Егоров Андрей Игоревич. Бунт при Бетельгейзе

   – Забыл, – простодушно отозвался Цитрус. – Но теперь-то они точно отойдут.
   Коски в пылающих робах с воплями уносились прочь по туннелям.
   – Вот видишь, – заметил Эдик. – Мы сейчас покинем шлюзовую камеру. Люк откроется, и весь воздух отсюда улетит в открытый космос. Так что им еще повезло. А ты как думаешь, Змей, что лучше – сгореть заживо или задохнуться?
   – По мне, и то, и то – подс-става.
   – Экий ты привередливый, – Эдик смерил рептилию недовольным взглядом, – никак тебе не угодишь.
   Снаружи завыла сирена. Металлический голос начал бесстрастно сообщать уцелевшим коскам, что находиться в шлюзе во время старта корабля категорически запрещено. Заключенные бросились прочь из пещеры, оборудованной под шлюз. Поскольку створки шлюзовой камеры еще не были открыты, из-за обилия огня и дыма включилась система аварийного пожаротушения, из-под потолка хлынули струи воды. Попадая в пламя маневрового двигателя, влага моментально испарялась. Пещера заполнялась густыми облаками пара, превращаясь в настоящую русскую парную.
   – Открыть люк! – скомандовал Цитрус, активируя связь с диспетчером. И только после этого понял, что упустил из виду один очень важный момент – никто не собирался выпускать корабль из шлюзовой камеры. Для того чтобы получить контроль над шлюзом, Седой штурмовал барак охранников. И теперь, взяв форпост Мюллера, для Эдика он одолжения делать не станет. Даже, напротив, Седой законопатит люк наглухо, пока не выковырнет из транспортника однорукого коска, чтобы лишить его всех остальных конечностей.
   – Ди-испетчер, – нараспев проговорил Цитрус, всё еще на что-то надеясь, – открыть люк.
   Тишина. Никто не откликнулся.
   – А что, Седой еще не взял барак хозяина? – поинтересовался Змей.
   – Что бы я здесь делал, если бы он его взял? – ответил Цитрус, надеясь не совсем внятным ответом запутать рептилию.
   Змей нахмурился, пытаясь понять, что именно происходит. Представители этой галактической расы отличались весьма странным набором врожденных качеств, казалось бы, несочетаемых – коварством и тупостью, хитростью и скудоумием.
   На пороге рубки появился изрядно помятый Дылда.
   – Ребята! Еле вас нашел! – хриплым голосом проговорил он. – Как же я рад тебя видеть, мой дорогой друг Эдик! И тебя тоже, Ящур!
   – Я Змей! – ощерился гуманоид.
   – Какая, на хрен, разница, – вздохнул Дылда. – Вы меня спасли, ребята. Эти отморозки хотели меня расстрелять. Теперь я ваш должник на всю жизнь.
   – Мой должник, – уточнил Цитрус. – Змей тут вообще ни при чем, он тебя брать не хотел. Теперь смотри, чтобы он не выкинул чего-нибудь нехорошего.
   – Да я… – вздумал было возмутиться чешуйчатый, но Дылда сгреб его за шиворот и как следует встряхнул – о пистолете Змей забыл, и тот звякнул на полу.
   – Он наш заложник? – поинтересовался великан.
   – Согласится сотрудничать, будет компаньоном, – ответил Эдик. – Ты с нами, Змей? Мы собираемся рвать когти с этого астероида прямо сейчас. И золотишко прихватить, естественно.
   – Я с-с вами, – тут же заявил Змей, сообразив, на чьей стороне сила. – А золота на всех хватит.
   – Это как посмотреть, – улыбнулся Эдик, – о том, как будем делить золото, поговорим позже…
   – А как со ш-шлюзом?
   – Таран! – воскликнул Цитрус. – Я видел, как этот транспортник сталкивается с огромными каменными глыбами. И ничего. А уж вышибить небольшой лючок для нас – пара пустяков. Всё равно что Дылде разнести фанерную дверь. Нужно только разогнаться. Живо в кресла! И пристегнитесь получше!
