Миньон Эберхарт
Рука в перчатке
1
В день перед свадьбой возвратился Деннис Хэвиленд.
Никто его не ждал. Письмо Амелии, в котором та своим корявым почерком коротко и даже, пожалуй, несколько нервозно извещала о свадьбе, затерялось где-то на почте в Буэнос-Айресе. Деннис понятия ни о чем не имел до прибытия в Нью-Йорк. Там он купил "Чикаго Трибюн" и после годичного отсутствия принялся жадно искать на страницах знакомые фамилии.
Тех попадалось великое множество, но прежде всего он увидел одну фотографию.
Дафна в элегантном костюме от дорогого портного, с боа на шее и в шляпке. Руки в перчатках, так что он не смог разглядеть огромный сапфир на ее левой руке. Глаза Дафны смотрели холодно и безучастно, и она показалась ему совершенно чужой.
Пробираясь сквозь толпу, Деннис внезапно остановился.
Нет, женщина на фотографии не походила на прежнюю Дафну. Она была прекрасна, выглядела достаточно самоуверенно и даже несколько воинственно. Но не хватало радости в глазах и хоть намека на улыбку.
"Замечательно держится, – машинально подумал он, – это семейное, хотя на самом деле она совершенно не похожа на других Хэвилендов... Бог мой, я стал думать, как Амелия, та вечно всех оценивает!".
Только рот ее выглядел прежним, и этого было достаточно. Он так решил, и решил окончательно. Конечно, он ведь помнил, что еще в детстве она делала точно такую же гримасу, когда хотела в подражание двум мальчикам – ему и Роули – выглядеть мужественно и даже грозно. Она была моложе их обоих, они вечно ее поддразнивали и гнали прочь, хотя в то же время ужасно ей гордились.
Тут он обратил внимание на текст под фотографией – всего несколько строк, сообщавших, что на следующий день Дафна выходит замуж. Бракосочетание с мистером Бенджамином Брюером состоится в загородном поместье мисс Амелии Хэвиленд в Сен-Жермен в присутствии членов семьи и самых близких друзей. Шафером станет Роули Шор, а Джон Хэвиленд поведет дочь к алтарю. Прибудут и прочие члены семейства – миссис Арчи Шор, мать Роули Хэвиленд-Шора, и мисс Амелия Хэвиленд.
Далее шли подробности. Свадебное путешествие на Бермуды, квартира в аристократическом квартале, некоторые данные о покойном дедушке невесты Роули Хэвиленде; не остался без внимания и тот факт, что Бенджамин Брюер является президентом акционерного общества "Хэвиленд Бридж компани".
Деннис воспользовался 11-часовым рейсом на Чикаго. Более поздний рейс его никак не устраивал.
Когда он думал о "Хэвиленд Бридж компани", та всегда представлялась ему весьма туманно. Раньше это было маленькое предприятие, теперь чисто семейная фирма превратилась в огромное сталелитейное производство, продукция которого была известна во всем мире. Всюду – в Шанхае, Рио-де-Жанейро и Кейптауне – он видел хорошо известную марку "Хэвиленд Бридж компани". Поначалу предприятие строило только мосты – небольшие заказы в те времена, когда у руля стоял старый Роули Хэвиленд. Тогда этот крупный инженер и еще больший оппортунист был еще молод. Внезапно небольшие заказы превратились в гигантские. Фирма разрослась. В 1914 году мостостроительное предприятие превратилось в сталелитейное: никогда еще не было такой потребности в стали, как во время той войны. Фирма, принадлежавшая Роули, ее производила и продавала. Когда война закончилась, старик Хэвиленд успел сколотить для себя и всего семейства целое состояние.
Разумеется, он не просто пользовался плодам успеха, но и заботился о дальнейшей судьбе фирмы. Его собственный капитал был целиком вложен в ее развитие. За исключением небольшой суммы наличными, он распределил его по справедливости между своими детьми.
У Денниса в голове застряла фраза из завещания: "Сознавая, что в случае возможного в будущем..." – далее шли слова "бедственного положения" или, может, "экономических затруднений" – Деннис не мог вспомнить точную формулировку, однако смысл был ясен. На случай будущих затруднений была проявлена существенная забота о "Хэвиленд Бридж компани" и, следовательно, о капиталах семейства Хэвиленд.
По крайней мере не оставалось сомнений, что речь шла о весьма крупном предприятии.
Однако Деннису все это виделось сейчас весьма смутно и неопределенно; Перед ним по-прежнему маячила фотография Дафны, и он не мог думать ни о чем другом.
Многое зависело от Дафны. Он прекрасно это сознавал. Но чтобы узнать ответ, надо ее увидеть.
В Сен-Жермен он прибыл с опозданием на час, и так как его никто не встречал, зашагал в полумраке по снегу между молчаливыми кустами и соснами. Дорога была хорошо ему знакома. Внизу белела замерзшая река. Как часто они вместе с Дафной и Роули катались по ней на коньках!
Да, конечно, все зависело от Дафны.
На повороте он замедлил шаг – когда между деревьями замелькали первые просветы, на него напали первые сомнения. Ведь предстояло во что бы то ни стало преодолеть объединенное сопротивление всех Хэвилендов.
Деннис пристально всматривался в просветы впереди. Нужно было все обдумать про себя, прежде чем исполнить свое намерение. Но все же исполнить! Ибо никакого другого пути не было.
Он свернул на тропинку между кустами, ветки хлестали по лицу. В этот момент он удивительно походил на старого Роули Хэвиленда: нос и подбородок выступили вперед, глубоко запавшие задумчивые глаза спрятались под нависшими бровями. В конце тропинки находился маленький старинный домик садовника. Днем он со своей заостренной крышей и окнами из цветного стекла казался безвкусным муляжом, но теперь кругом стояла тьма, и вид его пробудил у Денниса лишь бесчисленные детские воспоминания.
Дверь была не заперта. Внутри было холодно, темно и сыро, стояла лишь одна скамейка. Деннис зажег спичку, отыскал старый стул, сплетенный из камышовых веток, и сел.
Нужно было точно все себе представить. Деннис закурил и поднял воротник пальто. Ему нельзя совершить ни единой ошибки. Нужно действовать уверенно и быстро, заранее все спланировав и не горячась.
Он докурил сигарету и достал другую.
Но тут он совершил свою самую большую ошибку. Когда он сел, спинка стула довольно сильно надавила на ребра. Он достал из кармана маленький холодный стальной предмет и остался сидеть, в то же время продолжая непроизвольно взвешивать его в руке.
Почти точно шесть часов спустя Дафна Хэвиленд бесшумно выскользнула из парадных дверей и на миг замерла на ступеньках крыльца. Было очень темно и тихо, снова шел снег. Стало холодно, и она плотно закуталась в меховое манто, которое только что торопливо набросила на плечи. Она вообще ни о чем не подумала, забыла про снегопад и выскочила в золотых туфельках, тончайших чулках и вечернем платье желтого бархата.
