Джордж Кэтрин. Сделка с боссом

   Сгорая от стыда из-за собственной несдержанности и безрассудства, Элери заставила себя расслабиться на мгновение, затем резко рванулась и, перелетев через край кровати, растянулась на полу. Некоторое время она лежала, дрожа всем телом, все еще находясь в плену бурных эмоций, а когда, наконец, неуклюже поднялась на ноги, то оказалась лицом к лицу с Джеймсом, который, стоя на коленях, смотрел на нее широко раскрытыми от ужаса глазами.
   Одернув свитер, Элери откинула с глаз спутанные волосы и толкнула Джеймса назад на подушки.
   – Элери, я думал, что мне это снится, – пробормотал он, стуча зубами. – У меня нет слов. Черт, мне очень жаль. Я не… обидел вас?
   – Нет. – Она судорожно вздохнула. – Вы меня не узнали.
   Он посмотрел ей в глаза.
   – Я действительно думал, что это сон. Но не сомневался, что это вы.
   Залившись краской, потрясенная Элери бросила взгляд на часы. До следующего приема таблеток еще оставалось уйма времени.
   – Если вы в состоянии добраться до ванной без посторонней помощи, – сказала она ровным тоном, – я перестелю постель. Вы сильно потеете.
   – Вы хотите сказать – как поросенок.
   – Постарайтесь встать.
   Джеймс осторожно поднялся на ноги и заявил, что справится сам.
   – Только не принимайте душ, – приказала она, доставая из комода чистую пижаму. – Просто протритесь насухо полотенцем и переоденьтесь.
   Бросив на нее сумрачный взгляд, Джеймс взял пижаму и направился в ванную. Элери быстро, насколько позволяли дрожащие руки, сняла постельное белье и постелила свежее. Как раз вовремя: появился Джеймс и, дрожа, скользнул под одеяло.
   – Я хотел бы, чтобы мой термостат работал нормально, – раздраженно заметил он. – Меня бросает то в жар, то в холод. Уже пора принимать лекарство?
   – Нет еще. Не волнуйтесь, я вас разбужу, – успокоила она его.
   – А если я снова впаду в бешенство, стукните меня по голове книгой, – распорядился он, когда Элери опять устроилась в своем гнезде из одеял. – Мне чертовски жаль, что я вас испугал.
   – Вообще-то вы меня не испугали. – В этом утверждении была изрядная доля правды. Ее до потери сознания испугало собственное поведение. – Ничего страшного не случилось. Постарайтесь заснуть.
   – А если я опять наброшусь на вас?
   – Я буду наготове. Но этого не случится. Хотите, я вам почитаю?
   Джеймс покачал головой, не сводя с нее пристального взгляда.
   – У вас круги под глазами.
   – У вас тоже. – Она улыбнулась. – Не беспокойтесь. Я устала, но не больна. И я сильная как лошадь. – Элери очень надеялась, что так оно и есть, потому что, если в конечном итоге ей удастся не заразиться, это будет настоящим чудом.
   – Поговорите со мной, – потребовал он, съехав пониже в постели. – Расскажите мне о себе. Вам было трудно, Элери, настолько изменить свою жизнь?
   – Труднее, чем я думала, – призналась она, радуясь менее животрепещущей теме разговора. – Поймите меня правильно: я люблю свою семью. Но кафе не требует от меня такой самоотдачи, как работа в «Нортволде». – Она улыбнулась с покаянным видом. – К тому же я не могу никуда съездить. Теперь мне требуется специальное разрешение, чтобы поехать в Лондон.
   Он нахмурился.
   – Такой образ жизни должен вам казаться чересчур размеренным.
   Элери кивнула.
   – Но я привыкну. По крайней мере, мои родители счастливы. Раньше я все время говорила о том, чтобы найти работу в Лондоне, с чем такому типичному итальянцу, как мой отец, трудно смириться. Он предпочел бы, чтобы я последовала примеру моей сестры Клаудии. Она оставалась дома, пока не вышла замуж.
