Страница:
– Черт бы тебя побрал! – произнес он низким охрипшим голосом.
Кейт застыла и не могла бы пошевелиться, если бы даже захотела. Алек был так близко. Его теплое дыхание касалось ее уха, и от его тела исходил невероятный жар, окутывавший ее словно накидкой. Его грудь соприкоснулась с ее спиной, и она ощутила ее мускулистость. Как ей хотелось повернуться и прикоснуться к нему, чтобы почувствовать его кожу кончиками своих пальцев.
Она закрыла глаза, вспомнив, как хорошо им было, как он возносил ее к высотам блаженства. Он сделал ее настоящей женщиной. Более того, он пробудил в ней настоящие человеческие чувства и мечты. Он пробудил в ней любовь.
– Извини, – прошептала она, – мне не следовало приходить.
– Почему ты это сделала?
– Я… я не хотела.
– Это не ответ, Кейт.
Почему он требует ответа на вопрос, на который ей не хотелось отвечать? Впрочем, чего она ожидала? Она провинилась перед ним, однако он не ругал ее, но мучил тем, что добивался правды.
Кейт вздрогнула, когда его руки легли ей на плечи. Затем он медленно повернул ее лицом к себе. Она не сопротивлялась. Когда же глаза их встретились, между ними вспыхнуло пламя.
Кейт не хотела думать о том, что будет завтра. Ее охватило желание снова познать наивысшее блаженство и как можно дольше наслаждаться близостью с этим красивым мужчиной.
Алек склонил к ней голову, и Кейт поняла, что он намеревается поцеловать ее. Где-то в глубине сознания промелькнула мысль оттолкнуть его, однако все ее существо жаждало этого поцелуя.
Ресницы ее затрепетали, и глаза закрылись, когда его губы коснулись ее губ, по всему телу пробежала сладостная дрожь. Она без колебаний ответила на его поцелуй, охваченная любовью и страстным желанием. Ее руки скользнули по его мускулистой груди к шее, и пальцы вплелись в шелковистые темные волосы.
Она полностью отдалась своим чувствам, желая запечатлеть в памяти все, что касалось Алека.
– Что ты делаешь со мной, Кейт? – прошептал он и снова безжалостно впился в ее губы.
Он притянул ее к себе, затем прижал еще ближе. Кейт уже почти ничего не соображала, когда они опустились на пол, не обращая внимания на то, что дверь не заперта. Она изнемогала от желания.
– Алек, – прошептала Кейт, в то время как он начал целовать ее шею и его язык погрузился в ложбинку у основания горла. Она вздрогнула, ощутив прохладу обнаженной кожей, когда он расстегнул одну пуговицу ее рубашки, затем другую. Его теплые влажные губы сомкнулись вокруг затвердевшего соска, и она застонала, испытывая наслаждение и… раскаяние.
Дрожащими от возбуждения руками она попыталась стянуть с него рубашку, страстно желая прикоснуться к его обнаженному телу, как ей представлялось, когда она стояла у дома и наблюдала за ним через окно. Она хотела слиться с ним, но Алек воспротивился. Он продолжал нежно посасывать то один, то другой набухший сосок и водил языком в ложбинке между ее грудями.
Кейт металась, сжимая руками его плечи. Боже милостивый, что он делал с ее телом: ласкал его, словно настраивал музыкальный инструмент. Она вся дрожала от возбуждения, когда он наконец оторвался от ее груди.
Алек медленно приподнялся, и его жесткая рубашка скользнула по ее нежным соскам, но она не обратила на это внимания, погруженная в свои чувства. Она жаждала продолжения ласк и хотела, чтобы утро никогда не наступало.
Наконец ее пальцы нащупали пуговицы его рубашки и начали судорожно расстегивать их. Она удовлетворенно вздохнула, когда одежда соскользнула с его плеч и была отброшена в сторону. Ее ладони коснулись гладкой теплой кожи, и она начала гладить его, начиная с широких плеч до мускулистой груди и ниже до напряженного плоского живота. Ее пальцы дотронулись до края пояса, и Алек, оторвавшись от ее губ, приподнялся, чтобы обеспечить ей больший доступ. Кейт воспользовалась предоставленной возможностью и расстегнула его штаны. Когда же ее пальцы прошлись вдоль его мужского естества, он застонал, а она испытала восторг, чувствуя себя настоящей женщиной.
Она гладила нежную оболочку его налитого кровью органа, наслаждаясь гладким скольжением шелка по стали и своей властью над этим гигантом.
Однако ее власть над ним длилась только минуту, а потом он снова возобладал над ней, расстегнув ее штаны и медленно стянув их с бедер. Алек приподнял каждую ее ногу и поцеловал каждый пальчик, прежде чем перейти к икрам, а затем к местечкам под коленками.
Кейт перестала что-либо соображать, когда он начал целовать и лизать внутреннюю сторону ее бедра, продвигаясь к горячей влажной пульсирующей сердцевине. Она вся дрожала в предвкушении.
Из ее горла вырвался крик, когда его язык коснулся пика, скрытого между складками набухшей плоти. Все тело Кейт было охвачено огнем, в то время как он продолжал ласкать ее, доводя до экстаза.
Она извивалась, ничего не видя перед собой, кроме Алека, который творил чудеса своими губами, и впилась ногтями в его плечи, стараясь притянуть к себе.
– Пожалуйста, Алек, – взмолилась она, испытывая жгучую потребность ощутить его внутри себя. Однако он медлил с этим, желая довести ее до безумия.
Когда она в конце концов уже не могла больше выдержать, он приподнялся над ней и устроился между ее бедер. Кейт смотрела на него, чувствуя, что эмоции, которые она хотела бы скрыть, отражаются в ее глазах. Его взгляд тоже был полон желания, и еще в нем таилось нечто неясное, что она очень хотела бы узнать. Они не отрывали глаз друг от друга, когда она направила его член в свою жаждущую глубину, полностью поглотив его. Алек со стоном до конца вошел в нее и начал двигаться взад и вперед внутри, а она при этом плотно прижималась к нему.
– О Кейт! – хрипло произнес он низким голосом и накрыл ее губы своими губами.
Она вся пылала, что-то бессвязно шепча и выкрикивая его имя, а он стонал, чувствуя необычайный жар в том месте, где соединились их тела.
– О… да… Алек…
Они одновременно достигли вершины блаженства и расслабились. Тела их, переплетенные руки и ноги были покрыты потом. Они долго не могли облегчить накатившую душевную боль.
Алек скатился с нее, но не встал с пола. Кейт очень хотелось узнать, о чем он думает сейчас. Злился ли он на себя за то, что не выдержал и соблазнился ею? Она не могла винить его за это.