"Какая тишина", – внезапно подумала она.
Деннис ждал ее, и, вероятно, уже довольно долго.
Она вслушалась и попыталась что-то разглядеть, но снег летел в лицо, скрывая все плотной вуалью.
Все же она узнала дорогу к дому садовника.
Дафна спустилась с крыльца, сразу ощутив под тонкой кожей туфель промерзшую землю. Куда пропала дорога? Лишь со временем, как бы нехотя, очертания деревьев проступили из темноты.
Она нашла дорогу по просвету между темными деревьями. Временами та становилась неровной, и пару раз она поскользнулась. Тут она подумала о желтом бархатном платье от Жаке, которое входило в ее приданое. Снег наверняка навсегда его погубит... И она спросила себя: что, если однажды все ее ужасное приданое износится и исчезнет с глаз долой, может, тогда и боль в ее сердце исчезнет тоже?
В теперешних обстоятельствах ее поведение выглядело настоящим сумасбродством.
И она никак не могла успокоиться: ведь ей предстояло объясниться с Деннисом. Не могла до тех пор, пока не скажет ему, что безумные мгновения в его объятиях, проведенные в маленькой душной библиотеке, в расчет не шли. Что теперь уже слишком поздно, и что все случившееся осталось в прошлом.
Ей хотелось, чтобы Деннис еще не пришел. И чтобы за эти последние шесть часов ничего не произошло. И только ее сердце отзывалось неизбывной болью.
До его возвращения ей тоже было нелегко. Но до короткой безобразной перебранки с Беном, случившейся после ужина, она не знала, что так ненавидит человека, женой которого должна стать.
Внезапно Дафна остановилась и прислушалась. Ей показалось, будто кто-то прошагал по снегу или задел за куст.
Деннис?
Но больше ничего слышно не было, ее окружала глухая глубокая тьма.
Она была сильно встревожена, и в результате совершенно неожиданно добралась до садового домика куда быстрее, чем ожидала.
Деннис еще не пришел. Подождав мгновение, она подумала, что следует войти внутрь. Честно говоря, она уже изрядно промерзла.
В темноте Дафна ничего не слышала, но была убеждена, что если Деннис поблизости, он ее заметит.
Она потрогала дверь, удивилась, что та была только притворена, и решительно ее распахнула. Внутри было сыро, холодно и совершенно темно, да к тому же пахло плесенью.
Домик был построен в те дни, когда электричество еще не изобрели, так что освещения в нем не было. Но она знала его настолько хорошо, что, вступив внутрь, чувствовала себя вполне уверенно.
Правда, ждать Денниса пришлось в кромешной тьме и в мертвой тишине.
А почему бы, собственно, и нет? Сильный снегопад всегда несет с собой совершенно особую тишину, тишину, в которой скрывается затаенность движения. И к тому же скоро придет Деннис...
Она совсем замерзла, туфли намокли от снега.
Не хватало вдобавок к разбитому сердцу схлопотать еще и воспаление легких!
Разбитое сердце... Странно, как верно могут звучать столь нелепые обороты речи. Именно так она себя и ощущала: будто глубоко внутри у нее что-то разбилось и ужасно болело. Ужасно!
Здесь кто-то есть!
Мысль эта пришла ей в голову внезапно, но настолько резко и отчетливо, что казалось, будто кто-то сказал это вслух.
Кто-то? Но ведь никого там не было! Просто абсолютно темно и тихо. Если кто-то был в этом тесном пространстве, она должна была его услышать. Но никого там не было.
Никого. Просто холодно, темно, пусто и ...и, как ни странно, там явно была роза.
Дафна стала гнать эту мысль от себя сразу, как только та появилась, и вместе с тем едва уловимый аромат поднимался к ней откуда-то из темноты.
Ее мысли вернулись к семейному ужину. В роскошном желтом вечернем платье она сидела рядом с Беном, ощущая его тягостное присутствие, его властный взгляд, а один раз, под тяжелой скатертью, его руку на своей. А с другого конца стола поверх алых роз Деннис временами бросал на нее едва уловимый, неясный взгляд.
Да, эти розы... У нее появилось ощущение, что одна из них оказалась здесь, в этом холодном и непроницаемом мраке.
Значит, в домике кто-то был?
Она беспокойно шагнула вперед и, помедлив, спросила:
– Есть здесь кто-нибудь?
Разумеется, никто не ответил. Да и кто бы мог это сделать?
Но где-то в темноте определенно благоухала роза.
Вообще-то роза – не повод для испуга. Но здесь, в садовом домике, все становилось чужим и опасным. Где-то в темноте скрывалось нечто. Дафна поискала глазами дверь. И тут она услышала на дорожке шаги Денниса.
Услышала и увидела она его одновременно. Темная, высокая фигура в ночи, которая что-то несла – да, конечно же, дорожную сумку. Вот стало видно его лицо. Произнеся лишь ее имя, он вошел в дом.
– Дафна...
– Деннис, я...
– В чем дело?
– Здесь кто-то есть, Деннис.
– Кто-то есть? Чепуха...
Все же он достал карманный фонарик, луч света вспыхнул, отразился в окне напротив, потом скользнул на пол...
Скользнул и дрогнул.
– Господи Боже! – выдавил Деннис.
Дафна не издала ни звука и не двинулась с места. Но она осознала, что Деннис стоит на полу на коленях рядом с каким-то черным тюком.
Деннис повернулся к ней и хотел что-то сказать, но не успел: снаружи внезапно послышался шум и кто-то появился в проеме двери. Это оказался Роули. Он, прищурившись, посмотрел на свет, затем взглянул на них, на пол и похоже, собрался спросить:
– Что вы тут делаете? – но внезапно умолк, словно его кто-то схватил за горло.
Затем он тоже опустился на колени рядом с гротескно длинной в вечернем облегающем костюме фигурой. Глухим голосом Роули выдавил:
– Это Бен, – и поднялся.
– Это... это Бен, – повторил он, прервав бесконечное молчание. – Он мертв, верно?
Никто не ответил. Все стояли и смотрели на лежавшее у их ног тело.
Никто его не ждал. Письмо Амелии, в котором та своим корявым почерком коротко и даже, пожалуй, несколько нервозно извещала о свадьбе, затерялось где-то на почте в Буэнос-Айресе. Деннис понятия ни о чем не имел до прибытия в Нью-Йорк. Там он купил "Чикаго Трибюн" и после годичного отсутствия принялся жадно искать на страницах знакомые фамилии.
Тех попадалось великое множество, но прежде всего он увидел одну фотографию.