   Джеймс улыбнулся.
   – Как я понимаю, незавидная участь, с вашей точки зрения.
   – Да. – Она посмотрела на часы. – Отлично. Думаю, вы уже можете принять таблетки.
   Джеймс застонал.
   – Полагаю, это включает галлон воды.
   – Точно. – Элери стояла над ним, пока он не выпил все до последней капли, и затем приказала ему, опять сходить в ванную.
   – Вы не подумывали о том, чтобы вступить в армию? – с горечью осведомился Джеймс, вылезая из постели. – Из вас получится отличный сержант.
   – Не надо быть таким неблагодарным. – Она протянула ему халат. – Вот, накиньте.
   Джеймс бросил на нее свирепый взгляд, но покорно сунул руки в рукава и двинулся к ванной, держась на ногах, как она с облегчением заметила, куда более твердо, чем раньше. Элери быстро привела в порядок постель, аккуратно расправив сбившиеся простыни, и, завернувшись в одеяла, устроилась в кресле, прежде чем Джеймс вернулся и забрался в постель.
   – Не могли подождать и подоткнуть одеяла, – обвиняющим тоном заметил он.
   Элери мило улыбнулась.
   – Поскольку я вам не нянька и тем более не армейский сержант, я решила, что вы в состоянии позаботиться о себе сами. Думаю, вы пошли на поправку.
   – Ничего подобного, – тут же ответил он. – Мне нужно намного больше ласки и заботы.
   – Эта ночь – исключение, Джеймс. Завтра вам придется самому заботиться о себе. – Она рассмеялась при виде его испуганного лица. – Мне надо работать, между прочим.
   – Знаю, – угрюмо проговорил он. – И не со мной в «Нортволде».
   – Нет, – согласилась она, вдруг приуныв. – Спокойной ночи, Джеймс. Попытайтесь поспать. – И чтобы прекратить дальнейшие разговоры, выключила свет.
   К собственному удивлению, она крепко заснула, несмотря на неудобное положение, и проснулась только от звонка своего будильника. В комнате было тихо, когда она встала, чтобы посмотреть на больного. Джеймс спал, укрытый до подбородка одеялом. Он был бледен, лицо осунулось, и темная щетина на лице не способствовала улучшению его внешнего вида, однако, несмотря на темные круги под закрытыми глазами, выглядел он лучше. Когда Элери склонилась над ним, веки Джеймса внезапно поднялись, и глаза вспыхнули при виде ее.
   – Привет, – хрипло сказал он.
   – И вам привет. – Она выпрямилась, заправляя волосы за уши. – Как вы себя чувствуете?
   Джеймс задумался на секунду.
   – Пожалуй, я еще не готов к марафонскому забегу, но по сравнению со вчерашним днем мне намного лучше.
   – Ну и отлично. Вот ваши лекарства. Теперь надо принимать по две таблетки за один раз. И, – добавила она, улыбнувшись, – вместо воды я заварю вам чай.
   – Замечательно! – Он поймал ее руку. – Что бы я делал без вас?
   – Наверное, сами готовили бы себе чай!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

   После того как Джеймс принял лекарство и выпил достаточно жидкости, Элери свернула одеяла, в которых спала, и сложила их аккуратной стопкой в ящик у изножья кровати.
   – Вы уже уходите? – тихо спросил Джеймс.
   – Нет. Но нет смысла пытаться снова заснуть в это время. Мне, во всяком случае. Вам же сон пойдет на пользу. – Элери бодро улыбнулась ему. – Я зайду в ванную, потом вытащу из постели Нико и пошарю у вас в холодильнике, чтобы приготовить ему что-нибудь на завтрак. Вас я тоже заставлю поесть.
   Он приложил руку к воображаемому козырьку.
   – Слушаюсь, мэм. Элери… – добавил он, когда она направилась к двери.
   – Да?
   – Спасибо.