   Дылда и Змей упали в кресла пилотов, нажали сенсоры, активирующие защиту, и гибкие шланги обхватили их со всех сторон. Эдик сделал то же самое, вытянув к сенсорной панели руку. Его спеленало всего – кроме руки, которой можно было управлять кораблем.
   – Была не была! – прокричал Эдик, активируя маршевый двигатель.
   Корабль устремился вперед с чудовищной скоростью, как будто его пнул гигантский слон. Момент прохождения люка пассажиры даже не заметили. Один лишь миг – и транспортник оказался в открытом космосе, среди каменных глыб. Эдик едва успел затормозить, чтобы не врезаться в астероид величиной с гору. Повернул корабль, юркнул в просвет между двумя булыжниками размером с шестнадцатиэтажные дома. Управлять транспортником было на удивление легко. Может быть, потому, что он был загружен только наполовину.
   – А это что? – Змей указал на один из мониторов. – О ш-шайс-се!
   – Два линейных корабля и один десантный бот, – машинально ответил Эдик и едва не подпрыгнул в кресле – удержали гибкие шланги. – Они же нас испепелят!
   – Наверное, они с-собираются ш-штурмовать астероид, – предположил Змей.
   – Попробуем ускользнуть от них в каменном поясе. Может быть, они нас не заметят. Или решат, что это беглецы-охранники. В любом случае, им нужно получить приказ на уничтожение транспортника, прежде чем атаковать. Не станут же они гнаться за нами, оставив позади взбунтовавшийся астероид, на котором еще не всю охрану перебили? Кретины, возможно, думают, что у них есть надежда спасти хоть кого-то из легавых?
   – Хороший легавый – мертвый легавый, – заметил Дылда.
   Эдик покосился на него с неодобрением.
   – Где ты этого набрался?
   – Так Седой сказал.
   – Кому он это сказал?
   – Прянику. Он как раз одного длинного надзирателя ухлопал.
   – Всё, забудь про Седого. Седого больше нет. Если повезет, мы его больше никогда не увидим.
   – А мою женщину?
   – И бабу твою не увидим! – разозлился Цитрус, вглядываясь в иллюминатор. – Я тебе новую куплю! Только заткнись!
   Военные корабли сильно нервировали Эдика. Боевым линкорам ничего не стоит расправиться с транспортником, даже снабженным броней на случай столкновения с астероидами. Для них он – неповоротливая мишень в астрофизическом тире, где разыгрываются учебные баталии.
   Цитрус ускорил транспортник. Глянул в иллюминатор. Военные корабли за ними не последовали. Их капитаны, скорее всего, слали по радио запросы, но Эдик связь не включал. Так спокойнее.
   – Ушли, – сказал он, когда корабли исчезли с радаров.
   – А ты хорошо с-с корытом управляешься, – откликнулся Змей.
   – А я вообще парень, что надо, – Цитрус улыбнулся и вспомнил, как Седой включал всех в свою свиту еще на транспортнике, подлетая к астероиду: – Держись меня, Змей, и не пропадешь!

Глава 4
ШЕСТЬДЕСЯТ СЕМЬ БОЛВАНОК ЗОЛОТА

   Транспортник стремительно уходил из системы Бетельгейзе. Погони не наблюдалось, что Эдика порядком настораживало. Но не расстраиваться же по этому поводу? Хуже, если бы на хвосте сидел крейсер или пара миноносцев… Как только корабль вырвался из пояса астероидов и нужда в маневрах отпала, Цитрус направился обследовать трюм.
   Там обнаружилось шестьдесят семь болванок золота. Каждая в сто тридцать два килограмма чистого веса.
   – Ликвидность наших активов очень мала, – поделился Цитрус со спутниками. – Любой банк, в который мы заявимся с таким слитком, разорится. А уж военную полицию клерки вызовут наверняка – ибо не могут честные граждане ходить с такими вот слитками. Выход один – немного видоизменить наше золото.
   – Превратить во что-нибудь? – воодушевился Дылда.
   Цитрус хмыкнул:
   – По-твоему, я волшебник?