Кейт резко села, устыдившись вдруг своего поведения. Как она могла так легко уступить ему?
Подобрав свою рубашку, она поспешно надела ее, не осмеливаясь взглянуть на Алека. Ей не хотелось увидеть осуждение в его глазах.
– Мне не следовало приходить сюда, – снова повторила она в полной тишине.
– Ты уже говорила это.
Кейт встала, и, к счастью, ее рубашка оказалась достаточно длинной, чтобы прикрыть бедра. Она зашла за кресло с подголовником и натянула там штаны, понимая, что глупо прятаться – Алек уже повидал ее полностью обнаженной.
– Что скажешь, Кейт? Я так и не услышал… почему ты ушла, почему вернулась и… почему решила похитить бриллиант. Все это мне непонятно. – Он сел, и пламя камина осветило его бронзовый торс, оттеняя мышцы живота. – Неужели дело в деньгах? Ты могла бы прийти ко мне, если тебе нужно что-то.
Кейт хотела бы, чтобы ее проблема решалась так просто. Она могла бы попросить его, и он помог бы ей. Но она не желала втягивать его в свои дела.
– Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказала. – Она отвернулась и откинула пряди волос с лица.
– Как насчет того, чтобы хоть раз сказать правду?
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Алек вскочил на ноги с гневным выражением лица.
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю! – сказал он низким хрипловатым голосом. – Почему ты вернулась, Кейт? Если, судя по твоей короткой записке, ты оказалась такой бессердечной, я думаю, ты должна была бы просто поздравить себя с победой, оставаясь на улице, вместо того чтобы стоять здесь с несчастным видом. Кейт резко взглянула на него.
– Я не чувствую себя несчастной! – солгала она. – Я… я… – «Я никудышная, пропавшая, одинокая, и ты не должен смотреть на меня таким взглядом, от которого мне хочется броситься в твои объятия и остаться там навсегда».
Алек, обнаженный, как Адонис, не смущаясь, расхаживал из угла в угол по комнате, неистовый и великолепный.
Они представляли собой странную пару: честность и обман, солнечный свет и тьма, аристократ и воровка.
– Что с тобой, Кейт? – спросил Алек. – Почему ты не можешь просто рассказать мне о своих проблемах? Ведь я не враг тебе.
– Я никогда не считала тебя своим врагом.
Алек подошел к ней и замер. Она наблюдала за ним. Он был похож сейчас на холеного сильного кота, а она – на его добычу.
Он стоял перед ней, и его тепло окутывало ее, проникая внутрь, подобно тому как солнечные лучи проникают в набухшую почку, побуждая ее раскрыться.
Страх, боль и радость – все смешалось в сознании Кейт, когда он положил свои руки ей на плечи.
– Скажи мне, Кейт. Скажи, что случилось. Ведь должна же быть причина такого странного твоего поведения.
Кейт открыла было рот, поддавшись искушению довериться ему и все рассказать. Она знала, что он мог решить ее проблему.
Однако это не его проблема, напомнила она себе. И она никогда не простит себе, если он пострадает из-за нее.
Кейт попыталась высвободиться из его объятий, но он не пускал ее.
– Мне не следовало приходить. – Она должна уйти и как можно скорее. Он добивался от нее правды, но она не могла открыть ее.
Она хотела любви… любви, которая никогда не будет доступна ей.
Руки Алека сжали ее плечи.
– Перестань повторять одно и то же, черт побери! Мне надоело.
– Я должна идти.
Он колебался, стиснув зубы и пронизывая ее тяжелым взглядом. Затем опустил руки и отступил на шаг. Он не собирался удерживать ее.
Хотела ли она остаться с ним?
Да.
Кейт почувствовала, что ей трудно дышать, когда пылкий взгляд его темных глаз устремился на нее и подтолкнул вперед, как будто притягивая необъяснимыми невидимыми узами.
Она откинула голову назад, а он наклонил свою вниз. Его взгляд скользил по ее волосам, носу, щекам, а когда достиг губ, они вдруг пересохли и начали слегка подрагивать. Кейт смочила их языком и услышала, как он резко втянул воздух, а потом увидела, как его голова медленно и неотвратимо начала склоняться к ней. Ее губы раскрылись в предвкушении.
Алек поцеловал ее, и она закрыла глаза, ощутив необычайное блаженство. От него веяло виски, табаком и солнечным теплом. Она не могла противиться ему. Ее тело прильнуло к его телу, повторяя все контуры, как будто было создано специально для него.
Он слегка отстранился от нее.
– Ты пойдешь со мной? – спросил он хриплым страстным голосом.
Кейт вздрогнула, когда его теплое дыхание коснулось ее волос. Не в силах говорить, она только кивнула в ответ.
Он надел брюки, оставив все остальное, взял ее за руку и повел к двери кабинета. Кейт заколебалась, когда он открыл ее. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал, что она была в этой комнате, потому что стыдилась того, что сделала. Однако Алек не позволил бы ей сомневаться, и потому она последовала за ним. Она с облегчением обнаружила, что никого нет поблизости, когда они начали подниматься по лестнице. Она знала, куда они идут.
В комнату Алека. В его теплую уютную кровать, где она впервые познала блаженство любовных ласк под его магическим руководством.
Ее сердце учащенно забилось, когда они вошли в тускло освещенную комнату. У нее не оказалось времени, чтобы о чем-то подумать или возразить, хотя она и не собиралась делать это.
Как только за ними закрылась дверь, Алек повернулся и крепко прижал Кейт к своей груди, горячо и страстно целуя. Затем прижал ее к двери, а она обвила руками его шею. Тогда он взял Кейт за ягодицы и приподнял, оторвав от пола, а она обхватила его талию ногами, желая полностью слиться с ним, почувствовать его внутри себя и отдаться ему до конца, чтобы потом навсегда запечатлеть в памяти их стихийную телесную близость.
Алек с огромной осторожностью отнес ее на кровать и лег сам, накрыв ее жаром своего тела.
Внезапно раздался стук в дверь.
– У вас все в порядке, милорд? – послышался озабоченный голос Холмса.
Кейт почти лишилась наслаждения, которое Алек создал своими губами, языком и руками. Услышав голос дворецкого, она очнулась от чувственного забытья.
– Алек, Холмс у двери.
– Хм-м, – прозвучало в ответ, в то время как его губы целовали ее шею, ключицу, а потом спустились в ложбинку между грудями.
– О Боже, – простонала Кейт, когда он взял в рот один из сосков, а ладонью накрыл другую грудь.
Стук в дверь повторился.
Кейт досадливо покачала головой и уперлась руками Алеку в плечи, но это было все равно что попытаться сдвинуть гору.
