Джойс Бренда. Самозванка

   — Пока мы придерживаемся именно этой версии, но леди Фелдстоун, дочь покойного, убеждена, что ее отца отравили, — пояснил инспектор Адамс.
   — Что же тогда удерживает вас от эксгумации тела? Какое значение имеют наши показания? — начал петушиться Блэйк.
   — Эксгумация — тяжелое и неприятное дело. Мы стараемся не беспокоить мертвых без особых на то причин. Вы не будете возражать, если мы зададим вам несколько вопросов по поводу вечера, предшествовавшего смерти сэра Томаса?
   Блэйк начал было объяснять инспекторам, что случилось в день смерти старика, но отец сделал ему знак не нервничать.
   — Джентльмены, ни я, ни мои сыновья в тот вечер сэра Томаса не видели. Мы видели его накануне, когда он нанес нам визит, чтобы представить свою молодую жену.
   — Нам это известно, — важно сказал сэр Адамc. — Как чувствовал себя сэр Томас?
   — Честно говоря, — отозвался граф, — он приехал совсем разбитым. Мне сразу же пришла в голову мысль, что недолго ему осталось находиться среди живых.
   — Вы могли бы подтвердить это перед присяжными?
   — Ну конечно.
   — А вы, господа?
   — Я хотел бы выразить наше общее с братом мнение, — начал Джон, положив руку на плечо Блэйка. Последний с трудом сохранял спокойствие. — Мы оба подтверждаем, что сэр Томас чувствовал себя скверно, и готовы поклясться в этом на Библии.
   Инспектор Ховард делал пометки в маленькой книжечке в кожаном переплете.
   — А что его жена? Не заметили ли вы каких-либо странностей в ее поведении?
   — Ну конечно нет, — не сдержался Блэйк.
   — Как она себя вела?
   — Супруга сэра Томаса немного нервничала. Она была слегка смущена процедурой представления.
   — Что вы имеете в виду? Конкретно — что? — прицепился к словам графа Адамс.
   — Она была взволнованна. Объясняется это очень просто. Она молода и не привыкла к той жизни, которую ведем мы. Она нервничала так сильно, что чуть не разбила безделушки моей жены.
   — Следовательно, она нервничала, — повторил Адамс.
   — Из этого вовсе не следует, что эта женщина убила своего мужа! — взорвался Блэйк.
   Инспектор Ховард оторвался от своих записей:
   — Нам бы хотелось получить показания у прислуги Хардинг-Холла. Вы не возражаете, граф?
   Граф кивнул, и инициативу взял на себя Адамс.
   — Смерть сэра Томаса произошла вечером того дня, когда в Хардинг-Холле давали званый обед. Доктор Крумб выписал сэру Томасу болеутоляющее, которое действовало еще и как снотворное. Нам хотелось бы знать, как вела себя леди Гудвин на обеде?
   В библиотеке воцарилось молчание. Блэйк отошел к окну и повернулся к присутствующим спиной.
   — Итак? — напомнил о заданном вопросе Адамс.
   — Как я уже говорил, она была несколько взволнованна, — подтвердил граф.
   Граф всегда говорил правду, и только правду, и укорять его за это Блэйк не мог.
   — В чем проявлялась нервозность леди Гудвин? — настоятельно требовал ответа Адамс.
   Граф последовательно отвечал на все вопросы инспекторов. Блэйк все глубже проникался мыслью, что полиция примет решение эксгумировать тело. А что, если оно сохранило остатки яда, если он там был? Виолетта ни словом не опровергла обвинение Джоанны Фелдстоун. Неужели накануне смерти мужа она действительно купила яд? Блэйк надеялся, что нет.
   Допрос подошел к концу. Инспекторы пожали руки графу и его сыновьям. Блэйк не удержался и спросил:
   — И что же вы собираетесь предпринять? Инспектор Адамс откашлялся:
   — Видите ли, мы не можем разглашать тайну следствия. — Взгляд его скользил от Блэйка к графу. — Кроме того, мы еще не решили окончательно…
   Тогда Блэйк изменил тактику. Он приветливо улыбнулся и сказал:
   — Сделайте мне одолжение, скажите, пожалуйста, что вы делаете в подобных случаях?