   – Ты же можешь доставать деньги прямо из воздуха, вот я и подумал, что золото…
   – А золото я могу превращать в воздух, – ответил Эдик и вспомнил золотые денечки на Амальгаме-12. Спустить десять тысяч рублей за один день для него было раз плюнуть. Дамы просят новые наряды и драгоценности – нет проблем. Желают отужинать в самом дорогом ресторане на другом полушарии планеты – пожалуйста, катер с опытным пилотом и полным баром прохладительно-веселящих напитков у ворот…
   – Рыжина – она и ес-сть рыжина, – сказал Змей. – Мы ее не сможем ни во что превратить. Разве что в с-свинец. Но для этого нужен реактор…
   – Сдурел?! На кой нам столько свинца? Нет. Мы поступим иначе. А именно, будем пилить. Точнее, вы будете пилить. Я инвалид, к тому же, у меня много дел – на мне управление кораблем.
   – Пилить? – Змей уставился на Эдика с недоверием. – Вручную? Шайс-се! Ты не ш-шутишь?
   – Нисколько. За дело, ребята! Полагаю, килограммовые слитки – то, что нам нужно. Их легко сбыть барыгам или сдать в ломбард. Раздобудь на складе ножовку по металлу, Змей, или какое-нибудь зубило. Тут должны быть.
   – Почему я?!
   – Дылда не сможет отличить зубило от гвоздя и садовую пилу от ножовки. У него мало опыта в таких делах. Правда, Дылда?
   Тот оживленно закивал и поделился:
   – Зато я плюнуть могу дальше всех.
   – Этот замечательный талант нам сегодня не пригодится, – огорчил великана Цитрус. – Мы непременно посмотрим, как ты это делаешь, но позже. Ты что стоишь, Змей? – Он хлопнул в ладоши. – А ну-ка, быстренько за пилой…
   – Бугром заделалс-ся? – проворчал рептилия, но за инструментом пошел.
   – Распилим их на мелкие кусочки, – поделился Цитрус своим замыслом с помощником. – И будем сбывать в разные банки. А деньги класть на мой счет под проценты.
   – Почему на твой? – заинтересовался великан.
   – А ты что, имеешь что-то против? – насторожился Эдик.
   – Нет. Я просто так спросил.
   – Сначала думай, а потом спрашивай.
   – Да ладно, Эдик, ты что, обиделся? Я думать вообще как-то не очень…
   – Что не очень?
   – Не люблю я это дело. Ты точно не обиделся?
   – Нет. Потому что я тебя хорошо знаю. Но если бы не знал, обязательно бы обиделся. Короче, следи за базаром.
   – Хорошо, – выдавил Дылда.
   Змей явился спустя десять минут с тремя ножовками.
   – Зачем три? – поинтересовался Цитрус. – Я же сказал, что пилить не стану.
   – Одна про запас-с, – огрызнулся Змей, которого принципиальная позиция однорукого коска сильно раздражала.
   – Запас-с-с, – передразнил его Эдик, – надо же, как зло ты это говоришь. Да что с тобой такое, парень? Я тебя вытащил с этого захудалого астероида, дал надежду на обладание кучей золота, сделал компаньоном, можно сказать, вместо того чтобы просто приказать Дылде тебя прибить. А ты всё недоволен. Куча дерьма ты после этого, а не рептилия.
   – Мог бы повежливее с-со мной, – проворчал Змей, – и не командуй.
   – А кто ты такой, чтобы великий Я, сам Эдвард Цитрус, президент Галактики и король всех косков, которого близкие друзья называют просто – Цитрус Великолепный, говорил с тобой вежливо?
   Морда рептилии вытянулась.
   – Ладно, не дрейфь. Я не сошел с ума. И не заразился манией величия. Остался таким же Скромнягой Цитрусом, каким был всегда. Просто шучу. Ты гляди, чешуйчатоголовый, будешь сильно выступать, мой кореш тебя в труху перемелет. Так, Дылда?
   – Запросто, – великан скривился так, что стало понятно – перемелет.
   – Ладно-ладно, – пошел на попятный Змей.
