Инид Джохансон
Дурнушка
1
Белоснежная фата и строгое, элегантное платье необыкновенно красят невесту, подчеркивая красоту каштановых волос и удивительных золотых глаз. Жених в немом восхищении взирает на идущую к нему по проходу красавицу.
Ему и невдомек, что лучше него для девушки нет никого на свете. Она готова бесконечно любоваться его суровым, словно высеченным из камня лицом, выразительными серыми глазами и иссиня-черными волосами…
Вот невеста останавливается, встает рядом с женихом.
— Берешь ли ты в жены…
— Беру…
— В радости и в горе…
Слова древнейшего обряда отдаются эхом от гулких сводов старого собора, но девушка почти не слышит их, да и не видит старого священника. Слезы радости застилают ей глаза, и кажется, что ангелы с небес поют хоралы и не служка — белокрылый серафим протягивает им кольца на алой подушечке. Никогда прежде она не представляла, что может быть настолько счастлива…
— Ты ведь снова собираешься отмечать Рождество вдвоем с отцом? — прервал ее мечтания голос подруги Патриции, устроившейся в огромном кресле. — Бедняжка, совсем не умеешь веселиться! Дорри, ну хоть разочек попробовала бы. Кто знает — может, понравится…
На подвижном лице говорившей отразилось искреннее сочувствие. Какие у нее красивые черты лица, какая прелестная фигура! — подумала Дорин. Будь я хоть вполовину такой, как моя лучшая подруга, — шумной, веселой, жизнерадостной, а главное — хорошенькой, быть может, мать и любила бы меня…
Девушка отогнала неприятные мысли. В конце концов, со смерти матери прошло уже девять лет, так что нечего задумываться о прошлом, все равно ничего не изменишь.
— Ага, а твой дом будет прямо-таки ломиться от гостей.
Дорин улыбнулась приятельнице, чувствуя, что ту просто распирает от радостного возбуждения, которое неизменно несет с собой Рождество. Она потянулась за очками и заглянула в кулинарную книгу, продолжая думать о том, как же весело будет у Патриции. В стенах их старого гостеприимного дома всякий раз собирались многочисленные родственники. И тогда вверх-вниз по лестницам сновала детвора, прижимая к груди заветные свертки с подарками и заливисто смеясь чему-то своему, непонятному тем, кто оставил нежный возраст далеко позади. А бабушки не забывали приглядывать за озорными внуками и внучками…
Совсем не та атмосфера царила в доме, где жила Дорин с овдовевшим отцом.
— Это точно. Вся семья соберется, да еще Эндрю с родителями. — Патриция с важным видом подняла палец, на котором сверкнуло кольцо с большим изумрудом. — Они приезжают завтра, прямо в сочельник, а рождественским утром приходи к нам вместе с отцом. Раз уж вы отпустили миссис Пимм на праздники, не готовить же тебе самой. И не желаю слышать слова «нет»! Мне просто не терпится познакомить лучшую подругу с обожаемым женихом!
— Я бы с радостью, но к нам приедет Рон, он звонил сегодня утром. — Сердце Дорин сжалось, когда она произнесла это имя. Должно быть, бедняга очень страдает. Он ведь собирался провести Рождество совсем иначе, не в деревне. — Ты, конечно, скажешь, чтобы я приходила с ним, но не думаю, что ему захочется.
Дорин высыпала муку в миску с таким решительным видом, словно опасалась, что Патриция будет спорить. Но та и не собиралась настаивать на приглашении.
— О! — Подруга поерзала в кресле, устраиваясь поудобнее. — Так у нас будет представление — Ниагарский водопад слез! Все зрители тоже рыдают!
— Перестань! — взмолилась Дорин. — Рон и плакать-то не умеет.
Это была чистая правда. За долгие годы знакомства — больше половины жизни Дорин — предмет беседы двух подруг не то что слезы не обронил, ни разу даже сильных чувств не проявил. Роналд Осборн был неизменно учтив, аккуратен… и необыкновенно замкнут. Его холодность порой пугала — казалось, ему чужды любые эмоции.
Как же Рону сейчас должно быть скверно! — вздохнула Дорин. Женщина, с которой он собирался обвенчаться, бросила его! Впрочем, вряд ли он выкажет свое горе.
— Ну, — Патриция была неумолима, — на людях, конечно, он и бровью не поведет. Но вы-то, вы-то… С тех пор как умерли родители, ближе вас у него никого нет. Так что старина Ронни вполне может поплакаться в жилетку разок-другой. «Красавица Гленда Оксенфорд выходит замуж за миллионера!»А теперь что? «Ронни не оправдал моих ожиданий…» Наверняка еще полгода о разрыве помолвки будут упоминать во всех колонках светской хроники. Писали ведь, что это будет воистину «брак, заключенный на Небесах». Такой удар по его гордости!
— Возможно, — сдержанно ответила Дорин. Интересно, подруга когда-нибудь сменит тему? Обсуждать страдания Роналда — это уж чересчур! Дорин и без того хотелось схватить Гленду Оксенфорд за шкирку и изо всех сил потрясти. Кроме того, эта красотка явно не в себе, раз решила отвергнуть такого восхитительного представителя мужского пола, как ее бывший жених.
— Будь другом, свари кофе. — «Нельзя же без конца перемывать человеку кости!» — вот что на самом деле хотелось сказать Дорин. — А я пока сделаю тесто для пирога. Как жаль, что миссис Пимм решила уехать именно сейчас!
С тех пор как мать Дорин ушла из семьи, в доме почти не отмечали праздников. Вот и Рождество постепенно стало самым обычным днем, особенно когда уезжала миссис Пимм и некому было готовить. Но раз приедет Роналд, придется в лепешку расшибиться, а что-нибудь вкусненькое состряпать!
— Есть, сэр! — Патриция неторопливо направилась к плите, по дороге бросив взгляд в кулинарную книгу. — Тут написано «добавьте воду», но не верь. Со взбитым яйцом получится куда лучше. Хочешь, помогу? Я начала готовить примерно тогда же, когда и ходить, а ты, хоть и очень умная, сразу теряешься, как дело доходит до стряпни.
— Значит, надо совершенствоваться.
Дорин подавила желание закрыть многострадальную миску с мукой всем телом от непрошеного вмешательства. Неужели она не может доставить себе удовольствие сделать что-нибудь для Роналда?
— Что ж, да падет гнев гостя на твою упрямую голову!
Дорин недовольно поморщилась. Она была старше подруги на два месяца, а порой казалось, что Патриция младше ее лет на сто. Особенно когда говорила такие вещи.
— Смотри, не упусти шанс заполучить его!
