Страница:
Под яростным взглядом Сторм они отступили, что-то бормоча про себя, двинулись вдоль улицы и в конце концов исчезли из виду. Она спрятала нож в ножны, и как раз вовремя, потому что появился отец, шагая своей размашистой, обманчиво легкой походкой, с улыбкой на красивом лице.
— Прости, дорогая, — сказал он, когда она передала ему поводья,
Сторм ухватилась за гриву своего жеребца и по-апачски запрыгнула в седло.
— Ты узнал, где живет Пол?
— Конечно. Неподалеку отсюда. — Взгляд его топазовых глаз был нежен. — Теперь уже недолго.
Повторяя про себя эти слова, она невольно напряглась, но потом ее внимание было отвлечено видами города. Пока они осторожно пробирались по грязным улицам Сан-Франциско, Сторм смотрела во все глаза. Она никогда не видела такого большого города. Даже Сан-Антонио был меньше и совсем другой — такой старый и такой испанский.
Сан-Франциско был образован скоплением наспех сколоченных хибар, более основательных, в викторианском стиле, деревянных домов и кирпичных и каменных зданий с вычурными фронтонами и карнизами. Были здесь и особняки с изящными фасадами за коваными железными оградами. Были и салуны, и магазины, и места, где можно поесть. Улицы, как правило, мощеные, с широкими тротуарами, и она поняла почему: перебраться через грязь глубиной в фут на улицах победнее было просто невозможно. И везде царило оживление.
Элегантные мужчины и женщины, одетые по последнему крику моды, вперемешку с грубыми мужчинами во фланелевых рубашках и хлопчатобумажных брюках. Невысокие, изящные китайцы с косичками вперемешку с неграми и мексиканцами в серапе и сомбреро. Матросы и голландские торговцы. Фургоны с впряженными в них мулами оспаривали право проезда у изящных экипажей, в которых сидели юные дамы с дуэньями. Заметив одно такое ландо и сидевших в нем двух юных дам, в шляпках, с зонтиками, в белых платьях в оборочку, а рядом с ними — почтенную даму в зеленом, Сторм ощутила прилив страха. Она никогда, никогда не сможет так одеваться и так выглядеть. Она будет совершенным посмешищем! Полная ужаса и завороженная одновременно, она продолжала разглядывать девушек. Ландо остановилось, и они стеснительно перебрасывались шуточками с джентльменом на золотистом жеребце, выглядевшем очень элегантно в коричневом костюме и цилиндре. Отец проследил за ее взглядом:
— Хорошенькие, верно?
Сторм не могла вымолвить ни слова. Конечно же, никто не заставит ее так нарядиться. С ее ростом и необычной внешностью это было бы смешно. Кроме того, она так давно не носила платья, что сомневалась, не запутается ли в нем при ходьбе.
Страстное желание убежать усилилось.
— Папа, прошу тебя, поедем обратно домой. Он потянулся к ней, взял за руку, и они шагом поехали вдоль Маркет-стрит.
— Милая, это же естественно, что ты нервничаешь. Но через несколько недель ты затмишь всех женщин в городе, я точно знаю. — Его золотистые глаза сияли.
Сторм отвернулась. Он просто пристрастен. Он всегда был пристрастен по отношению к ней. Отец думает, что она само совершенство.
По пути к Ринкои-Хиллу, где находился дом ее кузена, они проезжали через мало похожие между собой части города. Холм был не очень густо застроен, и им описали дом Пола, стоявший почти на самой вершине холма, поэтому они сразу его узнали. Это был громадный кирпичный особняк с белыми колоннами и белым фронтоном, с балконами на втором и третьем этажах и башенками на крыше. В прилегающем к дому парке как раз начинали цвести азалии, магнолии и глицинии. Парк окружала кирпичная стена, увенчанная кованой металлической решеткой. Они въехали в открытые ворота.
— Папа, — прошептала Сторм, когда они шагом ехали по грязной дорожке, — он такой большой.
— Да, Лангдон неплохо устроился, — согласился Дерек. — Когда он написал, что удачно поместил деньги и построил себе дом, я понятия не имел какой.
Сторм особняк показался чем-то вроде английского замка, о каких рассказывала ей мать.
Они привязали своих лошадей к коновязи в виде фигуры черного жокея с вытянутой рукой, держащей кольцо для поводьев. Сторм жалась за спиной отца, разрываясь между желанием остаться и испытать нечто новое и волнующее и страхом остаться одной, вдали от семьи и всего, что было ей так знакомо.
Мужчина, открывший дверь, был очень похож на английского дворецкого или мажордома. Не моргнув и глазом при виде их одеяния, он провел их в дом, и Сторм очутилась в вестибюле с полом, выложенным белым и черным мрамором. Огромная изогнутая лестница справа вела на второй этаж, и везде вокруг были двери. Слуга подошел к дверям красного дерева и постучал. Сторм и Дерек услышали доносившиеся изнутри приглушенные мужские голоса.
— Сэр, — сказал слуга. — Дерек Брэг и ваша кузина прибыли.
— Боже мой! — воскликнул Пол, вскакивая на ноги. Несколькими широкими шагами он пересек комнату, оставив двух сидевших мужчин. Дерек шагнул по вестибюлю навстречу ему, и они крепко сжали руки друг друга на пороге библиотеки. — Дерек! Я думал, что вы со Сторм приедете не раньше чем через несколько недель!
Дерек также радостно улыбался.
— Мы выехали на неделю раньше, чтобы воспользоваться хорошей погодой. В конце концов, — ухмыляясь, добавил он, — мне еще надо вернуться на ранчо.
— Да, действительно, — сказал Пол. В его глазах мелькнула смешинка. Он повернулся к Сторм и разинул рот.
Сторм видела Пола только один раз, десять лет назад, когда он и ее дедушка неожиданно приехали на ранчо. Пол, младший сын английского барона, направлялся в золотоносные просторы Калифорнии, а ее дедушка, герцог Драгмор, приехал навестить семью дочери и внуков, которых он никогда не видел. Вспыхнув, она шагнула вперед, остро осознавая, какой чужеродной она, должно быть, выглядит в этом элегантном замке. По крайней мере она сообразила снять у входа шляпу, когда это сделал отец.
— Здравствуйте, кузен Пол.
— Боже мой! Ты даже красивее своей матери! — Он обнял ее.
Завидев ее, оба мужчины, сидевшие в глубине комнаты, вскочили на ноги и уставились на нее. Сторм, и без того вспыхнувшая, заметила гостей Пола, таких элегантных, с изысканными манерами, и ей захотелось провалиться сквозь землю. Она не была красивой и уже ощутила себя поставленной в дурацкое положение. Если бы только она была хоть немного ниже ростом!