   – Так кто у нас в корабле главный?
   – Ты.
   – Не слышу тебя.
   – Ты, ш-шайс-се, – прошипел Змей.
   – А вот последнее говорить было совсем необязательно. Это твое ругательство ко мне точно не относится. Что оно, кстати, обозначает?
   – Орган размножения у простейших.
   – Вот я и говорю, никак не относится. Я вовсе не простейший. А очень правильный парень. Интеллектуальный и затейливый. И вообще, что ты встал, как каменный истукан?
   – А ш-ш-што?
   – Как что?! Начинай пилить. И ты тоже. – Цитрус обернулся к Дылде: – Как я уже сказал, к моменту нашего приземления у нас должно быть множество маленьких золотых брусочков, которые мы будем сбывать потихоньку. Один за другим.
   – Да это баклаш-шка бес-спонтовая, – возмутился Змей. – тут кайлом махать без перекуров до Нового года…
   – Ничего, парни, вы справитесь, – Эдик крутанулся в кресле, – я в вас верю… Только знаете что, – он задумался. – Пилите-ка вы лучше прямо здесь, чтобы я вас мог видеть.
   – Это ещ-ще зачем? – проворчал рептилия.
   – Затем! – отрезал Цитрус. – Не хочу, чтобы ты ненароком проворовался. С теми, кто ворует у своих, закон косков суров. Зачем вводить в искушение хороших ребят. Так, Дылда?
   – Ага, – кивнул великан.
   – Тащите-ка сюда одну болванку. И начинайте пилить. Да не забывайте подметать опилки. Которые не опилки вовсе, а золотой песок.
   – Ну, ты и жлобяра, – проворчал Змей.
   – Что?! Что ты там сказал? – рассердился Эдик. – Повтори, если осмелишься!
   Рептилия ничего не ответил, развернулся и пошел грузить золотую болванку на тачку. Дылда улыбнулся неизвестно чему и двинулся следом, слегка подпрыгивая при ходьбе. Генераторы транспортника выдавали половинную силу тяжести, что им было только на руку. Стотридцатидвухкилограммовую болванку вполне мог погрузить на тачку один человек. Особенно такой силач, как Дылда.
   – Эй, – окликнул великана Цитрус. Тот обернулся.
   – Глаз с него не спускай.
   – А? Ага, хорошо.
 
   – Куда мы, меж-ш-шду прочим, валим? – поинтересовался Змей, спустя час безостановочной работы ножовкой по металлу. За это время он успел отпилить маленький брусок от одной болванки, собирался было сунуть его в карман, но Цитрус не дал – подбежал и отобрал его.
   – Ты что?! У нас всё на счет! Делить будем потом!
   – И какая моя доля?
   – Самая маленькая. Двадцать процентов. А будешь рыпаться, совсем ничего не получишь…
   Змей зыркнул на Эдика недобро, но возражать не стал. Затаил обиду. Представители расы рептилий могли помнить о неосторожно оброненной фразе или нехорошем поступке по отношению к ним годами, и в удобный момент мстили обидчику. Не то чтобы Цитрус не знал об этой особенности рептилий, но не придавал значения неудовольствию Змея. Просто не принимал его в расчет. Для себя он сразу решил, что золота парню не видать, как своих ушей. Кстати, ушей у рептилии и не было. Так, пара небольших отверстий в продолговатом черепе. Убивать они Змея, конечно, не будут, но выгрузят, как ненужный балласт, в ближайшем космопорте. И пусть он дуется хоть неделю, хоть целый год, это ему не поможет. Да половина галактических ростовщиков в цивилизованном космосе имеют на Эдика зуб, и что с того?! Руки коротки, чтобы до него дотянуться. Руки… Опять руки.
   Цитрус покосился на уродливый протез, подумал, что неплохо было бы раздобыть себе действительно высокотехнологичный аналог утраченной конечности, такой, чтобы заменил настоящую руку и действовал легко, уверенно. На малую часть этой кучи золота он сам купит такой протез, что инвалиды всей Галактики от зависти повесятся.