   Она улыбнулась и вышла из комнаты, вдруг почувствовав острую потребность скинуть одежду, в которой спала, и хорошенько отмокнуть в горячей воде. После ванны, обмотав полотенцем мокрые волосы, она приоткрыла дверь к Джеймсу и увидела, что он спит.
   Решив, что еще рано будить Нико, Элери пошла на кухню, сделала себе кофе и тост и позавтракала в благословенном уединении. Чуть позже в кухне появился Нико, уже одетый в строгую форму своей школы, и она удостоилась его глубочайшей благодарности, когда поставила перед ним тарелку с яичницей и ветчиной.
   – Как там Джеймс? – спросил мальчик. – Я заглядывал к нему только что, но он спит.
   – Нельзя сказать, что великолепно, но намного лучше. Лекарства делают свое дело. Температура спала.
   – Он больше не сходил с ума ночью?
   – Только один раз. Но я справилась сама. – Элери занялась кофе, чтобы скрыть выступивший румянец.
   – Ты и сегодня собираешься здесь остаться, Эл? Я могу прийти вечером, если нужно, – охотно предложил Нико, набив полный рот.
   – Мне казалось, что у тебя сегодня тренировка по футболу.
   – Да, но я мог бы зайти и после нее.
   Элери рассмеялась.
   – Чтобы лечь попозже, пользуясь моей добротой?
   – Нет, – с оскорбленным видом ответил он. – Просто я думал, что смогу помочь.
   – Ты очень помог, – тепло проговорила она. – Без тебя я ни за что не подняла бы Джеймса с пола.
   – А он ничего, железный парень, – небрежно заявил Нико, допивая кофе. – Мне он понравился.
   – Отлично. В таком случае сходи вниз и посмотри, не проснулся ли он.
   Элери мыла посуду после завтрака, когда вприпрыжку вернулся Нико.
   – Джеймс проснулся, но вид у него совсем не блестящий, Эл.
   – Конечно. Ему просто немного лучше, чем вчера, – согласилась она, нахмурившись, и вытолкала брата в холл. – Поаккуратней, когда будешь вытаскивать велосипед. Ты не замерзнешь в одной куртке?
   – Это мамина роль, а не твоя!
   Ухмыльнувшись, он осторожно выкатил велосипед, потряс в воздухе кулаком в знак прощального салюта и умчался. Элери постояла, глядя ему вслед, затем, глубоко вздохнув, закрыла дверь и пошла вниз узнать у Джеймса, что бы он хотел на завтрак.
   – Не сказал бы, что умираю с голоду, сестра, – осторожно заметил он.
   – Я на это и не рассчитывала. Как насчет ложечки яйца всмятку и тонюсенького тоста?
   Он вздохнул с видом мученика.
   – Ради вас, мисс Конти, я готов на все.
   Она лукаво улыбнулась.
   – В таком случае я могла бы приготовить тушеные почки.
   – Только не почки, – с содроганием произнес он. – И, пожалуйста, никогда впредь не упоминайте о них в моем присутствии. Яйца всмятку как раз то, что надо. И крепкий кофе, ладно? Я изголодался по кофеину.
   Когда спустя некоторое время Элери вернулась с подносом, Джеймс уговорил ее составить ему компанию.
   – У меня есть идея, – сообщил он, приступая к завтраку.
   Элери налила себе кофе и села, вопросительно глядя на него.
   – Вкусно, – сказал он с довольным видом. – Оказывается, я проголодался больше, чем мне казалось.
   – Так что за идея?
   – Знаете, Элери, когда вы говорили о кафе, у вас был довольно затравленный вид. Что, если я встречусь с вашими родителями и расскажу им, как вы нужны мне в «Нортволде», – может, тогда им будет легче расстаться с вами?
   – Может быть.
   Он посмотрел на нее поверх чашки.
   – В любом случае им придется расстаться с вами. Маловероятно, что вы всю жизнь будете работать в кафе или, скажем, «Нортволде». Она озадаченно нахмурилась.
   – Что вы имеете в виду?