Пол отпустил ее, не сводя с нее взгляда, полного нежности и восхищения. Потом, вспомнив, что он хозяин дома, он слегка повернулся, и двое мужчин ступили вперед.
— Бретт, Грант, я хочу познакомить вас с Дереком Брэгом, мужем моей кузины Миранды, и их дочерью Сторм.
Сторм взглянула на мужчин со смешанным чувством опаски и безразличия. Для нее мужчины были всего лишь товарищами по развлечениям — за исключением Ленни Уиллиса, который однажды на рыбалке пытался поцеловать ее и потрогать ее грудь. За это она подбила ему глаз. Но… эти мужчины были немного пугающими, совсем как и сам Сан-Франциско. Они были одеты так же изысканно, как и ее кузен, один в коричневый, другой в черный костюм, и их подчеркнутая элегантность вызывала в ней чувство неуверенности, ощущение уродства и ужасной неуместности.
— Грант Фарлейн, — сказал, приветливо улыбаясь, мужчина в коричневом костюме. В глазах его плясали смешинки.
Сторм обхватила протянутую ей руку и крепко сжала.
— Приятно познакомиться, — сказала она, заметив его умело скрытое удивление.
Она повернулась ко второму мужчине и на мгновение остолбенела. Он пристально смотрел на нее. Она не совсем понимала, что означает этот пронизывающий взгляд. Он был настолько напряженным, что казался пылающим. Не считает ли он ее какой-то шуткой природы? За свою короткую жизнь ей приходилось видеть много пылких взглядов, но никогда ничего подобного. Даже матросы не так смотрели на нее. Она заглянула ему в глаза и увидела, что они почти черные. Она никогда не встречала такого смуглого мужчины, настолько же смуглого, насколько ее отец был золотистым. Она ощутила прилив крови к щекам и дикое биение сердца. В животе образовался тугой комок. Он все еще не сводил с нее глаз, но теперь он рассматривал ее не спеша, ласкающе, и у нее мелькнула нелепая мысль, что он может видеть сквозь одежду. Она вспыхнула и протянула руку.
Его губы изогнула легкая улыбка, и она обнаружила, что смотрит на эти губы, удивительно полные для такого сурового лица.
— Бретт д'Арченд, — представился он, и не успела она опомниться, как он приподнял ее кисть и поцеловал чуть ниже запястья. Она окаменела.
У него были теплые, мягкие губы, и в том месте, где он ее поцеловал, кожу чуть покалывало. Она вдруг остро ощутила, до чего у нее потрескавшиеся, мозолистые и грязные руки.
Он отпустил ее руку:
— Очень рад. — У него бы низкий, густой голос, а губы все еще изгибались в этой мягкой хищной улыбке.
Сторм придвинулась к отцу, полная желания провалиться сквозь землю. Или же дать этому незнакомцу пощечину. Не насмехается ли он над ней? А он все смотрел, заставляя ее испытывать странную неловкость и непонятное возбуждение.
Дерек улыбался.
— Нам нужно искупаться, — сказал он Полу. — И я не прочь что-нибудь выпить.
— Конечно, — отозвался тот. — Наверное, вы оба совершенно измучены.
— Пол, — сказал Грант, — нам с Бреттом пора идти. Почему бы нам не закончить обсуждение этого дела завтра утром за завтраком?
— Отлично. В восемь удобно? Оба выразили свое согласие.
— Не беспокойтесь, нас не надо провожать, — сказал Бретт и обнаружил, что снова смотрит на Сторм. — Enchante, — пробормотал он, чуть заметно наклонив голову, и вышел вместе с Грантом Фарлейном.
Дерек повернулся к дочери, прикусившей нижнюю губу;
— Похоже, ты уже обзавелась поклонником, Сторм. Она была в совершенном смятении.
— Что? Кто? Мне не нужны никакие поклонники!
— Бретт д'Арченд знает толк в дамах, — сказал Дереку Пол. — И Грант тоже знал, пока не женился на Марси. — Он повернулся к Сторм: — Тебе понравится Марси. Она знает, что ты должна приехать. Надеюсь, вы подружитесь. Она вызвалась помочь тебе с гардеробом,
— Мне действительно нужен гардероб? — уныло спросила Сторм.
Мужчины уставились на нее.
— Я хочу, чтобы у нее было все самое лучшее, — твердо сказал Дерек. — Я хочу, чтобы моя девочка затмила всех дам в городе.
— Значит, решено, — согласился Пол с явным облегчением. — Вот увидишь, Сторм, весь город будет говорить о тебе.
В этот момент Сторм ничего так не хотелось, как проснуться и обнаружить, что все это только сон. Она не хотела становиться событием ни в этом городе, ни в каком другом.
Глава 2
— Прости, дорогая, — сказал он, когда она передала ему поводья,
Сторм ухватилась за гриву своего жеребца и по-апачски запрыгнула в седло.
— Ты узнал, где живет Пол?
— Конечно. Неподалеку отсюда. — Взгляд его топазовых глаз был нежен. — Теперь уже недолго.
Повторяя про себя эти слова, она невольно напряглась, но потом ее внимание было отвлечено видами города. Пока они осторожно пробирались по грязным улицам Сан-Франциско, Сторм смотрела во все глаза. Она никогда не видела такого большого города. Даже Сан-Антонио был меньше и совсем другой — такой старый и такой испанский.
Сан-Франциско был образован скоплением наспех сколоченных хибар, более основательных, в викторианском стиле, деревянных домов и кирпичных и каменных зданий с вычурными фронтонами и карнизами. Были здесь и особняки с изящными фасадами за коваными железными оградами. Были и салуны, и магазины, и места, где можно поесть. Улицы, как правило, мощеные, с широкими тротуарами, и она поняла почему: перебраться через грязь глубиной в фут на улицах победнее было просто невозможно. И везде царило оживление.
Элегантные мужчины и женщины, одетые по последнему крику моды, вперемешку с грубыми мужчинами во фланелевых рубашках и хлопчатобумажных брюках. Невысокие, изящные китайцы с косичками вперемешку с неграми и мексиканцами в серапе и сомбреро. Матросы и голландские торговцы. Фургоны с впряженными в них мулами оспаривали право проезда у изящных экипажей, в которых сидели юные дамы с дуэньями. Заметив одно такое ландо и сидевших в нем двух юных дам, в шляпках, с зонтиками, в белых платьях в оборочку, а рядом с ними — почтенную даму в зеленом, Сторм ощутила прилив страха. Она никогда, никогда не сможет так одеваться и так выглядеть. Она будет совершенным посмешищем! Полная ужаса и завороженная одновременно, она продолжала разглядывать девушек. Ландо остановилось, и они стеснительно перебрасывались шуточками с джентльменом на золотистом жеребце, выглядевшем очень элегантно в коричневом костюме и цилиндре. Отец проследил за ее взглядом:
— Хорошенькие, верно?