Дафна в элегантном костюме от дорогого портного, с боа на шее и в шляпке. Руки в перчатках, так что он не смог разглядеть огромный сапфир на ее левой руке. Глаза Дафны смотрели холодно и безучастно, и она показалась ему совершенно чужой.
Пробираясь сквозь толпу, Деннис внезапно остановился.
Нет, женщина на фотографии не походила на прежнюю Дафну. Она была прекрасна, выглядела достаточно самоуверенно и даже несколько воинственно. Но не хватало радости в глазах и хоть намека на улыбку.
"Замечательно держится, – машинально подумал он, – это семейное, хотя на самом деле она совершенно не похожа на других Хэвилендов... Бог мой, я стал думать, как Амелия, та вечно всех оценивает!".
Только рот ее выглядел прежним, и этого было достаточно. Он так решил, и решил окончательно. Конечно, он ведь помнил, что еще в детстве она делала точно такую же гримасу, когда хотела в подражание двум мальчикам – ему и Роули – выглядеть мужественно и даже грозно. Она была моложе их обоих, они вечно ее поддразнивали и гнали прочь, хотя в то же время ужасно ей гордились.
Тут он обратил внимание на текст под фотографией – всего несколько строк, сообщавших, что на следующий день Дафна выходит замуж. Бракосочетание с мистером Бенджамином Брюером состоится в загородном поместье мисс Амелии Хэвиленд в Сен-Жермен в присутствии членов семьи и самых близких друзей. Шафером станет Роули Шор, а Джон Хэвиленд поведет дочь к алтарю. Прибудут и прочие члены семейства – миссис Арчи Шор, мать Роули Хэвиленд-Шора, и мисс Амелия Хэвиленд.
Далее шли подробности. Свадебное путешествие на Бермуды, квартира в аристократическом квартале, некоторые данные о покойном дедушке невесты Роули Хэвиленде; не остался без внимания и тот факт, что Бенджамин Брюер является президентом акционерного общества "Хэвиленд Бридж компани".
Деннис воспользовался 11-часовым рейсом на Чикаго. Более поздний рейс его никак не устраивал.
Когда он думал о "Хэвиленд Бридж компани", та всегда представлялась ему весьма туманно. Раньше это было маленькое предприятие, теперь чисто семейная фирма превратилась в огромное сталелитейное производство, продукция которого была известна во всем мире. Всюду – в Шанхае, Рио-де-Жанейро и Кейптауне – он видел хорошо известную марку "Хэвиленд Бридж компани". Поначалу предприятие строило только мосты – небольшие заказы в те времена, когда у руля стоял старый Роули Хэвиленд. Тогда этот крупный инженер и еще больший оппортунист был еще молод. Внезапно небольшие заказы превратились в гигантские. Фирма разрослась. В 1914 году мостостроительное предприятие превратилось в сталелитейное: никогда еще не было такой потребности в стали, как во время той войны. Фирма, принадлежавшая Роули, ее производила и продавала. Когда война закончилась, старик Хэвиленд успел сколотить для себя и всего семейства целое состояние.
Разумеется, он не просто пользовался плодам успеха, но и заботился о дальнейшей судьбе фирмы. Его собственный капитал был целиком вложен в ее развитие. За исключением небольшой суммы наличными, он распределил его по справедливости между своими детьми.
У Денниса в голове застряла фраза из завещания: "Сознавая, что в случае возможного в будущем..." – далее шли слова "бедственного положения" или, может, "экономических затруднений" – Деннис не мог вспомнить точную формулировку, однако смысл был ясен. На случай будущих затруднений была проявлена существенная забота о "Хэвиленд Бридж компани" и, следовательно, о капиталах семейства Хэвиленд.
По крайней мере не оставалось сомнений, что речь шла о весьма крупном предприятии.
Однако Деннису все это виделось сейчас весьма смутно и неопределенно; Перед ним по-прежнему маячила фотография Дафны, и он не мог думать ни о чем другом.
Многое зависело от Дафны. Он прекрасно это сознавал. Но чтобы узнать ответ, надо ее увидеть.
В Сен-Жермен он прибыл с опозданием на час, и так как его никто не встречал, зашагал в полумраке по снегу между молчаливыми кустами и соснами. Дорога была хорошо ему знакома. Внизу белела замерзшая река. Как часто они вместе с Дафной и Роули катались по ней на коньках!
Да, конечно, все зависело от Дафны.
На повороте он замедлил шаг – когда между деревьями замелькали первые просветы, на него напали первые сомнения. Ведь предстояло во что бы то ни стало преодолеть объединенное сопротивление всех Хэвилендов.
Деннис пристально всматривался в просветы впереди. Нужно было все обдумать про себя, прежде чем исполнить свое намерение. Но все же исполнить! Ибо никакого другого пути не было.
Он свернул на тропинку между кустами, ветки хлестали по лицу. В этот момент он удивительно походил на старого Роули Хэвиленда: нос и подбородок выступили вперед, глубоко запавшие задумчивые глаза спрятались под нависшими бровями. В конце тропинки находился маленький старинный домик садовника. Днем он со своей заостренной крышей и окнами из цветного стекла казался безвкусным муляжом, но теперь кругом стояла тьма, и вид его пробудил у Денниса лишь бесчисленные детские воспоминания.
Дверь была не заперта. Внутри было холодно, темно и сыро, стояла лишь одна скамейка. Деннис зажег спичку, отыскал старый стул, сплетенный из камышовых веток, и сел.
Нужно было точно все себе представить. Деннис закурил и поднял воротник пальто. Ему нельзя совершить ни единой ошибки. Нужно действовать уверенно и быстро, заранее все спланировав и не горячась.
Он докурил сигарету и достал другую.
Но тут он совершил свою самую большую ошибку. Когда он сел, спинка стула довольно сильно надавила на ребра. Он достал из кармана маленький холодный стальной предмет и остался сидеть, в то же время продолжая непроизвольно взвешивать его в руке.
Почти точно шесть часов спустя Дафна Хэвиленд бесшумно выскользнула из парадных дверей и на миг замерла на ступеньках крыльца. Было очень темно и тихо, снова шел снег. Стало холодно, и она плотно закуталась в меховое манто, которое только что торопливо набросила на плечи. Она вообще ни о чем не подумала, забыла про снегопад и выскочила в золотых туфельках, тончайших чулках и вечернем платье желтого бархата.
"Какая тишина", – внезапно подумала она.
Деннис ждал ее, и, вероятно, уже довольно долго.
Она вслушалась и попыталась что-то разглядеть, но снег летел в лицо, скрывая все плотной вуалью.
Все же она узнала дорогу к дому садовника.
Дафна спустилась с крыльца, сразу ощутив под тонкой кожей туфель промерзшую землю. Куда пропала дорога? Лишь со временем, как бы нехотя, очертания деревьев проступили из темноты.