   Адамс вздохнул:
   — Сэр, я могу ответить вам действительно в качестве личного одолжения и в надежде на то, что за пределы этих четырех стен мои слова не проникнут. Нам кажется, что необходимо провести эксгумацию тела покойного сэра Томаса.
   — Но почему? — расстроился Блэйк.
   — Потому что аптекарь, у которого леди Гудвин купила яд, свидетельствует, что этой порции с избытком хватило бы на то, чтобы умертвить дюжину здоровенных крыс.
   Блэйку едва не стало дурно.
   — Дюжина крыс или один немощный старик, — сунув руки в карманы, произнес Адамс.
   Виолетте хотелось забыть свой первый бал в Хар-динг-Хаусе. Стоя на пороге танцевального зала в Ру-дерфорд-Хаусе, она изрядно нервничала. У нее даже ладошки стали влажными.
   Правда, Катарина очень хвалила ее за успехи в танцах. Виолетта и сама чувствовала, что танцует неплохо. Весь вечер у лорда Пирса она была нарасхват. Молодые джентльмены то и дело предлагали ей прогуляться с ними по парку или покататься в экипаже. Виолетта была в восторге от праздника. Радость ее омрачалась только тем, что Блэйк пренебрег приглашением и не приехал на праздник. Девушка отчаянно надеялась на то, в Рудерфорд-Хаус Блэйк пожалует непременно.
   Виолетта с порога окинула зал. К счастью, ей удалось найти глазами одетую в зеленое платье Катарину, которая оживленно беседовала с Джоном. Какую превосходную пару составляют ее приятели, оба молодые, веселые, златокудрые!
   Блэйка ей разыскать не удалось. Надеясь справиться с волнением, девушка сделала несколько мелких шажков в зал. Места для танцев здесь было больше, чем даже в Хардинг-Хаусе. Виолетта направилась к Джону и Катарине. Взгляды большинства присутствующих были прикованы к ней. Виолетта шла глядя в пол. Она опасалась стать объектом для сплетен.
   Девушка присоединилась к своим молодым друзьям, и все трое обменялись теплыми приветствиями.
   — Сегодня вы выглядите даже более привлекательной, чем у Пирса, — сделал ей комплимент Джон.
   Виолетта улыбнулась, смущенная похвалой, и заметила Фэрроу.
   — Вы и в самом деле выглядите потрясающе, — поддержала Джона Катарина. — Я горжусь вами.
   Выдавив из себя слова благодарности, Виолетта вся сжалась: в поле ее зрения появился Блэйк. Судьба подарила ей шанс удивить возлюбленного чудесным превращением гадкого утенка в белоснежного лебедя.
   Заметив Виолетту, Блэйк повернулся к ней спиной и принялся весело беседовать со своими приятелями.
   Виолетта была сражена наповал.
   — Дорогая моя, — утешила ее Катарина, — он просто выработал новую стратегию поведения.
   — Скажите, а это не леди Кантвелл? — испуганно спросила Виолетта и тут же поняла, что могла бы не задавать глупых вопросов. Она ясно видела, что рука прекрасной дамы возлежит на локте ее возлюбленного. Правда, рядом с леди Кантвелл находился седовласый джентльмен. Больше Блэйк не смотрел в сторону Виолетты.
   — Да, конечно, — подтвердила Катарина. — А рядом с ней находится ее супруг, лорд Кантвелл.
   В напрасной надежде разобраться в чувствах леди Кантвелл Виолетта вглядывалась в лицо соперницы.
   — Скажите, она что… влюблена в Блэйка? Джон и Катарина переглянулись.
   — Это было очень давно.
   — Как давно? — не унималась Виолетта.
   — Лет восемь назад, а то и больше.
   — Не понимаю… — пробормотала девушка. Блэйк оставил чету Кантвеллов и направился поболтать с Домом Сент-Джорджем.