Сторм не могла вымолвить ни слова. Конечно же, никто не заставит ее так нарядиться. С ее ростом и необычной внешностью это было бы смешно. Кроме того, она так давно не носила платья, что сомневалась, не запутается ли в нем при ходьбе.
Страстное желание убежать усилилось.
— Папа, прошу тебя, поедем обратно домой. Он потянулся к ней, взял за руку, и они шагом поехали вдоль Маркет-стрит.
— Милая, это же естественно, что ты нервничаешь. Но через несколько недель ты затмишь всех женщин в городе, я точно знаю. — Его золотистые глаза сияли.
Сторм отвернулась. Он просто пристрастен. Он всегда был пристрастен по отношению к ней. Отец думает, что она само совершенство.
По пути к Ринкои-Хиллу, где находился дом ее кузена, они проезжали через мало похожие между собой части города. Холм был не очень густо застроен, и им описали дом Пола, стоявший почти на самой вершине холма, поэтому они сразу его узнали. Это был громадный кирпичный особняк с белыми колоннами и белым фронтоном, с балконами на втором и третьем этажах и башенками на крыше. В прилегающем к дому парке как раз начинали цвести азалии, магнолии и глицинии. Парк окружала кирпичная стена, увенчанная кованой металлической решеткой. Они въехали в открытые ворота.
— Папа, — прошептала Сторм, когда они шагом ехали по грязной дорожке, — он такой большой.
— Да, Лангдон неплохо устроился, — согласился Дерек. — Когда он написал, что удачно поместил деньги и построил себе дом, я понятия не имел какой.
Сторм особняк показался чем-то вроде английского замка, о каких рассказывала ей мать.
Они привязали своих лошадей к коновязи в виде фигуры черного жокея с вытянутой рукой, держащей кольцо для поводьев. Сторм жалась за спиной отца, разрываясь между желанием остаться и испытать нечто новое и волнующее и страхом остаться одной, вдали от семьи и всего, что было ей так знакомо.
Мужчина, открывший дверь, был очень похож на английского дворецкого или мажордома. Не моргнув и глазом при виде их одеяния, он провел их в дом, и Сторм очутилась в вестибюле с полом, выложенным белым и черным мрамором. Огромная изогнутая лестница справа вела на второй этаж, и везде вокруг были двери. Слуга подошел к дверям красного дерева и постучал. Сторм и Дерек услышали доносившиеся изнутри приглушенные мужские голоса.
— Сэр, — сказал слуга. — Дерек Брэг и ваша кузина прибыли.
— Боже мой! — воскликнул Пол, вскакивая на ноги. Несколькими широкими шагами он пересек комнату, оставив двух сидевших мужчин. Дерек шагнул по вестибюлю навстречу ему, и они крепко сжали руки друг друга на пороге библиотеки. — Дерек! Я думал, что вы со Сторм приедете не раньше чем через несколько недель!
Дерек также радостно улыбался.
— Мы выехали на неделю раньше, чтобы воспользоваться хорошей погодой. В конце концов, — ухмыляясь, добавил он, — мне еще надо вернуться на ранчо.
— Да, действительно, — сказал Пол. В его глазах мелькнула смешинка. Он повернулся к Сторм и разинул рот.
Сторм видела Пола только один раз, десять лет назад, когда он и ее дедушка неожиданно приехали на ранчо. Пол, младший сын английского барона, направлялся в золотоносные просторы Калифорнии, а ее дедушка, герцог Драгмор, приехал навестить семью дочери и внуков, которых он никогда не видел. Вспыхнув, она шагнула вперед, остро осознавая, какой чужеродной она, должно быть, выглядит в этом элегантном замке. По крайней мере она сообразила снять у входа шляпу, когда это сделал отец.
— Здравствуйте, кузен Пол.
— Боже мой! Ты даже красивее своей матери! — Он обнял ее.
Завидев ее, оба мужчины, сидевшие в глубине комнаты, вскочили на ноги и уставились на нее. Сторм, и без того вспыхнувшая, заметила гостей Пола, таких элегантных, с изысканными манерами, и ей захотелось провалиться сквозь землю. Она не была красивой и уже ощутила себя поставленной в дурацкое положение. Если бы только она была хоть немного ниже ростом!
Пол отпустил ее, не сводя с нее взгляда, полного нежности и восхищения. Потом, вспомнив, что он хозяин дома, он слегка повернулся, и двое мужчин ступили вперед.
— Бретт, Грант, я хочу познакомить вас с Дереком Брэгом, мужем моей кузины Миранды, и их дочерью Сторм.
Сторм взглянула на мужчин со смешанным чувством опаски и безразличия. Для нее мужчины были всего лишь товарищами по развлечениям — за исключением Ленни Уиллиса, который однажды на рыбалке пытался поцеловать ее и потрогать ее грудь. За это она подбила ему глаз. Но… эти мужчины были немного пугающими, совсем как и сам Сан-Франциско. Они были одеты так же изысканно, как и ее кузен, один в коричневый, другой в черный костюм, и их подчеркнутая элегантность вызывала в ней чувство неуверенности, ощущение уродства и ужасной неуместности.
— Грант Фарлейн, — сказал, приветливо улыбаясь, мужчина в коричневом костюме. В глазах его плясали смешинки.
Сторм обхватила протянутую ей руку и крепко сжала.
— Приятно познакомиться, — сказала она, заметив его умело скрытое удивление.
Она повернулась ко второму мужчине и на мгновение остолбенела. Он пристально смотрел на нее. Она не совсем понимала, что означает этот пронизывающий взгляд. Он был настолько напряженным, что казался пылающим. Не считает ли он ее какой-то шуткой природы? За свою короткую жизнь ей приходилось видеть много пылких взглядов, но никогда ничего подобного. Даже матросы не так смотрели на нее. Она заглянула ему в глаза и увидела, что они почти черные. Она никогда не встречала такого смуглого мужчины, настолько же смуглого, насколько ее отец был золотистым. Она ощутила прилив крови к щекам и дикое биение сердца. В животе образовался тугой комок. Он все еще не сводил с нее глаз, но теперь он рассматривал ее не спеша, ласкающе, и у нее мелькнула нелепая мысль, что он может видеть сквозь одежду. Она вспыхнула и протянула руку.
Его губы изогнула легкая улыбка, и она обнаружила, что смотрит на эти губы, удивительно полные для такого сурового лица.
— Бретт д'Арченд, — представился он, и не успела она опомниться, как он приподнял ее кисть и поцеловал чуть ниже запястья. Она окаменела.
У него были теплые, мягкие губы, и в том месте, где он ее поцеловал, кожу чуть покалывало. Она вдруг остро ощутила, до чего у нее потрескавшиеся, мозолистые и грязные руки.