Она нашла дорогу по просвету между темными деревьями. Временами та становилась неровной, и пару раз она поскользнулась. Тут она подумала о желтом бархатном платье от Жаке, которое входило в ее приданое. Снег наверняка навсегда его погубит... И она спросила себя: что, если однажды все ее ужасное приданое износится и исчезнет с глаз долой, может, тогда и боль в ее сердце исчезнет тоже?
В теперешних обстоятельствах ее поведение выглядело настоящим сумасбродством.
И она никак не могла успокоиться: ведь ей предстояло объясниться с Деннисом. Не могла до тех пор, пока не скажет ему, что безумные мгновения в его объятиях, проведенные в маленькой душной библиотеке, в расчет не шли. Что теперь уже слишком поздно, и что все случившееся осталось в прошлом.
Ей хотелось, чтобы Деннис еще не пришел. И чтобы за эти последние шесть часов ничего не произошло. И только ее сердце отзывалось неизбывной болью.
До его возвращения ей тоже было нелегко. Но до короткой безобразной перебранки с Беном, случившейся после ужина, она не знала, что так ненавидит человека, женой которого должна стать.
Внезапно Дафна остановилась и прислушалась. Ей показалось, будто кто-то прошагал по снегу или задел за куст.
Деннис?
Но больше ничего слышно не было, ее окружала глухая глубокая тьма.
Она была сильно встревожена, и в результате совершенно неожиданно добралась до садового домика куда быстрее, чем ожидала.
Деннис еще не пришел. Подождав мгновение, она подумала, что следует войти внутрь. Честно говоря, она уже изрядно промерзла.
В темноте Дафна ничего не слышала, но была убеждена, что если Деннис поблизости, он ее заметит.
Она потрогала дверь, удивилась, что та была только притворена, и решительно ее распахнула. Внутри было сыро, холодно и совершенно темно, да к тому же пахло плесенью.
Домик был построен в те дни, когда электричество еще не изобрели, так что освещения в нем не было. Но она знала его настолько хорошо, что, вступив внутрь, чувствовала себя вполне уверенно.
Правда, ждать Денниса пришлось в кромешной тьме и в мертвой тишине.
А почему бы, собственно, и нет? Сильный снегопад всегда несет с собой совершенно особую тишину, тишину, в которой скрывается затаенность движения. И к тому же скоро придет Деннис...
Она совсем замерзла, туфли намокли от снега.
Не хватало вдобавок к разбитому сердцу схлопотать еще и воспаление легких!
Разбитое сердце... Странно, как верно могут звучать столь нелепые обороты речи. Именно так она себя и ощущала: будто глубоко внутри у нее что-то разбилось и ужасно болело. Ужасно!
Здесь кто-то есть!
Мысль эта пришла ей в голову внезапно, но настолько резко и отчетливо, что казалось, будто кто-то сказал это вслух.
Кто-то? Но ведь никого там не было! Просто абсолютно темно и тихо. Если кто-то был в этом тесном пространстве, она должна была его услышать. Но никого там не было.
Никого. Просто холодно, темно, пусто и ...и, как ни странно, там явно была роза.
Дафна стала гнать эту мысль от себя сразу, как только та появилась, и вместе с тем едва уловимый аромат поднимался к ней откуда-то из темноты.
Ее мысли вернулись к семейному ужину. В роскошном желтом вечернем платье она сидела рядом с Беном, ощущая его тягостное присутствие, его властный взгляд, а один раз, под тяжелой скатертью, его руку на своей. А с другого конца стола поверх алых роз Деннис временами бросал на нее едва уловимый, неясный взгляд.
Да, эти розы... У нее появилось ощущение, что одна из них оказалась здесь, в этом холодном и непроницаемом мраке.
Значит, в домике кто-то был?
Она беспокойно шагнула вперед и, помедлив, спросила:
– Есть здесь кто-нибудь?
Разумеется, никто не ответил. Да и кто бы мог это сделать?
Но где-то в темноте определенно благоухала роза.
Вообще-то роза – не повод для испуга. Но здесь, в садовом домике, все становилось чужим и опасным. Где-то в темноте скрывалось нечто. Дафна поискала глазами дверь. И тут она услышала на дорожке шаги Денниса.
Услышала и увидела она его одновременно. Темная, высокая фигура в ночи, которая что-то несла – да, конечно же, дорожную сумку. Вот стало видно его лицо. Произнеся лишь ее имя, он вошел в дом.
– Дафна...
– Деннис, я...
– В чем дело?
– Здесь кто-то есть, Деннис.
– Кто-то есть? Чепуха...
Все же он достал карманный фонарик, луч света вспыхнул, отразился в окне напротив, потом скользнул на пол...
Скользнул и дрогнул.
– Господи Боже! – выдавил Деннис.
Дафна не издала ни звука и не двинулась с места. Но она осознала, что Деннис стоит на полу на коленях рядом с каким-то черным тюком.
Деннис повернулся к ней и хотел что-то сказать, но не успел: снаружи внезапно послышался шум и кто-то появился в проеме двери. Это оказался Роули. Он, прищурившись, посмотрел на свет, затем взглянул на них, на пол и похоже, собрался спросить:
– Что вы тут делаете? – но внезапно умолк, словно его кто-то схватил за горло.
Затем он тоже опустился на колени рядом с гротескно длинной в вечернем облегающем костюме фигурой. Глухим голосом Роули выдавил:
– Это Бен, – и поднялся.
– Это... это Бен, – повторил он, прервав бесконечное молчание. – Он мертв, верно?
Никто не ответил. Все стояли и смотрели на лежавшее у их ног тело.
2
Дафну колотила дрожь. Деннис покосился на дверь, которую Роули оставил открытой, и буркнул:
– Закрой!
Не отрывая от трупа взгляда, Роули протянул руку и закрыл дверь. Затем снова стал на колени рядом с телом. На груди на белой рубашке расплылось почти круглое кровавое пятно.
Роули пощупал пульс.
Деннис направил свет карманного фонарика на лицо безжизненного тела. Глаза покойника были полуоткрыты. А на краю светового пятна света лежал большой алый розовый бутон. Роза со стола.
Дафна пошатнулась. Деннис заметил это и подсказал:
– Дафна, там есть стул.
Но она не могла двинуться с места.
Роули поднялся, отряхнул колени и взглянул на Денниса:
– Ему мы ничем больше не поможем.
– Ну... врача... – Дафна думала, что говорит в полный голос, однако слова ее прозвучали едва слышно.
Роули покачал головой.
– Не имеет смысла. Он мертв. Почему ты убил его, Деннис?
