Страница:
Е. Аллард
Если замёрзнет ад
«Если попал в ад, не останавливайся, иди дальше»
Уинстон Черчилль
«Ад полон добрыми намерениями и желаниями»
Джордж Герберт, английский богослов XVII века
Пролог
– Фрэнк, через полчаса подойдут «Священный шёпот» и «Альбатрос», – сказал Робинсон, пожилой мужчина в белом халате со стетоскопом.
– Да, я знаю. Саймон мне доложил, – хрипло отозвался Фрэнк, закашлялся. – Малыша посмотри. Если бы ты знал, где я его нашёл! Не поверишь!
Он присел на корточки рядом с диваном, где лежал мальчуган лет пяти. Взяв за ручку, вгляделся в симпатичную круглую мордашку, покрытую веснушками. Когда тот открыл глаза, улыбнулся ему искренней, белозубой улыбкой, и подмигнул.
– Ты молодец. Просто герой, – воскликнул он весело, легко щёлкнув мальчугана по курносому носику.
Робинсон приподнял мальчика, расстегнув ему рубашку, стал прослушивать стетоскопом.
– Тебе отдохнуть надо, Фрэнк. Хреново выглядишь, – сказал Робинсон.
– Я не сильно устал. Пожалуй, сделаю пару кругов. Вдруг ещё кого найду живого.
Робинсон с жалостью взглянул на красные, слезящиеся глаза собеседника, распухший нос, растрескавшиеся до крови губы, обмороженные скулы. И покачал головой, вздохнув.
– Глупо, – пробормотал он, в голосе ощущалась искренняя обеспокоенность.
– Гроза усиливается. Зачем рисковать…
– Да не волнуйся так. Я при худшей погоде летал, – с улыбкой похлопав по плечу, перебил его Фрэнк. – Дай мне лучше что-нибудь… У тебя всегда что-то есть. Башка раскалывается, – Он с силой потёр лицо руками.
Робинсон понял, что спорить бессмысленно. Отошёл к ломберному столику. Бросил в высокий стакан с водой таблетку. Фрэнк выпил залпом, и стремительно выскочил в коридор. Быстро подтянувшись на металлических поручнях деревянной лестницы, в два прыжка оказался на верхней палубе.
Пронзительный завывающий ветер, ни одной звёздочки на небе, лишь за клубившимися тучами чуть проблескивал диск полной луны. Океан равнодушно демонстрировал итог разыгравшейся недавно драмы. Длинный, обтекаемый корпус судна с провалами иллюминаторов под углом в сорок пять градусов ушёл в тёмную воду. Развороченная пробоина в правом борту, куда вползали клубы тумана. Громадье волн медленно поднимались вверх и обрушивались на останки некогда прекрасного творения рук человеческих. Мрачные тучи прорезали ослепительные зигзаги молний. И тут же звучал раскатистый басовитый аккомпанемент.
Во второй половине 21-го столетия человечество вышло за пределы солнечной системы, отправилось покорять новые галактики, нашло формулу абсолютного топлива, победило почти все смертельные болезни – от чумы до онкологии, но не смогло обезопасить себя от подобных трагедий. Человеческий разум оказывался абсолютно беспомощным перед стихией.
Небо сверху донизу располосовало причудливо изломанной вспышкой, высветившей на мгновение название на борту погибшего судна: «Атлантида». Миф, созданный Платоном, оказался удивительно живучим. Мысль о том, что много тысяч лет назад существовало могущественное, неслыханно богатое процветающее государство, населённое людьми, стоящими на вершине эволюции, внешне и внутренне безупречными, по-прежнему будоражила воображение. Человечество, так и не сумев построить идеальное общественное мироустройство, продолжало верить в существование древней высокоразвитой цивилизации, которая превосходила современную. Но лайнер, названный в честь легендарного острова, лишь повторил его судьбу.
Ледяной шквал безжалостно хлестнул в лицо, от чего на миг перехватило дыхание. Не обращая внимания, быстрым шагом Фрэнк направился к стоящему на верхней площадке вертолёту, похожего на изящную стрекозу с огромными фасеточными глазами, в которых отражались всполохи молний. Легко запрыгнул на сиденье. Бросив взгляд на приборы, плавно отклонил рычаг вверх, ручку управления от себя, вертолёт медленно поднялся, набрав высоту.
Включив прожектор на полную мощь, начал медленно облетать место катастрофы, старательно вглядываясь в каждую волну, пытаясь обнаружить признаки жизни. Его привлёк странный шум, похожий на гул двигателей реактивного самолёта, взлетавшего совсем рядом. Фрэнк вывел машину выше, пытаясь понять, откуда идёт этот странный звук. Небо приобрело мерзкий изумрудно-болезненный оттенок.
Вдруг из самой большой тучи, напоминающей жирного, кудрявого иссиня-чёрного барана, начала выпадать воронка темно-свинцового цвета. Она стремительно удлинялась, неумолимо приближаясь к поверхности воды. «Торнадо? В Атлантическом океане? Что за бред?!» – Фрэнк помотал головой, словно пытался отогнать галлюцинацию, возникшую в его болезненном воображении.
Шум нарастал, превратившись в жуткий вой фантастического исполина.
«Стрекозу» вдруг заболтало в воздухе, как пёрышко. Фрэнк ощутил, как леденеют конечности, выскальзывает рычаг управления, ноги не находят педали. Громадное, иссиня-свинцовое веретено, уходящее высоко в небо, не отклоняясь ни на дюйм в сторону, шло прямо на него, заглатывая в себя все, что попадалось на пути.
Вертолёт начал падать, самопроизвольно вращаясь вокруг оси, как кленовый лист. Все быстрее и быстрее. Но не успел даже коснуться воды, как свинцовый вихрь захватил его в смертельные объятья, закрутив, завертев, как щепку, вознося все выше, выше. И в самой верхней точке, вдруг потеряв всю свою мощь, вытолкнул пережёванные останки с огромной высоты.
– Да, я знаю. Саймон мне доложил, – хрипло отозвался Фрэнк, закашлялся. – Малыша посмотри. Если бы ты знал, где я его нашёл! Не поверишь!
Он присел на корточки рядом с диваном, где лежал мальчуган лет пяти. Взяв за ручку, вгляделся в симпатичную круглую мордашку, покрытую веснушками. Когда тот открыл глаза, улыбнулся ему искренней, белозубой улыбкой, и подмигнул.
– Ты молодец. Просто герой, – воскликнул он весело, легко щёлкнув мальчугана по курносому носику.
Робинсон приподнял мальчика, расстегнув ему рубашку, стал прослушивать стетоскопом.
– Тебе отдохнуть надо, Фрэнк. Хреново выглядишь, – сказал Робинсон.
– Я не сильно устал. Пожалуй, сделаю пару кругов. Вдруг ещё кого найду живого.