Он отпустил ее руку:
— Очень рад. — У него бы низкий, густой голос, а губы все еще изгибались в этой мягкой хищной улыбке.
Сторм придвинулась к отцу, полная желания провалиться сквозь землю. Или же дать этому незнакомцу пощечину. Не насмехается ли он над ней? А он все смотрел, заставляя ее испытывать странную неловкость и непонятное возбуждение.
Дерек улыбался.
— Нам нужно искупаться, — сказал он Полу. — И я не прочь что-нибудь выпить.
— Конечно, — отозвался тот. — Наверное, вы оба совершенно измучены.
— Пол, — сказал Грант, — нам с Бреттом пора идти. Почему бы нам не закончить обсуждение этого дела завтра утром за завтраком?
— Отлично. В восемь удобно? Оба выразили свое согласие.
— Не беспокойтесь, нас не надо провожать, — сказал Бретт и обнаружил, что снова смотрит на Сторм. — Enchante, — пробормотал он, чуть заметно наклонив голову, и вышел вместе с Грантом Фарлейном.
Дерек повернулся к дочери, прикусившей нижнюю губу;
— Похоже, ты уже обзавелась поклонником, Сторм. Она была в совершенном смятении.
— Что? Кто? Мне не нужны никакие поклонники!
— Бретт д'Арченд знает толк в дамах, — сказал Дереку Пол. — И Грант тоже знал, пока не женился на Марси. — Он повернулся к Сторм: — Тебе понравится Марси. Она знает, что ты должна приехать. Надеюсь, вы подружитесь. Она вызвалась помочь тебе с гардеробом,
— Мне действительно нужен гардероб? — уныло спросила Сторм.
Мужчины уставились на нее.
— Я хочу, чтобы у нее было все самое лучшее, — твердо сказал Дерек. — Я хочу, чтобы моя девочка затмила всех дам в городе.
— Значит, решено, — согласился Пол с явным облегчением. — Вот увидишь, Сторм, весь город будет говорить о тебе.
В этот момент Сторм ничего так не хотелось, как проснуться и обнаружить, что все это только сон. Она не хотела становиться событием ни в этом городе, ни в каком другом.
Глава 2
Выйдя от Пола Лангдона, Бретт не забыл о необыкновенной юной женщине. Но вечер только начинался, поэтому он вернулся к своей любовнице, повез ее в Летуаль, чтобы пообедать и выпить шампанского, потом вернулся в ее квартиру отметить наедине с ней свой день рождения. Несколько раз в этот вечер он на мгновение вспоминал женщину с огромными синими глазами, затянутую в оленью кожу.
Следующим утром, когда он встретился с Грантом, чтобы отправиться на Ринкон-Хилл, он весьма отчетливо представил себе образ юной женщины по имени Сторм. И мгновенно его тело ощутило прилив желания.
Никогда еще он не встречал такого необычного и все же великолепного существа. Если бы он был ее отцом, то не позволил бы ей носить эту оленью кожу, которая ничего не скрывала от мужских глаз. Он никогда не видел женщин с такой неотразимой фигурой. Очень стройная, высокая, наверное около пяти футов десяти дюймов — в башмаках. У нее длинные и сильные ноги, при этом чувственно округлые, — ноги, созданные для того, чтобы обхватывать мужчину, когда он погружается в нее. Необычайно тонкая талия составляла резкий контраст по сравнению с довольно широкими плечами. И чудная полная грудь, распиравшая рубашку.
А какая походка! Он никогда не видел, чтобы женщина так двигалась, словно она умела бегать быстро, без усилий, словно она могла легко, как огромная кошка, перепрыгивать со скалы на скалу.
Он вспомнил ее лицо до мельчайших деталей. И ее глаза, яркие, темно-синие, цвета темного сапфира, почти фиолетовые. Он знал, что хочет спать с ней. Конечно, об этом не могло быть и речи. Он не созрел для женитьбы, пока еще нет, но даже если и созреет, его женой станет не какая-то техасская провинциалка. Когда он женится, это будет женщина безупречная по рождению и воспитанию, возможно из семьи с восточного побережья, с голубой кровью. Женщина, способная быть хозяйкой на множестве светских приемов в доме, который он недавно построил. Женщина, способная укрепить его репутацию и положение в обществе.
— Ты сегодня задумчив, — сказал Грант, убирая с карих глаз прядь каштановых волос. Как и Бретт, своим положением он был обязан только самому себе и, как и он, занимался самыми разнообразными делами. Подобно Бретту, он приехал в Калифорнию, чтобы найти золотую жилу, а вместо этого сколотил состояние тяжелым трудом, с помощью одной лишь Госпожи Удачи.
Бретт улыбнулся:
— Я думал об этой маленькой девчонке-сорванце, Сторм.
— Какая красавица, — восторженно произнес Грант. — И не очень-то маленькая. Бретт рассмеялся:
— Да, не совсем.
— Она еще никогда не выезжала из Западного Техаса, — сообщил Грант.
— Откуда ты знаешь? Грант улыбнулся:
— Я уже довольно давно знаю все о мисс Сторм Брэг. Пол завербовал Марси, чтобы та взяла ее под свое крылышко и помогла превратиться в элегантную леди. Марси знает о Сторм больше, чем кто-либо другой, не считая ее семьи, и она уже несколько месяцев с нетерпением ждет, когда же сможет сыграть роль старшей сестры.
Бретт усмехнулся: как похоже на Марси — восторженно волноваться из-за ужасающей перспективы превращения дикой техасской кошки в изысканную леди. Марси чересчур великодушна, благослови ее Господь. Если бы Марси не была замужем за Грантом, она могла бы стать для Бретта превосходной женой, красивой и нежной. Не будь она замужем за его лучшим другом, Бретт, возможно, влюбился бы в нее. Она одна из немногих известных ему женщин, которые, будучи леди, тем не менее чувственны и отзывчивы, а не холодны. Такие встречаются нечасто.
— Непросто будет укротить Сторм, — сказал Бретт, когда они въехали в ворота из кованого железа.
— Марси — прирожденный победитель, — напомнил Грант.
Бретт рассмеялся:
— Да, у нее хватка, как у терьера. Значит, Сторм никогда не покидала Западного Техаса? Интересно, как она будет выглядеть в бальном платье? — При этой мысли он улыбнулся еще шире. Более того, перед ним предстало беспокоящее видение: обнаженная Сторм.
— Ты собираешься ухаживать за ней? Бретт засмеялся:
— Черт, нет! Я еще не созрел для женитьбы.
— Очень жаль. Ты видел вчера упоминание о тебе в газете? На второй странице, в статье о расширении пароходства.
— Видел, — сухо сказал Бретт, спешиваясь.