– Алек, ради Бога, ответь ему, пока он не вошел сюда!
– Что? – Алек недоуменно посмотрел на нее. Потребовалось некоторое время, чтобы он пришел в себя, после чего он прорычал раздраженным голосом: – У меня все хорошо, Холмс! А теперь убирайтесь к черту!
Холмс был немедленно забыт, когда губы Алека слились с ее губами в неистовом поцелуе и их языки вступили в схватку, в которой – Кейт знала – ей не победить никогда.
Он был само очарование, огонь, экстаз.
И он принадлежал ей.
В этот момент. В этот единственный неповторимый момент…
Несколько часов спустя, после того как Алек еще два раза занимался с ней любовью, Кейт лежала без сна, глядя в потолок. Равномерное легкое дыхание Алека говорило о том, что он спит. Она тихо и очень осторожно высвободилась из его объятий и соскользнула с кровати, а потом долго стояла, глядя на него. Он был прекрасен и телом, и душой. Он заслуживал более достойной женщины, чем она. Этот человек был не для нее.
Кейт машинально оделась и зашла с другой стороны кровати. Она протянула руку, чтобы коснуться его щеки, но остановилась. Нельзя его будить.
Пора уходить.
Ноги Кейт едва слушались ее, когда она подошла к двери. Затем, взглянув последний раз на Алека, она вышла в темный коридор.
Алек проснулся с восходом солнца и протянул руку к Кейт, но кровать была пуста.
Он резко открыл глаза.
Она исчезла.
Вскоре он обнаружил также, что вместе с ней исчезла бесценная китайская ваза.
Глава 23
Кейт застыла и не могла бы пошевелиться, если бы даже захотела. Алек был так близко. Его теплое дыхание касалось ее уха, и от его тела исходил невероятный жар, окутывавший ее словно накидкой. Его грудь соприкоснулась с ее спиной, и она ощутила ее мускулистость. Как ей хотелось повернуться и прикоснуться к нему, чтобы почувствовать его кожу кончиками своих пальцев.
Она закрыла глаза, вспомнив, как хорошо им было, как он возносил ее к высотам блаженства. Он сделал ее настоящей женщиной. Более того, он пробудил в ней настоящие человеческие чувства и мечты. Он пробудил в ней любовь.
– Извини, – прошептала она, – мне не следовало приходить.
– Почему ты это сделала?
– Я… я не хотела.
– Это не ответ, Кейт.
Почему он требует ответа на вопрос, на который ей не хотелось отвечать? Впрочем, чего она ожидала? Она провинилась перед ним, однако он не ругал ее, но мучил тем, что добивался правды.
Кейт вздрогнула, когда его руки легли ей на плечи. Затем он медленно повернул ее лицом к себе. Она не сопротивлялась. Когда же глаза их встретились, между ними вспыхнуло пламя.
Кейт не хотела думать о том, что будет завтра. Ее охватило желание снова познать наивысшее блаженство и как можно дольше наслаждаться близостью с этим красивым мужчиной.
Алек склонил к ней голову, и Кейт поняла, что он намеревается поцеловать ее. Где-то в глубине сознания промелькнула мысль оттолкнуть его, однако все ее существо жаждало этого поцелуя.
Ресницы ее затрепетали, и глаза закрылись, когда его губы коснулись ее губ, по всему телу пробежала сладостная дрожь. Она без колебаний ответила на его поцелуй, охваченная любовью и страстным желанием. Ее руки скользнули по его мускулистой груди к шее, и пальцы вплелись в шелковистые темные волосы.
Она полностью отдалась своим чувствам, желая запечатлеть в памяти все, что касалось Алека.
– Что ты делаешь со мной, Кейт? – прошептал он и снова безжалостно впился в ее губы.
Он притянул ее к себе, затем прижал еще ближе. Кейт уже почти ничего не соображала, когда они опустились на пол, не обращая внимания на то, что дверь не заперта. Она изнемогала от желания.
– Алек, – прошептала Кейт, в то время как он начал целовать ее шею и его язык погрузился в ложбинку у основания горла. Она вздрогнула, ощутив прохладу обнаженной кожей, когда он расстегнул одну пуговицу ее рубашки, затем другую. Его теплые влажные губы сомкнулись вокруг затвердевшего соска, и она застонала, испытывая наслаждение и… раскаяние.
Дрожащими от возбуждения руками она попыталась стянуть с него рубашку, страстно желая прикоснуться к его обнаженному телу, как ей представлялось, когда она стояла у дома и наблюдала за ним через окно. Она хотела слиться с ним, но Алек воспротивился. Он продолжал нежно посасывать то один, то другой набухший сосок и водил языком в ложбинке между ее грудями.
Кейт металась, сжимая руками его плечи. Боже милостивый, что он делал с ее телом: ласкал его, словно настраивал музыкальный инструмент. Она вся дрожала от возбуждения, когда он наконец оторвался от ее груди.
Алек медленно приподнялся, и его жесткая рубашка скользнула по ее нежным соскам, но она не обратила на это внимания, погруженная в свои чувства. Она жаждала продолжения ласк и хотела, чтобы утро никогда не наступало.
Наконец ее пальцы нащупали пуговицы его рубашки и начали судорожно расстегивать их. Она удовлетворенно вздохнула, когда одежда соскользнула с его плеч и была отброшена в сторону. Ее ладони коснулись гладкой теплой кожи, и она начала гладить его, начиная с широких плеч до мускулистой груди и ниже до напряженного плоского живота. Ее пальцы дотронулись до края пояса, и Алек, оторвавшись от ее губ, приподнялся, чтобы обеспечить ей больший доступ. Кейт воспользовалась предоставленной возможностью и расстегнула его штаны. Когда же ее пальцы прошлись вдоль его мужского естества, он застонал, а она испытала восторг, чувствуя себя настоящей женщиной.
Она гладила нежную оболочку его налитого кровью органа, наслаждаясь гладким скольжением шелка по стали и своей властью над этим гигантом.
Однако ее власть над ним длилась только минуту, а потом он снова возобладал над ней, расстегнув ее штаны и медленно стянув их с бедер. Алек приподнял каждую ее ногу и поцеловал каждый пальчик, прежде чем перейти к икрам, а затем к местечкам под коленками.
Кейт перестала что-либо соображать, когда он начал целовать и лизать внутреннюю сторону ее бедра, продвигаясь к горячей влажной пульсирующей сердцевине. Она вся дрожала в предвкушении.
Из ее горла вырвался крик, когда его язык коснулся пика, скрытого между складками набухшей плоти. Все тело Кейт было охвачено огнем, в то время как он продолжал ласкать ее, доводя до экстаза.