Робинсон с жалостью взглянул на красные, слезящиеся глаза собеседника, распухший нос, растрескавшиеся до крови губы, обмороженные скулы. И покачал головой, вздохнув.
– Глупо, – пробормотал он, в голосе ощущалась искренняя обеспокоенность.
– Гроза усиливается. Зачем рисковать…
– Да не волнуйся так. Я при худшей погоде летал, – с улыбкой похлопав по плечу, перебил его Фрэнк. – Дай мне лучше что-нибудь… У тебя всегда что-то есть. Башка раскалывается, – Он с силой потёр лицо руками.
Робинсон понял, что спорить бессмысленно. Отошёл к ломберному столику. Бросил в высокий стакан с водой таблетку. Фрэнк выпил залпом, и стремительно выскочил в коридор. Быстро подтянувшись на металлических поручнях деревянной лестницы, в два прыжка оказался на верхней палубе.
Пронзительный завывающий ветер, ни одной звёздочки на небе, лишь за клубившимися тучами чуть проблескивал диск полной луны. Океан равнодушно демонстрировал итог разыгравшейся недавно драмы. Длинный, обтекаемый корпус судна с провалами иллюминаторов под углом в сорок пять градусов ушёл в тёмную воду. Развороченная пробоина в правом борту, куда вползали клубы тумана. Громадье волн медленно поднимались вверх и обрушивались на останки некогда прекрасного творения рук человеческих. Мрачные тучи прорезали ослепительные зигзаги молний. И тут же звучал раскатистый басовитый аккомпанемент.
Во второй половине 21-го столетия человечество вышло за пределы солнечной системы, отправилось покорять новые галактики, нашло формулу абсолютного топлива, победило почти все смертельные болезни – от чумы до онкологии, но не смогло обезопасить себя от подобных трагедий. Человеческий разум оказывался абсолютно беспомощным перед стихией.
Небо сверху донизу располосовало причудливо изломанной вспышкой, высветившей на мгновение название на борту погибшего судна: «Атлантида». Миф, созданный Платоном, оказался удивительно живучим. Мысль о том, что много тысяч лет назад существовало могущественное, неслыханно богатое процветающее государство, населённое людьми, стоящими на вершине эволюции, внешне и внутренне безупречными, по-прежнему будоражила воображение. Человечество, так и не сумев построить идеальное общественное мироустройство, продолжало верить в существование древней высокоразвитой цивилизации, которая превосходила современную. Но лайнер, названный в честь легендарного острова, лишь повторил его судьбу.
Ледяной шквал безжалостно хлестнул в лицо, от чего на миг перехватило дыхание. Не обращая внимания, быстрым шагом Фрэнк направился к стоящему на верхней площадке вертолёту, похожего на изящную стрекозу с огромными фасеточными глазами, в которых отражались всполохи молний. Легко запрыгнул на сиденье. Бросив взгляд на приборы, плавно отклонил рычаг вверх, ручку управления от себя, вертолёт медленно поднялся, набрав высоту.
Включив прожектор на полную мощь, начал медленно облетать место катастрофы, старательно вглядываясь в каждую волну, пытаясь обнаружить признаки жизни. Его привлёк странный шум, похожий на гул двигателей реактивного самолёта, взлетавшего совсем рядом. Фрэнк вывел машину выше, пытаясь понять, откуда идёт этот странный звук. Небо приобрело мерзкий изумрудно-болезненный оттенок.
Вдруг из самой большой тучи, напоминающей жирного, кудрявого иссиня-чёрного барана, начала выпадать воронка темно-свинцового цвета. Она стремительно удлинялась, неумолимо приближаясь к поверхности воды. «Торнадо? В Атлантическом океане? Что за бред?!» – Фрэнк помотал головой, словно пытался отогнать галлюцинацию, возникшую в его болезненном воображении.
Шум нарастал, превратившись в жуткий вой фантастического исполина.
«Стрекозу» вдруг заболтало в воздухе, как пёрышко. Фрэнк ощутил, как леденеют конечности, выскальзывает рычаг управления, ноги не находят педали. Громадное, иссиня-свинцовое веретено, уходящее высоко в небо, не отклоняясь ни на дюйм в сторону, шло прямо на него, заглатывая в себя все, что попадалось на пути.
Вертолёт начал падать, самопроизвольно вращаясь вокруг оси, как кленовый лист. Все быстрее и быстрее. Но не успел даже коснуться воды, как свинцовый вихрь захватил его в смертельные объятья, закрутив, завертев, как щепку, вознося все выше, выше. И в самой верхней точке, вдруг потеряв всю свою мощь, вытолкнул пережёванные останки с огромной высоты.
Глава 1
Солнце начало ощутимо припекать. Открыв глаза, Фрэнк тут же зажмурился, не выдержав потока яркого света. Песчаный, пологий берег, поросший травой. Свежий, приятный ветерок ворошил волосы. Он присел и огляделся. Прислушался к своим ощущениям, пошевелил пальцами рук, ног, пощупал рёбра. Вроде все цело. Медленно встал, потянулся во весь рост, и огляделся. Весь берег был усыпан исковерканными кусками металлической обшивки, прозрачными кусками кабины, свёрнутыми в причудливые конструкции лопастями – все, что осталось от вертолёта. Фрэнк бросил взгляд на левую руку – навигатор сплющило, словно блин. Он усмехнулся, сорвал остатки некогда мощной системы, швырнул о землю.
Он попытался вспомнить то, что произошло ночью. Страшное, мучительно долгое падение с высоты. Оглушающий удар о воду. Он камнем пошёл вниз. Сознание вернулось лишь в тот момент, когда, казалось, уже ничего не могло спасти. Руки и ноги не слушались, мышцы занемели от холода. Мозг отчаянно посылал телу сигналы о спасении, но оно не желало подчиняться. Разум начал погружаться во тьму, Фрэнк вдруг изо всех сил послал отчаянный импульс. Конечности вновь ожили, он заработал ими с такой силой и мощью, что через мгновение уже выскочил на поверхность.
Завеса тумана над океаном разошлась, в сотне ярдов отсюда он увидел нечто, похожее на отлогий берег, хотя рядом с местом гибели лайнера не могло быть никакой суши. Как он сумел выбраться, он уже совершенно не помнил.
Фрэнк выдохнул воздух. По крайней мере, он выжил. Хотя это выглядело фантастично. Рассказать кому, что он побывал внутри водяного смерча и остался жив. Никто не поверит.
Он сбросил одежду. С недовольной гримасой осмотрел. Особенно пострадала куртка, но брюки и рубашка остались относительно целыми. Хотя все было жутко грязным. А Фрэнк не выносил этого. С детства привык, что вся его одежда имела идеальный вид, без единого пятнышка, или морщинки. Он побродил по берегу, нашёл груду камней. Забравшись туда, выстирал одежду и разложил здесь.