Грант засмеялся и процитировал:
— «Бретт д'Арченд, один из самых известных горожан и самый завидный жених».
— Я же сказал, я еще не созрел.
— Одурачил всех юных леди, — поддразнил Грант. — Построил это чудовище на Фолсом-стрит только для себя… Бретт свирепо посмотрел на него:
— Это «чудовище» — образец хорошего вкуса и изысканности.
Грант рассмеялся; Барт — камердинер, дворецкий и мажордом Пола — пригласил их войти.
Пол встретил их в столовой. За длинным столом могло уместиться пятьдесят человек, но трое мужчин устроились с одного конца и за кофе, омлетом и картофельными оладьями обсуждали, заключить ли им несколько новых контрактов при том состоянии пароходства, каким оно было в этот момент, или для этого следует расширить дело. Бретт был за расширение, и вскоре они пришли к согласию. Эти трое не сумели бы составить свои состояния, не умей они рисковать. Однако Бретт понимал, что опасно разбрасываться, и он ощущал нехватку наличных. «Чудовище», как назвал его Грант, был немыслимо дорогой прихотью, с которой, возможно, следовало подождать.
Бретт отодвинул тарелку, откинулся на спинку стула и небрежно спросил:
— А где ваши гости?
Пол взял из рук горничной еще чашку кофе:
— Поехали кататься верхом. Сторм захотела посмотреть на океан, и отец решил отвезти ее. Он завтра уезжает.
— Вы говорили, что он ранчер?
— Да. А до этого был техасским рейнджером.
Бретт удивился: всем приходилось слышать россказни об этом неустрашимом племени. Но он был разочарован: ему хотелось еще раз взглянуть на Сторм.
— Марси заедет сегодня днем, Пол, — вмешался в разговор Грант. — Я собирался сказать вам.
— Хорошо. Может быть, она сразу отвезет Сторм к портнихе? Ей совсем нечего надеть. Такая досада.
В знак согласия Грант молча приподнял свою чашку. Именно в этот момент послышались голоса и раздался глубокий, звонкий смех Сторм. Оживившись, Бретт взглянул в сторону двери и был вознагражден появлением Дерека Брэга. Следом за ним вошла его дочь.
Бретт совсем забыл, как потрясающе она выглядит
— Как прогулка? — спросил Пол, когда мужчины встали.
— Просто удивительно, — воскликнула Сторм. — Мы были у океана. Я никогда не видела столько воды. И такие красивые пляжи! Не хотелось бы это признавать, но они гораздо лучше, чем наше побережье.
Дерек засмеялся:
— Что это? Моя маленькая техаска неверна?
Она ухмыльнулась и села рядом с Грантом на предложенный им стул. Дерек уселся по другую ее руку, и прямо перед собой она вдруг увидела темные завораживающие глаза Бретта д'Арченда. Мгновение он смотрел ей в глаза, не позволяя отвести взгляд. И в это мгновение, как будто длившееся вечность, Сторм забыла обо всем и обо всех в комнате. Казалось, что-то вынуждает ее смотреть в глаза этому незнакомому мужчине и она не в силах оторваться. Сердце ее забилось быстрее.
Грант что-то говорил.
Чувствуя, как пылает ее лицо, Сторм с трудом отвела взгляд от Бретта.
— Простите?
Грант засмеялся.
— Я знаю, что он красивее меня, но я жестоко уязвлен, — поддразнил он.
Лицо Сторм горело. К счастью, их прервала горничная с вопросом, не желает ли она позавтракать.
— Да, пожалуйста, — воскликнула Сторм. Ее сердце бешено колотилось. Боже, она ведет себя как последняя дурочка! Как она могла так пялиться на него?
— Моя жена, Марси, собирается заглянуть к вам сегодня днем, — продолжал Грант, Сторм удивилась:
— Зачем?
— Чтобы поздравить вас с приездом в город.
— Она тебе понравится, Сторм, — добавил Пол, — Она всего на несколько лет старше тебя. Надеюсь, вы подружитесь. Сторм с некоторым усилием улыбнулась.
— К тому же она хочет отвезти тебя сегодня к портнихе, — сказал Пол, надеясь доставить ей удовольствие. Сторм выглядела как громом пораженная.
— Сегодня?
— Тебе необходима одежда.
Сторм уставилась в свою тарелку. Вот, начинается,
— Папа завтра уезжает, — решительно заявила она, — и я бы предпочла подождать с этим до его отъезда.
— Это ничего, — сказал Дерек, похлопывая ее по руке, — поскольку сегодняшний день тебе уже спланировали, я уеду сегодня.
Она была ошеломлена.
— Вы уверены, что не хотите остаться? — спросил Пол. — Хотя бы на несколько дней?
— Мне не только нужно управлять ранчо, — ответил Дерек, — но меня к тому же ждет самая красивая и любящая женщина в мире. — Он улыбнулся: — Наверное, я зачарованный дурак, но мне чертовски ее не хватает.
— Папа, пожалуйста, не уезжай сегодня, — страстно прошептала Сторм, обращая к нему полные страха синие глаза.
— Мне действительно нужно вернуться, милая, — успокаивающе произнес он. — Выше голову, Сторм. Через несколько недель тебе будет так весело, даже не захочется возвращаться домой. — И, словно продолжая мысль, добавил: — Но ты вернешься.
Сторм уже не хотелось есть. Папа уедет сегодня! Будь проклята эта Марси Фарлейн с ее дружбой, и будь прокляты они все за то, что вынуждают его уехать! Она уставилась в свою тарелку, не замечая содержимого. Она была в ужасе — она, участвовавшая в схватках с команчами, ходившая на гризли в одиночку и даже как-то отразившая нападение бандитов. Тогда она не боялась, но теперь ей было страшно. Всю свою жизнь она чувствовала себя уверенно, окруженная любовью и заботой своей семьи. Хотя Дерек иногда надолго покидал их, уезжая по делам, с ней всегда были мать и братья. Она никогда еще не расставалась со своей семьей.
Сидевшему напротив нее Бретту стало жаль девушку. На самом деле она просто ребенок. Совершенно очевидно, что она не хочет оставаться в Сан-Франциско и не хочет, чтобы отец уезжал. Дикое, прелестное дитя. Почти женщина.
Пол прервал молчание:
— Милая, у меня для тебя отличная новость. Сторм с трудом оторвала взгляд от тарелки, пытаясь скрыть свое отчаяние.
— В пятницу Фарлейны устраивают маленький прием в твою честь.
— Что? — словно выдохнула она.
— Чтобы познакомить тебя с молодежью нашего города и несколькими холостяками.
Она не верила своим ушам. В пятницу… через пять дней. Боже милостивый! Ей придется быть в обществе элегантных мужчин и женщин… нет, она этого не вынесет!