Опять она за свое! Неужели надо непременно сыпать соль на раны? Острая боль сменилась невольным гневом, и Дорин раздраженно бросила:
— Падди, тебе двадцать пять или десять? Не болтай чепухи!
Роналд Осборн и не взглянет дважды на некрасивую, ничтожную Дорин Линвуд. Его удел — очаровательные женщины вроде Гленды. Неужели Патриция это не понимает?
— Как скажешь. Но подумай хорошенько. — Резкие слова Дорин не произвели на подругу никакого впечатления. — До моего отъезда в Оксфорд мы с тобой были неразлучны и я видела его примерно столько же, сколько и ты. Рон всегда относился к тебе с нежностью. Не совсем то, что надо, конечно, но все же некоторая привязанность налицо… Теперь, когда блистательная светская шлюха отвергла его, твои ум, верность, скромность и неизменное спокойствие наверняка покажутся ему привлекательными. Ты же влюбилась в него одиннадцать лет назад!
Спокойно. Спокойно, Дорри. Пусть себе говорит. Пусть твое бедное сердце кровоточит. Ничего страшного, — внушала себе Дорин, а вслух сказала:
— Да, да, влюбилась. А ты тогда же прямо-таки с ума сходила по Лоренсу Оливье. Но мы же выросли, Падди! Уж я-то, по крайней мере. Глупости остались в детстве. Так что не будем больше об этом, а то я припомню твои страдания по всем остальным рок-звездам и модным актерам!
Вырасти-то она выросла. Но вот беда-то какая, глупостей не оставила. Чувства к Роналду, столь тщательно сберегаемые в потаенных уголках сердца, из щенячьей влюбленности превратились чуть ли не в благоговение перед ним…
Роналд вылез из машины и тщательно запер дверцу. Зимнее небо смотрело на него тысячами звезд из бездонных глубин. Молодой миллионер с наслаждением вдохнул морозный воздух. Господи, как же здесь хорошо! Какое счастье, что он оставил шумный город с неизменным туманом и бесконечными сплетнями!..
Да и неделька выдалась — прямо подарок на Рождество! Роналд поморщился, вспоминая последнее выяснение отношений с женщиной, на которой чуть было не женился. Неудивительно, что она немедленно оповестила весь свет о разрыве помолвки. Поступок очень в ее стиле.
Надо постараться забыть мерзкую историю, и нет более подходящего для этого места, чем Колчестер.
За долгие годы Роналд почти сроднился с этим домом, хотя и не помпезное здание влекло его. И не общество делового партнера. Дело было в Дорин,
Почти с самого детства он приучил себя ни в ком не нуждаться, ни от кого не зависеть. Одной из первых усвоенных им истин была: «Главное — самодостаточность, людям нельзя доверять».
Но незаурядный ум Дорин всегда поражал его, в ее мягкости и скромности Роналд находил то спокойствие, которого недоставало светскому обществу, а непрактичность трогала и забавляла. Он невольно улыбнулся, вспоминая, как она три месяца постигала сложности работы с пишущей машинкой, как восемь раз подряд заваливала экзамен на права… Боже мой, она и сейчас, должно быть, худший водитель в мире!
Второй Дорин не найти на целом свете! Ну скажите на милость, кто еще одевается так нелепо? Кто не имеет ни малейшего понятия о том, что такое стремление нравиться мужчинам? Никаких трепещущих ресниц, соблазнительно пухлых губ, кокетливых взглядов.
Вот в чем дело, понял Роналд с облегчением. Ему приятно общество женщины, которая не только не вызывает у него физического желания, но и не пытается вызвать!
Мышка. Старая добрая мышка.
Интересно, она уже перевела тот ужасный огромный труд не то с французского, не то с испанского? Наверняка, с ее-то способностями к иностранным языкам! И он пылится на книжных полках, забытый владельцами… У Дорин не было необходимости работать, но время от времени ее увлекал какой-нибудь предложенный в агентстве перевод, и тогда она не отрывалась от него, пока не закончит.
Роналд позвонил в дверь. Сейчас он спросит, как ее успехи в работе.
Но дверь открыл Мартин. Ему было под шестьдесят, хотя возраст выдавала лишь седина в волосах. Деловой партнер отличался сдержанностью и спокойствием, что особенно ценил в нем Роналд. Если Мартин когда и говорил о чувствах, то об этом мало что знал. Сейчас же в его взгляде явно проглядывало смущение.
Лучше сразу расставить все точки над «i», решил Роналд.
— Очень мило с вашей стороны приютить меня на пару деньков. Мне просто необходима передышка. Но обсуждать разорванную помолвку и обманутые ожидания не слишком приятно, так что предлагаю не поднимать эту тему.
— Отличная идея, — вздохнул с облегчением Мартин. — Хочу только заметить: мы с Дорин с первого взгляда поняли, что эта девица тебе не пара. Родословная — это, конечно, очень здорово. И хозяйка дома из нее вышла бы превосходная. Но она же самовлюбленная и расчетливая пустышка! Ты бы с ней не ужился. Да-а… Так вот, хочешь отдохнуть с дороги или сначала пропустим по стаканчику?
— Это было бы неплохо. Пропустить стаканчик, я имею в виду.
Выходит, Дорин решила, что Гленда ему не подходит. Ничего себе, думал Роналд, входя в дом и раздеваясь. Да что она понимает? Она же живет в выдуманном мире, в башне из слоновой кости и ничего не знает об отношениях между взрослыми мужчинами и женщинами.
Ей, не имеющей никакого сексуального опыта, наверняка невдомек, какое вожделение вызывают Гленды этого мира, почему мужчины хотят на них жениться.
Впрочем, нечего хмуриться. Роналд осушил стакан и опустился на один из старинных и очень неудобных стульев. В конце концов, не злится же он на старину Мартина.
— А где Дорри?
— В кухне, она весь день там возится. Миссиc Пимм уехала, так что неизвестно, что у нас будет за ужин. Увы, моя дочь готовит примерно как я, то есть никак.
Роналд налил себе еще виски. Бедняжка Дорри! Он навязал им свое общество, и она вынуждена устраивать настоящее Рождество. А то бы поужинала с отцом бутербродами с сыром или разогрела банку консервов. Надо ей непременно помочь. Завтра же…
А Дорин была вовсе не в кухне. Девушка стояла перед зеркалом и мрачно смотрела на свое отражение. Джинсы и свитер, в которых она целый день бегала по дому, видали лучшие дни. А тут еще готовка и поиски остролиста в лесу. Ладно, пусть отправляются в стирку.