   Катарина вздохнула. В ее вздохе было столько скорби, что Виолетта повернула голову и взглянула на женщину, которая неожиданно стала ее лучшим другом, почти таким же близким, как Ральф.
   — Вы все равно узнаете эту историю, поэтому лучше ее расскажу я. Прежде чем выйти за Кантвелла, Габриэлла была вдовой. Она стала леди Кантвелл, прежде отказав Блэйку. Виолетта, они действительно очень нежно относились друг к другу, но это было очень давно.
   — Но… он и теперь утверждает, что не хочет ни на ком жениться.
   — Одиночество — это состояние его души, леди Виолетта, — пояснил Джон. — Когда он сделал предложение Габриэлле, ему едва минуло восемнадцать.
   Виолетта была убита. Она смахнула с ресниц слезинку. Наконец-то все стало на свои места. Восемь лет назад на террасе Хардинг-Хауса с Блэйком танцевала Габриэлла. Виолетта так остро помнила их нежные объятия, словно это произошло вчера.
   — Виолетта, не думайте о прошлом. Мне прекрасно известно, что Блэйк увлечен вами, — сказала Катарина.
   — Мне так не кажется. Я готова сдаться и оставить все попытки овладеть его сердцем.
   — Если вы действительно любите Блэйка, вам надо сражаться за него! — с пафосом воскликнула Катарина.
   Виолетта резко повернулась к верной подруге:
   — Сражаться за него?! Разве не вы объясняли мне, что настоящие леди не дерутся?
   Джон даже прищелкнул языком.
   — Я вовсе не имела в виду кулачный бой. Я имела в виду, что вам пора переходить к уловке, хорошо описанной в любовных романах. Заставьте его ревновать вас. Это не составит труда. Пусть в вашей бальной книжечке все танцы будут расписаны. Флиртуйте отчаянно. Ведите себя, будто вы увлечены каждым мужчиной, с которым вам довелось танцевать. Ведите себя так, словно вас не интересует, здесь Блэйк или нет. Не сомневаюсь, что вы очень скоро добьетесь успеха.
   Виолетта бросила взгляд на Блэйка. Он беседовал с двумя не известными ей пожилыми джентльменами. Потом она отыскала взглядом леди Габриэллу Кантвелл. Сделать это было нетрудно: златоглавая женщина в платье цвета бронзы притягивала к себе взгляды окружающих.
   Виолетта чувствовала себя очень неуверенно, но это не помешало ей сказать:
   — Хорошо, я это сделаю.
   Блэйк, потягивая шампанское, исподлобья смотрел на танцующих. За последний час Виолетта сменила дюжину партнеров, она не только танцевала, но и отчаянно флиртовала. Она шутила и кокетничала со всеми подряд, даже с восьмидесятилетним лордом Пакстоном и двадцатилетним юнцом лордом Лофтоном. В этой блестящей светской красавице невозможно было узнать провинциальную барышню, какой Виолетта была едва ли не месяц назад. Уроки Катарины явно шли ей на пользу. В своем серебристом бальном платье она была более чем элегантна. Поклонники окружили ее едва ли не с первой минуты появления на балу.
   Но неужели она надеется, что эти уловки заставят его ревновать? ? ?
   Желая ответить себе «нет», Блэйк растерянно прервал поток мыслей: одно дело двадцати — и восьмидесятилетние кавалеры, но сейчас… в танцевальный круг Виолетту ввел под руку лорд Фэрроу. Виолетта, казалось, была полностью поглощена его рассказом. Фэрроу гипнотизировал ее. Это и понятно: Роберт богат и хорош собой, женщины гроздьями виснут на нем. Правда, намерения у Фэрроу не самые благородные, но ведь это его, Блэйка, не касается. Он свое дело сделал, он дважды предупреждал Виолетту.
   — Я вполне одобряю ваш выбор, — раздался нежный голос Габриэллы возле самого уха Блэйка. Она поймала его взгляд, направленный на Виолетту, и добавила: — Леди Гудвин понравилась мне еще во время нашей первой встречи на балу у вашей матушки.
   — Одобрять здесь нечего, — оборвал ее Блэйк.