Солнце здорово жарило уже, а морские волны манили прохладой. Фрэнк медленно зашёл в воду, вглядевшись в глубину. По своему опыту знал, насколько коварной может оказаться вроде бы совершенно безобидная местность. Но здесь, около берега была чистейшая, прозрачная вода, позволяющая видеть далеко вперёд.
Он прыгнул в воду, сделал несколько энергичных гребков, нырнул, чтобы рассмотреть дно ближе. Растительный мир Атлантики не отличается разнообразием, но здесь Фрэнк увидел невероятное количество водорослей разных форм, размера и цвета: изумрудные, бурые, ярко-жёлтые, алые, розовые. Они выглядели, как мох, и как длинные тонкие ленты, как диковинные грибы и светящиеся воронки. Они густо покрывали причудливые нагромождения камней, создавая фантастически красивый узор. Сновали стайки рыбок, серебристых и яркоокрашенных, куда-то краб спешил по своим делам, из песчаной ямы вдруг вылетел электрический скат, заставив Фрэнка отшатнуться. Беспечная рыбка подплыла к зарослям розоватой травы, которая мгновенно превратилась в зубастого хищника, заглотнувшего ничего не подозревающую жертву.
Он вернулся на берег, когда уже полностью продрог, от холода у него стучали зубы. Но сильно пожалел, что у него не оказалось акваланга под рукой, а ещё лучше кинокамеры. Эта местность поражала богатой жизнью, не соответствующей этой широте. Без маски он не мог подробно рассмотреть представителей морской фауны, но ему показалось, что некоторые существа выглядят совершенно фантастично. Он никогда не встречал их раньше.
Он оделся и решил осмотреться. За пляжем начиналась холмистая возвышенность, заросшая зеленью. Узкая тропинка, сбегала под небольшим уклоном вниз. Сквозь кроны деревьев пробивался яркий свет, рассыпав множество весёлых, солнечных зайчиков. Деревья стали редеть, неожиданно склон резко оборвался.
В небо устремились величественные башни. Насколько хватало глаз, раскинулся рукотворный массив, объединённый чудо-архитектором в единое целое. Очарованный великолепием, он ускорил шаг, в глубине души ощущая страх, что мираж исчезнет. Но оказавшись на краю склона, с радостным удивлением обнаружил, что видение вдруг обрело чёткие очертания и превратилось в невыразимо прекрасный город. Металл и стекло создавали удивительно лёгкие, грациозные, пронизанные светом и в то же время монументальные сооружения.
В центре возвышалось здание, своим оригинальным дизайном и оформлением, походившее на знаменитый нью-йоркский небоскрёб компании «Крайслер», увенчанный тщеславным архитектором высоким шпилем. Все подчинялось незримой гармонии, создавая ощущение неведомого музыкального инструмента, ждущего, когда на нем сыграют симфонию вечности.
Внизу вытянулась идеально прямая лента шоссе, по которой сновали машины. Он спустился вниз, проголосовал. Машины проносились мимо, равнодушно не замечая длинной фигуры. Выругавшись, он решил пойти пешком. Прихрамывая, поплёлся по обочине, где через высохшую землю кое-где пробивались былинки.
Фрэнк резко обернулся на визг тормозов. Рядом остановилась «глазастая» чёрная машина с выступающими из решётки радиатора «клыками».
– Подвезти? – глухо спросил водила, плотный широкоплечий мужчина средних лет, одетый в костюм в сине-голубую клетку, и бархатными отворотами бордового цвета. Это придавало ему комичный вид, и плохо вязалось с остальной довольной суровой внешностью. Коротко стриженные тёмные волосы топорщились над непропорционально высоким без единой морщинки лбом. Крючковатый нос с широкими ноздрями, выпуклый рот с тонкими губами, жёстко очерченный глубокими морщинами. Круглые, близко посаженные глаза. Он чем-то напоминал хищную птицу, грифа или стервятника, сидящего на краю ущелья.
– Спасибо! – улыбнулся Фрэнк, забираясь на сиденье рядом с водителем. – Я уж думал, придётся на своих двоих переться до города. Скажите, а как называется это место?
– The Island of Atlantis, – ответил водитель, краем глаза пристально изучая случайного попутчика.
– Атлантический остров? Ну, разумеется, а какой ещё может быть остров в Атлантическом океане? – усмехнулся Фрэнк. – Я имел в виду конкретное название.
– Вы не поняли, – хмуро пробормотал водила, прищурившись. – Не атлантический остров, а Остров Атлантов. Это полностью рукотворный остров, созданный одним человеком.
Фрэнк бросил на него насмешливый взгляд, не поверив.
– Серьёзно? Остров Атлантов? Атлантида?
– Да, можно сказать так. В 1948-м году остров и город построил магнат Алан Райзен. Он вложил в строительство все своё состояние.
– Правда? Круто. У вас потрясающе красивый город. Стиль ар-деко в период расцвета. Производит сильное впечатление. Думаю, у вас нет отбоя от туристов.
– У нас не бывает туристов. Мы живём обособленно от всех, – мрачно пояснил собеседник. – Чтобы нам никто здесь не мешал. А как вы сюда попали?
Фрэнк ощутил в его голосе явное недоверие.
– Была страшная гроза. Мой вертолёт засосало в торнадо и выкинуло здесь, у побережья. Естественно, вертолёт в кашу. Я выжил чудом.
– Вертолёт? А откуда вы на нём взлетали? Здесь больше нет никакой суши поблизости.
– С моей яхты, – просто объяснил Фрэнк.
– Вот как? И что же вы тут искали?
– Здесь неподалёку потерпел крушение лайнер, – Фрэнка уже начал злить этот допрос, он решил рассказать подробно, ощущая все возрастающую подозрительность собеседника. – Они напоролись ночью на подводный утёс. У них сонар вышел из строя. Моя яхта оказалась ближе всех к месту катастрофы. Я принимал участие в спасательных работах.
– У вас яхта? Большая яхта? Я так понимаю, вы – человек не бедный.
– Да уж, не бедный, – усмехнувшись, подтвердил Фрэнк. – Глава компании «Фолькленд Моторс», Франклин Фолькленд. Двадцать процентов спорткаров американского авторынка. Плюс подводное оборудование, гидропланы, батискафы. Моё хобби. Занимаюсь подводными исследованиями.
Водитель бросил на попутчика оценивающий взгляд, в котором сквозило явное недоверие. Худощавый мужчина, выглядит лет на тридцать-тридцать пять. Заурядная внешность. Обветренное лицо, словно грубо вылепленные из глины, высокие скулы, широкий рот. Растрёпанные, немного вьющиеся тёмные волосы, оттопыренные уши. Стопроцентный янки из низов.
– Понятно, вы – владелец крупной компании, – протянул водитель, наконец.