Но вот беда: темно-коричневое платье, в которое переоделась Дорин, ее тоже не красило. Только что вымытые волосы она привычно скрутила в пучок на затылке. Нет, никакой косметикой не скроешь слишком бледную кожу, и тем более желтые глаза! И не нарисуешь себе другой нос или губы!
Впрочем, Роналд все равно не заметит, даже если вместо платья она натянет мешок. Мышка. Этим все сказано. Маленькая, серенькая, ничтожная. И это вовсе не новость…
Прекрати! — приказала себе Дорин. Он ведь не подал ни малейшего повода так к нему относиться. И совершенно не подозревает, какие чувства таятся в ее сердце. Что с того, что она ни разу на другого мужчину и не взглянула? Чем растравлять себе душу, лучше отправиться вниз и мягкостью и пониманием залечить раны, нанесенные этой… Глендой.
— Ну, естественно, я помогу тебе приготовить ланч. — Именно такими словами Роналд начал следующее утро. — Никогда бы не поверил, что со мной будет столько возни. Зато нам представится великолепный случай сравнить, кого из нас природа наделила большими кулинарными талантами.
Дорин обиженно выпятила нижнюю губу. Неужели ему ничего не стоит так великолепно выглядеть? И неужели у нее каждый раз будет замирать сердце, когда он находится рядом?
Сегодня Роналд был одет в узкие серые брюки и кашемировый свитер черного цвета, подчеркивающий его широкие плечи и развитую мускулатуру. Дорин тут же почувствовала непреодолимое желание к нему прижаться. Весь он, со своими шестью футами и двумя дюймами роста, выглядел образцом мужского совершенства. Суровое, словно высеченное из камня лицо, выразительные светло-серые глаза, прикрытые тяжелыми веками и густыми ресницами, черные как смоль, как вороново крыло волосы…
Хватит! — в очередной раз мысленно одернула себя Дорин. Да подумай ты о чем-нибудь другом!
— Если боишься повторения вчерашнего ужина, то отбрось свои страхи, — постаралась она казаться беззаботной. — Пудинг, конечно, не пропекся, в салате похрустывал песок, а пирожки можно было по ошибке спутать с каменным углем.
Из кармана необъятного фартука миссис Пимм Дорин вытащила очки и нацепила их на нос. В этом наряде она выглядела как победительница конкурса «Мисс Старушенция». Таким образом девушка не только защищалась от внешнего мира, но и старательно доказывала себе, что недостойна даже второго взгляда любимого мужчины.
Известный своей жесткостью в делах бизнеса, он всегда был добр к Дорин — когда замечал ее. Девушка подозревала, что Роналд находит ее забавной, но и только, поэтому при посторонних смотрит сквозь нее, как египетская статуя.
Глубоко вдохнув, Дорин сокрушенно призналась:
— Дело в том, что я запаниковала и все испортила. Это потому, что миссис Пимм всегда выбирает неизвестные мне рецепты. Но я решила, что освоить искусство приготовления пищи очень просто, и вчера засела за поваренную книгу… — Заметив искорки смеха в светло-серых глазах, она смешалась и закончила речь скороговоркой: — И сегодня у меня распланирована вся операция, вплоть до последнего листика петрушки!
Итогом ночных бдений стали мешки под глазами, но зато Дорин перестала думать о том, что Роналд спит с ней под одной крышей. Или не спит, а ворочается в мягкой постели, тоскуя об утраченной любви.
— Я уверена, что будет больше пользы, если ты проведешь утро с отцом. Папа хотел поговорить с тобой об открытии филиала фирмы в Каире.
— Каир обойдется пару часов без нашего филиала.
Она выглядела такой трогательной с зачесанными назад волосами, совиными очками, сползшими на самый кончик носа и серьезным взглядом золотистых глаз!
— Я твердо намерен тебе помогать. Могу, например, почистить картошку, или поддержать твои истощенные силы свежим кофе, или подставить в нужный момент мусорное ведро. В любом случае, я получу удовольствие… от твоего общества. Честное слово!
Самое смешное, что это была правда. Находясь рядом с Дорин, Роналд всегда испытывал удивительную легкость. А ее схватка с кухонными агрегатами, когда подвижные брови сходятся от умственного напряжения, а кончик розового языка выглядывает из уголка губ, обещала быть увлекательным зрелищем, которое развлечет его и оторвет от… от размышлений о других предметах.
— Ну, только если ты действительно не боишься умереть от скуки.
Дорин притворилась, что обнаружила нечто жутко интересное в своем длиннющем списке. Роналд знал, что если бы не приехал, то составляющие обильного рождественского завтрака так и пролежали бы в недрах морозильника до возвращения миссис Пимм. И поэтому намерен был выполнить свой долг.
Конечно, Дорин не поверила, что он остался в кухне ради ее скромной персоны. Однако Роналд, такой заботливый и внимательный, представлял серьезную угрозу для ранимого девичьего сердца. Невольно подпав под чары этого мужчины, она не раз готова была во всем ему признаться. Душевное равновесие поддерживал лишь недремлющий рассудок, да и он нередко отступал перед романтическими мечтаниями. И порой Дорин почти верила в детские сказки о том, что загаданные в рождественскую ночь желания сбываются. Но тут, на свое несчастье, она замечала, что Роналд мрачнеет и погружается в невеселые думы, как Дорин полагала, о покинувшей его возлюбленной.
В то утро, когда гость должен был уехать, Мартин отправился «совершать моцион», жалуясь, что переел за завтраком.
— Я горжусь тобой, детка, — произнес он слегка удивленно и добавил, словно получив откровение свыше: — Правда, там был Роналд и он не позволил тебе опять сотворить какую-нибудь гадость.
Дорин искренне возмутилась. Она приложила столько усилий, чтобы постичь тайны превращения сырых ингредиентов в готовые блюда, и теперь совершенно справедливо ожидала признательности. Поражаясь человеческой неблагодарности, девушка яростно орудовала тряпкой, как будто та была в чем-то виновата. И тут в кухне появился Роналд.
— Ты уже собрался?
Ее голос звучал спокойно, хотя в сердце царил настоящий хаос. Дорин понимала, что не увидит его в течение многих месяцев и будет жутко скучать. Вчера она случайно услышала, как Роналд говорил Мартину о своих планах вернуться в Лондон и провести переговоры об открытии еще нескольких филиалов. А это значит, что он не появится здесь в обозримом будущем.
— Да, почти.
Роналд закрыл за собой дверь и остановился, сложив руки на груди, словно отрезая девушке путь к отступлению. Дорин хватило одного взгляда, чтобы вновь оценить, как же он красив! Даже потертые джинсы и старая кожаная куртка нисколько его не портили.