Деннис дернулся, будто хотел что-то сказать, но промолчал, неподвижно уставившись на мертвеца. Его загорелое лицо заметно побледнело. Он был по-прежнему в вечернем костюме, но вдобавок в пальто. Шляпу он, должно быть, оставил где-нибудь в тени. Шляпа и... и сумка. Роули заметил сумку и потому задал свой вопрос.
Дафна осознала эту мысль только наполовину. Ведь все это больше ничего не значило, раз Бен Брюер был мертв.
Только теперь она поняла, что сказал Роули.
Бен Брюер был мертв... и Роули спросил: "Почему ты убил его, Деннис?"
Но, возможно, Бен совсем не умер. Как, так сразу? Бен не мог, он же всегда был таким сильным.
Дафна должна была что-то сказать, но тут Деннис отдал Роули фонарик и протянул ей руку.
– Присядь сюда. И не смотри на него. Мы перевезем его домой.
Деннис усадил ее на стул и укрыл своим пальто.
– Больше не смотри на него и ни о чем не думай.
Он взял ее за подбородок, приподнял голову и заглянул в глаза.
– Мы как-нибудь приведем все в порядок. Дорогая, только не волнуйся.
– Деннис!
Он наклонился к ней и взял лицо в руки.
– Дафна, Дафна, ты должна мне довериться.
– Оставь ее в покое, – вмешался Роули. – У нее больше мужества, чем у нас обоих вместе. Зачем ты его прикончил, Деннис?
– Он этого не делал, – простонала Дафна. – Он... Бен просто был... там.
Первый шок прошел, и Дафна пришла в себя.
Она одолела дрожь. Пальто Денниса поверх ее мехового манто ее согрело. И она немного успокоилась. Но не могла больше смотреть на Бена. Бен Брюер ...этого не может быть.
Ведь назавтра они должны были пожениться. Нет, теперь уже сегодня, ведь время заполночь...
– Я не убивал Бена, – сдержанно заявил Деннис.
– Наверно, его следовало бы чем-нибудь накрыть, – заметил Роули, – но ничего нет под рукой. Конечно, он мертв. Ничего не поделаешь. Но если не ты убил его, Деннис, то?..
– Не знаю, кто убил его, – отрезал Деннис. – Мы его так и нашли.
Он, как всегда, оказался проворнее Роули. И Дафна отметила в его тоне решительность.
– Бог мой, – вдохнул вдруг Роули, – он же ужасно выглядит. Это просто не старина Бен...
И после долгой паузы добавил:
– Нам нужно что-то предпринять. Что вы имели в виду, утверждая, будто бы так его и нашли?
– Потому что так оно и есть. Мы с Дафной нашли его именно в таком состоянии. И тут же появился ты. У нас просто не было времени кого-нибудь позвать. Мы только успели заметить, что он мертв, и тут услыхали, что подходишь ты.
Дафна увидела на лице Роули вопрос: "А почему вы здесь оказались?"
Деннис тоже заметил это. Как объяснить Роули?
– У нас возникла сумасшедшая идея прогуляться по свежему снегу. Своего рода прощание, понимаешь? Сентиментально, конечно. Правда, Дафна?
Он явно искал ее поддержки. Что делать? Соглашаться, естественно. И она поспешила ответить:
– Да, конечно.
Деннис продолжал:
– Захотелось еще раз навестить садовый домик, место прежних детских забав, ты же знаешь. Мы подошли к двери, она оказалась незапертой. Мы вошли и...
Он старался больше не смотреть на тело у их ног, будто любой пристальный взгляд был объявлен вне закона.
– А он так здесь и лежал. Все просто. У меня с собой был фонарик. А он был мертв. Только я хотел пощупать ему пульс, как входишь ты.
– Ах, так, – протянул Роули, вперяя взгляд в Денниса.
– Мы еще не оправились от шока. Застыли, словно громом пораженные. Думаю, нас не раз про это спросят.
И после короткой паузы Деннис добавил:
– Здесь никого не было. Выстрела мы не слышали. Это следует уточнить, прежде чем мы покинем дом.
Деннису стало легче: похоже, Роули ему поверил.
Позднее Дафна спрашивала себя, что бы они сделали, если бы им оставалось больше времени. Больше времени, чтобы понять, что Бен Брюер мертв, и что именно эта смерть для них значила. Роули казался им куда неопытнее, чем был на самом деле.
– Где же оружие? – внезапно спросил он. – Как я понимаю, его убили выстрелом из огнестрельного оружия. Никаким ножом такую рану не нанести.
– Понятия не имею. Говорю тебе, мы нашли его именно в таком положении.
– Оружия нигде не видно, разве что он под телом.
Деннис неуверенно прошептал:
– Вероятно, нам следует в этом убедиться.
– Конечно, – откашлялся Роули, – будь это самоубийство...
Они проверили, но ничего не нашли. Ни револьвера, ни ножа. Только бутон алый розы лежал на прежнем месте.
– Он мог выбросить пистолет через окно в снег, – заметил Деннис.
– С такой-то раной?
– Скорее всего, нет. Ну, тогда нужно кого-то позвать. Разбудить домашних, пусть вызовут врача, полицию. Бог мой, какая неприятность!
– Я все-таки не верю, – не унимался Роули, – не может быть, чтобы его убили. Нет никого, кто желал бы его смерти. Думаю, он... Нет, все-таки это убийство.
Роули внезапно прервал свои рассуждения и его последнее слово словно повисло внутри холодного садового домика. Убийство, убийство. Убийство Бена Брюера. Убийство, а у их ног – черный тюк, который два часа, нет, всего час назад, буквально за мгновение до этого был живым человеком.
Дафну трясло. Странно, как медленно воспринимается значение такого жуткого события. Все принимало искаженный смысл. Убийство на том самом месте, где они много лет по-детски беззаботно забавлялись.
Она резко поднялась со стула. Пальто Денниса бесшумно скользнуло на пол. Неуверенно переводя взгляд с Денниса на Роули, она сказала:
– Это не может быть убийством. Никто не мог его убить. Никто. Это должно быть самоубийством. Здесь никого не было, кроме наших. Тетя Амелия. Твоя мать, Роули. Мой отец. Мы втроем. Никакое это не убийство.
Теперь медленно заговорил Деннис:
– Да, послушай меня хорошенько. В любом случае дело худо. Я имею в виду свадьбу. Об этом будут жутко много говорить и писать. Причем неважно, что произошло – убийство или самоубийство.
– Господи, – возмутился Роули, – это не может быть самоубийством – мы забываем...
Он снова замолчал, уставившись в пол, на лежавшее перед ними тело.
– Ты имеешь в виду, что самоубийство Бена произошло за день до того, как он должен был на мне жениться – вмешалась Дафна. – Думаешь, это могло быть – это могло быть...
Это тоже было ужасно. Невероятно. Газеты, репортажи, разговоры, сплетни, которые станут преследовать ее всю жизнь. Самоубийство ночью накануне свадьбы! И вопрос: почему он это сделал? Почему?