   — Ах, Блэйк, ваши чувства столь очевидны… по крайней мере мне не составляет труда о них догадаться.
   Блэйк долго и пристально смотрел на Габриэллу, вспоминая теплоту, нежность и любовь, связывавшую их.
   — Вы всегда знали меня лучше прочих, — вымолвил он.
   — Да, Блэйк, это так. И я вам скажу: леди Гудвин вам подходит. Она сильная, честная и… настоящая.
   Блэйк уже не смотрел на Габриэллу, он ел глазами Виолетту, которая кружилась в танце с Фэрроу.
   — Я не хочу бороться с трудностями, — сказал Блэйк.
   — Тогда вы потеряете эту женщину, а я буду чувствовать вину, — ядовито сказала Габриэлла. — Блэйк, я до сих пор не могу простить себе, что обидела вас. Я сожалею, что струсила.
   — Я знаю. — И он коснулся рукой ее обнаженного плеча.
   Габриэлла улыбнулась и поцеловала Блэйка в щеку.
   — Жизнь принадлежит храбрым. Я была трусихой. А эта женщина смела.
   — Да, она храбрец, — неожиданно для себя подтвердил Блэйк, следя глазами за Виолеттой.
   Он повернулся к своей бывшей приятельнице, но Габриэллы рядом уже не было.

Глава 18

   Закончив танец с бароном, который по старости не годился ей даже в отцы, Виолетта заметила, что Блэйк покинул танцевальный зал. Девушка почувствовала себя очень несчастной.
   Ей так и не удалось заставить его ревновать. Она не может соперничать с прекрасной Габриэллой, это совершенно ясно. Виолетте хотелось только одного — как можно скорее попасть домой.
   — Вы искусная партнерша, леди Гудвин, — улыбнулся барон.
   Получив в награду за комплимент одобрительную улыбку, барон поклонился и оставил ее. Впервые за эту ночь она оказалась не среди танцующих, а среди жмущихся к стенке. Неужели Блэйк до сих пор любит Габриэллу? У Виолетты от досады ныло сердце. Девушка окинула взглядом зал, оценивая, удастся ли ей незамеченной выскользнуть на лестницу и уехать домой. Не успела она решить, как ей быть, как из толпы вынырнул один из ее многочисленных поклонников — молодой человек ее возраста, в металлических очках.
   — Ле-леди Гу-гудвин, позвольте при-пригласить вас на та-танец.
   Виолетта с трудом вспомнила его имя.
   — Лорд Лофтон, я очень утомлена. Прошу простить меня. Если вы не против, мы могли бы потанцевать чуть позже, когда я немного отдохну.
   — Ну ко-конечно, — согласился молодой человек, — по-позвольте пре-предложить вам прохладительные напитки?
   Из уроков, преподанных Катариной, следовало, что настоящая леди не имеет права отказываться.
   — С удовольствием, — обворожительно улыбаясь, согласилась она.
   Лофтон бросился в буфетную. Виолетта предпочла остаться в зале и понаблюдать за танцующими. Ей вовсе не требовалось внимание Лофтона или кого-либо еще. К несчастью, среди беседующих на другой стороне зала Виолетта заметила барона Фелдстоуна и его жену Джоанну.
   Сердце девушки сжалось. Она проскользнула в ближайшую дверь и вышла в коридор, ведущий в вестибюль. Навстречу ей шествовали только что приехавшие гости. Внезапно изменив решение, Виолетта развернулась и пошла куда глаза глядят, лишь бы не слышать шума и не видеть гостей. Пройдя бильярдную и комнату, где мужчины играли в вист, Виолетта отворила арочные двери и вышла на террасу. Обрадовавшись, что место никем не занято, она направилась в дальний конец террасы и в изнеможении опустилась на каменную скамью.
   Какой она была дурочкой! Как она могла подумать, что может стать настоящей леди и завоевать сердце Блэйка, в то время как он вообще о ней не думает. Он десять минут проболтал с Габриэллой и ни разу за целый вечер не взглянул на нее, Виолетту. Теперь Виолетта была уверена в том, что некогда эти двое были любовниками.