Она извивалась, ничего не видя перед собой, кроме Алека, который творил чудеса своими губами, и впилась ногтями в его плечи, стараясь притянуть к себе.
– Пожалуйста, Алек, – взмолилась она, испытывая жгучую потребность ощутить его внутри себя. Однако он медлил с этим, желая довести ее до безумия.
Когда она в конце концов уже не могла больше выдержать, он приподнялся над ней и устроился между ее бедер. Кейт смотрела на него, чувствуя, что эмоции, которые она хотела бы скрыть, отражаются в ее глазах. Его взгляд тоже был полон желания, и еще в нем таилось нечто неясное, что она очень хотела бы узнать. Они не отрывали глаз друг от друга, когда она направила его член в свою жаждущую глубину, полностью поглотив его. Алек со стоном до конца вошел в нее и начал двигаться взад и вперед внутри, а она при этом плотно прижималась к нему.
– О Кейт! – хрипло произнес он низким голосом и накрыл ее губы своими губами.
Она вся пылала, что-то бессвязно шепча и выкрикивая его имя, а он стонал, чувствуя необычайный жар в том месте, где соединились их тела.
– О… да… Алек…
Они одновременно достигли вершины блаженства и расслабились. Тела их, переплетенные руки и ноги были покрыты потом. Они долго не могли облегчить накатившую душевную боль.
Алек скатился с нее, но не встал с пола. Кейт очень хотелось узнать, о чем он думает сейчас. Злился ли он на себя за то, что не выдержал и соблазнился ею? Она не могла винить его за это.
Кейт резко села, устыдившись вдруг своего поведения. Как она могла так легко уступить ему?
Подобрав свою рубашку, она поспешно надела ее, не осмеливаясь взглянуть на Алека. Ей не хотелось увидеть осуждение в его глазах.
– Мне не следовало приходить сюда, – снова повторила она в полной тишине.
– Ты уже говорила это.
Кейт встала, и, к счастью, ее рубашка оказалась достаточно длинной, чтобы прикрыть бедра. Она зашла за кресло с подголовником и натянула там штаны, понимая, что глупо прятаться – Алек уже повидал ее полностью обнаженной.
– Что скажешь, Кейт? Я так и не услышал… почему ты ушла, почему вернулась и… почему решила похитить бриллиант. Все это мне непонятно. – Он сел, и пламя камина осветило его бронзовый торс, оттеняя мышцы живота. – Неужели дело в деньгах? Ты могла бы прийти ко мне, если тебе нужно что-то.
Кейт хотела бы, чтобы ее проблема решалась так просто. Она могла бы попросить его, и он помог бы ей. Но она не желала втягивать его в свои дела.
– Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказала. – Она отвернулась и откинула пряди волос с лица.
– Как насчет того, чтобы хоть раз сказать правду?
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Алек вскочил на ноги с гневным выражением лица.
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю! – сказал он низким хрипловатым голосом. – Почему ты вернулась, Кейт? Если, судя по твоей короткой записке, ты оказалась такой бессердечной, я думаю, ты должна была бы просто поздравить себя с победой, оставаясь на улице, вместо того чтобы стоять здесь с несчастным видом. Кейт резко взглянула на него.
– Я не чувствую себя несчастной! – солгала она. – Я… я… – «Я никудышная, пропавшая, одинокая, и ты не должен смотреть на меня таким взглядом, от которого мне хочется броситься в твои объятия и остаться там навсегда».
Алек, обнаженный, как Адонис, не смущаясь, расхаживал из угла в угол по комнате, неистовый и великолепный.
Они представляли собой странную пару: честность и обман, солнечный свет и тьма, аристократ и воровка.
– Что с тобой, Кейт? – спросил Алек. – Почему ты не можешь просто рассказать мне о своих проблемах? Ведь я не враг тебе.
– Я никогда не считала тебя своим врагом.
Алек подошел к ней и замер. Она наблюдала за ним. Он был похож сейчас на холеного сильного кота, а она – на его добычу.
Он стоял перед ней, и его тепло окутывало ее, проникая внутрь, подобно тому как солнечные лучи проникают в набухшую почку, побуждая ее раскрыться.
Страх, боль и радость – все смешалось в сознании Кейт, когда он положил свои руки ей на плечи.
– Скажи мне, Кейт. Скажи, что случилось. Ведь должна же быть причина такого странного твоего поведения.
Кейт открыла было рот, поддавшись искушению довериться ему и все рассказать. Она знала, что он мог решить ее проблему.
Однако это не его проблема, напомнила она себе. И она никогда не простит себе, если он пострадает из-за нее.
Кейт попыталась высвободиться из его объятий, но он не пускал ее.
– Мне не следовало приходить. – Она должна уйти и как можно скорее. Он добивался от нее правды, но она не могла открыть ее.
Она хотела любви… любви, которая никогда не будет доступна ей.
Руки Алека сжали ее плечи.
– Перестань повторять одно и то же, черт побери! Мне надоело.
– Я должна идти.
Он колебался, стиснув зубы и пронизывая ее тяжелым взглядом. Затем опустил руки и отступил на шаг. Он не собирался удерживать ее.
Хотела ли она остаться с ним?
Да.
Кейт почувствовала, что ей трудно дышать, когда пылкий взгляд его темных глаз устремился на нее и подтолкнул вперед, как будто притягивая необъяснимыми невидимыми узами.
Она откинула голову назад, а он наклонил свою вниз. Его взгляд скользил по ее волосам, носу, щекам, а когда достиг губ, они вдруг пересохли и начали слегка подрагивать. Кейт смочила их языком и услышала, как он резко втянул воздух, а потом увидела, как его голова медленно и неотвратимо начала склоняться к ней. Ее губы раскрылись в предвкушении.
Алек поцеловал ее, и она закрыла глаза, ощутив необычайное блаженство. От него веяло виски, табаком и солнечным теплом. Она не могла противиться ему. Ее тело прильнуло к его телу, повторяя все контуры, как будто было создано специально для него.
Он слегка отстранился от нее.
– Ты пойдешь со мной? – спросил он хриплым страстным голосом.
Кейт вздрогнула, когда его теплое дыхание коснулось ее волос. Не в силах говорить, она только кивнула в ответ.
Он надел брюки, оставив все остальное, взял ее за руку и повел к двери кабинета. Кейт заколебалась, когда он открыл ее. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал, что она была в этой комнате, потому что стыдилась того, что сделала. Однако Алек не позволил бы ей сомневаться, и потому она последовала за ним. Она с облегчением обнаружила, что никого нет поблизости, когда они начали подниматься по лестнице. Она знала, куда они идут.
В комнату Алека. В его теплую уютную кровать, где она впервые познала блаженство любовных ласк под его магическим руководством.
