Егоров Андрей Игоревич. Бунт при Бетельгейзе

   Эдик пошевелил культей – власти приняли решение изъять у него опасный протез, который был, к тому же, вещдоком, заменив на обыкновенный. Но замену пока не доставили, приходилось обходиться одной рукой.
   Цитрус припал щекой к стене, почувствовал передающуюся пластику вибрацию двигателя. Корабль спешил туда, где над Цитрусом устроят судилище – если, конечно, он до него доживет. Вряд ли мусоны оставят в живых такого опасного свидетеля.
   Жить ему осталось от силы несколько месяцев, а скорее всего – несколько дней. Только сейчас Эдик понял, что сыворотка агрессии, которой его опрыскал Кондратьев, на деле оказалась системой электронных нанодатчиков, проникающих через кожу в нервные ткани и прямиком в мозг. Такая технология была давно разработана российскими учеными и применялась в военной отрасли. Посылая с помощью специального устройства электронные импульсы, можно было заставлять человека делать всё, что угодно.
   «В первый день турнира они испытывали работу датчиков, – понял Эдик, – а потом задействовали меня, как обыкновенного робота. Я просто ничего не мог с собой поделать. Сейчас они по-прежнему в моем организме… Я выполнил свое предназначение, и больше мусонам не нужен. С помощью этих датчиков они могут заставить меня задушить самого себя или броситься на господина судью, чтобы меня пристрелили, как бешеную собаку… Прав был Мучо Чавос. Надо было мне его послушаться. Никогда не доверяй мусонам. Они пустили всех в расход, а меня подставили. Как бы я хотел вернуться на астероиды! Устроить там лотерею. Зажил бы спокойно. Купил бы себе резиновую женщину… Любил бы ее по ночам. И зачем я только сбежал оттуда?! Проклятые мусоны!»
   Удар потряс корабль внезапно. Эдик приложился головой о пластик обшивки и рухнул с койки. Да так неудачно, что врезался затылком в пол и от боли едва не потерял сознание. Заболела загипсованная, обколотая анестетиками нога. В глазах у Цитруса помутилось. Он с трудом поднялся на ноги – металлический каркас, поддерживающий перебитую ногу, позволял кое-как ковылять – и, тыкаясь в стены, добрел до двери. Припал к ней, слушая, что происходит на корабле. Звуконепроницаемая оболочка камеры хранила горделивое молчание. Цитрус зарычал от досады. Любой межзвездный корабль оборудован защитой от мелких небесных тел – вряд ли случайный астероид влетел в катер межгалактической охранной службы. Значит, его кто-то атаковал. Может, вольные революционеры космоса, коллеги Мучо Чавоса по ремеслу. Вряд ли это кто-нибудь из его команды решил выручить своего бугра. Когда он видел их в последний раз, все они были очень плохи. Дылда и Змей истекали кровью, а чернокожий гигант дымился, как хорошо прожаренный бифштекс.
   «Что же там происходит?» – Эдик затосковал, не зная, что предпринять. Ударился плечом в дверь и едва не зарычал от боли.
   Ситуация разрешилась очень скоро. Дверь с шипением отъехала в сторону, и на пороге предстал доктор Кондратьев, собственной персоной.
   – Ма… Матвей Игнатьевич, – Эдик заморгал, пребывая в недоумении, потом его обуяла жгучая ярость, смешанная со страхом, он сжал кулак, намереваясь кинуться на обманщика, прежде чем тот пустит его в расход. Но Кондратьев огорошил заключенного, объявив:
   – Ты свободен, славный борец за права прогрессивного человечества Эдвард Цитрус! – И гаденько засмеялся, потирая руки.
   – Как это?! – насторожился Эдик и на всякий случай отступил подальше. – Решили сами убрать свидетеля?! Усыпляете бдительность?
   – Нет, Эдвард, – Кондратьев покачал головой, – мусоны верных людей не бросают. Если бы мы хотели убить тебя – взорвали бы корабль, и все дела. Наш боевой отряд отбил тебя у полиции. Ты свободен.