– А я-то думаю, почему мне так знакомо ваше лицо. Кстати, меня зовут Нейл Саммерс, заместитель директора местного завода.
– Очень приятно познакомиться, Нейл.
– И ты сам принимали участие в спасательных работах? – недоверчиво поинтересовался Саммерс. – Это же опасно. А если бы ты погиб?
– Ну, мог, конечно. Что поделаешь. Жизнь вообще штука сложная, – усмехнулся Фрэнк. – Можно и дома в собственной постели сдохнуть от какого-нибудь геморроя. Но лучше, знаешь, в вертикальном положении, с адреналином в крови.
– Странно. Неужели, твоя жизнь, жизнь владельца крупной фирмы, равноценна жизни какого-то пассажира лайнера? – не оценив юмора, продолжил Саммерс.
Фрэнк бросил непонимающий взгляд на собеседника, пытаясь понять, шутит он или говорит серьёзно.
– Что, значит, равноценна или не равноценна? Любая жизнь бесценна, – он пожал плечами. – Даже крошечного ребёнка. Может быть, из него вырастет новый Моцарт или Эйнштейн.
– А если из него уже вырос бездельник, пропойца, попрошайка? А ты отдашь за него свою жизнь?
– Когда я спасал людей, я не интересовался их социальным статусом, – раздражённо отрезал Фрэнк. – Если мы будем рассуждать, кому имеет смысл жить, а кому не имеет, то скатимся на уровень социал-дарвинизма, а ещё хуже фашизма.
– Ты – коммунист? – бросив изучающий взгляд исподлобья, поинтересовался Саммерс.
– Господи! Да почему сразу коммунист?! Что за манера такая сразу обвинять в левых взглядах?! – возмутился Фрэнк. – Это же элементарные, общечеловеческие ценности, твою мать!
– Возможно, – пробормотал собеседник. – Извини, если задел.
Повисла неловкая пауза.
– Нейл, я надеюсь, у вас есть порт с причалом для частных судов? Мне надо связаться с командой моей яхты. Они меня заберут отсюда. Все разрешающие документы имеются.
– У нашего города нет выхода к океану, – резко бросил водитель, словно отрезал. – Никакого порта.
– Нет порта? – Фрэнк удивлено поднял брови. – Странно. На берегу океана и нет порта? Ну ладно, чёрт с ним. Я сообщу, чтобы они прислали вертолёт за мной. Или с этим тоже будут проблемы?
– Вертолёт? Думаю, что не будет.
– Нейл, а что выпускает ваш завод?
– Станки, спецоборудование.
– А машины?
– Да, конечно.
– Какой «движок»?
– Ну, обычный, – протянул тот равнодушно. – А что?
– Мы могли бы наладить с вами контакты. Моя компания производит самый экологически чистый двигатель в мире. Работает на водороде. КПД в два раза выше, чем у любого двигателя на бензине или дизельном топливе. Себестоимость ниже. Полторы тысячи миль без дозаправки. Моя собственная разработка.
– Круто. Обязательно сообщу директору о твоём предложении.
– Закурить не найдётся? Спасибо, – Фрэнк затянулся сигаретой, закашлялся от грубого, резкого вкуса, с удивлением бросив взгляд на протянутую Саммерсом плоскую коробку, на верхней крышке которой был выдавлен золотом знак доллара, без каких-либо выходных данных компании-производителя. – Кстати, классная у тебя тачка, Нейл. «Понтиак Стар Шеф», я так понял. 1956-й, нет, 1957-й год. Если память не изменяет. Симпатичный дизайн, движок неплохой. Обожаю ретромобили. Но, по правде говоря, больше люблю «форды». Моя страсть, что называется. Коллекционирую.
– И в каком масштабе? – поинтересовался Саммерс.
– Один к одному, конечно! – улыбнулся Фрэнк. – У меня есть почти все модели, – он сделал широкий жест рукой, словно показывая ряд машин. – Начиная с самой первой – квадроцикла Генри Форда. И Т-модель, «Жестянка Лиззи». Прототип. Знаешь, присказку Форда: «машина может быть любого цвета, если она чёрная». Прототип «Жестянки Лиззи» был красной. И я нашёл такой. Таких моделей осталось, может, пара штук в мире. Особенно «мустанги» обожаю.
– Конюшню держишь? Сколько голов? – впервые в голосе собеседника пробился интерес.
– Да нет, ты не понял, – засмеялся Фрэнк. – «Мустанг», я имел в виду модель «форда». «Шелби», «Босс», «Кобра джет», «Матч». У меня одна из лучших коллекций в мире. И все на ходу. Сам люблю возиться. Порой находишь буквально на помойке рухлядь, ржавую, мятую, и по винтику восстанавливаешь раритет, который на аукционе может стоить несколько сотни тысяч баксов. Я работал раньше автомехаником. Отцу помогал. У него была маленькая автомастерская. Но потом он продал её, чтобы я мог учиться. Я – инженер-конструктор. Массачусетский институт с отличием. Сто семнадцать патентов. Не мог подвести отца. А что у вас тут кино снимают? – вдруг спросил он.
Машина уже въехала в город и остановилась на перекрёстке. Фрэнк с неподдельным интересом рассматривал пробегающих мимо красоток.
– Кино? – не понял Саммерс.
– Ну да. Что-то из пятидесятых годов прошлого века. Девушки одеты стильно, словно с журналов мод сошли, – объяснил Фрэнк. – Пышная юбка, «осиная» талия. Я люблю то время, ретро, архитектуру, моду, музыку, особенно джаз. Ну и тачки, конечно. Золотое время. Я смотрю, таких крутых тачек, как у тебя, навалом. Просто глаза разбегаются. Как умудрились столько найти? И все как новенькие. Может, прикуплю для коллекции. Ретромобилей, увы, все меньше в мире. Рассыпаются. И стоят бешённых денег.
– Да-да, конечно, – о чем-то глубоко задумавшись, бросил Саммерс. – Знаешь, Фрэнк, давай выпьем за наше знакомство. Так приятно встретить коллегу. А вот и мой дом, – он завернул на узкую улицу, и остановил машину около длинного кирпичного дома с маленькими окошками. – Ты что предпочитаешь? Виски, коньяк? Обговорим детали сотрудничества.
– Спасибо. С удовольствием.
– Вот и прекрасно. Отдохнёшь, потом можем погулять, осмотреть город. Ну и связаться с твоей яхтой сможешь. Нет проблем.
Фрэнк очнулся в затхлой комнатёнке без окон. По стенам, выложенных облупившейся кафельной плиткой, тянулся ряд потускневших от времени металлических стеллажей. В центре находился стол. С потолка свисала лампа с жестяным абажуром. Пара верзил в чёрной форме. Прямо перед ним, довольно ухмыляясь, стоял Саммерс. Он переоделся, снял клоунский пиджак. Теперь на нем были бриджи, высокие сапоги, и блуза с отсрочкой, обнажавшая крепкую, широкую шею и бугры мускул.