   – Так куда мы всё же валим? – под равномерное вжик-вжик-вжик снова поинтересовался Змей.
   – К ближайшей цивилизованной планете, где действует общегалактическая банковская система, – ответил Эдик. – Тащиться на этом корыте через всю Галактику – чистой воды безумие. Хотя замести следы не помешало бы. Но от корабля надо избавиться. Иначе нас быстро отследят и схватят.
   – И какая у нас-с ближайшая цивилизованная планета?
   – Судя по моим расчетам, Блинк.
   – Блинк?! – вскричал Змей. – Но они харчат таких как я!
   – Поду-умаешь, – протянул Эдик лениво, – во-первых, не едят, а ели раньше. А, во-вторых, не таких как ты. А твоих неразумных собратьев.
   – С-случаи поедания разумных рептилий зафиксированы даж-ше в этом веке, – выдавил Змей, чешуйки на его морде зашевелились. – Там полно дикарей, которые не станут проводить тест на разумность, преж-шде чем нас-садить меня на вертел! Я не могу… Мы не должны…
   – Должны, не должны, умолкни, плесень, – рассердился Цитрус, – здесь я бугор. На Блинке мы сменим транспортник на что-нибудь более удобное и поворотливое…
   «А тебя, мой друг, оставим там, – подумал Эдик. – Возможно, слухи не врут, и блинклиане почитают рептилий за величайший деликатес во Вселенной? Тогда чешуйчатоголовому не повезло. Ох, как не повезло. Но, что поделаешь, судьба. Одних она возвышает и дарит им кучу золота. Другим суждено попасть в суп».
   Цитрус громко захохотал, но осекся, заметив, с каким видом глянул на него Змей. В этом взгляде читалась жгучая ненависть и желание отомстить.
   – Ты это… на меня не обижайся, – попросил Эдик, – я же всем нам добра желаю.
   – То-то мы летим на Блинк, – Змей продолжал смотреть на Цитруса со злобой.
   Эдик хотел добавить пару примирительных слов, но передумал. Его внимание привлекли несколько точек на радаре. Он включил опознание. Небольшие, обычно использующиеся в качестве малогабаритных рейсовых челноков, корабли ВАЗ, модель пятилетней давности, скоростные. Вывел на экран крупным планом. Оказалось, что они оборудованы крупнокалиберными лучеметами. Цитрус насторожился. Не погоня ли это? Власти вполне могли послать за транспортником несколько легких кораблей. Приблизил изображение. Никаких опознавательных знаков на изрядно помятых и посеченных космическим мусором ржавых кузовах. Крякнул. ВАЗ так и не научился делать нормальные кузова. Пару десятков лет – и катер можно сдавать в утиль – не менять же изъеденный ржавчиной кузов. Дешевле купить новый.
   Эдик решил включить радио. И, едва щелкнул тумблером, послышался хриплый голос:
   – Эй, вы, стойте! Последний раз повторяю. Потом с вами заговорят лучеметы.
   Змей отбросил пилу и кинулся к мониторам.
   – Это борзые! Ш-шайс-се! Пираты!
   – Ну да?! – Эдик порядком побледнел и кинул взгляд на золотые болванки. – То-то они обрадуются. Так, – он принял решение мгновенно, – в кресла, быстро! Попробуем от них оторваться.
   И, не дожидаясь, пока остальные члены команды займут места, пробежался по сенсорам, задавая кораблю максимальное ускорение. Транспортник взревел, как завидевший соперника самец ретлианского носорога, и рванул с места. Катера без опознавательных знаков поначалу сильно отстали, но потом их изображения появились на радаре и стали стремительно приближаться. Где бронированному кораблю-перевозчику тягаться с последними моделями корпорации ВАЗ?
   По мере того как преследователи подлетали ближе, Цитруса охватывали противоречивые чувства – с одной стороны, очень не хотелось расставаться с похищенным с астероида золотом, с другой, собственная жизнь представлялась ему ценностью куда большей, чем все драгоценные металлы Галактики. В конце концов, какие его годы. Денег он еще заработает. А вот если лучеметы пиратов проделают в обшивке дыру, придется ему летать в безвоздушном пространстве промороженным куском космического мусора. Осознав, что бегство не удалось, Эдик ткнул в сенсор выключения двигателей и с удовлетворением увидел, как пронеслись мимо на бешеной скорости маленькие кораблики пиратов.