   – Элери, вы умная, красивая, деловая и, что совсем уж редко встречается, самоотверженная девушка. Прошлой ночью вы более чем убедительно доказали это, оставшись со мной. – Джеймс улыбнулся. – Какой-нибудь ловкач рано или поздно похитит вас, а, следовательно, вы будете жить в собственном доме.
   Элери кисло улыбнулась.
   – Может быть…
   – А вы бы этого хотели?
   – Да. Особенно в такой квартире, как ваша. В отличие от вас у меня никогда не было собственного угла. Пора принимать таблетки, – сурово добавила Элери.
   Когда ритуал приема лекарства был завершен, Джеймс бросил на нее пристальный взгляд.
   – Вы ничего не сказали по поводу моего предложения вернуться в «Нортволд». Соглашайтесь, Элери. Я ни на минуту не подозревал вас в утечке информации, но в сложившейся ситуации был просто вынужден задать вам этот вопрос. Простите меня. Пожалуйста. И возвращайтесь, хорошо?
   Она с интересом посмотрела на него.
   – Но почему, Джеймс? Наверняка можно найти кого-нибудь на мое место.
   – Мне нужен инициативный человек, который знает изнутри процесс пивоварения. – Он кашлянул и лег на подушки. – Кто-нибудь, на кого можно положиться, когда меня не будет в конторе, и кто смог бы сопровождать меня в поездках, если понадобится помощь. Короче говоря, вы, Элери.
   Перспектива поехать куда-нибудь с Джеймсом Кинкейдом была настолько захватывающей, что у Элери перехватило дыхание. С минуту она молчала, лихорадочно размышляя, наконец, сказала:
   – Я подумаю.
   Джеймс оживился.
   – Так вы поговорите со своими родными?
   – Да, в подходящий момент.
   – Как насчет сегодняшнего вечера? Элери улыбнулась.
   – Неужели дела идут так плохо?
   – Полный хаос, – не задумываясь, ответил он. – А если я слег надолго, то станет еще хуже.
   – Не бойтесь, не надолго, – заверила она его.
   – А если бы вы согласились ухаживать за мной, я бы с радостью навсегда оставил работу, – тут же заявил Джеймс с веселым блеском в глазах. И уже серьезно продолжил: – А вообще-то, Элери, теперь я в состоянии позаботиться о себе. У вас усталый вид. Пора вам отправляться домой.
   – Я собиралась пробыть здесь до ленча. Потом поеду домой, а вечером загляну на часок и накормлю вас обедом, – деловито сообщила она. – Ночью вам уже не придется принимать лекарства, так что вы вполне справитесь сами.
   Он угрюмо кивнул.
   – Знаю. Но я буду скучать по своей сиделке.
   Внезапно Элери охватило раздражение. Очень мило – взывать к ее состраданию и расхваливать ее деловые качества. Но она не возражала бы, если бы Джеймс Кинкейд, хоть раз посмотрел на нее как на женщину, и желательно, чтобы он был в здравом уме, а не в бреду.
   Вечером того же дня Элери обедала со своей семьей.
   – Ты не голодна? – спросила Кэтрин, с беспокойством глядя на ее нетронутую тарелку.
   – Нет.
   Марио озабоченно нахмурился.
   – Ты случайно не заболела?
   – Да нет, просто устала. – Элери перевела утомленный взгляд темных глаз на его лицо. – И к тому же волнуюсь. Мне нужно вам кое-что сказать, и я не знаю, как это лучше сделать.
   – В чем дело, доченька? – взволнованно спросила мать. – Это как-то связано с кафе?
   – Да. – Элери набрала в грудь побольше воздуха. – Только не обижайтесь, но я должна вам это сказать. Я не гожусь для кафе и очень скучаю по той работе, которой занималась в Нортволде. Поэтому, думаю, мне надо пересмотреть свои планы и начать поиски работы в Лондоне.
   Отец заметно напрягся.
   – Ты хочешь сказать, что собираешься уехать из Пеннингтона?
   Она кивнула.