Дорин быстро отвела глаза. В конце концов она столько лет скрывала свои чувства, что прекрасно сможет и сейчас сдержать бушующий в душе ураган. Пытаясь разгладить надетое на себя бесформенное нечто, Дорин спросила:
— Может быть, сделать тебе кофе?
Эти хлопоты должны были заглушить боль в груди и помочь ей вновь обрести спокойствие и деловитость.
— Нет, спасибо. — Отойдя от двери, он направился к Дорин. Взгляд его выражал твердую решимость. — Я хочу тебя кое о чем попросить. Только прежде чем вцепиться мне в глотку, пожалуйста, призови на помощь всю свою рассудительность.
Роналд остановился в двух шагах от нее и улыбнулся, заметив хорошо знакомую морщинку между бровей Дорин, — верный признак серьезных размышлений. После вчерашней беседы с Мартином ему в голову пришла одна неплохая идея, и сейчас он собирался ее осуществить.
Да, в его предложении есть здравый смысл, и Дорин, конечно же, оценит его.
— Дорри, — сказал Роналд ровным тоном, — выходи за меня замуж.
Ему и невдомек, что лучше него для девушки нет никого на свете. Она готова бесконечно любоваться его суровым, словно высеченным из камня лицом, выразительными серыми глазами и иссиня-черными волосами…
Вот невеста останавливается, встает рядом с женихом.
— Берешь ли ты в жены…
— Беру…
— В радости и в горе…
Слова древнейшего обряда отдаются эхом от гулких сводов старого собора, но девушка почти не слышит их, да и не видит старого священника. Слезы радости застилают ей глаза, и кажется, что ангелы с небес поют хоралы и не служка — белокрылый серафим протягивает им кольца на алой подушечке. Никогда прежде она не представляла, что может быть настолько счастлива…
— Ты ведь снова собираешься отмечать Рождество вдвоем с отцом? — прервал ее мечтания голос подруги Патриции, устроившейся в огромном кресле. — Бедняжка, совсем не умеешь веселиться! Дорри, ну хоть разочек попробовала бы. Кто знает — может, понравится…
На подвижном лице говорившей отразилось искреннее сочувствие. Какие у нее красивые черты лица, какая прелестная фигура! — подумала Дорин. Будь я хоть вполовину такой, как моя лучшая подруга, — шумной, веселой, жизнерадостной, а главное — хорошенькой, быть может, мать и любила бы меня…
Девушка отогнала неприятные мысли. В конце концов, со смерти матери прошло уже девять лет, так что нечего задумываться о прошлом, все равно ничего не изменишь.
— Ага, а твой дом будет прямо-таки ломиться от гостей.
Дорин улыбнулась приятельнице, чувствуя, что ту просто распирает от радостного возбуждения, которое неизменно несет с собой Рождество. Она потянулась за очками и заглянула в кулинарную книгу, продолжая думать о том, как же весело будет у Патриции. В стенах их старого гостеприимного дома всякий раз собирались многочисленные родственники. И тогда вверх-вниз по лестницам сновала детвора, прижимая к груди заветные свертки с подарками и заливисто смеясь чему-то своему, непонятному тем, кто оставил нежный возраст далеко позади. А бабушки не забывали приглядывать за озорными внуками и внучками…
Совсем не та атмосфера царила в доме, где жила Дорин с овдовевшим отцом.
— Это точно. Вся семья соберется, да еще Эндрю с родителями. — Патриция с важным видом подняла палец, на котором сверкнуло кольцо с большим изумрудом. — Они приезжают завтра, прямо в сочельник, а рождественским утром приходи к нам вместе с отцом. Раз уж вы отпустили миссис Пимм на праздники, не готовить же тебе самой. И не желаю слышать слова «нет»! Мне просто не терпится познакомить лучшую подругу с обожаемым женихом!
— Я бы с радостью, но к нам приедет Рон, он звонил сегодня утром. — Сердце Дорин сжалось, когда она произнесла это имя. Должно быть, бедняга очень страдает. Он ведь собирался провести Рождество совсем иначе, не в деревне. — Ты, конечно, скажешь, чтобы я приходила с ним, но не думаю, что ему захочется.
Дорин высыпала муку в миску с таким решительным видом, словно опасалась, что Патриция будет спорить. Но та и не собиралась настаивать на приглашении.
— О! — Подруга поерзала в кресле, устраиваясь поудобнее. — Так у нас будет представление — Ниагарский водопад слез! Все зрители тоже рыдают!
— Перестань! — взмолилась Дорин. — Рон и плакать-то не умеет.
Это была чистая правда. За долгие годы знакомства — больше половины жизни Дорин — предмет беседы двух подруг не то что слезы не обронил, ни разу даже сильных чувств не проявил. Роналд Осборн был неизменно учтив, аккуратен… и необыкновенно замкнут. Его холодность порой пугала — казалось, ему чужды любые эмоции.
Как же Рону сейчас должно быть скверно! — вздохнула Дорин. Женщина, с которой он собирался обвенчаться, бросила его! Впрочем, вряд ли он выкажет свое горе.
— Ну, — Патриция была неумолима, — на людях, конечно, он и бровью не поведет. Но вы-то, вы-то… С тех пор как умерли родители, ближе вас у него никого нет. Так что старина Ронни вполне может поплакаться в жилетку разок-другой. «Красавица Гленда Оксенфорд выходит замуж за миллионера!»А теперь что? «Ронни не оправдал моих ожиданий…» Наверняка еще полгода о разрыве помолвки будут упоминать во всех колонках светской хроники. Писали ведь, что это будет воистину «брак, заключенный на Небесах». Такой удар по его гордости!
— Возможно, — сдержанно ответила Дорин. Интересно, подруга когда-нибудь сменит тему? Обсуждать страдания Роналда — это уж чересчур! Дорин и без того хотелось схватить Гленду Оксенфорд за шкирку и изо всех сил потрясти. Кроме того, эта красотка явно не в себе, раз решила отвергнуть такого восхитительного представителя мужского пола, как ее бывший жених.
— Будь другом, свари кофе. — «Нельзя же без конца перемывать человеку кости!» — вот что на самом деле хотелось сказать Дорин. — А я пока сделаю тесто для пирога. Как жаль, что миссис Пимм решила уехать именно сейчас!
С тех пор как мать Дорин ушла из семьи, в доме почти не отмечали праздников. Вот и Рождество постепенно стало самым обычным днем, особенно когда уезжала миссис Пимм и некому было готовить. Но раз приедет Роналд, придется в лепешку расшибиться, а что-нибудь вкусненькое состряпать!