   – Ты что делаеш-шь? – прошипел Змей. – Хо-чеш-шь им наш-ше золото отдать?!
   – Так уж сразу и отдать, – усмехнулся Эдвард. – Не зря же моим папой был сам пилот Спаркс!
   – Да? – удивился Дылда.
   – А ты как думал!
   ВАЗы круто развернулись. Черноту космоса прорезали яркие вспышки лучеметов. Толстая броня транспортника закипела – но пробить ее сразу не получилось.
   – Ш-шайс-се, – снова выругался Змей, – ты нас-с угробиш-шь!
   – За папу! Бей чешуйчатых гадов! – воскликнул Эдвард, представляя себя отважным пилотом, громящим в одиночку караван рептилий. Унылая морда Змея навевала именно такие ассоциации. А уж в зубодробительный экшн «Бой с рептилиями» он играл в детстве долгие часы.
   Сейчас Цитрус решил применить свой излюбленный прием, который в игре срабатывал практически всегда. Дав транспортнику максимальное ускорение, он бросил его против передового катера пиратов. Пилот не ожидал, что жертва окажется настолько безумной, что пойдет на таран, и не успел среагировать адекватно.
   По транспортнику прошел адский скрежет, переборки содрогнулись, генератор силы тяжести дал сбой – на корабле мгновенно установилась невесомость, и незакрепленные предметы, в том числе и золотые болванки, полетели во все стороны. Мелкие обломки ВАЗа огненными искрами понеслись во все стороны.
   – Так вам, мерзкие ящерицы! – вошел в раж Эдик. – Кто следующий? Сейчас я вмажу по вам подпространственными торпедами!
   Цитрус привычно потянулся к сенсорной панели, управляющей тяжелым вооружением, и обнаружил, что ее на транспортнике просто-напросто нет. Отсутствие панели вернуло его к реальности. Он вовсе не в кабине истребителя или штурмовика, а на старом бронированном корыте, чьи ходовые возможности оставляют желать лучшего. И только что вдребезги разбил один из пиратских кораблей – чем, наверное, немало раззадорил остальных.
   Впрочем, пять уцелевших катеров, как цыплята при виде ястреба, кинулись от грузовика врассыпную. Похоже, ужас им внушил не только предполагаемый залп подпространственных торпед, но и дикие маневры корабля. Так с тяжелым транспортником мог управляться только настоящий псих. Пираты рассредоточились по периметру на безопасном расстоянии, оставлять жертву в покое они пока не собирались.
   – Говорит капитан Мучо Чавос, – раздался все тот же хриплый голос. Заметно было, что обладатель его слегка волнуется. – Кто вы такие, отморозки? Знаете, что я теперь с вами сделаю?
   – А что я с тобой сделаю, козел! – не остался в долгу Цитрус. – Ты знаешь, с кем связался, гнусь болотная?! Я – сын пилота Спаркса! Величайший летчик в Галактике! Выполняю особо важное правительственное задание! С дороги!
   – Эдик, ты, что ли? – осведомился пират.
   У Цитруса отвисла челюсть. Конечно, он был о себе хорошего, даже превосходного мнения, не сомневался, что сделал людям много добра и остался светлым пятном в памяти некоторых женщин благодаря своей щедрости, отзывчивости, темпераменту и, конечно, красоте. Но с пиратами он никогда прежде не сталкивался. И чтобы один из них, совершенно случайно встреченный в просторах Галактики, знал его по имени? Просто мистика какая-то.
   – Ну да, я Эдик, – пробормотал Цитрус. – А ты кто такой?
   – Мы не сильно шибанули тебя лучеметами? Я же сказал – Мучо Чавос, капитан вольной флотилии. Ты что, не помнишь меня, друг?