   – Вы знаете, что я вас всех очень люблю. Но в отличие от Вики и большинства моих друзей у меня никогда не было своей квартиры. – У нее вырвался нервный смешок. – Я просто динозавр, ходячий анахронизм.
   – Вот когда выйдешь замуж, тогда и уйдешь из дома! – категорически заявил отец.
   – Па, но это, же средневековье! – с отчаянием воскликнула Элери.
   – Ты даже не помышляла о Лондоне, когда работала в Нортволде, – задумчиво проговорила Кэтрин, вставая, чтобы собрать тарелки.
   – Но я ездила в Лондон на выходные.
   – Ты и сейчас можешь это делать, если заранее нас предупредишь.
   – Я знаю! Но не об этом речь.
   – Оставь пока эту тему, – посоветовала мать. – Мы вернемся к ней позже.
   – Ничего не изменится, – предупредила Элери.
   Кэтрин Конти бросила на дочь предостерегающий взгляд.
   – Я там кое-что приготовила. Можешь отнести это на ужин мистеру Кинкейду, и еще останется, чтобы разогреть утром. Это-то он, надеюсь, способен сделать сам?
   Элери прикусила губу.
   – Спасибо, конечно, что ты о нем подумала. Уверена, он это оценит.
   – Кажется, больше, чем ты, Элери, – строго заметил Марио Конти.
   Она поморщилась. Отец обращался к ней по имени, только когда был ею недоволен.
   – Я вам обоим очень благодарна – всегда. И вам это хорошо известно, – тихо проговорила она. – Оставь, пожалуйста, посуду. Я все сделаю.
   Когда родители ушли в тратторию, Нико обнял Элери и прижал к себе.
   – Не переживай, Эл. Пора отцу шагнуть в двадцатое столетие. Это просто чудо, что ты не отчалила давным-давно. Хотя я буду по тебе скучать.
   Она судорожно стиснула его в объятьях.
   – Спасибо, милый.
   – Я займусь посудой, – сказал он, подтолкнув ее. – Иди. Отвези мамино знаменитое рагу Джеймсу и посмотри, как он там.
   Элери с любопытством взглянула на него.
   – Он и вправду тебе нравится?
   – Как и тебе. – Нико усмехнулся с озорным видом. – И – только не дерись – я думаю, ты ему тоже нравишься.
   – Просто он признателен мне за то, что я осталась и присмотрела за ним, – рассудительно проговорила Элери. – Но я, пожалуй, воспользуюсь твоим любезным предложением. Большое тебе спасибо. Вернусь не слишком поздно, а то, как бы па не примчался на всех парах в Честер-Гарденс и не потребовал от Джеймса сделать из меня честную женщину, если я останусь там еще на одну ночь.
   Войдя в квартиру, Элери немало удивилась, застав Джеймса полностью одетым. В черной водолазке и джинсах он лежал на диване в кабинете.
   – Не вставайте, – приказала она, когда он попытался подняться на ноги. – Почему вы не в постели?
   – У меня был врач. Он сказал, что со мной все в порядке, если не переутомляться, и температура нормальная, – сообщил Джеймс все еще хриплым голосом. – Привет, Элери, – непринужденно добавил он, – рад вас видеть.
   – Привет, Джеймс, – с усмешкой отозвалась она. – Мне очень жаль, но сержант опять здесь. Как вы себя чувствуете?
   – Ну, некоторым частям моего тела полегчало, – осторожно проговорил он. – Но в ногах слабость, и я не могу избавиться от этого осточертевшего кашля.
   – Скоро вам станет лучше.
   – Надеюсь, что так! Я попробовал заняться работой, которую принес домой. Но меня хватило только на несколько минут.
   – И очень хорошо. У вас есть аппетит? Вы что-нибудь ели с тех пор, как я ушла?
   Он посмотрел на нее с виноватым видом.
   – Я выпил изрядное количество апельсинового сока. И, – гордо добавил он, – заварил чай и выпил его с тем восхитительным печеньем, которое испекла ваша мать.