— Есть, сэр! — Патриция неторопливо направилась к плите, по дороге бросив взгляд в кулинарную книгу. — Тут написано «добавьте воду», но не верь. Со взбитым яйцом получится куда лучше. Хочешь, помогу? Я начала готовить примерно тогда же, когда и ходить, а ты, хоть и очень умная, сразу теряешься, как дело доходит до стряпни.
— Значит, надо совершенствоваться.
Дорин подавила желание закрыть многострадальную миску с мукой всем телом от непрошеного вмешательства. Неужели она не может доставить себе удовольствие сделать что-нибудь для Роналда?
— Что ж, да падет гнев гостя на твою упрямую голову!
Дорин недовольно поморщилась. Она была старше подруги на два месяца, а порой казалось, что Патриция младше ее лет на сто. Особенно когда говорила такие вещи.
— Смотри, не упусти шанс заполучить его!
Опять она за свое! Неужели надо непременно сыпать соль на раны? Острая боль сменилась невольным гневом, и Дорин раздраженно бросила:
— Падди, тебе двадцать пять или десять? Не болтай чепухи!
Роналд Осборн и не взглянет дважды на некрасивую, ничтожную Дорин Линвуд. Его удел — очаровательные женщины вроде Гленды. Неужели Патриция это не понимает?
— Как скажешь. Но подумай хорошенько. — Резкие слова Дорин не произвели на подругу никакого впечатления. — До моего отъезда в Оксфорд мы с тобой были неразлучны и я видела его примерно столько же, сколько и ты. Рон всегда относился к тебе с нежностью. Не совсем то, что надо, конечно, но все же некоторая привязанность налицо… Теперь, когда блистательная светская шлюха отвергла его, твои ум, верность, скромность и неизменное спокойствие наверняка покажутся ему привлекательными. Ты же влюбилась в него одиннадцать лет назад!
Спокойно. Спокойно, Дорри. Пусть себе говорит. Пусть твое бедное сердце кровоточит. Ничего страшного, — внушала себе Дорин, а вслух сказала:
— Да, да, влюбилась. А ты тогда же прямо-таки с ума сходила по Лоренсу Оливье. Но мы же выросли, Падди! Уж я-то, по крайней мере. Глупости остались в детстве. Так что не будем больше об этом, а то я припомню твои страдания по всем остальным рок-звездам и модным актерам!
Вырасти-то она выросла. Но вот беда-то какая, глупостей не оставила. Чувства к Роналду, столь тщательно сберегаемые в потаенных уголках сердца, из щенячьей влюбленности превратились чуть ли не в благоговение перед ним…
Роналд вылез из машины и тщательно запер дверцу. Зимнее небо смотрело на него тысячами звезд из бездонных глубин. Молодой миллионер с наслаждением вдохнул морозный воздух. Господи, как же здесь хорошо! Какое счастье, что он оставил шумный город с неизменным туманом и бесконечными сплетнями!..
Да и неделька выдалась — прямо подарок на Рождество! Роналд поморщился, вспоминая последнее выяснение отношений с женщиной, на которой чуть было не женился. Неудивительно, что она немедленно оповестила весь свет о разрыве помолвки. Поступок очень в ее стиле.
Надо постараться забыть мерзкую историю, и нет более подходящего для этого места, чем Колчестер.
За долгие годы Роналд почти сроднился с этим домом, хотя и не помпезное здание влекло его. И не общество делового партнера. Дело было в Дорин,
Почти с самого детства он приучил себя ни в ком не нуждаться, ни от кого не зависеть. Одной из первых усвоенных им истин была: «Главное — самодостаточность, людям нельзя доверять».
Но незаурядный ум Дорин всегда поражал его, в ее мягкости и скромности Роналд находил то спокойствие, которого недоставало светскому обществу, а непрактичность трогала и забавляла. Он невольно улыбнулся, вспоминая, как она три месяца постигала сложности работы с пишущей машинкой, как восемь раз подряд заваливала экзамен на права… Боже мой, она и сейчас, должно быть, худший водитель в мире!
Второй Дорин не найти на целом свете! Ну скажите на милость, кто еще одевается так нелепо? Кто не имеет ни малейшего понятия о том, что такое стремление нравиться мужчинам? Никаких трепещущих ресниц, соблазнительно пухлых губ, кокетливых взглядов.
Вот в чем дело, понял Роналд с облегчением. Ему приятно общество женщины, которая не только не вызывает у него физического желания, но и не пытается вызвать!
Мышка. Старая добрая мышка.
Интересно, она уже перевела тот ужасный огромный труд не то с французского, не то с испанского? Наверняка, с ее-то способностями к иностранным языкам! И он пылится на книжных полках, забытый владельцами… У Дорин не было необходимости работать, но время от времени ее увлекал какой-нибудь предложенный в агентстве перевод, и тогда она не отрывалась от него, пока не закончит.
Роналд позвонил в дверь. Сейчас он спросит, как ее успехи в работе.
Но дверь открыл Мартин. Ему было под шестьдесят, хотя возраст выдавала лишь седина в волосах. Деловой партнер отличался сдержанностью и спокойствием, что особенно ценил в нем Роналд. Если Мартин когда и говорил о чувствах, то об этом мало что знал. Сейчас же в его взгляде явно проглядывало смущение.
Лучше сразу расставить все точки над «i», решил Роналд.
— Очень мило с вашей стороны приютить меня на пару деньков. Мне просто необходима передышка. Но обсуждать разорванную помолвку и обманутые ожидания не слишком приятно, так что предлагаю не поднимать эту тему.
— Отличная идея, — вздохнул с облегчением Мартин. — Хочу только заметить: мы с Дорин с первого взгляда поняли, что эта девица тебе не пара. Родословная — это, конечно, очень здорово. И хозяйка дома из нее вышла бы превосходная. Но она же самовлюбленная и расчетливая пустышка! Ты бы с ней не ужился. Да-а… Так вот, хочешь отдохнуть с дороги или сначала пропустим по стаканчику?
— Это было бы неплохо. Пропустить стаканчик, я имею в виду.
Выходит, Дорин решила, что Гленда ему не подходит. Ничего себе, думал Роналд, входя в дом и раздеваясь. Да что она понимает? Она же живет в выдуманном мире, в башне из слоновой кости и ничего не знает об отношениях между взрослыми мужчинами и женщинами.
Ей, не имеющей никакого сексуального опыта, наверняка невдомек, какое вожделение вызывают Гленды этого мира, почему мужчины хотят на них жениться.
Впрочем, нечего хмуриться. Роналд осушил стакан и опустился на один из старинных и очень неудобных стульев. В конце концов, не злится же он на старину Мартина.
— А где Дорри?