– Что это значит? Где я? – пытаясь встать, воскликнул Фрэнк, и тут же ощутил, как верзилы с силой вжали его плечи.
– Пасть заткни, ублюдок! – резко бросил Саммерс. – Разденьте его. Уинстон, осмотри.
С Фрэнка бесцеремонно начали стаскивать одежду. Он извивался, пытаясь вырваться из крепких объятий. Задохнулся от острой боли под дых. Полный, лысоватый мужчина небольшого роста в белом халате начал деловито ощупывать его, залез в рот, осматривая зубы, будто племенному рысаку.
– Джон, ты гляди, какой у нашего мальчика «инструмент», – бросил один из охранников, проводя дубинкой по мужскому достоинству Фрэнка. – А ты хвастался, что у тебя больше всех. Твоей фитюльке ещё расти, и расти до этого, – загоготал он.
– У меня свой, а у него – может протез, – с нескрываемой завистью протянул второй.
– Не мешайте, парни. Потом измерять будете, – произнёс сурово Уинстон. – Переверните его, – добавил он, натягивая резиновые перчатки.
Фрэнка грубо схватили, и плотно прижали животом к ледяной поверхности стола, из глаз брызнули слезы, ощущая, как ему грубо разводят ягодицы и лезут холодными пальцами в задний проход. Саммерс подошёл ближе к красному от стыда Фрэнку, который прерывисто, тяжело дышал, и нагло поинтересовался, схватив лапищей за лицо:
– Ну что, Фрэнк Фолькленд, «красный» придурок, владелец яхт, мустангов и вертолётов? Нравится тебе наше гостеприимство? Что скажешь, Уинстон?
– Хороший материал. Похоже, стопроцентно здоров, – ответил тот, сбросив перчатки в урну. – Протянет долго. Ты говоришь, он – инженер?
– Да. Он мне рассказал. Но, может, врал. Слишком много он мне заливал. Похоже, у него с башкой хреново, – добавил Саммерс, покрутив пальцем у виска.
– Ладно. Поставим пока на самую простую работу. Строптивый.
– Ничего, обломаем, – проронил Саммерс, жадно осматривая мускулистое тело пленника, упругие ягодицы, мощное мужское достоинство, в его глазах читалось неприкрытое бесстыдное желание. – Покажите ему, что он будет делать, – приказал он.
На Фрэнка нацепили синюю робу и втолкнули в помещение, где за столом сидел пожилой мужчина в очках в чёрной оправе.
– Так. Слушай внимательно, – сказал он, когда Фрэнк силой усадили за стол и приковали к ножке. – Этот узел ты должен будешь собирать за две минуты. Пока не сможешь, конечно, но потом научишься, – объяснил он, не замечая с каким презрением, смотрит на него Фрэнк. – Вот так, – удовлетворено сообщил он, быстро закончив сборку. – Теперь покажу медленно. Понял? – поинтересовался он. – Тогда попробуй сам.
– Я всё понял, – проговорил Фрэнк, сбросив лёгким движением все на пол, болтики и винтики разлетелись по углам. – Значит так. Если вы немедленно меня не отпустите, я устрою грандиозный скандал. Имейте в виду, меня уже сейчас ищут. Объявят в международный розыск. Это место просеют через мелкое сито и когда обнаружат, что меня похитили, вам всем будет, ох, как невесело.
– Все сказал? – спросил Саммерс, самодовольно поигрывая дубинкой. – А теперь слушай сюда. Никто никогда тебя здесь не найдёт. Это место закрыто от всего мира. Выбраться с этого острова ещё никому не удавалось. Если сбежишь с завода, прямиком попадёшь на виселицу. И не думай, что тебе задарма дадут жрать хлеб. Не таких ломали. А пока получишь урок за свою строптивость, – добавил он и с ухмылкой, сделав знак охранникам.
Фрэнка притащили в вонючую комнатушку, привязали к столбу, поддерживающему свод. Он содрогнулся, ощутив, как просвистевшая в воздухе плеть, опустилась на обнажённые плечи. От боли и унижения перехватило дыхание. Он даже не смог вскрикнуть.
Его втолкнули в камеру. Фрэнк, с трудом дотащившись до койки, попытался улечься так, чтобы не было так больно. Кто-то бесцеремонно стащил его вниз. Сверху нависла небритая рожа, перекошенная злобой.
– Ты, сука, куда улёгся?! Нужно было меня спросить, где твоя койка! Я главный здесь! Дэвид Фергюсон! Слушаться будешь меня или получишь так, что мало не покажется, – добавил он, показывая здоровенный, волосатый кулак. – Понял, ублюдок?
Фрэнк присев на койку, взглянул на него и хотел послать куда подальше. Но тут же представил, что с ним сделают сокамерники и слабо кивнул.
– Не слышу, – злобно прошипел Фергюсон. – Громко и отчётливо скажи: «я понял, мистер Фергюсон».
– Я понял, Фергюсон, – проговорил сквозь зубы Фрэнк.
– То-то, – самодовольно, проговорил бугай, похлопав Фрэнка по щеке грязной лапищей. – Пит, покажи новенькому его место.
На следующее утро Фрэнк очнулся от ужасающего воя сирены. Резко подскочил, грязно выругался, стукнувшись головой. Следующая койка нависала над ним в паре дюймах. Сокамерники ссыпались с коек и выстроились в узком проходе. Подошли охранники, отцепив кандалы от стены, нанизали их на общую цепь.
– А ты чего, сука, расселся? – прохрипел Фергюсон.
– Да, мне и так хорошо, – отозвался Фрэнк и вновь улёгся на койку, заложив руки за голову.
И в то же мгновение ощутил, как его грубо стаскивают вниз. Физиономия надзирателя не предвещала ничего хорошего. Но Фрэнк решил идти до конца.
– Это ещё что такое? – поинтересовался мрачно амбал. – Саботаж? Плетей захотел?
Фрэнк упрямо молчал.
– Дональд, – крикнул он. – Иди сюда.
– Чего? – отозвался тот лениво.
Он попытался вспомнить то, что произошло ночью. Страшное, мучительно долгое падение с высоты. Оглушающий удар о воду. Он камнем пошёл вниз. Сознание вернулось лишь в тот момент, когда, казалось, уже ничего не могло спасти. Руки и ноги не слушались, мышцы занемели от холода. Мозг отчаянно посылал телу сигналы о спасении, но оно не желало подчиняться. Разум начал погружаться во тьму, Фрэнк вдруг изо всех сил послал отчаянный импульс. Конечности вновь ожили, он заработал ими с такой силой и мощью, что через мгновение уже выскочил на поверхность.