— Bы и ваша жена очень любезны, — поблагодарил Дерек Гранта, бросая на дочь суровый, непреклонный взгляд.
— Это доставит нам удовольствие, — ответил Грант.
— Да, спасибо, — едва сумела выдавить Сторм, вставая. — Простите меня, пожалуйста. — Она повернулась и поспешно вышла из комнаты.
Четверо мужчин смотрели ей вслед. Пол и Грант — с удивлением, Бретт — со смесью удивления и восхищения от вида ее фигуры сзади, а Дерек — с угрюмым пониманием. Он повернулся к Гранту:
— Пожалуйста, простите ее, но, по правде говоря, она никогда не была в таком положении и оттого нервничает. Это моя вина. Я воспитывал ее вместе с братьями, как мальчишку. По-моему, она еще по-настоящему не понимает, что она — женщина. Как дома она чувствует себя в седле, а не в гостиной.
— Ничего страшного, — сказал Грант, — я ее прекрасно понимаю.
Сторм привезла с собой только одно приличное одеяние, которое Миранда перешила в последнюю минуту, потому что oнo оказалось узко в плечах и груди. Это был дорожный костюм из коричневой саржи — жакет с завышенной талией, отделанный черными кружевами, и такая же юбка. С костюмом Сторм носила белую, в оборках, блузку с высоким воротом, свою единственную сорочку, панталоны и две нижние юбки, В этом костюме, который по настоянию отца Сторм надела для встречи с Марси, она чувствовала себя скованной и неуклюжей.
Сторм еще раз попыталась упросить отца отвезти ее обратно домой, по тон Дерека был суровым и непреклонным, и она поняла, что на этот раз он не сдастся. Теперь он уехал. Просто взял и бросил ее… Она уставилась в окно гостиной.
По дорожке катил элегантный экипаж с впряженным в него красивым гнедым мерином, которым правила его единственная пассажирка. Должно быть, это и была Марси Фарлейн. Когда экипаж подъехал к парадному входу, Сторм отвернулась. В доме, кроме Сторм и слуг, никого не было, потому что Пол уехал в свою контору в принадлежавшем ему банке: там что-то произошло.
Когда Барт возвестил приезд Марси, Сторм, нервничая, стояла в углу гостиной. Марси буквально ворвалась в дом — красивая женщина с каштановыми волосами и серо-зелеными глазами, на несколько дюймов ниже Сторм, чуть полноватая. На ней было синее платье, которое показалось Сторм неприлично открытым, на руках белые кружевные перчатки, на голове — синяя же шляпка, отделанная лентами и кружевами, небрежно сдвинутая набекрень. В ее движениях ощущалась переполнявшая ее энергия.
— Вы, должно быть, Сторм. Я так давно хотела познакомиться с вами, с тех самых пор, как Пол сказал, что вы собираетесь приехать.
Приветствие казалось искренним. Лицо Марси имело форму правильного сердечка, губы были красные и полные, кожа — цвета кремовых лепестков магнолии. По сравнению с ней Сторм почувствовала себя уродиной. Марси, сияя, нежно сжала ее ладони. Сторм заставила себя улыбнуться.
— Как вам нравится Сан-Франциско? — спросила Марси.
— Очень, — прошептала Сторм.
— Мисс, не хотите ли вы перекусить? — осведомился Барт. Сторм растерялась. Марси поспешно сказала:
— Нет, Барт, спасибо. У нас со Сторм весь день распланирован. Я собираюсь отвезти ее к мадам Ламот и показать ей наш прекрасный город. Сегодня такой великолепный день — для прогулки в экипаже лучше не придумаешь.
Если Марси и заметила, что Сторм необычно сдержанна, она и виду не подала. Сторм и оглянуться не успела, как они уже удобно устроились в экипаже и выехали в город. Марси указывала на достопримечательности, давала беглые комментарии и излагала историю.
— Видите это здание? Кирпичное, с горгульями. За последние восемь лет оно горело пятнадцать раз. Видите тот дом? Здесь живут Сен-Клеры. Он — издатель, а она — самая большая сплетница в городе, если не считать ее дочери Леанны. Не переживайте, все равно вам придется с ними познакомиться. А это — «Милашка Шахтера». Раньше этот салун принадлежал Бретту д'Арченду. Он с этого начал. Кажется, вы с ним уже познакомились. О! Это мой деверь. Рандольф! Рандольф!
Сторм с любопытством разглядывала «Милашку Шахтера». Это был типичный салун, и по виду двух мужчин во фланелевых рубашках и джинсах она догадалась, что его клиентуру составляли наемные работники. Одно из окон было разбито. Здание давно нуждалось в покраске, в вывеске не хватало букв. Какое мрачное заведение, подумала она.
Следующим утром, когда он встретился с Грантом, чтобы отправиться на Ринкон-Хилл, он весьма отчетливо представил себе образ юной женщины по имени Сторм. И мгновенно его тело ощутило прилив желания.
Никогда еще он не встречал такого необычного и все же великолепного существа. Если бы он был ее отцом, то не позволил бы ей носить эту оленью кожу, которая ничего не скрывала от мужских глаз. Он никогда не видел женщин с такой неотразимой фигурой. Очень стройная, высокая, наверное около пяти футов десяти дюймов — в башмаках. У нее длинные и сильные ноги, при этом чувственно округлые, — ноги, созданные для того, чтобы обхватывать мужчину, когда он погружается в нее. Необычайно тонкая талия составляла резкий контраст по сравнению с довольно широкими плечами. И чудная полная грудь, распиравшая рубашку.
А какая походка! Он никогда не видел, чтобы женщина так двигалась, словно она умела бегать быстро, без усилий, словно она могла легко, как огромная кошка, перепрыгивать со скалы на скалу.
Он вспомнил ее лицо до мельчайших деталей. И ее глаза, яркие, темно-синие, цвета темного сапфира, почти фиолетовые. Он знал, что хочет спать с ней. Конечно, об этом не могло быть и речи. Он не созрел для женитьбы, пока еще нет, но даже если и созреет, его женой станет не какая-то техасская провинциалка. Когда он женится, это будет женщина безупречная по рождению и воспитанию, возможно из семьи с восточного побережья, с голубой кровью. Женщина, способная быть хозяйкой на множестве светских приемов в доме, который он недавно построил. Женщина, способная укрепить его репутацию и положение в обществе.
— Ты сегодня задумчив, — сказал Грант, убирая с карих глаз прядь каштановых волос. Как и Бретт, своим положением он был обязан только самому себе и, как и он, занимался самыми разнообразными делами. Подобно Бретту, он приехал в Калифорнию, чтобы найти золотую жилу, а вместо этого сколотил состояние тяжелым трудом, с помощью одной лишь Госпожи Удачи.