— В кухне, она весь день там возится. Миссиc Пимм уехала, так что неизвестно, что у нас будет за ужин. Увы, моя дочь готовит примерно как я, то есть никак.
Роналд налил себе еще виски. Бедняжка Дорри! Он навязал им свое общество, и она вынуждена устраивать настоящее Рождество. А то бы поужинала с отцом бутербродами с сыром или разогрела банку консервов. Надо ей непременно помочь. Завтра же…
А Дорин была вовсе не в кухне. Девушка стояла перед зеркалом и мрачно смотрела на свое отражение. Джинсы и свитер, в которых она целый день бегала по дому, видали лучшие дни. А тут еще готовка и поиски остролиста в лесу. Ладно, пусть отправляются в стирку.
Но вот беда: темно-коричневое платье, в которое переоделась Дорин, ее тоже не красило. Только что вымытые волосы она привычно скрутила в пучок на затылке. Нет, никакой косметикой не скроешь слишком бледную кожу, и тем более желтые глаза! И не нарисуешь себе другой нос или губы!
Впрочем, Роналд все равно не заметит, даже если вместо платья она натянет мешок. Мышка. Этим все сказано. Маленькая, серенькая, ничтожная. И это вовсе не новость…
Прекрати! — приказала себе Дорин. Он ведь не подал ни малейшего повода так к нему относиться. И совершенно не подозревает, какие чувства таятся в ее сердце. Что с того, что она ни разу на другого мужчину и не взглянула? Чем растравлять себе душу, лучше отправиться вниз и мягкостью и пониманием залечить раны, нанесенные этой… Глендой.
— Ну, естественно, я помогу тебе приготовить ланч. — Именно такими словами Роналд начал следующее утро. — Никогда бы не поверил, что со мной будет столько возни. Зато нам представится великолепный случай сравнить, кого из нас природа наделила большими кулинарными талантами.
Дорин обиженно выпятила нижнюю губу. Неужели ему ничего не стоит так великолепно выглядеть? И неужели у нее каждый раз будет замирать сердце, когда он находится рядом?
Сегодня Роналд был одет в узкие серые брюки и кашемировый свитер черного цвета, подчеркивающий его широкие плечи и развитую мускулатуру. Дорин тут же почувствовала непреодолимое желание к нему прижаться. Весь он, со своими шестью футами и двумя дюймами роста, выглядел образцом мужского совершенства. Суровое, словно высеченное из камня лицо, выразительные светло-серые глаза, прикрытые тяжелыми веками и густыми ресницами, черные как смоль, как вороново крыло волосы…
Хватит! — в очередной раз мысленно одернула себя Дорин. Да подумай ты о чем-нибудь другом!
— Если боишься повторения вчерашнего ужина, то отбрось свои страхи, — постаралась она казаться беззаботной. — Пудинг, конечно, не пропекся, в салате похрустывал песок, а пирожки можно было по ошибке спутать с каменным углем.
Из кармана необъятного фартука миссис Пимм Дорин вытащила очки и нацепила их на нос. В этом наряде она выглядела как победительница конкурса «Мисс Старушенция». Таким образом девушка не только защищалась от внешнего мира, но и старательно доказывала себе, что недостойна даже второго взгляда любимого мужчины.
Известный своей жесткостью в делах бизнеса, он всегда был добр к Дорин — когда замечал ее. Девушка подозревала, что Роналд находит ее забавной, но и только, поэтому при посторонних смотрит сквозь нее, как египетская статуя.
Глубоко вдохнув, Дорин сокрушенно призналась:
— Дело в том, что я запаниковала и все испортила. Это потому, что миссис Пимм всегда выбирает неизвестные мне рецепты. Но я решила, что освоить искусство приготовления пищи очень просто, и вчера засела за поваренную книгу… — Заметив искорки смеха в светло-серых глазах, она смешалась и закончила речь скороговоркой: — И сегодня у меня распланирована вся операция, вплоть до последнего листика петрушки!
Итогом ночных бдений стали мешки под глазами, но зато Дорин перестала думать о том, что Роналд спит с ней под одной крышей. Или не спит, а ворочается в мягкой постели, тоскуя об утраченной любви.
— Я уверена, что будет больше пользы, если ты проведешь утро с отцом. Папа хотел поговорить с тобой об открытии филиала фирмы в Каире.
— Каир обойдется пару часов без нашего филиала.
Она выглядела такой трогательной с зачесанными назад волосами, совиными очками, сползшими на самый кончик носа и серьезным взглядом золотистых глаз!
— Я твердо намерен тебе помогать. Могу, например, почистить картошку, или поддержать твои истощенные силы свежим кофе, или подставить в нужный момент мусорное ведро. В любом случае, я получу удовольствие… от твоего общества. Честное слово!
Самое смешное, что это была правда. Находясь рядом с Дорин, Роналд всегда испытывал удивительную легкость. А ее схватка с кухонными агрегатами, когда подвижные брови сходятся от умственного напряжения, а кончик розового языка выглядывает из уголка губ, обещала быть увлекательным зрелищем, которое развлечет его и оторвет от… от размышлений о других предметах.
— Ну, только если ты действительно не боишься умереть от скуки.
Дорин притворилась, что обнаружила нечто жутко интересное в своем длиннющем списке. Роналд знал, что если бы не приехал, то составляющие обильного рождественского завтрака так и пролежали бы в недрах морозильника до возвращения миссис Пимм. И поэтому намерен был выполнить свой долг.
Конечно, Дорин не поверила, что он остался в кухне ради ее скромной персоны. Однако Роналд, такой заботливый и внимательный, представлял серьезную угрозу для ранимого девичьего сердца. Невольно подпав под чары этого мужчины, она не раз готова была во всем ему признаться. Душевное равновесие поддерживал лишь недремлющий рассудок, да и он нередко отступал перед романтическими мечтаниями. И порой Дорин почти верила в детские сказки о том, что загаданные в рождественскую ночь желания сбываются. Но тут, на свое несчастье, она замечала, что Роналд мрачнеет и погружается в невеселые думы, как Дорин полагала, о покинувшей его возлюбленной.
В то утро, когда гость должен был уехать, Мартин отправился «совершать моцион», жалуясь, что переел за завтраком.
— Я горжусь тобой, детка, — произнес он слегка удивленно и добавил, словно получив откровение свыше: — Правда, там был Роналд и он не позволил тебе опять сотворить какую-нибудь гадость.
Дорин искренне возмутилась. Она приложила столько усилий, чтобы постичь тайны превращения сырых ингредиентов в готовые блюда, и теперь совершенно справедливо ожидала признательности. Поражаясь человеческой неблагодарности, девушка яростно орудовала тряпкой, как будто та была в чем-то виновата. И тут в кухне появился Роналд.