   – Значит, пора обедать, – решительно заявила Элери.
   – А вы не присоединитесь ко мне? – с надеждой спросил он.
   – Нет, я пообедала дома. Моя мама прислала вам рагу.
   – Чрезвычайно любезно с ее стороны, – поразился Джеймс. – А что за рагу?
   – По-уэльски: кусочки молодого барашка, тушенные с луком и всякими другими овощами. Как раз то, что доктор прописал, – питательно и очень вкусно.
   – Не сомневаюсь. – Вид у него был самый мрачный. – Я причиняю вашей семье столько хлопот…
   – Я бы этого не сказала, – улыбнулась Элери. – Хотя мой отец не пришел бы в восторг, проведи я здесь еще одну ночь.
   – В отличие от меня! – Джеймс ухмыльнулся, но затем в его глазах появилось задумчивое выражение. – Как вы миритесь с его опекой? Простите мне ссылку на возраст, но вы уже не подросток, Элери.
   – Далеко не подросток. Через месяц мне будет тридцать, и никуда от этого не денешься. – Она сокрушенно улыбнулась. – Если честно, все не так уж страшно, потому что я пока не встретила человека, из-за которого стоило бы менять образ жизни.
   – Даже ради Мейнарда?
   – Силы небесные, конечно, нет. – Она пренебрежительно пожала плечами. – Нам с Тоби было весело вместе. Но в наших отношениях самым привлекательным, пожалуй, оставался их необязательный характер. Я встречалась с ним только изредка, когда бывала в Лондоне. Моих родителей это не волновало. Они знают, что сильные чувства – не по моей части. С чего вдруг мы заговорили об этом? – оборвала она себя, покачав головой. – Неподходящая тема на голодный желудок. Пойду разогрею рагу…
   Когда она поставила поднос ему на колени, Джеймс признательно улыбнулся.
   – Восхитительный запах, Элери. Вы уверены, что не хотите присоединиться?
   – Нет, спасибо. – Она свернулась в уголке дивана рядом с ним, сжав в ладонях кружку с кофе. – Во время семейного обеда мое намерение дезертировать из кафе оказалось весьма эффективным средством, чтобы отбить всем аппетит.
   – Как они это восприняли?
   – Мой отец – как свинцовое грузило.
   – И что вы собираетесь делать?
   Элери посмотрела на его раздутый портфель и привычное нагромождение бумаг на столе, потом перевела взгляд на компьютер и факс и вдруг почувствовала острое желание вернуться к работе, соответствующей ее образованию.
   – Ваше предложение все еще в силе? – резко спросила она.
   Джеймс очень осторожно опустил ложку.
   – Разумеется.
   – В таком случае я вернусь, если вы меня возьмете, – сказала она.
   – Вы отлично знаете, что возьму!
   – Благодарю вас. – Элери задумалась на минуту. – Мне придется поработать в кафе, пока отец не найдет замену. Но по вечерам, пока вы выздоравливаете, я буду заходить и помогать вам в делах.
   Он окинул ее испытующим взглядом.
   – Могу ли я считать, что прощен за то, что посмел задать вам вопрос по поводу захвата?
   – Не совсем. – Элери натянуто улыбнулась. – Будем считать, что я готова посмотреть на это сквозь пальцы.
   – Как благородно с вашей стороны, – сухо заметил Джеймс, снова взявшись за ложку. – Итак, мисс Конти, в следующий понедельник жду вас в «Нортволде».
   – Мне вдруг пришло в голову, – задумчиво проговорила Элери, – хорошо, что вечеринка не состоялась, если она была задумана как прощальная для меня… – Она замолчала, увидев кислое выражение на лице Джеймса.
   – Вообще-то нет, – сознался он. – Это был еще один способ вас вернуть.
   – Значит, вы хотели заманить меня обманом.
   – Но с лучшими намерениями, – заверил он ее, закашлявшись.
   Элери вскочила, чтобы спасти остатки его обеда, с сочувствием глядя на Джеймса.