   – Ну да? – не поверил Цитрус. – К чему такие старания?
   Кондратьев шагнул в сторону, и Эдик увидел толпу бородачей с автоматами наперевес, а вместе с ними – красивую девушку с лицом, которое явно было ему знакомо.
   – Марина! – вскричал Цитрус, узнав юную мусонку, которая не так уж давно вела его голым по городу.
   – Эдик! – девушка шагнула вперед. – Я всё про тебя знаю! Матвей Игнатьевич сказал, что ты настоящий герой, боец сопротивления. Что ты с нами с самого начала. Прости меня за то, что я тебе не доверяла!
   От этих слов Цитрус впал в ступор – только сердце его заколотилось сильнее. Неужели это правда? И мусоны вытащили его из беды?
   – Следуй за мной, Эдик, – пригласил Матвей Игнатьевич, – тебе нужно как следует подкрепиться, вымыться, примерить протез, который мы бережно хранили для тебя. В общем, тебе нужно прийти в себя. На нашем корабле для этого есть все условия. Марина, проводи Эдварда. Думаю, тебе следует помочь ему.
   – Есть, – ответила девушка, отсалютовала Кондратьеву и аккуратно взяла заключенного Цитруса под локоть. Не отрывая глаз от красивого лица девушки, он заковылял за нею следом на корабль мусонов. Бородатые бойцы сопротивления за их спинами одобрительно загудели. Потом двое из них подхватили Эдика под мышки и потащили на руках.
   – Заложим взрывчатку! – скомандовал Матвей Игнатьевич. – Взорвем эту посудину к чертовой матери. – Связанные полицейские с кляпами во рту сдавленно замычали. – Вместе со свидетелями, разумеется, – уточнил Кондратьев с самым довольным видом. – Где это видано, чтобы мусоны оставляли свидетелей?! Адью, легавые! – Махнул он на прощание и двинулся следом за Эдиком и Мариной.
   Спустя каких-нибудь десять минут полностью обнаженный Эдик уже нежился под заботливыми руками юной мусонки, лежа в шикарном джакузи. Гипс слегка мешал, но после приема изрядной порции фенобарбитала Цитрусу было уже всё равно. Марина осторожно намыливала спину бойца за права мусонов, приговаривая:
   – Боже, какой ты стал худой, Эдвард! Когда я видела тебя в последний раз, ты таким не был.
   – Это потому, что тогда я был богатым наследником, дедушка оставил мне бубличную фабрику на Амальгаме-12, – нравоучительным тоном сообщил Цитрус. Ему было как никогда хорошо. – А сейчас я беглец от закона. Суд наверняка приговорил бы меня к смертной казни за убийство главы сената Анатолия Пупочкина.
   – Этот Пупочкин был очень плохим человеком, – поделилась с Эдиком девушка, – взяточником и казнокрадом. Но это мелочи – он собирался выпустить закон, запрещающий нашу организацию. А великого магистра мусонов Адольфа Шимлера он грозил посадить в тюрьму.
   – В тюрьме не так уж и плохо, – сообщил Эдик, – вот здесь потри, пожалуйста, – он ткнул пальцем в область пупка. – Полагаю, Шимлеру там бы понравилось… – Тут Марина принялась намыливать его живот, и Цитрус сомлел совершенно. Из небытия его вывел громкий голос Матвея Игнатьевича:
   – Наслаждаешься?!
   – Что за черт?! – Эдик едва не подпрыгнул. Кондратьев незаметно вошел в ванную комнату и теперь стоял позади девушки, с интересом разглядывая тощее тело убийцы сенатора и его ногу в гипсе и стальных спицах.
   – У меня к тебе есть дело, Эдик, – вкрадчиво проговорил Матвей Игнатьевич, – будь так добр, когда закончите, зайди в мою каюту. Ты легко ее узнаешь. Она под номером один. Договорились?
   – Угу, – с неудовольствием пробурчал Цитрус.
   – Ладно, не буду больше вас отвлекать. Общайтесь. – Посмеиваясь и потирая ладони, Кондратьев удалился.