Ее сердце учащенно забилось, когда они вошли в тускло освещенную комнату. У нее не оказалось времени, чтобы о чем-то подумать или возразить, хотя она и не собиралась делать это.
Как только за ними закрылась дверь, Алек повернулся и крепко прижал Кейт к своей груди, горячо и страстно целуя. Затем прижал ее к двери, а она обвила руками его шею. Тогда он взял Кейт за ягодицы и приподнял, оторвав от пола, а она обхватила его талию ногами, желая полностью слиться с ним, почувствовать его внутри себя и отдаться ему до конца, чтобы потом навсегда запечатлеть в памяти их стихийную телесную близость.
Алек с огромной осторожностью отнес ее на кровать и лег сам, накрыв ее жаром своего тела.
Внезапно раздался стук в дверь.
– У вас все в порядке, милорд? – послышался озабоченный голос Холмса.
Кейт почти лишилась наслаждения, которое Алек создал своими губами, языком и руками. Услышав голос дворецкого, она очнулась от чувственного забытья.
– Алек, Холмс у двери.
– Хм-м, – прозвучало в ответ, в то время как его губы целовали ее шею, ключицу, а потом спустились в ложбинку между грудями.
– О Боже, – простонала Кейт, когда он взял в рот один из сосков, а ладонью накрыл другую грудь.
Стук в дверь повторился.
Кейт досадливо покачала головой и уперлась руками Алеку в плечи, но это было все равно что попытаться сдвинуть гору.
– Алек, ради Бога, ответь ему, пока он не вошел сюда!
– Что? – Алек недоуменно посмотрел на нее. Потребовалось некоторое время, чтобы он пришел в себя, после чего он прорычал раздраженным голосом: – У меня все хорошо, Холмс! А теперь убирайтесь к черту!
Холмс был немедленно забыт, когда губы Алека слились с ее губами в неистовом поцелуе и их языки вступили в схватку, в которой – Кейт знала – ей не победить никогда.
Он был само очарование, огонь, экстаз.
И он принадлежал ей.
В этот момент. В этот единственный неповторимый момент…
Несколько часов спустя, после того как Алек еще два раза занимался с ней любовью, Кейт лежала без сна, глядя в потолок. Равномерное легкое дыхание Алека говорило о том, что он спит. Она тихо и очень осторожно высвободилась из его объятий и соскользнула с кровати, а потом долго стояла, глядя на него. Он был прекрасен и телом, и душой. Он заслуживал более достойной женщины, чем она. Этот человек был не для нее.
Кейт машинально оделась и зашла с другой стороны кровати. Она протянула руку, чтобы коснуться его щеки, но остановилась. Нельзя его будить.
Пора уходить.
Ноги Кейт едва слушались ее, когда она подошла к двери. Затем, взглянув последний раз на Алека, она вышла в темный коридор.
Алек проснулся с восходом солнца и протянул руку к Кейт, но кровать была пуста.
Он резко открыл глаза.
Она исчезла.
Вскоре он обнаружил также, что вместе с ней исчезла бесценная китайская ваза.
Глава 23
– Я же говорил тебе, – медленно произнес Энтони, сидя на следующее утро в кабинете Алека со злорадным выражением лица. – Эта крошка с самого начала сулила массу неприятностей. Ты должен был позволить мне отправить ее в Ньюгейт, как я и собирался. Несколько дней в этой крысиной дыре пошли бы ей на пользу.
Алек не был расположен обсуждать с Уитфилдом этот вопрос, однако высказывания приятеля были такими абсурдными и возмутительными, что он не смог сдержаться:
– Что значит – говорил? О чем ты толкуешь, черт побери? Ведь ты сам привел ее сюда.
Для Энтони этот факт казался несущественным.
– А тебе следовало лучше думать, прежде чем позволять мне решать за тебя такие важные вещи. На самом деле это был твой выбор, Брекридж.
Алек стиснул зубы, с трудом сдерживаясь, чтобы не схватить Энтони за шиворот и не встряхнуть его так, чтобы мозги встали на место.
– Проклятие! Это ты убеждал меня принять ее! Энтони театрально задумался, наморщив лоб и приложив палец к подбородку.
– Неужели! – Он пожал плечами. – В любом случае это настоящее бедствие, не так ли?
Алек пристально посмотрел на него. Он не хотел, чтобы Энтони продолжал досаждать ему своей глупостью, создавая трения между ними.
– Откуда, черт возьми, ты узнал о моих проблемах? – спросил он с нарастающим раздражением.
Энтони кивнул на дверь:
– Твой дворецкий – неиссякаемый источник информации, если надавить на него, конечно. Достаточно направить разговор в нужное русло, немного пригрозить и применить несколько уловок. – Он пожал плечами. – В его болтовые много бесполезной ерунды, хотя можно выудить и кое-что существенное. Из тебя же ничего не вытянешь.
Алек нахмурился. Проклятый Холмс. Следовало бы помнить о его болтливости.
– Ты всегда пользуешься сплетнями слуг, Уитфилд? Энтони приподнял бровь с веселым выражением лица.
– Только когда слуга может чем-то подтвердить сказанное, – ответил он. – Ведь я не хочу выглядеть дураком, не так ли?
– Конечно, – медленно произнес Алек, понимая, что его друг уже во многое посвящен. – И каково же это подтверждение?
– Например, пустое место на столе в прихожей, – быстро ответил Энтони. – Чтобы заметить это, мне не нужен Холмс. Я сразу обнаружил отсутствие вазы, потому что, как ты знаешь, являюсь знатоком антиквариата, – похвастался он.
«Знатоком моей подноготной», – едва не сказал Алек вслух. Энтони знал только, что в этом доме много редких старинных вещей, которые передавались из поколения в поколение, а сам при этом ни черта не разбирался в антиквариате.
– Тем не менее Холмс, как мне показалось, с нетерпением сообщил, что минувшей ночью вазе приделали ноги, – продолжил Энтони и пожал плечами. – Но кто я такой, чтобы сетовать при этом?
– Действительно, кто? – пробормотал Алек, решив, что убьет дворецкого, как только увидит его.
– Если помнишь, я присутствовал здесь, когда милейшая графиня Клайдемор подарила тебе эту вазу, – заметил Энтони. – Какова же была причина для столь чудесного подарка? – Он почесал голову. – Ах да! Ты, кажется, спас ее, когда она тонула. Странно, потому что, насколько мне известно от ее знакомых, она прекрасная пловчиха.
Алек стиснул зубы, и у него начал дергаться глаз.
– И что ты думаешь по этому поводу? – проворчал он.
Энтони улыбнулся:
– Ничего.
– Едва ли.
Алек встал и подошел к камину, уставившись невидящим взглядом на холодную пустую решетку. В душе он чувствовал такую же опустошенность.
