говорил тебе, что не использую для этого женщин. — Он откинулся на спинку стула. — К тому же я не хочу Мору.
   От этих слов Ронни почувствовала радость и удовлетворение.
   — Почему?
   — Может быть, я предпочитаю мою подопечную.
   Она в замешательстве посмотрела на него.
   — Что? Меня?
   — Да, — ответил Гейб. — Именно тебя, и никого другого.
   Он хотел ее. Может быть, это желание было спровоцировано той недавней близостью, но оно не исчезло с тех пор. Он хотел заняться с ней любовью. Она почувствовала уже знакомую истому, охватившую ее тело, как в ту ночь у Фатимы.
   — Почему ты молчишь? — мягко поинтересовался Гейб.
   Она поднесла чашку ко рту.
   — Ты, наверное, самое похотливое животное на свете. Тебе нужна Годзилла, а не я. К тому же я не твоя подопечная.
   — Но, к сожалению, ты и не Годзилла, — засмеялся Гейб.
   Она пожала плечами, стараясь выглядеть как можно равнодушнее.
   — У меня нет никакого желания залезать к тебе в постель и утолять твой накопившийся за год сексуальный голод. — Она сделала глоток. — Я, собственно, ждала тебя, чтобы попрощаться. После завтрака я уезжаю.
   Улыбка исчезла с его лица.
   — Это был незабываемый опыт, — продолжала Ронни. — Я надеюсь, у тебя все будет хорошо. Кстати, мне нужен мой фотоаппарат и та пленка, которую я тебе вчера дала.
   — Ты готова уйти, захлопнув за собой дверь, толком не попрощавшись, но ты не забыла спросить про пленку, — язвительно сказал Гейб.
   — Это все, что у меня есть, — просто ответила Ронни.
   — И что я должен, по-твоему, на это ответить?
   — Ничего. Просто верни мне фотоаппарат.
   Гейб отрицательно покачал головой.
   — Как бы не так. У меня в руках оказался довольно ценный «заложник». Я, пожалуй, отдам его тебе в обмен на…
   — На что? — осторожно поинтересовалась Ронни.
   — На информацию. Я отдам тебе фотоаппарат, если ты мне расскажешь, чего ты так боишься.