   Она больше не хочет его любить. Она больше не хочет страдать. Она больше не хочет пытаться стать частью его мира. Больше всего ей захотелось отправиться в свою квартирку в Найтсбридже, лечь в постель и укрыться с головой одеялом.
   Дома ее ждет верный Ральф, который коротает время за кружкой пива. Он бросит на нее косой взгляд и примется расспрашивать, что с ней случилось. Ей хочется, чтобы ее кто-то утешил, а вместо этого он скажет, что он ее предупреждал.
   Виолетта рукавом утерла глаза. Будущее ее ясно. Она продолжит работу у леди Алистер и будет трудиться еще усерднее. Она будет копить деньги, откладывая каждое пенни. Годика через два ей, наверное, удастся открыть свой магазинчик. Жизнью ее станет необходимость одевать богатых женщин.
   Она, конечно, сразу же забудет о Блэйке. Пусть ухаживает за Габриэллой или за любой другой женщиной.
   Неожиданно Виолетта услышала покашливание. Чарлз Лофтон с состраданием смотрел на нее.
   — Ле-леди Гу-Гудвин, с ва-вами все в порядке? — В руках он держал два фужера с шампанским. — Я всю-всюду ищу вас.
   — Я думаю, мне следует отправиться домой.
   — Позвольте я про-провожу вас до дверей.
   — Спасибо, — просто поблагодарила Виолетта. Виолетта и лорд Лофтон покинули террасу. Чарлз взял ее под руку и повел в дом.
   Но прежде чем она встретится с Ральфом, ей нужно привести себя в порядок.
   — Я ненадолго поднимусь в зал, — сказала Виолетта.
   — Когда я снова увижу вас? — спросил лорд Лофтон. — Вы no-позволите… пригласить вас на прогулку?
   — Спасибо, — поблагодарила Виолетта, но время прогулки не назначила.
   Поднявшись на второй этаж, Виолетта остановилась. Прямо под ней был вестибюль. Сэр Лофтон вернулся в танцевальный зал. Блэйка нигде не было видно. Виолетте нужно было в дамскую комнату, и она скользнула в дверь, противоположную той, откуда выходили мужчины. Перед зеркалом поправляли прически несколько женщин. На пуфиках отдыхали еще две дамы, сняв с натруженных в танцах ног туфли. Виолетта шагнула через порог, и в дамской комнате воцарилось молчание.
   Конечно, ей не место среди этих дам, но что же ей делать? Виолетта уже привыкла к чопорному пренебрежению, и молчание высокородных дам вовсе не задело ее. Не обращая ни на кого внимания, девушка опустилась на диванчик, стоящий напротив зеркала. Она была бледна, очень бледна.
   Виолетта приказала себе не думать о Блэйке, потому что всякий раз, когда она о нем вспоминала, ей хотелось плакать.
   Неожиданно одна из женщин с необутыми ногами вскочила с пуфика:
   — Я думаю, мне лучше покинуть дамскую комнату. Есть некоторые вещи, которые я отказываюсь принимать. Выскочка из трущоб… это противоречит моим взглядам на жизнь.
   Виолетта вздрогнула.
   — Я уйду вместе с вами, — громко заявила вторая женщина.
   С трудом водрузив на распухшие ноги бальные туфельки, дамы важно выплыли из дамской комнаты.
   Виолетта и бровью не повела.
   Две другие дамы выскользнули из комнаты, едва лишь им удалось привести в порядок собственные головы. Леди Гудвин осталась одна.
   Она закрыла лицо руками. Какой дурочкой она была, когда воображала, что может стать хозяйкой Хардинг-Холла! Ей не удалось надуть ни Блэйка, ни кого-либо другого. Она была выскочка, самозванка, а на балу могли танцевать только аристократы. Итак, она едет домой. Ей больше не нужен Блэйк. Ей никто больше не нужен.
   Виолетта вышла на площадку, соединявшую мужскую и женскую комнаты. Прямо на нее шли два джентльмена. Виолетта была незнакома с ними, но один из них присвистнул и загородил ей путь. От него попахивало виски.