— Ты уже собрался?
Ее голос звучал спокойно, хотя в сердце царил настоящий хаос. Дорин понимала, что не увидит его в течение многих месяцев и будет жутко скучать. Вчера она случайно услышала, как Роналд говорил Мартину о своих планах вернуться в Лондон и провести переговоры об открытии еще нескольких филиалов. А это значит, что он не появится здесь в обозримом будущем.
— Да, почти.
Роналд закрыл за собой дверь и остановился, сложив руки на груди, словно отрезая девушке путь к отступлению. Дорин хватило одного взгляда, чтобы вновь оценить, как же он красив! Даже потертые джинсы и старая кожаная куртка нисколько его не портили.
Дорин быстро отвела глаза. В конце концов она столько лет скрывала свои чувства, что прекрасно сможет и сейчас сдержать бушующий в душе ураган. Пытаясь разгладить надетое на себя бесформенное нечто, Дорин спросила:
— Может быть, сделать тебе кофе?
Эти хлопоты должны были заглушить боль в груди и помочь ей вновь обрести спокойствие и деловитость.
— Нет, спасибо. — Отойдя от двери, он направился к Дорин. Взгляд его выражал твердую решимость. — Я хочу тебя кое о чем попросить. Только прежде чем вцепиться мне в глотку, пожалуйста, призови на помощь всю свою рассудительность.
Роналд остановился в двух шагах от нее и улыбнулся, заметив хорошо знакомую морщинку между бровей Дорин, — верный признак серьезных размышлений. После вчерашней беседы с Мартином ему в голову пришла одна неплохая идея, и сейчас он собирался ее осуществить.
Да, в его предложении есть здравый смысл, и Дорин, конечно же, оценит его.
— Дорри, — сказал Роналд ровным тоном, — выходи за меня замуж.
2
Ой-ой, случилось что-то ужасное, испугалась Дорин. Наверное, я сошла с ума и слышу невероятные вещи — Роналд делает предложение. И кому? Мне!
— Дорри!
Даже находясь в полуобморочном состоянии, она уловила в его голосе легкую насмешливость. Ах вот в чем дело! Это, оказывается, была шутка. Очень смешно!
Но как он посмел? Неужели ему доставило бы удовольствие, если бы она восприняла его слова всерьез и бросилась ему на шею, щебеча о прекрасном белом платье, чудесных детишках и долгих годах семейного счастья? В течение многих лет, что она преданно любила этого человека, ее не покидало странное желание наказать его. И сейчас Дорин готова была расцарапать это красивое лицо, или надавать ему пощечин, или хотя бы расплакаться от обиды.
Но здравый смысл подсказал иной выход. Она покрепче взялась за ручку чайника, наполнила его водой… и поставила на плиту. Ей было необходимо выпить чашечку кофе, и покрепче. Наконец, когда она пришла в себя и сумятица в мысли улеглась, Дорин сдержанно произнесла:
— Будь осторожнее, Рон. Кто-нибудь может не понять, что ты шутишь, и тогда тебе придется худо.
— Но я действительно имею в виду то, что сказал.
Она замерла или, точнее, превратилась в статую. Нет, этого просто не может быть!
Тогда Роналд взял ее за плечи и развернул к себе лицом. От его прикосновения кровь в жилах превратилась в жидкий огонь, прилила к щекам, и Дорин очнулась от наваждения. А, очнувшись, тут же стряхнула его руки. Еще никогда он не дотрагивался до нее, даже случайно. Продлись их близость еще хоть несколько мгновений, и она потеряла бы над собой контроль.
— Так ты хочешь поквитаться с Глендой, да? — К Дорин постепенно вернулась способность рассуждать здраво. — Она тебе отказала, и ты немедленно вручаешь руку и сердце другой, с целью показать мисс Оксенфорд, что она не единственная женщина на свете!
Ее сердце сжалось от боли. Неужели Роналд настолько жесток? Или он хочет использовать ее для того, чтобы вернуть любимую? Сделает Дорин предложение, раструбит о новой помолвке, даже купит кольцо со сверкающим бриллиантом, а потом тихонечко положит всему конец, если несравненная Гленда передумает. Как бы не так!
— Что, не можешь подыскать удачного ответа? — Его упорное молчание заставило Дорин перейти на непривычный для нее издевательский тон. — Или ты неожиданно потерял рассудок и безумно в меня влюбился? В таком случае постарайся поскорее справиться с болезнью!
Роналд взглянул на часы. Он собирался провести день в офисе, разбирая корреспонденцию.
— Брось эту привычку скандалить на пустом месте. Тебя это не красит. — В его голове сквозило нетерпение, смешанное с удивлением. Он взял себя в руки и продолжил уже спокойнее: — Я влюблен в тебя не больше, чем ты в меня. Любому ясно, что ни один из нас не находится в подобном состоянии.
Роналд уже смирился с потерей части рабочего дня и понял, что был чересчур оптимистичен, планируя убедить ее за пару минут в полезности и необходимости их брака. Пожалуй, он переоценил ее сообразительность, рассчитывая, что за другие две минуты Дорин обдумает и примет условия, которые устроят их обоих.. Теперь же, глядя на девушку, Роналд замечал в ней явное сходство с разъяренной фурией.
— Я тебя прошу только внимательно выслушать меня. Отбрось, пожалуйста…
Тут он услышал приближающиеся шаги Мартина и замолчал. Вот черт, он не ожидал, что партнер вернется так скоро! Опытный предприниматель, Роналд планировал быстро завершить деловой разговор, однако задуманное грозило превратиться в глупый фарс. Мрачно выпятив подбородок и сузив глаза, он смотрел на Мартина, который дул на озябшие пальцы.
— Так ты решил остаться на ланч? — Отец Дорин явно обрадовался. — Очень мило, хотя тебе следовало бы уже давно уехать — погода как раз для долгого пути. Дорри, если будешь готовить, то на меня не рассчитывай — я на диете.
— На самом деле, — Роналд мысленно отложил работу с корреспонденцией до лучших времен, — я собираюсь пригласить Дорин в ресторан в качестве благодарности за труды. Будь добра, собирайся.
Все ее существо восстало против повелительного тона. Дорин захотелось тут же возмутиться и сказать этому прекрасному принцу, что она не какая-нибудь нищенка, чтобы так с ней разговаривать. Пусть он вежливо ее пригласит, и тогда она, может быть, согласится. Но девушка сумела обуздать нахлынувшие эмоции. Она столько лет тщательно скрывала свои чувства, что глупо было бы проколоться на ерунде и устроить скандал.