Рука Денниса легла на ее пальцы.
– Не обращай внимания, дорогая. Мы все уладим. Мы...
– Дьявол, – выругался Роули, – я совершенно не о том. Это же затрагивает нашу фирму, весь наш бизнес... Боже ты мой!
Он швырнул в угол сигарету, которую только что закурил.
– Нужно что-то делать. Убийство – плохо, но самоубийство еще хуже. Это все погубит. Все знают про оглашенное завещание. Знают о спорах вокруг него. Акционеры и без того нервничают. Одни поддерживают завещание, другие – нас. Вы же знаете, что творится. Впрочем, нет, ты, Деннис, этого не знаешь, тебя ведь целый год не было. Но тут был самый настоящий ад. И если теперь он покончил с собой, поднимется крик, что это из-за наших общих дел.
– Между прочим, это выводит Дафну из игры, – заметил Деннис.
Роули мрачно покосился на него.
– Выводит Дафну из игры? Это, конечно, так, только все равно недостаточно. В финансовом плане это обернется полным крахом. Просто бум – и все. – Он снова взглянул на труп и неприязненно добавил: – Я никогда не любил этого Бена Брюера. Мне совершенно безразлично, что на самом деле с ним произошло. Джонни вечно намекал, что он себе на уме, хотя я этого не замечал. Мама тоже намекала, что он нас безусловно разорит, если только дать ему время. Но единственное объяснение, которое придет в голову акционерам – это наши разногласия. Бен прежде всего был деловым человеком, и они это знают. "Хэвиленд Бридж компани" исчезнет как... как...
Он помолчал, потом закончил:
– Короче, тут произошло убийство. И никакого оружия...
– Ты клонишь к убийству? – протянул Деннис, глядя на двоюродного брата. – Полагаю, ты знаешь, что убийство влечет за собой расследование. Газеты будут всему этому очень рады. Нас всех подвергнут самому беспощадному допросу. И найдут самый худший мотив каждому поступку, в котором мы признаемся. И наконец, кого – то обвинят...
Роули резко его прервал:
– Ты что же, думаешь, что кому-то придется подставить свою голову?
– Я думаю, если его убили, кто-то должен быть убийцей. Безусловно, это не самая приятная мысль.
– Дай мне еще сигарету, Деннис, – лицо Роули смертельно побледнело.
Теперь заговорила Дафна.
– Но все равно нам нужно что-то делать. Мы... Это же бессмысленно, что мы здесь стоим и рассуждаем. Все равно ничего изменить мы не можем. Я имею в виду, не сможем представить все это самоубийством, убийством или чем-нибудь еще.
Деннис и Роули понимающе переглянулись.
Дафна сразу оценила этот взгляд.
– Это вам не по силам, – нерешительно протянула она. – Нет никакой возможности что-либо изменить, понять, исправить. Бессмысленно рассуждать, чем все это могло бы нам грозить. Он мертв и лежит здесь. А мы должны что-то предпринять.
Голос ее звучал так высоко и возбужденно, что Деннис поспешил ответить:
– Нет, Дафна, тут ничего не поделаешь. Пойдем. Я провожу тебя домой, а там мы с Роули решим...
– Да ведь нечего решать. Все уже произошло. Он мертв. Вы должны вызвать полицию.
– Мы это сделаем. Но ты должна дать нам время. Эту проблему можно решать различными путями. Думаю, следует подготовить семью. Вероятно, мы найдем выход. То есть путь, который будет не самым плохим для всех нас. Даф, ведь насчет нашей фирмы Роули совершенно прав. После смерти дедушки я тоже кое-что с нее имею. Знаю, как были рассержены акционеры, когда узнали о дрязгах в нашем семействе. Мы все, разумеется, понимаем, что нехорошо, когда семейное добро просто пускают на ветер. Оно же наш единственный источник дохода, и к тому же дело, которое наш дед создавал всю жизнь.
– Может быть, – прошептал Роули, будто опасаясь собственного голоса, – может быть, ему следует просто исчезнуть? В конце концов, если никакого трупа нет, нет ни убийства, ни самоубийства.
– Нет – нет! – испуганно воскликнула Дафна. Однако Деннис и Роули вновь уставлялись на темный тюк.
Никакой свадьбе не бывать. Зато приедет полиция.
"Почему вы оказались в летнем домике?" – спросят ее. – "Ну, чтобы встретиться с Деннисом Хэвилендом". – "Зачем?"
Ей впервые стало совершенно ясно, насколько опасно ее положение. И тут Деннис медленно, внушительно и тихо произнес:
– Мы могли это сделать вместе.
– Закрой!
Не отрывая от трупа взгляда, Роули протянул руку и закрыл дверь. Затем снова стал на колени рядом с телом. На груди на белой рубашке расплылось почти круглое кровавое пятно.
Роули пощупал пульс.
Деннис направил свет карманного фонарика на лицо безжизненного тела. Глаза покойника были полуоткрыты. А на краю светового пятна света лежал большой алый розовый бутон. Роза со стола.
Дафна пошатнулась. Деннис заметил это и подсказал:
– Дафна, там есть стул.
Но она не могла двинуться с места.
Роули поднялся, отряхнул колени и взглянул на Денниса:
– Ему мы ничем больше не поможем.
– Ну... врача... – Дафна думала, что говорит в полный голос, однако слова ее прозвучали едва слышно.
Роули покачал головой.
– Не имеет смысла. Он мертв. Почему ты убил его, Деннис?
Деннис дернулся, будто хотел что-то сказать, но промолчал, неподвижно уставившись на мертвеца. Его загорелое лицо заметно побледнело. Он был по-прежнему в вечернем костюме, но вдобавок в пальто. Шляпу он, должно быть, оставил где-нибудь в тени. Шляпа и... и сумка. Роули заметил сумку и потому задал свой вопрос.
Дафна осознала эту мысль только наполовину. Ведь все это больше ничего не значило, раз Бен Брюер был мертв.
Только теперь она поняла, что сказал Роули.
Бен Брюер был мертв... и Роули спросил: "Почему ты убил его, Деннис?"
Но, возможно, Бен совсем не умер. Как, так сразу? Бен не мог, он же всегда был таким сильным.
Дафна должна была что-то сказать, но тут Деннис отдал Роули фонарик и протянул ей руку.
– Присядь сюда. И не смотри на него. Мы перевезем его домой.
Деннис усадил ее на стул и укрыл своим пальто.
– Больше не смотри на него и ни о чем не думай.
Он взял ее за подбородок, приподнял голову и заглянул в глаза.
– Мы как-нибудь приведем все в порядок. Дорогая, только не волнуйся.
– Деннис!
Он наклонился к ней и взял лицо в руки.