– И куда же подевалась эта неблагодарная девка? – спросил Энтони, как обычно не зная, когда следует остановиться.
Алек сжал кулаки.
– Откуда я знаю, черт возьми? Она не посвящала меня в свои тайные планы.
Повернувшись, Алек направился к буфету – любимому месту в последнее время. Его не сдерживало даже то, что он страдал от жестокого похмелья. Фактически выпивка становилась для него подобной лучу солнца в пасмурный день.
– Ты не намерен предложить мне тоже выпить или собираешься осушить все сам? – медленно произнес Энтони, откинувшись на спинку кресла и изобразив, что подносит бокал к губам.
Алек перевел взгляд от бутылки с виски, которую держал в одной руке, на бокал в другой и почувствовал желание сказать, что намерен сам выпить все. У него было такое настроение, что хотелось снова полностью отключиться, однако в голове промелькнула мысль, что он начинает выглядеть довольно жалким типом.
Его одурачили, ну и что? Он был не первым и уверен, что не последним, кого так облапошили. Да, очень тяжело пережить предательство Кейт, причем не один раз, а дважды. Однако некого винить, кроме себя, за свою глупость.
– Ну, так как насчет выпивки? – услышал он голос Энтони.
Алек взял еще один бокал и налил другу столько же, сколько себе.
– Вот это другое дело, – сказан Энтони, оценивающе взглянув на свою порцию виски, и затем чокнулся с Алеком. – Теперь вернемся к делу, и, как ты понимаешь, я не имею в виду твои бумаги. – Он подмигнул и поднес бокал к губам.
– Что ж, вернемся к делу, – повторил Алек без особого энтузиазма, стараясь избавиться от образа Кейт, который преследовал его. Проклятие, это какое-то наваждение!
Он поднес бокал к губам и залпом осушил его.
Кейт оставалась в тени улочки, прижимаясь спиной к закопченной стене. Ее мучило странное чувство. Что-то было не так. Мимо ее ног пробежала крыса, движения которой показались довольно паническими, как будто она тоже чувствовала скрытую угрозу.
Кейт пришла на то же самое место, где в прошлый раз встречалась с Дрейком, и крепко прижимала вазу к своему телу, испытывая отвращение к себе. Она не задумывалась специально, что взять из дома Алека. Это не имело значения в данном случае. Для нее было невыносимо выбирать что-то из его вещей и она просто прихватила вазу в прихожей, выходя через парадную дверь.
Как же она ненавидела Дрейка! Кейт никогда прежде не желала кому-либо смерти, но должна была честно сказать, что хотела бы видеть этого негодяя в гробу.
Позади нее послышался слабый шорох, который большинство людей не заметили бы. Но жизнь на улице быстро научит различать крысиную возню в куче мусора и шаги крадущегося человека.
Волосы на ее голове зашевелились.
Обернувшись, Кейт напряженно вглядывалась в беспросветную темноту. Казалось, все вокруг было выкрашено в черный цвет.
– Кто там? – обратилась она, напрягшись всем телом. Ответа не последовало, но она знала, что кто-то прячется в темноте. – У меня нож, – солгала она, – и я знаю, как пользоваться им.
– Фокс… – донесся еле слышный голос.
– Кто там? – повторила Кейт.
– Это я, – послышался тихий ответ.
Затем Кейт услышала стон и звук, похожий на чье-то падение. Кому-то плохо? Следует ли ей помочь? Или это коварный замысел с целью заманить ее глубже в темную пустынную улицу?
Кейт немного поколебалась, затем медленно двинулась туда, откуда доносился голос, и резко остановилась на полпути, когда перед ней возникла чья-то спотыкающаяся фигура. Она охнула, и глаза ее расширились.
– Помоги мне…
– О Боже! – воскликнула Кейт, разглядев Фалькон, которая рухнула перед ней на землю. Она опустилась на колени рядом с ней. – Фалькон? Фалькон!
Кейт приподняла ее голову и положила себе на колени. В этот момент из-за облака пробился тонкий луч лунного света, осветивший лицо Фалькон. У Кейт перехватило дыхание. Она старалась сдержать дрожь своих рук, чтобы, воспользовавшись краем рубашки, осторожно стереть кровь, капающую из раны в углу рта Фалькон.
Глаза ее наполнились слезами. Фалькон была избита, а она не смогла предотвратить случившееся.
Это ее вина! Если бы она не провела время с Алеком, ничего такого не произошло бы!
– Это действительно ты, Фокс? – спросила Фалькон слабым голосом, глядя на Кейт одним глазом, потому что второй распух и был почти закрыт.
– Да, это я, – прошептала Кейт, стараясь сдержать слезы и быть твердой, в то время как осторожно поглаживала пальцами щеку Фалькон. – Что случилось? Это Дрейк сделал с тобой?
Фалькон кивнула, и Кейт заметила, что даже это небольшое движение причинило ей боль.
– Он сказал, что я дерзила ему, но я ничего такого не говорила, клянусь. Я просто хотела уйти оттуда.
Сердце Кейт сжалось от боли.
– Я понимаю.
– Я знала, что ты придешь за мной, и потому старалась не раздражать Дрейка. – Фалькон пожала плечами и застонала от боли. – Я не знаю, что произошло, но Дрейк вдруг распсиховался. Он начал говорить, что ты не придешь за мной. Он издевался надо мной, говоря, что тебе теперь наплевать на меня и будто бы ты сказала: пусть я сгнию в этом аду. Он говорил также, что ты прекрасно проводишь время с графом и навсегда оставила меня.
На этот раз Кейт не выдержала, и из глаз ее потекли слезы. Она не могла остановить их.
– О, Фалькон, ты же знаешь, я никогда не забуду тебя.
– Да, знаю, но мне надоело слушать, как Дрейк обзывает тебя. Я не смогла больше терпеть. Извини, – произнесла Фалькон прерывистым шепотом.
– Постарайся не думать об этом, – тихо сказала Кейт успокаивающим тоном. – Теперь все кончено, и мы пойдем домой.
Домой.
Какое теплое слово для холодного закоулка. У них не было реального дома, и Кейт всей душой ощутила этот недостаток. Сейчас наступил такой момент, когда она особо нуждалась в месте, куда можно было бы пойти, как к себе домой.
Фалькон попыталась сесть, взволнованная и пораженная.
– Я не понимаю тебя, Фокс. Ведь я не могу пойти с тобой ни сейчас, ни когда-либо.