Завеса тумана над океаном разошлась, в сотне ярдов отсюда он увидел нечто, похожее на отлогий берег, хотя рядом с местом гибели лайнера не могло быть никакой суши. Как он сумел выбраться, он уже совершенно не помнил.
Фрэнк выдохнул воздух. По крайней мере, он выжил. Хотя это выглядело фантастично. Рассказать кому, что он побывал внутри водяного смерча и остался жив. Никто не поверит.
Он сбросил одежду. С недовольной гримасой осмотрел. Особенно пострадала куртка, но брюки и рубашка остались относительно целыми. Хотя все было жутко грязным. А Фрэнк не выносил этого. С детства привык, что вся его одежда имела идеальный вид, без единого пятнышка, или морщинки. Он побродил по берегу, нашёл груду камней. Забравшись туда, выстирал одежду и разложил здесь.
Солнце здорово жарило уже, а морские волны манили прохладой. Фрэнк медленно зашёл в воду, вглядевшись в глубину. По своему опыту знал, насколько коварной может оказаться вроде бы совершенно безобидная местность. Но здесь, около берега была чистейшая, прозрачная вода, позволяющая видеть далеко вперёд.
Он прыгнул в воду, сделал несколько энергичных гребков, нырнул, чтобы рассмотреть дно ближе. Растительный мир Атлантики не отличается разнообразием, но здесь Фрэнк увидел невероятное количество водорослей разных форм, размера и цвета: изумрудные, бурые, ярко-жёлтые, алые, розовые. Они выглядели, как мох, и как длинные тонкие ленты, как диковинные грибы и светящиеся воронки. Они густо покрывали причудливые нагромождения камней, создавая фантастически красивый узор. Сновали стайки рыбок, серебристых и яркоокрашенных, куда-то краб спешил по своим делам, из песчаной ямы вдруг вылетел электрический скат, заставив Фрэнка отшатнуться. Беспечная рыбка подплыла к зарослям розоватой травы, которая мгновенно превратилась в зубастого хищника, заглотнувшего ничего не подозревающую жертву.
Он вернулся на берег, когда уже полностью продрог, от холода у него стучали зубы. Но сильно пожалел, что у него не оказалось акваланга под рукой, а ещё лучше кинокамеры. Эта местность поражала богатой жизнью, не соответствующей этой широте. Без маски он не мог подробно рассмотреть представителей морской фауны, но ему показалось, что некоторые существа выглядят совершенно фантастично. Он никогда не встречал их раньше.
Он оделся и решил осмотреться. За пляжем начиналась холмистая возвышенность, заросшая зеленью. Узкая тропинка, сбегала под небольшим уклоном вниз. Сквозь кроны деревьев пробивался яркий свет, рассыпав множество весёлых, солнечных зайчиков. Деревья стали редеть, неожиданно склон резко оборвался.
В небо устремились величественные башни. Насколько хватало глаз, раскинулся рукотворный массив, объединённый чудо-архитектором в единое целое. Очарованный великолепием, он ускорил шаг, в глубине души ощущая страх, что мираж исчезнет. Но оказавшись на краю склона, с радостным удивлением обнаружил, что видение вдруг обрело чёткие очертания и превратилось в невыразимо прекрасный город. Металл и стекло создавали удивительно лёгкие, грациозные, пронизанные светом и в то же время монументальные сооружения.
В центре возвышалось здание, своим оригинальным дизайном и оформлением, походившее на знаменитый нью-йоркский небоскрёб компании «Крайслер», увенчанный тщеславным архитектором высоким шпилем. Все подчинялось незримой гармонии, создавая ощущение неведомого музыкального инструмента, ждущего, когда на нем сыграют симфонию вечности.
Внизу вытянулась идеально прямая лента шоссе, по которой сновали машины. Он спустился вниз, проголосовал. Машины проносились мимо, равнодушно не замечая длинной фигуры. Выругавшись, он решил пойти пешком. Прихрамывая, поплёлся по обочине, где через высохшую землю кое-где пробивались былинки.
Фрэнк резко обернулся на визг тормозов. Рядом остановилась «глазастая» чёрная машина с выступающими из решётки радиатора «клыками».
– Подвезти? – глухо спросил водила, плотный широкоплечий мужчина средних лет, одетый в костюм в сине-голубую клетку, и бархатными отворотами бордового цвета. Это придавало ему комичный вид, и плохо вязалось с остальной довольной суровой внешностью. Коротко стриженные тёмные волосы топорщились над непропорционально высоким без единой морщинки лбом. Крючковатый нос с широкими ноздрями, выпуклый рот с тонкими губами, жёстко очерченный глубокими морщинами. Круглые, близко посаженные глаза. Он чем-то напоминал хищную птицу, грифа или стервятника, сидящего на краю ущелья.
– Спасибо! – улыбнулся Фрэнк, забираясь на сиденье рядом с водителем. – Я уж думал, придётся на своих двоих переться до города. Скажите, а как называется это место?
– The Island of Atlantis, – ответил водитель, краем глаза пристально изучая случайного попутчика.
– Атлантический остров? Ну, разумеется, а какой ещё может быть остров в Атлантическом океане? – усмехнулся Фрэнк. – Я имел в виду конкретное название.
– Вы не поняли, – хмуро пробормотал водила, прищурившись. – Не атлантический остров, а Остров Атлантов. Это полностью рукотворный остров, созданный одним человеком.
Фрэнк бросил на него насмешливый взгляд, не поверив.
– Серьёзно? Остров Атлантов? Атлантида?
– Да, можно сказать так. В 1948-м году остров и город построил магнат Алан Райзен. Он вложил в строительство все своё состояние.
– Правда? Круто. У вас потрясающе красивый город. Стиль ар-деко в период расцвета. Производит сильное впечатление. Думаю, у вас нет отбоя от туристов.
– У нас не бывает туристов. Мы живём обособленно от всех, – мрачно пояснил собеседник. – Чтобы нам никто здесь не мешал. А как вы сюда попали?
Фрэнк ощутил в его голосе явное недоверие.
– Была страшная гроза. Мой вертолёт засосало в торнадо и выкинуло здесь, у побережья. Естественно, вертолёт в кашу. Я выжил чудом.
– Вертолёт? А откуда вы на нём взлетали? Здесь больше нет никакой суши поблизости.
– С моей яхты, – просто объяснил Фрэнк.
– Вот как? И что же вы тут искали?
– Здесь неподалёку потерпел крушение лайнер, – Фрэнка уже начал злить этот допрос, он решил рассказать подробно, ощущая все возрастающую подозрительность собеседника. – Они напоролись ночью на подводный утёс. У них сонар вышел из строя. Моя яхта оказалась ближе всех к месту катастрофы. Я принимал участие в спасательных работах.
– У вас яхта? Большая яхта? Я так понимаю, вы – человек не бедный.