– Дафна, Дафна, ты должна мне довериться.
– Оставь ее в покое, – вмешался Роули. – У нее больше мужества, чем у нас обоих вместе. Зачем ты его прикончил, Деннис?
– Он этого не делал, – простонала Дафна. – Он... Бен просто был... там.
Первый шок прошел, и Дафна пришла в себя.
Она одолела дрожь. Пальто Денниса поверх ее мехового манто ее согрело. И она немного успокоилась. Но не могла больше смотреть на Бена. Бен Брюер ...этого не может быть.
Ведь назавтра они должны были пожениться. Нет, теперь уже сегодня, ведь время заполночь...
– Я не убивал Бена, – сдержанно заявил Деннис.
– Наверно, его следовало бы чем-нибудь накрыть, – заметил Роули, – но ничего нет под рукой. Конечно, он мертв. Ничего не поделаешь. Но если не ты убил его, Деннис, то?..
– Не знаю, кто убил его, – отрезал Деннис. – Мы его так и нашли.
Он, как всегда, оказался проворнее Роули. И Дафна отметила в его тоне решительность.
– Бог мой, – вдохнул вдруг Роули, – он же ужасно выглядит. Это просто не старина Бен...
И после долгой паузы добавил:
– Нам нужно что-то предпринять. Что вы имели в виду, утверждая, будто бы так его и нашли?
– Потому что так оно и есть. Мы с Дафной нашли его именно в таком состоянии. И тут же появился ты. У нас просто не было времени кого-нибудь позвать. Мы только успели заметить, что он мертв, и тут услыхали, что подходишь ты.
Дафна увидела на лице Роули вопрос: "А почему вы здесь оказались?"
Деннис тоже заметил это. Как объяснить Роули?
– У нас возникла сумасшедшая идея прогуляться по свежему снегу. Своего рода прощание, понимаешь? Сентиментально, конечно. Правда, Дафна?
Он явно искал ее поддержки. Что делать? Соглашаться, естественно. И она поспешила ответить:
– Да, конечно.
Деннис продолжал:
– Захотелось еще раз навестить садовый домик, место прежних детских забав, ты же знаешь. Мы подошли к двери, она оказалась незапертой. Мы вошли и...
Он старался больше не смотреть на тело у их ног, будто любой пристальный взгляд был объявлен вне закона.
– А он так здесь и лежал. Все просто. У меня с собой был фонарик. А он был мертв. Только я хотел пощупать ему пульс, как входишь ты.
– Ах, так, – протянул Роули, вперяя взгляд в Денниса.
– Мы еще не оправились от шока. Застыли, словно громом пораженные. Думаю, нас не раз про это спросят.
И после короткой паузы Деннис добавил:
– Здесь никого не было. Выстрела мы не слышали. Это следует уточнить, прежде чем мы покинем дом.
Деннису стало легче: похоже, Роули ему поверил.
Позднее Дафна спрашивала себя, что бы они сделали, если бы им оставалось больше времени. Больше времени, чтобы понять, что Бен Брюер мертв, и что именно эта смерть для них значила. Роули казался им куда неопытнее, чем был на самом деле.
– Где же оружие? – внезапно спросил он. – Как я понимаю, его убили выстрелом из огнестрельного оружия. Никаким ножом такую рану не нанести.
– Понятия не имею. Говорю тебе, мы нашли его именно в таком положении.
– Оружия нигде не видно, разве что он под телом.
Деннис неуверенно прошептал:
– Вероятно, нам следует в этом убедиться.
– Конечно, – откашлялся Роули, – будь это самоубийство...
Они проверили, но ничего не нашли. Ни револьвера, ни ножа. Только бутон алый розы лежал на прежнем месте.
– Он мог выбросить пистолет через окно в снег, – заметил Деннис.
– С такой-то раной?
– Скорее всего, нет. Ну, тогда нужно кого-то позвать. Разбудить домашних, пусть вызовут врача, полицию. Бог мой, какая неприятность!
– Я все-таки не верю, – не унимался Роули, – не может быть, чтобы его убили. Нет никого, кто желал бы его смерти. Думаю, он... Нет, все-таки это убийство.
Роули внезапно прервал свои рассуждения и его последнее слово словно повисло внутри холодного садового домика. Убийство, убийство. Убийство Бена Брюера. Убийство, а у их ног – черный тюк, который два часа, нет, всего час назад, буквально за мгновение до этого был живым человеком.
Дафну трясло. Странно, как медленно воспринимается значение такого жуткого события. Все принимало искаженный смысл. Убийство на том самом месте, где они много лет по-детски беззаботно забавлялись.
Она резко поднялась со стула. Пальто Денниса бесшумно скользнуло на пол. Неуверенно переводя взгляд с Денниса на Роули, она сказала:
– Это не может быть убийством. Никто не мог его убить. Никто. Это должно быть самоубийством. Здесь никого не было, кроме наших. Тетя Амелия. Твоя мать, Роули. Мой отец. Мы втроем. Никакое это не убийство.
Теперь медленно заговорил Деннис:
– Да, послушай меня хорошенько. В любом случае дело худо. Я имею в виду свадьбу. Об этом будут жутко много говорить и писать. Причем неважно, что произошло – убийство или самоубийство.
– Господи, – возмутился Роули, – это не может быть самоубийством – мы забываем...
Он снова замолчал, уставившись в пол, на лежавшее перед ними тело.
– Ты имеешь в виду, что самоубийство Бена произошло за день до того, как он должен был на мне жениться – вмешалась Дафна. – Думаешь, это могло быть – это могло быть...
Это тоже было ужасно. Невероятно. Газеты, репортажи, разговоры, сплетни, которые станут преследовать ее всю жизнь. Самоубийство ночью накануне свадьбы! И вопрос: почему он это сделал? Почему?
Рука Денниса легла на ее пальцы.
– Не обращай внимания, дорогая. Мы все уладим. Мы...
– Дьявол, – выругался Роули, – я совершенно не о том. Это же затрагивает нашу фирму, весь наш бизнес... Боже ты мой!
Он швырнул в угол сигарету, которую только что закурил.
– Нужно что-то делать. Убийство – плохо, но самоубийство еще хуже. Это все погубит. Все знают про оглашенное завещание. Знают о спорах вокруг него. Акционеры и без того нервничают. Одни поддерживают завещание, другие – нас. Вы же знаете, что творится. Впрочем, нет, ты, Деннис, этого не знаешь, тебя ведь целый год не было. Но тут был самый настоящий ад. И если теперь он покончил с собой, поднимется крик, что это из-за наших общих дел.
– Между прочим, это выводит Дафну из игры, – заметил Деннис.
Роули мрачно покосился на него.