– Что значит ты не можешь пойти со мной? – спросила Кейт мягким тоном, стараясь не принимать всерьез слова Фалькон, которые показались ей странными, а потом в душу ей начал закрадываться страх. – Ты теперь в безопасности, и я не допущу, чтобы с тобой случилось еще что-нибудь. Клянусь тебе. Мы уедем из Лондона и никогда не вернемся сюда. Мы можем уехать сегодня же, если хочешь.
Фалькон села, морщась от боли.
– Я не понимаю.
Кейт заглянула ей в глаза и увидела в них страдание.
– Тебе не о чем больше беспокоиться. Тебе надо отдохнуть. Ты сейчас плохо себя чувствуешь с этой шишкой на голове.
– Я не нуждаюсь в отдыхе!
Кейт была поражена таким неистовством в голосе Фалькон, но не подала виду.
– Нет, нуждаешься, – сказала она. – Теперь пойдем, пока Дрейк не поймал нас.
– Ты не слышишь меня? Или не понимаешь, что я говорю тебе?
Кейт не желала больше слушать это. Что-то внутри ее восставало против мысли, которая возникала в голове.
– Все будет хорошо к утру. Вот увидишь.
– Ничего хорошего утром не будет! – крикнула Фалькон, отталкивая Кейт. – Я убила его! Я убила Дрейка! О Боже, что я сделала?
Кейт похолодела.
– Ты не могла сделать этого, – сказала она низким голосом. – Я видела его вчера вечером. Он был в полном порядке.
Фалькон смахнула выступившие слезы.
– А теперь он уже не в порядке!
– Ты… ты уверена? Фалькон невесело усмехнулась:
– Да.
– Что… что ты сделала?
– Ударила его ножом.
Кейт поморщилась. Фалькон произнесла эти слова без всяких колебаний и эмоций, и выражение ее глаз испугало Кейт, они были холодными и пустыми.
Алек не был расположен обсуждать с Уитфилдом этот вопрос, однако высказывания приятеля были такими абсурдными и возмутительными, что он не смог сдержаться:
– Что значит – говорил? О чем ты толкуешь, черт побери? Ведь ты сам привел ее сюда.
Для Энтони этот факт казался несущественным.
– А тебе следовало лучше думать, прежде чем позволять мне решать за тебя такие важные вещи. На самом деле это был твой выбор, Брекридж.
Алек стиснул зубы, с трудом сдерживаясь, чтобы не схватить Энтони за шиворот и не встряхнуть его так, чтобы мозги встали на место.
– Проклятие! Это ты убеждал меня принять ее! Энтони театрально задумался, наморщив лоб и приложив палец к подбородку.
– Неужели! – Он пожал плечами. – В любом случае это настоящее бедствие, не так ли?
Алек пристально посмотрел на него. Он не хотел, чтобы Энтони продолжал досаждать ему своей глупостью, создавая трения между ними.
– Откуда, черт возьми, ты узнал о моих проблемах? – спросил он с нарастающим раздражением.
Энтони кивнул на дверь:
– Твой дворецкий – неиссякаемый источник информации, если надавить на него, конечно. Достаточно направить разговор в нужное русло, немного пригрозить и применить несколько уловок. – Он пожал плечами. – В его болтовые много бесполезной ерунды, хотя можно выудить и кое-что существенное. Из тебя же ничего не вытянешь.
Алек нахмурился. Проклятый Холмс. Следовало бы помнить о его болтливости.
– Ты всегда пользуешься сплетнями слуг, Уитфилд? Энтони приподнял бровь с веселым выражением лица.
– Только когда слуга может чем-то подтвердить сказанное, – ответил он. – Ведь я не хочу выглядеть дураком, не так ли?
– Конечно, – медленно произнес Алек, понимая, что его друг уже во многое посвящен. – И каково же это подтверждение?
– Например, пустое место на столе в прихожей, – быстро ответил Энтони. – Чтобы заметить это, мне не нужен Холмс. Я сразу обнаружил отсутствие вазы, потому что, как ты знаешь, являюсь знатоком антиквариата, – похвастался он.
«Знатоком моей подноготной», – едва не сказал Алек вслух. Энтони знал только, что в этом доме много редких старинных вещей, которые передавались из поколения в поколение, а сам при этом ни черта не разбирался в антиквариате.
– Тем не менее Холмс, как мне показалось, с нетерпением сообщил, что минувшей ночью вазе приделали ноги, – продолжил Энтони и пожал плечами. – Но кто я такой, чтобы сетовать при этом?
– Действительно, кто? – пробормотал Алек, решив, что убьет дворецкого, как только увидит его.
– Если помнишь, я присутствовал здесь, когда милейшая графиня Клайдемор подарила тебе эту вазу, – заметил Энтони. – Какова же была причина для столь чудесного подарка? – Он почесал голову. – Ах да! Ты, кажется, спас ее, когда она тонула. Странно, потому что, насколько мне известно от ее знакомых, она прекрасная пловчиха.
Алек стиснул зубы, и у него начал дергаться глаз.
– И что ты думаешь по этому поводу? – проворчал он.
Энтони улыбнулся:
– Ничего.
– Едва ли.
Алек встал и подошел к камину, уставившись невидящим взглядом на холодную пустую решетку. В душе он чувствовал такую же опустошенность.
– И куда же подевалась эта неблагодарная девка? – спросил Энтони, как обычно не зная, когда следует остановиться.
Алек сжал кулаки.
– Откуда я знаю, черт возьми? Она не посвящала меня в свои тайные планы.
Повернувшись, Алек направился к буфету – любимому месту в последнее время. Его не сдерживало даже то, что он страдал от жестокого похмелья. Фактически выпивка становилась для него подобной лучу солнца в пасмурный день.
– Ты не намерен предложить мне тоже выпить или собираешься осушить все сам? – медленно произнес Энтони, откинувшись на спинку кресла и изобразив, что подносит бокал к губам.
Алек перевел взгляд от бутылки с виски, которую держал в одной руке, на бокал в другой и почувствовал желание сказать, что намерен сам выпить все. У него было такое настроение, что хотелось снова полностью отключиться, однако в голове промелькнула мысль, что он начинает выглядеть довольно жалким типом.
Его одурачили, ну и что? Он был не первым и уверен, что не последним, кого так облапошили. Да, очень тяжело пережить предательство Кейт, причем не один раз, а дважды. Однако некого винить, кроме себя, за свою глупость.
– Ну, так как насчет выпивки? – услышал он голос Энтони.
Алек взял еще один бокал и налил другу столько же, сколько себе.
– Вот это другое дело, – сказан Энтони, оценивающе взглянув на свою порцию виски, и затем чокнулся с Алеком. – Теперь вернемся к делу, и, как ты понимаешь, я не имею в виду твои бумаги. – Он подмигнул и поднес бокал к губам.