– Да уж, не бедный, – усмехнувшись, подтвердил Фрэнк. – Глава компании «Фолькленд Моторс», Франклин Фолькленд. Двадцать процентов спорткаров американского авторынка. Плюс подводное оборудование, гидропланы, батискафы. Моё хобби. Занимаюсь подводными исследованиями.
Водитель бросил на попутчика оценивающий взгляд, в котором сквозило явное недоверие. Худощавый мужчина, выглядит лет на тридцать-тридцать пять. Заурядная внешность. Обветренное лицо, словно грубо вылепленные из глины, высокие скулы, широкий рот. Растрёпанные, немного вьющиеся тёмные волосы, оттопыренные уши. Стопроцентный янки из низов.
– Понятно, вы – владелец крупной компании, – протянул водитель, наконец.
– А я-то думаю, почему мне так знакомо ваше лицо. Кстати, меня зовут Нейл Саммерс, заместитель директора местного завода.
– Очень приятно познакомиться, Нейл.
– И ты сам принимали участие в спасательных работах? – недоверчиво поинтересовался Саммерс. – Это же опасно. А если бы ты погиб?
– Ну, мог, конечно. Что поделаешь. Жизнь вообще штука сложная, – усмехнулся Фрэнк. – Можно и дома в собственной постели сдохнуть от какого-нибудь геморроя. Но лучше, знаешь, в вертикальном положении, с адреналином в крови.
– Странно. Неужели, твоя жизнь, жизнь владельца крупной фирмы, равноценна жизни какого-то пассажира лайнера? – не оценив юмора, продолжил Саммерс.
Фрэнк бросил непонимающий взгляд на собеседника, пытаясь понять, шутит он или говорит серьёзно.
– Что, значит, равноценна или не равноценна? Любая жизнь бесценна, – он пожал плечами. – Даже крошечного ребёнка. Может быть, из него вырастет новый Моцарт или Эйнштейн.
– А если из него уже вырос бездельник, пропойца, попрошайка? А ты отдашь за него свою жизнь?
– Когда я спасал людей, я не интересовался их социальным статусом, – раздражённо отрезал Фрэнк. – Если мы будем рассуждать, кому имеет смысл жить, а кому не имеет, то скатимся на уровень социал-дарвинизма, а ещё хуже фашизма.
– Ты – коммунист? – бросив изучающий взгляд исподлобья, поинтересовался Саммерс.
– Господи! Да почему сразу коммунист?! Что за манера такая сразу обвинять в левых взглядах?! – возмутился Фрэнк. – Это же элементарные, общечеловеческие ценности, твою мать!
– Возможно, – пробормотал собеседник. – Извини, если задел.
Повисла неловкая пауза.
– Нейл, я надеюсь, у вас есть порт с причалом для частных судов? Мне надо связаться с командой моей яхты. Они меня заберут отсюда. Все разрешающие документы имеются.
– У нашего города нет выхода к океану, – резко бросил водитель, словно отрезал. – Никакого порта.
– Нет порта? – Фрэнк удивлено поднял брови. – Странно. На берегу океана и нет порта? Ну ладно, чёрт с ним. Я сообщу, чтобы они прислали вертолёт за мной. Или с этим тоже будут проблемы?
– Вертолёт? Думаю, что не будет.
– Нейл, а что выпускает ваш завод?
– Станки, спецоборудование.
– А машины?
– Да, конечно.
– Какой «движок»?
– Ну, обычный, – протянул тот равнодушно. – А что?
– Мы могли бы наладить с вами контакты. Моя компания производит самый экологически чистый двигатель в мире. Работает на водороде. КПД в два раза выше, чем у любого двигателя на бензине или дизельном топливе. Себестоимость ниже. Полторы тысячи миль без дозаправки. Моя собственная разработка.
– Круто. Обязательно сообщу директору о твоём предложении.
– Закурить не найдётся? Спасибо, – Фрэнк затянулся сигаретой, закашлялся от грубого, резкого вкуса, с удивлением бросив взгляд на протянутую Саммерсом плоскую коробку, на верхней крышке которой был выдавлен золотом знак доллара, без каких-либо выходных данных компании-производителя. – Кстати, классная у тебя тачка, Нейл. «Понтиак Стар Шеф», я так понял. 1956-й, нет, 1957-й год. Если память не изменяет. Симпатичный дизайн, движок неплохой. Обожаю ретромобили. Но, по правде говоря, больше люблю «форды». Моя страсть, что называется. Коллекционирую.
– И в каком масштабе? – поинтересовался Саммерс.
– Один к одному, конечно! – улыбнулся Фрэнк. – У меня есть почти все модели, – он сделал широкий жест рукой, словно показывая ряд машин. – Начиная с самой первой – квадроцикла Генри Форда. И Т-модель, «Жестянка Лиззи». Прототип. Знаешь, присказку Форда: «машина может быть любого цвета, если она чёрная». Прототип «Жестянки Лиззи» был красной. И я нашёл такой. Таких моделей осталось, может, пара штук в мире. Особенно «мустанги» обожаю.
– Конюшню держишь? Сколько голов? – впервые в голосе собеседника пробился интерес.
– Да нет, ты не понял, – засмеялся Фрэнк. – «Мустанг», я имел в виду модель «форда». «Шелби», «Босс», «Кобра джет», «Матч». У меня одна из лучших коллекций в мире. И все на ходу. Сам люблю возиться. Порой находишь буквально на помойке рухлядь, ржавую, мятую, и по винтику восстанавливаешь раритет, который на аукционе может стоить несколько сотни тысяч баксов. Я работал раньше автомехаником. Отцу помогал. У него была маленькая автомастерская. Но потом он продал её, чтобы я мог учиться. Я – инженер-конструктор. Массачусетский институт с отличием. Сто семнадцать патентов. Не мог подвести отца. А что у вас тут кино снимают? – вдруг спросил он.
Машина уже въехала в город и остановилась на перекрёстке. Фрэнк с неподдельным интересом рассматривал пробегающих мимо красоток.
– Кино? – не понял Саммерс.
– Ну да. Что-то из пятидесятых годов прошлого века. Девушки одеты стильно, словно с журналов мод сошли, – объяснил Фрэнк. – Пышная юбка, «осиная» талия. Я люблю то время, ретро, архитектуру, моду, музыку, особенно джаз. Ну и тачки, конечно. Золотое время. Я смотрю, таких крутых тачек, как у тебя, навалом. Просто глаза разбегаются. Как умудрились столько найти? И все как новенькие. Может, прикуплю для коллекции. Ретромобилей, увы, все меньше в мире. Рассыпаются. И стоят бешённых денег.
– Да-да, конечно, – о чем-то глубоко задумавшись, бросил Саммерс. – Знаешь, Фрэнк, давай выпьем за наше знакомство. Так приятно встретить коллегу. А вот и мой дом, – он завернул на узкую улицу, и остановил машину около длинного кирпичного дома с маленькими окошками. – Ты что предпочитаешь? Виски, коньяк? Обговорим детали сотрудничества.