   – Помню, конечно, – не стал препираться с настырным пиратом Эдик. – Как же, сам Мучо Чавос, гроза всего южного сектора Галактики, быстрый и отважный, носящийся на своих легких катерах от звезды к звезде и потрошащий богатеев… Только чего тебе от меня надо, Мучо?
   – Я думал, ты будешь рад меня увидеть.
   – И поэтому лупил по мне из лучеметов?
   – Ну, я же не знал, что это ты, дружище! Куда путь держишь, да еще на такой лоханке? Кто там на борту? Девчонки, как обычно? Шампанское в ведрах, устрицы, черная икра, ананасы? Пригласишь на борт старого друга?
   – О чщ-щем это он? – прошипел Змей.
   – Заткнись, – попросил Цитрус.
   – Что?! – не расслышал пират.
   – Это я не тебе, Мучо. Нет у меня никаких девочек. Мы с корешами рвем когти с колонии у Бетельгейзе. Их тут сто штук, все в скафандрах. Готовы идти на абордаж, если пространственные торпеды дадут осечку.
   – Неужели ты будешь в нас стрелять?
   – Подумаю.
   – Так что, вам не понравилось на Бетельгейзе?
   – Слышал о бунте в тамошней колонии? – Цитрус мучительно соображал, что же это за Мучо Чавос, который не только слышал его имя, но и знает о некоторых его милых привычках, которые он за годы бродяжьей жизни успел подзабыть.
   – Так ты коск? Коск в законе? – обрадовался Мучо.
   – Ну да. Правая рука Седого. Слышал о таком?
   – Слышал. Но коски нам не указ. А Эдвард Спаркс всегда был и останется моим другом. С тех пор, как я в первый раз попробовал пьянящий колосок, который ты не докурил и великодушно отдал младшему товарищу…
   Только теперь Эдик вспомнил маленького болезненного негритенка с синюшным оттенком лица и большими печальными глазами, попавшего в летную школу по распределению с захудалой планетки из созвездия Дзеты Змееносца. Негритенок неважно говорил по-русски, плохо учился, его постоянно шпыняли учителя и школьные товарищи. Эдвард парнишку пожалел и взял на вечеринку с девочками, где допьяна напоил шампанским и накормил красной икрой. Доброта добротой, но было и другое соображение – негров на Юпитере-9 сроду не водилось, так что негритенок сошел за экзотическую диковину. Весь вечер Цитрус и его чернокожий друг были в центре внимания.
   На вечеринке парнишке очень понравилось. Тем более, что там он потерял невинность. Красотка Роза Шпенглер, которая мечтала переспать со всеми галактическими расами и народами, схватила Мучо в охапку и без лишних слов уволокла в смежную комнату, откуда вскоре послышались ее сладострастные стоны и вопли маленького тщедушного негритенка. А колосок… Колоска Эдвард не помнил. Наверное, колосок он давал ему еще раньше. Был в паршивом настроении, не захотелось докуривать самому, – а негритенок крутился под ногами. И тот, поймав немного кайфа, вообразил себя другом Эдика. Да, вот так, с недокуренного колоска или недопитой бутылки пива и начинаются порой хорошие отношения!
   – Ха, малыш Мучо! – Цитрус хлопнул ладонью по сенсорной панели управления грузовиком, отчего тот вздрогнул, и плавающие в невесомости золотые болванки изменили свои траектории. – Что ж, рад, что это ты, а не какие-то дикие головорезы. Приятно было тебя услышать, рад буду встретиться с тобой чуть позже – на моей собственной вилле на Амальгаме-12 – но сейчас, увы, спешу. Выполняю срочное поручение Седого.
   Тяжелый вздох был ему ответом. После некоторого молчания главарь пиратов заявил:
   – Я тебя люблю и уважаю, Эдвард. Помнил всю свою жизнь… Мне больно, что не узнал сразу твой голос. Но я не могу отпустить тебя просто так. Мои парни обязаны досмотреть корабль. Тебе лично, разумеется, ничего не угрожает. И твоим людям, если они будут вести себя смирно, тоже. Но ты, наверное, совсем один, Эдик? Я помню твою страсть к преувеличениям еще по летной школе…