– Что ж, вернемся к делу, – повторил Алек без особого энтузиазма, стараясь избавиться от образа Кейт, который преследовал его. Проклятие, это какое-то наваждение!
Он поднес бокал к губам и залпом осушил его.
Кейт оставалась в тени улочки, прижимаясь спиной к закопченной стене. Ее мучило странное чувство. Что-то было не так. Мимо ее ног пробежала крыса, движения которой показались довольно паническими, как будто она тоже чувствовала скрытую угрозу.
Кейт пришла на то же самое место, где в прошлый раз встречалась с Дрейком, и крепко прижимала вазу к своему телу, испытывая отвращение к себе. Она не задумывалась специально, что взять из дома Алека. Это не имело значения в данном случае. Для нее было невыносимо выбирать что-то из его вещей и она просто прихватила вазу в прихожей, выходя через парадную дверь.
Как же она ненавидела Дрейка! Кейт никогда прежде не желала кому-либо смерти, но должна была честно сказать, что хотела бы видеть этого негодяя в гробу.
Позади нее послышался слабый шорох, который большинство людей не заметили бы. Но жизнь на улице быстро научит различать крысиную возню в куче мусора и шаги крадущегося человека.
Волосы на ее голове зашевелились.
Обернувшись, Кейт напряженно вглядывалась в беспросветную темноту. Казалось, все вокруг было выкрашено в черный цвет.
– Кто там? – обратилась она, напрягшись всем телом. Ответа не последовало, но она знала, что кто-то прячется в темноте. – У меня нож, – солгала она, – и я знаю, как пользоваться им.
– Фокс… – донесся еле слышный голос.
– Кто там? – повторила Кейт.
– Это я, – послышался тихий ответ.
Затем Кейт услышала стон и звук, похожий на чье-то падение. Кому-то плохо? Следует ли ей помочь? Или это коварный замысел с целью заманить ее глубже в темную пустынную улицу?
Кейт немного поколебалась, затем медленно двинулась туда, откуда доносился голос, и резко остановилась на полпути, когда перед ней возникла чья-то спотыкающаяся фигура. Она охнула, и глаза ее расширились.
– Помоги мне…
– О Боже! – воскликнула Кейт, разглядев Фалькон, которая рухнула перед ней на землю. Она опустилась на колени рядом с ней. – Фалькон? Фалькон!
Кейт приподняла ее голову и положила себе на колени. В этот момент из-за облака пробился тонкий луч лунного света, осветивший лицо Фалькон. У Кейт перехватило дыхание. Она старалась сдержать дрожь своих рук, чтобы, воспользовавшись краем рубашки, осторожно стереть кровь, капающую из раны в углу рта Фалькон.
Глаза ее наполнились слезами. Фалькон была избита, а она не смогла предотвратить случившееся.
Это ее вина! Если бы она не провела время с Алеком, ничего такого не произошло бы!
– Это действительно ты, Фокс? – спросила Фалькон слабым голосом, глядя на Кейт одним глазом, потому что второй распух и был почти закрыт.
– Да, это я, – прошептала Кейт, стараясь сдержать слезы и быть твердой, в то время как осторожно поглаживала пальцами щеку Фалькон. – Что случилось? Это Дрейк сделал с тобой?
Фалькон кивнула, и Кейт заметила, что даже это небольшое движение причинило ей боль.
– Он сказал, что я дерзила ему, но я ничего такого не говорила, клянусь. Я просто хотела уйти оттуда.
Сердце Кейт сжалось от боли.
– Я понимаю.
– Я знала, что ты придешь за мной, и потому старалась не раздражать Дрейка. – Фалькон пожала плечами и застонала от боли. – Я не знаю, что произошло, но Дрейк вдруг распсиховался. Он начал говорить, что ты не придешь за мной. Он издевался надо мной, говоря, что тебе теперь наплевать на меня и будто бы ты сказала: пусть я сгнию в этом аду. Он говорил также, что ты прекрасно проводишь время с графом и навсегда оставила меня.
На этот раз Кейт не выдержала, и из глаз ее потекли слезы. Она не могла остановить их.
– О, Фалькон, ты же знаешь, я никогда не забуду тебя.
– Да, знаю, но мне надоело слушать, как Дрейк обзывает тебя. Я не смогла больше терпеть. Извини, – произнесла Фалькон прерывистым шепотом.
– Постарайся не думать об этом, – тихо сказала Кейт успокаивающим тоном. – Теперь все кончено, и мы пойдем домой.
Домой.
Какое теплое слово для холодного закоулка. У них не было реального дома, и Кейт всей душой ощутила этот недостаток. Сейчас наступил такой момент, когда она особо нуждалась в месте, куда можно было бы пойти, как к себе домой.
Фалькон попыталась сесть, взволнованная и пораженная.
– Я не понимаю тебя, Фокс. Ведь я не могу пойти с тобой ни сейчас, ни когда-либо.
– Что значит ты не можешь пойти со мной? – спросила Кейт мягким тоном, стараясь не принимать всерьез слова Фалькон, которые показались ей странными, а потом в душу ей начал закрадываться страх. – Ты теперь в безопасности, и я не допущу, чтобы с тобой случилось еще что-нибудь. Клянусь тебе. Мы уедем из Лондона и никогда не вернемся сюда. Мы можем уехать сегодня же, если хочешь.
Фалькон села, морщась от боли.
– Я не понимаю.
Кейт заглянула ей в глаза и увидела в них страдание.
– Тебе не о чем больше беспокоиться. Тебе надо отдохнуть. Ты сейчас плохо себя чувствуешь с этой шишкой на голове.
– Я не нуждаюсь в отдыхе!
Кейт была поражена таким неистовством в голосе Фалькон, но не подала виду.
– Нет, нуждаешься, – сказала она. – Теперь пойдем, пока Дрейк не поймал нас.
– Ты не слышишь меня? Или не понимаешь, что я говорю тебе?
Кейт не желала больше слушать это. Что-то внутри ее восставало против мысли, которая возникала в голове.
– Все будет хорошо к утру. Вот увидишь.
– Ничего хорошего утром не будет! – крикнула Фалькон, отталкивая Кейт. – Я убила его! Я убила Дрейка! О Боже, что я сделала?
Кейт похолодела.
– Ты не могла сделать этого, – сказала она низким голосом. – Я видела его вчера вечером. Он был в полном порядке.
Фалькон смахнула выступившие слезы.
– А теперь он уже не в порядке!
– Ты… ты уверена? Фалькон невесело усмехнулась:
– Да.
– Что… что ты сделала?
– Ударила его ножом.
Кейт поморщилась. Фалькон произнесла эти слова без всяких колебаний и эмоций, и выражение ее глаз испугало Кейт, они были холодными и пустыми.