Бретт улыбнулся:
— Я думал об этой маленькой девчонке-сорванце, Сторм.
— Какая красавица, — восторженно произнес Грант. — И не очень-то маленькая. Бретт рассмеялся:
— Да, не совсем.
— Она еще никогда не выезжала из Западного Техаса, — сообщил Грант.
— Откуда ты знаешь? Грант улыбнулся:
— Я уже довольно давно знаю все о мисс Сторм Брэг. Пол завербовал Марси, чтобы та взяла ее под свое крылышко и помогла превратиться в элегантную леди. Марси знает о Сторм больше, чем кто-либо другой, не считая ее семьи, и она уже несколько месяцев с нетерпением ждет, когда же сможет сыграть роль старшей сестры.
Бретт усмехнулся: как похоже на Марси — восторженно волноваться из-за ужасающей перспективы превращения дикой техасской кошки в изысканную леди. Марси чересчур великодушна, благослови ее Господь. Если бы Марси не была замужем за Грантом, она могла бы стать для Бретта превосходной женой, красивой и нежной. Не будь она замужем за его лучшим другом, Бретт, возможно, влюбился бы в нее. Она одна из немногих известных ему женщин, которые, будучи леди, тем не менее чувственны и отзывчивы, а не холодны. Такие встречаются нечасто.
— Непросто будет укротить Сторм, — сказал Бретт, когда они въехали в ворота из кованого железа.
— Марси — прирожденный победитель, — напомнил Грант.
Бретт рассмеялся:
— Да, у нее хватка, как у терьера. Значит, Сторм никогда не покидала Западного Техаса? Интересно, как она будет выглядеть в бальном платье? — При этой мысли он улыбнулся еще шире. Более того, перед ним предстало беспокоящее видение: обнаженная Сторм.
— Ты собираешься ухаживать за ней? Бретт засмеялся:
— Черт, нет! Я еще не созрел для женитьбы.
— Очень жаль. Ты видел вчера упоминание о тебе в газете? На второй странице, в статье о расширении пароходства.
— Видел, — сухо сказал Бретт, спешиваясь.
Грант засмеялся и процитировал:
— «Бретт д'Арченд, один из самых известных горожан и самый завидный жених».
— Я же сказал, я еще не созрел.
— Одурачил всех юных леди, — поддразнил Грант. — Построил это чудовище на Фолсом-стрит только для себя… Бретт свирепо посмотрел на него:
— Это «чудовище» — образец хорошего вкуса и изысканности.
Грант рассмеялся; Барт — камердинер, дворецкий и мажордом Пола — пригласил их войти.
Пол встретил их в столовой. За длинным столом могло уместиться пятьдесят человек, но трое мужчин устроились с одного конца и за кофе, омлетом и картофельными оладьями обсуждали, заключить ли им несколько новых контрактов при том состоянии пароходства, каким оно было в этот момент, или для этого следует расширить дело. Бретт был за расширение, и вскоре они пришли к согласию. Эти трое не сумели бы составить свои состояния, не умей они рисковать. Однако Бретт понимал, что опасно разбрасываться, и он ощущал нехватку наличных. «Чудовище», как назвал его Грант, был немыслимо дорогой прихотью, с которой, возможно, следовало подождать.
Бретт отодвинул тарелку, откинулся на спинку стула и небрежно спросил:
— А где ваши гости?
Пол взял из рук горничной еще чашку кофе:
— Поехали кататься верхом. Сторм захотела посмотреть на океан, и отец решил отвезти ее. Он завтра уезжает.
— Вы говорили, что он ранчер?
— Да. А до этого был техасским рейнджером.
Бретт удивился: всем приходилось слышать россказни об этом неустрашимом племени. Но он был разочарован: ему хотелось еще раз взглянуть на Сторм.
— Марси заедет сегодня днем, Пол, — вмешался в разговор Грант. — Я собирался сказать вам.
— Хорошо. Может быть, она сразу отвезет Сторм к портнихе? Ей совсем нечего надеть. Такая досада.
В знак согласия Грант молча приподнял свою чашку. Именно в этот момент послышались голоса и раздался глубокий, звонкий смех Сторм. Оживившись, Бретт взглянул в сторону двери и был вознагражден появлением Дерека Брэга. Следом за ним вошла его дочь.
Бретт совсем забыл, как потрясающе она выглядит
— Как прогулка? — спросил Пол, когда мужчины встали.
— Просто удивительно, — воскликнула Сторм. — Мы были у океана. Я никогда не видела столько воды. И такие красивые пляжи! Не хотелось бы это признавать, но они гораздо лучше, чем наше побережье.
Дерек засмеялся:
— Что это? Моя маленькая техаска неверна?
Она ухмыльнулась и села рядом с Грантом на предложенный им стул. Дерек уселся по другую ее руку, и прямо перед собой она вдруг увидела темные завораживающие глаза Бретта д'Арченда. Мгновение он смотрел ей в глаза, не позволяя отвести взгляд. И в это мгновение, как будто длившееся вечность, Сторм забыла обо всем и обо всех в комнате. Казалось, что-то вынуждает ее смотреть в глаза этому незнакомому мужчине и она не в силах оторваться. Сердце ее забилось быстрее.
Грант что-то говорил.
Чувствуя, как пылает ее лицо, Сторм с трудом отвела взгляд от Бретта.
— Простите?
Грант засмеялся.
— Я знаю, что он красивее меня, но я жестоко уязвлен, — поддразнил он.
Лицо Сторм горело. К счастью, их прервала горничная с вопросом, не желает ли она позавтракать.
— Да, пожалуйста, — воскликнула Сторм. Ее сердце бешено колотилось. Боже, она ведет себя как последняя дурочка! Как она могла так пялиться на него?
— Моя жена, Марси, собирается заглянуть к вам сегодня днем, — продолжал Грант, Сторм удивилась:
— Зачем?
— Чтобы поздравить вас с приездом в город.
— Она тебе понравится, Сторм, — добавил Пол, — Она всего на несколько лет старше тебя. Надеюсь, вы подружитесь. Сторм с некоторым усилием улыбнулась.
— К тому же она хочет отвезти тебя сегодня к портнихе, — сказал Пол, надеясь доставить ей удовольствие. Сторм выглядела как громом пораженная.
— Сегодня?
— Тебе необходима одежда.
Сторм уставилась в свою тарелку. Вот, начинается,
— Папа завтра уезжает, — решительно заявила она, — и я бы предпочла подождать с этим до его отъезда.
— Это ничего, — сказал Дерек, похлопывая ее по руке, — поскольку сегодняшний день тебе уже спланировали, я уеду сегодня.
Она была ошеломлена.
— Вы уверены, что не хотите остаться? — спросил Пол. — Хотя бы на несколько дней?