Тогда Роналд просто повернется к ней спиной и уйдет. А она так и не узнает, о чем же он думал, делая столь невероятное предложение.
— Поторопись, Дорри. У нас не так много времени, — произнес он, и его взгляд способен был заморозить огонь.
Конечно, Дорин знала, что Роналд был силой, с которой считались, и что лишь безумные осмеливались становиться у него на пути. Однако прежде она никогда его не боялась и не думала о том, какую власть этот мужчина имеет над окружающими.
Она послушно вышла из кухни, чудом не запутавшись в собственных ногах.
Ну, конечно, я не боюсь его, убеждала себя Дорин, снимая фартук миссис Пимм и пытаясь отыскать в шкафу подходящий костюм. Зато страшусь тех чувств, которые он во мне пробуждает.
Надевая кожаные ботинки, она одновременно застегивала дрожащими пальцами пуговицы на брюках… и пыталась восстановить душевное равновесие. Но Роналд, всего лишь спросивший «ты готова?», снова выбил девушку из колеи.
— Дорри!
Даже находясь в полуобморочном состоянии, она уловила в его голосе легкую насмешливость. Ах вот в чем дело! Это, оказывается, была шутка. Очень смешно!
Но как он посмел? Неужели ему доставило бы удовольствие, если бы она восприняла его слова всерьез и бросилась ему на шею, щебеча о прекрасном белом платье, чудесных детишках и долгих годах семейного счастья? В течение многих лет, что она преданно любила этого человека, ее не покидало странное желание наказать его. И сейчас Дорин готова была расцарапать это красивое лицо, или надавать ему пощечин, или хотя бы расплакаться от обиды.
Но здравый смысл подсказал иной выход. Она покрепче взялась за ручку чайника, наполнила его водой… и поставила на плиту. Ей было необходимо выпить чашечку кофе, и покрепче. Наконец, когда она пришла в себя и сумятица в мысли улеглась, Дорин сдержанно произнесла:
— Будь осторожнее, Рон. Кто-нибудь может не понять, что ты шутишь, и тогда тебе придется худо.
— Но я действительно имею в виду то, что сказал.
Она замерла или, точнее, превратилась в статую. Нет, этого просто не может быть!
Тогда Роналд взял ее за плечи и развернул к себе лицом. От его прикосновения кровь в жилах превратилась в жидкий огонь, прилила к щекам, и Дорин очнулась от наваждения. А, очнувшись, тут же стряхнула его руки. Еще никогда он не дотрагивался до нее, даже случайно. Продлись их близость еще хоть несколько мгновений, и она потеряла бы над собой контроль.
— Так ты хочешь поквитаться с Глендой, да? — К Дорин постепенно вернулась способность рассуждать здраво. — Она тебе отказала, и ты немедленно вручаешь руку и сердце другой, с целью показать мисс Оксенфорд, что она не единственная женщина на свете!
Ее сердце сжалось от боли. Неужели Роналд настолько жесток? Или он хочет использовать ее для того, чтобы вернуть любимую? Сделает Дорин предложение, раструбит о новой помолвке, даже купит кольцо со сверкающим бриллиантом, а потом тихонечко положит всему конец, если несравненная Гленда передумает. Как бы не так!
— Что, не можешь подыскать удачного ответа? — Его упорное молчание заставило Дорин перейти на непривычный для нее издевательский тон. — Или ты неожиданно потерял рассудок и безумно в меня влюбился? В таком случае постарайся поскорее справиться с болезнью!
Роналд взглянул на часы. Он собирался провести день в офисе, разбирая корреспонденцию.
— Брось эту привычку скандалить на пустом месте. Тебя это не красит. — В его голове сквозило нетерпение, смешанное с удивлением. Он взял себя в руки и продолжил уже спокойнее: — Я влюблен в тебя не больше, чем ты в меня. Любому ясно, что ни один из нас не находится в подобном состоянии.
Роналд уже смирился с потерей части рабочего дня и понял, что был чересчур оптимистичен, планируя убедить ее за пару минут в полезности и необходимости их брака. Пожалуй, он переоценил ее сообразительность, рассчитывая, что за другие две минуты Дорин обдумает и примет условия, которые устроят их обоих.. Теперь же, глядя на девушку, Роналд замечал в ней явное сходство с разъяренной фурией.
— Я тебя прошу только внимательно выслушать меня. Отбрось, пожалуйста…
Тут он услышал приближающиеся шаги Мартина и замолчал. Вот черт, он не ожидал, что партнер вернется так скоро! Опытный предприниматель, Роналд планировал быстро завершить деловой разговор, однако задуманное грозило превратиться в глупый фарс. Мрачно выпятив подбородок и сузив глаза, он смотрел на Мартина, который дул на озябшие пальцы.
— Так ты решил остаться на ланч? — Отец Дорин явно обрадовался. — Очень мило, хотя тебе следовало бы уже давно уехать — погода как раз для долгого пути. Дорри, если будешь готовить, то на меня не рассчитывай — я на диете.
— На самом деле, — Роналд мысленно отложил работу с корреспонденцией до лучших времен, — я собираюсь пригласить Дорин в ресторан в качестве благодарности за труды. Будь добра, собирайся.
Все ее существо восстало против повелительного тона. Дорин захотелось тут же возмутиться и сказать этому прекрасному принцу, что она не какая-нибудь нищенка, чтобы так с ней разговаривать. Пусть он вежливо ее пригласит, и тогда она, может быть, согласится. Но девушка сумела обуздать нахлынувшие эмоции. Она столько лет тщательно скрывала свои чувства, что глупо было бы проколоться на ерунде и устроить скандал.
Тогда Роналд просто повернется к ней спиной и уйдет. А она так и не узнает, о чем же он думал, делая столь невероятное предложение.
— Поторопись, Дорри. У нас не так много времени, — произнес он, и его взгляд способен был заморозить огонь.
Конечно, Дорин знала, что Роналд был силой, с которой считались, и что лишь безумные осмеливались становиться у него на пути. Однако прежде она никогда его не боялась и не думала о том, какую власть этот мужчина имеет над окружающими.
Она послушно вышла из кухни, чудом не запутавшись в собственных ногах.
Ну, конечно, я не боюсь его, убеждала себя Дорин, снимая фартук миссис Пимм и пытаясь отыскать в шкафу подходящий костюм. Зато страшусь тех чувств, которые он во мне пробуждает.
Надевая кожаные ботинки, она одновременно застегивала дрожащими пальцами пуговицы на брюках… и пыталась восстановить душевное равновесие. Но Роналд, всего лишь спросивший «ты готова?», снова выбил девушку из колеи.