   — Вы ведь леди Гудвин, не так ли? — ухмыльнулся он. Это был молодой, красивый негодяй. — Не имел чести быть представленным, хотя много слышал о вас.
   — Мы незнакомы, — холодно ответила Виолетта. Он стоял так близко к ней, что его колени касались ее юбки, что было верхом невежливости. Виолетта двинулась вперед, но молодой нахал уперся рукой в стену, загораживая девушке проход.
   — Полагаю, в вашем случае не обязательно соблюдать формальности. — Глаза его липко блестели. — Меня зовут Фрэд Стэнхоуп.
   — Простите, — вежливо проворковала Виолетта. — Позвольте мне пройти.
   — Фрэдди, оставь ее в покое, — посоветовал Стэнхоупу его приятель, тоже молодой, но очень полный мужчина.
   — Но почему? — не унимался Фрэд. — Лапочка, давай пройдемся. Вдвоем. Только ты и я. А еще лучше — не прокатиться ли нам в экипаже. Я знаю пару спокойных местечек. Еще мы сможем поужинать. Тебе будет хорошо. — У него была липкая улыбка.
   Виолетта не на шутку встревожилась.
   — Позвольте мне пройти.
   — Не позволю.
   Виолетта встревожилась еще больше. Она беспомощно огляделась по сторонам: по лестнице спускались две женщины. К счастью, тотчас же отворилась дверь мужской комнаты, и оттуда вышел Джон. Виолетта громко его окликнула. Джон нахмурился и сердито спросил:
   — Что здесь происходит?
   Фрэд Стэнхоуп нехотя убрал руку, преграждающую Виолетте проход.
   — Привет, Фарлей, ничего особенного здесь не происходит. Я просто-напросто пытаюсь познакомиться с хорошенькой женщиной.
   — Мы не представлены друг другу, — гневно сказала Виолетта. — Этот человек не дает мне пройти.
   Джон рассвирепел.
   — Стэнхоуп, что, черт возьми, вы делаете? Позвольте леди пройти!
   — Если бы она действительно была леди, я бы послушался вас, но так как эта женщина не леди, я посоветую вам заняться собственными делами и позволить мне добиваться того, чего я хочу, там, где я хочу.
   Джон не шелохнулся. Его голубые глаза стали темными и жесткими. Больше всего на свете Виолетте хотелось умереть.
   — Приятель, даю тебе последнюю возможность, — с угрозой в голосе произнес Джон.
   В ответ Фрэд только ухмыльнулся. Тогда Джон схватил его за плечо и оттолкнул от Виолетты с такой силой, что бедняга со всего размаха врезался в противоположную стену. Виолетта вскрикнула, а Джон, не обращая внимания на униженного противника, сказал:
   — Леди Гудвин, позвольте я провожу вас. Виолетта собиралась кивнуть, как вдруг увидела, что Фрэд собирается напасть на Джона сзади. Она сделала большие глаза и пискнула, предупреждая друга об опасности.
   К несчастью, Джон не успел увернуться, и завязалась драка. У Виолетты от страха едва не остановилось сердце. Она думала только о том, что перила лестницы, возле которой, пыхтя, боролись мужчины, могут не выдержать и рухнуть вниз, в вестибюль. Почувствовав опасность, дерущиеся джентльмены сами откатились к стене, не отвечая на призывы толстяка прекратить драку. Борьба приняла угрожающий оборот. Фрэду удалось схватить Джона за грудки и снова прижать его к перилам. Казалось, он не остановится ни перед чем, даже если его противнику будет угрожать опасность, проломив перила, свалиться вниз, в фойе. На лице Джона появилось выражение смертельного ужаса.
   — Нет, пожалуйста, нет! — закричала Виолетта.
   Но было поздно. Раздался треск дерева — впившись в выломанные деревянные перекладины, громко крича, оба джентльмена рухнули вниз.