– Спасибо. С удовольствием.
– Вот и прекрасно. Отдохнёшь, потом можем погулять, осмотреть город. Ну и связаться с твоей яхтой сможешь. Нет проблем.
Фрэнк очнулся в затхлой комнатёнке без окон. По стенам, выложенных облупившейся кафельной плиткой, тянулся ряд потускневших от времени металлических стеллажей. В центре находился стол. С потолка свисала лампа с жестяным абажуром. Пара верзил в чёрной форме. Прямо перед ним, довольно ухмыляясь, стоял Саммерс. Он переоделся, снял клоунский пиджак. Теперь на нем были бриджи, высокие сапоги, и блуза с отсрочкой, обнажавшая крепкую, широкую шею и бугры мускул.
– Что это значит? Где я? – пытаясь встать, воскликнул Фрэнк, и тут же ощутил, как верзилы с силой вжали его плечи.
– Пасть заткни, ублюдок! – резко бросил Саммерс. – Разденьте его. Уинстон, осмотри.
С Фрэнка бесцеремонно начали стаскивать одежду. Он извивался, пытаясь вырваться из крепких объятий. Задохнулся от острой боли под дых. Полный, лысоватый мужчина небольшого роста в белом халате начал деловито ощупывать его, залез в рот, осматривая зубы, будто племенному рысаку.
– Джон, ты гляди, какой у нашего мальчика «инструмент», – бросил один из охранников, проводя дубинкой по мужскому достоинству Фрэнка. – А ты хвастался, что у тебя больше всех. Твоей фитюльке ещё расти, и расти до этого, – загоготал он.
– У меня свой, а у него – может протез, – с нескрываемой завистью протянул второй.
– Не мешайте, парни. Потом измерять будете, – произнёс сурово Уинстон. – Переверните его, – добавил он, натягивая резиновые перчатки.
Фрэнка грубо схватили, и плотно прижали животом к ледяной поверхности стола, из глаз брызнули слезы, ощущая, как ему грубо разводят ягодицы и лезут холодными пальцами в задний проход. Саммерс подошёл ближе к красному от стыда Фрэнку, который прерывисто, тяжело дышал, и нагло поинтересовался, схватив лапищей за лицо:
– Ну что, Фрэнк Фолькленд, «красный» придурок, владелец яхт, мустангов и вертолётов? Нравится тебе наше гостеприимство? Что скажешь, Уинстон?
– Хороший материал. Похоже, стопроцентно здоров, – ответил тот, сбросив перчатки в урну. – Протянет долго. Ты говоришь, он – инженер?
– Да. Он мне рассказал. Но, может, врал. Слишком много он мне заливал. Похоже, у него с башкой хреново, – добавил Саммерс, покрутив пальцем у виска.
– Ладно. Поставим пока на самую простую работу. Строптивый.
– Ничего, обломаем, – проронил Саммерс, жадно осматривая мускулистое тело пленника, упругие ягодицы, мощное мужское достоинство, в его глазах читалось неприкрытое бесстыдное желание. – Покажите ему, что он будет делать, – приказал он.
На Фрэнка нацепили синюю робу и втолкнули в помещение, где за столом сидел пожилой мужчина в очках в чёрной оправе.
– Так. Слушай внимательно, – сказал он, когда Фрэнк силой усадили за стол и приковали к ножке. – Этот узел ты должен будешь собирать за две минуты. Пока не сможешь, конечно, но потом научишься, – объяснил он, не замечая с каким презрением, смотрит на него Фрэнк. – Вот так, – удовлетворено сообщил он, быстро закончив сборку. – Теперь покажу медленно. Понял? – поинтересовался он. – Тогда попробуй сам.
– Я всё понял, – проговорил Фрэнк, сбросив лёгким движением все на пол, болтики и винтики разлетелись по углам. – Значит так. Если вы немедленно меня не отпустите, я устрою грандиозный скандал. Имейте в виду, меня уже сейчас ищут. Объявят в международный розыск. Это место просеют через мелкое сито и когда обнаружат, что меня похитили, вам всем будет, ох, как невесело.
– Все сказал? – спросил Саммерс, самодовольно поигрывая дубинкой. – А теперь слушай сюда. Никто никогда тебя здесь не найдёт. Это место закрыто от всего мира. Выбраться с этого острова ещё никому не удавалось. Если сбежишь с завода, прямиком попадёшь на виселицу. И не думай, что тебе задарма дадут жрать хлеб. Не таких ломали. А пока получишь урок за свою строптивость, – добавил он и с ухмылкой, сделав знак охранникам.
Фрэнка притащили в вонючую комнатушку, привязали к столбу, поддерживающему свод. Он содрогнулся, ощутив, как просвистевшая в воздухе плеть, опустилась на обнажённые плечи. От боли и унижения перехватило дыхание. Он даже не смог вскрикнуть.
Его втолкнули в камеру. Фрэнк, с трудом дотащившись до койки, попытался улечься так, чтобы не было так больно. Кто-то бесцеремонно стащил его вниз. Сверху нависла небритая рожа, перекошенная злобой.
– Ты, сука, куда улёгся?! Нужно было меня спросить, где твоя койка! Я главный здесь! Дэвид Фергюсон! Слушаться будешь меня или получишь так, что мало не покажется, – добавил он, показывая здоровенный, волосатый кулак. – Понял, ублюдок?
Фрэнк присев на койку, взглянул на него и хотел послать куда подальше. Но тут же представил, что с ним сделают сокамерники и слабо кивнул.
– Не слышу, – злобно прошипел Фергюсон. – Громко и отчётливо скажи: «я понял, мистер Фергюсон».
– Я понял, Фергюсон, – проговорил сквозь зубы Фрэнк.
– То-то, – самодовольно, проговорил бугай, похлопав Фрэнка по щеке грязной лапищей. – Пит, покажи новенькому его место.
На следующее утро Фрэнк очнулся от ужасающего воя сирены. Резко подскочил, грязно выругался, стукнувшись головой. Следующая койка нависала над ним в паре дюймах. Сокамерники ссыпались с коек и выстроились в узком проходе. Подошли охранники, отцепив кандалы от стены, нанизали их на общую цепь.
– А ты чего, сука, расселся? – прохрипел Фергюсон.
– Да, мне и так хорошо, – отозвался Фрэнк и вновь улёгся на койку, заложив руки за голову.
И в то же мгновение ощутил, как его грубо стаскивают вниз. Физиономия надзирателя не предвещала ничего хорошего. Но Фрэнк решил идти до конца.
– Это ещё что такое? – поинтересовался мрачно амбал. – Саботаж? Плетей захотел?
Фрэнк упрямо молчал.
– Дональд, – крикнул он. – Иди сюда.
– Чего? – отозвался тот лениво.