— Мне не только нужно управлять ранчо, — ответил Дерек, — но меня к тому же ждет самая красивая и любящая женщина в мире. — Он улыбнулся: — Наверное, я зачарованный дурак, но мне чертовски ее не хватает.
— Папа, пожалуйста, не уезжай сегодня, — страстно прошептала Сторм, обращая к нему полные страха синие глаза.
— Мне действительно нужно вернуться, милая, — успокаивающе произнес он. — Выше голову, Сторм. Через несколько недель тебе будет так весело, даже не захочется возвращаться домой. — И, словно продолжая мысль, добавил: — Но ты вернешься.
Сторм уже не хотелось есть. Папа уедет сегодня! Будь проклята эта Марси Фарлейн с ее дружбой, и будь прокляты они все за то, что вынуждают его уехать! Она уставилась в свою тарелку, не замечая содержимого. Она была в ужасе — она, участвовавшая в схватках с команчами, ходившая на гризли в одиночку и даже как-то отразившая нападение бандитов. Тогда она не боялась, но теперь ей было страшно. Всю свою жизнь она чувствовала себя уверенно, окруженная любовью и заботой своей семьи. Хотя Дерек иногда надолго покидал их, уезжая по делам, с ней всегда были мать и братья. Она никогда еще не расставалась со своей семьей.
Сидевшему напротив нее Бретту стало жаль девушку. На самом деле она просто ребенок. Совершенно очевидно, что она не хочет оставаться в Сан-Франциско и не хочет, чтобы отец уезжал. Дикое, прелестное дитя. Почти женщина.
Пол прервал молчание:
— Милая, у меня для тебя отличная новость. Сторм с трудом оторвала взгляд от тарелки, пытаясь скрыть свое отчаяние.
— В пятницу Фарлейны устраивают маленький прием в твою честь.
— Что? — словно выдохнула она.
— Чтобы познакомить тебя с молодежью нашего города и несколькими холостяками.
Она не верила своим ушам. В пятницу… через пять дней. Боже милостивый! Ей придется быть в обществе элегантных мужчин и женщин… нет, она этого не вынесет!
— Bы и ваша жена очень любезны, — поблагодарил Дерек Гранта, бросая на дочь суровый, непреклонный взгляд.
— Это доставит нам удовольствие, — ответил Грант.
— Да, спасибо, — едва сумела выдавить Сторм, вставая. — Простите меня, пожалуйста. — Она повернулась и поспешно вышла из комнаты.
Четверо мужчин смотрели ей вслед. Пол и Грант — с удивлением, Бретт — со смесью удивления и восхищения от вида ее фигуры сзади, а Дерек — с угрюмым пониманием. Он повернулся к Гранту:
— Пожалуйста, простите ее, но, по правде говоря, она никогда не была в таком положении и оттого нервничает. Это моя вина. Я воспитывал ее вместе с братьями, как мальчишку. По-моему, она еще по-настоящему не понимает, что она — женщина. Как дома она чувствует себя в седле, а не в гостиной.
— Ничего страшного, — сказал Грант, — я ее прекрасно понимаю.
Сторм привезла с собой только одно приличное одеяние, которое Миранда перешила в последнюю минуту, потому что oнo оказалось узко в плечах и груди. Это был дорожный костюм из коричневой саржи — жакет с завышенной талией, отделанный черными кружевами, и такая же юбка. С костюмом Сторм носила белую, в оборках, блузку с высоким воротом, свою единственную сорочку, панталоны и две нижние юбки, В этом костюме, который по настоянию отца Сторм надела для встречи с Марси, она чувствовала себя скованной и неуклюжей.
Сторм еще раз попыталась упросить отца отвезти ее обратно домой, по тон Дерека был суровым и непреклонным, и она поняла, что на этот раз он не сдастся. Теперь он уехал. Просто взял и бросил ее… Она уставилась в окно гостиной.
По дорожке катил элегантный экипаж с впряженным в него красивым гнедым мерином, которым правила его единственная пассажирка. Должно быть, это и была Марси Фарлейн. Когда экипаж подъехал к парадному входу, Сторм отвернулась. В доме, кроме Сторм и слуг, никого не было, потому что Пол уехал в свою контору в принадлежавшем ему банке: там что-то произошло.
Когда Барт возвестил приезд Марси, Сторм, нервничая, стояла в углу гостиной. Марси буквально ворвалась в дом — красивая женщина с каштановыми волосами и серо-зелеными глазами, на несколько дюймов ниже Сторм, чуть полноватая. На ней было синее платье, которое показалось Сторм неприлично открытым, на руках белые кружевные перчатки, на голове — синяя же шляпка, отделанная лентами и кружевами, небрежно сдвинутая набекрень. В ее движениях ощущалась переполнявшая ее энергия.
— Вы, должно быть, Сторм. Я так давно хотела познакомиться с вами, с тех самых пор, как Пол сказал, что вы собираетесь приехать.
Приветствие казалось искренним. Лицо Марси имело форму правильного сердечка, губы были красные и полные, кожа — цвета кремовых лепестков магнолии. По сравнению с ней Сторм почувствовала себя уродиной. Марси, сияя, нежно сжала ее ладони. Сторм заставила себя улыбнуться.
— Как вам нравится Сан-Франциско? — спросила Марси.
— Очень, — прошептала Сторм.
— Мисс, не хотите ли вы перекусить? — осведомился Барт. Сторм растерялась. Марси поспешно сказала:
— Нет, Барт, спасибо. У нас со Сторм весь день распланирован. Я собираюсь отвезти ее к мадам Ламот и показать ей наш прекрасный город. Сегодня такой великолепный день — для прогулки в экипаже лучше не придумаешь.
Если Марси и заметила, что Сторм необычно сдержанна, она и виду не подала. Сторм и оглянуться не успела, как они уже удобно устроились в экипаже и выехали в город. Марси указывала на достопримечательности, давала беглые комментарии и излагала историю.
— Видите это здание? Кирпичное, с горгульями. За последние восемь лет оно горело пятнадцать раз. Видите тот дом? Здесь живут Сен-Клеры. Он — издатель, а она — самая большая сплетница в городе, если не считать ее дочери Леанны. Не переживайте, все равно вам придется с ними познакомиться. А это — «Милашка Шахтера». Раньше этот салун принадлежал Бретту д'Арченду. Он с этого начал. Кажется, вы с ним уже познакомились. О! Это мой деверь. Рандольф! Рандольф!
Сторм с любопытством разглядывала «Милашку Шахтера». Это был типичный салун, и по виду двух мужчин во фланелевых рубашках и джинсах она догадалась, что его клиентуру составляли наемные работники. Одно из окон было разбито. Здание давно нуждалось в покраске, в вывеске не хватало букв. Какое мрачное заведение, подумала она.