Часть 3
Женщина-убийца

Глава 19

   Двери в библиотеку были крепко заперты. За дверями собралась вся семья Хардингов, Катарина, герцог Рудерфорд, его сын Дом и приглашенный к Джону врач. Джона привез домой брат. Фрэд Стэнхоуп был мертв.
   Под дверью рыдала Виолетта. Прислонившись к стене, она заливалась слезами. Плача, она страстно молилась, чтобы Господь оставил Джона в живых. Обращение к Господу было необходимо, потому что не в силах человеческих перенести такой удар и выжить. В вестибюле особняка Рудерфордов осталась лужа крови. Бал завершился сразу же после несчастного падения. Потрясенные гости спешно покинули дом.
   В конце коридора появилась Анни Сент-Джордж. Она была бледна, ее гладкое лицо казалось покрытым сеточкой морщин. Она подошла к дверям библиотеки и кивнула Виолетте.
   — Скажите, что там происходит? Я должна знать, — смахивая слезы, спросила леди Гудвин.
   Виолетту преследовало лицо Джона, искаженное страхом. Страшное предчувствие появилось у нее прежде, чем мужчины рухнули вниз. Навязчивое воспоминание стало для нее мучительной пыткой.
   Падение Джона — это ее вина. Виолетта закрыла глаза, пытаясь отодвинуть от себя воспоминание о случившемся. Анни с состраданием наблюдала за девушкой. Виолетта не осмеливалась находиться там, где собрались все Хардинги, включая Блэйка. Она боялась посмотреть в глаза родственникам человека, который получил из-за нее смертельную травму. Господи, сделай так, чтобы Джон остался жить!
   Анни ободрила Виолетту улыбкой и открыла дверь. Виолетта заглянула в библиотеку: на диване плашмя лежал Джон. Глаза его были закрыты. Он был белее снега. Над Джоном склонился высокий человек в темном костюме. Очевидно, это был врач. Залитые кровью рубашка и фрак валялись на полу. Блэйк стоял на коленях возле Джона и держал брата за руку. Виолетта видела только напряженную спину Блэйка. В головах у Джона стояли граф и графиня. Лорд Хардинг обнимал супругу, бессильно прильнувшую к нему, за плечи. Напротив старших Хардингов стояли Дом и его отец и внимательно наблюдали за процедурой врачебного осмотра.
   Собравшись с мужеством, Виолетта вслед за Анни вошла в библиотеку. Она приблизилась к Катарине, и девушки молча обнялись.
   — Господи, — прошептала Катарина. Почувствовав присутствие Виолетты, Блэйк весь напрягся. Взгляд у него стал холодным и твердым.
   «Блэйк никогда не простит мне смерти брата», — думала девушка. Мысль эта легко читалась в глазах молодого человека.
   Доктор выпрямился и отошел от дивана, и Виолетта смогла получше рассмотреть Джона. Голова его была перевязана. Там, где бинты успели намокнуть, повязка стала темно-розовой. Обнаженная грудь Джона тяжело поднималась и опускалась. Виолетта принялась плакать. На сей раз это были слезы облегчения. Слава Богу, Джон жив!
   К доктору подошел старший Хардинг:
   — Вы ни слова не сказали о состоянии моего сына. Насколько серьезна его рана? — Лицо графа было землистого цвета. За последний час он, казалось, состарился лет на десять.
   — Мне не хотелось бы обнадеживать вас, граф, — мрачно ответил доктор. — Рана чрезвычайно серьезна. У вашего сына перелом позвоночника. Я намерен послать в клинику за своими ассистентами и распорядиться, чтобы они привезли с собой необходимое медицинское оборудование. Операция продлится всю ночь. Если к вечеру завтрашнего дня состояние лорда Фарлея стабилизируется, мы сможем перевезти больного в ваш дом. После этого начнется долгий период выздоровления.
   — Он останется жить? — строго спросил граф. — Я хочу знать правду.
   — Ваш сын молод и, кажется, силен. Он получил сильный ушиб головы, но не это тревожит меня более всего. Угрозой здоровью является сломанный позвоночник. Ваш сын вынослив, и, я надеюсь, он выживет.