   – По-моему, вы должны принять лекарство в девять пятнадцать?
   Джеймс, молча, кивнул. Она протянула ему стакан минеральной воды, он с благодарностью выпил и затем, тяжело дыша, откинулся назад, жалобно глядя на нее.
   – Вам пора бежать?
   – Нет. Если хотите, я могу задержаться. – Элери бросила жадный взгляд на заваленный бумагами стол. – Может, мне начать прямо сейчас?..
   – Даже и не думайте, – отрезал он.
   – Ладно, так и быть. Мне кажется, рагу осталось достаточно, чтобы разогреть на ленч. Купить вам что-нибудь?
   – Завтра должна прийти женщина, которая у меня убирает. Я дам ей список.
   – Хорошо. Тогда я вымою посуду и пойду. – Элери скорчила гримасу. – Мама хочет поговорить со мной, так что лучше не задерживаться. Может быть, у вас все-таки есть пожелания насчет завтрашнего обеда?
   Джеймс поднялся.
   – Оставляю все на ваше усмотрение. Я помогу вам отнести поднос.
   – Ни в коем случае. – Элери подхватила поднос, прежде чем он успел его взять, однако Джеймс последовал за ней на кухню и, усевшись за стол, молча, наблюдал за ней.
   Когда она закончила, Джеймс поднялся, загородив, ей дорогу к двери. Он взял ее за локти и улыбнулся, глядя на нее сверху вниз.
   – Джордж Ридерс предупреждал меня, что вы – подарок небес, но он не знал о вас и половины.
   Элери застыла, остро ощущая прикосновение его рук через толстый шерстяной свитер.
   – Всегда рада помочь. – Она подняла глаза, на мгновение завороженная выражением откровенного желания в его взгляде, и резко отвернулась, когда он склонился, чтобы поцеловать ее. Его губы задержались на ее щеке, затем он отпустил ее и, плутовато улыбаясь, проводил до двери.
   – Всего лишь в знак моей глубокой признательности.
   Пока Элери ехала домой в машине, ее щека не переставала гореть от его поцелуя. Джеймс в тот момент явно желал ее. С учетом этого обстоятельства, назойливо нашептывал ей внутренний голос, едва ли разумно снова работать с ним.
   Ну и что? – яростно возразила себе Элери. Принцип вести себя разумно превратился почти, что в религию, которую она фанатично исповедовала всю свою взрослую жизнь в наказание за единственное полузабытое грехопадение. Элери отлично знала, что ее считают умной, уравновешенной дочерью Конти. Но иногда соответствовать этой репутации становилось не только трудно, но и смертельно скучно.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

   Когда Элери вошла в гостиную, Кэтрин Конти смотрела выпуск новостей по телевизору, уютно расположившись на диване. Она с улыбкой посмотрела на дочь.
   – Привет, cariad. Как там мистер Кинкейд?
   – Ему лучше. Он просил поблагодарить тебя за рагу. – Элери села, настороженно поглядывая на мать. – В ресторане было хлопотно сегодня?
   – Да нет, как обычно по понедельникам. – Кэтрин выключила телевизор. – Они вполне могли обойтись без меня, вот я и решила спокойно попить чаю.
   Затишье перед грозой, подумала Элери и решила сразу же перейти в наступление.
   – Надеюсь, я тебя не очень огорчила?
   – Нет. Я не слепая, Элери, и понимаю, что работа в кафе тебе не по сердцу. – Кэтрин пожала плечами. – Ты готовилась к совершенно другой деятельности. Вполне естественно, что ты хочешь вернуться к тому, чем владеешь в совершенстве.
   – Так ты не возражаешь? – изумилась Элери.
   Мать фыркнула.
   – Конечно, возражаю. Но я в состоянии понять и твою точку зрения.
   – А папа?
   – Твой отец – человек другой культуры и традиций, милая. Но я убедила его, что, пытаясь держать тебя в узде, он может добиться противоположного эффекта.