   – Как же он меня достал! – Эдик хлопнул кулаком по кафельной стене.
   – А я думала, вы друзья, – удивилась Марина, – ради тебя он пошел на такой риск. Нападение на полицейский корабль. Не всякий на такое решится.
   – Как же, друзья, – проворчал Цитрус, – скорее партнеры по опасному бизнесу. Вот скажи, что ему сейчас от меня понадобилось?
   – Не знаю…
   – Не знает она, – сварливо проговорил Эдик и вдруг схватил Марину поперек талии. Девушка попыталась вырваться, но Цитрус повалил ее в ванну и впился в губы долгим поцелуем. Жаль, ему еще не успели заново приживить протез. За некоторые выходки Эдик хотел бы поквитаться с Мариной даже сейчас…
   – Будешь сверху? – спросил он.
   – Конечно, – отозвалась юная мусонка. – Тебе же так удобнее, дорогой…
   На выходе из ванной комнаты Эдика ожидала парочка бородачей. Один с автоматом наперевес, другой, вооруженный лазерной винтовкой.
   – Нас Матвей Игнатьевич прислал, – поведал один из них, – чтобы мы проводили.
   Такая опека Цитрусу очень не понравилась. Впрочем, бородачи оказались заботливыми – они раздобыли где-то кресло на колесиках, посадили в него Эдварда и покатили перед собой к каюте номер один. Бородач с винтовкой коротко стукнул в дверь.
   – Войдите! – послышался крик Кондратьева. Эдика вкатили в апартаменты Матвея Игнатьевича.
   Бойцы мусонов остались дежурить у входа.
   – Что это всё значит?! – накинулся на Кондратьева Цитрус. – Вы же говорили, что я свободен! Что это за произвол! Что за бесконечный обман!
   – Спокойнее, мой друг, – Матвей Игнатьевич поудобнее устроился в кресле, закурил сигару, – помолчи и послушай, что я тебе скажу… Дело в том, что тебе очень повезло. Ты нужен мусонам. Послужишь нашему общему делу и непременно окажешься в выигрыше…
   Эдик в раздражении оттолкнулся от стены и подъехал на своем катающемся кресле к столу Кондратьева.
   – Я что, мало сделал для мусонов?!
   – Немало, – согласился Кондратьев, – но можешь сделать еще больше. И обязательно сделаешь.
   – А если я откажусь?
   – Видишь ли, Эдик, – Матвей Игнатьевич с удовольствием затянулся и выпустил к потолку облако сизого дыма, – у тебя нет выбора. Подумай о том, что мусоны могли оставить тебя на этом полицейском корабле, и тогда тебя подвергли бы многодневной пытке, а потом умертвили. Но организация решила дать тебе второй шанс.
   – Как?! – вскричал Цитрус. – Второй шанс?! Да вы же меня и втравили в это дело!
   – Эдик, Эдик, – покачал головой Матвей Игнатьевич и посмотрел на Цитруса с осуждением. – Скажи мне, как ты думаешь, где сейчас остальные члены команды?
   – Где? – Цитрус затаил дыхание, ожидая услышать самое худшее.
   – Все они живы, подлечены. Вы встретитесь на Австралионе.
   – Как это?! – не понял Эдик. – Вы что, хотите отправить меня на курорт?
   – Именно, – улыбнулся Матвей Игнатьевич, – рад, что ты оценил нашу заботу. Мы собираемся отправить тебя на курорт. Правда, у тебя и твоих друзей там будет маленькое задание. Совсем маленькое. Дело в том, что на Австралионе проходят общемировые состязания по серфингу. Знаешь, что такое серфинг?
   – Слышал, – коротко отозвался Цитрус. – На досках придурки ездят. С волны. Никогда не увлекался.
   – Вот и прекрасно. Если в этих соревнованиях победит команда, чей капитан не имеет ноги…
   – Что?! – вскричал Эдик. – Как это не имеет ноги?! Какой он тогда серфингист?