– Выводит Дафну из игры? Это, конечно, так, только все равно недостаточно. В финансовом плане это обернется полным крахом. Просто бум – и все. – Он снова взглянул на труп и неприязненно добавил: – Я никогда не любил этого Бена Брюера. Мне совершенно безразлично, что на самом деле с ним произошло. Джонни вечно намекал, что он себе на уме, хотя я этого не замечал. Мама тоже намекала, что он нас безусловно разорит, если только дать ему время. Но единственное объяснение, которое придет в голову акционерам – это наши разногласия. Бен прежде всего был деловым человеком, и они это знают. "Хэвиленд Бридж компани" исчезнет как... как...
Он помолчал, потом закончил:
– Короче, тут произошло убийство. И никакого оружия...
– Ты клонишь к убийству? – протянул Деннис, глядя на двоюродного брата. – Полагаю, ты знаешь, что убийство влечет за собой расследование. Газеты будут всему этому очень рады. Нас всех подвергнут самому беспощадному допросу. И найдут самый худший мотив каждому поступку, в котором мы признаемся. И наконец, кого – то обвинят...
Роули резко его прервал:
– Ты что же, думаешь, что кому-то придется подставить свою голову?
– Я думаю, если его убили, кто-то должен быть убийцей. Безусловно, это не самая приятная мысль.
– Дай мне еще сигарету, Деннис, – лицо Роули смертельно побледнело.
Теперь заговорила Дафна.
– Но все равно нам нужно что-то делать. Мы... Это же бессмысленно, что мы здесь стоим и рассуждаем. Все равно ничего изменить мы не можем. Я имею в виду, не сможем представить все это самоубийством, убийством или чем-нибудь еще.
Деннис и Роули понимающе переглянулись.
Дафна сразу оценила этот взгляд.
– Это вам не по силам, – нерешительно протянула она. – Нет никакой возможности что-либо изменить, понять, исправить. Бессмысленно рассуждать, чем все это могло бы нам грозить. Он мертв и лежит здесь. А мы должны что-то предпринять.
Голос ее звучал так высоко и возбужденно, что Деннис поспешил ответить:
– Нет, Дафна, тут ничего не поделаешь. Пойдем. Я провожу тебя домой, а там мы с Роули решим...
– Да ведь нечего решать. Все уже произошло. Он мертв. Вы должны вызвать полицию.
– Мы это сделаем. Но ты должна дать нам время. Эту проблему можно решать различными путями. Думаю, следует подготовить семью. Вероятно, мы найдем выход. То есть путь, который будет не самым плохим для всех нас. Даф, ведь насчет нашей фирмы Роули совершенно прав. После смерти дедушки я тоже кое-что с нее имею. Знаю, как были рассержены акционеры, когда узнали о дрязгах в нашем семействе. Мы все, разумеется, понимаем, что нехорошо, когда семейное добро просто пускают на ветер. Оно же наш единственный источник дохода, и к тому же дело, которое наш дед создавал всю жизнь.
– Может быть, – прошептал Роули, будто опасаясь собственного голоса, – может быть, ему следует просто исчезнуть? В конце концов, если никакого трупа нет, нет ни убийства, ни самоубийства.
– Нет – нет! – испуганно воскликнула Дафна. Однако Деннис и Роули вновь уставлялись на темный тюк.
Никакой свадьбе не бывать. Зато приедет полиция.
"Почему вы оказались в летнем домике?" – спросят ее. – "Ну, чтобы встретиться с Деннисом Хэвилендом". – "Зачем?"
Ей впервые стало совершенно ясно, насколько опасно ее положение. И тут Деннис медленно, внушительно и тихо произнес:
– Мы могли это сделать вместе.
3
Не иначе как от смертельного ужаса Дафну вдруг осенило.
Все могло бы выглядеть так, будто Бен Брюер просто исчез. Если начнутся вопросы, расследования – можно объяснить, что он уехал и не вернется. Им наверняка удастся найти какое – то объяснение.
Деннис был находчив и скор на решения, Роули – медлителен, зато хитер. Они не раз совместно затевали всяческие авантюры, которые всегда были хорошо продуманы. И они же в свое время совместно выступили на ее защиту от разгневанных тетушек. Так что она в любое время могла рассчитывать на их защиту, хотя и знала, что ее всегда бы поддержал отец. Тетушки вечно твердили, что он слишком снисходителен и слишком мягок с ней, потому, что она очень похожа на свою рано умершую мать. А вот обоим юношам Дафне вечно приходилось уступать, им всегда как-то удавалось перетягивать ее на свою сторону. Судя по всему, это правило опять вступало в силу.
O, это была фантастика, нечто просто невероятное!
Нет, она не позволит втянуть себя в такую авантюру. Не допустит ничего подобного. Нужно просто сообщить в полицию – и их опасным затеям конец.
– Я накрою тело, – неожиданно решил Роули. – От его вида просто невозможно ни о чем думать. Где твое пальто, Деннис?
Он повернулся к креслу, где сидела Дафна, однако Деннис его опередил. Он сам взял пальто, примерился и положил его на тело Бена Брюера. Все испытали облегчение. При этом пола пальто на мгновение перекрыла свет фонаря, и Роули поспешно наклонился и отвернул ее обратно, так что пространство снова наполовину оказалось на свету, наполовину осталось в темноте.
Все могло бы выглядеть так, будто Бен Брюер просто исчез. Если начнутся вопросы, расследования – можно объяснить, что он уехал и не вернется. Им наверняка удастся найти какое – то объяснение.
Деннис был находчив и скор на решения, Роули – медлителен, зато хитер. Они не раз совместно затевали всяческие авантюры, которые всегда были хорошо продуманы. И они же в свое время совместно выступили на ее защиту от разгневанных тетушек. Так что она в любое время могла рассчитывать на их защиту, хотя и знала, что ее всегда бы поддержал отец. Тетушки вечно твердили, что он слишком снисходителен и слишком мягок с ней, потому, что она очень похожа на свою рано умершую мать. А вот обоим юношам Дафне вечно приходилось уступать, им всегда как-то удавалось перетягивать ее на свою сторону. Судя по всему, это правило опять вступало в силу.
O, это была фантастика, нечто просто невероятное!
Нет, она не позволит втянуть себя в такую авантюру. Не допустит ничего подобного. Нужно просто сообщить в полицию – и их опасным затеям конец.
– Я накрою тело, – неожиданно решил Роули. – От его вида просто невозможно ни о чем думать. Где твое пальто, Деннис?
Он повернулся к креслу, где сидела Дафна, однако Деннис его опередил. Он сам взял пальто, примерился и положил его на тело Бена Брюера. Все испытали облегчение. При этом пола пальто на мгновение перекрыла свет фонаря, и Роули поспешно наклонился и отвернул ее обратно, так что пространство снова наполовину оказалось на свету, наполовину осталось в темноте.