   – Самый настоящий! Самоотверженный! По легенде, – голос Кондратьева сделался необычайно вкрадчивым, – разработанной в нашем центральном управлении… Ногу капитану команды серфингистов откусила акула. Но он, мужественный человек, вернулся, чтобы возобновить занятия спортом, и более того, занять первое место. Разумеется, мы снабдим тебя великолепным протезом, который поможет тебе обойти всех соперников в честной борьбе.
   Эдик тяжело вздохнул.
   – А Дылда? Мучо? Змей, наконец? Что будет с ними? Они тоже станут одноногими серфингистами?
   – Им организация доверяет не так сильно, как тебе. Поэтому они, как всегда, составят группу поддержки. Капитан должен быть один. Вы все вместе едете на Австралион по приглашению Змея – он уже на планете. Вступает в права владения крокодилопитомником.
   – И кто из сенаторов на этот раз будет присутствовать на состязаниях?! – тихим голосом поинтересовался Эдик, размышляя, удастся ли ему добежать до стола Кондратьева и опустить тяжелую пепельницу на голову доктора, прежде чем негодяй закричит и в кабинет ворвутся вооруженные бородачи. Нет. Ему надоело рисковать! Он не хотел снова играть в догонялки со смертью!
   – Глава планеты, – доверительным шепотом поведал Кондратьев, – мерзкий, мелочный человечек. Если он исчезнет, всем станет только лучше.
   – Но вряд ли он пойдет в объятия к чемпиону так же, как Пупочкин, – задумчиво проговорил Цитрус. – Не может быть, чтобы влиятельный чиновник попался в ту же самую ловушку. Ему и телохранители ничего подобного не позволят!
   – Нет, он не придет в твои объятия, Эдик, – Матвей Игнатьевич даже засмеялся, так ему нравился придуманный в недрах организации мусонов план. – Он будет стоять на десятиметровой трибуне, за двухметровым щитом из пуленепробиваемого стекла.
   – И как же я его тогда убью?! Или ваш план не включает в себя убийство?
   – Включает, мой дорогой Эдик. К сожалению, включает. Мусоны должны бороться за свои интересы любыми способами. А приглашение на трибуну тебе не потребуется. Ты просто запрыгнешь туда.
   – Выше, чем на десять метров? – спросил ошарашенный Цитрус. – Но каким образом?!
   – У тебя будет очень хороший протез. Искусственная нога гораздо лучше настоящей, она обладает замечательными толчковыми свойствами. С места, без разбега, метров на пятнадцать вверх! Мы даем своим людям всё самое лучшее и заботимся о них!
 
   Мария ожидала Эдика в своих апартаментах. Бородачи вкатили коляску в каюту и, посмеиваясь, удалились.
   – Они хотят распиливать меня по частям, – поделился Цитрус с девушкой.
   – Милый! – вскричала Мария и упала к нему на колени, так что Эдик заорал от боли и понял, что обречен. Осыпая его поцелуями, девушка одновременно расстегивала ворот рубашки. – Я так и знала, что ты настоящий герой!
   Цитрус ее не слышал, его мысли занимало сразу несколько вопросов – захотят ли мусоны после искусственной ноги наделить его и другими частями тела, гораздо более совершенными, нежели его нынешние члены? В общении с женщинами ему могли бы пригодиться некоторые механические органы. При условии, конечно, что они, точнее, он, будет чувствовать положенное… А когда все его конечности станут искусственными и вместо сердца у него будет пламенный мотор – дадут ли мусоны ему высокотехнологичную голову, чтобы он, победив в конкурсе эрудитов, прикончил очередного неугодного организации чиновника?!
 
   – Когда всё закончится, – говорил в это самое время в апартаментах Кондратьева важный гость, – сделайте так, чтобы он спрыгнул с самой высокой скалы в океан. Пусть его съедят акулы.
   – А что делать с остальными? – поинтересовался Матвей Игнатьевич.
   – Следом, – ответил великий магистр ложи мусонов Адольф Шимлер.
   – Всех?
   – Разумеется, всех, Кондратьев. Когда это мусоны оставляли опасных свидетелей?!